ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Тананайко Ирина Арлекиновна
Завещание для слабонервных

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.89*8  Ваша оценка:

  
   В тысяча восемьсот девяносто четвертом году от Рождества Христова в здании Дворянского собрания города Смоленска после окончания ежегодного бала, даваемого губернатором на Масленичной неделе, раздался выстрел. Стрелялся, покончив все счеты с этой грешной жизнью, недавний гость города, приезжий помещик из Краковского воеводства, знатный шляхтич Михаил Карлович Ловейко.
   Приятнейший во всех отношениях человек: дамы млели от его красноречивых взоров (возраст, объемы, положение не имели значения - все женщины изначально красавицы), для каждого мужчины у него всегда имелись новости по интересующей данного индивидуума теме, офицеры восхищались его умением стрелять и разбираться в лошадях, старики ставили всем в пример его талант слушать - в общем, что и говорить, давно в городе не было такого любезного кавалера! Да и собой шляхтич был хорош: высокий, подтянутый брюнет с благородной проседью, тонкий нос с подрагивающими ноздрями в приступе гнева выдавал древность знатного рода, шикарные усы над вздернутой верхней губой вызывали желание приникнуть поцелуем к этому хищному рту, через нежную кожу на пальцах музыканта просвечивали голубенькие жилки, не позволяющие усомниться в "голубой крови" их обладателя. А как он танцевал мазурку!
   "Если мазурку пляшешь отменно,
   Женщина пошлость любую простит..."
   Единственный порок - греховная страсть к азартным играм. Она его привела в город, она его и оставила там навсегда. Месяца два назад, отдыхая на водах в Спа, просидев всю ночь за карточным столом, Ловейко стал новым владельцем пивоваренного завода под Смоленском. Вступать в права владения шляхтич приехал всей семьей.
   Ловейко Ядвига Казимировна была женщина во всех отношениях знаменательная: росточка небольшого, где-то по плечо своему супругу. Несмотря на возраст, сохранившая безмятежность своего ангельского личика, воистину: маленькая собачка - до старости щенок. Но не дай вам Бог, каким-либо проступком согнать с лица пани Ядвиги эту безмятежность, спросите холопов в имении, под чей гнев лучше попасть, и все разом ответят: "пусть пан ударит, синяки быстро сойдут, но если хозяйка рассердится, пока не изведет со свету - не успокоится". Хорошо пани Ловейко знают и в торговых рядах "Сукеннице", любой приказчик с радостью отдаст товар со огромнейшей скидкой, лишь бы ясновельможная быстро покинула лавку. Краковские жиды закрывают свои меняльные конторы как перед Потопом, только заслышав о приезде Ядвиги Казимировны. Надо ли говорить, кто был хозяином в доме! Смирившись с единственным пороком мужа (при таком взрывном
  

2

  
   темпераменте супруги вряд ли бы благоверный решился на флирт, на
   добрую попойку в кругу друзей, чем качественно отличался от своих соседей), пани Ядвига взяла в свои "шановны" ручки контроль над этой страстью. Она неизменно стояла за спиной мужа во время игры: если что шло в хозяйство, то "Слава Пречистой Деве", но как только фортуна поворачивалась, мягко говоря, спиной, муж беспрекословно покидал поле сражений. И надо сказать, их семейная лодка долго шла плавно по волнам игрового бизнеса, преумножая богатство славного рода Ловейко. Правда, видимо, за удачу в картах, Бог дал им всего лишь одного ребенка, славную такую девчушку. Лесенька взяла от родителей только лучшие качества: спокойная, рассудительная, ласковая панночка была любимицей не только родителей, но и челяди, а также всех соседей. Лишь ей разрешалось приводить в чувство пани Ядвигу, когда польский гонор брал верх над своей хозяйкой.
   Когда все имение и соседние деревни превращались в прифронтовую полосу, домашние окапывались в близлежащих тайниках, и даже ксендз находил себе умирающего клиента, только чтобы не попадаться на глаза своей богатой, щедрой, но гневливой прихожанке. Тогда это юное создание, как девственница-христианка в римском цирке, смело шла в клетку льва, пардон львицы! Ее убедительные, наивные по своей простоте рассуждения ложились чудотворным бальзамом на душу разгневанной фурии, превращая ту опять в рачительную хозяйку дома. Как же можно было не любить такого ангела! А прибавьте сюда солидное состояние, нажитое благодаря расчету матушки и везению папеньки.
   В общем, если бы пан Ловейко не смог самолично бы обаять смоленское общество, то в этом бы ему помогла дочь - невеста на выданьи с таким шикарным приданым, что все местные дамы, имеющие неженатых сыновей, начали строить матримониальные планы. Дамам же, имеющим женатых сыновей, только оставалось шипеть от злости на своих невесток. Надо заметить, что губернаторша, привыкшая быть всегда на первых ролях ввиду своего положения и обманутая внешним видом ангельского личика Ядвиги Казимировны, попыталась объяснить последней ее место в высшем свете губернского общества, но потерпела фиаско. При первых же словах наставления пани Ядвига презрительно окатила визави уничтожающим взглядом и бросила в сторону дочери еле слышным голосом (правда, услышали даже в другом конце комнаты): "Я понимаю, Париж далеко, но уже в Петербурге в таком наряде решится выйти на улицу только жена приказчика. Я даже не догадывалась, в какую глушь нас занесло". И уже под ехидные смешки присутствующих дам, пропела приятным голоском в смущенное лицо предводительницы местного дворянства: "Ваше превосходительство, совершенно случайно

3

  
  
