ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Сырцов Игорь Станиславович
Сигнальщики

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  СИГНАЛЬЩИКИ.
  
   Последнее время нам просто чертовски не везёт в засадах! Кажется, и готовимся тщательно и выходим скрытно и днём сидим, затаившись в складках местности, как тушканы в норе и районы каждую ночь меняем, но только уже несколько засад проходят без результата. Движение по ночам через пустыню вовсе не прекратилось, а напротив интенсивность его даже возросла.
   Сидя ночами в засадах, матерясь и глотая слюнки, мы неоднократно наблюдали, как в двадцати километрах севернее от кишлака Карези-Зиарат у подножия горы Ходжа-Чльфатбаба (1796 метров) по полевым дорогам в направлении больших кишлаков Шахмирза и Карьяйи-Лангар, что лежат северо-западнее под горами Хаджанханбаба (1676 - 1850 метров), туда и обратно, беспрепятственно, нагло светя фарами, движутся одиночные автомобили и группы машин. И ни одна не повернёт в нашем направлении! А выйти в этот район на технике незамеченными - невозможно, а группой в пешем порядке - далеко.
   Всё дело в том, что противник начал использовать новую тактику - отслеживания наших засад. Более того - наши подразделения обнаруживаются "духами" и буквально обозначаются в ночное время при помощи до обиды простого способа.
   Наблюдая с окрестных гор и кишлаков за передвижением колонн и отдельных подразделений и вычислив примерный район, куда пошла группа, моджахеды направляли туда лояльных им местных жителей, и те под видом пастухов ищущих отбившийся от стада и пропавший скот по одному и мелкими группами буквально прочёсывали местность в поисках засад.
   Обнаружив, что ни будь подозрительное, не приближаясь к месту расположения группы, они буквально окружали район маяками, устанавливая вертикально в пустые цинки из-под патронов горящие керосиновые лампы, развернув это нехитрое приспособление дном цинка к засаде. Любой, даже самый слабый огонёк в пустыне видно издалека, а уж такую "иллюминацию" с гор не заметит только слепой - и караваны тихо обходили "засвеченный" район стороной. А мы, видя очень далеко шарящие по небу, словно зенитные прожекторы фары идущих на подъём в горы машин только бессильно злобствовали, а наутро собирали по округе "подарочные" лампы и металлолом.
   Ночью, наблюдая это безобразие, от безделья, есть время подумать о причинах довольно низкой эффективности наших поисково-засадных действий. Результативной бывает в среднем только каждая десятая-пятнадцатая засада. Причин много. Это и низкая достоверность разведывательной информации, получаемой от наших "советников" и агентов афганского ХАД. И ограниченная мобильность наших боевых групп, вынужденных действовать в пешем порядке, так как любое движение техники сразу же демаскирует засаду. И знание "духами" нашей тактики действий и предполагаемых районов засад и многое-многое другое.
   Иногда рисковые проводники каравана умудряются протащить его буквально под носом у засады - по соседнему руслу в двух-трёх километрах, а мы ни сном, ни духом о них не ведаем! Сидим слепые и глухие! А авиация, которая могла бы здорово помочь по ночам не летает! И даже если бы летела, любой реактивный самолёт ночью слышно за многие километры.
   Как тут не вспомнить добрым словом самый примитивный, но самый летающий и самый точный в поражении целей и всем известный боевой самолёт Великой Отечественной войны - У-2 или По-2 - "Кукурузник"! И пофантазировать! Конечно, этих дерево - полотняных ветеранов неба давно сдали в утиль. Может быть, только в музеях авиации где-то сохранились единицы.
   А вот здесь - в ночном афганском небе, над пустыней, для борьбы с караванами небольшой самолётик подобный древнему "ночнику" был бы, на мой взгляд, просто незаменим! Ведь в войну наши лётчицы "ночные ведьмы" летали и бомбили фашистов без всяких ночных прицелов, попадая на малой скорости - чуть больше ста километров в час буквально в печную трубу землянки или по огоньку сигареты!
   Обычно удар наносился с высоты около 1200 метров в лунную ночь и с 400-800 метров в темноте. Такая высота полёта позволяла подготовленным лётчикам разглядеть на земле людей и технику, но ведь у немцев была очень сильная система ПВО, а тут можно было бы летать и ниже. Летать тут далеко не надо, поэтому и штурман не нужен - лишний вес.
   Надо создать новый, максимально облегченный и лёгкий в управлении прототип старого самолёта из современных материалов, этакий "ночной штурмовик", где металл - только мотор и оружие, а в остальное стреляй навылет - сколько хочешь!
   А ведь подобный самолёт на базе всем известного АН-2 был создан давно, аж в 1947 году и совершил первый полёт уже через два года! Он имел индекс АН-2 НАК и использовался в качестве ночного разведчика и корректировщика артиллерийского огня, а ещё нёс довольно мощное вооружение - то что надо!
   От основного прототипа аэроплана оставили только половину. Вся задняя часть фюзеляжа, начиная от крыльев, представляла собой застеклённую толстыми бронестёклами кабину, переходящую в тонкую трубчатую хвостовую балку на которой смонтировали два киля. Кабина и пол машины были защищены четырёхмиллиметровыми бронеплитами, а кресла экипаж из двух человек - лётчика и штурмана имели толстые бронеспинки.
   Оружие - две двадцатимиллиметровые авиационные пушки, у пилота и в подвижной установке сверху фюзеляжа, из которой при необходимости огонь вёл штурман, он же - артиллерийский корректировщик.
   К сожалению, эта замечательная машина в серию не пошла, а ведь учитывая универсальность планера и грузоподъёмность самолета, на него можно было бы смонтировать кучу различного оружия.
   Несколько самолётов, оснащённых хорошей противопульной защитой кабины, двигателя и ночным прицелом, вооруженных мелкокалиберными бомбами, НУРСами или пушками и пулемётами, во взаимодействии с засадами могла бы перекрыть ночное движение по всей пустыне! Да и базироваться они могли бы на аэродроме в Лашкаргахе.
