ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Сырцов Игорь Станиславович
Конец банды "Худого Назара"

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  "Если враг не сдаётся - его уничтожают".
  
   А.М. Горький
  
  
  
  Конец банды "Худого Назара".
  
   Жизнь идёт своим чередом. Сопровождения колонн через зону ответственности чередуются с засадами и перемешиваются с нарядами и караулами. Идёт обычная, рутинная боевая работа - никакой романтики. Кроме очередных неприятностей.
   В районе Яхчаля и Сафиана объявилась новая банда "духов", которая дерзко бесстрашно выходит к самой дороге и почти в упор обстреливает проходящие колонны. Не смотря на ответный огонь подразделений сопровождения, и артиллерийские обстрелы, хитрые моджахеды всякий раз умудряются отсидеться в укрытиях и улизнуть буквально из-под нашего носа.
   Кроме всего прочего они повадились выходить к дороге, после ухода групп сопровождения и подлавливать одинокие, отставшие от колонн машины, на свой страх и риск, пытающиеся проскочить опасное место. Не исключено, что уничтоженный не так давно БРДМ и его экипаж (офицер и два солдата) - это их рук дело. Блокировать и уничтожить эту хитрую диверсионную группу пока не удаётся, а нервов они попортили нам уже предостаточно.
   Обычно моджахеды устраивают засады с северной стороны дороги, где густая растительность подходит почти к самой насыпи и имеется система арыков, по которым можно маневрировать, уходя от обстрела, и оборудованы позиции для стрельбы и укрытия. Это дает возможность стоящим на дороге танкам и бронетранспортёрам сосредоточить огонь на одном участке, не давая "духам" особо наглеть, но в последнее время моджахеды начали выходить к дороге и с южного направления, открывая огонь по колоннам из развалин домов с расстояния около трехсот метров.
   Учитывая высокую скорость проходящих машин, стрельба не причиняет особого вреда, но создаёт напряжение и нервирует бойцов. Кроме того, приходится использовать часть оружия для подавления огневых точек, отвлекаясь от выполнения основной задачи.
   Из разведывательных источников получена информация, что банда хотя и малочисленна - всего десять-двенадцать человек, но хорошо подготовлена, прекрасно вооружена и крайне опасна.
   Состоит группа не из простых и тёмных кишлачных дехкан, а из отпрысков самых богатых и знатных пуштунских родов провинции. Все боевики имеют неплохое образование, некоторые закончили военные заведения за границей, среди них есть, кажется даже учителя и врачи. Интеллигенция "на босу ногу", одним словом!
   Интересно как это они сеют светлое, доброе, вечное и выполняют клятву Гиппократа с автоматом в руках? Им бы в компанию для полной гармонии ещё бы муллу, и будет наглядное пособие "борьбы представителей интеллигенции юга страны с ордами "неверных". Лучшей агитации для местных жителей и не придумаешь!
   По полученным сведениям, базируется банда северо-восточнее Гиришка, в одном из многочисленных кишлаков в районе Хайдарабада, где потенциальных "духов" видимо- невидимо.
  Если так пойдёт и дальше, то каждый из членов банды вскоре обрастёт почитателями его "подвигов", и мы получим под боком ещё десяток бандитских формирований, ведущих "джихад" - войну с неверными. Перспектива достаточно тревожная.
   По законам шариата, участие в джихаде, "войне на пути Аллаха", является обязательным для всех мусульман, кроме бедняков, немощных калек, стариков, женщин и рабов. Начиная войну с "неверными", мусульманин должен сначала предложить им принять ислам. Такое предложение делается лишь однажды и никогда больше не повторяется. Во время джихада в "области войны" нельзя убивать стариков, женщин, детей и монахов-отшельников. Мужчин, захваченных с оружием в руках, нужно либо убивать, либо брать в плен. Женщин и детей можно брать в плен и требовать за них выкуп - они часть военной добычи. Военной добычей считается всякое захваченное во время джихада движимое имущество, кроме земли.
   Учитывая особый "идейный" характер бандформирования, комбатом было принято решение на его скорейшее уничтожение.