   в моем багаже, идущим из Парижа, имеется наряд, который я собиралась презентовать своей подруге, жене краковского воеводы... Если его ушить, а ее Превосходительство гораздо изящнее Ванды, но это, наверное, будет с моей стороны явным нарушением этикета, я умолкаю.. Но если Ваше Превосходительство только соизволит..." Естественно, губернаторша "соизволила", прервав хитрую интриганку на полуслове, и не дав закончить фразу, потащила пани Ловейко в угол договариваться о первой примерке. И дело даже не в деньгах, вряд ли губернатор отказал бы своей дражайшей половине в новом наряде, дело не в дармовом платье. Но такое завораживающее слово для женских ушек, как "из Парижа", а также краткая сравнительная характеристика с краковской воеводшей не пользу последней разве это не услада для души русской обывательницы, независимо от века и сословия: где-то есть толще меня, а значит, будет позволительно съесть за ужином пару лишних пирожных с нежнейшим заварным кремом. Надо ли говорить, что к концу вечера пани Ядвига стала лучшей подругой всех более - менее значительных персон города женского пола, а к концу недели все семейство Ловейко было обязано присутствовать на всех раутах, вечеринках, балах.
   Шляхтичи покорили губернский город, Речь Посполитая могла ими гордиться! Члены семейства были всегда нарасхват, особенно на этот раз преуспевала паненка, переименованная русскими обывателями в Олюшку. Кавалеры увивались за молодой барышней, как поэтично сказал местный поэт, "яко пчелки за расцветшим цветком", но среди молодых дворян резко выделялся второй помощник управляющего Смоленским казначейством Алексей Иванович Алмазов. Чреда трагических обстоятельств привела к тому, что его отец, единственный представитель древнего рода, корнями уходившего в царствование Михаила Романова, вынужден был уйти в священники. Все силы он потратил на обучение своего сына, и Алеша, почтительный отпрыск, правильно оценил затраченные усилия и по мере сил своих старался, как мог, не срамить своей фамилии. Конечно, не по чину и состоянию ему было находиться среди ухажеров юной пани Ловейко, но Ольга была девушка умненькая, не чета своим губернским сверстницам, а потому никогда не обижала человека без видимой причины. Нет, Алексей Иванович даже не рассматривался как возможная кандидатура среди потенциальных женихов, но повторяем, Ольга была девушкой умненькой, а посему устав от общества местных потенциальных женихов, с удовольствием общалась с единственным представителем дворянства, разбирающимся не только в достоинствах борзого Амура или лягавой Психеи. Алексей Иванович с одинаковым интересом обсуждал Техническую выставку в

4

  
  
   Париже и нового писателя и драматурга Чехова, успевшего произвести фурор своими первыми рассказами, делал дельные замечания, говорящие о глубоком знании обсуждаемого предмета. В свете вышеизложенного от дома молодому человеку не отказывали, но никаких посулов не давали.
   На злополучном балу ему была оказана величайшая милость, то есть дарован один танец. Провожать до дому Ядвигу Казимировну и Ольгу Михайловну удостоились племянник губернатора, молодой помещик из Воронежа Мишель Платонов и вдовый граф, Батурин Серж. Вследствие жесточайшей мигрени пани Ядвига была вынуждена покинуть бал в числе первых. Михаила Карловича задержал губернатор, туманно намекавший о приватной беседе, одинаково интересной обоим собеседникам. Ядвига Казимировна, догладывающаяся, что речь пойдет о возможном счастливом будущем ее единственной дочери, скрепя сердце, вынуждена была признать необходимость данной беседы без ее личного присутствия и вмешательства. Головная боль была жуткой, а посему пани выпустила из виду возможность карточной игры. Если б она знала, чем закончится этот бал, то либо умерла бы возле карточного стола, не позволив порушить состояние славного рода Ловейко, либо утащила бы его в домашний уют на Дворянскую улицу, где семейство снимала дом у вдовы отставного генерал-аншефа госпожи Ведеркиной. Но Божья кара настигает нас внезапно, и никто не знает, когда и где ее ждать. Дамы благополучно добрались до дому, не подозревая, что видели супруга и отца семейства в последний раз. Помолившись, добрые католички погрузились в сон.
   Тем временем в Дворянском собрании события развивались следующим образом: мужчины утвердились в возможном союзе единственной дочери пана Ловейко и любимого племянника губернатора, сошлись во мнениях, что такой союз радует обоих собеседников, после чего распили в честь столь знаменательного события бутылочку коньяку, после чего Его Превосходительство вместе со своей супругой поспешили домой, чтобы обрадовать ждущего там с нетерпением своей судьбы Мишеля. Пан Михал, решивший, было, совсем уже отправиться тоже восвояси, заглянул в соседнюю комнату попрощаться с присутствующими. Естественно, вы уже догадались - там играли в карты.
   Все благие намерения остались на пороге комнаты, Михаил Карлович присел на минутку богатым, уважаемым в обществе человеком и встал полным банкротом, проиграв не только свое состояние, но и приданое своей дочери. Сначала судьба благоволила к своему любимцу, но затем дала понять, что на сегодняшний вечер милости исчерпаны, а по-

5

  
  
   сему пора покинуть это общество. Но, к сожалению, ангел-хранитель, всегда стоявший за правым плечом, был дома в супружеской постели, а знаменитый польский гонор находился в зале, рядом со своим хозяином. Банальнейшая история, подобная случаю с пушкинским Германом, вместо туза выдала пиковую даму. Вставал из-за стола Ловейко таким же веселым, как и садился, так что никто из присутствующих в гостиной, потрясенно ахающих по поводу такого крупного проигрыша, не догадывался, что шляхтич полностью разорил свою семью. Все гости, находящиеся в гостиной, решили, что у шляхтича имеется "заначная" кубышка, которая позволит ему отыграться, тем более, что он покинул зал со словами "Господа, я не прощаюсь...", следовательно, еще не вечер, и все желающие смогут стать свидетелями такого же ошеломляющего отыгрыша. Со смехом и шутками пан Михал покинул гостиную, присоединился в буфете к молодым офицерам, и, желая в который раз испытать судьбу, поспорил, что попадет в червовый туз на расстоянии тридцать шагов. Сказано-сделано: как только вся молодежь ринулась смотреть результаты выстрела, господин Ловейко хладнокровно перезарядил пистолет, перекрестился и покончил свой скорбный путь в нашей житейской юдоли. Когда господа повернулись на звук очередного выстрела, тело бедного банкрота лежало на мраморном полу Дворянского собрания, у буфетной стойки. В пять утра дам в здании не оставалось, а потому у трупа собрались только мужчины. Быстро сообщили губернатору, прибыли пристава и судебные следователи, были опрошены присутствующие. Только сейчас, все поняли насколько огромен проигрыш, причина самоубийства была ясна без слов.
   Приехавший Его Превосходительство, увидев тело своего не состоявшегося родственника, чувствовал себя весьма неуютно: мало того, что сорвалась такая выгодная помолвка, так еще члены его семейства оказались невольно замешанными в скандал. Посему было решено, с согласия местного духовенства, правильно понимавшего представителей власть предержащих, и судебных органов, что налицо здесь несчастный случай. Губернатор внимательно оглядел зал, все находящиеся там в какой-то мере зависели от него, немало здесь было ухажеров Оленьки, ставших на данный момент "бывшими", так как благодаря своему азартному папеньке за одну ночь из богатой невесты она стала бесприданницей. Его Превосходительство обратился к присутствующим:
   - Господа, вы знаете, с какой любовью мы все относились к семейству Ловейко, а потому надеюсь на вашу честь и благоразумие, прошу всех
  

