ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Снежко Виктор Николаевич
Последний полет "мустанга"

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.19*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В новой детективной повести В.Снежко самым причудливым образом переплетаются события конца Великой Отечественной войны и реалии транспортных преступлений современности.

Последний полет "Мустанга"

  
   С каждого спросится за все
   И воздастся по заслугам
   И тем, кто убивает, чтобы жить,
   И тем, кто живет, чтобы убивать.

1

  
   За окном мелькали небольшие полустанки и разъезды, которые скорый поезд пролетал на полном ходу, поднимая за собой шлейф балластной пыли. Кажущиеся игрушечными домики утопали в буйной зелени палисадников, уже пронизанной редким золотым шитьем - верной приметой недалекой осени.
   Ночью прошел дождь. Яркие блики рассветного солнца вспыхивали в мокрой листве и слепили глаза.
   В купейный вагон вошли два милиционера, старшина и сержант. Перебросившись парой слов с дремавшим в служебном купе проводником, они не спеша зашагали дальше. Двери большинства купе оказались приоткрытыми: дневная духота заставила пассажиров и ночью оставить двери распахнутыми.
   В тамбуре милиционеры остановились и закурили. Спешить было некуда. До конечной станции оставалось больше двух часов пути.
   - Скоро домой приедем. - сказал сержант. - Отосплюсь, а завтра возьму спиннинг и завихрюсь на рыбалку. На озере щука свирепствует, бросается на блесну, словно цепная собака на прохожего. Не желаешь попытать рыбацкой удачи, Слава?
   - Я больше люблю рыбачить со сковороды. - усмехнувшись, отказался старшина. - А если серьезно, дома меня жена и дача дожидаются с нетерпением, а последние километры, как назло, самые длинные. Похоже, этот рейс окажется спокойным, ни краж тебе, ни пьяных дебошей. Скучно даже...
   - Перекрестись, сглазишь ненароком, - недовольно фыркнул напарник и, услышав приглушенный перестуком колес щелчок замка входной двери, насторожился: в такую рань законопослушные пассажиры по вагонам не шастают, а досматривают последние сны.
   Он окинул коридор настороженным взглядом.
   - Кажется, наш клиент топает, - негромко произнес сержант и в шутку ткнул товарища кулаком в бок. - Накаркал, паразит.
   По узкому коридорному пространству нетвердой походкой ковылял мужчина, придерживаясь рукой за оконные поручни. Невысокого роста, взъерошенный, будто воробей в январскую стужу, с помятым и серым лицом. Даже мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять: потрепанный воробышек испытывает похмельные муки.
   Старшина незаметно потянул на себя тамбурную дверь и установил ее в таком положении, когда в стекле, как в зеркале, появилось отражение происходящего в коридоре.
   Проходя мимо открытого купе, похмельный страдалец зацепился полой рубашки за дверную ручку. Оторванная с мясом пуговица щелкнула по оконному стеклу и неслышно упала на ковровую дорожку. Рубашка распахнулась, обнажив густую синеву татуировки. Мужичок чуть слышно матерно выругался и бросил взгляд назад. Никого. Впереди тоже ничего подозрительного не просматривалось.
   Он шмыгнул в купе и, словно искусный фокусник, через секунду вновь материализовался в коридоре. Что-то засунул за пояс и двинулся в обратный путь.
   - Сглазил, как пить дать, сглазил, - в сердцах произнес сержант. - Определенно, "расписной" что-то сбондил в купе. Придется задерживать. Не хватало для полного счастья привезти ребятам в подарок поездной "глухарь".
   - Идем! - скомандовал старшина.
   Милиционеры заспешили по следу расписанного татуировками пассажира.
   Старшина настиг его в соседнем вагоне, далеко он уйти не успел.
   - Минуточку, уважаемый! - остановил старшина мужчину.
   - В чем дело? - с пьяноватой наглостью осклабился вор: менты о краже еще знать не должны, рановато бы им знать...
   - Необходимо задать пару вопросов. - ответил старшина, боковым зрением фиксируя момент подхода сержанта с понятыми.
   - Так спрашивай, чего надо-то. Некогда мне с тобой базары разводить.
   - Документы?
   - Чьи?
   - Не советую хохмить, родимый. Чревато, понимаешь. . .
   - В порядке моя ксива, начальник.
   Он протянул старшине потрепанный паспорт.
   - Петрушкин Иван Семенович, - прочитал вслух старшина.
   Подошел сержант с понятыми - молодыми парнями, не совсем освободившимися от объятий Морфея. Они сонно зевали и тупо обозревали происходящее.
   - Ребята, проснитесь, смотрите внимательней. - теребил их сержант.
   - Прошу пройти с нами в служебное купе, - предложил старшина Петрушкину.
   - Зачем это?
   - Для личного досмотра.
   - Кого смотреть будем? - все еще продолжал куражиться Петрушкин в пьяном угаре.
   - Вас, Иван Семенович.
   - На каком основании?
   - Мы подозреваем, что несколько минут назад у пассажира в соседнем вагоне была совершена кража личного имущества, к которой причастен господин Петрушкин.
   Неожиданно вор сделал едва заметное движение, напоминающее танец живота, и на ковровую дорожку упал сотовый телефон.
   - Вот циркач! - изумился один из понятых.
   - Поднимите мобильник, Петрушкин! - потребовал старшина, но незадачливый поездной воришка только рассмеялся в ответ. Нагло и цинично.
   - А не пошел ли ты?... Это не мой агрегат. Я ведь, начальник, тоже смотрел "Место встречи"
   Через пять минут милиционерам стало ясно, что Петрушкин ни за какие коврижки не прикоснется к украденной вещи. Поднять телефон для него означало повесить себе на шею порядочный срок, с учетом прежних судимостей.
   Старшине пришлось оформить изъятие телефона протоколом осмотра места происшествия. Благо, мобильник вывалился из штанов Петрушкина на глазах у понятых. Данный факт относится к категории железных доказательств вины, и его опровергнуть не сможет никакой адвокат, будь он семи пядей во лбу.
   Закончив писать протокол, старшина с особой аккуратностью упаковал телефон в полиэтиленовый пакет.
   - Слышь, ментяра, "мобилу" ведь ты мне заткнул за пояс, - подал голос Петрушкин. - И понятые у тебя подставные, купленные.
   - Экспертиза покажет, - ответил старшина, поняв в какую сторону клонит вор.
   - Какая еще экспертиза?
   Старшина перешел на "ты", с наглецами церемониться не стоит.
   - Не гони пургу, Петрушкин, ты ведь не первый раз замужем. Дактилоскопическая экспертиза. Она будет тебе в жилу только в том случае, если ты выносил мобильник из купе в зубах. Врубился? "Пальчики" твои на телефоне остались однозначно. Подойди ко мне, протокол личного досмотра буду составлять.
   Он зафиксировал в протоколе отсутствие пуговицы на рубашке Петрушкина и отправил сержанта в соседний вагон.
   - Пуговица должна находиться рядом с купе потерпевшего. Я слышал, как она звякнула о стекло, когда он зацепился рубашкой за дверную ручку. Ищи, хорошо ищи. - напутствовал старшина коллегу. - Пригласи других понятых и составь протокол. Попутно выясни, чей мобильник, и потерпевшего тоже тащи сюда. Необходимо заявление от него получить.
   За час до прибытия на конечную станцию в вагоне вновь появился сержант. За ним шагал потерпевший - высокий худощавый мужчина, возраст которого скрывала густая щетина.
   - Пуговицу я отыскал, а вот заявление гражданин Чубуков писать категорически отказывается.
   - Почему? - удивился старшина. - Для вас украденный телефон не представляет ценности?
   - Почему не представляет? Семь "штук" деревянных за него отвалил, у меня и документы на мобилу есть. Дома.
   - Чтобы получить телефон обратно, необходимо написать заявление и наказать виновного в краже вашего имущества. - стал растолковывать старшина потерпевшему азы юриспруденции.
   - Не буду, - продолжал упорствовать Чубуков. - Сам с ним разберусь, шакалом.
   Не успели милиционеры и глазом моргнуть, как потерпевший с размаху впечатал кулак в лоб вора. Петрушкин навзничь рухнул на столик , собрав в кучу милицейские бумаги.
   - Успокойтесь, Чубуков! - повысил голос старшина.
   - Козел! - вновь нелестно отозвался о Петрушкине потерпевший и, улучив момент, вторично приложил кулак к физиономии поездного злоумышленника. Петрушкин опять завалился набок и въехал головой в стенку купе.
   Сержант ухватил Чубукова за руку и выпихнул его в коридор.
   - Ах, ты, морда немытая! - поздновато подхватился Петрушкин. - Я тебя на клочки порву, кобель кошачий!
   - Сидеть! - был вынужден прикрикнуть старшина. - Смотри, чтобы он тебя сам не разлохматил до самого седалища. Возьми!
   Старшина передал вору полотенце.
   - Приведи себя в порядок.
   Петрушкин послушно приложил полотенце к сочившемуся красной юшкой носу и бузить прекратил.
   - Я буду жаловаться. Нет у вас такого права - избивать людей.
   - Можно? - в двери купе возникла фигура Чубукова.
   Петрушкин моментально сбавил обороты и захлопнул рот.
   - Только без рукоприкладства, - предупредил старшина. - Думаю, что и вам, Чубуков, придется отвечать за нанесение телесных повреждений Петрушкину. Взгляните на свою работу. Похоже, у него перелом носа.
   Нос Петрушкина и впрямь стал несоразмерным его фейсу. Вместо курносого шнобеля образовался ярко-красный носище размером с кулак взрослого мужика.
   - Хорошо, начальник, не буду. - Чубуков смиренно приложил ладони к груди. Затем протянул руку к полиэтиленовому пакету с мобильником, но старшина сноровисто убрал пакет со стола.
   - Нет, так не пойдет, Чубуков. Телефон получишь у следователя после проведения дактилоскопической экспертизы.
   - Какая экспертиза? Какая экспертиза? - зачастил Чубуков. - Верни мне мобильник, и будем считать, что ничего не было. Зачем вам лишние хлопоты? Других дел нет, что ли? Нет у меня претензий к этому ишаку.
   Ему вторил Петрушкин.
   - Старшина, "терпила" дело толкует. Верни ему "мобилу" и разойдемся мирно. Он не желает царапать заяву. Зачем принуждать человека?
   - Тебя никто не спрашивает. - одернул его молчавший до сих пор сержант. - Это сейчас у него нет претензий, а завтра...
   - Разве я не мужчина? - Чубуков обвел взглядом присутствующих. - Мое слово - кремень.
   - Не положено, - старшина оставался непоколебимым. - Через полчаса прибудем в отдел, там и договаривайся со следователем.
   - Я очень спешу, у меня нет времени ходить по ментовкам! Пойми, мне западло шагать в ногу с легавыми! Я трижды судим, начальник!
   - Ничего не знаю, - упорствовал старшина. - Мое дело маленькое - запротоколировать происшествие, дальше решает следователь.
   В планы Чубукова не входило многочасовое общение с милиционерами, пусть даже в качестве потерпевшего. Поразмыслив, он пожалел о своей несдержанности. Кажется, старшина что-то бормотал об ответственности за нанесение телесных повреждений. Выходит, он тоже совершил правонарушение, начистив рожу этому идиоту. Значит - виновен, а виновных в ментовке всегда шмонают. Такая фишка Чубукова не устраивала.
  

2

  
   - Ну, что ты приклеился к "кормилице", словно муха к варенью? - нетерпеливо засучил ногами неряшливо одетый бомж, прижимая к груди пластиковую бутылку с разливным "Портвейном". - Скоро закипит пойло-то. . . Подсуетись, Батон, терпежу нету никакого. Давай без закуси махнем, а?
   - Хочешь в момент скопытиться, Чердак? - откликнулся Батон, не прекращая попытки отыскать что-либо съестное в мусорном баке. - Нет, нам без хавчика противопоказано бормотень хлестать. Кто ты сейчас есть?
   Батон со стенаниями принял вертикальное положение и, переводя дух, посмотрел на товарища.
   - Натурально, ты сейчас есть бомж с напрочь подорванным здоровьем, бичуган. А бич - это бывший интеллигентный человек. Смекаешь, Чердак? Такой человек без хорошего закусона флакон перед собой не поставит, в падлу ему такой винегрет, понял? К тому же, нам предстоит день работать, чтобы вечером было чего пошамать.
   - Изгаляешься, да?! - переполнился злобой Чердак. - Говорю тебе, закипит скоро в руках бормотуха. Меньше болтай да хавчик ищи пошустрей, бывший интеллигентный человек.
   Батон в поисках закуски вновь нырнул в чрево мусорки.
   С минуты на минуту на станцию должен прибыть пассажирский. Появились группы встречающих. У перронной кромки в ряд выстроились бабульки с корзинами и ведрами, заполненными желто-красными сибирскими яблоками, огненными помидорами, темно-зелеными огурчиками и тугими до звона маслятами.
   Поезд плавно остановился у перрона. Из вагонов посыпались пассажиры, и радостная суета и гомон поплыли над вымощенным цветной плиткой перроном.
   - Есть! Есть закусон, Чердак!
   Батон к превеликой радости страждущего Чердака продемонстрировал подсохший кусок пиццы размером в половину тетрадного листа.
   - Все, топаем отсюда. - выдохнул он, смахивая с покрасневшего от натуги чумазого лица обильно струившийся пот. - Этого кусмана хватит, чтобы занюхать портвешок.
   Постепенно перрон обезлюдел. Толпа пассажиров и встречающих выплеснулась на привокзальную площадь, растворилась в припаркованных легковушках и маршрутках.
   - Пошевели копытами, Батон, - недовольно прошипел Чердак, вышагивая по асфальтированной дорожке и в очередной раз уткнувшись в спину кореша.
   - Не спеши, как голый в баню, - огрызнулся Батон. - Не видишь, что ли?
   Из вагона вышли сержант и старшина. Перед ними на коротких ногах семенил поездной вор Петрушкин, даже не помышлявший убежать от железнодорожных милиционеров. Перед выходом старшина его предупредил:
   - Браслеты я не стану на тебя надевать. Но если попытаешься убежать - догоню и пришибу на месте.
   И Петрушкин поверил ему. На таких длинных "ходулях", как у старшины, настичь Петрушкина труда не составит, как два пальца об... асфальт. До смерти, конечно, не зашибет, но больно сделает, факт.
   Рядом с милиционерами маячил Чубуков. Он им что-то горячо доказывал, сопровождая речь оживленной жестикуляцией. Но милиционеры оставались глухими к его просьбам.
   - В Новосибирске у меня завтра деловая встреча, которую я не могу отменить. Вы это можете понять? Говорю, у меня нет претензий по факту кражи.
   Старшина кивнул в сторону Петрушкина.
   - Отпустить этого кренделя, чтобы он продолжил "шерстить" поезда? Никак нельзя, не имеем права. Всем спокойнее, когда вор мотает срок на зоне.
   - Но у меня встреча... - завел прежнюю пластинку Чубуков, однако, старшина не думал идти навстречу потерпевшему.
   - Небольшая задержка в пути принципиально не повлияет на решение вашей проблемы. Сделаем отметку в билете, следующий поезд на Новосибирск через три часа.
   - Мне действительно придется отвечать за недоделанного козлопаса? - взглянув на Петрушкина, поинтересовался Чубуков с оттенком беспокойства в голосе.
   Милиционер сочувственно развел руками.
   - Ничего не попишешь, закон суров, но это закон, - назидательно произнес он услышанную когда-то фразу.
   - Слушай, начальник...
   Чубуков взывал к справедливости, говорил о всепрощении, теребил за рукав старшину, чтобы через мгновение поискать сочувствия у сержанта. Он в который раз пожалел о собственной несдержанности.
  

3

  
   Занятые препирательством с настырным потерпевшим, сержант и старшина не заметили, как он шагнул назад и оказался спиной к "живой" изгороди. Очутившись позади милиционеров и ощутив сквозь тонкую ткань рубашки колкость кустарника, Чубуков незаметно запустил руку в задний карман просторных брюк. Через мгновение прямо перед Батоном и Чердаком беззвучно шлепнулся прямоугольный предмет. Буйная растительность надежно схоронила выброшенную Чубуковым вещь.
   Милиционеры не увидели финта потерпевшего. Они продолжили путь к линейному отделу милиции, находившемуся в двухэтажном здании на краю перрона.
   Батон протянул руку сквозь занозистый кустарник и выудил из травы портмоне. Хороший такой бумажничек из натуральной кожи. - Зыркни, кореш, что там в "лопатнике"? - прошептал Чердак, опасливо озираясь по сторонам. - Может быть, "дурь" лошара сбросил?
   - Приспичило? - сердито огрызнулся Батон. - Обшмонать "лопатник" всегда успеем, а сейчас линять нужно отсюда поскорее, пока нас не зашухерили.
   Бомжи подхватились и вприпрыжку понеслись в дальний конец сада, где у них имелся укромный уголок.
   Пятачок в четыре квадратных метра они расчистили сами. Отчаянно матерясь, целый день корчевали колючие кусты шиповника, затем еще несколько дней выковыривали из ладоней иголки. Из кирпичей, прихваченных с ближайшей стройки, соорудили подобие лавки и столика. Своей работой остались довольны. Теперь у них имелся закуток, куда можно было прийти и спокойно, не опасаясь ментов, опорожнить пузырь винишка. Похожая на ежа изгородь скрывала их от посторонних глаз надежнее самого высокого забора.
   Сюда и держали путь Батон с Чердаком, лелея в душе надежду, что именно сегодня судьба преподнесла им долгожданный подарок. И, судя по всему, презент не хилый, бумажники тайно от милиции зазря не выбрасывают.
   Они продрались сквозь колючие кусты и со всего маху упали на хлипкую скамейку, едва не рухнувшую под ними.
   - Давай! Открывай гаманок! - торопил Чердак.
   Трясущимися руками Батон щелкнул кнопкой бумажника и бомжи обомлели от счастья : в одном из отделений портмоне находилась стопка российских сторублевок, в другом - несколько зеленых купюр. Но пухлость бумажнику придавали не деньги, а находившийся в нем орден Красной Звезды, до недавнего времени считавшийся одной из значимых наград за ратные подвиги.
   - Е-мое!!!- обалдело выдохнул Чердак. - Деньги! Орден! Доллары! Гуляем, кореш! Ох, как мы сегодня бухнем по-человечьи, Батон, как мы оттянемся. . .
   От неожиданно свалившейся на их головы удачи Чердак стал поскуливать по-щенячьи, не в силах сдержать радость.
   - Е-мое! Такое счастье привалило. Чур, Батон, по-честному делим, поровну.
   В отличие от Чердака, Батон держался спокойно, никак не выказывая радости по поводу щедрого фарта. Он неторопливо пересчитал деньги и поделил их на две стопки.
   - Здесь три тысячи рублей и восемьсот долларов. Получается, на брата по полторы тысячи "деревянных" и по четыреста баксов. Держи!
   Батон передал Чердаку его долю. Тот грязной рукой ухватил неслыханное богатство и засуетился, не зная, куда спрятать деньги.
   - Елки-моталки, карманы-то дырявые, - заблажил он. - Потеряю, ей-богу, потеряю.
   Наконец, он отыскал в кармане несвежую тряпицу, положил в нее деньги, завязал двойным узлом и сунул в нагрудный карман рубашки. Затем с особой тщательностью застегнул клапан на чудом сохранившуюся пуговицу.
   - Этот карман, кажись, целый, - удовлетворенно произнес Чердак, любовно оглаживая драгоценный карман. - Больше в "лопатнике" ничего нет?
   - Тебе мало денег? - спросил Батон. - Когда ты держал в руках в последний раз такое бабло? Да и держал ли вообще?
   - Не помню, - честно признался Чердак. - А американскую "капусту" даже близко не видел. Куда ее девать?
   - Поменяем на "деревянные", когда рубли просадим.
   - Чтобы обменять баксы, ксива нужна. У тебя есть паспорт? - заикнулся, было, Чердак, но Батон беспечно отмахнулся от него.
   - Что-нибудь придумаем. В крайнем случае, Волчица поможет.
   Он еще раз внимательно осмотрел бумажник, но ничего не нашел. - Пусто, - констатировал он. - Что там еще может быть? На то он и бумажник, чтобы хрусты в нем хранить.
   Батон повертел портмоне в руках, вынул из него небольшой глянцевый календарик с полуобнаженной красавицей, бездумно сунул картонку обратно. Затем несколько раз щелкнул кнопкой и вздохнул:
   - Надо бы его выбросить, мало ли чего... Да жалко, денег он стоит немалых. Ладно, сегодня - завтра продам его по дешевке какому-нибудь фрайеру. В нашем положении грешно сорить деньгами. Или подарю Волчице за ее доброту. Орден тоже можно сбагрить за хорошие бабки.
   Батон аккуратно положил в портмоне свою долю и опустил во внутренний карман замызганного пиджака.
   - Теперь можно и обмыть удачу. - довольно потирая руки, произнес Чердак.
   Он поставил на стол бутылку вина и развернул газету с куском пиццы. Батон тем временем расплескал вино по пластиковым стаканчикам.
   - Ну, дружбан, давай за сегодняшний фарт выпьем. Чтобы он был не последним в нашей жизни.
   Они выплеснули в себя пахнущее жженой пробкой вино, зажевали подсохшей пиццей.
   - Интересно знать, почему этот лох сбросил "лопатник"? - спросил Батон, прикуривая дешевую сигарету.
   - Да просто струхнул, что в мусарне умыкнут бабки. А что, отобрали бы влегкую. - простовато резюмировал Чердак. - Слушай, может, Волчицу пригласим да обмоем удачу?
   - Попозже так и сделаем, - согласился Батон. - Заодно попросим ее обменять доллары. А сейчас на промысел потопаем.
   - На кой хрен нам сдались бутылки? Денег у нас нет, что ли? - попытался уговорить Батона Чердак.
   - Нельзя жить одним днем. - возразил рассудительный Батон. - Хрусты нам еще пригодятся.
  
  
   Экскурс в прошлое
   Германия, апрель 1945 г.
  
   Последняя военная весна, не сожалея о слякотном марте, безбоязненно шагнула в солнечный апрель. Близость долгожданной Победы чувствовалась во всем: в ослепительной синеве неба, в теплых и ласковых дуновениях ветерка, в неназойливом щебете птах. Впрочем, птицы, в отличие от людей, жили своей жизнью, в которой не было места войне.
   Во взглядах солдат читался один-единственный вопрос: скоро ли? Когда же прозвучит последний выстрел?
   Русские дивизии стояли на подступах к Берлину, готовясь в решительной схватке. Хрупкая тишина повисла в воздухе. Такое безмолвие непременно бывает перед бурей. Но, несмотря на относительное спокойствие, в разных местах вспыхивали скоротечные бои с остатками разгромленных гитлеровских частей. Эти мелкие боестолкновения лишь подчеркивали неизбежную агонию некогда могущественного и непобедимого рейха. Продолжали свистеть пули и осколки, ненасытно отыскивая все новые и новые жертвы.
   Смерть на войне - дело обычное. Однако обыденность и привычность придавала смерти отвратительно-мерзкий облик, отторгаемый человеческим разумом. Так не должно быть. Человек должен жить. И бойцам казалось несправедливо погибнуть именно сейчас, когда до окончания войны оставались считанные дни, когда контуры Победы явственно прорезались на чистом весеннем горизонте.
   Свой бивак разведчики разбили на опушке соснового леса, духмяного и звонкого, продуваемого всеми ветрами. Неширокая лента хвойного массива растянулась на полтора десятка километров по берегу спокойной речки. Неподалеку, на пологом взгорке, разместилось хозяйство артиллерийского полка, отведенного с передовой для пополнения личным составом и матчастью.
   Сколько времени продлится доукомплектование, никто не ведал, но каждый офицер и солдат в душе надеялся, что подаренная судьбой краткосрочная передышка позволит им услышать победные залпы.
  

