Аннотация: В новой и заключительной книге Виктора Снежко читатель снова встретится с майором Сергеем Ратниковым, который, пройдя через горнило чеченских событий, не растерял нравственных позиций. Он по-прежнему живет по законам Чести.
Курьера взять живым!
Детективный роман
Дочерям
Марине и Ольге
ПРОЛОГ
1 марта
Энск
Впервые над четой Ратниковых сгустились облака супружеского непонимания. Правда, грозой в воздухе пока не пахло, но даже эти небольшие серые тучки в семейных отношениях оказались для них обоюдно неприятными и саднящими грудь. Они растревожили память, отозвались застарелой, давней тревогой и тупой болью в сердце.
Ксана искренне верила, что все осталось в далеком прошлом: разлука с Сергеем... база боевиков... побег из плена на украденном у чеченцев бронетранспортере... покушение на Сергея уже дома, в Степногорске.
Перед глазами промелькнули телевизионные кадры растерзанного боевиками бронепоезда, вдоль которого ползет ее Сергей с окровавленной повязкой поверх рукава камуфляжа.
Память... Ты еще долго будешь цепко держать в своих объятиях ясноглазых двадцатилетних солдат-мальчишек и седых генералов, волею Судьбы брошенных в чеченское пекло, на долгие годы обуглившее их сердца.
Человеческая память... Именно она по ночам снова и снова бросает их под очереди бандитских пулеметов, леденит душу пронзительным свистом мин и заставляет просыпаться в холодном поту.
Однако, именно Память, вопреки подлым законам войны, не дает большинству оставшихся в живых ожесточиться душой, потерять рассудок и захлебнуться в мерзком болоте подлости.
Возвращая людей в прошлое, Память всегда напоминает о Долге. Долге живых перед павшими. Долге, дающем право называть себя ЧЕЛОВЕКОМ.
- Ты никуда не поедешь, я не могу отпустить тебя, Сережа. Ксана пыталась казаться спокойной, но выдержка ей изменила: голос дрожал, а широко раскрытые глаза наполнились соленой влагой.
- О Пашке и Оленьке ты, родной, подумал? Как они будут без тебя целых три месяца?
Ратников поднялся из-за стола, закурил и тяжелым шагом прошел к открытой оконной фрамуге. Как, ну как объяснить жене то, что для него самого необъяснимо?
Сегодня, ответив согласием на предложение генерала Раскатова поехать в очередную командировку в Чечню, он понимал, что предстоящий разговор с Оксаной станет далеко непростым, но не предполагал, что он будет таким надрывно-тяжелым.
После утреннего аппаратного совещания дверь кабинета Ратникова приоткрылась, и в проеме замаячил орлиный нос начальника уголовного розыска Малышева.
- Ратников, тебя в десять часов ждет генерал, - сообщил он.
- Зачем? - простодушно поинтересовался Сергей, отрываясь от бумаг.
- Извини, об этом генерал мне почему-то забыл доложить, -язвительно развел руками Малышев и испарился.
Ровно в десять Ратников сидел за приставным столиком перед генералом, одетым в серый цивильный пиджак. Раскатов по обыкновению был чисто выбрит, от него пахло хорошим одеколоном.
Напротив Сергея расположился начальник отдела кадров полковник Дембицкий в привычно расстегнутом кителе.
- Догадываешься, для чего тебя пригласили? - спросил генерал, поглаживая указательным пальцем жесткую щеточку аккуратно подстриженных усов.
- Боюсь ошибиться, но, вероятно, по поводу предстоящей замены нашего ОМОНа в Чечне? - предположил майор.
- Верно, - в унисон Дембицкому подтвердил генерал догадку Ратникова. - Через двадцать дней нам предстоит вывести наш ОМОН, дислоцирующийся в Аргуне. На сегодняшний день практически сформирован новый отряд, вот только... не подобрали кандидатуры на должность командира отряда. Так, полковник?
Дембицкий согласно качнул седой головой.
- В этом нет ничего из ряда вон выходящего, если бы для нас не изменили место несения службы. Для Аргуна подобрать командира не сложно. Как-никак, там решены бытовые вопросы, установлены деловые связи с местным населением и администрацией города. А в предстоящей командировке сводному отряду придется обживать новое место службы - на одном из блок-постов в горах. . .
- Чем вызвана смена дислокации, товарищ генерал?- воспользовавшись возникшей паузой, задал естественный вопрос Ратников.
Вместо ответа начальник Управления встал и подошел к стоявшему в углу кабинета холодильнику. Достал мгновенно запотевшую, уважаемую всеми сибиряками бутылку "Карачинской" и поставил ее перед Дембицким . Полковник неторопливо свернул пробку и расплескал минералку в три высоких стакана из толстого матового стекла, расписанных золотыми листьями.
Глядя на поднимающиеся вверх пузырьки, Раскатов задумчиво произнес:
- Честно признаться, мне тоже непонятен такой маневр вышестоящих начальников. Зачем разрушать до основания с большим трудом построенное здание? И потом - милиция и блок-пост в горах? Не вяжется как-то, нет общих точек сопри-косно-ве-ния. Но приказы не обсуждают, их исполняют.
Генерал прошелся по кабинету и остановился у окна, заложив руки за спину.
