ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева

Снежко Виктор Николаевич
Землетрясение

[Регистрация] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Найти] [Построения]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Кавказ трясет не только в социально-бытовом, рукотворном, военном отношении. Сама природа порой восстает на людей - в виде землетрясений. Когда это случается, то солдаты правопорядка обязаны показывать аналогичную выдержку, стойкость, самообладание.
  
   Для сотрудника транспортной милиции длительная командировка - это неотъемлимая и составная часть его работы. За время своей службы в органах внутренних дел на транспорте неоднократно доводилось выезжать в командировки длительностью по несколько месяцев. Если участие в охране общественного порядка на Московской Олимпиаде 1980 года запомнилось как спортивный праздник, поражающий воображение ярким обилием красок, впечатляющий большим количеством гостей и спортсменов - иностранцев, своей доброжелательной атмосферой, то полной противоположностью является командировка в город Ленинакан, пострадавший от разрушительного землетрясения в декабре 1988 года, повлекшее многотысячные человеческие жертвы.
   Спустя месяц после трагедии, 8 января 1989 года из Западно-Сибирского УВДТ была получена телетайпограмма с указанием о моем откомандировании в город Ереван. В то время я работал старшим следователем в линейном отделе внутренних дел на станции Карасук, и мне не хотелось покидать семью на длительное время, так как младшей дочери исполнилось всего три месяца. Но, работая в милиции, одного личного желания недостаточно, чтобы оставаться домоседом.
   Мне дали несколько часов на сборы, и утром следующего дня я был в Новосибирске, откуда вечером самолетом вылетел в Ереван. Во время дозаправки в Свердловском аэропорту "Кольцово" в самолет посадили еще двоих следователей, одного оперуполномоченного уголовного розыска и несколько милиционеров - сотрудников Средне-Уральского УВДТ. Ночью 10 января мы приземлились в аэропорту "Зварнотц".
   Ереван встретил нас комендантским часом и всю ночь пришлось коротать в здании аэропорта, так как выходить на улицу до 7 часов утра никому не разрешалось без наличия специального пропуска. Лишь только утром мы на автобусе поехали в Армянское УВДТ.
   Проезжая по улицам Еревана, мы обратили внимание на то, город патрулировался солдатами по 10 - 15 человек, на перекрестках стояли бронетранспортеры. На площади, где находился Совет Министров Армении, находилось несколько танков, бронетранспортеров и крытых военных машин с солдатами. Конечно, мы знали, что в то время происходил военный конфликт между Арменией и Азербайджаном, но не представляли, да и не могли представить, как далеко заведут последствия вражды за Нагорный Карабах.
   До развала Советского Союза оставалось около двух лет, но тогда, естественно, об этом никто не знал. Даже не могли помыслить, что пройдет немного времени - и единая семья под названием "СССР" распадется на отдельные ячейки, а братская и бескорыстная дружба республик канет в Лету.
   В Армянском УВДТ нас разделили. Двоих следователей оставили работать в составе Московской следственной группы, а меня, старшего лейтенанта Храмцова и 5 милиционеров направили в пострадавший от землетрясения Ленинакан, куда мы выехали в этот же день электричкой.
   Подъезжали к Ленинакану уже в густых сумерках. Город был почти не освещен. В редких домах горел электрический свет, так как совсем мало домов не пострадали от стихийного бедствия. На улицах то здесь, то там были видны костры. Позднее мы узнали, что местные жители, опасаясь нового землетрясения, не рисковали ложиться спать в уцелевших домах, а предпочитали коротать ночь на улице, у костров.
   Ленинаканский вокзал почти не пострадал, если не считать нескольких трещин да отвалившегося угла.
   Жить нас разместили в одном из кабинетов транспортной милиции, что в полусотне метрах от вокзала. Выдали матрацы, подушки и одеяла. Ленинакан - это высокогорный район, где днем еще сравнительно тепло, а ночью нередки сильные морозы. От землетрясения в здании милиции разошлись стены, в отдельные щели проходила ладонь, поэтому спать мы могли только вповалку на полу, согревая друг друга собственным теплом. Но что значили наши трудности по сравнению с бедой тысяч ленинаканцев, у которых и ночлега-то не было ?