6

  
   считать и говорить только о несчастном случае. Для тех, кто не понял, подчеркиваю, это моя личная просьба.
   Слабых умом в этом зале не было, велено высшим начальством
   Считать случившееся убийством по недоразумению, значит, так все и было.
   Губернатор продолжил:
   - Тем временем надо как - то подготовить семейство несчастного, нет ли среди вас, господа, добровольцев, кто возьмет на себя труд сообщить эту горестную весть.
   Из толпы шагнул неприметный до сего дня Алексей Иванович:
   - Я возьму на себя столь скорбный труд сообщить об этом несчастье вдове и дочери умершего.
   Продолжай оставаться Ольга Михайловна выгодной невестой, можно было заподозрить молодого человека в корыстном интересе, а так только тщательно скрываемая до этого времени любовь сияла на честном лице второго помощника управляющего. Впервые Его Превосходительство соизволил заметить этого "вьюношу", уже года два посещающего все светские мероприятия по мере своих возможностей:
   -Вы, добрый друг этого семейства, молодой человек. Ольга - изумительная девушка, я сам и мой племянник, да что теперь об этом... Дай вам Бог все самого, а я не забуду этой услуги. Передайте же мои соболезнования Ядвиге Казимировне и Ольге Михайловне. А также я вам был бы благодарен, если б вы взяли на себя труд устроить похороны.
   С этими словами поникший губернатор покинул здание губернского Дворянского собрания, где так трагично закончился ежегодный бал на Масленичной неделе. За ним потянулись остальные гости, связанные словом чести не говорить правды о данном событии, и вскоре на месте происшествия остались лишь те, кому нужно было по долгу службы придать самоубийству личину несчастного случая, да лакеи, приводящие залы в порядок.
   И хотя за разговорами время промчалось довольно быстро, но ни один уважающий себя человек в восемь утра не пойдет будить дам, при чем не ради радостной вести, а сообщить о смерти единственного кормильца и разорении. Потому что, если благодаря вмешательству губернатора смерти придали благообразный лик, то умолчать о банкротстве не было никакой возможности. Да пан Михал не подписал никаких передаточных векселей, но все играющие весьма уважаемые люди, их слову, причем не единственному, поверит любой нотариус. Выстрел Ловейко подтверждал, что покойный не считал себя вправе дальше распоряжаться своим имуществом, а посему вдова должна была после вступления в наследство погасить карточный долг. Никаких других

7

  
   мыслей даже не поступило в головы обывателей. Карточные долги это свято и понятно всем, от дома не откажут, но по причине бедности можно перейти в штат нежелательных гостей. Только все так и было бы, если б не вдова покойного, ее реакции ожидали и боялись все.
   Губернский город замер в ожидании.
   В двенадцать дня, Алексей Иванович счел уместным сообщить горестную весть. Швейцар, принявший пальто уже знакомого посетителя, доложил:
   - Если к барыне, то изволят еще почивать, после вчерашней мигрени не велено беспокоить. Если к барину, то они еще с бала не прибыли, уже начинаем беспокоиться. А барышня встали и изволят принимать в Розовой гостиной.
   - Я, Федор, наверное, к барышне, пойди доложи.
   - Слушаюсь, милостивый государь.
   В сильнейшем волнении вступил Алеша в гостиную: ему предстояло огорчить ту, чье имя для него было созвучно имени Божьей матери. Единственным его желанием было баловать и радовать это самое светлое, ангельски красивое божество. А божество в утреннюю пору было одето в простенькое домашнее платье из плотного шелка с кружевным воротничком вокруг шеи, волосы зачесаны назад и туго сложены в замысловатый узел на затылке. Сидела Оленька в удобном кресле около окна с книжкой на коленях.
   - Доброе утро, милый Алексей Иванович, я вам рада. Хотя, скажу вам по секрету, - вовсе не вас я ожидала увидеть у меня первым посетителем. Да, видимо, учитывая папенькино отсутствие, празднование события затянулось ввиду отсутствия дам и обильных излияний. Я знаю вас добрым товарищем, а потому поделюсь с вами секретом, который останется таковым только до вечера, в скором времени вы будете официально приглашены на мою помолвку. Этой тайной со мной поделилась матушка перед отбытием ко сну.
   Бедный господин Алмазов не знал, куда деваться из уготовленного ему на земле ада. Одним словом, он не только рушил все матримониальные планы, но лишал всех надежд на будущее, которого его божество достойно. Лучше бы он умер, когда вызвался соообщить эту весть.
   - Любезная Ольга Михайловна, боюсь, вы не только не дождетесь своего посетителя, но и...
   Паненка резко вскочила с кресла, книжка, закрывшись, полетела в дальний угол комнаты.
   - Что случилось? Откуда вы знаете и что?..
  

8

  
   - К своему огромному сожалению, я вынужден сообщить Вам, что сегодня в результате несчастного случая Вы стали сиротой, а ваша матушка вдовой.
   - Папенька... - простонала бедняжка и потеряла сознание. В комнату ворвалась с нюхательной солью личная горничная Янка, подслушивавшая под дверью. Она обратила взволнованное лицо на несчастного Алешу:
   - Что, паныч, правда, хозяин почил в бозе?
   - Да, глупая трагическая смерть, офицеры баловались с оружием, дам уже не было, Михаил Карлович картинно изображал, как погиб его родич от несчастной любви, а тут дверь сорвалась от февральской вьюги, да как хлопнет, все вздрогнули, у пана невольно рука сорвалась, палец на курок нажал. Пистолет же случайно оказался заряженным, - изложил господин Алмазов официальную версию следствия. К концу изложения дочь покойного очнулась и, забрав у застывшей служанки соль, с помощью молодого господина опустилась опять в кресло. Не прошло и полчаса, а какой картина разительной была: счастливая девушка, ждущая суженого, и сирота, лишенная родителя. Резким взмахом руки она выпроводила горничную из комнаты.
   - А теперь, милейший Алексей Иванович, я жду правды. Отец превосходно владел оружием, и то, что он поднес оружие к виску, заранее не проверив, это абсурд. Что произошло на самом деле: застрелили случайно в пьяной потасовке или застрелился?
   Бедный молодой человек, взявший на себя адский труд сообщить ангелу своей души горестную и нелицеприятную правду, с трудом вымолвил:
   - Застрелился, взяв грех на душу. Но губернатор приказал, и следствие подтвердит официально, что произошел несчастный случай.
   - Еще бы Его Превосходительство не приказал, ведь мы чуть не породнились, да, видимо, не судьба. Спасибо, что здесь замешана его личная репутация, а то лежать папеньке в неосвященной земле. А куда же церковь смотрит, как она идет на сей обман?
   - Церковь считает, что в тот момент ваш батюшка был невменяем, а с сумасшедшего, простите Бога ради, взятки гладки. Невменяемые не ведают, что творят. Разум их уже не на земле.
   - Невменяемый, говорите? Это, что ж, папенька за карты сел играть? Вы уж, Алеша, не скрывайте. Я всю правду знать должна, как бы ни была она горька. Спустил отец все состояние?