Через двойное оконное стекло доносился разноголосый и радостный птичий гвалт; по всем признакам, весна в нынешнем году долго себя ждать не заставит.
Дембицкий по своему истолковал молчание генерала Раскатова.
- Сергей, имеется соображение назначить тебя командиром сводного отряда. Как ты на это смотришь? Сергей напрягся, настолько неожиданно прозвучало это предложение.
Генерал вернулся к столу, уселся в кресло и потер виски пальцами, словно у него нестерпимо болела голова.
- Сергей Иванович, - Раскатов говорил тихо, отчего слова, произнесенные им, звучали весомо и значимо.- предлагая принять под свое командование отряд, мы не настаиваем на своем предложении. Понимаем, сколько тебе пришлось пережить в Чечне, да и не только там. Здесь, дома, тебе тоже досталось по первое число. Но. . . именно данные обстоятельства вынудили меня и полковника Дембицкого прийти к такому решению. Из десятка сотрудников Управления, способных принять на себя руководство сводным отрядом и выполнить поставленные задачи, - ты самый опытный. Знаешь Кавказ, испытал на собственной шкуре прелести чеченского плена, а значит, будешь дорожить подчиненными, не позволишь себе попусту и необдуманно рисковать их жизнями. В общем, решай сам. Откажешься - так тому и быть. Принуждать тебя мы не имеем ни морального, ни человеческого права.
Генералу вторил полковник:
- Посоветуйся с женой. Мы не торопим с ответом, такие вопросы с кондачка не решаются. Но и долго затягивать решение проблемы, сам понимаешь, тоже не резон, сроки поджимают. Двух дней достаточно?
Дембицкий поднялся из-за стола, подводя черту под непростым разговором с подчиненным.
...По щекам Оксаны скатывались редкие слезинки. Напрасно она пыталась вытолкнуть наружу застрявший в груди сгусток, сплетенный из нервов, отчаяния, боли и еще черт знает из чего. Комок, казалось, застрял намертво и мешал женщине собраться с мыслями, привести веские доводы в пользу своей правоты.
- Я - ладно, не обо мне речь, а вот о детях, ты, Сережа, хорошо подумал? - в который раз спросила Ксана. - Неужели ты не понимаешь, что невозможно постоянно ходить по лезвию ножа и не порезаться, в конце концов?
Сергей обнял жену за податливые плечи, прижался колючей щекой к ее щеке, горячей и мокрой от слез.
- Все будет хорошо, любимая. Обещаю. - прошептал он. - Я когда-нибудь тебя обманывал?
- Пусть так, - согласилась жена. - Но ведь ТАМ лично от тебя зависит далеко не все. Зачастую все решает СЛУЧАЙНОСТЬ, роковое стечение обстоятельств, и убеждать меня в обратном бесполезно. Я это знаю не по наслышке...Неужели ты еще не навоевался, Сережа?
- Глупо так ставить вопрос: навоевался - не навоевался? Дело в другом. Раскатов и Дембицкий правы в единственном и главном : у меня есть опыт, и я действительно буду полезнее любого другого командира, не нюхавшего пороха.
Оксана почувствовала, что еще немного - и она разрыдается. Душивший ее спазм поднялся выше, и в голове застучали серебряные молоточки.
- Но почему именно ТЫ!? Я тебя ЛЮБЛЮ, Сережа! Откажись, родной. Хочешь, я сама пойду к генералу? Он меня поймет...
Сергей впервые увидел жену с неожиданной стороны. Подобно сполоху молнии, Сергею открылась истинная глубина любви Ксаны к нему, и это чувство для нее было свято, почти божественно, способное перевернуть мир. Однажды расставшись с Сергеем по собственной глупости, Ксана панически боялась потерять его вновь. Во имя Пашки и Оленьки. Во имя себя самой и Сергея. Во имя их любви, опаленной жестоким пламенем войны.
Сергей почувствовал себя виноватым перед женой. Виноватым за доставленные ей горькие минуты, из которых складывались часы, дни и месяцы мучительного ожидания. Разобраться, семейная жизнь Оксаны оказалась до самых краев наполненной такими "жданками". Она постоянно дожидалась его с работы и из очередной "чеченской" командировки. Сумятная тревога за жизнь Сергея стала ее неизменной спутницей.
Чтобы сгладить вину, Сергей поцеловал Ксану в солоноватую от слез щеку, но она неожиданно высвободилась из его объятий.
- Завтра я запишусь на прием к генералу. - Твердо произнесла жена.
Сергей различил в ее голосе новые, жесткие нотки, и это его насторожило.
- Ксана. - Сказал он, может быть, немного жесче, чем следовало.- Это - пустой номер. Я мужчина, и позволь мне самому решать вопросы, касающиеся чести и долга.
Внезапно Оксана почувствовала облегчение, словно гора свалилась с плеч. Комок, застрявший в груди, сдвинулся с места и провалился вниз, влага перестала сочиться из глаз. На душе стало легко. Безысходность, овладевшая ею, сменилась торжественной и светлой радостью.
- Мы поедем ВМЕСТЕ, Сережа. -прошептала она.
- Как это - вместе?- не понял Ратников.