4

  
   Два мальчугана подбежали к высокому крыльцу линейного отдела милиции и остановились.
   Пацаны были одеты в голубые футболки с коротким рукавом и темно-серые шорты, не прикрывающие на сбитых коленках яркие пятна зеленки. Мальчишки были явно братьями-погодками, о чем достаточно красноречиво говорили их совершенно одинаковые, облупившиеся на жарком августовском солнце, конопатые носы и шоколадного цвета глаза.
   Они робко поднялись по ступенькам на крыльцо и вновь замешкались перед дверью, не решив, кто из них отважится первым войти в милицейские апартаменты местного масштаба. Было заметно, что далеко не праздное любопытство привело ребят в милицию, а нечто другое, более значимое и серьезное.
   После серии взаимных препираний, мальчишки все-таки оказались в "предбаннике" отдела. Слева от них находилось огромное, в полстены, окно дежурной части, забранное решеткой из металлических колец.
   Ребята подошли к небольшому окошку, через которое дежурный беседовал с посетителями, стали молча переминаться с ноги на ногу.
   В конце концов, пожилой прапорщик обратил внимание на малолетних молчунов.
   - Зачем пожаловали, огольцы? - поинтересовался милиционер, откинув в сторону плексиглассовую задвижку "амбразуры".
   - Дяденька мент, там... - начал рассказывать один из мальчишек и ту же осекся, глядя на изменившееся лицо милиционера.
   - Ах, ты, козявка! - ругнулся прапорщик. - Смотри, Серега, от горшка два вершка, а оскорблять уже научился. Мент, понимаешь... Вот я вас!
   Ребят словно ветром выдуло из "предбанника".
   - Чем же тебя ребенок оскорбил, обидчивый ты наш? - недовольно спросил напарник с капитанскими погонами на форменной рубашке, - Может, они по делу пришли, а их взашей вытурили из отдела. Невнимательный ты человек, Михалыч.
   - Какие у них дела? - недоуменно пожал плечами прапорщик. - Забежали несовершеннолетние хулиганы, обозвали ментом, и все их дела.
   Сергей рассмеялся.
   - По нынешним временам слова "мент" вовсе не оскорбление, а нормальная должность. Конечно, без эпитетов типа "поганый". Теперь пацаны и слова такого не знают - "милиционер". Возьми любой детектив, в каждой книге нас иначе, как ментами, и не называют. По телевизору только и слышишь - мент, мусор, легавый и тому подобное. Откуда же им знать слово "милиция"? Опять же, эти бесконечные сериалы про ментов. Нет, я верну сорванцов и поговорю с ними. Быть того не может, чтобы они забежали в отдел от безделья, здесь не цирк.
   Мальчуганы, выбежав из здания милиции, остановились метрах в двадцати от крыльца и стали что-то оживленно обсуждать.
   - Пошли домой и расскажем отцу, чего мы тут увидели, - убеждал братишку тот, что постарше и повыше ростом. - Здесь нас никто слушать не станет.
   - Ребята, подождите! - окликнул их Сергей, сбегая по ступенькам вниз.
   Пацаны увидели милиционера и резво сорвались в карьер. Однако, разглядев марширующего по перрону постового с резиновой палкой в руке, были вынуждены сбавить обороты.
   - Не бойтесь, шкеты, я вас ругать не стану. - успокоил ребят капитан. - Вас как зовут?
   - Меня Славкой, а брата - Стас, - ответил старший.
   - Вы зачем приходили? По какому делу?
   Братья немного успокоились. Убедившись, что на сей раз им попался милиционер вовсе не сердитый, Славка поддернул повыше шорты, шмыгнул носом и стал рассказывать:
   - Мы здесь часто бываем, и сегодня пришли в разбойников поиграть. . .
   - Отчего вас, ребятки, словно магнитом, тянет к железной дороге? Опасное вы место выбрали для забав. Рядом есть детский городок, там бы и резвились на здоровье. - не преминул вставить в мальчишеский рассказ профилактическую реплику милиционер.
   - Городок-то беспонтовый, дядя, - пренебрежительно откликнулся Стас.
   - Почему? - не понял Сергей.
   - Там спрятаться негде, все на виду. - пояснил пацан. - Вот здесь - клево, вокруг деревья и кусты, никто в жизнь не найдет, если хорошо спрятаться. Поезда бегают туда - сюда, интересно.
   - Ладно, какая беда у вас приключилась?
   - Мы мертвяка нашли! - как на духу выпалил Славка.
   - Неужели? - усомнился Сергей.
   - Точно говорим - мертвяк, - по-взрослому, с серьезной миной на конопатом лице подтвердил Стас слова брата.
   - Где же вы его отыскали? - поинтересовался капитан, продолжая сомневаться в сообщении мальчишек.
   - Совсем рядом, в кустах, там еще стоит столик и скамейка на кирпичах.
   - Мужчина?
   - Да, дядька, бородатый и грязный. Наверное, бродяга. - высказал предположение Славка.
   - Почему вы решили, что мужчина мертвый? Вероятно, он отдохнуть прилег, а?
   Славка несогласно тряхнул неподвластными расческе выгоревшими на солнце вихрами.
   - Не-а. - протянул он. - Мертвый мужик совсем. Мы немного постояли, смотрим, а он и не шевелится даже. Бросили в него камень - молчит. И потом, лицо у него в крови, и еще. . .
   Славка замялся, но капитан совсем по-дружески шлепнул его ладонью по плечу.
   - Давай, брат, рассказывай до конца, коль начал говорить.
   - У него рот был открытый, а во рту, тьфу, мухи ползали, много. . . Остальные пацаны испугались и убежали, а мы решили в милицию сообщить.
   Сергей задумчиво почесал затылок.
   - Мухи - это весомо, конечно. Вот что, ребята, побудьте здесь, а я доложу начальнику о вашей находке. Затем покажите место, где нашли мертвяка. Договорились?
   - Мы согласны, правда, Стас? - ответил за двоих Славка.
   В конце концов, милиционер был вынужден поверить мальчишкам. В летнюю жару кровь и мухи - достаточно серьезные аргументы, указывающие на наличие преступления.
  
   Экскурс в прошлое
   Германия, апрель 1945 г.
  
   Сноровисто стучали топоры. Тонко взвизгивала пила, рассыпая вокруг себя янтарные опилки. Пахло сосновой щепой. Просторная землянка для взвода артиллерийской разведки на глазах принимала жилой, обустроенный вид.
   По всему выходило, больше чем на неделю они здесь не задержатся. Все равно, негоже солдатам спать на сырой весенней земле под тонкими шинелками, накликая на себя лихоманку. Благо, недостатка в строительном материале не наблюдалось. Работай только, не ленись.
   - Слышь, мастер кислых щей, жрать-то когда будем?
   Хлопотавший у костра немолодой солдат никак не отреагировал на дружескую подначку. Занятый делом, он молча и сосредоточенно деревянной чумичкой снимал шум с дымящегося в котле варева, и выплескивал желтоватую пену прямо в костер. Малиновые угли сердито шипели, потрескивали, рассыпались на жаркие искры.
   - Вазигин, оглох, что ли?
   Возле кашевара стоял боец в выцветшей от солнца и пота гимнастерке с сержантскими погонами.
   - Чего тебе, Носков? - наконец, отозвался повар, не отрываясь от своего занятия. - Некогда мне попусту языком махать. Солнышко уже вона где, а обед покуда не готов. Непорядок, понимаешь?
   - Никак, сегодня супчик гороховый с тушенкой? - поинтересовался Носков, заглядывая в котел, чем вызвал неудовольствие Вазигина.
   - Ступай себе с миром, не мельтеши под ногами. - сердито проговорил повар. - Чем слоняться без дела, помог бы лучше ребятам. Иль оголодал, бедолага?
   Носков погладил себя по тощему животу.
   - Да, не мешало бы подкрепиться. С твоих харчей жирок не нагуляешь.
   - К бойцам шагай, иначе огрею чумичкой по хребту. - вконец рассердился Вазигин. - Возвернется капитан из полка, тогда и подзаправишься вместе со всеми.
   Полтора часа назад командира взвода артразведки капитана Матусова вызвал к себе комполка, и сейчас Вазигин спешил сгоношить обед к командирскому прибытию. Неизвестно, какой приказ получит Матусов в штабе.
   Носков разочарованно вздохнул, поправил норовившие соскользнуть к сапогам неоднократно штопаные галифе и пошагал к строящейся землянке.
   - Какой же недоумок учил вас так класть бревна?! - вскоре донесся оттуда его голос. - Категорически неправильно накатали бревна. При первой же бомбежке потолок обвалится и всех зашибет насмерть. Учишь вас, учишь, а толку, как с козла молока. Эх, горе - строители. . .
   - Дык, нечем-то фрицам бомбить, Кузьмич, - оправдывались за халтуру солдаты. - Были у них самолеты, да все вышли, кончились. - Самолетов нету, а на ту беду пушка какая - никакая завалящая отыщется, - парировал Носков. - Сымайте верхний ряд!
   Внезапно из недалекой сосновой поросли раздались автоматные очереди. Пули противно завжикали над головами бойцов, слепо отыскивая в пространстве живую плоть.
   Не дожидаясь приказания, разведчики попадали на землю и привычно заскользили по траве в поисках укрытий. Пригодилась любая ямка, каждый бугорок, каждое бревнышко, способное прикрыть собой бойца от неразборчивой, шальной пули.
   Оправившись от внезапного нападения, они открыли ответный огонь, отыскивая очередями в зеленых сосновых лапах вражеских стрелков.
   - Носков, Хабибулин, Степанов! - оценив обстановку, окликнул оказавшихся рядом разведчиков старший лейтенант Семеренков. - Давайте ползком по этой ложбине, она вплотную подходит к лесу. Накройте их с фланга!
   Дважды повторять приказ солдатам не пришлось. Будучи не первый день на войне, они понимали, что от их быстроты и сноровки зависели жизни товарищей.
   Судя по плотности огня, нападавших было не более семи-восьми человек. Пули продолжали прошивать теплый весенний воздух, впивались во влажную землю, откалывали щепки от сосновых бревен, за которыми укрылись разведчики. Наконец, с левого фланга дружно заработали три ППШ. Огонь нападавших стал слабеть, и спустя несколько минут выстрелы со стороны леса и вовсе прекратились.
   Опасность миновала.
   Бойцы покинули укрытия, собрались возле недостроенной землянки и закурили, обсуждая подробности нападения.
   - Неймется фрицам, елки-моталки...
   - Теперь и ежу понятно, что их песня спета, а они все туда же - воюют..
   - Сколь ни огрызайся, а конца все одно не миновать...
   От костра послышались негодующие стенания повара.
   - Разбей вас паралич, паразитов! Вот незадача какая приключилась... - бормотал Вазигин, снимая с костра котел с недоварившимся супом. - Ах вы, идолы!
   - Что стряслось, Вазигин? - спросил кто-то из разведчиков.
   - Отменяется сегодня гороховый суп, ребята. Кашу жрать будете, - ответил кашевар.
   - Пошто так?
   - Котел сволочи продырявили. Навар весь убежал, а потому - не обессудьте, гольным горохом довольствуйтесь.
   - Ничего, горячая каша с мясом на войне слаще любых домашних разносолов. - успокоили разведчики расстроившегося повара.
  

5

  
   На следующее утро оперуполномоченный уголовного розыска Андрей Печеньин, отсутствующий накануне на службе по случаю слезно выклянченного у Трунова отгула, в хорошем расположении духа нарисовался в "предбаннике".
   - Привет, Серега! - поздоровался он с дежурным.
   - И тебе не болеть, - отозвался заполнявший журналы перед сдачей дежурства капитан. - Зайди на минутку.
   Андрей распахнул дверь дежурной части.
   - Макарыч просил, как появишься, срочно явиться к нему, - пояснил капитан.
   - По какой причине аврал? Пожар? - удивился Печеньин: настенные часы в дежурке показывали лишь половину восьмого утра.
   - Майор тебя озадачит, а мне, извини, недосуг, дежурство к сдаче подготовить нужно.
   Андрей прошел по коридору и остановился у двери с табличкой: "Начальник уголовного розыска Трунов Николай Макарович".
   Как ни упирался всеми конечностями Николай Макарович, пришлось ему все же примерить под свое седалище начальственное кресло. После успешного раскрытия поездного убийства вора Кашубова, в ходе которого государству было возвращено белогвардейское золото, вопрос о его назначении на должность начальника оперов оказался предрешенным. Безукоризненной оную операцию нельзя признать, во время задержания погибли рецидивисты Трегубов и Макухин, да и Андрей поймал пулю грудью, но... победителей не судят. А посему пригласили Трунова куда следует, побеседовали душевно, чуток поднажали и вакантная строчка в штатном расписании оказалась заполненной.
   Печеньин тихонько приоткрыл дверь начальника.
   - Позволите присутствовать, герр майор? Вызывали?
   Трунов оторвался от бумажного вороха. Секундой ранее сосредоточенное лицо его засветилось, по обыкновению, лучезарной жегловской улыбкой.
   - Тебе, Андрюшенька, разрешаю ворваться в мою камеру, поскольку сам пригласил. Проходи и располагайся, как дома.
   Со времен совместной "отсидки" в одном кабинете между ними сложились взаимоотношения, обильно сдобренные незлобивой иронией, никогда не пересекающей границу панибратства либо хамской неуважительности. Таковое иногда случается, когда коллективом руководит не отягощенный умом начальник. Каждый из них знал свое место и цену себе, как профессионалу.
   - Дома я обычно принимаю горизонтальное положение на диване перед телевизором, - подначил Трунова старший лейтенант. - Но у вас, синьор, данной мебелишки в кабинете не наблюдается.
   - Не отлежал ли еще бока, вьюнош, находясь в отгуле, когда ребята в поте лица рогами лохматили землю? - не остался в долгу майор, упрекнув подчиненного за вчерашнее безделье.
   - Никак нет! - бодро отрапортовал Печеньин, шутливо вытянувшись перед начальником. - Одного дня маловато, вот бы недельку поваляться в койке.
   - ГЗА тебе подарить?
   - Чего? - не понял Андрей.
   - Губо - закаточный агрегат. Вижу, раскатал ты губу до самого пупка. Пахать нужно, а не лоботрясничать. Понятно выражаюсь?
   - Так точно! Я готов, начальник, хоть сейчас хомут на шею набросить. Прикажи только - и я вся твоя.
   - Совсем другой табак. - спокойно и удовлетворенно произнес Трунов, подводя черту под словесной рокировкой. - Пакостная картина вырисовывается, Андрюха. Вчера пацаны в железнодорожном сквере обнаружили труп.
   - Личность установлена?
   - Некий Крышин Василий Сергеевич по кличке Чердак, лицо без определенного места жительства.
   - Причина смерти имеет криминальный душок?
   Трунов задумчиво поцокал языком.
   - Вот тут начинаются заморочки. Бомж по кличке Чердак промышлял в районе железнодорожного вокзала. Существовал за счет сбора бутылок, но стеклянная тара нынче попадается редко, в основном пластик, , сам знаешь. Шерстил он мусорные контейнеры в поисках съестного на пару с Батоном, которого, кстати, мы пока не нашли.
   В сквере Чердак и Батон, считай, у нас под носом, сварганили для себя подобие уголка отдыха. Из подручного материала - кирпичей и досок - смастерили столик и скамью, чтобы было где оттянуться после трудов праведных, опрокинуть стакан винишка. . .
   Андрей слушал, фильтруя в голове поток майорской информации, стараясь вычленить суть из массы несущественных фактов.
   ". . . Там ребятишки и нашли бездыханного Чердака, - погасив в пепельнице сигарету, Трунов продолжил ввод подчиненного в курс вчерашних событий. - Смерть наступила от кровоизлияния в мозг, что, в свою очередь, явилось следствием соприкосновения головы Чердака со столом. Данный факт следует отнести в разряд достоверных, поскольку на столешнице обнаружены частицы кожи с левого виска Крышина."
   Андрей молчал, понимая, что рассказ майора является всего лишь преамбулой к основному повествованию. Пока криминала в сообщении Трунова он не увидел. Ну, хряпнулся бомжик башкой о твердый предмет и покинула его душа бренное тело. Несчастные случаи в обыденной жизни не редкость. И приключаются они с нормальными, здоровыми людьми вследствие трагического стечения обстоятельств. Как в фильме: шел, споткнулся, упал, очнулся - гипс. Но жизнь - не кино, и бедолаге Чердаку прийти в себя не посчастливилось.
   - Ты меня слушаешь, вьюнош?
   Трунов бросил на подчиненного сердитый взгляд.
   - Я весь во внимании, начальник. - спохватился Андрей. - Но пока состава преступления в твоем рассказе не вижу.
   - Намекаешь на несчастный случай? - хмыкнул майор. - Мыслишь, как Котельников. . . Ну, ему так удобно, прирожденная лень впереди него вприпрыжку скачет и не дает работать. Дабы отвести от тебя соблазн мыслить категориями Котельникова, скажу, что господина Крышина убили. Возможно, его лишили жизни неумышленно, по неосторожности, но на данный вопрос сможет ответить только виновное лицо.
   Ни о чем не спрашивая, Андрей ждал, когда майор прокомментирует весьма серьезный вывод. В смысле, убийства.
   - Чердак рухнул на столик с высоты собственного роста. - Трунов отхлебнул из чашки давно остывший кофе. - Он шандарахнулся о край столешницы ЛЕВЫМ виском. Этот факт установлен судебным медиком. Кроме этого, у него в ПРАВОЙ части грудной клетки сломаны три ребра, и на теле имеются несколько свежих кровоподтеков, именуемых синяками. Что отсюда следует, Андрюша?
   - Перед смертью Крышина избивали? За какие прегрешения? Кому насолил безобидный бомж?
   Трунов почти счастливо улыбнулся.
   - Эт-то и требуется установить, мой юный друг. Считай разрешение озвученных тобой вопросов персональным заданием по делу Крышина. Установим причину избиения - выйдем на убийцу. Вообще-то, преступления в среде бомжей имеют место быть, однако, забить кореша до смерти - на такой поступок бичи решаются крайне редко. Запинать до издыхания, скорее всего, может стая несовершеннолетних, у которых сила и несусветная глупость заменяют мозги. Такие отморозки зачастую убивают забавы ради, чтобы показать собственную крутизну и блеснуть перед подобными зверенышами диким пофигизмом. Отработку данной версии я поручил Котельникову совместно с инспекцией по делам несовершеннолетних.
   - Если я правильно понимаю, мне досталось общение с грязными, завшивленными бомжами? С рассадником мыслимой и немыслимой заразы? Учти, Макарыч, у меня дома беременная жена, которую необходимо всячески оградить даже от непрямого контакта с подобными субъектами.
   - Извиняй, Андрюха, но стерильной преступности не бывает, - беспомощно развел руками Трунов. - Мы всегда имеем дело с инфекцией - моральным уродством либо физическим недугом. Как, кстати, самочувствие Насти? Скоро?
   - Ждем-с. - скромно ответил Андрей.
   - До первой звезды? - хохотнул майор, припомнив набивший оскомину, заезженный ролик телерекламы.
   - Да, как стемнеет - будем брать. - в тон ему подыграл Печеньин, но Трунов не принял игры и подвел черту под почти дружеским разговором, но с явно начальственным уклоном.
   - Начинай плясать от Батона, то есть, Паши Караваева, Где хочешь, разбейся в доску, но отыщи бомжа-невидимку. Постарайся, чтобы к концу рабочего дня я поимел счастье лицезреть его перед собой.
  
  
   Экскурс в прошлое
   Германия, апрель 1945 г.
  
   Гороховая каша чуток пригорела, но к Вазигину претензий не имелось. Все понимали : нет вины повара в том, что горох остро припахивал головешкой из костра. И разведчики молча орудовали ложками, поглядывая на прибившего из штаба полка капитана Матусова.
   Расправившись с кашей, капитан отставил в сторону опустевший котелок, и взял из рук Вазигина облитую эмалью кружку с чаем. Отхлебнув, он поперхнулся обжигающим кипятком и чертыхнулся:
   - Предупреждать нужно, Вазигин, по твоей милости нутро спалил начисто.
   - Виноват, товарищ капитан, - оправдывался повар. - Чаек-то у нас завсегда горячий. Нешто, запамятовали?
   - Да помню я, Вазигин, знаю, что не уважаешь ты теплое пойло. Задумался о своем, вот и хватанул кипятка по забывчивости. Не серчай, старина, - примирительно произнес Матусов.
   Капитан достал из кармана коробку папирос. Чиркнул спичкой и с наслаждением затянулся.
   _ Значит, так, братья-славяне. Командир полка приказал нам провести разведку соснового массива. Здесь шастают несколько групп эсэсовских недобитков, и сегодняшний обстрел - тому подтверждением. Мы не можем чувствовать себя в безопасности, пока не уничтожим их под корень. А если они подстрелят шишку с большой звездой на погонах? Сегодня нам повезло, никто не погиб, но завтра удача нам может показать кукиш. Понятно излагаю?
   Он выбросил окурок и подхватил с земли успевшую подостыть кружку с чаем.
   - Поисковую группу возглавит старший лейтенант Семеренков.
   Вдруг сверху, перекрывая щебет беззаботных птах, донесся назойливый гул, холодным буравом ввинчивающийся в уши. Возникшая на безоблачном апрельском небе черная точка вскоре обрела формы самолета. Бойцы замерли, обратившись в зрение и слух. Свой или чужой?
   А гул ежесекундно менял тональность, становился громче и басовитее и, в конце концов, перешел в надрывное завывание.
   - Никак, мириканца фрицы подшибли? - произнес Носков, научившийся отличать самолеты союзников.
   - Похоже на то... - процедил Матусов. - Почему он медлит? Прыгать нужно...
   - На свой аэродром тянет, - обронил Семеренков.
   - Не получится, - с сомнением покачал головой капитан. - До американского аэродрома километров двадцать, пожалуй, будет.
   "Мустанг" быстро терял высоту. Было очевидно, что машина получила серьезные повреждения. Истребитель плохо слушался летчика, он постоянно "клевал" носом, норовя войти в штопор. Но, с трудом выйдя из опасного крена, словно спохватившись, пытался выполнить "горку", отдаляя сближение с землей. Кроме этого, "Мустанг" тянул за собой зловеще-серую дымную ленту.
   - Ну, чего ты тянешь? - вновь скрежетнул зубами Матусов, словно американский летчик мог его услышать. - Прыгай!
   Наконец, от горящего самолета отделилась точка и камнем полетела вниз. Спустя мгновение над выпрыгнувшим летчиком распустился купол парашюта, вызвав вздох облегчения у наблюдавших с земли разведчиков.
   "Мустанг", казалось, дожидался именно этой секунды, когда он избавится от настырного пилота, до последнего мига не желавшего покидать кабину. Оказавшись в свободном полете, истребитель свалился на крыло, и почти отвесно пошел навстречу вершинам сосен.
   Через несколько секунд эхо взорвавшегося "Мустанга" прокатилось по лесу и затихло на невспаханном поле
  