9

  
   - Мужайтесь, дорогая Ольга Михайловна, видимо, пан Ловейко невменяемым за стол карточный сел. Он не только свое состояние проиграл, но и ваше приданое тоже на кон кинул.
   Если, узнав о смерти отца, девушка была сломлена горем и выражение скорби просто заставляло вас проявить максимум внимания и почтительного выражения соболезнования, то известие о полном разорении произвели разительную перемену во внешности молодой паненки. В сей же момент все аристократические гены в крови выпрямили спину, горделиво расправились плечи, низко опущенная головка вскинула подбородок, на лице не осталось ни единой слезинки, глаза высохли по мановению волшебной палочки, а ото всей фигурки повеяло таким арктическим холодом, что только сумасшедшему могла прийти в голову мысль пожалеть сиротку.
   - Благодарю Вас, любезнейший Алексей Иванович, за вашу порядочность, за ваше мужество, за то, что не погнушались прийти в дом опозоренных, нищих женщин. Что же сегодня у меня в гостиной нет моих многочисленных ухажеров, никто из этих кавалеров не взял на себя труд доставить мне горестную весть, не захотел выразить соболезнование. Нет, с сегодняшнего утра я, как и моя маменька, персона нон грата, - прекрасная полька повела плечами, презрительно скривила губки, как для плевка, но моментально взяла в себя в руки и продолжила свою речь: - еще раз благодарю и не смею удерживать. Вы единственный честный человек в этом городишке, а посему не место вам в гостиной таких особ, как мы с матушкой.
   Не в силах видеть такое неподдельное горе, господин Алмазов бросился на колени перед предметом своей тайной страсти, схватил ледяные мраморные руки и, покрывая их бесчисленными поцелуями, прошептал:
   - Господи, да разве я посмел бы хоть намекнуть вам, Ольга Михайловна, о своих чувствах, кабы не обрушившееся на вас несчастье... Кто вы и кто я? Канцелярский червь, по милости своих предков вынужденный сам пробивать себе дорогу в жизни. И если я желаю хоть чего - то добиться в жизни, то впереди у меня лишь труд и только труд. Единственное, что есть у меня, это фамилия рода, не запятнавшего себя предательством, знаменитая своей верностью Родине, Царю, Богу, друзьям, покровителям. Нужна она вам, мой ангел, не гнушайтесь, сделайте милость, возьмите и употребите себе во благо.
   - Пречистая Дева, заступница всех обиженных, да в своем ли вы уме, Алешенька? Вдумайтесь, что говорите! Мне, бесприданнице

10

  
  
   опозоренной, фамилию свою предлагаете! Идите домой, одумайтесь, не в моих правилах человека на слове ловить. У вас вся жизнь впереди: встретите славную девушку с капиталом, которая вас оценит и почтет за счастье быть вашей супругой. А у меня свой крест и нести мне его до самой смерти.
   - Постойте, Ольга Михайловна! Правильно ли я вас понял, что это вы не считаете себя меня достойной? Извольте отвечать честно, не время сейчас лукавить, - молодой человек резко вскочил на ноги и, нагнувшись к девушке, требовательно впился взглядом в ее лицо.
   - Правильно, Алеша, правильно. Вчера вы не смели открыть мне свое сердце, а сегодня я недостойна его принять.
   - Панна Леся, я всегда вас считал умной девушкой, так какое же мне дело до вашего утраченного состояния? С ним ли, без него ли вы все равно остаетесь тем человеком, которого я полюбил. Никакая другая девушка просто не сможет составить моего счастья... Я и так нарушил все приличия: не место и не время об этом говорить. Но если вы позволите после окончания траура обратиться по этому вопросу к вашей маменьке, смею ли я надеяться на положительный ответ?
   - Господи, покарав нашу семью, ты даришь мне надежду! Благодарю тебя, Господи! Да, Алексей Иванович, если вы не одумаетесь за это время и захотите обратиться к матушке по данному вопросу, я отвечу положительно. Но не считайте себя связанным словом и, если обстоятельства будут таковы, что вам неудобно будет упоминать даже сие предложение, знайте: я все равно буду считать вас самым честным человеком, и молиться за вас Пречистой Деве. Сейчас же извините, но дела наши действительны таковы, что вынуждают нас заниматься совершенно другим предметом, к сожалению, трагичным и неприятным. Я должна сообщить все своей матере.
   - Дозволено ли мне будет дожидаться вас после разговора или мне лучше откланяться...
   Юная пани Ловейко сердечно взглянула на своего друга: несмотря на бессонную, трагическую ночь и треволнения, он готов был умереть на пороге ее дома, чтобы только помочь ей в ее горе. Да что говорить, землячка Мицкевича сильно отличалась от местных уездных барышень. Она не стала закатывать истерику, а смело смотрела судьбе в лицо.
   В доме установилась пронзительная тишина, похожая, на ту, что гостит на зимнем погосте после шквального зимнего ветра, когда все живое спешит спрятаться, дабы уцелеть. Слуги, предупрежденные Янкой о свалившейся на дом беде, сочли за лучшее укрыться от надви-

11

  
  
