ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Щербаков Сергей Анатольевич
Черта лысого вам достану (из цикла "Щенки и псы войны")

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.75*9  Ваша оценка:
  
  - Ну, товарищ капитан! Ну, придумайте, что-нибудь! Век не забуду! - каню-чил рядовой Малецкий.
  - Куда прешь в грязных сапогах! Я тебе русским языком сказал, нет у меня от твоих мух ничего! Даже хлорки нет! - заорал на шофера выведенный из себя начмед. - Ты понимаешь русский язык или нет!
  - Ну, товарищ капитан! Меня же товарищ старший лейтенант в порошок сотрет! Вы, что Саранцева не знаете?
  - Вот что, Окурок, вали-ка отсюда, пока цел, пока я тебе большущую клиз-му не поставил или не огрел по бестолковой балде! Еще я не занимался твоими мухами. У меня своих дел по горло! Вон Варнеев раненый лежит, повязку надо сменить. А ты со своими мухами лезешь.
  - Я же приказ выполняю!
  - А я, по твоему, не выполняю, да! Ты у нас самый шустрый, вот и прояви смекалку, как Левша, который даже муху подковал.
  - Не муху!
  - Тем более. Тебе, зачем серое вещество в башке дано? Вот и шевели им. Напрягись, это тебе не на толчке с газеткой сидеть! В конце концов возьми и солярой залей!
  - Эх, товарищ капитан, товарищ капитан....
  Разочарованный Малецкий, сдвинув на затылок шапку, покинул лазарет.
  
  
  Рядовые Шестопал и Квасов выбрались за село, миновали унылое клад-бище с покосившимися старыми плитами, почти бегом спустились по узкой кру-той тропке к речке. Они из "самоволки" возвращались на базу.
  Максим Шестопал, или просто Макс, был нагловатым пронырливым па-реньком, в котором погиб великий артист разговорного жанра. Почему погиб? Да, потому что, после армии он собирался поступать в медицинский интитут, по стопам своих родителей, сельских медиков. Его неординарные способности в области "словесного поноса" были просто уникальны. Ни одно мероприятие в части не проходило без его непременного активного участия. Ему ничего не стоило заболтать кого угодно и убедить в чем угодно. Пресловутые Энди Таккер и Джефф Питерс ему в подметки не годились. Макс хотя и не читал знаменитой книги Карнеги, но черта завоевывать друзей и оказывать на людей влияние у не-го была в крови. Он ни на минуту не переставал сыпать шутками, анекдотами, страшными историями, прибаутками. При этом, не давая собеседнику ни секун-ды на раздумье, и не давая даже рта раскрыть. Второй его одной из ценных спо-собностей было то, что он мог достать буквально все, что угодно. Для сержантов и ротного он был курочкой, которая несла золотые яйца.
  - Черта лысого вам достану! - заверял он своих товарищей. И никто в этом не сомневался. Уж кто-кто, а Макс точно достанет! Разобьется в лепешку, но достанет, из-под земли выкопает.
  Он, похоже, никогда не унывал, поэтому и жилось ему в полку легко и при-певаючи.
  А тут случился у него день рождения, о котором он случайно накануне вспомнил. Двадцать лет - это тебе не шутка. Такое событие надо непременно отметить. И в голове у него зародился гениальный план: смотаться в село за продуктами, чтобы достойно украсить праздничный стол рядового десантника. В помощники ему отрядили, его закадычного дружка, рядового Алешку Квасова. Раненько утром они залезли под брезент в "Урал" Малька, Сашки Малецкого, который отвозил провиант и воду на блокпост. Он и подбросил их до реки. Там они перешли речку вброд и поднялись в чеченское село, расположенное на ко-согоре. Прошлись по улице, где Макс плодотворно, можно сказать, "конструк-тивно погутарил" с местными бабками, разжалобив их своими байками о сирот-ской несчастной доле, о превратностях его нелегкой судьбы. Возвращались сол-даты довольными: они разжились двумя трехлитровыми банками компота, бан-кой сливового варенья, яблоками, сушенным черносливом, курагой и семечками. А какой-то старик даже "чачи" пожертвовал, налив им в пластиковую бутылку.
  - Живем, братан! - Макс весело хлопнул Алешку по плечу.
  Солдаты спустились к мелкой речушке, разулись, засучили штанины, бы-стро переправились на свой берег.