- Понимаешь, или мы едем в Чечню ВДВОЕМ, или. . . - Закусила губу Оксана.
Чего-чего, а за упорством жене в магазин ходить не надо, Сергею это было известно.
- Ты отдаешь отчет, о чем говоришь?!
Сергей прикурил очередную сигарету и нервно затянулся горьковатым дымом.
- Каким образом ты сможешь попасть в отряд, Ксана?- ошеломленно спросил он.
- По штату в отряде должен быть врач?
Ратников обреченно подтвердил.
- Я работаю в поликлинике Управления внутренних дел... - Начала развивать мысль Оксана, но Сергей не дал ей договорить .
--
О Пашке и Оленьке ты подумала?
Полчаса назад этот вопрос адресовался Сергею, а теперь бумерангом перебросился Ксане.
--
И я хорошо знаю местные обычаи... - Все-таки договорила Оксана. Этим заявлением она обезоружила Сергея.
- Привезем бабулю из Степногорска. - Как уже о решенном продолжала Ксана. - Она во внуках души не чает, и с радостью поживет с ними три месяца. Срок, в самом деле, небольшой.
- Мама моя! - схватился за голову Ратников. - Ты в своем уме?!. .
20 мая
Горный район Чечни
Чуть забрезжил рассвет, с военного аэродрома Ханкалы поднялся вертолет. Зеленый "крокодил" держал курс навстречу солнцу, стремительно взлетевшему над зубчатыми горными вершинами, поросшими буйной растительностью.
На жестких сиденьях разместились полковник, подполковник и капитан, одетые в пятнистую форму. Удерживая меж колен автоматы, подполковник и капитан склонили головы к полковнику и что-то поочередно деловито докладывали. Грохот вертолетных двигателей принуждал их пользоваться оживленной жестикуляцией.
По бортам "вертушки", у иллюминаторов, рассредоточились восемь бойцов из армейского спецназа. Они с тревожной внимательностью наблюдали за обстановкой на земле, но малахитовое одеяние гор дышало спокойствием. Внизу проплывали горы, иссеченные мелководными ручьями и водопадами. Отвесные скалы и бездонные пропасти практически делали местность труднопроходимой даже для пешего человека. Изредка в поле зрения попадали крохотные селения горцев.
Спешность вылета обуславливалась информацией, полученной накануне из заслуживающего доверия источника. Дефицит времени потребовал от федералов личного присутствия начальника оперативного отдела полковника Сосновского и его заместителя подполковника Малкова в районе предполагаемой бандитской вылазки для организации и проведения упреждающей, превентивной операции.
20 мая
Горный район Чечни
По едва заметной каменистой тропе сквозь колючие заросли кустарника пробирались трое мужчин, навьюченных пухлыми, неподъемными рюкзаками. Полтора часа пути по непролазным дебрям измотали боевиков. Ноги гудели высоковольтными проводами, а лямки рюкзаков врезались в плечи, пригибая носильщиков к земле. Двое молодых буравили взглядами заросший курчавыми волосами затылок старшего, в надежде услышать долгожданную команду на отдых. Но авангардный бородач тяжелым танком упорно таранил кусты, словно ему было неведомо чувство усталости. Ветки кустарника цеплялись за одежду, тянули назад, однако, бандиты медленно продолжали ползти вперед, держа направление на нежаркое рассветное солнце.
Наконец, вышли на небольшую полянку и старший скомандовал:
- Все, отдыхаем. . .
Он отвернул рукав застиранного и потому белесого "комка", и добавил:
- Десять минут.
Двоим соплеменникам команду повторять не пришлось. Они моментально остановились, осторожно сняли с груди зеленые продолговатые футляры, сбросили с плеч рюкзаки и ничком повалились в пахучее изумрудное разнотравье.
Бородач со снисхождением взглянул на тяжело дышавших, взмыленных боевиков, усмехнулся, и с чувством собственного превосходства последовал их примеру.
Внезапно его слух уловил отдаленный рокот. С каждой секундой звук становился явственнее, надвигаясь прямо на них.
- Укрыться в зарослях!
Бандиты подхватили с травы увесистые футляры и поспешили выполнить приказание, волоча следом за собой рюкзаки.
Сомнений не оставалось: через минуту-другую над ними пройдет вертолет ненавистных федералов. Аллах не простит, если они позволят "вертушке" беспрепятственно пролететь над его воинами. Нужно попытаться сбить стократно клятую русскую "щайтан-арбу".
--
Рустам, приготовь "Иглу"! Быстрее!
Выполнив команду, Рустам передал бородатому готовый для производства выстрела снаряд противозенитного ракетного комплекса "Игла".
Дождавшись, когда "крокодил" пройдет над поляной, бородач выскочил из кустов и поймал в прицеле хвост "вертушки".
Хлопка выстрела вертолетчики не расслышали. Лишь отчетливо был виден вихляющий дымный след, протянувшийся с земли к винтокрылой машине.
Ракета отыскала цель.
Вслед за мощным ударом, свидетельствовавшим о попадании, "вертушку" заводило из стороны в сторону, и машина по пологой траектории стала снижаться.
Внизу промелькнуло горное селение.