   гающейся катастрофы в лице хозяйки дома. Ибо когда той станет известно о ее новом статусе, мало всем не покажется. Крик, раздавшийся из семейной спальни, заставил задрожать стекла в окнах. Тот, кто ожидал услышать плач Ярославны, были неприятно поражены.
   - Мерзавец, пся крев, подонок... Ублюдок, лучше б ты вообще не рождался! Сволочь картежная, твое счастье, что ты умер. Выкрутился, гад, все сделал, лишь бы не держать передо мной ответ. Пусть Сатана отпускает тебе грехи, я ж тебя проклинаю, гореть твоей душе вечно в аду.
   Количество ругательств, известных ясновельможной, наводило на мысль, что в наставниках у нее определенно числился одесский биндюжник. После нескольких часов непрерывного монолога, издаваемого на высоких тонах, в доме наступило временное затишье. Если кто-то думает, что пани исчерпала свою ярость то он явно ошибается. Выступление прекратилось по физиологическим причинам: пани Ядвига сорвала голос. Бедный Алексей Иванович, вздрагивавший в начале спича, в начале второго часа задремал, сказывалась бессонница. Проснулся он от резко открываемой двери в гостиную. Решительным шагом бравого русского улана, вбегающего в французское бистро, в комнату промаршировала разгневанная вдова. Шипя, как целая стая гусей, вынужденная покинуть насиженное место, она обратилась к юноше:
   - Пшепрашам, любезный пан Алекс, за доставленное вам неудобство, и смею надеяться, что вы войдете в наше положение. В этом Мухосранске не нашлось больше ни одного смелого человека, что они свалили такую обузу на ваши неокрепшие плечи... Леся, не прерывай меня, - решительно пресекла пани попытки дочери вмешаться в разговор. - Вашему губернатору выгодно видеть это несчастным случаем, пусть. Но я добрая католичка, а посему не потерплю в своем доме тело такого страшного грешника. Раз уж волей обстоятельств вас впутали в этот кошмар, то я попрошу вас лично взять на себя труд распорядиться на счет похорон. Из морга после всех необходимых юридических закорючек забирайте его сразу в костел. В своем доме я его не потерплю. В похоронах я поучаствую только денежными средствами, на мое личное присутствие даже не надейтесь. Насчет денег не волнуйтесь, в доме достаточно оставалось наличных денег. Пусть этот город даже не надеется, что увидит меня, Ядвигу Казимировну Катажинскую, с протянутой рукой. Пся крев...
   - Не волнуйтесь, Ядвига Казимировна, костел у нас находится в конце города, на католическом кладбище. Я сейчас же поеду, переговорю с ксендзом.

12

  
  
   - Не торопитесь, молодой человек. Как я поняла из намеков моей дочери, что вы, возможно, мой будущий родственник. Выбросьте из головы эту чушь насчет траура: или вы венчаетесь до моего отъезда, и вот вам мое родительское благословение, или моя дочь покидает этот город вместе со мной, а у вас остается наша словесная благодарность.
   Ольга Михайловна попыталась пресечь столь бестактный разговор, но Алешенька, став мгновенно безумным от единственной мысли: что он навсегда расстанется с ангелом души своей, резко схватил девушку за руку и одновременно с ней опустился на колени.
   - Янка, бисова девка, тащи икону, - прошипела хозяйка дома в сторону входной двери. Генеральша Ведерникова была православной, а потому и получили молодые люди родительское благословение православной иконой. Когда дочь попыталась обратить материно внимание на сей факт, в ответ услышала решительную отповедь:
   - Замуж ты идешь за православного, венчать вас будут по их обрядам, а перед этим ты перейдешь в мужнюю веру. Не гоже супругам молиться разным богам: и католики, и православные есть христиане. Алексей, постарайтесь быстрее уладить дела с похоронами и найдите мне толкового нотариуса. Я не собираюсь задерживаться в этом городишке лишний день. Переговорите с генеральшей: аренда дома оплачена за полгода вперед, вы не потянете такую сумму. Или расторгай договор, или пересдайте, на усмотрение госпожи Ведерниковой. На вырученные деньги снимите более скромное жилище для супружеской четы на полгода. Надеюсь, к этому времени я сумею утрясти все юридические и денежные средства и начну вам помогать материально. Но для этого мне нужно как можно скорее оказаться в нашем краковском поместье. А поэтому договоритесь о моем проезде до Москвы, а оттуда я сама доберусь поездом до Кракова. Леся, рассчитай всю прислугу, кроме Янки, она поедет со мной. Начинайте с нею складывать вещи.
   - Матушка, а как же кухарка?
   - Заказывайте обеды в ресторации месье Жака и не морочь мне голову по пустякам.
   Дальнейшие дни протекали по намечанному сценарию: панна Ольга занималась слугами и укладыванием вещей, Алексей - похоронами, пани Ядвига не выходила из своего кабинета, где она решала финансовые проблемы с молодым нотариусом Михайловым Сержем, другом господина Алмазова. Верная своему слову, вдова не присутствовала на похоронах. Ксендз, получивший официальное подтверждение властей о несчастном случае и очень щедрый дар на реставрацию костела, не задавал глупых вопросов вроде: где вдова покойного?

13

  
  
   Провожали господина Ловейко в последний путь лишь дочь, будущий зять, нотариус Михайлов, Янка и служки из костела. Февральская вьюга не располагала к длительному проведению обряда, хотя поцедура все равно была впечатляющей. Зато на небесах в этот день прозвучало много хороших слов в память об умершем: во всех богоугодных заведениях города Смоленска нищим и сиротам был дан поминальный обед в честь раба божьего Михаила.
   Алексей с другом перевезли вещи на новую скромную квартиру из пяти комнат на Пушкинской и, захватив дам, отправились в деревню, к отцу господина Алмазова, где на следующий день и произошло венчание. После семейного обеда теща с горничной отбыли в Москву. Перед отъездом она имела долгую приватную беседу с зятем:
   - Алекс, хоть вы и взяли в жену бесприданницу, это не означает, что она нищая и сирота. Мы не брали в дорогу фамильные драгоценности, но золотых побрякушек у нас с собой было предостаточно. Я все оставляю
   вам, продавайте по мере необходимости, чтобы Лесенька не чувствовала себя ущербной и ущемленной в чем-то. Я же клятвенно обещаю вам, что не оставлю вас без материальной поддержки.
   Молодые вернулись в город и зажили размеренной супружеской жизнью: Алексей Иванович ходил на службу, а Ольга Михайловна занималась домом. В городе она появлялась по мере необходимости: посещение незаметной церкви для бедных или визиты на кладбище. На все лето она в связи с беременностью провела в деревне, у свекра. Господин Алмазов за свое столь деликатное ведение такого неприятного дела, как, по сути, самоубийство господина Ловейко которое без его вмешательства могло перерасти в скандал, не желаемый для Его Превосходительства, был замечен и обласкан начальством. А к родам жены получил повышение по службе, став первым помощником управляющего. Несчастья, свалившиеся на бедную Ольгу Михайловну, привели к тому, что разрешилась она мертвым мальчиком. Но уже в тысяча восемьсот девяносто шестом году пани Ядвига стала бабушкой, внучку назвали Антониной в честь матери Алексея Ивановича.
   Пани Ядвига благополучно добралась до имения, где произвела экспроприацию фамильных драгоценностей, а также множества картин, где имелись не только фамильные портреты, но хранились полотна таких мастеров, как Дега, Делакруа, Мане, Ге, Венецианов, Левитан и прочие. Отобрав на конюшне самых лучших жеребцов, которых почли за счастие приобрести знаменитые конные заводы как в России, так и за границей в качестве производителей, она отправилась в Париж, не
  