6

  
   Андрей шагнул с крыльца на умытый ночным дождем перрон и остановился в раздумье Где ему отыскать неуловимого Батона, на поиске которого накануне облажались коллеги? Впрочем, если розыск бомжа поручили Котельникову, то ничего удивительного в отрицательном результате он не видел. Скорее, закономерность. Не тот человек Котельников, он не станет выворачивать себя наизнанку, работая по происшествию с туманной фабулой, где потерпевший есть лицо без определенного места жительства.
   Обходя лужи, Печеньин дошагал до вокзала и по боковой аллее вышел на привокзальную площадь. По причине раннего утра провокзалка оказалась малолюдной. Лишь у поребрика площади приткнулись несколько разномастных авто, да поодаль на раскладном стульчике скучала знакомая бабулька, предлагавшая редким прохожим семечки.
   Андрей направился к старушке.
   - Здравствуй, Акимовна, - поздоровался он.
   - И тебе доброго здоровьица, - охотно откликнулась бабушка. - Угощайся, Андрюша.
   - Спасибо, в следующий раз - обязательно, - отказался Печеньин. - Скажи, Акимовна, ты вчера здесь стояла?
   Бабуля утвердительно кивнула головой.
   - У меня другого места работы не имеется.
   - А позавчера?
   - Я, милок, кажин день тружусь. Мне небесная канцелярия изредка дает выходной, там теперича мое начальство прохлаждается.
   - Хорошо, что каждый день... - вроде про себя проговорил Андрей. - Небось, завсегдатаев в округе в лицо знаешь, Акимовна?
   - Попримелькались некоторые личности, скрывать не стану.
   - Чердак с Батоном знакомы?
   Акимовна подозрительно поглядела на милиционера и усмехнулась уголками губ.
   - Кто ж этих паразитов не знает? Известные личности в тутошнем краю. С ними вместе на одном гектаре невозможно находиться, воняют страсть как жутко. Милиция, никак, облаву на бомжей объявила, а? Давеча один из ваших об них расспрашивал. Козельников, что ли?
   - Может, Котельников?
   - Точно, он. Красномордый такой и волком смотрит.
   - Когда Чердак с Батоном в последний раз появлялись здесь? - спросил Андрей.
   - Вчера их точно не было. А позавчера шлялись по площади, бутылками промышляли да урны трясли. Третьего дня я стояла в аккурат у сигаретного ларька, спряталась от солнышка. Вижу, они подошли и купили сигарет. Шестьдесят рубликов за две пачки отвалили.
   - Сигареты каждый из них покупал сам?
   - Нет, рассчитывался Батон. Он вынул из кармана бумажник и передал продавцу сторублевку. Грешным делом, смикитила, наверное, обчистили они кого-нибудь и теперь гулеванят.
   Акимовна примолкла и ухватила лежавший рядом березовый прут.
   - Кыш, надоеды! Попрошайки! - шуганула она стайку воробьев, норовивших спикировать в пластмассовую чашку с семечками. - Но оказалось, что бумажник с деньгами у Батона не краденый. Один человек потерял, а он случайно нашел, повезло бомжику.
   - С этого места - поподробнее, Акимовна, - попросил Печеньин, безошибочно почуяв оперским нутром: информация старушки - тот самый конец ниточки, потянув за который можно приподнять занавес неизвестности над смертью Крышина.
   Старушка поправила сбившуюся набок матерчатую кепку с длинным козырьком.
   - Рассказывать особливо нечего, - прикидывая что-то в уме, заговорила бабуля. - Запаслись, значит, Батон и Чердак табаком и поковыляли прочь. Чердак в руке нес большой черный пакет, в нем бутылки позвякивали. Видать, тару подались сдавать на приемный пункт. Примерно через час-полтора ко мне подошел мужчина, купил стакан семечек и посетовал, мол, бумажник потерял, а в нем деньги и документы. Деньги, мол, ладно - дело наживное, вот без документов прямо беда. Билет на поезд не купить и на ночлег в гостиницу не принимают. Я еще поинтересовалась у него, не коричневый ли бумажник, а затем по доброте душевной рассказала, что видела похожую вещь у Батона и Чердака, сообщила ему, что они постоянно здесь крутятся. Он поблагодарил и ушел.
   - Как выглядел мужчина?
   - Говорю же, высокий, чернявый, одет чисто. Рубашка на нем в бело-голубую клеточку с коротким рукавом, и желтые щиблеты с дырками. Годков ему за тридцать, молодой, чего там. . .
   Акимовна ткнула себя пальцем над правой бровью.
   - У него вот здесь темное пятнышко навроде родинки.
   Андрей почувствовал, как в груди щелкнул невидимый тумблер неведомого механизма, подающий дополнительный импульс дремлющему доселе чувству нетерпения и требующий немедленных, активных действий. Подобное чувство зуда испытывает опер, осознавший, что он ступил на верную тропу, следуя по которой непременное произойдет встреча с госпожой Истиной. Дело оставалось за малым - отыскать Батона, бывшего в миру Пашу Караваева. Вот только где найти этого самого Караваева, в какой теплотрассе он зависает?
   По-видимому, задумавшись, последние мысли Печеньин произнес вслух, поскольку в действительность его вернул вопрос Акимовны:
   - Не знаешь, где искать Батона? Попробую помочь тебе, Андрюша.
   Она потянула за язычок "молнии" висевшей у нее на груди сумки, служившей ей кошельком и, к удивлению Андрея, явила на свет божий мобильный телефон. Перефразируя известную поговорку, техническому прогрессу все возрасты покорны, подумал Печеньин. Акимовна потыкала пальчиком в кнопочки и поднесла аппарат к уху.
   - Алло, Мишаня, ты, надысь, жалился, что вас бомжи одолели? Случаем, не Батон с Чердаком у вас там пригрелись? Они? Ну, спасибо, внучок, покедова...
   Бабка отключила мобильник, положила его обратно в сумочку и со знанием дела пояснила:
   - Внук мой, Мишаня, работает оператором в котельной, которая дает тепло всему железнодорожному микрорайону. Сейчас-то у ним ремонт идет, к зиме готовятся, а допрежь они отдыхали в отпусках. Когда возвернулись, то в котельной обнаружили незваных жильцов - бомжей. Имеется там у них закуток, где они себе ночлежку изладили. Днем их обычно не бывает, а на ночь приходят. Рабочие пытались отвадить бомжей от котельной, да все бесполезно, все одно ночью проявляются, как привидения.
   - Спасибо, Акимовна, за информацию.
   - Чего там, мне не в тягость подмогнуть милиции. - заскромничала старушка.
  -- Отчего же Котельникову не подсказала насчет Батона и Чердака? - на прощание поинтересовался Андрей.
  -- Потому... - вмиг насупилась бабуля. - Недобрый он, ваш Котельников, с хамской натурой. Так и норовит бесплатно стакан семечек в карман сыпануть. Хорошие люди стариков не обижают, так скажу.
  
  
   Экскурс в прошлое
   Германия, апрель 1945 г.
  
   - Ты, старлей, шибко не геройствуй. - перед выходом напутствовал капитан Семеренкова. - По всему выходит, война скоро прикажет долго жить, а потому побереги себя и бойцов. Матери и жены тебе спасибо скажут.
   - Ясно, - понимающе кивнул старший лейтенант. - Только неизвестно, как оно повернется на месте, заранее угадать ничего нельзя.
   - По возможности, избегай прямого огневого контакта. - стоял на своем Матусов. - Твоя непосредственная задача - отыскать лежку недобитых вояк. Замаскированной базы они, конечно, не имеют, не тот уровень. А вот отдыхать где-то должны. Обнаружишь - сообщи по рации. Вышлем подкрепление, тогда и бери их за жабры.
   - Понятно, - вновь тряхнул головой Семеренков, затягивая горловину вещевого мешка с запасом патронов.
   - Да, - спохватился Матусов. - Ты, кажется шпрехаешь по-аглицки?
   - В рамках программы двух курсов института. - подтвердил Семеренков, не понимая, к чему клонит командир. - Не совсем хорошо, но при необходимости смогу обойтись без жестов.
   - Это я на тот случай, если наткнетесь на летчика со сбитого "Мустанга", - растолковал капитан. - Главное, друг друга не перестреляйте, союзник, как-никак.
   Семеренков иронически усмехнулся.
   - Надеюсь, сможем мирно развести мосты.
   - Нечего зубы скалить. - одернул его Матусов.- Повстречаете американца - смотрите в оба, наверняка, фрицы рыщут поблизости. Семеренков бросил на командира не совсем понимающий взгляд.
   - Почему они должны быть рядом с американцем?
   - Да потому... Думаешь, кульбит летчика со звуковым сопровождением для них остался незамеченным? Шалишь, брат... Немцы тоже видели парашют, и постараются пленить летчика.
   - Да зачем им лишние хлопоты? - удивился старший лейтенант, - Им проще его расстрелять, меньше мороки.
   - Не скажи. - возразил капитан, прикуривая новую папироску. - Для них американец станет своего рода пропуском или индульгенцией, если хочешь.
   Видя, что Семеренков с недоумением смотрит на него в ожидании разъяснения, капитан продолжил:
   - Сам видишь, фрицы не желают сдаваться в плен русскому Ивану. Но с превеликой охотой поднимают руки перед американцами или англичанами.
   Семеренков хмыкнул.
   - Из двух зол выбирают меньшее. В Штатах и Англии они беспощадно города и села не палили, детей не насиловали и стариков не казнили. Мы ведь по полной программе спросим за все злодеяния.
   - Верно рассуждаешь, старлей, - поднимаясь, произнес Матусов. Я думаю, они шпарят прямиком к союзничкам. Одно дело, если фрицы сдадутся в плен сами по себе, и совсем другой коленкор, когда они предоставят живого и невредимого летчика. Так сказать, в знак лояльности и уважения к американской армии. В общем, такие вот пироги у нашей бабушки. Ну, удачи тебе, Володя.
   Вскоре отряд из десяти разведчиков растаял в разлапистом изумруде молодых сосен.
  

7

  
   Котельная находилась в полукилометре от вокзала. Андрей, чувствуя внутри себя вышеупомянутый зуд, скоренько прошагал до конца перрона, и прямиком направился к железнодорожному переезду, рядом с которым располагалась котельная.
   Похоже, ночной дождь вознамерился поиметь и дневное продолжение. Еще недавно царивший над городом штиль всколыхнулся, потревоженный порывами прохладного ветра, а на небе закосматились облачка, наливаясь угрюмой серостью.
   Под рубашкой поползли колкие языки свежести, но Андрей решил не возвращаться в отдел.
   Огромное и мрачное здание котельной казалось безжизненным. Отгороженное от городской суеты высоким бетонным забором, здание прижималось к железной дороге, будто показывая ведомственную принадлежность. Низко стелющиеся тучи царапали две высоченных трубы, придававшие котельной облик фантастического корабля со спущенными парусами.
   Но все же жизнь теплилась в гигантском нагромождении железа и стекла, о чем свидетельствовали монотонные лягзающие звуки, доносившиеся из-за жестяной перегородки.
   - Есть кто-нибудь живой?! - окликнул Печеньин.
   - Кого надо? - неожиданно сверху донесся голос.
   Старший лейтенант пробежал взглядом по круто убегающей вверх лестнице и на площадке увидел худосочного паренька в оранжевом жилете.
   - Мне бы кого из начальства, поговорить нужно. - ответил Андрей и помахал перед собой корочками удостоверения.
   Оранжевый жилет мигом оказался внизу, будто спланировал на невидимых крыльях.
   - Из котлонадзора? - с готовностью оказать любую помощь, спросил котельщик.
   - Не угадал, брат, я из милиции.
   - Понятно, - с видимым облегчением протянул парень, отводя в сторону подозрительно блестевшие глаза. Подобострастие в его голосе скатилось к нулевой отметке.
   - Какие дела у милиции в котельной? - поинтересовался он, не скрывая раздражения.
   Ничего не попишешь, подумал Андрей. Такова действительность: бисер мечут только перед непосредственным начальством. Остальные - пыль дорожная, им можно и нахамить. А тех, у кого нет красных корочек, не возбраняется попросту послать подальше, в интересное место. На своем огороде каждый сам себе хозяин.
   - Начальство на объекте имеется?
   - Ну, я мастер.
   - Оперуполномоченный Андрей Печеньин.
   - Шумаров. Роман, - выдохнул в сторону мастер
   - Пошли, Рома, потолкуем, - предложил опер.
   - А здесь нельзя почирикать? - заупрямился Шумаров.
   - На улице воздух посвежее будет, шагай, дружок.
   - Какой я тебе... - заерепенился было Роман, но Печеньин, особо не церемонясь, пресек его попытку откреститься от дружбы с милицией.
   - Между прочим, статью в Административном Кодексе за распитие спиртных напитков на рабочем месте еще не отменили. - сообщил он находившемуся явно подшофе мастеру. - Могу протокольчик организовать с доставкой на медосвидетельствование. Нравится подобная перспектива? То-то же. А потому молчи и постарайся мне не перечить.
   Шумаров поплелся вслед за Андреем на выход из котельной.
   - Ну-ка, мил дружок, показывай обиталище чертей, виноват, бомжей. - попросил-приказал старший лейтенант. - Поглядим, где они гнездышко свили.
   - Здесь неподалеку пекарня, вот и прикормились тут Батон с Чердаком некондиционными буханками, - поняв, что каверзы от милицейского опера можно не опасаться, стал рассказывать Шумаров. - Пытались их выкурить, но не тут-то было. Утром, чуть свет, они уходят и возвращаются затемно, словно тараканы на кухню нерадивой хозяйки. Вообще-то, они безвредные, пакостей от них никаких мы не видели. Не дубиной же им, убогим, заказывать сюда дорогу?
   Андрей не мог себе объяснить, зачем ему понадобилось логово Батона. Стопудово, днем бомжа в ночлежке он не отыщет. Не благоустроенная квартира, поди, с кроватью и прочими благами цивилизации. Наверняка, рыщет господин Караваев по городу в поисках хлеба насущного. Сюда следует нагрянуть ночью и взять его, тепленького.
   Однако теплым взять Батона не удалось.
   Батон давно был "холодный".
   Шумаров остановился на углу котельной, у небольшого арочного проема, на котором криво болталось перекошенное подобие двери из неошкуренного горбыля. Под проемом убегали вниз, в темноту, несколько бетонных ступеней.
   - Ничего, к зиме планируем отремонтировать закуток, облагородить и приспособить под хозяйственный склад, - посвятил мастер старшего лейтенант в планы котельщиков. - Закончится скоро лафа бродягам.
   - Фонарь найдется? - спросил Андрей, вглядываясь в зияющий чернью провал.
   - Имеется коптилка. - ответил Шумаров.
   Покопавшись в карманах, он отыскал зажигалку с вмонтированной в корпус крохотной лампой-фонарем.
   Неяркий голубоватый свет выхватил из темноты выщербленную временем кирпичную кладку стены, в нос резко шибануло влажной затхлостью. Опасаясь оступиться, Андрей и Шумаров по полурассыпавшимся ступеням спустились вниз и, наконец, ощутили под ногами горизонтальную твердь.
   Батон лежал, привалившись спиной к заплесневелой краснокирпичной стене. Голова его с давно немытыми лохмами была неестественно повернута назад, ноги с стоптанных зимних ботинках широко раскинуты. Рядом валялся свечной огарок и коробка спичек.
   - Ек-макарек! - растерянно пробормотал Шумаров, в испуге пятясь на выход.
   - Стоять! - приказал Печеньин, передавая ему миниатюрный источник света. - Подсвети-ка, милок.
   Он подошел к Батону, наклонился и прикоснулся к руке. Скрюченные пальцы были холодными, прямо ледяными. Видимо, Батон давно пребывал в ином мире.
   - Эх, коль не повезет, так и на.. - от досады выругался Печеньин: забрезживший было просвет над смертью Крышина вновь затянуло мраком неизвестности.
   Оказавшись наверху, Андрей отщелкнул кнопку висевшего на поясе чехла с мобильным телефоном.
   - Макарыч, ты, кажется, горел желанием лицезреть господина Караваева? Увидеть ты его сможешь, только беседы у вас не получится, ничего он тебе не скажет. Почему? По причине того, что его номер сейчас "двухсотый".
   Некстати небо основательно заволокло серыми брюхатыми тучами. К приезду Трунова небесные хляби разверзлись, и сыпанул мелкий, почти осенний, дождь, отнюдь не добавивший оптимизма в и без того скверное настроение опера.
  
  

8

  
   - Ну, господа розыскники, похоже, мы вернулись на исходный рубеж? - констатировал вопросом истинное положение вещей Трунов. - Что имеем - то и наше, а больше ничего в загашнике в нас нетути.
   Карандаш в его руке рассыпал по полированной столешнице сердитую барабанную дробь. По большому счету, недовольство начальника уголовного розыска было вполне объяснимо. Почти за двое суток работы дело, практически, с места не сдвинулось. А над душой Трунова ежечасно хмурят брови и надувают щеки прокурор с начальником милиции, вкупе с массой больших и не очень чиновников из Управления. И все норовят сала под шкуру залить, с оттяжкой. Тут не только карандашом по столу стучать станешь, ногами засучишь от злости.
   - По предварительному заключению эксперта, смерть Караваева наступила вследствие перелома шейных позвонков. Попросту говоря, ему открутили голову, как куренку. Никаких вещей или улик, позволяющих выйти на след убийцы Чердака, при нем не обнаружено. Что, кстати, и следовало ожидать. Несомненно, между убийствами Крышина и Караваева существует взаимосвязь. Какая? Неизвестно. Пока мы не повяжем душегуба, об отдыхе придется позабыть. Задача одна - рыть, пахать и копать. Да так, чтобы искры из-под копыт сыпались. Ясно, орлы?
   Из угла подал голос орел Котельников.
   - Макарыч, собственно говоря, зачем мы сами себе нагоняем страху в одно место. Ну, пришибли пару бомжей, невелика потеря для государства. Ведь не депутатов Госдумы замочили, в конце концов? Начальство дрючит? Так на то и начальство, чтобы подчиненные не дремали в кабинетах.
   - Ты о чем говоришь?! - взъярился майор. - Совсем умом оскудел? Для Закона абсолютно безразлично, кого убили - безродного бомжа или политика федерального масштаба. С нас спросят по полной программе, без всяких скидок на личность.
   Трунов замолчал, отыскивая в столе сигареты, и закурил, чего никогда не делал на рабочих совещаниях. Видно, достал его Котельников до самых печенок своей нерадивостью.
   В повисшей напряженной тишине раздался противный скрежет тормозных колодок останавливающегося на путях поезда, обычно не замечаемый сотрудниками. Слышать - слышали, но не обращали внимания. Так в обыденной жизни не замечают шелест листьев на деревьях или звон дождевых капель.
   Ребята молча ждали. Настенные часы равнодушно и гулко отсчитывали секунды. Что ни говори, зарвался Котельников, пересек ту грань, за которой кончается обычное сачкование и начинается наплевательство на Закон. Другими словами нельзя обозначить предложение Котельникова. Где видано, чтобы подчиненный во всеуслышание предложил начальнику свернуть работу по двойному убийству? Когда было такое?
   - Мне кажется, с подобными жизненными принципами Вам, Котельников, следует подумать о другом месте работы. - наконец, жестко произнес Трунов, переходя на официальный язык. - Не сочтите за предвзятое отношение, но я вынужден обратить Ваше внимание на то, что люди на контакт с Вами не идут, а это смерть для опера. Оперативник без поддержки и помощи населения - ноль без палочки. Безынициативный, инертный. . . Что еще? Короче, с такими в разведку не ходят. Возможно, на другом поприще Вы будете более полезны. Подумайте.
   - Уже думаю, - фыркнул Котельников. - На одной милиции свет клином сошелся, что ли? За грошовую зарплату работать сутками дураков нет.
   - Вольному - воля, - вздохнул Трунов, узрев напрасность собственных увещеваний. - Это, так сказать, для некоторых информация для размышления. Поговорили - и будя, вернемся к нашим заморочкам.
   - Позволь, Макарыч, слово молвить. - поднялся со стула Грачев. - Один человек шепнул, что позавчера, в пятом часу вечера, он видел Чердака с Батоном в компании с женщиной.
   - Бомжиха?
   - Судя по относительно приличному прикиду, она не смахивает на бродяжку. С другой стороны, разве нормальный человек станет якшаться с подобной публикой? - ответил Грачев.
   - Женщина... женщина... - Трунов в задумчивости крутанул на столе карандаш. - Приметы подруги, надеюсь, выяснил?
   - Естественно, - подтвердил оперативник, листая страницы записной книжки. - Имеется у меня словесный портрет мадам, минутку...
   Но Трунов не стал дожидаться, когда подчиненный разберется в своих каракулях, в которых сам черт копыто сломает.
   - Ноги у мадам в порядке? Случайно, не хромая? - спросил он.
   - Точно, Макарыч, женщина слегка прихрамывала, - удивленно подтвердил Грачев.
   - Ах, ты, мать Тереза! Все возвращается на круги своя. - непонятно выразился майор. - Грачев, возьми "дежурку" и смотайся на Блюхера. Спроси у любого прохожего, где найти Волчицу, тебе подскажут дом, в котором она обитает. Объясни ей, что я, майор Трунов, желаю лично с ней побеседовать.
   Немного поразмыслив, он скорректировал задание Грачеву.
   - Знаешь, не следует преждевременно светиться на "расписной" дежурной машине. Бери мою "десятку" и организуй вызов по-тихому. Машину оставь подальше от дома. Сам к ней не заходи, действуй через соседей. Въехал, вьюнош?
   - Определенно, - с порога бросил Грачев и исчез за дверью.
  
  
   Экскурс в прошлое
   Германия, апрель 1945 г.
  