   Для атаки каравана боевая тактика прошлой войны подходит идеально. Представим себе - идёт себе спокойно караван. Обнаружив его, пилот пикирует на цель с убранным "газом" и самолёт остаётся почти неслышимым и невидимым за счёт современного "шумопламегасителя" двигателя, ну а когда противник сможет разглядеть машину - будет уже поздно!
   Внезапная короткая атака, точный удар и уход в темноту! И так несколько заходов с разных направлений! То, что надо! И бороться с ним у "духов" практически нечем. В гужевом караване зенитных установок и ПЗРК нет, да и стрелки они ночью весьма посредственные. А невдалеке, к примеру, будет ещё и подразделение в засаде, действующее на бронетехнике и готовое немедленно подойти и добить караван.
   Даже древний По-2 в Корейскую войну бомбил ночами американские аэродромы и уничтожал на них реактивные истребители. А уж модернизированный АН-2 НАК справился бы и с "духовскими" машинами, на которых конечно могут быть ДШК и ГЗУ, атакуя их НУРсами и бомбами с безопасной высоты и расстреливая из пушек! Жаль, что всё это только плоды моих досужих размышлений!
   Мятежники явно усвоили урок, недавно (в начале декабря) данный им соседним "Лашкарёвским" батальоном.
   Засада в составе усиленного взвода (двадцать пять человек, с пятью пулеметами ПКМ) была организована после получения сведений о передвижении через пустыню отряда моджахедов численностью до пятидесяти человек на автомобилях от границы с Пакистаном в сторону Кандагара.
  Подразделение в район засады забросили на вертолетах. Продемонстрировав пару-тройку ложных посадок, группу высадили в пяти - шести километрах от намеченного места засады.
   Командир группы выбрал позицию на склонах небольших горок, примыкавших к дороге. За дорогой установили управляемое минное поле. Группа "села" на фронте около двухсот метров и хорошо замаскировалась. Условия местности позволяли далеко просматривать дорогу. Данные разведки оказались на редкость точными и несколько часов спустя на засаду вышли пять грузовиков, наполненных людьми.
   Когда колонна втянулась в полосу огня засады, поверх голов моджахедов с одной из высот дали "контрольную" очередь. "Лошкарёвцы", наверное, помнили недавний скандал и разборки с местными властями, когда командир засадной группы девятой роты нашего батальона Серёга Тарасевич приказал установить минное поле в одном из мандэхов, на котором подорвался грузовик с местными жителями, поэтому хотели подстраховаться.
   Душманы ответили плотным огнем, тем самым выдав себя, и колонна была уничтожена - от ПКМа стреляющего почти в упор спасения нет! Только убитых насчитали сорок пять человек - целая банда. Одного взяли в плен. Захватили около ста единиц различного стрелкового оружия, безоткатное орудие, много боеприпасов и две тонны опиума. Молодцы! Надрали "духам" мягкое место!
  Но теперь моджахеды ведут себя очень осторожно.
   Надо отдать должное - наблюдение и разведка и у моджахедов были организованы отлично, а в сочетании с японскими средствами связи (такими, которые нам и не снились), всё превращалось в надёжную систему предупреждения и оповещения о действиях противника. В этой организации чувствовалась опытная рука профессионала.
   Отловленные в пустыне несколько "сигнальщиков" проблемы не решали, да и доказать их вину было невозможно, ну ходит себе человек ночью, без оружия по пустыне - приключений на жопу ищет, кто ему может запретить? Таких ребятишек передавали в местное отделение ХАД, сотрудникам которого "презумпция невиновности" задержанных никак не мешала калечить соплеменников на допросах и расстреливать без суда и следствия. Они, поди, и слов-то таких не знали!
   Нарушить работу этой системы можно было, только заставив бояться ходить ночью непосредственных исполнителей - сигнальщиков, организовав на них охоту.
  У меня давно чесались руки наказать хитрецов, а для этого их надо было элементарно обмануть, и такой случай вскоре представился.
   "Война - это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает". Это писал китайский полководец Сунь-Цзы живший примерно в IV - VI веках до нашей эры в своём трактате "Искусство войны" и с тех пор кардинально ничего не изменилось.
   Но может быть обман и сам трактат. По заключению многих учёных исследовавших труд, стиль его изложения совершенно не соответствует повествованию времени, когда предположительно он писался. Да и личность автора вызывает большие сомнения - по мнению исследователей, военная история не помнит такого гениального полководца. Так это или нет доподлинно неизвестно, но выкладки древнего воителя, которые можно сформулировать коротким словом "тактика" верны и сегодня...
   В этот раз я получил задачу действовать взводом в районе перекрёстка бетонной дороги ведущей к Кандагару с грунтовой дорогой на Лашкаргах. По данным разведки именно через этот коридор, ограниченный с северо-запада рекой Гильменд и с востока горным массивом Мианкох проходил путь по которому "духи" передвигались в кандагарскую "зелёнку" и обратно.
   Проехав небольшое расстояние по пустыне, они выезжали на дорогу и пользуясь тем, что ночью она никем не контролировалась, а авиация не летала, свободно гнали почти до самого города, объезжая по пустыне небольшую заставу пехоты в Кишкинахуде и сворачивая в "зелёнку", не доезжая наших постов на окраинах Кандагара. В общем, чувствовали себя свободнее, чем отвязанный козёл в огороде, а по полевой дороге, ведущей на север в зону кишлаков, контролируемых моджахедами, на огромных автомобилях-фурах купцы везли продовольствие и товары.
   Порой это использовали и "духи" провозя среди бела дня маскируясь под торговцев людей, оружие и боеприпасы. Зная об этом, мы, действуя в засадах, на днёвках (дневной отдых группы после ночных действий), часто проводили досмотры грузовых машин, перехватывая их в пустыне. Один вид внезапно, словно из-под земли появляющихся бронетранспортёров производил на водителей сильное впечатление, а пара-другая очередей в пыль дороги перед автомобилем заставляли их остановиться. Впрочем, водителям и грузу мы зла не чинили и, досмотрев, отпускали с миром.