14

  
   дожидаясь нового владельца. Карточный долг оплачен, никто не уточнял кодичество предметов обстановки или имена жеребцов в конюшне. К моменту рождения внучки пани Ядвига вышла второй раз замуж. Супруг был старый, одинокий, но очень богатый.
   К тысяча девятьсот четырнадцатому году, благодаря материальной поддержке тещи, Алексей Иванович стал управляющим Смоленским Казначейством. В семействе Алмазовых было на тот момент семь человек детей: шесть девочек и один мальчик. Они опять переехали на улицу Дворянскую, были приняты в высшем свете. Старшая дочь дебютировала на Масленичном балу. Считаясь хорошей партией, быстро обзавелась женихом. Юный влюбленный имел поместья под Саратовом, фарфоровый заводик, был приятной наружности, но, к сожалению полон романтики. В порыве патриотизма записался на фронт, где в тысяча девятьсот шестнадцатом году погиб под Петроградом.
   Пани Ядвига успела за это время овдоветь и выйти замуж в третий раз. Проживала она в Швеции. Верная своему слову, она ни разу не приехала в Россию, но вплоть до семнадцатого года родственники исправно виделись на водах, курортах или просто гостили у бабушки.
  
  
  
  
  
  
  
   "Нет, породу ничем не испортишь", - думала Лина Алексеевна, рассматривая домашнюю любимицу той-терьершу Мусю. В это мартовское воскресенье, обе дамы валялись на огромной постели в супружеской спальне и предавались приятному ничегонеделанию. Муж с сыновьями подались на радиорынок с целью покупки нужных железок для компьютера. Девочек оставили дома: маму - чтобы отдохнула от домашних и занялась приятными для себя делами вроде стирки, готовки пищи или уборки помещения, Мусю - чтобы не портила свою нервную систему. Бедное животное не выносило на уровне рефлексов автомобиль.
   Десять лет назад семейство отдыхало летом на море, в Грибовке, единственном месте на побережье, где была чистая вода. Разложив вещи в домике, уложив младшего двухлетнего сына спать, Лина с мужем и старшим отпрыском отправились на пляж. Вернувшись в домик, были

15

  
  
  
   встречены на пороге внушительным рычанием: на постели с ребенком обосновался щенок непонятной породы черного цвета и с рыжей мордочкой. Эта миниатюрная копия немецкой овчарки, этакий японский вариант, очень серьезно отнеслась к функции сторожевой собаки. Категоричное намерение супругов избавиться от нежданного охранника натолкнулось на отчаянное сопротивление детей. Крокодиловы слезы грозили обитателям домика очередным Ноевым потопом. В конце концов, первым не выдержал папа. Плюнув на всю гигиену, потащил щенка к машине, где обработал его керосином, а уже потом, сопровождаемый детьми, отправился мыть это "чудо" в море хозяйственным мылом. Тогда же выяснилось, что щенок "девочка".
   Мать семейства отнеслась к такому приобретению скептически: не то чтобы она не любила животных, она просто была к ним индиферентна. Проблема возникла, когда семейство собралось уезжать, собака уперлась всеми четырьмя лапами, не желая лезть в автомобиль. Так как у щенка хвостик купировали, то это наводило на мысль, что собачку хозяева либо потеряли при поездке в автомобиле, либо бросили, а сами укатили в машине. В любом случае, у животного образовался стойкий негативный рефлекс на транспортное средство. С трудом затащив Мусю в "Жигули", вернулись в город. А через полтора месяца оказалось, что это и не щенок, а брюхатая сука. Супруги не знали, куда пристроить приплод своей "шлендры". Когда же эта "гадина ушастая" случайно попала под машину, и вызванный знакомый ветеринар осуществлял реанимационные мероприятия, семейство узнало породу свого приобретения. Чистопородный той-терьер. После сумасшедшего страха, что эта "зараза" погибнет, супруги забрали животное в свою спальню, где та и утвердилось на вечные времена. Теперь она считала постель своей законной территорией, находившейся под определенной юрисдикцией.
   И вот теперь, по прошествии стольких лет, рассматривая это "чудо" со всеми признаками породы в виде положенных родинок и добавочных когтей, Лина думала о поворотах судьбы: взятая практически на помойке собака оказалась породистой сукой. Кровь не зависит от среды обитания!
   Заумные рассуждения были прерваны звонком в дверь. "Кого черт с утра принес?", - подумала Лина Алексеевна, направляясь к входной двери с охраницей подмышкой. Заткнув рычащему "насекомому" пасть рукой, осторожно подошла к двери и заглянула в глазок. На площадке подъездной лестницы стоял молодой мужчина лет тридцати в длинном

16

  
   плаще и шляпе. Таких знакомых у семейства не было, но любопытство заставило подать голос:
   - Вам кого?
   - Это есть квартир мадам Ловейко? Ой, пардон, мадам Алмазов?
   От неожиданности дама открыла бронированную дверь, и уставилась на визитера:
   - Ну, предположим, мадмуазель Алмазова, и это было восемнадцать лет назад, или вас мой отец интересует?
   - Нет, да... А не могли мы к кому-нибудь идти?
   - Не поняла, вы, что, хотите меня послать?
   - Нет, я хотел бы сесть.
   - А-а вы хотите пройти в квартиру? А кто вы будете? Есть документ, подтверждающий вашу личность? - решила хозяйка, наконец, проявить бдительность. Пока они находились в тамбуре, можно было позвать соседей.
   Мужчина досадливо поморщился и поспешил достать паспорт, где говорилось, что данный субъект является подданным Королевства Швеции. Вот когда пригодилась латынь, изучаемая в институте. Затем, продолжая держать плоский портфель подмышкой, достал лист, отпечатанный по-русски на гербовой бумаге, в котором говорилось, что господин Карлсон является младшим компаньоном нотариальной конторы "Карлсон и сыновья" и находится на территории России с целью розыска наследников. Слегка ошарашенная таким поворотом дела, Лина пригласила гостя в комнату. Когда молодой швед освоился и достал многочисленные бумаги, и плоский портфель оказался нотбуком, начался весьма сумбурный разговор:
   - Вы просить у родственников?
   - Извините, я, конечно, понимаю, что государство не платит врачам зарплату, но я еще не дошла до той точки, чтобы просить подаяние, - обиженно произнесла Лина.
   - Нет, нет, я плохо говорить русский. Краков есть архив, вы есть родственник.
   - Ну, вы блин, даете. Я, что монстр какой- то? То вы утверждаете, что я прошу подаяние, чуть ли не на паперти, то обвиняете меня в канибализме.
   - Простить меня, вы быть Краков, делать вопрос о родственник Польша?
   Немного разобравшись в обстановке, Лина Алексеевна стала припоминать запрос, сделанный в Краковский архив. Год назад, летом вместе с детьми и подругой она отдыхали в Закопане, знаменитом