   В голове разведгруппы неслышно скользил легкий на ногу Носков. В затылок ему дышал старший лейтенант. За старлеем также по-кошачьи, мягко двигались Степанов и Хабибулин. Они прикрывали собой пятерых, не обстрелянных, бойцов из недавнего пополнения. Замыкающим шагал радист Коновалов с тяжелым ящиком-рацией за спиной.
   Шли неторопко, памятуя об осторожности и русской пословице о преимуществе тихой езды. Иногда Носков поднимал вверх руку, привлекая к себе внимание. Колонна останавливалась, напряженно оглядывая окрестности: не колыхнется ли сосновая лапа? Не донесется ли треск сухой ветки под вражеским сапогом? Не послышится ли чужая речь?
   К счастью, беспокойство Носкова всякий раз оказывалось напрасным, и отряд продолжал шагать по мягкому хвойному ковру кажущегося враждебным леса.
   Остановившись в очередной раз, Носков оглянулся, и взмахнул рукой, подзывая к себе старшего лейтенанта. Он дождался, когда Семеренков приблизится к нему, и отвел в сторону хвойную лапу, открывая обзор перед собой.
   Прямо перед ними простиралась обширная поляна, в центре которой возвышался аккуратный двухэтажный дом под островерхой красно-коричневой крышей из черепицы. Небольшой пруд с дюжиной диких уток и меланхолично хрустевшие сочной травой пара пестрых коров вызывали ощущение покоя и совершенства. Война, казалось, десятой дорогой минула этот дивный уголок, и никогда не докатится до затерявшегося в лесу домика.
   Четверть часа они обозревали поляну и дом, однако, ничего подозрительного не приметили. Вокруг было тихо.
   Наконец, неслышно распахнулась дверь. На крыльцо вышла высокая, дородная женщина, одетая в светлую блузку с наглухо застегнутым под подбородком воротом. В руке она держала пустое ведро.
   Придерживаясь за перила, женщина спустилась по ступенькам крыльца, и скрылась за углом дома. Спустя минуту она вновь появилась в поле зрения разведчиков, сгибаясь под тяжестью ведра, через край которого выплескивалась вода.
   Старший лейтенант тронул Носкова за плечо и кивнул в сторону хозяйки.
   - Давай, сержант, только повежливей обойдись с женщиной.
   Носкову и без слов было понятно, что осмотра дома не миновать: уж слишком подходящее место для отдыха интересующих их людей.
   Он поправил пилотку и подмигнул командиру: мол, сам знаю. , не впервой.
   Удерживая автомат наизготовку, Носков шагнул из-за скрывающей его сосенки.
   Однако, культурно и по-тихому побеседовать с хозяйкой не пришлось. Едва он появился на поляне, как неизвестно откуда, словно черт из табакерки, выскочила овчарка ростом с новорожденного теленка и беззвучно, без лая и рыка, огромными прыжками помчалась наперерез сержанту. Цель собаки была очевидной - Носков, да и зловеще оскаленная пасть псины не оставляла сомнений в ее агрессивности.
   Короткая очередь в три патрона прервала бег овчарки. Вопреки внушительной комплекции, собака пронзительно тонко тявкнула, ткнулась мордой в траву, проскользила по инерции пару метров и неподвижно застыла. Все правильно. Неподходящий момент для выяснения степени собачьей лояльности.
   Женщина от неожиданности выронила ведро с водой и, прижав руки к груди, округлившимися от страха глазами смотрела на приближающегося к ней Носкова.
   Сержант подошел к перепуганной выстрелами хозяйке и, тщательно подыскивая нужные слова из собственного скудного немецкого лексикона, поинтересовался:
   - Фрау, зольдатен? Эсэсовцы? Гестаповцы и прочая шваль?
   Вероятно, женщина правильно поняла, о чем хотел ее спросить русский солдат.
   - Найн, найн. СС, гестапо - капут, Гитлер - капут. Фрау Марта...
   Из дальнейшего монолога Носков абсолютно ничего не понял, и спросил первое, что ему пришло в голову:
   - Ты, что ли, Марта?
   - Найн, Эльза. - она ткнула себя пальцем в высокую грудь.
   И снова последовала длинная тирада, состоящая из отрывистых, угловатых звуков, непривычных для слуха русского человека. В конце концов, до нее дошло, что солдат ее совсем не понимает и потому следует переходить на язык жестов.
   - Марта...
   Она сцепила пальцы рук в замок и выставила перед собой, а затем показала на входную дверь. Данный жест Носков истолковал по-своему: ага, подумал он, толстая Марта и хозяйка приглашают его в дом, наверняка, чайку попить.
   - Товарищ старший лейтенант! - крикнул сержант. - Нас в гости зовут!
   - Степанов - за мной, остальным смотреть в оба! - приказал Семеренков.
   Они пересекли поляну и поднялись на крыльцо, где их дожидались Носков и хозяйка. Но, вопреки словам сержанта, женщина не очень-то спешила приглашать в дом русских солдат. Она опять принялась что-то бормотать на своем языке, неоднократно упоминая Марту.
   - Не сожрем мы твою Марту, чай, не людоеды. - игриво хохотнул Носков, распахивая дверь в дом.
   Передняя комната сияла чистотой. На крашеном полу ни соринки, повсюду расставлены шкафы, на стенах висели деревянные полки. Каждая вещь находилась на своем месте. В общем, полный орднунг.
   - Говоришь, в доме нет посторонних? - обратился Семеренков к Носкову.
   - Хозяйка утверждает, что ни гестаповцев, ни эсэсовцев у нее не бывает. - ответил сержант не совсем уверенно.
   Ему вторила Эльза:
   - СС - капут, гестапо - капут, Гитлер - капут!
   - Задолдонила, прости господи, чисто попугай. - недовольно поморщился старший лейтенант. - Раньше им следовало "капут" сделать.
   В этот момент из-за прикрытой двери соседней комнаты раздался надрывный вопль. Кричала женщина.
   Бойцы прильнули к стене, не понимая, что происходит.
   Вопли не прекращались, более того, они перешли в какое-то безумное завывание.
   Носков переместился к двери, но на пороге стояла Эльза, раскинув в стороны руки и преграждая ему путь.
   - Ну-ка, посторонись, фрау, - произнес сержант, бесцеремонно оттесняя ее от двери стволом ППШ. - Поглядим, что за зверь там скрывается.
   - Найн, найн... - продолжала сопротивляться Эльза, но Носков уже ворвался в открытую им дверь, однако, в следующее мгновение он, словно ошпаренный, выскочил из комнаты, ошалело вращая зрачками.
   - Чего стоишь?! - закричал он, обращаясь к хозяйке и перекрывая доносившиеся из комнаты крики. - Марш к ней!
   Эльза метнулась в комнату.
   - Слышь, старлей, там, это, кажись, баба рожает. Подмогнуть бы надобно.
   - Чем мы сможем помочь ей? - спросил слегка растерявшийся Семеренков, по молодости своей ранее не бывавший в подобных ситуациях.
   Носков огляделся.
   - Так, вода горячая на плите, видно, готовились. Это хорошо. Степанов, принеси-ка холодненькой! Старлей, пошуруй по комнатам, отыщи чистую простынку. Давайте пошустрее, ребята, баба ждать не может.
   Спустя полчаса вместо затихших воплей роженицы из комнаты раздался слабый писк новорожденного ребенка.
   - Надо же, родился новый человек. - искренне удивился Семеренков. - Ну, Носков! Ну. молодец!
   Дверь открылась, и на пороге возник акушер в линялой гимнастерке. Перед собой он держал тряпичный кулек, из которого выглядывало сморщенное и красное личико младенца. За его спиной радостно смеялись глаза Эльзы.
   - Вот, глядите! Невеста! Война - войной, а у жизни свой распорядок. Поздравляю с внучкой ! - торжественно произнес Носков и передал сверток Эльзе. - Будьте здоровы, фрау, а нам пора. . .
   - Данке, данке, герр официр, герр зольдат, данке! - растроганно благодарила Эльза, одной рукой удерживая пищавший кулек, а другой смахивая невольно выступившие на глазах слезы счастья.
   Семеренков, Степанов и Носков, грохоча сапогами, сбежали по деревянным ступенькам крыльца и направились в сосняк, где их дожидались разведчики.
   Пересекая поляну, они не знали, что в этот момент находились на волосок от смерти.
  

9

  
   Оставшись в кабинете вдвоем, Трунов потянулся за очередной сигаретой.
   - Не слишком ли круто взял, Макарыч? - спросил Печеньин, имея в виду инцидент с Котельниковым.
   - В самую тютельку, Андрюха. - вздохнул майор. - Перебора здесь не просматривается. Лодыри для уголовного розыска есть ненужный и вредный балласт, от которого следует избавляться. Чем меньше котельниковых останется в наших рядах, тем больше пользы поимеет общество. Почему он не сумел разговорить Акимовну? Да потому, что конституция у него неконтактная, простого человека воротит от высокомерия и зазнайства, коих у Котельникова с лихвой. А неконтактный опер как холостой патрон - грохоту много, а толку никакого, подвести под монастырь может в любой момент. Кстати, завтра пригласи-ка в отдел свою семечную бабушку, и вместе с экспертом составьте фоторобот мужчины, потерявшего бумажник. Как знать, может, пригодится.
   - На девять утра уже пригласил Акимовну, криминалиста тоже предупредил, чтобы никуда не смылся.
   - Молодца, - похвалил майор. - Приятно лицезреть плоды оперской дрессуры.
   - Стараемся, - крякнул Печеньин. - Ответь, Макарыч, кто такая Волчица?
   Трунов мельком взглянул на часы и встал из-за стола.
   - А не сгонять ли нам в вокзальный буфет, не испить по чашечке кофейку с чебуреком? - по обыкновению с едва уловимой снисходительностью предложил он. - Вероятно, домашних не скоро обрадуем своим присутствием, а кушать уже хоц-ца.
   Прочитав неудовольствие на лице старшего лейтенанта, майор продолжил:
   - Нечего супить брови, мой юный друг. Учитывая семейные обстоятельства, тебе я позволю появиться дома. . . может быть. . . когда - нибудь. Двинули?
   Они скоренько вымелись из отдела и потопали в вокзальную забегаловку, где нормальному человеку подавали растворимый кофе и выпечку, в виде беляшей и чебуреков. Остальной ассортимент продуктов был рассчитан либо на детей - сладкоежек, либо на алкашей, которым предлагалось несчетное количество сортов пива.
   На правах старшего, отыскав свободный столик, майор уселся в пластмассовое кресло, а Андрей на таких же правах, но чуток поменьше, направился к буфетной стойке. За чебуреками и кофе.
   - Фамилия этой дамы - Волчкова Таисия Ивановна. - дождавшись возвращения Андрея, стал рассказывать Трунов. - Лет пятнадцать назад, когда ты еще в школу бегал, она доставляла немало хлопот милиции, особенно коллегам с территории. Но и нас, линейщиков, также не забывала. Короче, наш пострел везде поспел.
   Майор отхватил кусище исходившего горячим паром чебурека и, чертыхаясь, запил таким же обжигающим кофе.
   - Таисия была единственным ребенком в семье, ни в чем не нуждалась, родители холили дочурку. Вот она росла-росла, да и выросла в избалованную и капризную девицу. С горем пополам, окончила десятилетку, но учиться дальше не захотела. Ей больше пришлись по душе шумные компании с выпивкой-танцульками, где никаких дипломов не спрашивают.
   Пару лет просидела на родительской шее, правдой-неправдой вытягивая деньги из тощих кошельков родителей-пенсионеров. Но, в конце-концов, пришлось начинать трудовую деятельность. К станку она, конечно, не встала, а окончила курсы продавцов при Управлении торговли.
   Воспользовавшись паузой, Андрей поинтересовался:
   - Ты специально изучал подноготную Волчковой?
   - Пришлось, - ответил Трунов. - В свое время служебная необходимость заставила по душам потолковать с ней о ее грешном существовании. Разобраться, вся непутевая жизнь Таисии есть наглядный пример. Не для подражания, естественно, а как не следует жить, и какая хрень выходит, если к ней, к жизни, смолоду относиться пофигово. Верно говорят, человек творец собственной судьбы, с чем я полностью согласен.
   Они расправились с чебуреками и вышли на привокзальную площадь. Моросивший занудливый дождь прекратился, но небо продолжало оставаться смурным и неприветливым. Единственно положительный момент при такой погоде - отсутствие удушающей жары, заставляющей все живое искать спасительные теневые уголки.
   Время позволяло, и Трунов с Печеньиным, в ожидании приезда Грачева, облюбовали на площади скамью, с которой не заметить майорское авто было невозможно.
   - Само собой, долго в торговле она не продержалась. У постоянно находившегося в подпитии продавца ажура в делах не бывает. Волчкову попросили написать заявление по собственному желанию, чтобы не портить первую запись в трудовой книжке. Потом покатилось - поехало. В одночасье, один за другим, прибрались мать с отцом, а уже через год ее дом превратился в шалманский притон, в котором частыми гостями стали бомжи всех мастей. Таисия радушно принимала любого, кто приходил к ней с бутылкой. Вскоре, что и следовало ожидать, собутыльники дом спалили по пьянке. Полыхнул домишко среди ночи синим пламенем, и осталась девка на улице.
   Пару месяцев прокантовалась у таких же, как сама, подруг, но бесконечно хождение по гостям не могло продолжаться. Гость, он ведь хорош до вечера, а на ночь, как говорится, у меня и супруг имеется. Оставалась у Таисии одна дорога - в подвалы и теплотрассы. .
   - Кипучая молодость у нее выдалась, - вставил реплику Печеньин.
   - Скорее, дурная. - поправил майор, поморщившись от необъяснимой досады. - От зависти не лопнешь.
   - Откуда у нее такое прозвище - Волчица? От фамилии?
   - Фамилия, конечно, сыграла свою роль, но погоняло она получила за свой диковатый нрав. Как-то на школьном вечере одноклассник решил позабавиться с ней и прищучил ее в пустом классе. Но потом горько пожалел. Тая ему физиономию так изрисовала ногтями, что пришлось бедолаге в больнице помощь оказывать. Похлеще опасной бритвы поработали ноготки девахи.
   - Макарыч, а хромота по какому случаю приключилась у нашей мамзели? - продолжал пытать Андрей всезнающего майора.
   - Опять же, по пьянке. Не слишком резво переходила дорогу и попала под машину, как незабвенный Остап под извозчика. Товарищ Бендер отделался легким испугом, а Таисия расплатилась хромотой, нога неправильно срослась. - удовлетворил любопытство подчиненного майор. - Загнулась бы она в каком-нибудь подвале, да вовремя отправилась на двухгодичную отсидку за банальную кражонку. Думаю, Таисия преднамеренно и сознательно выписала себе литер в места не столь отдаленные. Она поняла, что доковыляла нетрезвой походкой до края пропасти и следующая остановка - могила. В принципе, она далеко не глупая женщина, а вот с моралью в нее в юности напряг был конкретный.
   Внезапно налетевший порыв ветра побеспокоил подпаленные близким сентябрем кленовые листья, и сверху сыпанула холодная морось. Прямо за шивороты курток. Они, как по команде, одновременно подхватились со скамьи и принялись смахивать с одежды влагу.
   - Скоро Грачев должен подъехать, - произнес Трунов. - Пошли в отдел, почти осенняя погода мне не по душе. Здесь, в городе жила тетка Волчковой. Детей у нее не было, на этой почве тетушка давным-давно разошлась с мужем. После освобождения Таисия и притулилась к ней. К этому времени тетка тяжело болела, ей требовался постоянный уход. Надо отдать ей должное - больную она обихаживала добросовестно, и тетка оформила на нее завещание, других родственников на горизонте не наблюдалось. Спустя полгода она умерла, а Волчкова стала полноправной хозяйкой вполне приличного домика на Блюхера.
   Андрей притормозил, удивленный осведомленностью Трунова.
   - Детей с Волчицей ты, вроде, не крестил, а ее похождения знаешь наизусть, как примерный ученик таблицу умножения. Откуда тебе все это известно?
   Трунов поднял кверху указательный палец и снисходительно усмехнулся.
   - Абсолютное знание есть категория невозможная. Ведаешь ли ты, отрок, что сказал по такому случаю незабвенный дедушка Сократ? Он изрек мудрую мысль: "Я знаю, что я ничего не знаю". Вот так, коротко и ясно. А ларчик открывается просто: в свое время я, можно сказать, отвел от Волчицы вторую судимость, о чем поведаю тебе немного погодя.
   - Взятку, поди, получил? - ехидненько так осклабился Печеньин, прекрасно зная, что Трунов и под пистолетом ничего себе в выгоду не поимеет. Для него Закон - Царь и Бог.
   - Ага, взял борзыми щенками, - легко отработал под подчиненного майор. - Волчкова, получив в наследство теткин домик, конкретно решила покончить с неблаговидным прошлым. Лучше позже, чем никогда. Глухая завязка, Таисии, понятно, не удалась, не по ее характеру такой подвиг. Вынырнуть из топкой придонной бомжевой жизни совсем непросто, однако, подняться на поверхность и глотнуть свежего воздуха она смогла, надо отдать ей должное. По улице в обнимку шляться с бичами она прекратила, сделала в домишке приличный ремонт, отгрохала теплицу для ранних овощей и зелени, коими стала приторговывать на рынке.
   - Интересно, на какие тити-мити? - недоверчиво спросил Андрей.
   - На собственную валюту. Голь на выдумки хитра, и поистине в изворотливой изобретательности русскому человеку нет равных. Так вот, стала Таисия понемногу промышлять самогоном. Суровая советская действительность канула в Лету, когда за изготовление сивухи можно было запросто схлопотать судимость. Новая власть на самогонщиков смотрит сквозь пальцы и, по моему мнению, совершенно напрасно.
   Клиенты Волчковой рассчитывались натурой по установленной таксе. Три кирпича - полстакана зелья, пять - целая чекушка. И строительный материал на усадьбу Таисии заструился полноводной рекой. Страждущие алкаши тащили все подряд: трубы, шифер, листовую жесть, кирпичи и цемент. Благо, стройками город богат, откуда украсть, к примеру, десяток кирпичей, труда не составляет.
   - Действительно, хочешь жить - умей вертеться. - удивленно протянул Печеньин.
   - Если покопаться в прошлой жизни каждого бомжа, то подавляющее большинство из них окажутся людьми мастеровыми. Они и батрачили на усадьбе Волчицы за кусок хлеба и тарелку похлебки. По окончании строительства Таисия постепенно отвадила бичей от своего гнездышка, осознав чреватые последствия такой дружбы.
   Некое подобие призрачной связи между ними сохранилось, в их среде мосты за собой сжигать не принято, но эти отношения стали больше походить на "неотложку". Иногда, в тяжкие моменты бытия, знакомые бомжи все же забредали на усадьбу к Волчице. В благодарность за оказанную помощь, она подбрасывала им кое-что из продуктов, не давая загнуться с голодухи. Кое-какими таблетками да микстурами снабжала. Знаешь, что меня больше всего удивило в жизненных передрягах Волчковой?
   - Скажешь - буду знать, - ответил Андрей.
   - Вопреки расхожему мнению о быстротечности женского алкоголизма, Таисия не спилась, как вмиг спиваются некоторые женщины, имеющие склонность к пагубной привычке. Видно, плоды ошибок молодости оказались слишком горькими для нее. А, вот и Грачев катит, Андрюха! Что ж, пошли пообщаемся со старой знакомой.
  
  
   - Какие дела, начальник?! Твой цербер даже переодеться не позволил! Ухватил за шиворот и проволок в ментовку, словно лис куренка. - с места нахраписто понеслась в карьер Волчкова. - Нет такого закона, чтобы без разбора хватать людей и тащить в лягавку, и я накатаю "телегу" прокурору, так и знай!
   На вид Волчковой было лет сорок. Лишь внимательно разглядев тяжеловесную лепнину фасада, понимаешь, что женщина давно разменяла "полтинник". Никакой, даже самый искусный макияж не в силах противостоять бескомпромиссному отпечатку прожитых годов. Тем более, лет, прожитых далеко не безмятежно и праведно. - Таисия, попридержи-ка ретивых. - с легкой укоризной произнес майор. - Во-первых, на арапа ты меня все равно не возьмешь. Во-вторых, тебе ли мне толковать, что в оном заведении на одежду клиента внимания не обращают? Для нас что главное? Чтобы безгрешной и чистой была душа человеческая, а не ее тленная оболочка. Врубаешься?
   - Ты, Макарыч, случаем, не в попы ли записался по совместительству? - усмехнулась Волчкова. - Глаголишь, будто священник на исповеди.
   - Работа у нас такая - исповедовать заблудших и наставлять их на праведный путь. - ответил Трунов. - Проходи, родная, располагайся поудобнее. Поговорим задушевно. . . как полтора десятка лет назад.
   Захорохорившаяся, было, женщина стушевалась.
   - Угощайся, Таисия, - майор протянул ей пачку сигарет и зажигалку.
   Волчкова взяла предложенную сигарету. Пыхнув дымом, она исподлобья взглянула на Трунова.
   - Кто старое помянет...
   - Тому глаз - вон, - подхватил майор. - Все правильно, мадам, все верно. Однако, кто былое забудет, тот рискует вообще потерять зрение. Не так ли, милая?
  