  Для этого было решено выставить засаду в самом кишлаке и, выманив "духов" проходящей колонной, примерно наказать наглецов.
   В эту засаду снова был назначен мой взвод. Я решил действовать, расположив засаду в развалинах домов южнее дороги двумя группами, на некотором удалении друг от друга, что позволяло при открытии огня создать огневой мешок. Таким образом, пропустив банду к дороге и блокировав её отход на юг в направлении Лашкаргаха, мы получали возможность, уничтожить её огнём с близкого расстояния, или выгнать на минное поле севернее дороги. Отойти в сторону Гиришка, моджахедам в этом случае не позволит канал, а при отходе вдоль дороги в направлении Кандагара, они будут постоянно находиться под огнём засады. Кроме того, в кишлаке их ещё накроет и огонь нашей артиллерийской батареи.
   Этот план должен сработать "на сто процентов", если банда придёт с юга, а если с севера? В этом случае остаётся только огнём уничтожить вышедших к дороге моджахедов, и наведя артиллерию на позиции бандитов, связать их боем, стараясь не выпустить из кишлака до подхода основных сил батальона. Любые другие действия в этом случае просто невозможны, ибо стараться окружить "духов", передвигаясь ночью по минированной местности, это просто смерть.
   Конечно, моджахеды не станут дожидаться рассвета, но наложить в штаны успеют, да и гаубицы основательно перемешают их с землёй. Велик соблазн, влезть засадой прямо на их позиции и встретить на подходе, но везде полно мин, а обследование территории сапёрами требует времени, но его на это нет, а приказ надо выполнять.
   Замысел был хорош, но кругом мины. Где и сколько - никто не знает. Все эти годы местность справа и слева от дороги активно минировалась, и естественно никто даже и не думал составлять схемы и формуляры этих минных полей и отдельных групп мин. Менялись подразделения, менялись люди, а мины оставались и множились, терпеливо дожидаясь своей добычи.
   Принцип минирования был прост - как только сапёры обнаруживали, свежую тропу, ведущую к дороге, то сразу же её густо минировали, порой сами, забывая, где стоят их мины. Так при проверке, установленной им же ловушки, подорвался, наступив, прямо на корпус мины ОЗМ-72М боец-сапёр, которого спасло просто чудо.
  Мина, выброшенная вышибным зарядом, подпрыгнув и сбив солдата с ног, взорвалась в полутора метрах над ним, лишь оглушив и легко ранив мелкими осколками. Надо сказать, что такой риск был оправдан, и моджахеды не только частенько отправлялись в гости к Аллаху, но и боялись свободно перемещаться по кишлакам, используя для нападений только несколько "насиженных" мест.
   Надо было придумать, как обеспечить проход к развалинам, не используя сапёров, работа которых на местности однозначно привлечёт внимание моджахедов и в то же время создать безопасный проход, хорошо видимый в темноте.
   Выход нашелся сам собой, когда на очередном сопровождении, я, проходя по дороге от одного бронетранспортёра к другому, обратил внимание на следы на грунте рядом с дорогой. Видимо один из танков съехав с дороги, объезжал либо стоящую технику, или работающих сапёров, оставив хорошо заметные вдавленные следы от гусениц. Вот тебе и трал! "Духов" в этот день в кишлаке не было, никто не стрелял, и сапёры даже мин не обнаружили - просто курорт, поэтому я смог тщательно осмотреть местность в районе предполагаемого размещения засады.
   Наметив два наиболее сохранившихся строения, находящихся метрах в двухстах друг от друга и стоящие параллельно дороге недалеко от моста, и выбрав время, когда на трассе не было машин, я попросил танкистов проехать танками до развалин и сдать назад по колее, чтобы углубить её и сделать различимой в темноте.
   Маневр танков и их следы не должны были вызвать подозрений у наблюдателей, если таковые имелись. Местность с южной стороны дороги была ровная, без ям и глубоких арыков - бывшее заливное поле, поросшее кое-где рваными клочками жухлой травы, поэтому танкисты исполнили мою просьбу без особого труда в течении нескольких минут пробив приличной глубины колеи до самых дувалов.
