Аннотация: Еще одна печальная детская история с щемящей надеждой на хеппи-энд
В гости к маме
Вагонные колеса, поднимая облака снежной пыли, гулко стучали в морозной тишине и, по мере удаления поезда, постепенно затухали в непроглядной январской ночи. В общем вагоне было тепло и немноголюдно. В блеклом ночном освещении едва различались фигуры прикорнувших на полках пассажиров под наброшенными на себя пальто и куртками.
Проводница Валентина Сергеевна Зайцева прикрыла дверь служебки и направилась в соседний вагон в надежде скоротать время в беседе с подругой и развеять навалившуюся свинцовую дрему. До следующей остановки оставалось более получаса.
Проходя по коридору, ей вдруг почудились сдавленные всхлипы. Она остановилась, и в полумраке с трудом разглядела мальчишку, уронившего голову на скрещенные на столике руки. Проводница подошла к нему и присела рядом.
- Что случилось?- тихо тронула его за рукав Валентина Сергеевна.
Пацан дернулся, словно сквозь него пропустили разряд электрического тока, ничего не ответил, только перестал хлюпать носом.
- Тебя обидели? - допытывалась Валентина Сергеевна, по-матерински положив руку на колючий ежик мальчишки. Наконец, он поднял голову.
- У меня... полусапожки украли, - сообщил пассажир и вновь шмыгнул носом.
- Ну, это не беда, - успокоила его Валентина Сергеевна, привыкшая за два десятка лет работы проводником к подобным происшествиям. Редкий рейс выдавался спокойным: то пассажира обворуют, то пьяные бузу в вагоне учинят.
- Как это не беда? - удивился паренек. - Я в чем домой пойду? Ведь на улице январь, а я, считай, босиком.
- Подыщем тебе чего-нибудь, - подбодрила проводница потерпевшего. - Ты хорошо искал свои полусапожки?
- Перед тем, как спать, я их снял и под столик поставил. Проснулся, а ботинок нет нигде. Мне скоро выходить, на следующей станции. Обидно...
- Как приедешь, ты сразу обратись в железнодорожную милицию, там тебе помогут. Отыщут полусапожки и накажут злодея. По меньшей мере, вызовут твоих родителей.
- Где их сейчас найдешь, полусапожки-то? - усомнился мальчишка. - Да и не будут они такой мелочью заниматься. У них дела, наверное, поважнее имеются, чем мои сапоги.
- Найдут, - уверенно произнесло Зайцева. - Поверь моему опыту проводника, уж я-то знаю. Такие случаи частенько бывают. Ладно, скоро твоя станция, пойдем, подыщем тебе чего-нибудь на ноги.
Валентина Сергеевна направилась в служебное купе, следом за ней шел мальчишка, оставляя носками чистые следы на неистребимо пыльном полу вагона...
... Сашка пулей вылетел из дверей, едва дождавшись остановки поезда, по-воровски оглянулся и, чувствуя как ухает в груди сердце, быстрым шагом пересек перрон, и вышел на привокзальную площадь.
"Зачем, ну зачем я это сделал? - пугливыми птахами трепетали в голове мысли. - Зачем они мне эти "колеса". Ведь и мои ботинки еще хорошие, первую зиму ходят. Не нужны они мне... Да, мне они не нужны, а вот Славке бы пригодились. Совсем у братишки обувка прохудилась, на бабкину пенсию много не пофорсишь".
Полиэтиленовый пакет с крадеными полусапожками нестерпимо обжигал руки. Огонь проникал сквозь перчатки и горячие языки пламени, поднимаясь вверх, жадно лизали плечи, грудь и голову.
В сквере Сашка остановился и перевел дух. Вроде обошлось. Неожиданно Славкины рассуждения приняли иной подтекст. А вдруг не пронесет? Тогда... тогда быть беде. Прощай учеба в училище вместе с мечтой о дипломе телемеханика. Без него и Славка пропадет. На бабку надежды мало, сама болеет через день, а уж матери они нужны как... майский снег в огороде.
Пропади они пропадом, эти полусапожки! Перебьемся как-нибудь, проживем.
Сашка шагнул с натоптанной тропинки и ухнул по пояс в холодное сыпучее месиво. Бросив под ноги злополучный пакет с крадеными башмаками, он яростно втоптал в снег шелестящий от мороза пакет и заровнял ногой образовавшееся углубление, чтобы не бросалось в глаза.
Выбравшись на тропинку, он закусил губу и зашагал домой, где вместе с бабушкой его дожидался двенадцатилетний братишка Славка.