Командир экипажа, отчаянно матерясь и посылая проклятия в адрес бандитов, по каким-то неведомым законам аэродинамики все-таки смог дотянуть до околицы и не упасть на одну из плоских крыш крохотных домишек.
Израненная "стрекоза" все же была послушна летчикам. Она находилась в управляемом полете в непосредственной близости от земли, дающим надежду на благополучную посадку, но именно в этот момент лопасти вертолета застыли в леденящей душу неподвижности. Боевая машина, теряя скорость, завалилась на правый борт и с высоты не более десятка метров рухнула на каменистый склон .
11 мая
Энск
Телефонный звонок в кабинете Февралева раздался в половине пятого вечера, когда солнце пронзило шалыми весенними лучами еще клейкую, пахучую березовую листву и позолотило вишневые занавеси аппартаментов старшего советника юстиции.
Февралев взглянул на настенные часы и досадливо поморщился. Рабочий день заканчивался, и неуместный звонок не предвещал ничего доброго. По опыту он знал, что именно в пятницу зачастую и случаются серьезные преступления, одним махом перечеркивая планы предстоящих выходных дней.
Но сегодня он приятно ошибся в своем предположении.
- Федор Владимирович?
- Весь во внимании.
Голос собеседника, вечно простуженный и хриплый, Февралев узнавал в любое время суток, и в любом состоянии.
- Признал?
- Обязан. -хмыкнул в микрофон заместитель прокурора, чувствуя, как в ладонях появляется приятный зуд. Веселые мураши резвились, слегка пощипывали кожу и испускали ласковое тепло, вызывая сладостную истому.
- Ну, допустим, заместитель прокурора никому и ничем не обязан. За исключением определенного круга лиц. - Подкинул леща прокурорскому самолюбию невидимый собеседник. - Наоборот, ему многие обязаны, как бдительному "оку государеву".
- Не скажите. - В голосе Февралева зазвучали вкрадчивые нотки. - Над ним, кроме Всевышнего и Государя, витает дюжина апостолов, прихотям которых он должен потакать и ублажать их всячески. Заполучить власть во все времена стоило дорого, а уж удержать ее в руках - и тем паче. Все это влетает в копеечку.
Вот так. Ни больше, ни меньше. Приблизив себя к небесным и земным правителям, Февралев дал понять человеку, находившемуся на другом конце провода: для меня не существует невозможного. Но... для простого смертного мое доброе расположение будет стоить определенной суммы, предназначавшейся, боже упаси, совсем не прокурору. Апостолам. Подоблачным и земным. А в прокурорский карман, если и упадет, нанароком, крошка манны небесной, то это так, дабы с голодухи не окочуриться. Да и редко случается, к сожалению, "хлебный" дождь, почаще бы надобно. . .
- Добро, Федор Владимирович. Приглядим, иначе грош нам цена. Только вот аппетит в вашем возрасте - вещь опасная и непредсказуемая, к нему следует подходить осторожно и с пониманием возможных последствий.
Тон, которым были произнесены последние слова, говорил сам за себя: не подавился бы ты такими "крошками" размером в полбуханки. Откусывай понемногу да тщательно пережевывай, иначе беда может случиться.
Почувствовав неловкость, возникшую в результате очевидных недомолвок, абонент, наконец, произнес те слова, которых с нетерпением дожидался Февралев.
- Завтра, как обычно. . .
20 мая
Чечня. Карсан-юрт.
Группа из отряда полевого командира Имрана Чолаева после ночного отдыха и сытного, плотного завтрака готовилась выступить в дальнейший путь. Полтора десятка крепких и выносливых воинов Аллаха, лично отобранный Чолаевым для такой ответственной миссии, сноровисто упаковывали поклажу, подгоняя по себе лямки вещмешков. По всем подсчетам выходило, что им предстояло топать по горам не менее трех суток, хоронясь от чужого глаза и тщательно соблюдая меры предосторожности.
Руководство бандгруппой Имран возложил на себя. На первый взгляд, задание было несложным. От них не требовалось устраивать засады на пути федеральных войск, не нужно было ликвидировать среди чеченцев пособников русских собак.
От Чолаева эмиссар Аслана потребовал скрытно и быстро добраться до границы с Грузией. Только Имран был посвящен в маршрут и конечную цель пути: в условном месте передать проводникам-грузинам курьера из России. На этом его задача считалась выполненной. Потом - обратный путь домой, в Чечню, где их дожидались месячный отдых и обещанное щедрое вознаграждение.
Никто из отряда Чолаева не знал ни фамилии курьера, ни даже его национальности. Бледный цвет лица и имя "Марат" ни о чем не говорили, только раскосые глаза указывали на азиатское происхождение.
Имран приказал своим людям построиться во дворике дома, отстоявшем наособицу от остальных, чтобы воочию напоследок убедиться в готовности группы к очередному изнуряющему дневному переходу. Высокий забор, сложенный из камней, скрывал от любопытных глаз происходящее во дворе.
Выполняя распоряжение, бандиты образовали нечто, даже отдаленно не напоминающее воинский строй - вытянулись в ломаную линию, пренебрегая ранжиром. Многие дымили сигаретами. Перебрасывались шутками, вызывающими приступы смеха. Появление командира разом оборвало гортанные выкрики и лошадиное ржанье в изломистой шеренге. Все понимали, что через час от безудержного веселья не останется и следа.