  - Брр! Мама роднаяя! Вода холоднющааяяя! Околеть можно!
  - У нас в деревне, тоже такая! Ключи кругом бьют! Ноги, аж сводит!
  - Как огнем обжигает!
  - Чего ты хочешь? С гор течет!
  Вышли на берег. Уселись на серую гальку рядом с ободранным корявым деревом, принесенным весенним паводком, обулись и вышли на дорогу, веду-щую к лагерю.
  - Интересно, Малек с Толиком уже проехали или нет?
  - Наверняка! Сбросили груз и обратно! Чего они там забыли, на блокпо-сту?
  - Эх, и погудим сегодня! - размечтался Макс. - Только бы Сара чего-нибудь не учудил.
  Вдруг неожиданно за рекой хлопнул громкий выстрел, и что-то ударило в спину Шестопалу. Солдаты повалились на землю. Вжались в нее телами. Макс ошалевшими глазами взглянул на перепуганного на смерть Лешку Квасова, ко-торый в свою очередь уставился на него. На покраневшем лице того проступили капельки пота, к нижней пухлой губе приклеилась шелуха от семечек, которые он лузгал всю дорогу.
  - Снайперюга, сволочь! Давай дуй вон туда, за кусты! В ложбинку! Дура, рыла не поднимай! Быстро! Да быстрее же! Шевели оглоблями!
  Алешку упрашивать долго не пришлось, он, словно ящерка, вильнув рит-мично квадратной задницей, исчез в указанном направлении. Укрывшись в низи-не от снайпера, стали думать о дальнейших действиях.
  - Леха, чего делать-то будем?
  - Сплошное паскудство! Совсем херово! Голову не высунешь, снимет, су-ка!
  - А-а! - сморщившись и замотав головой, вдруг протяжно застонал Макс.
  - Макс! Макс! Ты чего? Ранили? Куда?
  - Проклятие! Какой там ранили! Банки разбились! Вдребезги! Попал, сво-лочуга! Вся жопа - мокрая! Только сейчас и почувствовал! Все на крестец выли-лось!
  Квасов посмотрел ему за спину и ахнул. Так и есть. Все ниже поясницы сырое бордово-черного цвета. Вся задница. Будто Макса Гулливер в чернильни-цу обмакнул.
  - Падла, снайперюга! Убью! - зло забубнил расстроенный Макс, стаскивая с себя насквозь протекший сидор, который звякал разбившимися склянками. - Сволочь распоследняя!
  - А может и не снайпер вовсе, а малолетка какой-нибудь! Шандарахнул чувак по нам и смылся!
  - Это дела не меняет. Сегодня у реки, а завтра будут на базе мочить. Так и до беды не далеко.
  
  
  Появление Квасова и Шестопала вызвало в палатке бурное оживление и гомерический хохот товарищей.
  - Вы, что компот не достали? - разочарованно протянул радист Вадик Тка-ченко.
  - А, что тебе этого мало? - сказал Квасов, кивая на нары, куда вытряхнул содержимое своего мешка.
  - Вот и посылай таких!
  - Ты бы и этого не принес, пианистка хренова! - накинулся на радиста ра-зозлившийся Макс.
  - Достали, но не донесли! - отозвался унылый Алешка Квасов, у которого после выстрела у реки неимоверно чесалось все тело. - Гад, один ползучий, по-мешал! Все банки расколошматил! Сука! Чуть Макса не положил! Чуть бы левее взял, точно, ему хана!
  - Макс, ну ты, считай, в сорочке родился!
  - Повезло тебе как утопленнику, лучше с уделанными штанами, чем гру-зом "200" домой чалить.
  - Я то думал, вы за "чачей" отправились, - отозвался лениво Вася Пан-кратов по прозвищу Наивняк.
  - "Чачу", видите ли, ему подавай, халявщик! - закипел возмущенный Ква-сов. - Тебе Сара такую "чачу" покажет, что и слово это забудешь как пишется! Чачу ему подавай! Наивняк, вот ты бы взял и сходил!
  - А то пупок сидишь у печки греешь! - огрызнулся Шестопал.
  - Халявщик!
  - Ну, и чего теперь делать?
  - Какие проблемы Максик?
  - Жопа-то вся сахарная, ко всему приклеивается! - развел руками постра-давший от пули снайпера Шестопал.
