ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Суконкин Алексей
Провал (или "вспомнить всё")

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.48*68  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что бывает с перепоя
  Что такое дембель? Это когда ты просыпаешься, и вдруг, еще не открыв глаза, всем своим существом понимаешь - что-то не то...
  Медленно, боясь, что это чувство окажется обманом, открываешь глаза, и тот час удовлетворенно млеешь от счастья - я дома!
  Вот и Паша Епишев вторую неделю подряд открывал по утрам глаза, и замирал в сладострастном придыхании, физически ощущая наслаждение от того, что не надо подрываться по подъему, одеваться по форме два, и с выпученными глазами бежать на улицу, чтобы, обмочив угол казармы, метнуться в тесном строю на три-пять-десять километров (в зависимости от текущих залётов).
  Паша потягивался в постели, вставал не спеша, с наслаждением чистил зубы, брился, а то и вообще - несколько минут стоял под душем, понимая, какое это счастье - жить на "гражданке", будучи предоставленным самому себе.
  Две недели сплошного расслабления, друзья, алкоголь, рассказы о службе в спецназе, полные лихой бравады, глаза друзей, полные зависти... все это пронеслось сплошным разноцветным калейдоскопом, и как-то неожиданно потускнело на фоне необходимости встраиваться в новую, гражданскую жизнь. Паша не сомневался и ни минуты - нужно идти работать в правоохранительные органы. Почему-то именно туда, считал он, должен пойти работать любой мужик, отслуживший в армии, тем более - в специальной армии.
  Паша сходил в местный городской отдел милиции, и ему посоветовали принести из части характеристику.
  Ничего не оставалось делать, как ехать в часть, благо, что до нее от родного города было не более полутора сотен километров. Автобус довез его до уссурийского автовокзала, откуда он пересел на автобус, идущий в сторону Новоникольского. Вскоре он уже подходил к воротам КПП бригады специального назначения.
  Наряд, состоящий из знакомых "удавов" и "фазанов" беспрепятственно пропустил "гражданское лицо" на территорию одной из самых закрытых воинских частей Дальневосточного Военного Округа, и Паша уверенной походкой зашагал к штабу. Там он нашел начальника штаба, и тот, зная, что Паша большую часть службы провел в неофициальной должности "начальника штаба роты минирования", а если быть точнее, то ротного писаря, просто впихнул его в первый попавшийся кабинет, где была пишущая машинка. Паша привычно вставил в нее три листа бумаги, проложенные двумя листами копирки (современная молодежь не знает такой способ тиражирования документов))), и начал настукивать на бумаге, что-то типа "за время прохождения службы в должности старшего разведчика-гранатометчика зарекомендовал себя...". Закончив создавать документально-художественный шедевр, Паша метнулся к генералу, который на удивление быстро подмахнул характеристику, а строевой отдел поставил печать.
  Всё, путь в правоохранительные органы был открыт. Можно было покидать расположение части, в которой он провел два длинных года. Но, выйдя на крыльцо штаба, Паша тоскующим взором посмотрел в сторону родной казармы.
  Идти туда он не собирался. Гражданская жизнь, лишенная строгой военной организации, уже увлекла его, и назад он возвращаться не собирался. Но ностальгия, вызревшая за две недели, повернула его ноги в сторону, противоположную КПП.
  
  *****
  - Еееепишев!
  Стоило Паше только на миг просунуть голову в дверную щель, чтобы посмотреть, что же такое шумное творится в каптерке роты минирования, как он тут же был опознан и обозначен на местности командиром роты.
  - Сюда иди, рожа гражданская!
  В призыве ротного Паша не уловил злобных ноток, и поэтому, что говориться, повелся. А что теперь майор может сделать гражданскому лицу? Ни-че-го! То-то же, Марьиванна, то-то же! Он полностью просунул голову, и увидел пару столов, сдвинутых вместе, заставленных закуской и алкоголем. За столом сидел весь офицерско-прапорщицкий состав роты специального минирования.
  - Оп-па! "Начальник штаба" пожаловал! - сказал лейтенант Вася Иванов, который, почему-то был в погонах старшего лейтенанта.
  - Да я тут это... - выдавил что-то такое из себя "начальник штаба", осознав, что в каптерке происходит процесс "проставы" Иванова за очередное звание.
  На улице стоял полдень.
  Так как Паша уже не являлся прямым подчиненным офицерско-прапорщицкому составу, то оные сочли возможным его присутствие на этом празднике жизни. Кто-то подвинулся, кто-то передал ему вилку и кружку, а кто-то налил ему полную, мол, штрафная.
  - Речь, - толкнули его в бок.
  Паша встал, и со страхом глядя на свою кружку, из которой водка не проливалась лишь благодаря поверхностному натяжению, проговорил:
  - Я, как гражданская рожа, смею высказать свое мнение по поводу присвоения очередного звания товарищу лейтенанту. Да, я привык называть вас так, но, честно говоря, мне теперь насрать на это, я выпью за тех бойцов, которые сейчас будут приучаться звать вас по-новому. Ну, и за вашу карьеру, товарищ, теперь уже старший, лейтенант! Карьеру, которую сделают вам ваши подчиненные - если вы их научите должным образом!
  Паша приложился к кружке, и под молчаливыми взглядами своих бывших командиров, выпил всю. До дна.
  - Красиво сказал, - произнес ротный.
  Кто-то налил Паше еще.
  Он повернулся:
  - Не, мне хватит, еще домой ехать...
  - Ты что, Васю не уважаешь?
  - Уважаю!
  - Значит, сиди и пей. Понял?
  - Понял...
  