  
   Экскурс в прошлое
   Октябрь 1993 г
  
   Телевизор в дежурной части не выключался вторые сутки подряд. Казалось, еще немного - и видавший виды старенький приемник не выдержит накала транслируемых событий и развалится на части.
   На экране происходило нечто, выходящее из рамок здравого смысла, и именно абсурдность действительности порождала в сознании простого обывателя мерзкое чудовище, имя которому - страх. Будущее детей, еще недавно светлое и определенное, теперь становилось призрачным и аморфно-холодным, словно амеба.
   На экране танки расстреливали Верховный Совет. Русские убивали русских. Черные провалы окон, из которых тянулись кверху зловещие, дымные шлейфы, свидетельствовали о критичности создавшейся в стране ситуации. Даже недавний августовский путч на фоне нынешних событий смотрелся невинной детской шалостью.
   Сейчас, наряду с непониманием происходящего, приходило жутковатое осознание конца. Не конца жизни в биологическом смысле, а катастрофического крушения политической системы : забавы ради танки в центре столицы раскатывать не станут. Московские улицы мало подходят для полигона тяжелых бронированных машин.
   - Елки-палки! - выругался майор Белов после очередного залпа танковых пушек по зданию Верховного Совета. - Они там, в Москве, умом тронулись? Не ведают, что творят? Неужели невозможно цивилизованно разрулить ситуацию?
   - Непримиримый антагонизм. - обронил сидевший рядом Трунов, в то время еще старший лейтенант.
   - Чего? - скептически скривился майор. - Какой антагонизм? Власть не могут поделить, наши господа-правители. Ведь бьются насмерть, как заклятые враги. А еще вчера на приемах слащавые тосты произносили за здравие друг друга.
   - Наверное, не смогли договориться, если пустили перед собой танки. - произнес Трунов, покидая дежурку с сигаретой в руке.
   - Ну, ежели они сами себя беспардонно в расход пускают, стоит ли тогда вести речь о простом народе? - бросил ему вслед седой майор.
   - Не боись, Трофимыч, к нам смута не докатится, - успокоил его Трунов. - Сибирь от Москвы далеко.
   Хлопнула входная дверь. В "предбаннике" замаячил сержант Котельников с портфелем под мышкой. Рядом с ним находилась средних лет женщина, откровенно смахивающая на лицо без постоянного места жительства.
   - Что у тебя? - недовольно поинтересовался дежурный.
   - Кражу личного имущества раскрыл, товарищ майор. - отрапортовал постовой. Физиономия его светилась довольством, и осознание собственной значимости распирало милиционера.
   - Черт возьми! - ругнулся Белов. - Нам только преступлений не хватает.
   - Обычная кража, - заверил Котельников. - Вот гражданочка Волчкова портфель у пассажира умыкнула, а в нем ценные вещи - электробритва, продукты и прочее.
   Котельников, казалось, не замечал недовольства дежурного.
   - Да тут дело плевое, не стоит выеденного яйца. Я и протокол личного досмотра успел составить.
   - Какая кража?! - возмущенно воскликнула женщина. - Не воровала я ничего! Портфель валялся за скамейкой, возле него никого не было. Думала, кто-либо из пассажиров забыл, такое бывает.
   - Помолчи, тебе слова не давали, - одернул ее сержант. - Ваши сказки послушаешь, так каждого вора нужно медалью награждать, а не в тюрьму отправлять на исправление.
   - Потерпевший в наличии имеется? - спросил Трунов у постового. - Без терпилы кража не срастется.
   - Потерпевший сейчас придет и накатает заяву, в этом плане проблемы не будет. - стоял на своем сержант.
   - Трунов, разберись в происшествии. - распорядился Белов. - Если преступление налицо, возьми заявление от потерпевшего и передай в дежурку на регистрацию.
   - Котельников, дуй за потерпевшим. - в свою очередь, озадачил сержанта оперуполномоченный. - А мы с дамой пока побеседуем тет-а-тет.
   Котельников в момент слинял из "предбанника". Глядя ему вслед, Трунов усмехнулся : как же, по горячим следам раскрыл преступление, тут дело премией попахивает.
   В кабинете Трунов уселся за стол, положил перед собой чистый лист бумаги и авторучку.
   - Рассказывай, что приключилось? Почему оказалась в нашем заведении, которое, по большому счету, мало кто жалует?
   - Че рассказывать-то? - вздохнула Волчкова
   - Например, как портфель у пассажира сбондила. - простодушно предложил старший лейтенант.
   - И ты, ментяра, туда же...
   Она неожиданно всхлипнула.
   - Вот только слез не нужно, слезами дело не решить, - попросил Трунов. - Согрешила - признайся, и все дела. Последствия чистосердечного знаешь?
   Женщина кивнула и заговорила, смахивая слезы грязноватой ладонью.
   - Я освободилась месяц назад, два года парилась на зоне. Вернулась домой, только здесь меня никто не ждал, родители давно умерли. Тетка, правда, есть, проживает на Блюхера. Да кому нужна вчерашняя зечка? Люди от меня шарахаются, будто от прокаженной. Пришлось добывать пропитание сбором бутылок и попрошайничать, мир не без добрых людей. В общем, пошамать есть чего, а с ночлегом совсем худо.
   Сегодня притопала на вокзал, хотела стеклянной "пушниной" поживиться. Вижу, за скамьей портфель лежит, и рядом никого нет. Подождала минут пятнадцать, но за портфелем никто не пришел. Подумала, забыл кто из пассажиров и прихватила его с собой. Вещи-то в портфеле цивильные, и хавчик приличный. Хлеб, колбаса и печенье для меня навроде праздничного стола. Так с портфелем и пошла промышлять бутылки.
   Не успела дошкандыбать до конца перрона, как появился сержант. Затащил он меня в вокзал, пригласил понятых и реквизировал портфель, как краденый. Но я его не украла, нашла, честное слово. . .
   Имелся в рассказе Волчковой один штришок, заставивший Трунова прислушаться к ее словам. Как правило, вор после удачной кражи быстренько смывается с места совершения преступления, а не разгуливает на виду у всех с краденой вещью в руках. Интересно, что скажет потерпевший? От его показания будет зависеть дальнейшая судьба Таисии Волчковой. Продолжит ли она бомжевать или отправится на зону для новой отсидки?
   Послышались шаги. В приоткрытую дверь заглянул Котельников.
   - Николай Макарович, потерпевший доставлен, - коротко доложил он.
   - Давай его ко мне, а сам пообщайся с Таисией в коридоре, - приказал Трунов.
   Через порог шагнул мужчина лет тридцати пяти с опухшим лицом, стыдливо отводя глаза в сторону. По всему было видно, что ситуация для него необычная, и потому в милицейском кабинете он чувствовал себя неуверенно. Стыдливость указывала на наличие у него такой ценной для индивида черты, как совесть. Значит, можно рассчитывать на взаимопонимание во время беседы.
   Нет, Трунов вовсе не собирался манипулировать фактами и заниматься их подтасовкой. Вор, конечно, должен сидеть в тюрьме, но при наличии в его действиях уголовно-наказуемого деяния. Зло должно быть наказано. Однако и наказание невиновного является недопустимым посягательством на принцип справедливости правосудия. Подобные ошибки имеют весьма плачевные последствия. Для всех причастных лиц.
   - Фамилия? Имя? Отчество? - спросил старший лейтенант после того, как потерпевший перестал ерзать на стуле и немного успокоился.
   - Окунев Вячеслав Сергеевич, - ответил он, упорно отводя в сторону затуманенный взгляд.
   - Проживаете?
   - В Новосибирске.
   - В Приозерске по служебным делам?
   - Да, в командировку приезжал, - подтвердил Окунев. - Здесь находится фирма "Меркурий", являющаяся нашим дочерним предприятием по оказанию бытовых услуг населению.
   - Подтверждающие документы имеются?
   - Конечно, паспорт и командировочное удостоверение, сейчас... Окунев сунул руку во внутренний карман пиджака, затем во второй. Его блуждающий взгляд стал еще более затравленным.
   - Господи, куда же подевались документы? - забормотал он, поочередно выворачивая все имеющиеся в наличии карманы. - В паспорте билет на поезд и командировочное удостоверение.
   Напрасно. Никаких документов у Окунева не оказалось, и куда они исчезли, он вразумительно пояснить не мог.
   - Понимаете, в двенадцать для мы приехали на вокзал, приобрели мне билет на поезд, а затем посидели в кафе, - растерянно повествовал незадачливый бытовик.
   - Хорошо?
   - Что? - переспросил Окунев.
   - Хорошо, спрашиваю, посидели?
   - А-а, лучше некуда, - безнадежно махнул рукой Вячеслав Сергеевич. - До поезда оставалось часа четыре, за ребятами пришла машина с фирмы и они уехали. Я остался на станции. Вышел на улицу освежиться, присел на скамейку и, кажется, уснул. Разморило на солнышке. Погода, сами видите, стоит великолепная.
   Начало октября, на самом деле, баловало сибиряков почти летним теплом. Дни стояли тихие и ясные, словно, поплутав в сентябрьских дождях, вновь вернулось бабье лето, осенив природу виноватой печатью грусти.
   - Вячеслав Сергеевич, необходимо припомнить, где вы были? - настойчиво теребил потерпевшего Трунов.
   Отсутствие документов у потерпевшего добавляло мороки в кажущееся простым дело Волчковой. Одно из двух: документы у Окунева похитили, либо он их потерял, мягко скажем, будучи немного не в себе.
   - Вроде далеко не ходил, - озадаченно почесал затылок Окунев. - Прогулялся по перрону, затем присел на скамейку отдохнуть. Портфель и документы находились при мне, кажется. Затем, ну, понимаете, мне приспичило по малой. Зачем куда-то идти? Я отошел в кусты, за живую изгородь, ну и, это самое, справил, как говорится, виноват...
   Трунов понимал, что Окунев чего-то недоговаривает, вероятно, подзабыл по причине обильного возлияния. Ведь известно, как у нас, на Руси, провожают проверяющих. Трезвого ревизора отправлять обратно домой считается просто неприлично.
   - . . . Когда вернулся обратно, то обнаружил отсутствие портфеля. - продолжал стыдливо бормотать Окунев. - Увидел на перроне сержанта и сообщил ему о пропаже.
   Трунов поднялся из-за стола.
   - Придется немного провериться. - сообщил он Окуневу.
   - Далеко?
   - Покажите, где отдыхали. Вполне возможно, документы выпали из кармана, и их никто не похищал.
   Они вышли в коридор, где маялись в ожидании Котельников и Волчкова.
   - Скоро буду, ожидайте, - без объяснений, на ходу обронил Трунов.
   Старший лейтенант с потерпевшим миновали острошпильное здание вокзала. Окунев подошел к скамье, стоявшей на краю перрона, и показал на нее пальцем.
   - Здесь я оставил портфель.
   К окрашенной голубой краской спинке скамьи вплотную подступала живая изгородь из дикорастущих яблонь и акации. Несмотря на позднюю осеннюю пору, аккуратно подстриженные кусты и деревца еще сохранили листву, и багряно-золотой полог надежно скрывал от посторонних глаз происходящее за изгородью.
   Для оперативника скамья интереса не представляла, ему требовалось осмотреть место, которое Окунев использовал в качестве туалета.
   Обозначив ориентиры поиска, Трунов неторопливо исследовал травяной ковер. Его дотошность увенчалась успехом: в траве сверкнула лаковая обложка паспорта с тисненными золотыми буквами. Николай поднял документ и внимательно осмотрел место находки. Характерная примятость травяного покрытия сохранила очертания человеческого тела и говорила сама за себя. Здесь совсем недавно кто-то отдыхал. И этим человеком был гражданин Окунев, что и подтверждалось обнаруженным паспортом.
   - Кривить душой нехорошо, Вячеслав Сергеевич. - передавая ему паспорт с находившимся в нем проездным билетом и командировочным удостоверением, беззлобно упрекнул Трунов. - Почему не рассказали о том, что дрыхли без задних ног в сквере?
   - Срамота прямо! От стыда и смолчал. Думал сюда вернуться и поискать документы без милиции, - со вздохом облегчения ответил Окунев. - Понимаете, разморило на солнышке, прилег на травку и закемарил, будто сытый кот на завалинке.
   - Получается, у нас нет оснований для привлечения гражданки Волчковой к уголовной ответственности. - с уверенностью констатировал Трунов. - Она поведала чистую правду и умысел на кражу вашего портфеля у нее, действительно, отсутствовал. Вячеслав Сергеевич, взгляните, ваша скамья сквозь живую изгородь просматривается?
   - Нет, - повеселевшим голосом ответил Окунев и, помолчав, добавил:
   - Вообще-то я претензий ни к кому не предъявляю, сержант настоял на подаче заявления.
   - Хорошо то, что хорошо заканчивается. Ладно, потопали в контору, успокоим Волчкову.
   В возбуждении уголовного дела в отношении Волчковой Трунов отказал в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления. Обломилась премия Котельникову.
   Поразмыслив, на следующий день Николай все же побывал в гостях у тетушки Таисии. О чем они беседовали, никто не знает, но спустя несколько дней Волчкова перебралась к ней, и вскоре стала полноправной хозяйкой домика на Блюхера.
   Иногда Трунов сталкивался с Таисией на улицах небольшого Приозерска. Встречаясь, они молча кивали друг другу и, не обмолвясь ни единым словом, каждый спешил по своим делам. Приличная одежда и ухоженный вид без слов говорили, что у Волчковой все благополучно, жизнь вошла в нормальную колею, где не было места подвалам и унизительному сбору бутылок.
  
  
   Экскурс в прошлое
   Германия, апрель 1945 г.
  
   - Носков, до войны ты, никак, акушерствовал? - бесхитростно поинтересовался Семеренков во время очередного привала.
   Сержант укоризненно поглядел на командира и ответил, не скрывая оскорбленного самолюбия:
   - Никчемное это занятие, так скажу. Уж больно срамное место работы для нормального мужика. Я до войны в своей деревне по плотницкой части трудился, столярничал. Буфет какой-нибудь, либо стол с табуретками запросто мог смастерить. Но чтобы рожениц обихаживать - увольте, никогда допрежь не приходилось.
   - Не похоже, если судить по сегодняшнему случаю. - с сомнением покачал головой Семеренков.
   На добродушном лице Носкова заиграла плутовская улыбка.
   - Бабка-то моя повитухой была, почитай, у половины деревенских баб приняла младенцев. Когда я еще несмышленышем бегал, она иногда брала меня с собой повитушничать. Отец с матушкой мантулили от зари до зари, а пацаненка, то бишь меня, не на кого было дома оставить. Значится, сидел я где-нибудь в закутке да наблюдал, как бабка управляется с роженицами. Вот кое-что и врезалось в память, а сегодня, вишь, сгодилось.
   Семеренков отогнул рукав гимнастерки, взглянул на часы и поднялся, стряхивая с себя сухие желтые хвоинки.
   - Подъем! - скомандовал он. - Топаем дальше.
   Поднявшийся ветерок разогнал безмятежно кувыркавшиеся в небе белые комья облаков, и яркое послеполуденное солнце обласкало лес яркими лучами. Сумрачные в непогоду тяжелые хвойные лапы вмиг заискрились, заиграли теплыми изумрудными блестками.
   Порядок передвижения оставался прежним. Впереди неслышно шагали Носков и Семеренков, до рези в глазах вглядываясь в зеленую стену сосновой поросли. Остальные разведчики "держали" стороны, стараясь обнаружить врага прежде, чем их самих стрелок посадит на мушку. По расчетам Семеренкова, они вышли в район предполагаемого приземления американского летчика со сбитого "Мустанга".
   Внезапно в прогале лапника промелькнуло инородное для соснового леса светлое пятно. Носков замер на месте, поджидая старшего лейтенанта.
   Это был парашют. Белый купол с обрезанными стропами завис на высокой сосне в трех метрах от упругого хвойного ковра.
   - Небольшая высота позволяет судить, что пилот, освободившись от парашюта, смог оказаться на земле без особого ущерба для здоровья, - предположил Семеренков. - Однако, если он ранен, то далеко уйти не мог. Будьте внимательны!
   И, словно в подтверждение слов старшего лейтенанта, разведчики услышали хлопок выстрела, гулким эхом прокатившийся по лесу. Затем еще один.
   - Полкилометра, пожалуй, будет. - определил "на глазок" расстояние Семеренков. - Вперед!
   Еще не затих в кронах сосен отголосок второго выстрела, как его похоронила под собой сухая автоматная трескотня.
   - Мать честная, немцы, старлей! - прошептал Носков, вытирая пилоткой вспотевшее лицо. - У нашего ППШ голос побасовитее будет.
   - Ясен хрен. - на ходу хмыкнул Семеренков. - Ведь не американцы же друг в друга пуляют. Наших частей в лесу не наблюдается.
   Беспорядочная какофония выстрелов заглушила птичий щебет и заставила белок, этих миролюбивых и беззаботных зверьков, затаиться в спасительных убежищах.
   Лишь изредка в паузах автоматных очередей слышались одиночные хлопки пистолета. По-видимому, американец не рассчитывал на милость озлобленных до жестокости от неминуемого конца гитлеровцев и, надеясь на чудо, отстреливался до последнего.
   - Быстрее! - торопил разведчиков Семеренков, понимая очевидное неравенство сил. Надолго американца не хватит. Да и что он может поделать с пистолетом против полудюжины "шмайссеров". Весовые категории разные.
   Когда выстрелы загремели рядом и стали отчетливо различимы злые возгласы немцев, разведчики перестроились в шеренгу, заходя с флангов и веером охватывая явно обозначившееся место боя. На треск сучьев под ногами уже никто не обращал внимания, грохот выстрелов заглушал остальные звуки. Только бы не напороться на пулю излишне осторожного фрица.
   Внезапно стрельба прекратилась. В повисшей тишине хриплый голос что-то отрывисто пролаял.
   - Предлагают сдаться в плен. Гарантируют жизнь и передачу американскому командованию. Дают минуту на размышление. - прошептал оказавшийся рядом с Носковым разведчик Соколин.
   - Откуда знаешь? -
   - Да понимаю я по-немецки. - просто ответил Соколин.
   - Чего ж ты молчал?! - выругался про себя сержант : в наличии свой толмач, а они разговаривали с Эльзой, словно глухонемые.
   - Никто меня не спрашивал насчет языка.
   - Тьфу, ты!
   Совсем не тот случай, когда скромность украшает человека, скорее - наоборот.
   Минута истекла одним мгновением. И вновь нечастые пистолетные щелчки похоронил под собой остервенелый стрекот автоматов.
   Тем временем, разведчики вышли на край сосновой елани. Открывшаяся картина предполагала трагический, хотя и закономерный, исход боя. Шесть человек в серых френчах с закатанными по локоть рукавами уверенно шагали по поляне, поливая очередями росший на краю огромный куст, похожий на шиповник. Еще один лежал, уткнувшись лицом в мягкий лесной дерн, не подавая признаков жизни. Медлить было нельзя. Следовало их немедленно приземлить, пока они не укрылись за колючим кустом, вероятно, ставшим последним пристанищем для американского летчика - его пистолет упорно хранил молчание.
   Не более двадцати метров разделяли немцев и разведчиков Семеренкова. Расстояние вполне оптимальное для броска гранаты. Носков выложил перед собой весь запас "карманной" артиллерии - четыре "лимонки" в ребристых рубашках защитного цвета. Осмотрелся, привстал на колено для более удобного и точного броска.
   В следующее мгновение брошенная им граната оглушительно рванула в аккурат за спинами немецких солдат. Следом - другая. И тотчас в дело вступили автоматы разведчиков, завершая работу сержанта.
   Шансов на спасение у немцев не оставалось. Четверо из них враз свалились замертво. Однако, двоим, которых пощадили осколки, удалось укрыться за кустом и открыть ответный огонь. Они продлили свои жизни всего на несколько секунд. Слишком хлипкой защитой оказался колючий куст, насквозь прошиваемый пулями.
   Меняя опустевший диск на полный, Семеренков услышал, как кто-то из его бойцов удивленно ойкнул и застонал.
   "Кого-то из моих зацепило". - с досадой и болью подумал он.
   В следующую секунду старший лейтенант поднял автомат, поймал в слегка подрагивающем прицеле злополучный куст и яростно даванул на спусковой крючок. С безвинного растения дождем посыпались срезанные пулями листья и ветки.
   Наконец, огрызавшиеся огнем "шмассеры" поочередно замолчали.
   Семеренков выждал паузу и окликнул Соколина.
   - Давай, разведка, по-пластунски в обход, - приказал он. - Проверь наших крестников. Сдается мне, они давно отправились в преисподнюю.
   Соколин плюхнулся на живот и юркой ящеркой заскользил по колкой прошлогодней траве.
   - Точно, покойники! - вскоре послышался звонкий мальчишеский голос.
   Старший лейтенант облегченно выдохнул. Все, амба.
   - Кого из наших? - спросил он у подошедшего сержанта.
   - Хабибулин. - ответил Носков. - Пуля застряла в плече, навылет не вышла. Да еще рацию пуля расшибла вдребезги.
   - Займись его перевязкой, Кузьмич, - распорядился Семеренков. - Степанов?!
   - Здесь я, командир.
   - Нужно в темпе собрать боеприпасы и автоматы этих вояк. Негоже оставлять оружие бесхозным. Неизвестно, в какие руки оно может попасть. Да, солдатские книжки тоже сгодятся штабистам. Понял?
   - Так точно!
   - Поторопись, Степанов.
   Американец оказался буквально нашпигован пулями. Его комбинезон насквозь пропитался кровью. Отказавшись сдаться в плен, он подписал себе смертный приговор. Всего-то на несколько минут опоздал Семеренков с бойцами, но. . . поворотить время вспять никому еще не удавалось.
   - Сержант Майкл Грэг, - прочитал старший лейтенант, обнаружив в кармане комбеза документы летчика. - Геройский ты парень, сержант. Как же тебя угораздило погибнуть? Ведь война-стерва на издохе, а все одно продолжает собирать дань с живых. Эх, сволочуга!
   Он снял с погибшего пилота планшет и откинул жесткий, словно жестяной, клапан. Так, полетная карта, еще какие-то документы. Ладно, в штабе разберутся, что к чему.
   В боковом кармане планшета Семеренков нашел крохотный альбомчик в ледериновой обложке, размером не более ладони. На каждой странице кляссера имелось по два кармашка из прозрачного целлулоида, в которых находились почтовые марки. Что ж, у каждого свои причуды. Среди летчиков немало суеверных людей. Вероятно, марки для Грэга были своего рода талисманом, оберегом от напасти. Но все же отвести беду от Майкла марки не сумели.
   Альбом заслуживал детального ознакомления. История некоторых марок уходила корнями в прошлое, но. . . разглядывать коллекцию Семеренкову было недосуг. Матусов, наверное, все глаза проглядел, дожидаясь возвращения группы. Дома получше рассмотрю, решил старший лейтенант, а затем вместе с документами передам в штаб полка.
   Они наскоро похоронили американского летчика. Нельзя было оставлять не погребенным тело геройского сержанта, того требовали законы войны. Отметив на клочке бумаги координаты захоронения Майкла Грэга, Семеренков сложил клочок вчетверо, и засунул в пустой кармашек кляссера.
  
  