  - Что делать? Что делать? Замачивать! - отозвался с нар невозмутимый Димка Коротков, где, устроившись по-турецки, здоровенной цыганской иглой за-шивал дырки на изрядно потрепанной разгрузке.
  - Похоже, из черной смородины компотище был, - констатировал Андрюха Романцов, тщательно рассматривая сзади, уделанные в пух и прах, штаны Шес-топала.
  - Знатный компотище!
  - Сладкий, наверное, - съязвил сержант Рубцов, потягиваясь на нарах.
  - Рубец, кончай душу травить! И без тебя тошно!
  - Такой не отстираешь, глухой номер. Так и будешь до дембеля с лиловой жопой ходить! Эх, и отличная цель для боевиков будет. Издалека видать!
  - А капитану Сутягину обязательно надо доложить, что "чех" завелся в окрестностях, - сказал старший сержант Самсонов. - Пусть его ребятишки попа-сут сволочь.
  - Хер его сейчас подловишь, уж наверняка, пятки салом смазал! Сидит в своей сакле, чаи гоняет!
  - Мужики, где, говорите, он в вас долбанул? - поинтересовался снайпер Валерка Кирилкин, невысокий коренастый пацан со смеющимися зелеными гла-зами.
  - За селом! У реки, когда мы брод перешли. Уже на этом берегу. Если б не густой кустарник, не знаю, как бы мы от него ушли?
  - А ведь мог бошку снести к чертовой матери!
  
  
   - Эх, Леха! Леха! Мне без тебя так плохо... - Шестопал прохаживался по палатке с мокрыми штанами, в поисках куда бы их повесить для просушки, и на-певал песню, виляя голой задницей.
  - Макс заткнешься, ты, наконец, или нет? Дождешься, я тебе рот зашью! - пригрозил сержант Бурков, который писал домой письмо и никак не мог сосредо-точиться.
  В палатку четвертого отделения, откинув полог, просунулась голова лей-тенанта Саранцева.
  - Бурков! Иди сюда!
  Увидев обнаженного Макса, удивленно округлил глаза.
  - Шестопал! Ты что, в стриптизеры записался?
  - Надо же когда-нибудь начинать, товарищ старший лейтенант! - отклик-нулся невозмутимо солдат.
  Бурков нехотя оторвал зад от нар и с недовольным видом выбрался нару-жу. Саранцев протянул сержанту Буркову "мыльницу".
  - Три кадра в фотоаппарате осталось. Скажи, пацанам, пусть отщелкают. Скоро дембель. Память хоть останется.
  Сержант Бурков, заглядывая в палатку, закричал:
  - Братва! Четвертое отделение! Все сюда! Сниматься будем! Три кадра в нашем распоряжении!
  - Ура! Ура! - заорал Максим Шестопал, вскакивая, как безумный с топчана, напяливая кальсонах и размахивая выстиранными наспех штанами с огромным бордовым пятном.
  - Дембеля! Все сюда!
  - Я тоже хочу, - заканючил первогодок Игорь Прибылов
  - Молод ишо! - отмахнулся от него Бурков. Дембель - это святое!
  - Еще нафотографируешься, служить тебе еще и служить, паря! - поддак-нул Сиянов.
  Солдат отошел в сторону. Слезы от обиды наворачивались на глаза.
  - Ладно, зелень, подь сюда! Только божий свет не загораживай, не стек-лянный!
  Попросили Тольку Сердюка из соседнего отделения щелкнуть их. Тот, вооружившись фотокамерой, долго целился, понимая какое ответственное зада-ние доверили ему.
  - Ну, ты, папарацци хренов, разродишься, наконец?
  - Толик пеняй на себя, если запорешь кадр! Лично выдеру!
  - А я, клизму из соляры поставлю!
  - На кнопку плавно нажимай, не дергай!
  - Не тяни резину!
  - Мужики! Все замерли! Не моргать! Сейчас вылетит птичка!
  - Внимание! Все сказали: "Чииз!" - объявил Сердюк, вцепившись в "мыль-ницу".
  - Чего сказали? - откликнулся Димка Коротков. - Ты чего там бормочешь, Студень!
  - Это он по-английски! Сыр значит! - пояснил всем Романцов. - Чтобы улыбка у нас получилась! Губы, когда произносишь это слово, растягиваются! Вот так! Давай мужики! Все вместе! Чииз!
  - Чиз!
  - Чииз!