  *****
  Каждый, кто служил в армии, подтвердит: нет ничего в жизни более омерзительного, чем этот душераздирающий утренний крик дневального - "Подьём!". Этот крик прерывает то единственное наслаждение, которое может получать измученное, задерганное, голодное, холодное и обычно затравленное службой солдатское тело. Только сон, положенный солдату, уносит его от всех этих психо- и физически травмирующих факторов. Только сон помогает ему восстанавливать силы, помогает переживать печали, помогает скоротать время до дембеля. Эх, не зря в армии ходит незабвенная шутка - "солдат спит - служба идет". Она полна глубокого смысла, она отражает всю суть солдатских чаяний, солдатских устремлений и желаний.
  И вот этот злобный:
  - Подъем! Ну что лежим, как уставшие проститутки! Шевелим заготовками, живее! Выходи строиться!
  Паша подорвался по первому крику. Что за служба такая? В других частях дембеля так по подъему не подрываются. Но здесь, в бригаде специального наслаждения... будь ты хоть трижды дембель, а по подъему поднимись, будь мил, да на пробежку выйди...
  Первое, что понял Паша, осмотрев себя, - это залёт!
  Как баран на новые ворота он смотрел на цивильную гражданскую одежду, которая была надета на его тело, перенасыщенное алкоголем. Видать, вчера в самоходе он так нажрался, что не смог переодеться в каптерке, и завалился спать, в чём был.
  Если ротный это увидит, то всё пропало - марш-бросок для всей роты обеспечен. Нужно срочно спасать себя, роту и ситуацию.
  Паша подскочил с койки, и обуреваемый ощущением близкой расправы, прячась за спинами одевающихся сослуживцев, что было сил, побежал в каптерку. Влетев в этот кладезь военных ништяков, он быстро осмотрелся, но на видном месте его формы видно не было. Тогда он метнулся к куче подменного фонда, мгновенно выхватывая оттуда и быстро оценивая состояние попадающих под руку штанов и кителей. Вот это, пожалуй, подойдет... он быстро снял с себя гражданскую одежду, и напялил старую, затертую до дыр, "песочку". Таким же образом он нашел подходящие по размерам сапоги, и выскочил на улицу.
  Помочившись на угол казармы, он, догоняя, пристроился в хвосте бегущего строя.
  - Ты чо, придурок? - спросил его бегущий рядом старшина.
  - Не помню, куда свою форму засунул, - честно признался Паша.
  - Нет, ты точно придурок, - старшина покрутил пальцем у виска.
  А ведь какая-то мысль мелькнула в этот момент. Но Паша не успел её удержать, и она растаяла, как снежинка на ладони.
  Возвращаясь с пробежки, рота пробежала мимо своего же ротного, спешащего на службу.
  - Епишев! - крикнул ротный. - Ты что, пережрал вчера?
  Паша поник: вот дела... ротный уже все знает...
  - Никак нет, товарищ майор, - как можно бодрее отозвался Паша, зная главное правило военной разведки - никогда ни в чем не сознаваться.
  - Ага, а то я не вижу! - крикнул ротный, но он уже был далеко.
  Как ни силился Паша вспомнить, где он вчера так ударно потрудился на фронте борьбы с собственной печенью, так ничего и не вспомнил. Количество выпитого алкоголя не позволяло ему это сделать. Голова натурально раскалывалась.
  - Я во сколько вчера пришел? - аккуратно спросил он старшину.
  - В обед, - пояснил старшина-контрактник.
  - В обед? - это было более чем удивительно. - Я что, проспал весь день и всю ночь?
  - Не, спать ты уже ночью упал.
  Эта новость вообще обрушила только-только начавшую нарождаться объяснимую версию вчерашних событий.
  - А что я днём делал?
  - Ты что, не помнишь?
  - Нет.
  - Ты жрал весь день, как не в себя. Молодежь строил на подоконниках. Потом снова жрал. Вот тебя и вырубило.
  Паша прикинул - это он мог.
  - А откуда у меня "гражданка"?
  - Ты в ней пришел.
  - Ни хрена не помню...
  Паша по привычке направил двух "удавов" заправлять койку, на которой спал, удивляясь тому, что в расположении произошли некоторые изменения - количество коек уменьшилось, и не было той, на которой он спал целых два года. Его тумбочка оказалась пуста. Он повернулся к копошащейся неподалеку молодежи:
  - Это что за номер? Где мои мыльно-рыльные принадлежности?
  - Паша, так ты же всё своё забрал с собой, когда уходил... - сказал ему один из "фазанов".
  Паша почесал репу.
  - Ни хрена себе я нажрался, ничего не помню...
  Он наехал на молодежь, и ему выдали новую зубную щетку и одноразовую бритву. Приведя себя в божеский вид, но решил устроить в каптерке более тщательный досмотр. Но получасовые поиски результатов не дали - его формы не было нигде. Зато "гражданка", в которую он был одет, лежала теперь на самом видном месте.
  - А ты что в такой форме? - в каптерке появился ротный.
  - Да вот, постираться решил, - соврал Паша, спасая положение.
  - Постираться? - ротный почему-то сделал удивленные глаза, хотя до этого он всегда с воодушевлением принимал такое стремление личного состава к чистоте.
  Паша ждал от майора претензий по поводу вчерашней пьянки, но их почему-то не было. В голове опять мелькнула какая-то мысль, но опять она растаяла как снежинка в теплых ладонях.
  - Ну да, постираться, - кивнул Паша.
  - Вот это ты хочешь постирать? - майор указал на "гражданку", которую он, против обыкновения, почему-то не кинулся тут же изничтожать.
  - Почему это? - спросил Паша. - Форму. А это я не знаю чьё...
  - Ты вчера в ней пришел. Это твоя одежда, Паша!
  - Товарищ майор, не наговаривайте на меня! - Паша замахал руками. - Я вчера не бухал. Я же не дурак за несколько дней до дембеля, в такой залёт влетать... не моя это одежда, не моя. На меня наговаривают.
  - За несколько дней? - спросил ротный, как-то хитро прищурившись.
  - Ну да. Вы же не продержите меня до Нового Года... да и начальник штаба бригады обещал отпустить меня скоро.
  - Начальник штаба? - спросил ротный с еще большим удивлением.
  - Ну да.
  - Паша, скажи мне честно, ты точно не помнишь, что вчера было?
  - Не помню, товарищ майор. Точно не помню.
  - Хорошо... - глаза майора вдруг заблестели каким-то ранее не виданным азартом. - Ты знаешь, что такое дембельский аккорд?
  