   Всю первую ночь мы не спали, слушая рассказы ленинградских ребят, которые жили до нас в этой комнате, работавших на разборе завалов, и утром улетавших домой, в Ленинград. По их рассказам получалось, что нам еще повезло, так как мы приехали в Ленинакан через месяц после природного катаклизма, в то время, как они прилетели сюда на третий день после землетрясения, когда в городе вообще не было электричества, воды и продуктов. Вместо питьевой воды по улицам развозили ящики с минералкой и ставили их на перекрестках. Вот этой минеральной водой и умывались, и на этой воде готовили пищу на кострах. Ко дню нашего приезда вода, хоть и с длительными перебоями, но поступала. Такое же положение было и с электроэнергией.
   В те трагические дни, следует отметить, власти Армении предпринимали все от них зависящее, чтобы обеспечить пострадавших необходимой медицинской помощью. Были открыты пункты неотложной скорой помощи, заработали дополнительные аптеки, в которых каждый нуждающийся мог получить необходимые лекарства и медикаменты бесплатно, и практически в любом количестве.
   То, что мы увидели на следующий день на улицах Ленинакана, всех нас буквально потрясло. Не хватит никаких слов, чтобы описать увиденное. Проходя по отдельным улицам, мы не встречали ни одного уцелевшего дома. Вместо домов - бесформенные кучи камня, стекла, бетона и дерева, оставшиеся после того страшного декабрьского дня. В подавляющем большинстве эти дома еще и не пытались разбирать. Не хватало кранов, экскаваторов, бульдозеров и других машин.
   Некоторые дома устояли, но это в основном были дома в 5 этажей и ниже. Вид таких домов был ужасен - покосившиеся, с рухнувшими подъездами, с болтающимися оконными рамами, в которых не было стекол, без малейших признаков жизни. Но все-таки в этих домах было гораздо меньше жертв, чем в тех 120 домах высотой в 9 этажей, имеющихся в Ленинакане, и из которых ни один не устоял перед ударами стихии, а все 120 превратились в кучи мусора.
   Сколько всего погибло в Ленинакане? Впоследствии я задавал этот вопрос городскому прокурору, и он мне ответил, что точной цифры никто не знает и, скорее всего, никогда не узнает, а по его подсчетам - несколько десятков тысяч человек.
   Проходя по улицам Ленинакана, невольно задумывались над тем, как еще бессилен человек перед природой. Какой же мощи должен быть удар, в одно мгновение превративший один из красивейших городов Армении в груды обломков? На моих глазах 2 тяжелых танка, зацепив тросами покосившийся пятиэтажный дом, который, казалось, сам вот-вот рухнет, безуспешно пытались свалить его. В течение 20 минут танки, натужно рыча моторами и безобразно ломая гусеницами асфальт, буксовали на месте, но дом так и остался стоять. По этому примеру можно судить о мощи разгулявшейся стихии.
   За всю командировку я не видел в Ленинакане ни одного улыбающегося взрослого человека, так как в городе в буквальном смысле не было ни одной семьи, которую бы беда обошла стороной : или лишилась крова, или погиб кто-то из родных и близких.
   Часто на городских улицах встречались пожилые армяне или армянки, бродившие по городу с отрешенным видом. Нам пояснили, что это сумасшедшие, не выдержавшие ужаса потерь родственников и гибели города. Да и может ли человеческий разум выдержать такое? Мне показывали пожилого армянина, который собственными руками простой ножовкой отпилил половину родной дочери, задавленной насмерть обрушившейся бетонной плитой. И сделал он это потому, что не имел возможности поднять краном плиту и извлечь тело, а по ночам во всем Ленинакане начинали пировать крысы, пожирая человеческую плоть. Поэтому отец отпилил половину дочери, чтобы похоронить останки и знать где ее могила. Разве можно вынести все это? Но этот человек выдержал и с ума не сошел.
   Самое страшное - это то, что во время бедствия наравне со всеми погибали дети. В нескольких минутах ходьбы от вокзала была средняя школа, от которой также остались только руины - рухнула до фундамента. Почти все учителя и школьники, находившиеся в здании, погибли. Даже через месяц возле этой школы можно было увидеть родителей, надеющихся узнать что-либо о своем ребенке. Невозможно спокойно читать надписи на обломках плит и стекла: "Тигранчик, если ты жив, я жду тебя у дяди Хачика. Твой папа".