  - Чииз!
  - Сыр!
  - Российский!
  - Чиз! Голландский!
  - Смотри у меня, чтобы все вошли, - угрожающе предупредил широкопле-чий Бурков, стоявший в центре в обнимку с Андреевым и Романцовым.
  У палаток с ревом резко затормозил "Урал". Из открытой дверцы, проби-той в двух местах осколками, высунулся Малецкий со сдвинутой на затылок шапке и отчаянно завопил:
  - Ребята! Ребята-а!! Подожди-ите!! Я с вами!
  Малецкий подбежал к группе солдат и присел на корточки рядом с Прибы-ловым. И тут раздался, щелчок.
  Он так и не успел толком принять удобную позу. Но он все равно остался доволен, что попал в последний кадр.
  - Эх, немножко б раньше! - сокрушался он, хлопая себя в сердцах по за-масленному колену.
  - Ничего, Малек, шибко не переживай, в следующий раз отснимем как на-до, - успокоил Валерка Кирилкин. - По высшему разряду, как в лучших домах Лондона и Филадельфии.
  - Если б я только знал, я бы не гонял на блокпост.
  - Да мы сами только, что узнали. Сара с чего-то вдруг раздобрился, фотик дал доснять пленку.
  
  
  Неожиданно из-за палаток выплыла квадратная фигура полковника Пет-ракова. Он был явно не в духе. Окинув солдат строгим взглядом, заорал:
  - Что за сборище?! В конец распустились! Раздолбаи! Саранцев! Твои ....?
  - Так точно, товарищ полковник!
  - Почему бездельничают? Не можешь им дел найти? Распустил подчинен-ных! Не солдаты, а стадо баранов! Шалопаи, твою мать!
  Саранцев пытался что-то сказать в оправдание, но полковник его не слу-шал.
  - Дисциплины никакой! - отчитывал он молодого офицера. - Займи сол-дат! Пусть сортир новый соорудят! Старый совсем засрали! Ногой некуда сту-пить! Еще какой-то умник, додумался, солярой все очки залить! Выполняй!
  - Есть, товарищ полковник!
  - Это еще, что за зоопарк здесь развели? - полковник уставился на неук-люжего щенка, который весело прыгал у ног сержанта Буркова.
  - А ты тут, чего ошиваешься, обормот? - рявкнул он, увидев Малецкого. - Почту привез?!
  - Так точно! Товарищ полковник!
  - Так, какого же х...я, ты тут прохлаждаешься, сукин кот!
  Невысокий Малецкий сорвался с места и стрелой помчался к брошенной им машине.
  Полковник сурово оглядел все вокруг из-под нахмуренных бровей. Все в нем кипело. Заметил Макса в кальсонах с облитыми компотом штанами в руках.
  - Это еще, что за явление Христа народу? Засранцы в моем полку? Не по-терплю! Обосрался со страху так не козыряй, дубина! Саранцев! Твой, что ли?
  - Так точно!
  - На кухню, дристуна! Мать вашу! Пусть картошку чистит и не позорит зва-ние десантника!
  Слышь, Саранцев, ты меня уже достал своим либерализмом! Вот ты у ме-ня где! У тебя не солдаты, а настоящий балаган! Ну, что это такое? - полковник подошел к побледневшему Витьке Дуднику и дернул за гимнастерку, торчащую комом. Из-под нее на землю посыпалось всякое барахло.
  - Ну, блин, уроды! - полковник сплюнул и отправился дальше, в располо-жение разведчиков.
  Через минуту вновь послышалось:
  - Остолопы! Где капитан Сутягин? Где его опять носит?
  
  
  Спустя час после "расложения по параметрам" Шестопал и Квасов залез-ли в кузов к Мальку и там скрытые брезентом от посторонних глаз продолжили "день варенья". Говорили шопотом, чтобы никто не услышал.
  - На всех делить, все равно ни то, ни се. Получается с гулькин нос на бра-та. А так, хоть с пользой, - промолвил Макс, разливая "чачю" по кружкам.
  - Вот, банку тушонки у Сердюка стрельнул. Ну и жмот, скажу тебе. Сейчас мы ей родимой вспорем брюхо, - сказал Лешка, извлекая из ножен штык-нож и вытирая о рукав.
  - Леха, ну ты прям как хирург Амосов, бля. Ей, богу! Еще марлевую повязку на морду нацепи.