10

  
   - Не догадываешься о причине нашего рандеву? - на правах старого знакомого доброжелательно, почти по дружески, спросил Трунов.
   - Гадать не стану, сам скажешь, - ответила Волчкова.
   Не выдержав прямого, в упор, майорского взгляда, она отвела в сторону глаза.
   "Знает, мадам, откуда жареным потянуло, знает", - про себя отметил Трунов. Значит, он попал в "яблочко".
   - Известно ли тебе, Таисия, какая беда приключилась с твоим дружком?
   - С кем именно? У меня половина города в знакомых значится, - продолжала юлить Волчкова, не желая идти на контакт с милиционером.
   - С Васей Крышиным, например?
   - С Чердаком?
   - С ним, родимым, - подтвердил майор. - Земля ему пухом, страдальцу.
   Сигарета в руке женщины дрогнула. Она несколько раз нервно затянулась, досмолив цигарку до самого фильтра, а затем с остервенением раздавила окурок в стоящей перед ней изящной, цветного стекла, пепельнице.
   - Чердак умер?
   - Представился, раб божий, - подтвердил Трунов. - Я надеюсь, ты расскажешь нам о последнем дне жизни Крышина, поскольку его смерть оказалась насильственной. Смекаешь, Таисия, куда вляпалась?
   - Почему я должна знать.. - пошла в атаку Волчкова, но майор не позволил ей закончить фразу.
   - Потому что именно тебя видели с Чердаком незадолго до его смерти, и не исключена возможность твоей причастности к гибели Крышина.
   Последние слова Трунов произнес, определенно, для острастки, чтобы она задумалась и осознала серьезность происходящего.
   Скрипнула дверь, и в кабинете появился следователь Бурикин.
   - Отдыхать сегодня думаете, сыщики? - иронично спросил он, проигнорировав присутствие Волчковой. - Скоро на небе звезды вспыхнут, а вы все в делах да заботах, сердешные.
   - Антон, присядь-ка в уголок да прижухни. - сморщившись, словно от докучливой зубной боли, произнес майор. - Авось, что-нибудь дельное подскажешь. Мы вот тут с Таисией не находим взаимопонимания, как раньше бывало. Почему такой расклад, а?
   И майор снова в упор посмотрел на Волчкову, припечатав ее к стулу.
   Таисия зябко повела плечами под холодным и колким взглядом Трунова и, наконец, решилась.
   - Угости еще сигареткой, Макарыч. - попросила она. - Знаю, за мной должок имеется. Долги принято возвращать, и поэтому расскажу, как на духу.
   Позавчера я стояла на рынке, помидоры в моем огороде нынче добрые уродились. Вот с утра и притащилась на базар с авоськой томатов. Шатко-валко, но к обеду почти все распродала, осталась пара килограммов, не больше. Гляжу, по рынку шастают Чердак с Батоном. Увидели меня и сразу подрулили к моему прилавку. Сворачивай, говорят, торговлю, они желают меня отблагодарить за мою доброту. Сказали, фарт нежданный им сегодня подвалил.
   - Выходит, Чердак и Батон при деньгах были? - спросил Трунов.
   - Так получается, коль они сигаретки дорогущие курили.
   Волчкова выдохнула в сторону густой дымный клуб и продолжила :
   - Короче, Чердак прихватил оставшиеся помидоры и подался в привокзальный сквер готовить закуску, а Батон со мной бросил кости за водярой.
   - Отчего к себе домой их не пригласила?
   Волчкова осуждающе усмехнулась и покачала головой.
   - Дорога на мою фазенду им заказана. Хватит того, что такие же друзья-товарищи учинили пожар в родительском доме. С меня достаточно, я больше не желаю ошиваться по подвалам. Значит, мы взяли бутылку водки и направились в пристанционный сквер. Там у них имелось укромное место. Подходим, слышим, Чердак верещит, словно подраненный зайчонок. Мы незаметно подошли поближе и увидели, как один жлоб метелит Чердака по-черному, как боксерскую грушу, и что-то требует ему вернуть.
   - Что именно?
   - Не знаю. На станцию прибывал товарняк, и из-за скрежета тормозов слов было не разобрать. Батон, естественно, струхнул и потащил меня за собой. Мы драпанули из сквера, а Чердак остался там. Больше его я не видела.
   - Приметы мужчины, избивавшего Чердака, запомнила? -
   задал вопрос до сих пор молчавший Бурикин.
   - Куда там. . . У меня от страха душа в пятки убежала. Помню, рубашка на нем была клетчатая и возле вика, кажется, имелось темное родимое пятно, размером с горошину.
   Бурикин услышал последние слова Волчковой и удивленно присвистнул.
   - Макарыч, похоже, недавно я общался с твоим злодеем. Слишком броская примета - родимое пятно, и случайное совпадение маловероятно.
   Трунов нараспев произнес:
   - Та-ак, красиво девки пляшут, по четыре сразу в ряд. Интересное кино... Таисия, погуляй покуда в коридоре, а мы немного пошепчемся.
   - Сигареткой не побалуете даму, Макарыч? - с нагловатым кокетством засмеялась Волчкова, осознав, что общение с милицией сегодня ей неприятных сюрпризов не предвещает, а потому совсем не грех пощипать ментов, в смысле курева. Чужой табак всегда вкуснее, и для кошелька не накладно.
   - Для тебя мне ничего не жалко. Забирай отраву вкупе с зажигалкой. Чувствую, сегодня наше общение коротким не будет, пачкой сигарет не отбояришься.
   Дождавшись, когда женщина оставит милиционеров одних, майор вопросительно посмотрел на следователя : мол, дело толмачь, не тяни кота за хвост.
   Бурикин потер указательным пальцем переносицу, простуженно кашлянул в кулак и родил приятную для оперского слуха фразу :
   - Фамилия его - Чубуков Александр Алексеевич, он у меня проходит по делу в качестве потерпевшего, а проживает он аж в далеком городе Иркутске.
   - По поездной краже сотового телефона? - уточнил Трунов.
   - Точно. - подтвердил следователь. - Ты Чубукова не мог видеть по простой причине - кража мобильника сложности не представляет, раскрыта она сопровождающим нарядом и уголовный розыск по данному преступлению к работе не привлекался.
   - По всему выходит, охоту на бичей открыл потерпевший Чубуков? - подал голос Печеньин. - Чтобы замочить двоих человек, нужна очень веская причина. Если он не маньяк, конечно.
   - Однозначно, Андрюша. - тяжело выдохнул Трунов. - Нет, на маньяка Чубуков не смахивает, здесь нечто другое. И это "нечто", вероятнее всего, скрывается. . . в портмоне, принимая во внимание показания твоей бабушки. Таисия?!
   - Туточки я. - эхом донеслось из коридора.
   - Разрешаю ворваться в мою камеру для продолжения беседы!
   Последние четверть часа окунули начальника уголовного розыска в состояние легкой эйфории. Приподнято-дурашливое настроение всякий раз овладевало Труновым, когда после длительного топтания на месте, после неизбежных в процессе розыска "пустышек", впереди начинал брезжить просвет с конкретными фигурантами.
   - Мне непонятно, роднуля, почему ты не поведала нам о бумажнике? - нахраписто упрекнул майор Волчкову, будучи уверенным, что ей известно о портмоне Чубукова. По его предположению, иного и быть не могло. Батон никогда бы не рискнул оставить при себе бумажник с деньгами после экзекуции над его собратом Чердаком.
   - Побойся бога, Макарыч! - взвилась Таисия. - Сам не позволил рассказать до конца, выставил за дверь, а теперь наезжаешь на меня как танк.
   - Виноват, мадам, я весь во внимании. - отработал назад Трунов, никогда не считавший для себя зазорным извиниться за необоснованный упрек. - Признаю свою ошибку, лежачего не бьют. Говори дальше.
   - После того, как мы убежали из пристанционного сквера, Батон передал мне бумажник, и попросил схоронить его до лучших времен. Оказывается, они видели, как утром этот жлобина незаметно выбросил бумажник в кусты, когда шагал по перрону в компании ментов. Он, получается, сбросил портмоне, а Чердак с Батоном его притырили.
   - И ты согласилась спрятать бумажник? - недоверчиво полюбопытствовал Трунов.
   - Что здесь такого? - беспечно подтвердила Таисия. - Бумажник "чистый", криминалом не пахнет и потому мне бояться нечего.
   - Как знать. - задумчиво проговорил майор, рисуя на чистом листе замысловатые фигуры. - Как знать. . . Портмоне ты, естественно, проверила на наличие содержимого?
   - Виновата, не удержалась от соблазна. - повинилась Таисия.
   - Что же в нем было такого, из-за чего человека жизни лишили? - задал вопрос Бурикин. - Деньги?
   - Конечно, бабло. - охотно подтвердила Таисия. - Тысяча двести пятьдесят рублей, которые Батон не успел прокутить, и американской капусты аж на четыреста баксов.
   - А документы?
   - Не было никакой ксивы, клянусь. Вот. . . орден в бумажнике находился, в носовой платок завернутый.
   - Орден?! - удивленно уточнил майор и усомнился :
   - Может, знак какой-нибудь? Сейчас такого добра пруд пруди, на все случаи жизни без проблем можно купить красивую побрякушку, были бы деньги.
   Но Волчкова стояла на своем.
   - Не совсем я дремучая, Макарыч. Выросла при Советской власти, да и телевизор иногда смотрю. Говорю тебе - орден.
   - Что он из себя представляет?
   - Ну, такой. . . В форме большой звезды. Красный.
   Полученные сведения следовало немедленно проанализировать и обсудить дальнейшие действия. Само собой, Волчкову посвящать в детали милицейской кухни никто не собирался, а потому Трунов вновь, особо не церемонясь, выставил ее за дверь кабинета. Ничего нового к сказанному она добавить не могла, но и отправлять ее домой без милицейского сопровождения в сложившейся ситуации было бы крайне неразумно.
   - Антон, ты мобильник Чубукову вернул? - издалека забросил удочку майор.
   Бурикин недовольно фыркнул.
   - Я похож не идиота? Дополнительная головная боль мне ни к чему. Получив обратно свой сотовый, потерпевшего Чубукова никакими калачами не заманишь в богом забытый Приозерск. А кое-какие следственные действия с ним все же придется проводить. Скажи, охота мне на пару часов тащиться в далекий Иркутск?
   - Умница. - похвально отозвался Трунов. - Значит, попытаемся проследить последние звонки Чубукова, входящие и исходящие. Возможно, картина станет более ясной и полной. Однако, это дело ближайшей перспективы, то бишь, завтрашнего дня, а сейчас. . .
   Майор взглянул на часы и, спохватившись, выдал на гора длинный монолог :
   - Что мы имеем, господа сыщики? Думаю, сегодняшней ночью должен образоваться еще один труп - Волчковой. Не нужно быть гением сыска, чтобы обосновать данный вывод.
   Чубуков, волею судьбы оказавшись потерпевшим, по пути в отдел милиции незаметно сбрасывает в кусты бумажник, в котором, кроме денег и валюты, находится орден Красной Звезды. Все это случайно наблюдают бомжи Батон и Чердак, они втихую и прикарманивают портмоне.
   По скудости ума, вместо того, чтобы залечь на дно, они открыто начинают шиковать на деньги Чубукова, что и подтверждает Акимовна. Она, как с добрым утром, и сдала бомжей злодею. Правда, без злого умысла, а из желания помочь попавшему в беду человеку.
   В пристанционном сквере Чубуков выслеживает Чердака и избивает его, требуя вернуть ему бумажник. В результате мы получили качественный труп Крышина. Чубукову, вероятнее всего, от убиенного им бомжа становится известно, что бумажником владеет Батон и место его берлоги.
   На момент осмотра трупа Крышина денег при нем не оказалось. Значит, Чубуков забрал долю Чердака и отправился на поиск Батона. Зная логово бомжей, отыскать того оказалось несложно. К великой печали Чубукова, у Батона тоже ни денег, ни самого бумажника с орденом не было. И он, предварительно узнав адрес Волчковой, у которой находился бумажник, вслед за Чердаком в царство небесное отправил и Батона, свернув ему шею. Нельзя ему было оставлять в живых Караваева. Совершив убийство Чердака, умышленно или по неосторожности, он не мог оставаться в безопасности. Поскольку милиция, отрабатывая связи Крышина, непременно вышла бы на Батона. А в конечном итоге - на самого Чубукова.
   Какие мысли имеются по поводу выше изложенного, мои юные друзья?
   Трунов закончил монолог и расслабленно откинулся на спинку кресла, раскачиваясь подобно маятнику и рискуя свалиться на пол.
   - Дальнейшее развитие событий, Макарыч, предсказать несложно. Сегодня ночью Чубуков обязательно навестит Волчкову. - сказал Печеньин.
   - Значит?
   Подчиненные молчали, понимая, что предстоящей ночью отдыхать им не придется. Такая не радужная перспектива веселья в настроение ребят не добавила, но и недовольного ропота не вызвала. Издержки производства, так сказать.
   - Ребята, от сегодняшней засады нам никуда не деться. - вздохнул майор с оттенком косвенной вины. - Придется ночью погостить у Волчковой. Замаячивший впереди третий труп - это явный перебор, мы не должны допустить третьей смерти по делу. Антон, спасибо тебе за помощь. Мавр сделал свое дело. . .
   - Не стоит благодарности. - произнес следователь, направляясь на выход. У двери он остановился и насмешливо бросил через плечо :
   - На том свете сочтемся, Коля. . . угольками.
   - Непременно. - в тон ему откликнулся Трунов. - Передай Волчковой, пусть зайдет. Измаялась, поди, в коридоре.
   Таисия в третий раз возникла в майорском кабинете. На ее лице читалось плохо скрываемое раздражение, вызванное долгим общением с милицией. Оно и понятно, почти два часа менты мурыжат вопросами, и конца беседы не видно. Кому по душе такой винегрет?
   Волчкова уселась на стул перед майором, достала халявную пачку сигарет и замешкалась, глядя на Трунова.
   - Закуривай, Таисия, не стесняйся. - разрешил он. - Ну, у нас ты погостила, а теперь у милиции появилось желание побывать у тебя дома с ответным визитом, так сказать. Не возражаешь?
   Женщина язвительно усмехнулась.
   - Никогда не поверю, что у ментов нет надежной блатхаты, где можно оттянуться.
   - Выбрось ты из головы непотребные мыслишки. - укоризненно вымолвил Трунов. - Плох тот опер, у которого нет друзей. Готовых приютить его с распростертыми объятиями в любое время суток. Однако, невысокого ты мнения о нас, если подумала, что бедным ментам негде притулиться, и посидеть за рюмкой чая.
   - А-а, бумажник Батона не дает вам покоя? - догадалась Волчкова. - Не беспокойтесь, утром я притараню вам портмоне, в целости и сохранности.
   - Бумажник нас в определенной степени, конечно, интересует. - подтвердил Трунов. - Но я тебе еще не все сказал, родная. Дело в том, что следом за Чердаком в мир иной отправился и Караваев.
   - Как? Батон тоже мертв?! - испуганно воскликнула Волчкова. - Не нужно так шутить, Макарыч.
   - Мадам, в данной ситуации шутки не вполне уместны. - серьезно ответил майор.
   Женщине пришлось поверить в страшную реальность. Зачем Трунову обманывать ее, сообщая о смерти Батона? В заведомой неправде она не находила смысла. Смерть Чердака и Батона несомненно связана с находившимся у нее на хранении бумажником. Вероятно, она станет следующей жертвой? От этой мысли ноги Волчковой похолодели, а тело налилось свинцовой тяжестью.
   - В дежурной части получите табельное оружие. - услышала Таисия наставление Трунова своим оперативникам. - Не по грибы собираемся, а душегуба по рукам-ногам вязать. Ожидайте меня в "десятке". Не забудьте прихватить с собой прибор ночного видения, пригодится.
   Печеньин на лету поймал брошенный майором ключ зажигания, и они отправились выполнять указание начальника.
   Когда в гулком коридоре затихли шаги Грачева и Печеньина, Таисия спросила внезапно осевшим голосом :
   - Думаешь, этот жлоб ко мне ночью придет?
   - Я не думаю, я знаю точно. - уверенно ответил Трунов. - Батон, наверняка, сообщил ему твой адрес. Сегодняшняя ночь для тебя должна стать последней в жизни, поскольку свидетелей в живых он не оставляет. Посуди сама : со смертью Крышина, Караваева и Волчковой замыкается круг, из которого возможен выход на него. Теперь понятно, какую смертельно опасную игру ты затеяла, связавшись с бумажником?
   Волчкова подавленно молчала, переваривая произнесенные майором леденящие душу слова.
   - В дом можно войти незаметно? - спросил Трунов, запирая на ключ дверь кабинета. - Не исключено, убивец сейчас наблюдает за твоей усадьбой. Наше появление его отпугнет, заставит залечь на дно. Тогда ждать придется неизвестно сколько времени.
   - Со стороны огорода имеется черный ход. - утвердительно кивнула Таисия и заторопилась вслед за майором.
  
  
   Экскурс в прошлое
   Германия, апрель 1945 г.
  
   Хабибулин терял силы. Он слабел на глазах. Вскоре его пришлось нести на руках.
   Носилки за четверть часа соорудил умелец Носков из пары молодых сосенок и плащ-палатки.
   Пуля перебила Хабибулину ключицу и, вероятно, повредила еще что-либо внутри. Находясь в сознании, он жадно хватал ртом прохладный, пахнущий смолой, воздух, и по его смуглому лицу катились крупные градины пота.
   - Потерпи, Хабиба, еще чуток. - приговаривал Носков. - Потерпи, скоро домой доберемся, в госпитале врачи тебя мигом на ноги поставят. Потерпи, дружок.
   Шагая рядом с носилками, он лоскутом чистой фланели смахивал влагу с широкоскулого лица товарища.
   Временами раненый проваливался в забытье, начинал бредить.
   Носков прибавил шагу, и поравнялся с идущими впереди отряда Семеренковым и Степановым.
   - Командир, Хабибулину нужно рану обработать и повязку сменить. Худо ему совсем. - обратился он к старшему лейтенанту. - Боюсь, не донесем до санбата.
   - Привал объявить? За двадцать минут управишься? - спросил Семеренков, глядя на пробивавшееся сквозь лапник солнце. Небесное светило явно поворотило на закат, а им еще топать да топать.
   - До домика Эльзы рукой подать, командир. Предлагаю попутно заглянуть к ней и носилки приличные смастерить. Найдется, надеюсь, в хозяйстве фрау несколько подходящих досок.
   - Что ж, давай навестим крестницу. - поразмыслив, согласился с сержантом Семеренков. Действительно, сработанные второпях носилки мало годились для транспортировки раненого. Каждая лесная кочка, каждый ухаб сбивали разведчиков с шага и отзывались болью в теле Хабибулина.
  
  
   Экскурс в прошлое
   Германия, апрель 1945 г.
  
  
   Поляна перед домом Эльзы по-прежнему казалась безлюдной. Как и несколько часов назад, в пруду плескались утки-дикари да коровы лениво щипали сочную траву. Застреленной Носковым овчарки перед крыльцом не было, видно, хозяйка успела ее похоронить.
   Едва разведчики, расслабленные предстоящим отдыхом, дошагали до центра поляны, как из-за угла дома вышел рослый светловолосый парень в цивильной короткой курточке. Вполне мирный вид ему придавала лопата, которую он держал в руке, если бы. . . не винтовка, небрежно висевшая у него на плече стволом вниз. Парень увидел внезапно появившихся перед ним русских солдат и, опешив от неожиданности, застыл на месте. В следующее мгновение он швырнул лопату наземь и проворно бросился за дом.
   - Хальт! Хенде хох! - запоздало рыкнул Носков и побежал вслед за ним, но неожиданно хлестнувшая с сеновала длинная очередь заставила сержанта распластаться на земле. Пули смачно зачавкали у его головы, впиваясь во влажную землю.
   - Назад! Всем отходить в лес! - крикнул старший лейтенант, крест-накрест оглаживая свинцовым дождем сволочной сеновал с засевшим там автоматчиком.
   Огрызаясь короткими очередями, разведчики стали отползать назад, к лесу, стараясь выйти из-под обстрела и оказаться под прикрытием спасительных деревьев. Чем руководствовался стрелок, открывая огонь по солдатам, оставалось неведомым. Но, очевидно, отнюдь не здравым смыслом. Для него было бы благоразумнее затаиться и дождаться, когда разведчики уберутся восвояси, и сохранить себе жизнь. Но он поступил с точностью до наоборот. Единственное объяснение его безрассудного поступка - фанатизм и ненависть к русскому Ивану, заколачивающему последние гвозди в домовину гитлеровского нацизма.
   Факт оставался фактом - нападение на группу солдат совершил один человек, не имея малейшего шанса выйти из схватки победителем. Где-то поблизости находился парень с винтарем, который, кстати, еще ни разу не выстрелил. Семеренков так и не различил громогласных и хлестких винтовочных выстрелов в хоре автоматных очередей.
   В несколько прыжков Носков очутился возле высокого крыльца, перемахнул через него и достиг угла дома. Благо, торцевая стена оказалась "глухой" и коварного выстрела из окна можно было не опасаться.
   Небольшой пятачок за крыльцом из окон второго этажа не простреливался, что позволяло Носкову чувствовать себя в относительной безопасности. Он бросил осторожный взгляд из-за угла и облегченно перевел дыхание : в нескольких шагах от него лежала брошенная винтовка, а парень в кургузой куртке исчез, словно сквозь землю провалился. Сержант слышал, как с сеновала частит "шмайссер", умолкая на пару секунд, необходимых для замены опустевшего рожка на полный.
   Находившийся впереди бойцов старший лейтенант понимал, почему его до сих пор минует вражеская пуля. Стрелок вел огонь по разведчикам, находившимся позади Семеренкова, отрезая им отход к лесу.
   Старший лейтенант подхватился с земли, намереваясь совершить бросок назад, к разведчикам, которые смогли-таки укрыться среди густого соснового лапника. Но в этот момент с распроклятого сеновала стебанула длинная очередь. Что-то нестерпимо горячее пронзило его грудь. Семеренков выпустил из ослабевших рук ППШ, медленно, словно нехотя, завалился набок и прильнул небритой щекой к мягкой траве. Боли он не почувствовал, только в затухающем сознании промелькнуло : все. . . конец. . .
  

11

  
   Серая "десятка", неразличимая в августовской ночи, без включенных огней медленно ползла по улице. Хорошо отлаженный мотор работал почти неслышно, и только из-под колес доносилось приглушенное тяжелой, предосенней темнотой хлюпанье раскисшей от ненастья солончаковой дороги. Ориентиром служил свет единственного фонаря, находившегося в конце улицы.
   Наконец, машина остановилась на скользкой обочине.
   - Не забудьте отключить мобильники. - предупредил Трунов, выходя из машины и уступая водительское место Грачеву. - Задача понятна?
   - Припарковаться за три-четыре дома от Волчковой и вести наблюдение. - повторил Грачев майорский инструктаж. - Поперед батьки в пекло не лезть, действовать по обстановке.
   - Примерно так. - удовлетворенно выдохнул майор. -Ну, приглашай гостей в дом, Таисия.
   Они вошли во двор недостроенного дома, а потому и нежилого, пересекли заросший бурьяном участок и оказались в огороде Волчковой. Хоронясь от нежелательного глаза, миновали остекленную теплицу, с трудом выдирая ноги из липучей, похожей на пластилин, грязи. В хозяйстве Волчковой собаки не имелось. Иначе бы псина, почуяв чужих, подняла бы лай несусветный и всполошила всю округу.
   Дверь черного хода запиралась изнутри веранды.
   - Я сейчас открою. - прошептала Таисия и исчезла в темноте.
   Пока претензий к поведению Волчковой не было. Похоже, она осознала серьезность положения, жить-то хочется каждому. Кривят душой, когда говорят, что жизнь опостылела хуже горькой редьки. Жизнь прекрасной была, есть и будет всегда. Никакие черные дни не могут затмить великолепие жизни.
   Вскоре звякнула щеколда. Легкая дощатая дверь распахнулась, приглашая милиционеров войти в дом.
   После того, как оконные шторы были плотно задернуты, Волчкова решилась нажать на кнопку выключателя.
   - Входная дверь заперта надежно? - оглядевшись, по-хозяйски осведомился Трунов.
   - Насчет прочности запоров беспокоиться не стоит. - откликнулась Таисия, красноречиво бросив недовольный взгляд на испачканный грязными башмаками пол комнаты.
   - Извини, хозяйка, но нам без обуви в засаде сидеть несподручно. - смущенно проговорил Андрей. - Всякое может произойти, и в случае необходимости по слякоти бандита не догонишь босиком.
   - Сидите, чего там. . . - смирившись, махнула рукой Таисия, затем, подумав, решительно скомандовала :
   - Снимайте обувку, господа хорошие!
   Она прихватила ботинки Трунова и Печеньина, и вышла из комнаты. Через пару минут вернула обувь оперативникам - чистую и сухую.
   - Не зазорно ли, Таисия, ментам поганым штиблеты чистить? - подковыристо поинтересовался Трунов. - Гляди, такой поступок может серьезно подпортить тебе репутацию среди бомжей-товарищей.
   - У меня о милиции меньше всего голова болит. - прямолинейно заявила Волчкова. - Мне больше себя жалко, после вашего визита неделю будешь на карачках ползать, наводя в доме порядок. Домработницы у меня нет. Чай поставить?
   - Повремени с чаем. - остановил ее майор.
   Сейчас ему очень хотелось взглянуть на злополучный бумажник. Из-за которого Чубуков недрогнувшей рукой спровадил на небеса двоих человек. Скорее всего, следом за ними собирается отправить и Волчкову, у которой бумажник оказался по непредсказуемому капризу судьбы. Однако, официально изъять портмоне как вещественное доказательство Трунов не мог ввиду отсутствия понятых. Просто осмотреть бумажник и вернуть его Волчковой тоже нежелательно. Если на судебном разбирательстве выяснится, что бумажник до законного изъятия побывал в руках оперативников, то адвокат и обвиняемый в унисон заголосят, мол, содержимое в портмоне было вложено самими милиционерами, дабы упечь Чубукова за решетку.
   Законность - есть тот краеугольный камень, на котором и стоит храм Правосудия. Соблюдение процессуальных норм является единственно надежной и верной тропой в непроходимой трясине бытия. Любой шаг в сторону для правоведа может оказаться роковым, как расплата за неуважение к Его Величеству Закону.
   Трунов решил отложить исследование содержимого бумажника до приезда в дом следователя прокуратуры, занимающегося расследованием убийств Чердака и Батона.
   Часы показывали двадцать два с четвертью - не совсем подходящее время для злодейства. Вот заполночь им следует держать ухо востро, а потому сейчас не возбраняется и душу согреть кипятком.
   - Таисия, ты грозилась нас чайком побаловать? - спросил Трунов. - Мы не возражаем, правда, Андрюха?
   - Желание начальника - почти закон для подчиненного. - ухмыльнулся Печеньин.
   Волчкова плеснула воды в электрический чайник, принесла фаянсовые чашки, поставила на стол сахарницу и вазочку с печеньем.
   - В доме у тебя порядок полный. - удовлетворенно констатировал Трунов. Он взял солоноватый крекер, пожевал и, отхлебнув час, поставил чашку перед собой.
   - Извини за нескромный вопрос, Таисия. Почему не найдешь себе спутника жизни? У тебя все хорошо и самое время подумать о замужестве.
   - Замуж? Зачем? - невесело улыбнулась женщина.
   - Для человека одиночество - состояние нехарактерное, не совсем нормальное. Ведь человек по природной сути есть существо общественное, ему без пары никак нельзя. Вдвоем - и веселей, и сподручнее в этой жизни.
   Волчкова вздохнула. И столько в этом вздохе таилось горечи, что у майор Трунова, человека далеко не сентиментального, неожиданно в груди ворохнулось нечто, похожее на жалость.
   - Замуж, говоришь? - после долгого молчания заговорила Таисия. - Правильные твои слова, Макарыч, да только жениха, вот незадача, закончились, на мою долю ни одного не досталось. . .
   Слова Волчкова роняла тихо, будто беседовала сама с собой, выплескивая, в принципе, малознакомым людям, обиду на свою непутевую жизнь, оказавшуюся прямым отголоском разгульной юности. Не было виноватых в жизненной коловерти Волчковой никого, кроме ее самой.
   - . . . Мне ведь уже за пятьдесят, ровесники давно внуками обзавелись, вместе с женами спокойно копаются на грядках. Синюшных бомжей мне на дух не надо, а неженатых, порядочных мужиков в Приозерске по пальцам пересчитаешь. Кто я в прошлом? Гулена, зечка и бомжиха. Городок-то наш небольшой и худую славу заработать проще пареной репы. Она как смола - прилипнет намертво, никакими шампунями не отмоешь.
   Наверное, кара это небесная за мою бездумную молодость. Ребенка родить я уже не смогу, возраст не позволяет. Стало быть, придется вековухой жизнь доживать. Спасибо тебе, Макарыч, за то доброе, что ты для меня сделал. Иначе загнулась бы Таисия Волчкова в уличной подворотне и безвестно сгинула. Благодаря тебе, полтора десятка лет живу по-человечески, и радуюсь этой самой жизни. . .
  
  
   Экскурс в прошлое
   Германия, апрель 1945 г.
  
  
   Всего десяток шагов разделяли сеновал и сосновую чащу. Носкову ничто не помешало подобраться незамеченным к коварному хозяйственному строению, сложенному из добротных сосновых бревен. Аккуратненько, по-пластунски, неровен час - свои же подстрелят. Давно известно, пуля - дура, ей абсолютно безразлично, кого дырявить.
   С начала нападения прошло не более трех минут, но автоматчик продолжал оставаться неуязвимым, словно сам дьявол помогал ему свершить черное дело.
   Не стоит больше играть с судьбой в прятки, решил сержант, такие фанатики в плен не сдаются. Они предпочитают погибнуть в бою, чем уповать на милость и великодушие победителя.
   Он достал из кармана самодельную зажигалку-катюшу, чиркнул колесиком и сунул руку под стреху. Сухое село полыхнуло подобно пороху. Теперь главное - упасть на брюхо и благополучно убраться в безопасное место.
   Ничего, обошлось. . . Видно, сегодня сержанта взял под крыло ангел-хранитель.
   Между тем, над сеновалом в полную силу загудело пламя, выбрасывая в предвечернее апрельское небо траурные хлопья сгоревшего прошлогоднего сена.
   Близкий конец неравной схватки стал очевидным, и разведчики прекратили стрельбу. Нечего попусту жечь патроны. До дома топать несколько километров, и в дороге всякое может приключиться.
   Наконец, замолчал и "шмайссер". В повисшей над поляной полной тишине гул разгулявшегося пламени стал еще громче и приобрел зловещий оттенок.
   "Неужто решил заживо сгореть?" - подумал Носков, держа в прицеле открытый фронтон сеновала. Но, вопреки его предположению, из сизой, дымной пелены материализовалась фигура в мышастом военном кителе без погон и знаков различия. В руке камикадзе держал автомат. Не раздумывая, он сразу сиганул вниз. Однако, Носков еще в воздухе поймал прыгуна на мушку и, чувствуя в душе облегчение, нажал на курок.
   На траву приземлился стопроцентный покойник.
   Все правильно и в соответствии с древним постулатом : если враг не сдается - его уничтожают.
  