   Но уже через несколько дней после нашего приезда в сквере была открыта новая школа. Непривычно было читать на большой армейской палатке: "1-А класс". Каждый класс имел свою палатку, около палаточной школы дымили солдатские кухни.
   На фоне общенационального бедствия, как ни печально, не обошлось без негативных фактов элементарного мародерства и воровства. Нередко встречались случаи со стороны нечистый душой и на руку людей, стремящихся нажиться на человеческой беде, воспользовавшись творившимся хаосом и беспорядком.
   В те дни весь мир помогал Армении. Беспрерывным потоком шли вагоны со строительными материалами, продуктами и одеждой из Франции, Болгарии, Венгрии, Польши, платформы с походными домиками из Финляндии. Просто невозможно перечислить все страны, из которых поступала помощь Армении. Только в одном Ленинакане работало более 60 тысяч рабочих - украинцев, казахов, немцев. Они занимались самой тяжелой работой - разборкой завалов. Работали они, как правило, по двенадцать часов, без выходных, и ночью работы не приостанавливались.
   Старший лейтенант Храмцов и его подчиненные занимались охраной грузов в парке станции вместе со стрелками военизированной охраны из Западной Украины. Все чаще и чаще имели место случаи краж из вагонов, а то и просто нападения на вагоны толпой в 30 - 40 человек. После такого "потрошения" вагон становился пустым буквально через полчаса. Вначале стрелкам ВОХР выдавалось их табельное оружие - револьверы, но вскоре их заменили автоматами, хотя по неофициальному указанию прицельно применять оружие запрещалось. Разрешалась стрельба в воздух для отпугивания воров. За ночь каждый стрелок ВОХР расстреливал в воздух до 30 патронов, то есть по целому автоматному магазину. Но и эти меры порой не давали должного эффекта.
   В те дни по всему огромному Советскому Союзу проходила кампания по оказанию помощи Армении. Работали пункты по приему пусть не новой, но достаточно добротной одежды и обуви, предназначавшейся для отправки в пострадавшие от землетрясения районы. Но что меня особенно покоробило первоначально в Ленинакане - железнодорожные пути были завалены бывшими в употреблении одеждой и обувью. Зачастую такие вещи там просто не брали, и они летели в грязь и мазут, их использовали как топливо в кострах. Я был очевидцем, когда пожилой армянин оторвал песцовый воротник пальто, воротник забрал, а пальто бросил в мазутную лужу. Такая "помощь" распределялась прямо на станции. Новые же вещи, а также поступивший импорт, грузились на автомашины и увозились на предприятия, где бесплатно раздавались своим работникам. Конечно, в такой суматохе очень трудно, да и невозможно, было соблюсти принцип справедливого распределения. Очень часто случалось, что один себе слишком много ухватил, в то время как другому совсем ничего не досталось.
   Мне, как следователю, поручили расследование нескольких уголовных дел. Первоначально я был ошарашен - уголовные дела моим предшественником велись полностью на армянском языке, а я по-армянски не знал даже слова "здравствуйте". Полмесяца я добросовестно вместе с выделенным мне переводчиком "лопатил" уголовные дела, переводя протоколы на русский язык, и еще столько же времени у меня ушло на прекращение уголовного преследования по данным делам.
   Положа руку на сердце, случись подобное у нас в России (не дай Бог!), мною бы никогда не было возбуждено ни одно подобное уголовное дело. Разве целесообразно привлекать к ответственности и наказывать человека за то, что он "похитил" 2 телогрейки и несколько детских одеял, если одну фуфайку он взял для полураздетой жены, другую - для сына, демобилизованного из Армии и вот уже второй месяц ходившего в солдатской шинели со споротыми погонами, за неимением никакой другой одежды? Одеяла он принес зябнущим от мороза детям. Тем более, что все эти вещи шли по разряду безвозмездной помощи, т. е. бесплатно, и через несколько минут эти вещи были бы поделены между работниками одного из ленинаканских предприятий.
   Или другое уголовное дело - человек украл металлическую печку-"буржуйку". Когда стал разбираться, то оказалось, что в семье 7 детей и внуков, под развалинами дома погибли сноха и дочь, и в настоящее время они живут в металлическом гараже (в январе-то!), в котором и отопление, и освещение - от бензиновой паяльной лампы. Разве это по-человечески?