  - Скальпель! Пинцет! Тампон! Тампон! Спирт! Еще спирт! Огурец!
  - Да, огурчик был бы кстати.
  - Максим, хорошо сидим.
  - Ага, - согласился Макс, выглядывая через дырку в брезенте на волю.
  - Руба с Папашкой чего-то не поделили. Дюже лаются у палатки. Витька опять что-то спер, за пазухой прячет. Игорек Прибылов куда-то помчался, будто за ним черти гонятся, наверное, "котелок" опять пробило.
  - Это его со слив постоянно несет.
  - Аллергия. Тут уж никуда не денешься.
  - Хлеба жаль мало. Забыли у Тольки спросить.
  - Коротков со щенком забавляется. Неуклюжий бестолковый Дудай прыга-ет, все норовит его за икры ухватить. Забавный все-таки песик.
  - А я его Чеченом зову, Бурков с Андреевым тоже.
  - А по мне какая разница, что Чечен, что Дудай, что Шамиль, все одно - Чича. Вон, Сара показался, сюда какой-то, чересчур, озадаченный идет. Полу-чил, видать, у полкана вливание. Сейчас ребят, как пить дать, будет снашать.
  - Наверняка, вздрючку очередную у "бати" схлопотал, - отозвался Алеш-ка, колдуя над консервной банкой.
  - За ним не станет. Последнее время злой как цепной пес.
  - Макс! Макс, ты чувствуешь, паленным запахло?
  - Да, верно, горит что-то.
  - При чем где-то рядом.
  - Погоди, я выгляну, узнаю в чем дело.
  Макс осторожно высунул из-под брезента голову. Посмотрел по сторонам, потом оглянулся на кабину и исчез обратно.
  - Все в порядке. Малецкий на подножке сидит и на фанерках своих фами-лию выжигает увеличительным стеклом.
  - Неужели от этого так воняет?
  - Он дыму напустил, будь здоров.
  - Вот, Толик, гад ползучий! Подсунул свиную! Просил же его как человека! Ну, козел!
  - Что? Опять наколол? Хлеборезка хренова!
  - Ну, да. Киданул, сучий хвост! Вот и верь после этого людям.
  - Толик он такой. Без мыла куда угодно влезет.
  - Ты чего сморщился? Будто лимон съел.
  - Нога разболелась, зараза! Старые раны ноют. Погода, похоже, поменя-ется. Завтра точно дождь будет.
  - А чего у тебя с ногой?
  - С четвертого этажа упал.
  - Шутишь?
  - Какие уж тут шутки!
  - И как это тебя угораздило? С такой высоты хрястнешься, костей не со-берешь.
  - Да, хорек один подвел под монастырь. Квасили мы у приятеля, сын у не-го родился, первенца обмывали. Ну, а потом попросили проводить одного на-бравшегося кадра домой. Он в общаге жил недалеко от меня. Пришли к нему. Говорю, давай раздевайся и укладывайся спать, пока чего-нибудь не учудил. Он развыступался. Кто ты такой, чтобы мне указывать? Кричит. Я, не долго думая, ему болевой на ахилессово сухожилие, чтобы угомонился. Он обиделся шибко, что я так с ним. Выскочил из комнаты и запер ее на ключ. Ждал его, ждал, так и не дождался. А мне надо домой, матушке я обещал прийти пораньше. Ведь из-переживается старушка, у нее и так сердечко больное. Что делать? Высунулся в окно, высоковато. Потом поискал у него в шкафу, нашел моток бельевой верев-ки, лыжные палки. Связал все это вместе и полез.
  - Ну, ты даешь! Смельчак!
  - Выпивши был.
  - Я бы и под градусом не полез бы в окно. Что дальше-то было?
  - Так вот, вылез. Ухватил веревку. А она-то тонкая. Проскальзывает. Как засвистел вниз. Только дым от ладоней пошел. Вся кожа сгорела. Разбился бы вдребезги, как пить дать. Повезло. На газон приземлился ногами. Грохнулся, ко-нечно, здорово. Все тело гудело от удара. Но правую ногу все-таки сломал в ло-дыжке. Дело-то ночью было. Ни кого не видно, чтобы помощи попросить. Дополз на четвереньках до телефона-автомата, вызвал "скорую". С тех пор болит пе-ред дождливой погодой.
  - Эх, надо было Тихонова позвать.