   Как обычно утром смешавшись с проходящей мимо автоколонной, идущей в сторону Кандагара взвод на трех бронетранспортёрах, вышел в указанный район. Поначалу я решил выдвинуться на север в степь и навести там "шороху", а затем, демонстративно сымитировав уход в другой район, с наступлением темноты тихо вернуться в пешем порядке и "сесть" засадой в развалинах у перекрёстка дорог.
   Расчёт был прост - активные дневные действия, и открытый уход подразделения должны были создать у противника ложное впечатление, что русские разогнав всех и наделав шума, не собираются более действовать в этом районе, тем более ночью, а значит, самое время проскочить тут под шумок караваном или машиной.
   Скрывшись в пологой низине, примерно в километре от полевой дороги, ведущей к перекрёстку с севера из кишлачной зоны и выставив посты, начали наблюдение. Степь словно вымерла, только южнее на бетонке невидимые нам урчали двигатели проходящих машин, а впереди величественно возвышались скалы горного массива Мианкох.
   Прямо перед горами, в бинокль хорошо просматривалось довольно большое озеро, с берегами, поросшими высокими деревьями. Часто бывая в этом районе, я тем не менее никогда не видел ни людей, ни животных на его берегах, хотя более удобного места для жизни в этой местности вряд ли можно было найти. Озеро, освещённое солнцем, на фоне высоких и почему-то красно-коричневых скал смотрелось завораживающе и нестерпимо тянуло к воде и тени деревьев из жары, которая усиливалась с каждой минутой. Однако это только мираж, никакого озера на карте нет. Да кроме меня, его никто и не видел, а говорить нельзя - бойцы подумают, что у командира "едет крыша".
   Внезапно моё внимание привлёк яркий блик на склоне горы, потом ещё один и ещё. Создавалось впечатление, что кто-то, наблюдая сверху в оптический прибор, неосмотрительно водит им по сторонам, не обратив внимания на то, что солнце светит прямо на него. Или сигналит зеркалом, ловя солнечный луч. Блики то пропадали, то появлялись снова. Они не были похожи на отблеск горной породы, так как порода блестит под солнцем постоянно, пока оно не повернёт. Я был почти уверен, что за нами наблюдают. Тем лучше! Пусть сигнальщики видят, как мы уйдём в другой район, и передадут своим, а мы тихой сапой вернёмся.
   Интересна сама история появления этого крылатого выражения в русском языке. Изначально эта фраза подразумевала скрытное оборудование подкопа или потайного хода-туннеля. В дословном переводе с итальянского языка, слово "цаппа" означает - "лопата для земляных работ". Попав во французский язык, слово со временем трансформировалось во французское "сап" и подразумевало проведение земляных, окопных и подкопных работ", а позднее от этого слова в военном лексиконе появилось слово "сапёр".
   В России слово "сапа" и известное выражение "тихая сапа" означало работы или манёвры, которые проводились в полной тайне, с особой осторожностью и без шума, для того, чтобы незаметно подобраться к противнику для нападения. Широко распространившись в народе, эта фраза постепенно получила новое значение: осторожно, в глубокой тайне или - не спеша...
  Решение о ночных действиях созрело окончательно и я наблюдая окружающую обстановку стал обдумывать детали предстоящего выхода.
   Прежде всего, поставил себя на место вражеских сигнальщиков. Для того, чтобы выследить и обозначить группу на местности им надо спуститься с горы и следовать за нами, значит, нам требуется создать достоверное впечатление, что группа меняет район - обозначить уход движением двух бронемашин по пересечённой местности, а частью сил в темноте на одном бронетранспортёре выдвинуться навстречу противнику.
  Я мысленно определил самый короткий путь от гор, по которому вероятнее всего пойдут "духи", чтобы не потерять нас. Он пролегал в аккурат через перекрёсток дорог, где и намечалась засада.
   Через некоторое время я было уже начал терять интерес к наблюдению, когда на полевой дороге с севера над большими песчаными кочками, поросшими верблюжьей колючкой показались клубы пыли. По дороге не торопясь, пыля, катил огромный, двадцати тонный, грузовой тягач белый "Мерседес" - грузовая фура. Нам он чрезвычайно интересен, так как едет ранним утром со стороны "духовских" кишлаков.
   Короткая команда. Пехота прыгает на броню и два бронетранспортёра, вынырнув из лощины, устремились на перехват. Водитель, увидев броневики прибавил ходу, но поняв, что ему в этом направлении не уйти, вдруг резко заложил на развороте крутой вираж, да такой, что грузовик едва не перевернулся, но всё же благополучно повернув погнал назад по дороге на полный газ быстро набирая скорость.
   - "По колёсам! Огонь!". Пехота с брони несущихся по пересечённой местности бронетранспортёров открыла огонь по машине, но для автомата ещё далеко, стрелять из башенных пулемётов на ходу невозможно, а остановиться нельзя - "Мерс" вот-вот скроется за высокими кочками и барханами. Видно, как пули решетят кузов фургона, если там кто-то есть - мало не покажется, но не попадают по кабине - мало упреждение на движение цели. Да и колёс из-за пыли не видно и точно прицелиться просто невозможно - сильно трясёт. Проваливаюсь в люк, захлопываю крышку.
   - "Наводчик из "большого" (КПВТ) огонь!". Над головой гулко и коротко бьёт крупнокалиберный пулемёт. Разрывы ложатся в стороне от цели с недолётом.
  Очередь! В божий свет! Сильно трясёт. С ходу не попасть. Второй бронетранспортёр под командой сержанта пытается перехватить грузовик, маневрируя между кочками и барханами, обходя его слева, и на полном ходу вдруг наскакивает днищем на большую песчаную кочку, которую водитель не заметил объезжая бархан.