   После этого, я запустил в развалины сапёров, которые, осмотрев и проверив строения, доложили, что там всё в порядке и свежих следов присутствия людей не обнаружено. Теперь всё было готово.
   Для выполнения задачи были созданы две группы по десять человек в каждой, усиленные расчётами АГС. Так как сидеть предстояло только две ночи и учитывая возможность ведения боя в окружении, каждый солдат имел двойной боекомплект и минимум сухого пайка, побольше взяли только воды. Были намечены участки огня артиллерии и организовано взаимодействие с гаубичной батареей.
   Сначала у меня была задумка "посадить" группы в намеченные укрытия прямо среди бела дня, используя момент, когда при очередном выходе на сопровождение, в кишлаках будет спокойно, быстро спешив пехоту через правые бортовые люки бронетранспортёров.
   По моему замыслу, с северной стороны (со стороны гор) наш маневр прикрывали бы корпуса стоящих на дороге бронетранспортёров, а с южной - развалины строений кишлака, поэтому быстрый переход групп в развалины должен был остаться незамеченным. Напрягало только то, что с ближайших гор местность просматривалась как на ладони, и, если в это время там сидели наблюдатели, засада теряла всякий смысл.
   Для подстраховки (чтобы какой-нибудь ухарь из проходящей колонны не пальнул по развалинам), в конец кишлаков в направлении Кандагара я планировал выслать бронетранспортёр с командиром взвода, который должен был предупреждать о засаде старших колонн. Однако, взвесив все "за" и "против", я отказался от этого варианта.
   Оставалось только одно - совершить ночной пеший переход к месту засады с территории батальона. А идти двенадцать километров ночью, с оружием и тяжелым снаряжением - путь неблизкий и опасный. Придётся проходить придорожный кишлак, лежащий рядом с лагерем батальона, а туда регулярно наведываются "духи", так что опасность быть замеченными, а то и обстрелянными довольно велика. Значит надо усыпить бдительность местных жителей. И лучший способ для этого - погромче нашуметь!
  Для того, чтобы скрыть выход группы, решили провести ночные занятия по огневой подготовке в составе роты с привлечением техники.
   Всё удалось, как планировали. В назначенный час группа в составе роты вышла в пустыню, южнее лагеря, где и провели занятия. Пока пулемёты бронетранспортёров вели огонь по учебным целям, оглушая округу грохотом стрельбы и разрывая ночь всполохами выстрелов, засадная группа в темноте тихо отошла метров на триста в сторону и укрылась в небольшой низине среди песчаных холмов.
   Выждав некоторое время после окончания занятий и ухода машин в парк, я повёл группу в направлении Яхчаля, параллельно дороге, обходя по пустыне, находящийся теперь от нас более чем в полукилометре кишлак, тускло мерцавший редкими огоньками. Местность была знакомая, хорошо изученная визуально, но всё же я вел группу средним темпом, чтобы в темноте никто из солдат случайно не споткнулся и упав не загремел оружием. Всё было спокойно, даже собаки в кишлаке угомонились, видимо ошалев от грохота стрельбы, и через некоторое время мы вышли на дорогу, бетонное покрытие которой даже в кромешной тьме южной ночи выделялось светлой полосой.
   Я выслал вперёд усиленный дозор из четырёх солдат, и засада продолжила движение. Теперь мы двигались двумя группами, в составе которых и должны были занять позиции, имея в тылу парный дозор. Идти по бетонному покрытию было значительно легче и быстрее, чем по песку, да и намного безопаснее. Справа и слева от дороги местность была абсолютно ровная и отлично просматривалась в ночной прибор. Учитывая отсутствие у "духов" ночных прицелов, внезапное нападение здесь было маловероятно, главная опасность поджидала впереди при входе в кишлак.
   Через полтора часа ускоренного марша мы вышли в район засады. Примерно в полукилометре от кишлака, я остановил группу, дав возможность бойцам сидя прямо на нагретом за день солнцем бетоне немного отдохнуть от перехода перед самой ответственной и опасной частью перехода - преодоления моста и выхода групп на намеченные для засад позиции. Собрав командиров, я ещё раз шепотом уточнил порядок выхода групп и дал команду на движение дозора.