  *****
  В автобусе, который вез Пашу домой, от него все старались отстраниться. Да нет, от него пахло всего лишь краской.
  Краской, которой Паша до самого обеда красил длиннющий забор, окружающий расположение бригады.
  - Козлы, - в тысячный раз повторял он про себя. - Какие же вы все козлы...
  На руках у него кровоточили мозоли от лопаты, которой он три часа копал яму для нового сортира.
  - Не, ну уроды... - не унимался он, заставляя пассажиров автобуса каждый раз вздрагивать.
  Голова неимоверно чесалась - на пилораме было полно летающих опилок, и за два часа плодотворной работы по раскройке бревен на нужды роты специального минирования, можно было набить ими не только голову.
  - Я вас всех ненавижу, - шептал Паша.
  Под ногтями застыл клей, с помощью которого он почти до вечера склеивал новые карты районов ответственности где-то на Кавказе.
  
  *****
  Рейсовый автобус шел уже по темноте. Ехать предстояло еще около полутора часов, и Паша попытался расположиться так, чтобы можно было заснуть. Чувство огромной несправедливости затмевало все его сознание. Ярость не давала ему успокоиться.
  И тут он вдруг вымученно улыбнулся.
  Характеристика, подписанная генералом и скрепленная печатью части, осталась где-то там, в каптерке. Наверное, придется снова ехать. Другого выхода нет.
  Главное - не нарваться в бригаде на очередную "проставу".
  А то, как бы не пришлось опять, по причине временной потери памяти, пахать во благо Родины сверх установленных лимитов священного воинского долга!
  
  *****
  Последнее, что сказал ротный:
  - Паша, я даю тебе слово офицера, что если ты за сегодня сделаешь всё, о чем я тебя попрошу, то ты сегодня же вечером поедешь домой!
  
  
Оценка: 9.48*68  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023