Единственный свидетель - луна - молча и равнодушно смотрела на происходящее желтым глазом. Ей были безразличны человеческие страсти.
Старший инспектор по делам несовершеннолетних капитан Екатерина Смирнова положила на краешек стола папку с надоевшей "текучкой" и, сняв очки, провела рукой по покрасневшим от недосыпания глазам. Половина четвертого утра. Нужно вздремнуть час-полтора, до окончания "суток" времени еще много, и всякое может случиться.
Едва она коснулась головой диванной подушки, как на столе забеспокоился противный телефон. Чертыхнувшись, Смирнова подняла трубку.
- Катюша, - донесся полусонный, с хрипотцой, голос дежурного. - Только что прибыл 914-й, малец с поезда заявляет кражу полусапожек. Следак с опером вышли на осмотр...
- Ну, и... - поняв, что отдохнуть ей сегодня вряд ли удастся, перебила Смирнова многословие дежурного.
- Ты возьми мальца к себе и потолкуй с ним за жизнь. У тебя неплохо получается, - польстил капитанскому самолюбию оперативный дежурный. Однако Катя поняла его. Вот паразит, сам не хочет валандаться с "глухарем" и под благовидным предлогом сбагривает его в инспекцию по делам несовершеннолетних. Пока суть да дело, а там, гляди, и дежурство закончится. Так всегда и случается: награды получают одни, а пашут, как очумелые, - другие. - Петрович, участок совершения кражи определили? - вздохнув, спросила Катя.
- Да нет, место совершения преступления пока неизвестно, не успели.
Иного ответа Смирнова и не ожидала.
- Ладно, давай потерпевшего ко мне, - смирившись с тем, что отдохнуть ей сегодня не придется, распорядилась Екатерина. - "Заяву" зарегистрировал?
- Естественно.
Конечно, как не зарегистрируешь, подумала старший инспектор, когда собственную... спину прикрыть необходимо. Больше бумаг - чище... ну, правильно, это самое место. Не дай бог, случись грабеж или что посерьезнее - весь отдел на уши поставят, все будут работать день и ночь на раскрытие тяжкого преступления. А здесь - банальная кража, да и стоимость похищенного невелика. Ну, поработает по данной краже опер день-другой и незаметно слиняет в сторонку, на него навалятся другие дела, более важные и значительные. Поэтому принимать решение, в конце концов, придется ей, капитану Смирновой, и Катя это понимала отчетливо. Максимум через десять дней она должна будет либо отказать в возбуждении уголовного дела, либо материалы направить следователю.
В дверь постучали.
- Здравствуйте.
На пороге стоял недавний потерпевший. На его ногах вместо добротной зимней обуви красовались поношенные комнатные тапки - подарок сердобольной проводницы.
- Здравствуй.
Старший инспектор несколько секунд глядела на паренька, а затем спросила:
- Тебя как зовут?
- Антон Егоров.
- Проходи и присаживайся. Чай будем пить, Антон? По глазам вижу, что будем.
Катя включила чайник, достала бокалы и пачку сухого печенья. Аккуратными ломтиками нарезала сыр и "докторскую" колбасу.
- Я не успела поужинать, вот вместе с тобой и попьем чаю, - приговаривала она, накрывая на стол, застеленный чистыми бланками протоколов.
Спустя четверть часа она подняла трубку прямой связи с оперативным дежурным.
- Петрович, полусапожки украли в период с половины двенадцатого до двух часов ночи. На этом участке у 914-го одна остановка - на станции Земляничная. Проверь-ка по "Экспрессу", кто покупал билеты до Земляничной.
- Момент, Катюша, мы это вмиг изладим, - засуетился дежурный, набирая номер оператора "Экспресса". - Ты подожди, не отсоединяйся. Алло, девушка? Оперативный дежурный Воробьев у телефона. Справочку бы мне... Всего один пассажир? Спасибо.
Катя терпеливо дожидалась окончания разговора.
- Катюша? В четвертый вагон 914-го до станции Земляничная приобретался один билет на фамилию Доронин.
Старший инспектор посмотрела на часы и бросила взгляд на расписание движения поездов, пришпиленное кнопками к деревянной панели.
- Где оперативник и следователь?
- Так они не успели составить протокол осмотра и побеседовать со свидетелями, им пришлось ехать 914-м до ближайшей станции. Вернутся в отдел они часа через полтора.
