Аннотация: Стоит немного подробнее рассказать о том, что происходило на территории воинской части N3023 (Донецкий казенный завод химических изделий).
Стоит немного подробнее рассказать о том, что происходило на территории воинской части N3023 (Донецкий казенный завод химических изделий). Людей в части прибавилось. К нам в часть переехала РПА (Русская Православная Армия). До этого они располагались на территории СБУ. Но их оттуда выселили и они попали к нам. Их заезд напоминал прибытие цыганского табора. Приехали они с кучей барахла, привезли даже стиральные машинки. Это очень повлияло на моё, и не только моё, отношение к ним. Понимаю, это не объективно, но я не претендую на истину в последней инстанции, пишу о том, что видел, в чем участвовал, что запомнил. К сожалению, я не смогу написать всё. Ещё не пришло время. Поэтому может показаться, что у нас была не война, а лёгкая жизнь. Это не так. О части событий я умалчиваю, да и война - это не постоянный бой. Бой на войне занимает небольшой промежуток времени. А так - все больше труд, все больше подготовка к предстоящему.
Итак, на территории воинской части накопилось много людей. Часть из них взяли под охрану завод и склады. Не обошлось и без злоупотреблений. Однажды вызвал меня командир и рассказал следующее. К нему обратился боец одного из подразделений РПА, который сообщил, что их командир вывез взрывчатые вещества со складов и продаёт их. Передо мной поставили задачу задержать данного командира. Как сообщил боец, часть людей в подразделении, зная о подобных проделках этого человека, хотят от него уйти. Сам подозреваемый до войны служил в неком спецподразделении, поэтому хорошо подготовлен и очень опасен. В общем, моя задача взять его живым, для того что бы выявить всех задействованных в торговле. В настоящий момент подозреваемый отсутствовал. Терять время было нельзя. Я взял 5 человек из своего взвода, быстро нарезал задачу, и мы выдвинулись к подразделению задерживаемого.
При подходе я включил нахальство, которое всегда помогает проходить через блок-посты, что наши, что укровские. Приближаешься, игнорируя всю суету и направленные на тебя стволы, машешь ручкой, желаешь удачи и спокойно проезжаешь. Вот в Сирии, немного другая система, там сильно опасаются смертников, поэтому с перепугу могут открыть огонь. Там надо заранее кричать универсальный сирийский пароль "иди на xу*". Сирийцы радуются, начинают в ответ кричать "раша", "аир вжвжвжв". Останавливаться на блок-постах нельзя, начнут обниматься/целоваться.
Так вот, сблизились мы вплотную, я на полном расслабоне, не снимая автомат с плеча, с улыбкой заговариваю зубы. Мои товарищи расходятся, мы берём всех под стволы и разоружаем. Вежливо просим пригласить из помещения нескольких человек, которых тоже разоружаем. Дальше вызывать людей наружу стало затруднительно, поэтому прошли в здание, быстро разоружили оставшихся. Объясняем цель своих действий. Разоружённые бойцы соглашаются с нашими действиями. Часть людей вооружаем разряженным оружием. Мои прячутся в здании, ждём приезда их командира. Я все пытаюсь убедить "чужих" бойцов вести себя поестественней, уж больно они были напряжены. Подозрительно выглядели.
Через время мы заметили приближающуюся машину, большой чёрный джип, я не разбираюсь в марках. Бойцы снова напряглись, даже анекдоты не помогали. Я стоял, привалившись к перилам, лениво наблюдая за джипом. Я знал, что наша цель ездит с охраной, но её число менялось, так что надо было дождаться, пока нарисуются все.
Машина остановилась недалеко от КПП, из неё показался мужчина, крупный, но не рыхлый, с уверенными движениям. Опасный. Он настороженно начал осматривать меня. Так как я не знал его в лицо, мне подали заранее оговорённый знак, что это тот, кто нам нужен. Из машины вышел ещё один вояка и какая-то молодая женщина. Надо брать.