  

12

  
   Грачев чувствовал себя менее комфортно, чем Трунов с Печеньиным, гоняющие чаи в теплом доме Волчковой. Он сидел в тесноватом, мало приспособленном для засады, салоне "Жигулей" и, опасаясь прозевать появление незваного гостя, неотрывно всматривался в зеленоватую панораму "хитрого глаза" - прибора ночного видения.
   Ночь выдалась неласковой. Порывы ветра безнаказанно хулиганили в кронах берез и тополей, обрывали листву и бросали золотые лоскуты в холодную слякоть. Иногда в жидком лунном свете вспыхивали фары ползущих навстречу машин, заставляя Грачева ненадолго прервать наблюдение.
   Время ползло со скоростью черепахи. Секунды казались минутами, минуты - часами. Но ни проезжающие автомобили, ни редкие прохожие интереса к дому Волчковой не проявляли. Данное обстоятельство рождало сомнение в успешности проводимого Труновым мероприятия. Каждая засада напоминает гадание на ромашке : любит - не любит, придет - не придет. Какой лепесток у ромашки окажется последним?
   Из переулка на Блюхера вырулила очередная полуночная машина и медленно поползла навстречу труновской "десятке". У дома Волчковой авто остановилось. Водитель погасил фары, оставив включенными габаритные огни.
   Грачев разглядел вышедшего из машины пассажира - высокого мужчину в не застегнутой куртке, под которой виднелась клетчатая рубашка. Так, похоже, в гости к Волчковой пожаловал господин душегуб.
   Чубуков подошел к водительской двери и что-то сказал шоферу, а затем не спеша направился к дому. Вскоре оперативник услышал негромкий стук в окно.
   Время вынужденного безделья закончилось, настала пора действовать. Прежде всего, следовало нейтрализовать водителя и лишить Чубукова "колес". На своих двоих далеко не убежишь.
   Грачев неслышно открыл дверь. Зябкая ночь приняла его в свои объятия.
   Покачиваясь, словно в стельку пьяный, он вытащил из пачки сигарету, сунул ее в рот и нетвердой походкой зашагал по скользкой дороге, едва удерживаясь на ногах.
   В лобовом стекле "Тойоты" светилось малиновое пятнышко. Водитель курил, стряхивая пепел в открытое окно. Громко играла музыка.
   - Слышь, б-братан, будь ласка, п-позволь п-прикурить. - заплетающимся языком попросил Грачев, придерживаясь рукой за автомобильное зеркало.
   - Клешню с зеркала убери, обломишь, ненароком. - с тревогой произнес шофер и чиркнул зажигалкой.
   Оперативник долго пытался поймать огонек кончиком сигареты. Наконец, он прикурил и выдохнул в лицо водителю дымный клуб.
   - Я щас п-пойду, т-только. . . - и Грачев стал красноречиво шарить рукой в области гульфика.
   - Эй, пьянь, гуляй дальше. - с явной угрозой сказал шофер. - Обгадишь машину - морду начищу. Слиняй в сторону, говорю, и делай свое дело. Понял?
   - А мне п-по фигу, машина или т-туалет. - с хмельной бесшабашностью выдавил из себя Грачев и с треском расстегнул "молнию" брюк.
   Возмущенный откровенной наглостью, водитель не выдержал и вышел из салона с намерением наградить пинком под зад зарвавшегося пьяндыгу. Но, вместо этого, сам схлопотал хук в челюсть и без излишней суеты улегся рядом с машиной.
   Кто он есть? Подельник или обычный "бомбила"? Ладно, следователь разберется, кто есть кто. А сейчас, как говорят, лучше перебдеть. Ситуация требовала незамедлительного исключения водилы из списка действующих лиц. Грачев так и поступил, поскольку роль шофера в сценарии задержания Чубукова режиссер не предусмотрел.
   Оперативник подхватил под мышки обмякшее тело, подтащил к багажнику автомобиля и пристегнул наручниками к креплению выхлопной трубы. Не простудится, бедолага, отдохнув несколько минут на земле. На улице, чай, не лютый январский мороз свирепствует.
  
  
   Экскурс в прошлое
   Германия, апрель 1945 г.
  
   Послышался треск сучьев. Сержант увидел продиравшихся сквозь сосновые заросли Степанова и Соколина.
   - Приземлил гада, Кузьмич? - спросил Степанов, кивнув на труп автоматчика.
   - Пришлось. - сдержанно ответил Носков. - Ребята все живы?
   - Старлея изрешетил, сволочь. - со злостью в голосе за Степанова пояснил Соколин. - Не знаю, дотянет ли до госпиталя?
   - Не каркай загодя, не каркай. - пресек сержант мрачные предположения Соколина. - Нечего кликать беду, она сама приходит, без нашего спроса.
   С выходом из строя Семеренкова, как и было оговорено перед выходом, он принимал на себя командование группой. Следовательно, благополучное возвращение домой теперь становилось его заботой.
   - Пошли, поглядим, что с командиром? - озабоченно обронил Носков, держась подальше от полыхавшего сеновала.
   Вдруг сквозь гул пламени донесся отборный мат, а затем прогремела короткая очередь. Разведчики замерли в ожидании, тревожно вглядываясь в зеленую стену леса. Неужели сегодняшний день принесет им еще одно испытание? К счастью, беспокойство оказалось напрасным.
   Из зарослей вынырнул Сологуб. Перед ним с поднятыми руками шагал парень в короткополой куртке, недавно столь удачно сбежавший от разведчиков, бросив на поляне свой винтарь. Он довольно неуютно чувствовал себя под черным зрачком автомата и часто оглядывался назад, по-видимому, ожидая выстрела в спину.
   - Дывысь, Макарка, каку птаху изловил. - пробасил Сологуб и протянул Носкову "вальтер". - А цэ пукалка була у його в загашнике.
   - Ведите его к дому, там разберемся. - распорядился Носков.
   - Чего воду толочь в ступе?! - воскликнул подбежавший Черкасов. - Ясное дело, на выручку он спешил. Оружие при нем нашли? Нечего канителиться, шлепнуть фашиста - и привет маме.
   - Пустить в распыл никогда не поздно. Сказал, разберемся, и не вздумайте немчуренка стрельнуть. По все видать, не военный он, и оружие в руки взял недавно. В крайнем случае, сдадим особистам. - настоял на своем решении сержант, оставшийся за командира.- Убить безоружного - дело не хитрое, Черкасов, и много ума не требует. Но мы не каратели, ни эсэсовцы, которые в России расстреливали без разбору. Русский солдат испокон веков приносил с собой мир и веру в справедливость. И этот парнишка - не лютый враг, он только жить начинает. А мы его - к стенке. Злодейство это, факт.
   Возле старшего лейтенанта хлопотали два разведчика. Семеренков лежал на разостланной поверх травы шинели. Его грудь, затянутая в ослепительно-белые бинты, судорожно вздымалась.
   - До санбата живым донесем? - спросил Носков, но Коростелев пожал плечами:
   - Кто знает, на все воля божья, как говорила моя бабка.
   - Черкасов! - окликнул сержант дымившего самокруткой неподалеку разведчика. - Чтобы через полчаса пара носилок была готова. Реквизируй у хозяйки одеяло какое-нибудь, подушек несколько. Неча командиру с Хабибулиным ребра мять на жестких досках.
   Жарко полыхавший сеновал почти догорел. Оранжевые языки пламени лениво лизали высохшие до звона сосновые бревна. Хлопья сажи сонно колыхались в тянущихся вверх теплых воздушных потоках и ложились на землю неприглядным покрывалом.
   Скоро ночная мгла спланирует с небес на землю и усложнит возвращение разведчиков домой. Имея на руках двоих раненых, резвым рысаком не поскачешь по незнакомому лесу. На близость ночи указывали и выпавшая роса, и запетлявшая меж деревьев вечерняя лента тумана.
   Носков с удовлетворением отметил, что пожар не дотянулся обжигающими лапами до дома Эльзы. Отдаленность сеновала позволили дому остаться неповрежденным. Будучи в довоенной жизни плотником, он срубил немало жилищ и не мог без содрогания в сердце смотреть, как безжалостная огненная стихия за несколько минут ставит крест на нелегком и многодневном человеческом труде.
   Задержанный находился у "глухой" стены. Перед ним неотлучно маячил Сологуб с автоматом на груди.
   - Надо же. . . - негромко бубнил он себе под нос, тем самым выражая недовольство. - Нэ було у бабы хлопот - куповала соби порося. Спымай хрыца, так ще и карауль його, на хвылыну до ветру нэ можно сбигаты. У-у, свиняча харя, нэ зыркай буркалами.
   Входная дверь с треском распахнулась и на крыльцо выбежала Эльза. Женщина сейчас походила на умалишенную. Ее волосы растрепались и рассыпались по плечам, в глазах метались отчаяние и страх.
   Она окинула поляну полубезумным взглядом и, увидев у стены переминающегося с ноги на ногу парня, опрометью бросилась к нему.
   - Куды ты прэшь? А ну, геть назад! - застрожился Сологуб, но Эльза, не обращая внимания на часового, все же оказалась перед парнем, и прикрыла его собой.
   Женщина с ужасом смотрела на Носкова. Стоит ли ожидать добра от русских солдат после боя во дворе ее дома? Сеновал спалили. Спальню разграбили, забрав оттуда два одеяла и подушки. Похозяйничали в сарае, где находился дровяной припас.
   Но Эльза не знала того факта, что у стоявшего за ее спиной Курта, последнего оставшегося в живых сына, хватило благоразумия не стрелять по русским солдатам. Именно об этом она умоляла его час назад.
   Носков остановился рядом с Сологубом и махнул рукой, приглашая Эльзу подойти к нему. Немка не решилась ослушаться. Она сделала несколько шагов и остановилась.
   - Кто этот человек? - спросил Носков, показывая пальцем на парня.
   И тут Эльзу прорвало, будто запруду в весеннее половодье. Она стала что-то сбивчиво объяснять, глотая слова и слезы.
   - Соколин?!
   - Здесь я, товарищ сержант! - откликнулся находившийся неподалеку разведчик.
   - Давай живо ко мне!
   Дождавшись Соколина, Носков приказал:
   - Растолкуй мне, о чем хозяйка талдычит. Только скоренько, недосуг нам вести длинные беседы.
   Переводчик понятливо кивнул.
   - Прежде всего, узнай, кто этот немчик, какая зараза стреляла из сеновала и почему она сказала неправду, сообщив о том, что в ее доме нет посторонних?
   Соколин собрал на лбу морщинки и перевел хозяйке заданные сержантом вопросы.
   Услышав относительно вразумительную немецкую речь, Эльза немного подбодрилась : нашелся-таки среди варваров человек, с которым можно общаться не на языке жестов. Где-то в глубине подсознания затеплилась искра надежды, что кажущиеся суровыми русские солдаты ее поймут, как мать, и она сможет вымолить пощаду последнему отпрыску рода Штальмайеров.
   - Три дня назад, поздним вечером раздался стук в окно. - начала свой рассказ Эльза. - Я вышла на крыльцо и увидела Вилли, племянника мужа. Он служил в чине гауптмана, был командиром танковой роты в дивизии СС. От него давно не приходили известия, и я решила, что Вилли погиб.
   Уголком кружевного воротника блузки она промокнула не прекращавшиеся литься из глаз слезы и продолжила:
   - На войне погибли мой муж и два старших сына. Курт - самый младший, ему всего девятнадцать лет. . .
   Рассказывая, Эльза поминутно бросала назад тревожные взгляды. Там, за ее спиной по-прежнему стоял истуканом Сологуб, державший на мушке Курта, и судьба сына продолжала оставаться неясной.
   - В неразберихе последнего года власти забыли о моем доме, и я надеялась уберечь от войны последнего сына. Летом прошлого года Курт женился на Марте, а сегодня, вы знаете, у меня родилась внучка. Неужели день рождения дочери станет последним днем жизни ее отца? Умоляю, не берите грех на душу, будьте милосердными!
   От последних слов Эльзы сержанту стало не по себе.
   - Никто твоего сына пока убивать не собирается. - ответил Носков. - Соколин, поинтересуйся, откуда у него оружие и почему он носил его с собой?
   - Курт не виноват, мой мальчик не хотел воевать. - ответила женщина после того, как Соколин перевел вопрос сержанта. - Вилли сказал, сейчас настали такие времена, когда каждый порядочный немец обязан защищать свой дом от восточных варваров. Он дал сыну винтовку и пистолет, и приказал стрелять в русских солдат, когда они придут сюда. Грозился расстрелять Курта лично, если он откажется выполнить его приказ. Вилли совсем свихнулся от этой войны. Впрочем, на ней помешалась вся немецкая нация.
   "Что-то вы, господа, поздновато прозревать стали". - с легкой неприязнью подумал Носков. -"Где вы раньше были, когда бронированная машина Германии победоносно проутюжила почти всю Европу? Тогда вам было хорошо? А теперь, при виде замаячившей на горизонте виселицы, все стало вдруг плохо?"
   Высказывать вслух свои соображения сержант не собирался. Он понимал бесполезную запоздалость упреков. В конце концов, с мнением рядовых немцев коричневые главари никогда не считались.
   Вместо укоризненных сетований, Носков спросил у Курта:
   - Зачем возвращался домой? Хотел выручить Вилли?
   Парень отрицательно покачал головой.
   - Поначалу я испугался и убежал в лес, там и спрятался, дожидаясь вашего ухода. Мне стало понятно, что Вилли все равно погибнет, а потом разглядел дымное облако. Подумал, дом загорелся и побежал спасать Марту с дочерью, и маму. О "вальтере" я забыл, иначе бы выбросил, как и винтовку.
   - Где вы отсиживались?
   - Там же, на сеновале. - ответил Курт. - Вилли хотел еще тогда, днем, напасть на вас, но я уговорил его не открывать стрельбу, просил его пожалеть маму, Марту и нашего будущего ребенка. Перед вашим появлением я помогал по хозяйству, и Вилли никто не помешал совершить нападение.
   - Черт с вами! - сержант решительно рубанул ладонью воздух. - Эльза, забирай сына, и чтобы он нам глаза не мозолил.
   Соколин передал хозяйке решение Носкова. Она, ошалев от радости, немедленно подхватила сына под руку, и заторопилась в дом. На полпути женщина остановилась. Они перебросились несколькими словами и вернулись к сержанту.
   - Данке. . . данке, рус Иван.
   - Ладно, идите себе с миром.
   . . . Какие бы катаклизмы не произошли, жизнь продолжит движение по собственной орбите, ей нет никакого дела до мерзкой и отвратительной госпожи Войны. Она каждому определит свое место и каждого призовет к ответу за собственные поступки в этом суетливом и бренном мире.
   С каждого спросится за все и воздастся по заслугам.
   И тем, кто убивает, чтобы жить.
   И тем, кто живет, чтобы убивать.
  
   Разведчики уложились в отведенное им сержантом время. За полчаса сварганили пару приличных носилок. Можно отправляться в путь. Чем раньше раненые окажутся на операционном столе, тем больше у них шансов выжить.
   На темно-синем небе робко замигали первые звезды, когда разведчики, распределив между собой тяжелую ношу, были готовы покинуть поляну.
   Внезапно от дома донесся женский голос. Оглянувшись, увидели спешившую к ним Эльзу. Она подошла к бойцам и передала им ведро, наполненное холодным молоком, а затем заторопилась к дому.
   На крыльце стоял Курт с новорожденной малышкой на руках. Он молча смотрел вслед уходившим в ночь разведчикам.
   "Будь счастлива, крошка. - с какой-то особенной теплотой и необъяснимой грустью подумал сержант. -Пусть эта война станет в твоей жизни первой и последней".
  
  

13

  
   В половине второго ночи прикорнувшая на диване Волчкова подняла голову : в окно кто-то постучал, негромко и вкрадчиво.
   Несмотря на присутствие в доме милиционеров, она внезапно ощутила чувство страха. Предсказание Трунова получило реальное подтверждение : ночного гостя она не ждала и его визит ничего хорошего ей не предвещал.
   - Макарыч! Андрей! - шепотом окликнула она оперативников.
   - Слышим. - отозвался Трунов. - Не забыла, о чем я тебе говорил? Включи свет, отопри дверь и сразу - в комнату. Главное, не суетись, и все будет хорошо.
   Дверь веранды распахивалась вовнутрь. Майор достал из облегченной кобуры пистолет, сдвинул рычажок предохранителя и спиной прижался к дверному косяку. Андрей, в свою очередь, притаился на кухне, оставаясь невидимым за портьерой.
   - Кто там? - спросила Волчкова, чувствуя, как в груди ночным филином ухает сердце.
   - Это я, Батон. - приглушенно донеслось с крыльца. -Открывай, Таисия.
   Но хозяйка не спешила впускать в дом ночного гостя.
   - Какого хрена тебя, Батон, черти ломают по ночам? - чуть успокоившись, раздраженно поинтересовалась она. - До утра не мог потерпеть?
   - Не мог, если пришел. Заезжий фрайер на "Звездочку" клюнул. Он ждать не желает, нельзя упустить момент. Открывай, тебе говорю.
   Волчкова щелкнула металлической задвижкой. В сером сумраке августовской ночи вместо тщедушной фигуры Батона стоял рослый амбал. Как ни была Таисия готова к приходу злодея, его появление вновь окунуло ее в ледяной омут страха.
   - Т-ты кто? - только и смогла, заикаясь, вымолвить Таисия.
   Вопреки наставлениям оперативников, она совсем забыла о том, что от нее требовалось открыть дверь и, деланно испугавшись незнакомца, прошмыгнуть в комнату, оставив Чубукова наедине с милиционерами. Но она, парализованная страхом, на полшага отступила назад и превратилась в подобие каменного изваяния.
   - Кто? Да конь в пальто! - дурашливо рассмеялся Чубуков.
   Позволив войти в дом лже - Батону, Волчкова тем самым подтвердила наличие у нее бумажника. Он был близок к цели, и застывшая в испуге женщина не станет помехой для возвращения бумажника законному владельцу. Ликвидировать бабу ему все равно придется, чтобы надежно обрубить все выходы на себя. На кону слишком большие бабки и он обязан сорвать банк полностью. - Чего стоишь, как памятник? Гони скорее бумажник! - потребовал Чубуков. Он ухватил ее за руку и сильно встряхнул, пытаясь вывести из ступора.
   Медлить было нельзя. Вне всякого сомнения, Чубуков, завладев бумажником, немедленно отправит на небеса, вслед за Чердаком и Батоном, и саму Волчкову. Как опасного и нежелательного свидетеля.
   Трунов выскользнул из-за скрывающей его двери веранды.
   - Милиция! Стоять, Чубуков! Лицом к стене!
   Чубуков бросил косой взгляд через плечо, пытаясь разглядеть противника и оценить ситуацию. Но комментариев не требовалось : это была засада! Все-таки, вышли на его след, волки позорные!
   Окажись в этот момент перед ним Петрушкин, Чубуков порвал бы его на части, как Тузик грелку. Ведь каша с милицией заварилась именно из-за поездного горе - воришки. Его неудавшаяся кража мобильника спутала все планы Чубукова, и впереди замаячила реальная командировка к "хозяину". Мечты о красивой жизни рассыпались в одно мгновение, словно сложившийся карточный домик.
   Сейчас ему следовало уносить ноги из дома Волчковой подобру - поздорову. Но выскользнуть из милицейской западни - дело почти безнадежное. Чубуков знал, что менты в одиночку в засаду не ходят. И потому тянул время, надеясь выяснить, в каком еще углу притаилась опасность с милицейским душком.
   - Кончай дурить, Чубуков. - произнес Печеньин и шагнул из темной комнаты в залитую светом веранду. - Ты уже достаточно наломал дров, довольно!
   Чубуков хищно оскалился и бросил затравленный взгляд на Андрея. Так на охотника смотрит загнанный в ловушку волк перед решающим броском. Напролом, за флажки, за которыми он получит либо свободу, либо смертельную пулю в голову. Он оказался одним из тех безбашенных уголовников с деформированным сознанием, для которых не существует преград на пути к единственно почитаемому ими божеству - Золотому Тельцу. И появление Андрея сыграло роль красного лоскута перед мордой быка, ослепленного яростью.
   - Обложили, гады. . . - сквозь зубы процедил Чубуков, одновременно удерживая в поле зрения и Печеньина, и Трунова.
   В следующее мгновение сверкнуло лезвие ножа. Левой рукой он намертво захлестнул шею Волчковой, находившейся рядом с ним.
   Женщина почувствовала, как холодное острие ужалило ее чуть ниже подбородка. Теперь убийца находился под надежной защитой из живой человеческой плоти.
   Подобного развития событий милиционеры не ожидали.
   - Чубуков, остановись! - майор попытался вразумить зарвавшегося уголовника. - Не тяни на "пожизненное".
   - На пол! Стволы на пол! Иначе я убью бабу!
   Четыре метра разделяли его и оперативников. Такое расстояние одним прыжком не преодолеть, слишком большой риск для жизни Волчковой, по большому счету, оказавшейся в заложницах по его, майорскому, недогляду. Значит, он что-то не просчитал, что-то упустил из вида, если бандит запросто смог взять в заложницы хозяйку дома.
   Майор видел, как из-под кончика ножа по шее Волчковой скатилась капля крови и исчезла за воротом халата. Видел метавшийся ужас в ее глазах и немую мольбу о помощи. В сложившейся ситуации он не имел права рисковать чужой жизнью.
   Трунов поймал на себе вопросительный взгляд Андрея и несогласно покачал головой : мол, выполняем требования бандита и точка.
   - Спокойно, Чубуков, не нужно пороть горячку.
   Подавая пример Печеньину, он без излишней торопливости присел на корточки, положил перед собой пистолет, а затем так же медленно поднялся. Вслед за труновским пистолетом, на полу оказался и "макаров" Печеньина.
   - В угол! - психованно выкрикнул Чубуков. - С поднятыми руками! Руки в гору, кому говорю!
   Трунову стало ясно, что Чубуков намерен переть напролом до самого финиша, и полюбовно договориться с ним не получится.
   Оперативникам пришлось подчиниться. Они молча наблюдали, как бандит, прикрываясь женщиной, переместился к пистолету майора.
   - Подними ствол, шалава! - не спуская глаз с милиционеров, приказал уголовник. - Быстро!
   Волчкова колотилась в припадке страха и боялась прикоснуться к оружию.
   Трунов неожиданно улыбнулся.
   - Не дрейфь, Таисия, все будет в порядке. - спокойно произнес он. - Передай Чубукову пистолет и постарайся его не рассердить.
   - Заткнись, мусор, тебя никто не спрашивает. - рыкнул Чубуков.
   Волчкова двумя пальцами боязливо прикоснулась к рифленой рукоятке "макарова" и неумело, стволом вниз, протянула оружие Чубукову.
   Бандит с ловкость фокусника перебросил нож в левую руку, взял пистолет и нажал на спусковой крючок. Раздался хлесткий выстрел. Дурно пахнуло жженым порохом, а в дощатом полу под ногами распоясавшегося налетчика образовалась аккуратное пулевое отверстие.
   - Работает машинка, хорошо. . . - удовлетворенно пробормотал Чубуков, а затем направил ствол на оперов, стоявших в углу веранды с поднятыми руками.
   - Смирно стоять, иначе пришью на месте!
   После неожиданного выстрела Волчкова едва не грохнулась в обморок. О каком порядке говорил Трунов? Она уже побывала под приставленным к горлу ножом, а вот сейчас и самих лопушистых милиционеров бандюга посадил на мушку. Разве это порядок?
   Зажатым в левой руке ножом, Чубуков больно ткнул Таисию в бок и прошипел :
   - Теперь за второй волыной! Шагай, стервоза!
   Пристально наблюдая за ментами, Чубуков засунул ставший ему ненужным нож во внутренний карман куртки. Он не опасался, что на выстрел сбегутся любопытные соседи. За окном царствовала глухая и ненастная ночь, дом находился на окраине городка, и это гарантировало ему спокойную "работу".
   Тревожил его лишь водитель. Не испугается ли он, услышав выстрел в доме Волчковой? Не рванет ли прочь, бросив его на растерзание ментам? Впрочем, темной ночью уйти от погони будет несложно. За два дня он достаточно хорошо изучил небольшой Приозерск, знает места, где без проблем можно взять левака-таксиста.
   С трудом переставляя ноги, Таисия в сопровождении Чубукова добрела до пистолета Печеньина.
   - Подними ствол и положи мне в карман. - приказал Чубуков.
   Трясущимися руками Волчкова взяла пистолет Андрея и опустила его в карман бандитской куртки.
   Чубуков повеселел. И даже рискнул бросить мимолетный взгляд в комнату. В не зашторенном окне он разглядел габаритные огоньки ожидающей его иномарки. Что ж, не мудрено из-за оглушительной музыки в салоне не расслышать в доме пистолетного хлопка. Пусть потешит душу музыкой, меломан хренов. . . в последний раз.
   - Где "лопатник?"
   Этот вопрос больше всего беспокоил Чубукова : в доме портмоне или менты успели его реквизировать?
   - Там, в комнате. - выдавила из себя одуревшая от страха Волчкова. В ее голове назойливо билась единственная мысль : сейчас, вот сейчас бандит ее убьет! Сначала порешит лягавых, а потом и Таисию положит рядом с ними.
   - Давай живо бумажник! - Чубуков нетерпеливо подтолкнул Волчкову стволом в спину. - Из "лопатника" ничего не притырила, шалава?
   - Все в целости и сохранности. - морщась от боли, ответила Таисия.
   Она бесплотной тенью прошмыгнула в комнату и вскоре вновь появилась с бумажников в руке.
   - Распахни "лопатник"!
   Таисия послушно продемонстрировала Чубукову содержимое портмоне. Увиденное его обрадовало, и он довольно хмыкнул.
   - Положи-ка, милая, "лопатничек" рядом с "волыной". Что там у тебя в углу? Погреб?
   Женщина утвердительно кивнула.
   - Открывай лаз!
   Волчкова откинула тяжелую крышку с металлическим кольцом и отшатнулась от зазиявшего чернотой провала, словно от собственной могилы.
   Трунов понял : наступил кульминационный момент. Чубуков завладел бумажником. Следующий этап - ликвидация свидетелей. Промедление в подобной ситуации, действительно, было подобно смерти. Времени у него не оставалось, и майор с быстротой молнии бросился на Чубукова. Он по-киношному, в полуразвороте, ногой выбил пистолет из руки бандита. Но в последний миг Чубуков успел-таки нажать на курок. Раздался выстрел. Сверху посыпались куски побеленной штукатурки. Пуля ушла в потолок, к счастью, никого не зацепив.
   Помощь Печеньина не потребовалась.
   Неожиданно Чубуков спокойно, с некоторым удивлением посмотрел на майора, затем колени его дрогнули, и он ничком, лицом вниз, рухнул на пол.
   Перед Труновым и Печеньиным, вместо поверженного бандита, стоял Грачев, сжимая побелевшими пальцами табельный "макаров". Через приоткрытую дверь веранды Грачев безошибочно определил момент броска начальника, и рядом с Чубуковым они оказались одновременно. Времени для реверансов не имелось, и потому оперативник, недолго думая, основательно приложился рукоятью пистолета к затылку Чубукова.
   - С вами все в порядке? - переводя дыхание, спросил Грачев.
   - Все просто великолепно. - с облегчением произнес Трунов и перевел взгляд на Волчкову. - Таисия, ты от страха, случаем, не померла?
   - Живая, Макарыч. - откликнулась Волчкова. - Вот только выйти кое-куда требуется, ужаса натерпелась, не приведи господи!
   - Не вопрос, Таисия, не вопрос. . . - медленно проговорил майор и подозрительно покосился на распростертое на полу веранды тело. - Грачев, ты его не до смерти зашиб?
   - Не должен, но сотрясение мозга гарантирую, если таковой у него есть в голове. - ответил Грачев, снимая с пояса наручники. - Помоги мне, Андрей.
   Они перевернули Чубукова на спину и замерли от несопоставимой с происшедшими событиями картины : рубашка Чубукова оказалась залитой кровью, в его груди торчал нож, ручка покоилась во внутреннем кармане его куртки. Нож был тот самый, которым он грозился убить Волчкову. Такие ножи с фиксирующей кнопкой продаются в каждом киоске.
   - Ничего себе, сходил за хлебушком. - пробормотал майор, тщетно пытаясь отыскать пульс на запястье Чубукова.
   - Мертвее не бывает. - наконец, тяжело выдохнул он. - Что ж, мы не желали ему смерти, он сам себя лишил жизни. В прямом смысле, с чем боролся - на то и напоролся. Грачев, вызывай медиков и прокурора. . .
   - Он взаправду мертвый? - спросила Таисия, не веря в действительность ужасной трагедии, случившейся в ее доме.
   Андрей невесело усмехнулся :
   - Нет, сударыня, Чубуков всего лишь притворяется. . . Макарыч не ошибается. Сказал - труп, значит, так и есть.
   - Господи! Спаси и помилуй! - Волчкова неумело перекрестилась. - По милициям теперь затаскают, жизни рада не будешь. Зачем я только связалась с вами?
   - В любом случае, подобный исход для тебя - не самый худший.
   Печеньин взял свой мобильник, вышел в соседнюю комнату и тотчас вернулся обратно.
   - Макарыч?! - окликнул Андрей.
   Трунов расслышал в голосе подчиненного оттенок беспокойства и тревоги.
   - Что-то случилось?
   - Понимаешь, мне срочно. . .
   - Настя?
   - Да, час назад у нее начались схватки.
   Апатию с майора словно ветром сдуло.
   - Возьми у Грачева ключи от машины - и вперед!
   Печеньин заторопился на выход.
   - Андрюха, - остановил его майор. - У тебя, кажется, осталось пять дней неиспользованного отпуска? Ты меня понял? Рапорт потом накатаешь.
   - Спасибо, начальник. - несмотря на неподходящий момент, все же съерничал Андрей. - Весьма польщен вашей добротой и вниманием.
   - В момент сгинь с моих глаз! - рыкнул Трунов, но Андрея в доме Волчковой уже не было.
   Спустя минуту негромкий шепот дождя потревожил рокот непрогретого мотора. Машина, с места набрав приличную скорость, покатила по слякотной дороге.
   Настроение Трунова соответствовало неприветливой, ненастной ночи. За окном привольно разгуливал бродяга-ветер, тоскливо гудел в проводах, шебуршал в кронах берез и срывал успевшую пожухнуть листву.
   Лето уступало дорогу осени. Впереди предстояла долгая зима с лютыми морозами и злыми вьюгами. В любое время года продолжится череда человеческих радостей и невзгод. Они неразлучны, как день и ночь.
   Добро и зло. . . Черное и белое. . . Пестрая карусель жизни, где трудно отыскать рецепт счастья. Впрочем, счастлив тот, кто любит. Не столь важно, что и кого любить - работу, ближнего своего или Родину. Главное, чтобы Любовь на поверку оставалась искренней, проходила через сердце и душу и приносила людям радость. Любящий человек всегда будет любим. А это, вероятно, и есть формула человеческого Счастья.
  