   Едва различимые глазом в темноте, к мосту осторожно, держа расстояние между парами, вышли дозорные. Но в "Блик" мне было хорошо видно, как первая пара под прикрытием идущих сзади, быстро перебежала по мосту через канал и залегла на дороге. Вокруг было тихо, но надо было немного выждать и понаблюдать.
   Внимательно рассматривая в прибор ближайшие строения и расплывающуюся в окулярах зелёную зону на противоположной стороне канала, я не нашел ничего подозрительного и повёл свою группу к мосту. По мере приближения к кишлаку, у всех невольно натягивались нервы, это было заметно даже по изменившейся, крадущейся походке солдат. Каждый понимал, куда идём и что если "духи" перехитрили нас, пропустив дозор, то группа окажется на мосту под кинжальным огнём в упор из "зелёнки" и шансов уцелеть будет очень мало.
   Вот впереди в темноте нарисовались белые бетонные ограждения моста, я перешел на бег и что есть мочи рванул вперёд, слыша позади топот сапог бегущих вслед солдат. Перебегая мост, я невольно пригнулся, ожидая выстрелов, но темнота молчала. Пронесло. Теперь надо быстро найти пробитую танком тропу к развалинам.
  Вот и она! Я перешел на шаг и спустившись с насыпи дороги, осторожно ступил на продавленную траками танка землю...
   Через минуту группа была в развалинах. Здесь было комфортно. Толстые глинобитные стены теперь надёжно защищали нас. Можно было перевести дух. Осмотрев окрестности в "Блик", я дал команду на вход в кишлак второй группе, которая тоже быстро преодолела мост и ушла в развалины соседнего строения, после чего я отозвал от моста дозор.
  Солдаты уже возились, оборудуя позиции для стрельбы. Проверив связь с соседней группой, организовав систему огня и поставив задачу каждому бойцу, я стал в ночной бинокль внимательно изучать местность перед фронтом засады.
   Впереди метрах в трёхстах, среди изуродованных разрывами снарядов, корявых стволов сухих деревьев виднелись искаженные прибором развалины небольших строений, вдоль которых проходила дорога, выходящая на бетонку левее. Правее нас перпендикулярно к дороге тянулась насыпь канала, вдоль которой накануне днём явно просматривалась свежая тропа. Интересно, заминирована ли она, или именно по ней надо ждать гостей?
   На этот вопрос, находящийся со мной сапёр вразумительного ответа дать не смог, и я приказал направить на тропу пулемёт, предупредив по станции вторую группу, чтобы внимательно следили за тропинкой. Делать было нечего, и я дал свободным от наблюдения бойцам команду отдыхать и тихо принимать пищу, не разводя огня. Все устали и надо было дать бойцам немного отдохнуть, потому, что если "духи" придут в кишлак рано утром к подходу колонн, то отдыхать не придётся.
   В это время по станции группа сопровождения предупредила о подходящей к кишлакам колонне. Зная повадки "колонистов", я (от греха подальше!) приказал всем укрыться и сидеть, не выдавая себя. Ибо по любому движущемуся предмету, не смотря на предупреждение, лихие ребята из колонны откроют огонь и по закону подлости, в своего - обязательно попадут!
   Машины с рёвом проезжали через кишлак, подпрыгивая на многочисленных выбоинах в бетонном теле дороги. Я осторожно выглянул из развалин и тут же встретился взглядом со стволами зенитной установки в кузове проносящегося мимо автомобиля. Не ожидая ничего хорошего, скорее инстинктивно, чем, успев осмыслить ситуацию и принять решение, я нырнул за стенку и через секунду услышал грохот длинной очереди зенитки. Его вряд ли с чем спутаешь!
   Куда целился стрелок, непонятно. Скорее оттянулся просто так - в божий свет как в копейку, но в нашем направлении. Трасса прошла совсем близко с дувалом, в котором сидела вторая группа, о чём благим матом, завопил по станции сержант.