Ты что ли командир? - спросил я. - А ты кто, и что тебе надо? - спросил "здоровяк". - Меня прислали рассказать о технике безопасности при обращении с оружием, - ответил я приближаясь и занимая выгодную позицию - Вот ты знаешь, что нельзя держать оружие с патроном в патронники и без предохранителя? Вот в таком виде, - я перебросил автомат со спины на грудь, снял с предохранителя и передёрнул затвор. После чего, вкладывая максимальную убедительность в крик, изображая полную готовность застрелить его прямо сейчас, приказал лечь на землю. Я всем своим видом демонстрировал ожидание его непослушания. Страстное желание, что бы он меня не послушался, и я, наконец, получил возможность выстрелить в него и его попутчиков. Прибывшие упали на землю. Я их положил как положено, быстро обыскал и разоружил. Так как меня предупредили об особой опасности этого человека, да я и сам видел, что он не прост, пришлось с ним обращаться очень осторожно. По моей команде он принял упор лёжа и отжался. Я выдержал его в таком положении подольше, что бы он устал. Когда он устал настолько, что упал, я простимулировал его парой ударов, заставил снова принять упор лёжа и пока он пытался удержать своё тело на дрожащих руках спокойно обыскал. Тут подтянулись наши и я мог аккуратно подготовить его к транспортировке. Это делается просто. Снимается обувь. Современный человек без обуви не сможет уйти далеко или быстро. Вытаскивается ремень и расстёгиваются брюки. Спадающие брюки также замедляют передвижение. Руки связываются таким образом, что бы в случае побега, беглец остался без них. Связал второго и мы пошли в часть. По пути следования, немного подготовил их к допросу. Лениво позёвывая, и изображая полное равнодушие к их судьбе, я рассказал, что нам все о них известно, что по приходу одного из них сразу расстреляют. Жертву выберут просто. Того, кто будет меньше всего рассказывать, сразу шлёпнут. Потом выбрал самого слабого в психическом плане, это была молодая женщина и начал ей сочувствовать. Что такая молодая, а вот встряла. Убьют скорее всего её. Есть родственники, которым нужно сообщить о её смерти? Хотя, конечно, у неё шанс есть. Узнал, что у неё есть ребёнок, что она винтовая, наркоту ей давал задержанный командир. В общем, через несколько минут она поплыла и начала все рассказывать, что меня, в общем-то, интересовало мало. По приходу, я передал задержанных командиру и ушёл. Как позже я слышал, в квартире у них было несколько сотен килограмм взрывчатки, средства инициации, оружие, наркотики.
На воинской части была установлена ЗУшка. Однажды, нашлась работа и для неё. Время от времени укровская авиация сбрасывала грузы в ДАП. Зачем они это делали я не знаю, ещё раз скажу, что в аэропорт был свободный проезд, ни фига ополченцы его не блокировали. За одним из грузов бросились в поиск ополченцы с нашей части. Вроде бы нашли. Груз состоял из формы. Если это правда, непонятен смысл такого груза, да и способ доставки удивляет.
Потихоньку наши окапывались, но смысла в этой работе не было. Копалось всё возле казармы, и больше, чем на укрытие от артогня не годилось. Не могу сказать за другие подразделения, но наши знали, что делать в случае обороны здания или в других случаях, все действия были продуманы и более - менее отработаны. Никого заставлять не приходилось. Все делали в охотку. Да и я обычно, если было время, объяснял почему нужно делать так, а не иначе. Считаю, что если боец знает общую задачу, он может проявлять разумную инициативу. Чуть позже, когда нас приехали разоружать, это пригодилось.
Кстати, как я уже писал, оборона Карловки была организована бестолково. Точнее в Карловке все было нормально. Позиции были разделены естественным препятствием, взять в лоб сложно, но нельзя вести боевые действия, если пути снабжения находятся под ударом. А путь между Донецком и Карловкой фактически не контролировался ополчением. На красноармейском шоссе стояло два блок-поста. Оба были востоковские. На всякий случай мы установили с ними связь и обещали оказывать помощь в случае боестолкновений. Связь поддерживали по телефону. На ближайший блок-пост я планировал протянуть проводную связь, но не успел. Командиром первого блок-поста был Игрок, командиром второго Гроз. Позже вернёмся к событиям того дня, когда они были разгромлены.
Как вы помните, летом 2014 года Безлера объявили вне закона. Так как казачество плотно сотрудничало с Безлером, нас решили разоружить. К нашей воинской части подъехали стрелковцы под командованием Чапая. Когда я с ним разговаривал, я все никак не мог понять, где я его видел. Уж больно знакомым было мне его лицо. Как я узнал позже, это был Фёдор Березин и мне очень жаль, что я тогда не познакомился с ним поближе. Надо сказать, что в то время Стрелков пользовался огромным авторитетом среди ополчения. Никто на тот момент не мог составить ему конкуренцию. Когда мы узнали, что Стрелок вошёл в Донецк, мы стали ожидать, что он возьмёт как минимум военную власть в свои руки. Поддержка среди ополченцев, которым надоел бардак, была бы обеспечена. У нас не возникало никаких вопросов по поводу выхода Стрелка из Славянска. Тогда мы считали, что его действия в Славянске отвлекли укров от Донецка и дали нам возможность провести референдум. Мы считали, что его целью было продержаться в Славянске до оглашения результатов и то, что он продержался гораздо, дольше вызывало уважение. Рассказы, что Донецк собирался выйти на помощь Славянску -- ложь. Более того, Донецк не готовили к обороне. Что бы поточнее описать наши ожидания скажу, что в то время я построил подразделение и наметил порядок наших действий на ближайшее время. Суть сводилась к тому, что так как мы не сможем выстоять против ВСУ и нацюков, задачей подразделения является нанесение максимального ущерба противнику, а также затягивание боевых действий на максимально возможный промежуток времени, тогда ещё была надежда, что Россия все таки придёт на помощь. По исчерпанию б/к оружие спрятать и выдвигаться в сторону границы с РФ для её пересечения. Я остаюсь в городе для ведения партизанский действий, благо к этому я был готов ещё с первого майдана. Мне приятно вспоминать, как все товарищи единодушно выразили желание остаться до конца. Мне стоило больших трудов переубедить их действовать не эмоционально, а рационально.