   Машина подскакивает как на трамплине, встаёт на дыбы, зависну на секунду почти вертикально и всей своей массой (около тринадцати тонн!) бьётся о грунт и замирает в облаке пыли. Слава тебе господи, что не перевернулась! Мысли сразу переключаются с уходящего грузовика на тех, кто внутри под бронёй той машины. Хрен с ним, с "духом", лишь бы свои не побились!
   - "Водитель, стой! Наводчик! Освободить башню!". Сгоняю наводчика и заняв его место, в отместку даю несколько очередей из КПВТ по удаляющейся машине. Целюсь тщательно. Цель быстро удаляется. Мазать нельзя! Очередь! Хотя уже довольно далеко, но видно, как частые разрывы терзают кузов фургона и в стороны летят клочья. Очередь! Жаль, не загорается и до кабины теперь не достать - разве что, какая Б-32 (бронебойная пуля) прошьёт прицеп. Но если нагруженный, то вряд ли, а что внутри какой-то груз - это точно. Если пустой, зачем ему тогда удирать? Очередь!
   Стреляю уже в корму, задних колёс фургона не видно, но всё же будет "духу" урок за наглость. Пулемёт подавился на половине очереди! Но есть ещё ПКТ!
  Длинная очередь! Трассеры уходят по бешено несущейся цели, пропадая вдали. Ещё несколько очередей, но теперь скорее уже наугад - далеко! Как всегда, быстро и не вовремя кончаются в коробке патроны! Но у "духа" наверняка мокрые штаны, а если кто был в кузове, тому тоже наверняка попало. Эти не скоро очухаются, и если даже не убиты и не ранены, то обосрались насмерть - точно!
   Запрашиваю по станции сержанта: все ли живы? Никто не поломался? Хвала создателю! - Все целы! А перевернись машина - вот наломали бы костей!
   Начинаем движение назад к месту днёвки. Шума наделали достаточно. Теперь "духи" точно должны поверить, что мы вечером в темноте отсюда уйдём.
  Жаль, конечно, что грузовик ушел - всё осторожничаем. Достали замполиты! Не дай бог обидеть не вооруженного, и с виду мирного дехканина! А где их здесь мирных найдёшь? Как различишь? Если бы подпустить поближе и внезапно открыть огонь! Но стрелять просто так нельзя, надо остановить и досмотреть! Вот поэтому и ушел гад!
   Светлое время дня пролетает почти незаметно. Отдыхаем, обедаем, ведём наблюдение, но теперь после утреннего "шмона", какой дурак сюда сунется? Вся округа уже знает, что тут действует русская засада.
   Дежурная группа с оружием в руках изнывает от жары, расположившись у бронетранспортёра рядом со сложенным снаряжением, готовая к немедленным действиям в случае нападения противника или появления интересующих нас объектов.
   Мера это вынужденная, так как держать всех одетыми и в снаряжении нельзя - за день невыносимая жара измотает людей и ночью они будут клевать носом, а действовать придётся, активно перемещаясь пешком и ждать до боли в глазах всматриваясь в темноту.
   Все остальные солдаты, расположившись по возможности в тени машин отдыхают раздетыми, на спальниках имея оружие и снаряжение рядом. Наблюдатели, осматривая местность и находясь на самом солнцепёке, периодически дуреют от полуденного зноя, приходится чаще проверять посты и встряхивать их, так как нередки случаи, когда машины "духов" идущие издалека и не оповещённые о засадах среди белого дня напарываются прямо на них. Так бывало не раз и с засадными группами нашей роты, когда машины появлялись внезапно из складок местности и порой мы просто не успевали их перехватить. Выручали АГСы и пулемёты на постах, но всё же одной из машин удалось уйти. Так появилась необходимость в дежурной группе.
   Периодически осматриваю недалёкие горы в бинокль. С них видимо тоже внимательно наблюдают за нами - то и дело проблески оптики выдают место наблюдателя. Ну, ничего смотри внимательно, чтобы хорошо видел, как мы уйдём!
   Солнце начинает садиться, время действовать. День клонится к закату, жара помалу начинает спадать, пора готовиться к ночи. Даю команду закончить отдых и экипироваться. Солнце, заходя, уже плавит горы, день быстро угасает, начинаются короткие сумерки, но нас, наверное, ещё хорошо видно с высоты гор.
  Через некоторое время сажаю пехоту под броню и неторопливо вывожу колонну прямо на плато. Демонстративно начинаем движение в сторону бетонки и достигнув её идём в сторону Гиришка.
   Не доходя до развалин кишлака Сафиан, сворачиваем с дороги влево и быстро съезжаем в довольно глубокий мандех, который надёжно скрывает бронетранспортёры. Теперь мы не видны ни с дороги, ни с гор. "Сигнальщики" нас наверняка потеряли. Пологий овраг тянется довольно далеко и проехав по нему на малом ходу метров триста-четыреста останавливаю колонну. Спешиваю людей и даю команду располагаться на местности и организовать охранение.
   Собираю группу вокруг себя и подробно объясняю нашу задачу и порядок действий. Стараюсь, чтобы каждый боец максимально понял, что он должен делать, иначе ночью, будет поздно "пить боржоми". Особое внимание обращаю на порядок движения в темноте с соблюдением дистанций между группами и на действия, если (не дай бог!) сами нарвёмся на засаду. Назначаю дозорных, определяю состав и порядок движения групп. Обыгрываем все возможные варианты действий.
   Коротко ставлю задачу взводу (для прокурора):
  - "Слушай боевой приказ!" Группы противника не установленной численности осуществляют перемещение из района кишлаков расположенных вдоль реки Гильменд на севере, в направлении города Лашкаргах на юге и обратно, на автомобилях и караванами, с целью перевозки людей, оружия и боеприпасов для подкрепления бандформирований.