Вдруг сверху, с зеленого горба ближайшего перевала, на них обрушился натужный рев вертолета. Ошеломленные боевики, не дожидаясь приказа, бросились наутек и затаились под кронами деревьев.
Достаточно было мимолетного взгляда, чтобы понять:вертолет доживает последние мгновения. Машину отчаянно мотало по сторонам, как легковушку на обледенелой дороге. Вместо ровного, монотонного рокота движки выдавливали из себя судорожно-астматические всхлипы, сотрясающие мощный корпус. Наконец, чахоточный кашель моторов прекратился, и над подбитой "вертушкой" из полупрозрачного круга вырисовался четкий крест обвисших лопастей.
Спустя несколько мгновение потерявшая управление боевая машина, со скрежетом ломая винты и разрывая обшивку, пропахала поросший густой травой склон на окраине Карсан-юрта. Вопреки предположениям боевиков Имрана, замершим в ожидании трагической развязки, падение вертолета не повлекло за собой немедленное воспламенение топливных баков. Лишь из-под задранного хвоста "вертушки" белой свечой в небо потянулся дымный столб, быстро становившийся темнее и зловещее.
Однако, эти несколько минут форы позволили оставшимся в живых покинуть вертолет, прихватив с собой раненых и оружие. Погибших вынести не успели. Получив кислородную подпитку, пламя внутри стало распространяться со скоростью горения бикфордова шнура, и вскоре прогремевший взрыв разметал по склону вертолетные обломки
12 мая
Аэропорт города Энска
На девственно-чистом до недавнего времени горизонте весеннего неба стали собираться в небольшие стайки пушистые и шаловливые облачка. Ватные комочки задиристо наскакивали друг на друга, и удивительно походили на резвящихся котят-несмышленышей неизвестной породы.
Прогноз синоптиков подтверждался: скоро аэропорт закроется из-за непогоды. Но это будет ближе к вечеру, а пока авиаторы трудились в обычном режиме.
Серебристый лайнер с пламенеющей надписью по борту "Сибирь", утробно урча турбинами, уверенно заходил на посадку, и спустя три минуты мягко приземлился на пока еще сухой и надежный бетон взлетно-посадочной полосы. Свистящий вой турбин становился глуше, и вскоре самолет устало замер на стоянке.
Тотчас к овальному выходу приткнулся самоходный трап, а в двадцати метрах от лайнера застыл в ожидании пассажиров
синий аэродромный автобус.
В числе первых на трап ступил молодой человек неприметной внешности и достаточно скромно одетый. Легкая кожаная куртка плотно облегала его плечи, на голове плоским блином красовалась недавно вышедшая из моды кепка "а-ля-Лужков". Не выделяясь из пестрой толпы, молодой человек перекинул через плечо нетяжелую дорожную сумку и скорым шагом направился к ожидавшему пассажиров автобусу, где скромно устроился в углу салона, подальше от людской толчеи и суматохи.
Напротив входа в аэровокзал автобус распанул двери-гармошки и выплеснул наружу гомонящую толпу.
Молодой человек, нигде не задерживаясь, пересек гудящее, словно растревоженный пчелиный улей, душноватое помещение аэровокзала и вышел на привокзальную площадь. Отойдя в сторону, он поставил рядом с собой дорожный баул. Закурил и внимательно огляделся по сторонам. Перехватив его ищущий взгляд, к нему один за другим подошли двое извозчиков-частников, предложившие с ветерком и недорого добраться в любую точку города.
- Мне спешить некуда. -мягко отказался незнакомец от услуг назойливых нью-Козлевичей. - В "Эх, прокачу!" не нуждаюсь.
Он докурил сигарету и, не найдя рядом урны, растоптал окурок ногой. Подхватив с асфальта свою сумку, он направился к неприметным желтым "Жигулям", стоявшим наособицу от алчной стаи частных такси.
Перебросившись с хозяином машины несколькими словами, молодой человек забросил сумку на заднее сиденье, уселся рядом с водителем, и автомобиль резво покатил в сторону городской окраины.
- Как долетел?-спросил шофер.
- Нормально.
Авиапассажир оказался немногословным и поддерживать ничего не значащую беседу явно не желал.
Водитель постоянно обеспокоенно всматривался в зеркало заднего вида, но ничто не вызывало подозрений. Шоссе впереди было пустынно, а зависшая на хвосте расхлябанная "Волга" двадцать первой модели безнадежно отстала. Проверяясь, водила сбросил скорость до шестидесяти километров. Через пять минут "очковая" "Волга" с грохотом обошла желтые "Жигули".
Аэропортовская трасса изобиловала многочисленными примыкающими к ней грунтовыми дорогами, ведущими в пригороды, отдаленные дачные поселки, а то и просто к облюбованным горожанами местам пикников.
Улучив момент, когда впереди и позади в пределах видимости не было машин, водитель круто отвернул на боковую дорогу. Место поворота каждый раз было другим, и его выбор доверялся самому шоферу в самый последний момент. Так надежнее. Чем меньше знают, тем минимален риск провала.
Как всегда, и на этот раз все прошло без сучка и задоринки.