17

  
  
   польском курорте на границе с Чехией. В один из дней, устав от обилия детей: двоих Линкиных и одного сына подруги, любвеобильные мамаши решили доставить друг другу удовольствие. Сыновья были отправлены в городок пейентбола, а сами дамы отправились на экскурсию в Краков.
   Гуляя по уютным улочкам старого города, женщины решили отдохнуть на открытой террасе летнего ресторана. Так как благодаря любимой подруге, в совершенстве владеющей английским языком, обслуживание было на грани фантастики, Лина Алексеевна, чтобы не спугнуть такой сервис, изображала из себя немую, чтобы не говорить по -русски. Ну, не любят нас за границей! Обожаемый ими Горби свалил Берлинскую стену, и теперь весь мир ощутил в полной мере на себе русскую безалаберность, общительность, беззаботность, а самое главное - нашу не злопамятность. Ведь издавна известно: простота хуже воровства. Наверное, больше русских в мире не любят только американцев. Но Маришу, с ее утонченностью, лоском, аристократическими манерами потомственной интеллигентки, только слепой сумасшедший мог принять за американку. Поляки были уверены, что обслуживают англичанок. Получив за чужой счет "облизывание" по полной программе, Лина вдруг вспомнила о своем, по сути, барском происхождении, о чем не преминула поведать подруге.
   - Что - то в последнее время развелось аристократов, куда многочисленные пролетарии подевались?
   - Марин, я серьезно. Я ж не утверждаю, что я родственница семейства Романовых. У меня в крови только двадцать пять процентов "барской" крови польского происхождения, а остальное все "пролетарское". Просто прадед по линии отца где - то под Краковом владел имением. Я сама то об этом только в двадцать четыре года узнала. Ты же знаешь, сколько анкет заполняем, везде было: мать - крестьяне, отец - служащие. После института проходила интернатуру в Термезе, жила у родной бабушки, а рядом с нею проживала родная бабушкина сестра, благодаря которой отец с бабкой в войну выжили. В конце жизни отцова тетка осталась в одиночестве, брошенная сыновьями и внуками. Держалась она за счет продуктов, "подкидываемых" моей бабулей. Раз в неделю, в выходные я шла к ней с едой. Наведя в комнате порядок, мы садились чаевничать. Старая память избирательна: не помнит, что было утром, но до мельчайших подробностей помнит бриллиантовый гарнитур на шее у старшей сестры, собирающейся на бал. Узнав о таком генетическом выкрутасе, я, естественно, применила к бабе Вере допрос с пытками: просто убрала все сладости с глаз долой и категорически отказалась

18

  
  
   играть в карты. Но старушка ушла в глухую несознанку. Упорно, до самой смерти, твердила, что это Наткины маразматические сплетни.
   - Вот видишь, сама говоришь, что родная бабка сей факт не подтвердила. Так что кончай фантазировать.
   - Подожди, бабе Нате на момент революции было пятнадцать лет, ее начали уже вывозить в общество. А бабе Вере тогда исполнилось только девять, в барских домах дети жили в детской с нянями. Что она могла запомнить? Зато в старшем возрасте, когда на семейство навалилась разруха гражданской войны, ей четко врезались в память голод и застиранные, много раз одеванные платья старших сестер. Из Смоленска они переехали в Москву, там было легче затеряться. В конце двадцатых отцу даже удалось устроиться куда-то бухгалтером. Так что много в нашей жизни непонятно, мой друг Гораций.
   - Ладно, я поняла, тебе хочется дворцов в твоей биографии. Сейчас купим водку и отправимся в архив.
   - Подожди, а зачем сразу в архив?
   Марина насмешливо уставилась на Лину:
   - Нет у тебя времени на длительное настраивание. Или идем, или всю оставшуюся жизнь тебя будет есть зеленая жирная одесская жаба, что ты прошляпила такой шанс.
   Во многом подруги были похожи, их роднило полученное восточное воспитание, но в отношении поступков они отличались разительным образом. Мариша, человек "огня", мгновенно загоралась идеей, Лина должна была основательно обкатать ее в уме и, лишь оценив ее материальную выгодность, начинала проводить идею в жизнь. Умереть от удушья Лине Алексеевне не хотелось, а потому, ворча про себя, она отправилась за подругой в архив.
   Старое здание, заполненное множеством бумаг, впечатляло, а вот архивариус - нет. Старый "бумажный червь", не желающий изъясняться ни на английском, ни на русском языке. И лишь когда на столе появилась бутылка водки, дело, наконец, сдвинулось с места. Непонятно, почему весь мир говорит о пьянстве русских, поляки пьют гораздо больше, только организмы у них хилее. Где Иван, приняв "на грудь", начнет выяснять смысл жизни, Янек, при той же дозе, просто свалится с ног. В общем вторая бутылка, появившаяся вслед за своей "сестрой", позволила быстро оформить запрос об имеющихся в живых родственниках Ольги Ловейко на территории современной Польши. Какое то течение времени подруги ждали ответа на свой запрос, но суматоха повседневных дел сначала отвлекла, а затем просто выкинула из их
  

19

  
  
   памяти тот визит. И вот по прошествии года в квартире объявился какой-то нотариус из Швеции.
   - Дорогая мадам Лина, когда вы делал вопрос, он пошел банк, как - то слово, - швед постучал по ноутбуку.
   - А, запрос поступил в банк данных компьютера, - догадалась хозяйка дома.
   - Да. Наш контор есть солидный репуташен...
   - У вашей нотариальной конторы солидная репутация, - перевела Лина.
   - Много один, тысяча, нет, сто лет. Мой дед деда имел клиент: фру Свенсон. Как сказать, опять мимо ее воля...
   - Я поняла, ваш прадедушка, тоже нотариус составил завещание для этой фру Свенсон.
   - Да, так, завещание много лет лежало просто. Из-за ваш взгляд нельзя было искать, но Горби начал устройку. Контор делал просьбу. Но все было пустота. Вы мне понимаете.
   - Да, я поняла все, красноречивый вы наш. Завещание составили, а все наследники - за железным занавесом. Потом Горбачев, благодетель ваш, разрешил всем совать нос в наши дела. Вы бросились искать по-новой, но никаких следов не нашли. А тут мой запрос. Каким-то образом он связан с этой вашей фру Свенсон.
   - Вы гениальный женщина, мадам.
   - Господи, свои не ценят, так хоть иностранец доброе слово скажет, - комментировала наша речь шведа.
   - Мадам знает что - то родственник?
   - Прямо так сразу. А потом, вас Ловейко или все Алмазовы интересуют? О ком рассказывать?
   - Я знать о всех дети Олги Ловейко.
   - Но это надолго, - честно предупредила Лина Алексеевна, - может, кофе сделать?
   - Это не будет вам труд, - начал извиняться молодой юрист.
   - Тоже мне труд нашли. Вам натуральный или растворимый? - поинтересовалась хозяйка дома.
   - Натурал, пожалуста.
   - Проблем нет, - Лина занялась помолом зерен и, пока руки двигались, начала свое повествование. - Вы просто будете слушать или записывать?
   - Я диктофон включать, что надо, пишем в компьютер.
   - Хорошо, слушайте. У Ольги Михайловны Ловейко было живых семь детей. Антонина замуж вышла поздно за генерала НКВД. Муж умер рано, детей не было. Сама она в возрасте восьмидесяти семи лет умерла