   Задача группы: действуя в указанном районе на путях возможного движения групп и караванов бандитов не допустить прорыва противника в указанных направлениях. Все движущиеся в тёмное время суток транспортные средства, людей, караваны уничтожать! Одиночных бандитов и мелкие группы по возможности захватывать без шума или уничтожать из ПБС (оружие с приборами бесшумной, беспламенной стрельбы). Порядок движения группы мной определён ранее, дозорные назначены.
   В ходе движения связь поддерживать жестами и короткими командами, при необходимости - кодовыми сигналами по радио. При расположении засады на местности соблюдать режим свето-звукомаскировки и радиомолчания. С момента открытия огня по противнику и в ходе боя - связь открытым текстом. Подсветку целей проводить согласно определённого мной порядка. Бронегруппе быть в готовности с завязкой боя выдвинуться в указанном направлении и поддержать пехоту огнём.
  После поражения противника и его отхода действовать по моим указаниям. Мой заместитель - командир взвода АГС. Вопросы? Разойдись! Всем накуриться до одури! Кто ночью закурит без разрешения - того контужу!
  Подзываю сержантов и водителей. Курим. Ещё раз убеждаюсь, что они всё поняли.
   Вопросов нет. Кажется, всё разжевано каждому солдату. Еще раз осматриваю снаряжение, заставляя каждого попрыгать на месте. Быстро темнеет, местность вокруг теряет очертания. Вроде бы пора! Жалко, что "Блик" (бинокль ночного видения БН-1) только у меня - дозорам придётся идти почти вслепую, пользуясь НСПУ (ночной стрелковый прицел универсальный), в который без лунной подсветки видно недалеко и плохо. Пошли!
  - Головной дозор - вперёд! Выходим с места днёвки группами, соблюдая дистанцию на дальность видимости в темноте. В "Блик" мне видно, как движутся дозорные, в случае чего подправлю направление их движения по радио, но в общем заблудиться трудно - идём прямо по бетонке в направлении перекрёстка. Местность всем знакома, здесь мы ездим на сопровождения колонн, чуть ли не каждый день.
   Позади тихо заурчали двигатели. Бронемашины начали движение. Замысел прост - два "броника" имитируют уход группы в другой район, двигаясь по бетонке в сторону города, а один под прикрытием рёва их двигателей, тихо на "холостом" ходу "на мягких лапках" двигается вслед за группой и занимает позицию в развалинах у перекрёстка дорог. В случае удачи и выхода "духов" на засаду его пулемёты не оставят им шансов, да и преследовать отходящего противника, можно не дожидаясь подхода остальных машин.
   Идём ускоренным маршем. Группа движется хорошо. Солдаты идут размеренным шагом, ничто не звякает и не брякает, слышно только напряженное дыхание, всё-таки каждый несёт на себе минимум килограмм двадцать пять - тридцать железа, а гранатомётчики, те и все полста. Примерно через полчаса хода достигаем намеченного места засады.
   Дозорные осторожно, не входя, осматривают развалины и подают знак - всё чисто. Запускаю им в след пару сапёров. Они должны всё внимательно проверить. Здесь может быть что угодно, так как в таких местах, прежде всего, оставляют "сюрпризы" ребятишки с проходящих колонн, чтобы обезопасить себя от обстрелов. Группа в это время отдыхает сидя на корточках. Каждый наблюдает вокруг в своем направлении и секторе - это всё давно отработано на тренировках и занятиях по тактике.
   Через некоторое время появляется один из сапёров и машет рукой, давая сигнал, что всё в порядке. Как они в темноте проверили - один Бог знает. Входим в развалины. Тихо урча движком подъезжает бронетранспортёр. Размещаю огневые группы по позициям, коротко уточняю задачи. Связываюсь с остальной "бронёй", которая, пошумев на бетонке, тихонько на холостых оборотах вернулась на прежнее место в овраг и теперь охраняет сама себя. Там все в порядке, ещё раз даю им указание быть в постоянной готовности - два бронетранспортёра ночью, да ещё и в мандэхе - мечта любого "духовского" гранатомётчика.
   Такой случай в батальоне был. В один из дней выходя, в засаду на технике седьмая рота, уже почти в сумерках, в степи случайно нарвалась на двоих "диких", невесть откуда взявшихся "духов". Те опомнились первыми и бросились бежать за барханы, а когда наши начали их преследовать, ударили из гранатомёта почти в упор по командирской машине. Может водитель успел сманеврировать, а может просто "дух" с перепугу промазал - граната пролетев вдоль правого бота бронетранспортёра, попала в ногу связисту, который сидел на броне за командиром роты и, рванув, оторвала её и снесла глушитель. "Духов" конечно, немедленно уничтожили, но и солдат умер в госпитале. Скорее всего, пара этих смертников была высажена для прикрытия отхода каравана машин с грузом. В пустыне может случиться всякое.
   Вокруг тихо, ни звука. Тёплая южная ночь чёрная как чернила, кажется, прямо сейчас на голову упадут огромные звёзды. Осматриваю местность в "Блик", видно хорошо - свет от звезд ночной оптике в помощь. Справа в полукилометре видны развалины электрической подстанции, со столбов, словно плети, свисают оборванные провода. Впереди на севере возвышается тёмная громада гор. Далеко слева видно жиденькое зарево огней Гиришка, хотя до него не так и далеко - километров двадцать.
   Сзади где-то, невидимая в темноте дорога, ведущая в Лашкаргах и недалеко от неё на плато хорошо сохранившаяся небольшая глинобитная крепость. Строение прямоугольной формы, около ста метров в длину и тридцати в ширину, окруженное высокими, не менее четырёх метров стенами, внутри которых по периметру примыкают друг к другу строения выходами к центру территории внутреннего двора.
   Скорее это просто брошенный караван-сарай, но, так или иначе, место для обороны превосходное. Настоящий форт. Местность вокруг открытая, спрятаться негде, да и на дистанцию прицельного огня из гранатомёта не подойти. Из такого сооружения обороняющихся без артиллерии не выбить. Туда в случае чего будем отходить, и держаться до подхода помощи. Других вариантов нет. Дойти ночью до батальона нам просто не дадут. Но это мысли на самый крайний случай. Пока все нормально. Надо проверить группу и дать людям перекурить, а то ведь чиркнет какая-нибудь обезьяна спичкой в самый ненужный момент.