В безлюдном месте, для верности попетляв по редким зарослям колючего шиповника, "Жигули" остановились.
Дальнейшие их действия, на первый взгляд, оказались совершенно безобидными и, если не сказать большего, лишенными даже намека на криминал. В течение нескольких секунд они поменялись обувью. Молодой человек натянул туфли водителя на толстой подошве, а последний, в свою очередь, облачился в точно такую же обувь своего пассажира.
Спустя четверть часа желтая "Жучка" вырулила на трассу и помчалась к замаячившим впереди многоэтажкам мегаполиса.
- До гостиницы подбросить?
- Высади меня на ближайшей автобусной остановке. Доберусь на общественном транспорте. - Категорически отказался недавний авиапассажир.
20 мая
Чечня. Окраина Карсан-юрта.
Черный удушливый столб дыма поднимался над погибшим вертолетом. Настроение оставшихся в живых оставляло желать лучшего: их потрясла скоротечность гибели "вертушки", но более всего угнетала тяжесть потери товарищей. Их оказалось трое: капитан и двое бойцов из сопровождения полковника Сосновского. Погибнуть могли все без исключения, и лишь мастерство пилота, помноженное на везение и военную удачу, не позволило старухе-смерти принять в свои объятия всех находившихся на борту вертолета.
Из уцелевших наиболее серьезно пострадал сам полковник Сосновский. Он лежал на спине, закусив до крови губу и сдерживая рвущийся из груди стон. Над ним хлопотал фельдшер сержант Дронов.
Остальные отделались ссадинами да ушибами, которые в сложившейся обстановке за ранения приниматься не могли. Все дымили сигаретами, стараясь табачным дымом унять расходившуюся дрожь в руках.
Командир экипажа капитан Довгань подошел к подполковнику Малкову, вытащил из планшета измятую карту и расстелил ее на траве. Малкову пришлось вслед за вертолетчиком опуститься на колени, чтобы различить мелкие топографические значки.
--
Вот здесь, за перевалом, - капитан показал место на карте. - находится милицейский блок-пост "Гранит". До него отсюда километров восемь-десять. Еще в воздухе мы передали на "Гранит" наши
--
координаты. Конечно, ориентировочно.
Послышались приближающиеся шаги, заставившие офицеров оторвать взгляд от карты.
- Разрешите доложить?
- Что с полковником?
Сержант Дронов поправил съехавшую набок каску.
- Дела неважные. Закрытый перелом обеих ног. Полковника следует срочно госпитализировать.
- Госпитализировать. - недовольно пробурчал Довгань. -Это ясно даже несведущему в медицине. Вопрос - как? В лучшем случае, если на блок-посту приняли наш сигнал, помощь может подоспеть не раньше, чем через три часа. Тогда мы сложем воспользоваться милицейской волной и вызвать "вертушку". Однако, стопроцентно надеяться на такой исход нельзя:мы не успели получить подтверждения получения нашего сигнала.
- Получается, если блок-пост не получил наш "СОС", то здесь мы проторчим неизвестно сколько времени. - Продолжил капитанские рассуждения Малков. - Отсюда вывод: самостоятельно выбираться из этой дыры, расчитывая только на собственные силы. Малков снова склонился над картой.
- Это Богом забытое селение - Карсан-юрт?
Получив подтверждение от Довганя, он вновь спросил капитана:
- Доводилось бывать на блок-посту?
- Забрасывал туда продукты, поэтому данный район Чечни мне относительно знаком.
- Судя по карте, милициейские на своем бронетранспортере смогут добраться только до перевала. Далее - пешком?
- Так точно. Расстояние в три километра от перевала до Карсан-юрта для нашей бронетехники - препятствие непреодолимое.
- Значит, так. . . -подвел итог подполковник. -Сейчас проведем разведку Карсан-юрта, чтобы не вляпаться в засаду, как кур в ощип. Вторая задача разведчиков - реквизировать у чеченцев что-то наподобие носилок. Сгодится любая дверь либо деревянный щит. Насколько я соображаю в медицине, полковника на закорках не понесешь. Или я не прав, Дронов?
Фельдшер согласно тряхнул головой.
Малков прошелся взглядом по уцелевшим бойцам. Выделив двоих, по его мнению самых бодрых и не потерявших самообладания, распорядился:
- В разведку пойдут сержант Ненашев и рядовой Усков. Задача ясна?
- Так точно, товарищ подполковник. - Ответил Ненашев и привычно вскинул ладонь к армейской каске, отсвечивающей на солнце болотно-зеленым глянцем. Иного решения он не ожидал. Кому как не ему идти в разведку? Не пацанам же необстрелянным соваться в горное селение, где из-за любого угла может прозвучать роковой выстрел? А у него - опыт.
За десять месяцев службы в Чечне ему пришлось повидать и насмотреться на "чехов" в любых обликах. Видел их и кротко-заискивающими, на коленях выпрашивающих сохранить жизнь, и налитых до самых ноздрей ненавистью к русским, не сознающих в горячечности, что навсегда закатилась за горизонт их бандитская звезда. Впрочем, такого озверевшего фанатика Ненашеву довелось увидеть лишь единожды.