- Забирай у меня Егорова, через двадцать минут электричка до Земляничной и я выезжаю туда. Антона я накормила, твоя задача - вызвать родителей. Не забудь, чтобы они прихватили с собой теплую обувь.
Земляничная встретила Катю хмурым январским рассветом. Зайдя к дежурному по станции, она поинтересовалась, где проживают Доронины.
- Простите, вам которых Дорониных? - спросил пожилой железнодорожник, отрываясь от пульта с мигающими разноцветными лампочками.
- В Земляничной несколько семей Дорониных? - в свою очередь задала вопрос старший инспектор.
- Две семьи с такой фамилией, - ответил дежурный.
- Поподробнее можете рассказать о них? - попросила Катя.
- На улице Первомайской живет Людмила Доронина с мужем, Артемом его зовут.
- Дети у них есть?
- Как сказать, есть, конечно. Двое огольцов растут. Только воспитывает их бабушка, ее изба на улице Зеленой.
- А почему дети не живут с родителями?
- Дык, Артем им не отец, а отчим. Людка, как с ним сошлась, так голову напрочь потеряла. Окромя этого жеребца, никого вокруг себя не замечает. Ребятишки у бабки и растут, как лопухи за околицей. Ну, пацаны вроде не испорченные, старшой-то учится в училище в областном центре, а малой еще в школу бегает. Вам к кому надо-то?
Катя задумалась.
- Наверное, сначала пойду на Зеленую.
Сашка расчищал от снега дорожку. Увидев входящую в калитку незнакомую женщину, он сразу понял: это по его душу. Он оперся на лопату, преодолевая желание немедленно убежать куда-нибудь подальше, и обреченно ждал.
Катя подошла к нему.
- Саша?
Он утвердительно кивнул.
- Давай пройдем в дом, там и поговорим, - предложила Катя.
- Пойдемте, - покорно согласился подросток и зашагал впереди капитана.
В доме пахло пирогами, свежим хлебом и борщом. Варвара Степановна, узнав, что за гостья к ней пожаловала, беспокойно засуетилась, предлагая отведать капустных пирогов.
- Я к вам по делу, Варвара Степановна, - мягко уклонилась Катя, стараясь не обидеть старушку отказом.
- С добрыми вестями пришла аль худыми, милая? - жалобно сморщила нос старушка. Оно и понятно, милиция хорошие вести приносит редко.
- Боюсь, что с плохими, Варвара Степановна.
- Неужто Сашка чего натворил? - поинтересовалась бабуля.
- Александр приехал сегодня ночью? - вопросом на вопрос ответила Смирнова.
Старушка согласно подтвердила, кивнув белесой, будто присыпанной пеплом, головой.
- Саша, - обратилась к подростку Катя. - Знаешь, почему я пришла к вам?
- Догадываюсь, - не стал запираться паренек, и по его щеке скатилась предательская горькая слеза.
- Где полусапожки?
- Я их... выбросил.
- В каком месте?
- В привокзальном сквере, закопал в снегу.
- Зачем же тогда воровал, если выбросил? Испугался?
Сашка молчал.
Из соседней комнаты выглянул конопатый мальчуган. В его глазах читалось неподдельное любопытство, но Варвара Степановна цыкнула на внука, и он шмыгнул обратно к себе.
- Саша, для чего ты, все-таки, взял чужие сапоги? - повторила Катя свой вопрос.
- Я... не себе... хотел, - наконец, выдавал из себя Сашка.
- Кому же ты хотел отдать сапоги? - не отступалась от мальчишки старший инспектор. Ей по должности положено было узнать все до мельчайших подробностей. Чтобы предупредить, может быть, еще большую беду. Такова работа каждого сотрудника милиции, а уж "детского" инспектора - тем паче.
Сашка подошел к вешалке, задернутой ситцевой занавеской, наклонился и взял в руки сапоги. Не свои собственные, а Славкины - обшарпанные и с потрескавшейся кожей. Молча прошел и поставил обувку на середину комнаты.
- Вот ему. Не проходит зиму братишка в этих мокасинах, а на новые у нас нет денег. Бабушкина пенсия полностью уходит на мою учебу, город, он любит деньги.
И столько в мальчишеских словах было безысходности и обреченности, что у Кати защипало глаза.
- Все равно... не надо воровать чужое.
- Как же быть?
Катя не нашлась даже, что ему ответить. Украл пацан полусапожки у такого же сверстника? Да, украл. Налицо состав преступления, а значит, зло должно быть наказано, а какие бы одежды оно не рядилось. Это - по закону. А по человеческим канонам, по совести? Совершив кражу, Сашка не продал полусапожки и не потратил деньги на пиво или "косячок", как делают многие его товарищи. Ведь с первого взгляда видно, как он переживает свой проступок, что он осознал его неблаговидность.