   Тихонько ступая, пригнувшись, обхожу позицию. Основная группа размещена за остатками фундамента какого-то строения фронтом на север в сторону гор и зоны кишлаков, по моему мнению, именно оттуда надо ждать гостей. Оставшаяся кладка высотой около полуметра отличное укрытие для стрелка - и окапываться не надо. Группа прикрытия расположена в тылу и смотрит лицом в сторону кишлака Сафиан, вдруг "духи" по дороге пожалуют. Она контролирует весь тыл, одновременно наблюдая за районом расположения остальной брони. Бронетранспортёр, почти неразличимый в темноте стоит в развалинах и может открыть огонь в любом направлении.
   Пока никто не спит. Подзываю сержантов и шепотом разрешаю курить по одному под плащ-палатками. Такие распоряжения всегда исполняются мгновенно. Слышно шуршание и скоро уже потянуло ароматом сигарет "Нищий в горах" - как в шутку солдаты называют редкой гадости сигареты "Памир".
   Солдату тяжко на войне, - а без "курева" - вдвойне! Табак. Принято считать, что первым для европейцев его открыл незабвенный Христофор Колумб одновременно с открытием Нового света - американского континента, но оказывается, он не был первым курильщиком.
   Своего капитана опередили матросы, посланные им на разведку вглубь открытого прекрасного тропического острова, впоследствии названного - Куба. Они сообщили командору, о том, что при встречах и общении с местными аборигенами, покуривали сверток сухих листьев неизвестного растения, который поджигается с одной стороны, а крепкий и приятный на вкус дым вдыхается с другой.
   Именно индейцы и передали европейцам это растение - табак. А сами употребляли его по-всякому - курили, жевали, вдыхали табачную пыль, лечили им различные болезни. Как правило, употребление табака сопровождались ритуалами, имевшими сакральный языческий смысл, может быть именно поэтому, его быстрому распространению в Европе яростно воспротивилась Католическая церковь.
   На Руси же, как всегда, пошли по собственному пути - за курение "богомерзкого зелья" при царе Алексее Михайловиче вырывали ноздри и публично били кнутом. Но пагубная привычка завоёвывала всё новые территории и уже при его сыне - императоре Петре I, большом поклоннике табака, трубка и кисет стали обязательным атрибутом государевых слуг, а тем более армейских солдат и офицеров...
   Наблюдаю, чтобы нигде не показался огонёк. Через некоторое время, когда все желающие уже "отравились" возвращаюсь на своё место. Медленно тянется время. После дневного зноя ночная прохлада приятно бодрит, но через час-другой усталость берёт своё, и голова погружается в вязкий, окутывающий сон. Даже не сон, а какое-то пограничное состояние, когда мозг ещё работает, а тело перестаёт подчиняться. Но спать нельзя - такое состояние наверняка и у бойцов. Надо тормошить народ, скоро самое опасное время - после 24.00. по опыту знаю, что в это время бойца начинает "рубить фаза" и по закону подлости чаще всего появляются "духи".
   Начинает дуть "афганец" - ветер, который по праву называют великим хозяином пустыни. Местная пословица, гласит: "В пустыне ветер встает и ложится вместе с солнцем", но кажется, что он не ложится вовсе - регулярно налетает ночами, нередко переходят в жаркую, сухую, пыльную бурю, сопровождающуюся вдобавок резким падением влажности воздуха.
   Говорят, что всего за один день ветер может унести из пустыни до миллиона тонн песка и пыли. Посчитано, что если этот грунт погрузить в железнодорожные вагоны, то длина поезда составит почти четыреста километров...
   Ветер стремительно усиливается, несёт пыль и песок, сухие кусты верблюжьей колючки и всякий мусор. Ощущение не из приятных, и так ни хрена не видно, а еще эта кутерьма вокруг. Теперь вся надежда в основном на слух. Все кутаются в бушлаты и плащ-палатки, пытаясь защититься от песка, который всё равно проникает повсюду. Забивает глаза и противно скрипит на зубах. Хорошо, что хоть оружие наше к нему почти безразлично, но пыль и песок, налипающий на смазку - для стали настоящий абразив, поэтому каждый всё равно заботливо прячет свой ствол.
   Свистит и воет ветер, справа невидимые в темноте колотят по столбам оборванные провода разрушенной электрической подстанции. И вдруг в этой какофонии звуков, чётко прослушиваясь, раздаётся звук колокольчика вьючного животного. Звук очень характерный, опытное ухо его с другим не спутает. Звук нарастает, приближаясь! Идут!
   - "Внимание! Приготовились!". Нервы сжались в кулак, палец привычно лёг на спусковой крючок автомата.
   - "Ракеты!".
   Шипя, разрезая встречный ветер, две осветительные ракеты почти одновременно уходят вдоль земли, ввинчиваясь в черноту пространства в направлении предполагаемой цели. Это маленькая хитрость - так обычно делается, чтобы высветить и шокировать противника и не осветить засаду, а уже с началом боя подсветка целей ведётся в обычном режиме. Кувыркаясь и бегая чёртом по земле, они осветили довольно большую площадь.
   Никого! До рези в глазах всматриваемся в темноту, теперь надежда только на слух. Проклятый ветер съедает и уносит в сторону все звуки. Надо действовать! Теперь мы обнаружили себя и если духи где-то поблизости, то они либо затаились, либо уходят и уж точно не ожидают ночного преследования.
   - "Водитель! Заводи! Огневая группа на броню! Группа прикрытия на месте, круговая оборона! Держать связь!".
   Бронетранспортёр взревел двигателями, бойцы мигом попрыгали на броню.
   - "Прожектор! Фары! В направлении подстанции вперёд!".