Тогда, в сентябре, им удалось выйти на след бандгруппы из десяти человек. В ходе завязавшегося огневого контакта шестерых отыскали пули федералов, а оставшихся взяли живыми, с оружием в руках. В том затяжном бою погибли трое наших - замкомвзвода и два солдата. Обозленные бойцы в отместку вознамерились прикончить пленных, но молодой лейтенант, только что принявший боевое крещение, не позволил совершить самосуд над пленными боевиками. Ему пришлось пульнуть в воздух, чтобы привести солдат в человеческий разум, не позволить свершиться элементарному убийству.
Когда, казалось, опасность для пленных миновала и их жизням ничто не угрожало, один из бандитов, выбрав момент, с пронзительным воплем "Аллах акбар!" прыгнул на своего избавителя. Ему удалось схватить лейтенанта за горло волосатой рукой, другая потянулась к открытому клапану кобуры. Хреново пришлось бы лейтенанту, не приди ему на помощь находившийся рядом боец - пуля навеки успокоила исламистского фанатика. Волна возмущения, вызванная коварством и черной неблагодарностью, прокатилась по сознанию не остывших еще от боя солдат, набежала на берег и схлынула, оставив после себя еще один труп: кто-то в приступе бешенства размозжил пулей голову еще одного боевика. Добить оставшихся двоих не позволил все тот же неугомонный лейтенант, вставший грудью на их защиту. . .
Ненашев поправил тяжелый и неудобный бронежилет, сбил на затылок каску для лучшего обзора, проверил автомат и запасные магазины, неукоснительно соблюдая наипервейшую солдатскую заповедь: на войне оружие бойца всегда должно находиться в боеготовности, а рожки под завязку заполнены патронами. От этого напрямую зависит жизнь.
- Ну что, Усик, готов? Запомни: передвигаемся короткими перебежками, для укрытия использовать рельеф местности. Впадины там, валуны всякие. . , видишь, сколько их на нашем пути? - Зачем?-удивился меланхоличный Усков, отслуживший всего месяц в горячей точке, а потому ни разу не попадавший в военный переплет типа засады или адресной зачистки. - Глянь, в деревне тишь да благодать. От кого хорониться в такой глуши?
- Салага, - с назиданием сплюнул на траву сержант, передергивая затвор. - Вот это и плохо. Какая-то подозрительная тишина. Еще раз повторяю: поочередно, перебежками и страхуя друг друга на всякий случай. Собрался с духом? Тогда пошли. . .
Сержант перекрестился и первым вынырнул из-за дымного столба, протянувшемуся к небу от догорающего вертолета.
20 мая
Чечня. Карсан-юрт
Имран Чолаев, выбрав для ночного отдыха домик на окраине Карсан-юрта, преследовал единственную цель: в случае возникшей опасности он со своими людьми сможет беспрепятственно уйти в лес. Теперь это, казалось бы, благоприятное обстоятельство сыграло с ним злую шутку. Между его лежбищем и спасительными зарослями обильно чадила "вертушка", за которой укрылись уцелевшие федералы. Путь к лесу был отрезан. Отойти назад, в центральную часть Карсан-юрта, он тоже не мог. Для этого необходимо преодолеть триста метров, поднимаясь вверх по открытому горному склону. Русским достаточно нескольких минут, чтобы расстрелять их, словно безответные мишени.
Оставался один выход, наиболее приемлимый в сложившейся критической ситуации. Следовало рассредоточить боевиков по периметру каменной ограды, подпустить федералов как можно ближе и неожиданным огнем уничтожить, пока они не расчухались. В том, что русские войдут в Карсан-юрт, Чолаев не сомневался. У них наверняка полно раненых, и им нужен любой дом, где они смогут оказать помощь пострадавшим и спокойно дождаться новой "вертушки". Другим путем до Карсан-юрта федералам добраться весьма затруднительно. Имран это понимал отчетливо.
Чолаев отдал приказание, и его люди без промедления расположились за высоким, в человеческий рост, забором. Полуметровая толщина стены способна была выдержать прямое попадание артиллерийского снаряда и вселяла в боевиков уверенность в благополучном исходе предстоящего боя.
Имран выбрал место на правом фланге, находящемуся несколько выше левого, и тем самым открывающем лучшую обзорную панораму. Рядом с ним неотступной тенью маячил курьер. Собственно, ради него они и угодили в каменную мышеловку. Вот только неясно, кто из них, федералы или боевики, будут играть роль кота.
Спокойствию курьера можно было позавидовать. На его плоском, как чайное блюдце, лице не дрогнул ни один мускул. Карие глаза азиата глядели на окружающих отрешенно, с плохо скрываемым оттенком безразличия. Он сидел спиной к забору, вытянув ноги и ощущая лопатками холод острых камней. Создавалось впечатление, что происходящее его не касается.
Из-под нависшего над забором раскидистого куста Чолаев внимательно разглядывал чадивший вертолет, за которым укрылись русские. Ждать, вероятно, оставалось недолго.
Вдруг откуда-то снизу пахнуло табачным дымком. Имран мельком взглянул на Марата и увидел, как тот самозабвенно затягивается сигаретой.
- Выбрось! - Сердито приказал Чолаев. - Не хватало еще, чтобы русские преждевременно нас обнаружили.