Раз зашла речь о настрое, то отвлекусь от разоружения и расскажу о настроениях, царивших среди ополчения. Разумеется, я не могу сказать за всех, говорю только то, что видел и помню. В ополчение стекалось две группы людей. Первая группа - идеалисты. Именно они вынесли основную тяжесть войны на своих плечах. Зная, за что они воюют, всегда готовые идти вперёд, невзирая ни на что, они же и гибли первыми. Пусть идеи были разные, но они были. Они не были ангелами, у них были достоинства и недостатки, они были обыкновенными людьми, но настоящими героями.
Вторая группа -- мерзавцы. Они тоже прекрасно знали, зачем идут на войну. Конечно, я знал, что война поднимает наверх всякую падаль, но тогда я был очень наивен и не думал о том, что мерзавцев так много. Помню как я разговаривал со знакомыми и когда они мне рассказывали о недостойном поведении ополченцев, я их убеждал, что это неправда. Кому как не мне знать, что нам просто некогда заниматься отжимами - мы все время на передке, да и незачем, нас грохнут в любой момент. Сейчас, глядя на то, что творится в ДНР, смешно вспоминать тогдашние свои слова.
В наше подразделение попасть было нелегко. Попасть к нам можно было только по рекомендации служащего, который поручался за новобранца и в случае проступка нёс такое же наказание, как и провинившийся. Исключения в приёме были, но они были очень редки. Никаких наказаний за провинности предусмотрено не было, заниматься воспитанием взрослых людей -- тратить время. Наказание было только одно -- отчисление. Это было сильное наказание в то время. Взрослые мужики, воевавшие без видимого страха, плакали, просили простить и не выгонять. В то же время были и случаи дезертирства. Вообще, как мне кажется, называть добровольцев, покинувших ряды ополчения, дезертирами нельзя. С другой стороны, смотря как покидаешь подразделение. Подойди к командиру, скажи, что хочешь уйти, сдай оружие и свободен. Но вот у меня в подразделении в то время произошёл такой случай. Один из моих товарищей пошёл в увольнение. Прошло время, а он не вернулся. Я начал розыскные мероприятия. Через время выяснил, что он покинул наши ряды и уехал из ДНР. Был подобный случай и с другим бойцом. Просто ушёл в увольнение и не вернулся. Этот позже пошёл служить в правоохранительные органы. А что, безопасно и прибыльно. Не понимаю этих людей. Я не раз говорил, что уйти от нас можно в любой момент. Насильно удерживать не буду. Подошли бы ко мне, сказали что хотят уйти. А так... после случившегося я не могу относиться к ним с уважением.
Но вернёмся к разоружению. Насколько мне известно, ещё тогда, когда Стрелок был в Славянске, в Донецке были его люди. С одним из них я познакомился и поддерживал контакт. Обычное дело. Учитывая творившийся бардак, я наладил связи со всеми более - менее крупными подразделениями в ДНР. Надо же было согласовывать совместные действия. Да и в то время наш взвод, вооружённый, сработанный был большей силой, чем некоторые батальоны. Видел штатку "Пятнашки", когда они входили в Республиканскую Гвардию, в моей роте было больше людей, чем в его батальоне. Да что там батальон в двести человек, были и бригады такой численностью. Будем считать, что это для того, что бы ввести противника в заблуждение. Хотя зачем врать, штатки Республиканской Гвардии оказались у укров в полном объёме. И, разумеется, никто не понёс за это ответственность.
Итак, к нашей в/ч подъехали какие-то люди, "клоуны", как ласково назвал их пулемётчик, рассматривая через прицел своего ПК. Я не мог ничего возразить ему, глядя на то, как прибывшие "снайпера" снуют между деревьев. Но как бы то ни было, стрелять по своим очень не хотелось. Я созвонился со знакомым стрелковцем, предупредил о сложившейся ситуации и вышел на разговор с Чапаем. Через десять минут выяснилось, что они и не думали нас разоружать, это ошибка и что уже даже не требуют, а просят выделить взрывчатку. Ну как тут отказать, таким хорошим людям. На этом разоружение закончилось.
К сожалению, Стрелков не оправдал наших надежд. Его "ушли" из ДНР. Через время в стрелковскую бригаду стали брать всех подряд и от неё осталось только название. Стоит добавить, что я лично в Славянске бывал, но не воевал. При каждом удобном случае я общался со славянскими. Мнения относительно выхода у них были разные. Многие пехотинцы считали, что ещё можно было бы продержаться. Артиллеристы, почти все, считали, что выход был обоснованным.
Что еще запомнилось с той поры. Килька в томате. Она досталась нам в наследство от укров и мы питались в основном ей. Постоянное недосыпание так как на меня повесили организацию караульной службы. День рождения на который подарили очень ценный подарок -- РГО (ручная граната оборонительная). Ощущение надвигающихся событий. И вскоре они наступили.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