  Луч прожектора, шаря по сторонам, выхватывает из темноты окружающую местность впереди бронетранспортёра. Вот и подстанция. Металлические бока трансформаторов отбрасывают в темноту блики. Никого!
   - "Водитель! Левее!". Машина плавно отклоняется влево, взбираясь на бугор, переваливает его и прожектор ставит точку в нашем поиске - в его луче и свете фар как на ладони впереди и чуть левее видны пара верблюдов и двое удирающих со всех ног моджахедов.
   Не успеваю отдать команду на открытие огня. Руки опережают голову, и кажется, действуя совершенно самостоятельно вскидывают автомат. Короткая очередь не целясь, за ней вторая. Один из бегущих духов с размаху валится лицом в песок. Луч прожектора ловит второго.
   - "Пулемётчик огонь!". Сзади из-за башни с брони гулко бьёт ПКМ. Трассеры, врезаясь в туши верблюдов, горят в их телах пунцовым дьявольским огнём. Очередь накрывает второго духа, и он валится как подкошенный. Теперь стреляют все. Пули терзают даже упавший со спины верблюда бурдюк с водой. Всё! На песке, залитом кровью, в агонии, хрипя и дёргая копытами, умирают верблюды.
   Убийство верблюдов поступок жестокий, но, к сожалению, в нашем случае необходимый. Помимо тяговой силы для перевозки оружия и боеприпасов, моджахеды используют животных и для скрытой транспортировки наркотиков, заставляя верблюдов проглатывать их в небольших и прочных пластиковых мешочках.
   Перевозить наркотики открытым способом опасно - караван в любой точке маршрута может быть случайно перехвачен и досмотрен, поэтому и используют столь изощрённый способ маскировки. В пузо верблюду не заглянешь!
   Под видом обычных кочевников такой "мирный" караван может протащить через любую границу огромное количество смертельно опасного зелья. По прибытию в пункт назначения, верблюдов поят специальным слабительным раствором, и они "возвращают" груз контрабандистам. Отрава продаётся, и на вырученные деньги закупается оружие и снаряжение для отправки назад. Вот такой круговорот!
   - "Водитель стой! Глуши! Пехота к машине! К бою!".
  Пехота, спешившись, мгновенно занимает круговую оборону - не известно, сколько духов ещё вокруг. Наводчик вращает башней, стремясь в круговерти бури и кромешной темноте разглядеть противника и опередить его с открытием огня. Хотя ночью в такой ветер стрелять из гранатомёта по бронетранспортёру, да ещё и попасть - фантастика, но осторожность не повредит.
   Все напряженно ждут, готовые немедленно открыть огонь в любом направлении, но ответной стрельбы нет. Неподалёку громко стонут раненые духи - пока им повезло - уцелели, это неплохо можно будет допросить, а там будет видно. Связываюсь с группой прикрытия и бронегруппой, сообщаю обстановку и приказываю смотреть в оба - после стрельбы вся округа уже небось на ногах, а до ближайшего жилого кишлака всего километра три.
  Выжидаем ещё около получаса. Тихо. Порывы ветра постепенно слабеют. Осматриваю местность в "Блик". Вроде бы чисто.
   - "Штин! Возьми одного человека и осторожно осмотри "духов"! Если что огонь! Пулемётчик! Снайпер! Страховать! Всем внимание! Пошли!".
   - "Есть!". Сержант с бойцом осторожно приближаются к раненым, держа оружие наготове - этим ребятишкам терять теперь нечего, могут и пальнуть. Вот они склонились над телами, осматривая их.
   - "Всё нормально!" - сержант машет рукой.
   - "Антонов! (снайперу), - пошли"! - теперь подходим и мы.
   В свете фонарика видны перепуганные глаза раненых афганцев. Один из них, (в которого стрелял я), ранен пулей в икры обеих ног - навылет. Ранение с виду страшное, мясо разворочено, крови много, но кости не задеты, этот оклемается быстро. Со вторым хуже - сквозное ранение в грудь из ПКМ, наверное, не жилец, но он нам и не нужен. Впрочем, и первый тоже. Оружия при них нет, могли успеть и припрятать - времени у них было достаточно, а, впрочем, как правило "сигнальщики" ходят без него, так безопаснее. Но нет и бинокля, наверняка как самую главную улику его выбросили. В карманах одежды всякий "триппер" и коробочки с зелёным порошком.
   Почти все взрослые мужчины - афганцы традиционно употребляют специфический вид жевательного табака, называемый "насвай". Это отвратительное на вид зелье грязно-зелёного цвета, повсеместно распространено в Средней и Центральной Азии и состоит из смеси дешевого табака, гашеной извести или золы растений, растительного масла и всевозможных улучшающих вкус добавок.
   Изготавливается обычно в виде порошка, пластичной массы, маленьких "шариков" или "палочек". Употребление вызывает стойкую никотиновую зависимость, а ежедневное, может привести к серьёзному психическому расстройству.
   Хранится, как правило, это снадобье в небольшой металлической коробочке, внутреннюю, блестящую крышку которой, на ярком солнце с успехом используют вместо зеркала, подавая сигналы, видимые в пустыне на многие километры. В этом-то и хитрость. А при сигнализации с гор - на десятки километров. Этот древний способ связи с успехом используется местным населением уже много сотен лет.
   Ну да ладно оружие и бинокли будем искать утром, а сейчас надо собирать всех в кучу и дождаться рассвета.
   Докладываю по станции обстановку дежурному по батальону. Запрашиваю, что делать с пленными. Сообщаю, что один из них наверняка умрёт. Станция молчит. Дежурный, наверное, убежал к комбату. Несколько минут спустя эфир оживает:
   - "Тридцатый", я "Булава", приём!
   - "Я "Тридцатый" - на приёме!
   - "Тридцатый", "Третий" передаёт, что "зелёные" ему не нужны!