  Вопи, не вопи - на этих чудаков (на букву "М") управы нет! Хорошо, что пронесло, а попади двадцати трёхмиллиметровые, бронебойно-зажигательные снаряды в строение, их стальные сердечники прошили бы его глинобитные стены как масло, покрошив в сечку всех, кто там находится. Но, слава богу, обошлось!
   До конца дня мимо пропылила ещё пара колонн, "наливников", но уже никто не стрелял. Около пяти часов вечера группа сопровождения покинула кишлак. Солнце упрямо катилось за горы, и пейзаж вокруг на глазах терял краски, погружаясь в серые тона. Теперь начиналась наша работа.
   До наступления темноты было ещё довольно далеко, когда от второй группы, сидевшей ближе к тропе, идущей вдоль насыпи канала по станции поступило сообщение:
  - "Первый"! Я "Второй"! На тропе "духи"! Вижу одного, движется с юга в направлении дороги! Приём!
  Я резко вскинул бинокль, и в указанном направлении увидел осторожно идущего по тропинке и опасливо оглядывающегося по сторонам бородатого мужчину средних лет. Одет он был в обычную национальную одежду, на голове чалма. Было хорошо видно, что оружия у него нет. По его походке чувствовалось, что ходил он тут не раз, но очень опасается мин.
   - Я "Первый"! Приготовиться! Без команды не стрелять! Пропустить к дороге! Возможно это дозор! Наблюдать! - отреагировал я, испытывая внутренне удовлетворение оттого, что, верно, предугадал направление появления противника.
  Тем временем, идущий человек, почти поравнявшись с развалинами, в которых сидела вторая группа, неожиданно остановился, хотя от дороги его отделяли каких-то сто метров.
   Некоторое время мужичок неподвижно стоял, внимательно осматривая местность, но видно не найдя ничего подозрительного вновь двинулся к бетонке. Казалось, вот-вот вслед за ним появятся остальные и тогда им конец - деваться здесь некуда, но шло время, а больше никого не было видно.
   Если бы афганец знал, сколько стволов сейчас в него целятся - помер бы со страху, но он благополучно достиг насыпи, поднялся на дорогу и побрёл к тому месту, где при сопровождении колонн, обычно стоял один из танков. Нагнулся, пошарил по земле и подняв две гильзы от танкового орудия, быстро двинулся назад. Всё стало ясно. Он пришел за гильзами, чтобы сделать из них фугасы. Лучше оболочки для бомбы и не придумаешь - заливай тротил, вставляй детонатор, и готово! Можно устанавливать "подарок" для неверных.
   В голове мгновенно прокрутилось: Сейчас уйдёт! Надо принимать решение! Тихо взять его не получится, надо бежать наперерез, а там мины. Завалить из автомата с ПБС (прибор бесшумной, беспламенной стрельбы) можно, но потом не оберёшься проблем от батальонного "Контрика" и замполита за убийство безоружного "мирного дехканина". Кроме того, скорее всего это разведчик и вслед за ним ещё могут пожаловать и те, кого мы с нетерпением ждём. Пусть живёт!
   - Я "Первый"! Не стрелять! Пусть уходит! - передал я второй группе, под недоумённые взгляды бойцов, которые знали, что делать это не в моих правилах, и, отпустив тангенту радиостанции, как бы оправдываясь, произнес:
   - Хрен бы с ним! Пусть живёт! Будем ждать остальных! Наблюдать! Предохранитель ставь!
   Бойцы разочарованно вздохнули и, поставив оружие на предохранитель, уставились в наступающую темноту. Ночь прошла, а банда так и не появилась, и я в душе уже жалел, что отпустил "духа", но с дугой стороны - не раскрыл засаду. Может быть, сюда ещё не раз придётся идти. Но ничего! Сколь верёвочка не вейся, а конец "духам" будет, коль, мы за них взялись. Может в следующий раз нам повезёт больше?