Возле русской печки всхлипывала Варвара Степановна, вытирая слезы концом цветного платка.
- Беда-то какая! Беда-то... - без конца повторяла старушка. - Что теперь будет, милая?
Глядя на опрятную бедность, кричащую из каждого угла избы, Катя пыталась принять правильное решение. Не согласно казенных строк кодексов и приказов, а по закону человеческой добродетели. У нее мучительно разболелась голова, сказывалась проведенная без сна ночь. Она потерла пальцами виски.
- Значит, так, Саша. Я сейчас уеду домой. Завтра ты приедешь ко мне к 10 часам утра, с собой возьмешь полусапожки. Отыщешь их в снегу?
Сашка кивнул.
- Ты добровольно выдашь сотрудникам милиции эти злосчастные сапоги. Я приглашу потерпевшего с родителями, поговорим... Это нужно тебе.
- Что будет со мной? Тюрьма? - спросил Сашка у старшего инспектора.
- Суда не будет, - устало отозвалась Катя. - Я попробую, чтобы инцидент с сапогами закончился в стадии отказа в возбуждении уголовного дела. Наказание ты, конечно, понесешь, но не в уголовном порядке.
- А учиться, учиться-то он будет дальше, миленькая? - Варвара Степановна с надеждой глядела на Катю. - Его из училища не выгонят?
- Думаю, до этого дело не дойдет, - твердо сказала Катя. - Если ты не совершишь новое преступление. Тогда я тебе не помогу. Запомни, Саша, навсегда: добро злом не сотворишь.
Мальчишка молчал, опустив голову и разглядывая давно не крашеные половицы.
- Не подведешь меня насчет завтрашнего дня? - поднимаясь с табуретки, на прощание поинтересовалась Катя.
- Я приеду, Екатерина Васильевна.
В голосе подростка сквозило неимоверное облегчение. И Катя знала: Сашка приедет и привезет сапоги Антона Егорова. Все это будет завтра, как и предстоящий малоприятный разговор с начальником уголовного розыска Шалевиным: отказной материал - не раскрытое уголовное дело, на учет не поставишь. Но и пацана сплеча отправлять на скамью подсудимых тоже не резон, ведь он не закоренелый бандит. Сегодняшний случай послужит ему уроком на всю жизнь.
- Я жду тебя завтра, Саша, - сказала Катя и направилась к двери. - Чаю-то с пирогами, милая, отведаешь? Устала ведь, поди? - спохватившись, снова предложила бабуля.
- Спасибо, Варвара Степановна, как-нибудь в следующий раз, - вновь отказалась Катя и шагнула на улицу.
Через заснеженный переулок она вышла на Первомайскую.
Разговор с Сашиной мамой оказался коротким и оставил неприятный осадок в душе капитана. Людмила Прокопьевна, узнав, что ее Сашка украл в вагоне полусапожки у такого же мальчишки, лишь недоуменно поморщилась.
- Зачем? Он ведь не босиком ходит.
Достала пачку "Винстона" и закурила.
В ее словах скользило неприкрытое равнодушие к судьбе сына.
- Людмила Прокопьевна, почему мальчишки не живут с вами?
- Я от детей не отказываюсь, - заявила Людмила, разгоняя рукой сизое облако. - Они и в гости ко мне ходят. Где нам вместе жить? Здесь?
Молодая женщина сделала жест, будто приглашая старшего инспектора засвидетельствовать отсутствие условий для совместного проживая с детьми.
- Нет у нас лишней комнаты, я бы забрала Сашу и Славу, да и Артем не против.
Катя поднялась и застегнула пальто на верхнюю пуговицу.
- Нет, Людмила Прокопьевна, у вас не места не хватает.
- А чего же?
- Совести у вас не хватает. Вот так я вам скажу, - жестко ответила Катя и потянула дверь на себя...
- Смотри, какая правильная, - удивленно протянула Людмила Прокопьевна и осталась сидеть с дымящейся сигаретой в руке. Проводить капитана она не вышла.
"В гости к маме. В гости к маме", - стучало в голове Кати по дороге на станцию.
В гости к родной маме. Конечно, все беды отсюда. Ничего, я еще поборюсь за мальчишку... Катя была права: главный поединок за Сашку предстоял в недалеком будущем...
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