   - "Булава", я "Тридцатый", понял, конец связи, дежурим! Вот так! Комбат элегантно перевёл стрелки - не нужны! А уничтожить не приказал! А мне они нужны? И что теперь с ними делать прикажете? В общем, что делать ясно, вопрос как - ведь в группе железно есть информаторы "особиста" и за убийство пленных придётся отвечать. Значит надо сделать так, чтобы всё произошло, само собой.
   Выхожу на связь с бронегруппой и приказываю, не зажигая фар, на малых оборотах двигаться в направлении перекрёстка, где в развалинах находимся мы. Теперь оставлять их там опасно - не исключено, что после стрельбы "духи" могут рыскать вокруг и тогда броне без пехоты придётся туго.
  Через несколько минут со стороны дороги доносится нарастающий звук двигателей машин. Высылаю на встречу сержанта, который сразу указывает "броникам" места в развалинах.
   Группа сидит в круговой обороне, скоро рассвет. Таиться теперь уже нечего, надо дать народу немного отдохнуть и перекусить. Даю указания командирам отделений организовать поочерёдный отдых и приём пищи сухим пайком.
   Подзываю к себе сержанта Данченко и санинструктора роты сержанта Фоменко - Сашка с Василием парни проверенные, не подведут и советуюсь с ними, что делать с пленными. Санинструктор говорит, что "тяжелый" "дух" скоро и сам загнётся, а второму всё нипочём - бойцы дали ему банку гречки с бараниной и галет, так он вмиг всё слопал. Голодный как волк.
   Через час-полтора небо на востоке начинает светлеть, предметы вокруг приобретают знакомые очертания, становится немного зябко, несмотря на то, что температура ночью вряд ли понижалась ниже двадцати градусов. Пора поднимать отдыхающих бойцов, сворачиваться и готовиться к выходу в расположение батальона. Надо ещё раз внимательно осмотреть местность в районе ночного боя - наверняка "духи" что-нибудь припрятали.
   На одном бронетранспортёре с группой бойцов выдвигаемся по своим следам к месту ночного боя и захвата пленных. Вот и оно. На земле лежат уже вздувшиеся туши верблюдов, валяются какие-то тряпки.
  - "Пехота к машине! Внимательно все вокруг осмотреть! Искать оружие!".
  Минут пятнадцать-двадцать поисков результата не дают - местность тут ровная, а откуда пришел караван по следам после ночной бури не определить. После пуска ракет ночью "духи" могли спрятать оружие где угодно и теперь конечно будут "косить" под мирных жителей. Но вот один из солдат, бродивший довольно далеко от нас поднимает с земли какой-то предмет и несёт его мне.
   Ага! Вот и бинокль, блики которого мы наблюдали весь предыдущий день. Это наш старый добрый, сильно потёртый, но исправный советский пехотный Б-8 (бинокль 8-ми кратного увеличения) заботливо уложенный чехол и даже окуляры заложены ватой! Берегут технику черти!
  Теперь сомнений нет - это те, кого мы и ждали.
  - "Группа ко мне! К машине! По местам!".
  - "Водитель, возвращаемся к развалинам! Вперёд!".
   Через пять минут мы уже на месте. И здесь нас ждёт хорошая новость - тяжелораненый "дух" наконец-то уверенно шагнул в объятия Аллаха.
  Группа собрана и готова к движению. Надо только прикопать труп. Для этого очень пригодится траншея, отрытая около разрушенного дувала за перекрёстком (там некоторое время назад комбат хотел поставить пост - взвод седьмой роты). По периметру вокруг строения даже оборудовали позиции, но потом в силу объективных причин от этой авантюры отказались.
   Докладываю дежурному по батальону о начале движения на базу. Прошу на всякий случай подготовить огонь артиллерии по целям в Яхчале и Сафиане.
  Бойцы быстро оттаскивают мёртвое тело к траншее и забрасывают землёй, надо бы заминировать, но нет желания больше торчать тут.
   - По местам! Приготовиться к движению! Вперёд!
  Колонна взвода, выходит на бетонку на максимальной скорости, быстро проскакивает отрезок дороги через опасные кишлаки. На всякий случай во время движения, стоя в люке, обстреливаю одиночными выстрелами заросли и развалины, где могут укрыться "духи", но все тихо. Проскочили. Уже невдалеке виднеется лагерь батальона. Ревя движками, бронетранспортёры заползают по склону горы в парк на стоянку.
   Отправляю взвод в казарму на отдых, а сам с двумя бойцами доставляю пленного к командиру батальона.
   Комбат удивлён и недоволен, что я вопреки его желанию приволок "духа" в батальон и после недолгого допроса через переводчика приказывает мне отвезти его в Гиришк и передать в ХАД (некий аналог нашего КГБ). Вот геморрой! Лучше бы я его гниду ночью сразу шлёпнул и конец! Катайся теперь! Ладно! Сделаем выводы! Но делать нечего, надо ехать. Поехали!
   Здание ХАДа расположено на окраине города и окружено высоким глинобитным забором - сразу видно, что эти "гарни хлопци" (с украинского - хорошие ребята) заботятся о своей безопасности. Да и не мудрено, совсем недавно их начальника тяжело ранили на пороге собственного дома. По местным меркам здание современное с элементами европейского стиля и москитными сетками в окнах - такая роскошь здесь по карману не многим.
   Осторожно выглянувшему на шум подъехавшего бронетранспортёра афганцу переводчик, что-то говорит. Тот радостно кивает головой и через минуту вышедшие из здания "хадовцы" забирают пленного. Прохожу вместе с ними внутрь здания. Пока переводчик объясняет, где и при каких обстоятельствах задержан пленный, осматриваюсь по сторонам. Внимание привлекает большой лист фанеры, на котором как на планшете рядами расположены фотографии мужчин-афганцев. Переводчик говорит, что это фото местных жителей, которые сейчас воюют на стороне мятежников и по ним часто удается установить личность задержанных. Ну что же, разумно.
   "Хадовцы" благодарят нас, жмут руки. Афганцы вообще приветливый и вежливый народ, но могут при случае "неверному" и яйца отрезать. Однако пора домой!
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023