  
  
  Вспоминает санинструктор 7 роты сержант Василий Фоменко:
  
   Осень 1984 года. Из Кандагара пришла колона сухогрузов, остановилась на ночлег возле батальона, в месте, где обычно останавливались колоны - под постом боевого охранения на сопке. Вечер, сумерки. Неожиданно БРДМ из состава колоны снялся и пошел назад в сторону Кушкинахуда. В карауле и в боевом охранении дежурила седьмая рота. С поста No2 боевого охранения по рации сразу передали дежурному по батальону о случившемся. Сами водители колоны сказали: "Поехали до земляков на соседнюю точку в Кушкинахуд "плану покурить", утром вернутся". Утром колона снялась, никого не дождавшись, и ушла в сторону Шинданта.
   В батальоне и ушедшей колоне еще никто не знал, что ждать было некого. Утром девятая рота при выезде в Яхчаль на очередное сопровождение обнаружила новинку. Среди сожженной ранее техники на бетонке стоял обгоревший корпус БРДМ. С него было снято вооружение и боеприпасы, сама машина - сожжена. Тела трех солдат лежали неподалеку. "Духи" их полностью раздели, вспороли животы, вынули все внутренние органы, глаза выкололи.
   Трупы привезли в батальон, положили на носилках возле КПП. За ними прилетела вертушка МИ-8 со стороны Шинданда с красным крестом на борту, такого вертолёта я больше не встречал. Но еще не нашли одного члена экипажа - офицера колонны, кто-то говорил, что его взяли в плен. Истину мы установили чуть позже.
   Духи праздновали победу, на этот раз им повезло. Комбат Романов не мог с этим согласиться. Была организована засада на Яхчаль. Ночью на броне группа под командованием старшего лейтенанта Сырцова вышла из расположения батальона на свое тактическое поле, где на то время уже было много нашей списанной и подорванной техники. Сымитировали ночную тактику с огневой подготовкой. Броня развернулась и ушла в батальон, а мы двинули на Яхчаль в пешем порядке. До Яхчаля топать двенадцать километров. Перед засадой был приказ: "Спичек, сигарет с собой не брать". Я не курил, но в лирическую минуту баловался. В автолавке "Горбатого Зайца" пришедшей с Шинданта, я взял "Золотое Руно" и оставил в импровизированной тумбочке - ящике от танковых снарядов прибитому к глиняной стене.
   Шли как всегда под завязку нагруженные боеприпасами, грудная перемычка РД сдавливала при движении грудную клетку, уменьшая емкость легких, дышать было трудно. На миг остановишься, согнешься, спиной подкинешь РД, вдохнешь глубоко воздух, "дыхалка" восстанавливается мгновенно, да и плечи успевают отдохнуть, и шагаешь дальше.
   Шли по правой стороне бетонки, безлунная ночь способствовала скрытному выдвижению. Шли быстро и часа через два вышли к Яхчалю. Командир взвода разбил засаду на несколько групп, в каждой группе был назначен старший. Перешли мост, сошли с бетонки, вошли в глубь кишлака и заняли позиции в заброшенных дувалах. Я был в группе старшего лейтенанта Сырцова. До утра автоматным шомполом я пробил три дырки в стене дувала для наблюдения в разных направлениях. При этом набил себе большой мозоль на правой ладони и даже не заметил.
   Наступило утро, мы вели наблюдение. Девятая рота оставалась в батальоне для сопровождения колонн и как раз утром её бронетранспортёры вошли в кишлак. Они были предупреждены, чтобы местность огнём не обрабатывали, а вот колона проходящая могла бы и пальнуть.
   На сопровождении старшим был командир девятой роты, он сидел на командирском месте в правом люке бронетранспортёра. С ним по станции связался командир взвода. Поприветствовал, спросил: "Видны ли мы?". Ротный девятки осмотрелся: "Ни фига вас не видно, вы где?", "Мы ведь наблюдали через дырки, пробитые в стенах дувала. А вот вас видно, как на ладони", - ответил взводный - "Идеальная мишень!".
   Прошел день. Группа сопровождения ушла, а мы остались наблюдать и ждать. Вечер, дело ближе к сумеркам. Я наблюдал в пробитую дырку, и вдруг увидел, как по кишлаку, вдоль канала быстрой походкой двигается к бетонке "душок".