- А, ерунда. - легкомысленно отмахнулся курьер, но все же засунул сигарету в щель между камнями. - Имран, прикажи дать мне автомат, он надежнее этой мухобойки.
Марат похлопал по поясу, на котором висела кобура с "макаровым".
- Добро. Хафиза! - негромко окликнул Чолаев и тотчас качнулась ветка с противоположной стороны куста.
- Здесь я, Имран, - эхом отозвался женский голос.
- Передай свой автомат Марату, - распорядился Чолаев тоном, не терпящем возражений. - Сегодня обойдешься снайперкой, работы хватит.
- Пожалуй, ты правду говоришь. -согласилась с ним Хафиза и из зеленой листвяной шапки высунулся черненый ствол АКСу, следом за ним - три снаряженных магазина.
- Держи!
- Совсем другое дело. - Довольно обронил Марат, принимая оружие.
Еле слышно щелкнул предохранитель и затвор мягко, без лязга, подал патрон в казенник. По тому, как курьер грамотно обращался с автоматом, было видно, что такое занятие для него - дело привычное.
- Ты особо не высовывайся. Твоя задача - добраться живым до места. - посчитал нужным предостеречь курьера Чолаев, заметив, как полыхнули в глазах Марата голубоватые искры фанатичного безумства. - Иначе, Аслан мне голову с плеч снимет.
В этот момент боковым зрением он уловил какое-то движение возле догорающих вертолетных обломков. Мгновенно переключив внимание на "вертушку", Чолаев увидел две фигуры, выскользнувшие пятнистыми призраками из дымного столба.
В полном безмолвии и безветрии солнце продолжало свой многовековой путь по синему, безоблачному небу, и только глупые птахи тревожили тишину беззаботным щебетаньем.
20 мая
Чечня. Блок-пост "Гранит"
Серпантин горной дороги изобиловал неожиданностями. Узкая лента, сплошь усеянная булыжниками, то настырно карабкалась вверх, то внезапно ныряла вниз на добрую сотню метров. Словом, маршрут для прогулок явно не подходящий. Порой дорога проходила под нависшими над трассой многотонными скалами, заставляя тревожно замирать сердце. Петляя, горная дорога пугливым ягненком прижималась к высоченным монолитным глыбам, создавая тягостное ощущение нахождения в каменном мешке.
Блок-пост расположился на крохотном пятачке, отвоеванном людьми у гор. Большая армейская палатка цвета хаки с двухярусными кроватями на долгих три месяца стала для милиционеров и родным домом, и местом проведения досуга.
В дальнем углу выделили пространство для Оксаны, выгородив кроватями и занавесив куском брезента. Женщина, как-никак, и неприлично ей квартировать бок о бок с мужиками. Слишком много неудобств, связанных с различием полов. Однако, при всех хлопотах, присутствие рядом женщины оказало на ребят благотворное влияние. Реже срывались с уст бойцов матерные словечки, ежедневное общение с Ксаной напоминало о доме, семье, и заставляло быть терпимее друг к другу.
Не последним положительным фактором оказалось постоянное присутствие Ксаны на отрядной кухне. Работы у нее, как у врача, было совсем немного, и почти все свободное время она проводила у плиты, балуя бойцов нехитрыми кулинарными вкусностями, каковые возможны в полевых условиях.
С правой стороны блок-поста отвесно вздымалась высоченная скала, изрезанная сетью трещин и заросшая буро-зеленым мхом.
С противоположной - неширокая дорожная лента заканчивалась пропастью, по дну которой протекал ручей с мутной и холодной водой. С этих направлений нападения боевиков можно было не опасаться.
Горный блок-пост служил страховочным вариантом на случай возможного прорыва боевиков из Грузии. Пограничную заставу, стерегущую этот участок границы, бандиты могли обойти стороной, используя лазейки в многочисленных ущельях. На каждом метре пограничника не поставишь.
По обе стороны блок-поста оборудовали скрытые стрелковые ячейки и четыре пулеметных гнезда на три бойца каждое.
Позади спальной палатки разместили несколько брезентовых шалашей поменьше - кухня, продовольственный склад, помывочный пункт и шестиместная штабная палатка со стационарной радиостанцией.
Сверху над блок-постом раскинула крылья огромная маскировочная сеть, исключая возможность визуального наблюдения со стороны за происходящим в отряде.
Вплотную к скале притерся зеленым бортом бронатранспортер, стоявший в бездействии с начала командировки. Не было ему пока работы. Два механика-водителя, освобожденные Ратниковым от караульной службы, ежедневно обихаживали бронетранспортер, поддерживая в постоянной боеготовности.
Месяц назад группа боевиков, по-видимому, не знавшая о существовании милицейского блок-поста, рыпнулась спуститься с гор в низовья Чечни, но, наткнувшись на плотный автоматный огонь, вынуждена была ретироваться. Несколько ночных обстрелов не вызвали необходимости использования бронетранспортера.
После завтрака Ратников прихватил с собой котелок с кашей, термос с чаем и отправился к пулеметчикам. Войнв - войной, а обед - по распорядку.
Хриплый треск "Моторолы" заставил Сергея остановиться на полпути.
- Седой - Проводу!
- На связи Седой. - немедленно отозвался Ратников. -Что у тебя?