   Разумеется, такие уголовные дела мною были прекращены на абсолютно законных основаниях, несмотря на возражения местной милиции. Судя по слухам, местные стражи Закона такие уголовные дела тоже прекращали, но... не бескорыстно, а за определенную мзду, пользуясь юридической неграмотностью населения. В подтверждение данной версии, невольно напрашивается вопрос: зачем возбуждать уголовное дело, заранее зная о его судебной неперспективности?
   К сожалению, были преступления и с другой окраской. Вдвойне обидно и стыдно, что они совершались коллегами - сотрудниками милиции.
   В ночь с 19 на 20 января по радио передали, что в районе Ленинакана вновь ожидается землетрясение. В эту ночь никто из нас спать не ложился. Около 2-х часов ночи я вместе с сержантом Лукиным, чтобы отогнать сон, решили пройти в грузовой парк. Дорога проходила мимо пакзауза, где складировались гробы (гробы в то время в Ленинакане были обычным делом, их там было много - одно, двух и даже трехместные - семейные). Грешным делом, каюсь, мы иногда использовали гробы не по назначению - разбивали деревянные ящики и разводили костры, возле которых грелись и кипятили чай.
   Проходя мимо пакгауза, в свете костра увидели желто-синюю милицейскую машину. Решили подойти к ним, чтобы в разговоре скоротать время до рассвета. Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что коллеги совершают банальную кражу. Один стоял в вагоне и выбрасывал наружу тюки, второй переправлял их под вагон, и еще двое относили их в сторону. Все четверо были в форме и с табельным оружием. С помощью подоспевших стрелков ВОХР эти рвачи (язык не поворачивается назвать их сотрудниками милиции) были задержаны. Им не помогли ни угрозы в наш адрес со стороны родственников, ни предложенные деньги, ни уговоры местных руководителей милиции мирно развести мосты и замять позорный случай. По нашей информации, наутро в Ленинакан прибыл генерал Н.И.Гетман, и все четверо были препровождены в камеру.
   Бурная деятельность по выгораживанию "оборотней" в погонах, предпринятая местным милицейским начальством и их родственниками, объяснялась просто: воровство там было поставлено на поток, так сказать, на конвейер. В нашем случае, сотрудниками ленинаканской милиции был вскрыт вагон с имуществом Красного Креста Польши, в котором находились меховые палатки, комбинезоны, пледы, обувь, детская одежда и продукты питания - всего было изъято вещей на сумму более чем на 3000 советских рублей. Да еще в ходе следствия выяснилось, что именно эти милиционеры совершили несколько краж из разрушенных магазинов на сумму более 20000 (опять же, советских) рублей.
   К чести работников Прокуратуры Армении, они довели настоящее уголовное дело до логического завершения, и в июне настоящее уголовное дело было рассмотрено в Верховном суде Армении, воздав по заслугам каждому из "оборотней".
   В феврале мы покидали все еще находящийся под руинами Ленинакан. Входили в вагон электрички, сопровождаемые оравой родственников милиционеров, оказавшихся за решеткой благодаря нашей "несговорчивости". Из толпы в наш адрес продолжали сыпаться угрозы и проклятия. Мы увидели, как несколько человек, отделившись от толпы, сели в соседние вагоны. Но все-таки, до Еревана мы добрались без каких-либо эксцессов. Угрозы расправиться с нами остались пустыми словами, дальше них дело не пошло.
   В Ереване меня и сержанта Лукина принял Министр внутренних дел Армении. Лишь перед зданием МВД мы выбросили хранящиеся в рукавах курток тридцатисантиметровые металлические пруты - единственное наше оружие, так как, в отличие от стрелков ВОХР, в Ленинакане мы несли службу совершенно безоружными. Не полагалось нам пистолетов.
   В приемной Министерства мы долго не задержались. Министр поблагодарил меня и Лукина за службу, пожелал нам дальнейших успехов и вручил награды - конверты со сторублевой купюрой.
   Затем был обратный путь домой по уже знакомому маршруту: "Зварнотц" - "Кольцово" - "Толмачево" - Карасук.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2012