   - "Товарищ старший лейтенант - дух" - доложил я. "Где? В каком направлении?". Я показал, где он передвигался, то и дело, исчезая за дувалами. Сухие деревья без листьев мешали хорошему обзору, но было видно, что "дух" идёт один.
   Взводный передал по станции: "Всем группам внимание! "Дух", идёт один. Себя не засвечивать, наблюдать". "Душок" дошел до бетонки, огляделся по сторонам, взял танковую гильзу и спокойно быстрой походкой стал возвращаться назад.
   - "Фугас будет делать сволочь!", - сказал взводный, - "Пропускаем, себя не выдаём, ждем дальше". Прошла ночь, но банда не появилась. Утром полил холодный осенний дождь, он шел и шел, не прекращаясь, и к пяти часам вечера мы были уже все промокшие до нитки. Комбат дал приказ: "Снять засаду". За нами пришли БТРы и группы вышли к бетонке. Там стоял тот самый сгоревший БРДМ. Командир взвода уже успел его осмотреть и залезть в него.
   Там и нашелся тот самый четвертый солдат, он полностью сгорел, осталась одна грудная клетка. Командир взвода окликнул меня: "Вот он. Фоменко, забирай останки, вези в батальон!". То, что осталось от солдата, положили в плащ палатку, завернули и отвезли в лагерь. Останки потом забрала вертушка. Командир батальона приказал притащить сожженный БРДМ в батальон и поставить на сопку. Чтоб все водители колонн, которые останавливались на ночлег, думали - ехать ли им к землякам на соседнюю точку "курнуть план" или нет...
   ................................................
  
   Но конец неуловимой банде всё же пришел. Через некоторое время "духов" "вычислила" засада восьмой роты, которая умудрилась-таки, скрытно пройти через минное поле и сесть прямо на позициях моджахедов.
   Заминировав тропу, идущую из пустыни вдоль канала к укрытиям миной МОН-100, ночь группа просидела безрезультатно. После восхода солнца рано утром, вызвали из батальона "броню" и неторопливо начали сворачиваться, уже не очень заботясь о маскировке.
   Вдали уже слышался гул двигателей бронегруппы, когда боец-пулемётчик, располагавшийся рядом с тропой и неторопливо собирающий своё имущество, увидел совсем близко, беспечно и быстро идущих прямо на него по тропе в колонну по одному вооруженных моджахедов.
   Они тоже, наверняка, слышали шум идущей колонны и, утратив бдительность, спешили занять позиции, для обстрела дороги надеясь на лёгкую добычу, так как явно видели, что бронетехники группы сопровождения на дороге в кишлаке нет...
   От неожиданности боец, впавший в лёгкий ступор, не успел сказать и слова, не то, что выстрелить, когда идущий первым бандит сорвал растяжку мины, которая и сделала почти всю работу...
   Грамотно поставленная сапёрами и наведённая вдоль тропы "МОНка", взорвавшись, уложила наповал почти всех бандитов, прошив навылет осколками семерых и начисто оторвав ноги впереди идущему "духу". Идущие в конце колонны и уцелевшие буквально чудом моджахеды, бросился бежать, но троих из них тут же уничтожили огнём.
   Повезло только одному, который дал дёру так резво, что никто из всей группы не смог в него попасть, хотя палили из всех стволов, и скрылся среди кочек и промоин. Да его никто и не преследовал, а искать его на минированной местности - себе дороже. Урок бандитам был и так преподан примерный!
   Трофеи были богатые - автоматы, гранатомёт, пулемёт, боеприпасы, различное снаряжение. Кроме того, был уничтожен "цвет" местного бандитского сообщества. Всем девятерым убитым моджахедам было всего немногим за тридцать лет от роду. А узнать, кто же именно из них был "курбаши" Худой Назар так и не удалось - все они были худые, поджарые и бородатые. Заминированные трупы оставили разлагаться на тропе в назидание желающим продолжать нападения на советские колонны.
   А по сообщению разведки, последний оставшийся в живых моджахед, был застрелен якобы за трусость главарём соседней банды, в которую он прибежал спасаться - конкуренты не нужны никому!
  Так отбегалась банда Худого Назара.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023