Аннотация: Со мной было много удивительных случаев, но больше всего меня поражают поступки людей. Подвиг и подлость в разных людях и в одном человеке одновременно. Я был готов к войне, но я не был готов к поступкам людей.
Речь не идет о героизме, как раз это воспринимается как должное. Я не был готов к человеческой подлости. Именно это на войне удивляло меня больше всего.
Он пришел в наше подразделение в июне. Точнее в наше подразделение пришли они - мужики из Красноармейска.
Мы ждали отправки в пионерлагерь и, чтобы не терять время, занимались самоподготовкой. К нам стали подтягиваться другие ополченцы. Сначала просто наблюдали, потом что-то начали спрашивать и даже участвовать в наших занятиях. Ребята из нашей группы охотно делились знаниями. Показывали им всякую всячину. Отвечали на вопросы. Вопросы были разные: принципы стрельбы, тактика и даже ножевой бой. Вот после этих занятий ко мне подошли ополченцы из Красноармейска, которые тоже ждали отправку в пионерлагерь. Они изъявили желание присоединиться к нашей группе. Я, как обычно, попытался отговорить новичков.
- У нас в подразделении сухой закон. Пить нельзя совсем.
- Нас устраивает.
- Мы воюем. В нашем подразделении у вас самые высокие шансы погибнуть или получить ранение.
- Мы пришли воевать.
- Вы не понимаете, - объяснял я, - война - это не кино. У нас тяжело.
- Мы все понимаем.
- Ну раз понимаете - добро пожаловать, - сдался я. Но, конечно, они ничего не понимали.
Я их взял и не пожалел об этом решении. Ребята были хорошие. Влились в наше подразделение без проблем. Один из них, Андрюша, стал вторым номером расчета ПТРС. Когда гоняли укров под Песками, я видел его рядом с Клаусом. Клаус стрелял по технике, и при каждом выстреле Андрюша, лежащий рядом, зажмуривал глаза. После боя Клаус подошел ко мне и попросил убрать Андрюшу подальше.
- Почему? - спросил я.
- Его постоянно рядом нет. Лучше я один буду.
- Я его видел рядом с тобой во время боя.
- Наверное это был единственный раз, когда он был рядом.
Я, конечно, убрал Андрюшу из расчета и зачислил стрелком во взвод. Клаус дальше работал один, патроны к ПТРС он носил в поясной сумке.
Прошло некоторое время. Подразделение находилось в располаге, работы на всех не было, поэтому работали малыми группами. Кроме ополтосов в располаге жили женщины. Кто-то пришел вместе с мужем, так как дом остался под украми. В располаге проживали и жены погибших. Деваться им было некуда. Были и дончане, жилье которых было разрушено обстрелами. Женщины старались быть полезными. В основном, помогали с хозяйством. Они взяли на себя и приготовление пищи. А с питанием было туго. Людей было много, всех надо было кормить. И еще, эти чертовы сигареты. Но тогда оставались мои личные сбережения, которые я пытался растянуть на "подольше". Основная еда - каши, макароны, которые заправляли тушенкой, фаршем. По большей части еда была из гуманитарки. Но все равно приходилось продукты докупать. Хлеб покупали каждый день. Чтобы меня не дергали по пустякам, я еженедельно выделял кухне деньги на текущие расходы - на хлеб, специи, моющие средства и т. п.
В один из дней ко мне подошел Андрюша.
- Командир, дай деньги на хлеб. Меня кухня за хлебом отправила.
- Сколько надо?
- 80 гривень.
Я дал деньги. Андрюша ушел за хлебом. Перед следующим приемом пищи он снова подошел ко мне за деньгами. Я выдал деньги и пошел на кухню.
- Таня, что у вас с деньгами?
- Нормально.
- Хватает?
- Да.
- А на хлеб?
- Тоже хватает.
- Кто хлеб покупает?
- Андрюша как-то пришел и предложил ходить за хлебом, с тех пор мы ему деньги даем, он приносит. Недавно хлеб подорожал, но денег хватает.
- А сегодня приходил?
- Ну да, мы ему деньги дали полчаса назад.
- Хорошо, - сказал я и ушел. - "Не пойму, - думал я, - деньги на хлеб он взял на кухне и у меня. Ну не ворует же он их". Надо разобраться.
Я пошел в ближайший магазин, где, как я думал, покупался хлеб. Продавщица увидела меня и заулыбалась.
- Здравствуйте, - улыбнулся я ей в ответ, - у вас есть хлеб?
- Есть, свеженький, берите.
- А сколько стоит?
- Для ополченцев бесплатно. Берите сколько нужно.
- А вообще, сколько стоит?
Продавщица назвала цену.
Я распрощался, вернулся в располагу и вызвал к себе Сбшника. Я коротко обрисовал ему ситуацию. В голову ничего хорошего не приходило.
- Может быть он в другом месте покупает? Может он не знает об этом магазине? Может быть в этот магазин ходит кто-то из другого подразделения?
- Разберемся, - пообещал Сбшник, и с жалостью посмотрел на меня. Возможно он не считал меня придурковатым, но вне всякого сомнения в его глазах я был очень наивным.
Утром Андрюша пришел за деньгами.
- Сколько? - спросил я.
- 80 хватит, командир, - ответил Андрюша.
- Хлеб по чем?
Андрюша назвал цену, сильно выше той, которую назвала продавщица.
Я выдал деньги и Андрюша ушел.
Через время пришел Сбшник и доложил, что ошибки нет. Андрюша ходил в тот магазин, в котором я был вчера. Хлеб Андрюше дали бесплатно. Кроме тех денег, которые я дал на хлеб, Андрюша взял деньги на кухне.
Я два дня ходил охуеvshiй. (* не могу подобрать другое слово*). У меня не укладывалось в голове, как так можно поступать. Как можно обворовывать своих боевых товарищей? Как можно так крысятничать? И эти два дня я исправно выдавал Андрюше деньги на покупку хлеба. Я пытался найти какое-нибудь объяснение, оправдание этому поступку, и не мог этого сделать.
Андрюшу не расстреляли, не прострелили ногу, не определили "в роботы". Вскоре его "ушли" из подразделения. Я некоторое время присматривал за ним. Андрюша стал работать по специальности. Через время Андрюша завел гараж в Петровском районе, в котором хранил намародеренное.
Я до сих пор не могу понять поступок Андрюши.
А хлеб? Хлеб нам стали привозить с хлебзавода прямо в располагу. Спасибо им за это.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023