  - Еще чего! Еще с гитарой скажи! Тут весь батальон соберется.
  - Ну, давай, а то у меня уже слюнки текут как у собаки академика Павлова.
  - За успех нашего безнадежного дела!
  - Гип, гип, ура! Гип, гип, Ура!
  - Ну и крепкая, зараза, - замотав головой, крякнул Макс. - Дай-ка быстрей запить.
  - Держи, - Леха протянул товарищу пластиковую бутылку с мутной водой.
  - Гавнецо, все-таки, - глухо отозвался Шестопал, уплетая тушонку с хле-бом.
  - А по мне, офигенная штука! - резюмировал Квасов, занюхивая коркой хлеба. - Крепкая, только дюже вонючая зараза.
  - Ой! Ой! Леха! Чувствую, по жилкам побежала...
  
  
   Через час их под парами Бахуса застукал у кухни, проходивший мимо, лейтенант Саранцев, где они упорно препирались из-за свиной тушонки с хлебо-резом Толькой Сердюком. И вкатили им "тепленьким" по полной программе. Посадили обоих в ячейки, выкопанные специально для подобных эксцессов. На брата по квадратному метру и глубиной под два с половиной. Это изобретение придумал "батя" вместо гауптвахты, для наказания провинившихся. Кулибин, мать его за ногу!
  В одну ячейку определили Леху, в другую, в метрах пяти, осоловевшего Макса. Охранять поставили Антошку Духанина, который безбожно материл их на чем свет стоит всю дорогу.
  Им-то что, хоть присесть можно, а Антошке несколько часов маячить как столб, пока сменят.
  Алешка осмотрелся, сидеть в земляном колодце - тоска зеленая, над го-ловой лишь кусочек голубого неба, вокруг рыжие глиняные стены да еще в углу чья-то засохшая куча словно противотанковая мина. Лежит, сволочь, дожидает-ся, когда кто-нибудь лапой в нее угодит.
  - Будь он не ладен, бывший клиент. Не мог потерпеть, собака! Хотя, по-стой, что-то тут нацарапано!
  Лешка читает, с трудом разбирая на стене корявые буквы: "Сара, поцелуй меня в жопу! Твой Бур!"
  - Так это же, Бурков! - оживился Лешка.
  Чуть ниже было нацарапано: "И меня тоже". Рядом стояло: "Самара-1998", а еще ниже "До встречи в аду!". "Довстречи" было написано вместе.
  - Ну, и грамотеи, - вырвалось у Лешки.
  Лешка кончил читать разноликую клинопись, которой были усеяны все стены каземата. Ему тоже захотелось себя увековечить.
  - Антоха!
  - Чего тебе? - недовольно откликнулся Духанин; его голова, с оттопырен-ными ушами как у Чебурашки, появилась на фоне голубого неба.
  - Будь другом, брось какую-нибудь щепку!
  - Это еще зачем?
  - Надо, Антоша!
  - Может, ты вены себе вскроешь, а я за тебя отдувайся!
  - Ты, что совсем ох...ел, браток? На хрена мне вены-то вскрывать?
  - А кто тебя знает, что тебе под "шафэ" в голову взбрендит!
  - Да тут, внизу, со скуки помрешь. Брось какую-нибудь веточку, я хоть по-ковыряю стенку.
  - Может тебе для полного счастья саперную лопатку сбросить? Подзем-ный ход надумал прокопать? То же мне, граф Монте-Кристо выискался!
  - Да не копать я прошу, а на стене писать!
  - Где я тебе ветку найду, лишенец! Может на кухню, прикажешь, сгонять?
  - Ну и говно, ты, Антоша!
  - Лучше покемарь, вон Максимка час как отрубился.
  - Ну, хоть патрончик брось!
  - Я те, щас брошу! Из-за вас мудаков торчу тут как распоследняя шлюха на панели.
  - Антош, ну будь человеком!
  - Ладно, лови, но только не скули больше и без вас тошно.
  Поймав патрон, Лешка стал выискивать свободное место для надписи.
  - Чего же написать-то? - Ничего оригинального не лезло в его хмельную голову. Мысли словно отшибло. В конце концов после долгих раздумий он наца-рапал "Дембель-2000-Леха". В соседней ячейке, свернувшись калачиком, мирно посапывал спящий Шестопал.
Оценка: 5.75*9  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023