14

  
   Трунов слово сдержал. Андрей без заморочек в виде срочных вызовов на службу на полную катушку использовал подаренный ему майором остаток неиспользованного отпуска.
   Накануне выписки Насти из родильного дома он до блеска выдраил дома полы. Затем тщательно прошелся с пылесосом по квартире и приготовил обед. Так и должно быть. Нельзя отправлять жену на кухню сразу по приезде из роддома. Сие попахивает неприличием и черной неблагодарностью.
   На следующий день Печеньин появился на службе и у двери майорского кабинета столкнулся с Котельниковым. Лист бумаги в руке оперативника, испещренный росчерками подписей и фиолетовыми оттисками штампов, говорил сам за себя.
   - Привет! - поздоровался Андрей.
   Котельников молча кивнул в ответ и тяжеловесно зашагал по коридору отдела.
   Трунов курил у приоткрытой створки окна, выдыхая дым на улицу. Разглядев вошедшего Андрея, он раздавил окурок в стоящей на подоконнике пепельнице, и прошел к столу. Его взвинченный внешний вид свидетельствовал о непростом разговоре с Котельниковым.
   - Неужели господин Котельников с обходным бегает? - поинтересовался Андрей. - Интересно, куда он рванет завтра, соскочив с насиженного милицейского стула?
   - Меня это беспокоит меньше всего. - отмахнулся Трунов. - Пусть, благословясь, шагает на "гражданку" по зеленому свету. Лоботрясы нынче в уголовном розыске не в цене. Если человек начинает искать лазейки, чтобы обойти Закон - ожидай самого худшего. Это особенно чревато в правоохранительной системе. Да бог с ним, с Котельниковым. . .
   Майор встал и протянул руку Печеньину.
   - С сыном тебя, Андрюха! Пусть растет богатырем! Как самочувствие Насти?
   - Нормально. - ответил Андрей. - Вчера выписали из роддома. Как говорится, здоровье в порядке - спасибо зарядке.
   - Великолепно, мой юный друг, великолепно. - Трунов удовлетворенно потер ладони. - С тебя "поляна" причитается, по обычаю выпить следует за здоровье будущего опера.
   - Ясное море. - согласно хмыкнул Печеньин. - Обычаи следует блюсти. Не откладывая дело в долгий ящик, завтра и организуем пикничок на природе, с шашлычком и во. . .
   - Нечего народ водочкой совращать. - пресек Трунов подчиненного. - Пивком обойдутся, для любителей халявной выпивки и пиво - в удовольствие. Усек?
   - У матросов нет вопросов, только рюмка водки не помешает, майор. - возразил Андрей. - Ребята могут не понять, за жлоба сочтут.
   - Ладно, уговорил, черт красноречивый. - сдался Трунов. - Чисто символически - не возражаю.
   - Что по делу Чубукова вырисовывается, Макарыч? - задал Печеньин давно интересующий его вопрос.
   В этот момент телефон на столе начальника выдал настойчиво-длинную музыкальную руладу. Трунов сноровисто подхватил трубку с навороченного аппарата. Судя по поспешности, звонок был из разряда давно ожидаемых.
   - Майор Трунов. . .
   Пять минут он молча слушал, затем обронил:
   - Хорошо, готов принять. Благодарю за помощь, Макс, и при случае рюмка чая - за мной. До встречи!
   Аппарат негромко заурчал, словно натрескавшийся сметаны котяра, из черной щели факса поползла широкая бумажная полоса.
   - В памяти чубуковского мобильника зафиксировался номер, по которому он трижды звонил за последние двое суток. - пояснил майор Печеньину. - Розыскники из Управления установили, что данный номерок принадлежит известному в определенных кругах новосибирскому филателисту Статникову Евгению Петровичу. Управленческие опера трое суток бились со Статниковым, пока он не сознался во всех тяжких. Теперь все становится на свои места.
   В голосе начальника уголовного розыска звучало явное удовлетворение.
   - К Чубукову-то филателист каким боком? - неподдельно удивился Андрей.
   - Именно со Статниковым у Чубукова должна состояться встреча, о которой он говорил сопровождающему наряду. Но не станем гадать на кофейной гуще, дождемся показаний Статникова.
   Он кивнул на работающий факс. Словно желая ускорить получение интересующих сведений, нетерпеливо постучал пальцем по аппарату, из которого с равнодушной медлительностью продолжала выползать бумажная полоса с не совсем четко пропечатанным текстом.
   - Знаешь, что подвигло Чубукова на убийство бомжей? - спросил Трунов, продолжая искоса наблюдать за стрекочущим факсом.
   Печеньин уверенно предположил:
   - Несомненно, побудительные мотивы душегубства таятся в портмоне, случайно оказавшемся в руках Батона и Чердака.
   - Имеешь в виду деньги? Невелика сумма. . . - пренебрежительно резюмировал майор.
   - Бывает, отморозки и за червонец человека жизни лишают. - продолжал настаивать Печеньин. -Кроме того, в бумажнике находился орден Красной Звезды, который. . .
   - Имеет определенную стоимость на "черном" рынке. - развил мысль подчиненного майор. - Как-никак, награда боевая, что существенно поднимает ее ценовую планку. Но, следует признаться, в "яблочко" ты не попал. Взгляни-ка. . .
   Трунов передал Андрею две больших фотографии с изображением почтовых марок. Фотоснимки были цветными, хорошего качества, отчетливо читались надписи, обрамлявшие марки по периметру.
   Одна из марок была нежно-розового цвета, словно только что распустившийся цветочный бутон. Даже фотоснимок передавал ощущение бархатистости бумаги, на которой изготовили почтовый знак.
   Другая марка была с изображением самолетика времен начала прошлого века.
   Надоедливо стрекотавший факс затих, и Трунов углубился в чтение протокола допроса Статникова, предоставив старшему лейтенанту возможность продолжить знакомство с фотоснимками. Печеньину, человеку весьма далекому от филателии, стало понятно, что марки имеют почтенный возраст, о чем свидетельствовал тип самолета, построенного на заре авиации. На второй марке ему даже удалось разглядеть год выпуска - 1868, и ее стоимость - 3 цента. Стало быть, марки имеют американское происхождение. Но каким образом они оказались у рецидивиста Чубукова?
   Ознакомившись с показаниями Статникова, майор аккуратно сложил пополам протокол, и положил в рабочую папку. Затем сцепил на затылке пальцы рук в замок и принялся раскачиваться в кресле. В глазах Трунова читалась усталость и плохо скрываемая досада. Андрей знал, что именно так майор глядит на окружающий мир по окончанию раскрытия преступлений, связанных с убийствами.
   Ни удовлетворение от добросовестно выполненной работы, ни чувство восстановления попранной справедливости, ни задержание преступника не могли подсластить начальнику уголовного розыска ядовито-горькую пилюлю сожаления и непонимания человеческих деяний, именуемых юристами тяжкими преступлениями.
   - Нельзя понять и оправдать человека, совершившего убийство себе подобного. - наконец, заговорил Трунов. - Ибо нет в природе адекватного эквивалента человеческой жизни. Жизнь дорога каждому здравомыслящему существу. Даже неразумная тварь старается выжить в любой ситуации, руководствуясь только инстинктом самосохранения. И никакой Золотой Телец не в состоянии сбалансировать чаши весов, на одну из которых брошена жизнь человека. Деньги - всего лишь средство для более красивой и комфортной жизни. И - не более того.
   Андрей усмехнулся:
   - Дело, естественно, не в деньгах, а в их количестве.
   Трунов проигнорировал сарказм Печеньина и продолжил:
   - Сколько денег нужно человеку, зависит от его потребностей, а они, частенько, зашкаливают за планку возможностей. Как ни печально, но таблеток от жадности пока не существует, и страсть к деньгам бросает человека в трясину преступлений, откуда, зачастую, выбраться невозможно. Взять, к примеру, того же Чубукова. . .
   Трунов выщелкнул из пачки очередную сигарету и привычно расположился у приоткрытого окна.
   - Пока ты прохлаждался в отпуске, Грачев успел сгонять а Иркутск и узнать кое-какие подробности жизни Чубукова. - незлобиво попенял подчиненному майор за законный, в общем-то, отдых. - Неуемная страсть к воровству у Чубукова появилась еще в школе. Будучи несмышленышем, он стал красть у одноклассников авторучки и прочую мелочь. Стал постарше - переключился на более доходные вещи, типа плейеров или мобильников. Его несколько раз уличали в кражах, но все бесполезно. Не помогли ни беседы педагогов, ни постановка на учет в инспекции по делам несовершеннолетних. С ним возились, пока ему не стукнуло шестнадцать, а затем с легкой душой отправили в воспитательно-трудовую колонию. Короче, в свои тридцать лет он успел трижды побывать за "колючкой" за кражи. Вероятно, горбатого и могила исправить не в состоянии.
   - Между прочим, Волчкова смогла завязать с прошлым и начать жить по-новому. - заметил Андрей.
   - Случаются такие факты, не спорю. - согласился Трунов. - Но они, к сожалению, бывают нечасто и являются, скорее, исключением, нежели правилом. Преступная среда, еще раз говорю, сродни болоту. Ненароком, оступишься - вмиг засосет, даже следа не останется. Волчкова в один прекрасный момент смогла остановиться и переосмыслить собственное бытие. Мрачная перспектива будущего заставила ее отказаться от подвалов и искать тропинку в другую, нормальную жизнь. А Чубуков, этот джентльмен удачи, в отличие от Таисии, жил по принципу : украл, выпил - в тюрьму.
   Отбыв очередной срок за кражу, он приехал к родителям в Иркутск. В соседнем подъезде проживал Владимир Сергеевич Семеренков, ветеран Великой Отечественной войны, которого Чубуков знал с детства
   Трунов полистал ежедневник. Найдя нужную страницу, он положил тетрадь перед собой, а из рабочей папки вновь выудил полученный недавно по факсу протокол допроса Статникова.
   - Так вот, находившийся в бумажнике Чубукова орден Красной Звезды принадлежит Семеренкову, что и подтверждается имеющимся на ордене номером.
   - Вероятно, "Звездочка" и послужила причиной убийств Караваева и Крышина? - полуутвердительно произнес Печеньин. - Орден-то, стопудово, Чубуков похитил из квартиры Семеренкова.
   - Причем, причиной не единственной. - подтвердил майор. - Само собой разумеется, по неосторожности лишив жизни Крышина и не получив обратно бумажник с орденом, ему нельзя было оставлять в живых и собрата Чердака, то есть Караваева.
   Андрей в задумчивости взъерошил пятерней волосы.
   - Интересно, что же такого Чубуков украл у Семеренкова, если он, заметая следы, влегкую убил двоих человек? - словно у самого себя, поинтересовался старший лейтенант. - Фронтовик - не вислобрюхий банкир, у которого денег куры не клюют и всегда есть, чем поживиться.
   - Выходит, имелось у Семеренкова нечто, стоящее немалых денег. Кстати, он даже и не подозревал, что является владельцем весьма приличного вороха валюты.
   Андрей скользнул взглядом по лежащим на столе фотографиям.
   - Неужели. . . марки?
   - Они самые. - подтвердил майор.
   - Но каким образом американские марки оказались здесь, в Сибири? - недоуменно проговорил Андрей. - Не думаю, что старик Семеренков коллекционировал марки. Филателия - довольно редкое увлечение и я, честно признаться, такого хобби у своих знакомых не встречал.
   - Молод ты еще, Андрюха. - с иронией фыркнул Трунов. - Филателия, верно, удел людей обстоятельных и серьезных, таковых среди твоих друзей пока и быть не должно.
   Марки имеют свою предысторию, так сказать. Семеренков на фронт был призван в сорок втором году и до победы воевал в артиллерийской разведке. В конце апреля сорок пятого года его взвод ликвидировал группу недобитых фрицев. Незадолго до выхода на задание разведчики Семеренкова наблюдали падающий на сосновый лес американский истребитель, летчик которого из самолета выбросился с парашютом. Во время поиска она вышли на эсэсовцев, окруживших американского пилота, но он в плен сдаться не пожелал и принял в лесу последний бой. Всего на несколько минут опоздал Семеренков с бойцами, немцев они уничтожили, но летчика им спасти не удалось.
   Трунов взглянул в ежедневник.
   - Американским пилотом со сбитого "Мустанга" оказался Майкл Грэг. Вместе с документами, Семеренков в его планшете обнаружил и кляссер с марками. Наши солдаты похоронили летчика и отправились в обратный путь, но по дороге Семеренков получил тяжелое ранение. Больше полугода он провалялся в госпитале. Скорее всего, документы Майкла Грэга затерялись, а вот кляссер чудом сохранился среди личных вещей старшего лейтенанта Семеренкова. Для своего возраста, Владимир Сергеевич чувствует себя относительно неплохо, и надеется передать кляссер с марками семье летчика и рассказать о его подвиге. Лишь недавно сыну Семеренкова удалось отыскать родственников Грэга.
   - Что же помешало Семеренкову сделать это раньше? - наивно ляпнул Печеньин. - С войны прошло более полувека, столько воды утекло. . .
   Трунов подарил подчиненному снисходительный взгляд, каким смотрят на ребенка.
   - Говорю, молод ты еще, Андрюха. - повторил он недавнюю фразу. - До недавних пор Америка считалась врагом номер один. Холодная война диктовала свои закономерности и условия в международных отношениях. Было дело, обратился Семеренков в приснопамятный Комитет, да получил чувствительный щелчок по носу. Уважая его фронтовые заслуги, посоветовали притухнуть и молчать. Связь советских граждан с капиталистической заграницей в то время, мягко сказать, вызывала подозрение у соответствующих органов и не одобрялась на всех уровнях.
   - Ясненько. -протянул Андрей. - Марки действительно представляют определенную ценность?
   Майор взял в руки протокол допроса Статникова.
   - Та-ак, схему криминального выхода иркутского коллекционера-посредника на Статникова мы пропустим, она интересна следователю, а вот что касается цены марок. Знаешь, где Чубуков умудрился спрятать марки?
   В ответ Андрей недоуменно пожал плечами. В самом деле, откуда ему знать?
   - В портмоне находился календарик. Чубуков аккуратно разделил его на две половинки, сунул вовнутрь марки, и опять склеил. Ни за что не догадаешься, если заранее не ведаешь где и что искать. К счастью, прокурорский следователь оказался дотошным и обратил внимание на чуть расклеившийся уголок календаря. Дальше - дело техники.
   - Марки реально незаметно схоронить. - с неподдельным интересом слушая начальника, сказал Печеньин. - А вот орден - затруднительно.
   - Несдержанность в вагоне и жадность сгубила Чубукова. Он намеревался Статникову еще и орден продать, но господин случай в лице поездного воришки Петрушкина перепутал ему карты.
   Трунов взял со столешницы один фотоснимок.
   - Если верить показаниям Статникова, данная Розовая марка недавно на трехдневных торгах в Нью-Йорке была продана за миллион долларов.
   - За сколько?! - не поверил Андрей.
   - Со слухом все в порядке? - покосился на него Трунов. - За миллион баксов. По заверениям владельцев аукциона, в мире осталось всего три Розовых марки. Возможно, у нас четвертый экземпляр. На марках этой серии присутствует особый прессованный рисунок, выполненный в технике вафелирования. Волокна этой бумаги особенно активно впитывают чернила перьевой ручки, которую использовали в девятнадцатом веке для гашения знаков почтовой оплаты, и след от чернил не смывался. Таким образом, вафелирование предотвращало повторное использование марки.
   - Ну, дела. . . - только и смог произнести Печеньин, пораженный баснословной, по его мнению, стоимостью крохотного клочка бумаги.
   - Вторая марка в реестре филателистов имеет название "Перевернутая Дженни". На ней изображение самолета было ошибочно напечатано вверх ногами. Цена ее составляет около четырехсот тысяч долларов. Такой вот коленкор, Андрюша.
   - Здесь, в России, за такие бешеные деньги марки покупать никто не станет. - выразил сомнение старший лейтенант. - Поди, не картины Пикассо. . .
   - Однако, в Штатах на них можно заработать целое состояние. - заметил Трунов. - И, будь уверен, у дельцов от филателии немедленно найдется канал переправки марок в Америку. Кстати, Чубукову предполагалось заплатить за Розовую марку тридцать тысяч "зеленых", а за "Дженни" - червонец. Прикинь, какой навар они получили бы? Тем паче, переправка марок через океан - мероприятие не затратное и относительно безопасное. Марки - не оружие и не наркотики.
   - Слышь, Макарыч, кляссер с оставшимися марками в Иркутске отыскать удалось?
   - А тебе зачем он понадобился? - в свою очередь поинтересовался Трунов.
   Андрей смутился.
   - Интересно поглядеть и подержать в руках раритетные предметы, никогда прежде не доводилось.
   - Грачев постарался, при обыске в квартире родителей Чубукова в тайнике нашел и кляссер с оставшимися марками, и награды Семеренкова.
   Он поднялся из-за стола.
   - Ладно, двинули к прокурорским. Надеюсь, за просмотр альбома с марками они с нас денег брать не станут. Заодно, передадим им протокол допроса Статникова.
   На высоком крыльце в одиночестве смолил сигарету Котельников.
   Трунов и Печеньин по мокрому утреннему асфальту зашагали к находившемуся неподалеку зданию прокуратуры. Боковой аллеей, застеленной золотым покрывалом из опавших листьев, они вышли на привокзальную площадь, и лишь тогда майор стряхнул с себя свинцово-тяжелый, недобрый взгляд бывшего оперативника Котельникова.
Оценка: 7.19*13  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023