20

  
  
   на руках своей младшей сестры в Ленинграде. Там же раньше сестры лет на десять умер единственный сын и наследник Иван Алмазов.
   Его я не знала, а вот с его женой Марьей Абрамовной была знакома. Умерла она в тысяча девятьсот семьдесят пятом году. Детей у них не было. Извините, вам с сахаром?
   - Не надо волнения, сахар нет.
   - Я не волнуюсь. На чем я остановилась? А, третий ребенок. Ангелина замужем не была, умерла от туберкулеза молодой, детей естественно не было.
   - Что, совсем нет детей?
   - Подождите, сейчас дети появятся. У следующей сестры Анастасии было два сына: один от законного мужа Базурова и второй от неизвестного, Гера носил материну фамилию.
   - Что, они есть все умерли?
   - Да нет, баба Ната умерла в тысяча восемьдесят пятом году, ее я хорошо знала. Похоронена на городском кладбище города Термеза, сын пережил мать всего на восемь лет, Базуров похоронен вместе с матерью. Его жена, дочь с внуком и сын переехали из Узбекистана в Россию, на Дальний Восток. Адреса не знаю, после смерти бабы Наты я с ними не общалась. Но Бог, шельму метит. За все гадости, сделанные тетей Шурой своей свекрови, родные дети сдали ее в дом престарелых.
   - Здесь был конфликт?
   - Анастасия Алмазова была женщина красивая, умная, тонко воспитанная. Ее душа просто не выносила плебейского вида невестки.
   - Вы точно знать, что невестка не есть аристократ?
   - Извините, стопроцентной гарантии дать не могу, но что скандал касался исключительно происхождения снохи, это точно.
   - Я извиняться, продолжайте.
   - Гера проживает где - то в Краснодарском крае, а может, в Красноярском, это вам отца спросить надо. У него должен быть его адрес. Я же лично не имею ни малейшего желания общаться с ними. Он женат, у него две дочери, по идее, тоже должны иметь семьи. Затем идет моя родная бабушка Вера Алексеевна. Замужем была два раза, от первого брака сын, мой отец. Женат, проживает в Узбекистане. У него две дочери, я и моя старшая сестра. Трое внуков, все мальчишки. Адреса продиктую отдельно. Трех младших сестер назвали по божнице: Вера, Надежда, Любовь. Они отмечали в один день именины. Баба Надя, самая красивая из сестер и самая взбалмошная. У нее трагикомическая судьба. В молодости она вышла удачно замуж. Он был вторым секретарем ЛКСМ Узбекистана, его забрали в тысяча девятсот сорок втором году,

21

  
  
   больше о нем никто не слышал. А бабу Надю с маленьким ребенком сослали в Сибирь. Мой отец с матерью эвакуировались из Луганска в Ташкент, к ней. Их спас отцовский сыпной тиф, опоздание на три недели определило всю их жизнь, а может быть, и спасло. Они постояли перед опечатанной дверью, пока соседи шепотом не рассказали бабушке о сестре. И им пришлось ехать дальше, к бабе Нате в Термез. После пятьдесят третьего мужа реабилитировали, а Надежде с сыном разрешили вернуться домой. Но она поехала к Любочке в Тулу. Затем ее сын Марк покинул отчий дом, а ей дали квартиру в Малоярославце. Я с ней познакомилась в то время, а сына не знаю. Она гораздо чаще бывала в Калуге, у своей младшей сестры, чем в своем одиноком, заброшенном доме. Я там никогда не была. Надежда преподавала музыку, прекрасно пела, постоянно соревновалась со своей племянницей в солировании. Летом подрабатывала массовиком-затейником в пионерских лагерях, однажды мы с сестрой отдыхали у нее в лагере. Так уж случилось, что под конец жизни самой материально обеспеченной оказалась моя родная бабка. Именно она, а не их дети, поддерживала своих сестер на склоне лет. Бабуля была настолько легкой на подъем: они виделись каждый год. Последний раз она приезжала в возрасте восьмидесяти двух лет ко мне на море. Правда, тогда летал прямой самолет. А за год до этого старушка поездом добралась до Калуги с пересадкой в Москве, а затем оттуда опять же таки поездом приехала в гости к нам с мужем. Извините за лирическое отступление. Когда умирала старшая сестра, баба Надя продала свою квартиру в Малоярославце и отправилась в Ленинград ухаживать за Антониной. После ее смерти обменяла квартиру сестры в районе Новостроек с доплатой на большую светлую комнату на Невском проспекте. Она очень интересно жила. Ее не понимали сестры и сын. Баба Вера, единственная, кто побывал у нее на новой квартире. Она плевалась, рассказывая про Надю. На старости лет Надежда начала сниматься в кино, в массовках. Ее охотно брали на роли старых петербургских барынь, ведь у нее типичное аристократическое лицо. У бабушки была фотография баб Нади в костюме, на съемках фильма "Прощание с Петербургом". Глядя на это фото, я начинала верить маразматическим рассказам Натки о своих аристократических предках. Она умерла в Ленинграде, хоронил ее сын. Сам же Марк долгое время проживал в Азербайджане. Затем вместе с семьей сына перебрался в Москву. Его найти будет легко, достаточно узнать в адресном бюро. Вы не устали? Я вас не заболтала своим рассказом?
   - Что вы, это есть самый интересный информашен за последний много год.

22

  
  
   - Ну, раз самый интересный, слушайте дальше. Осталась одна сестра. Спешу вас удивить, но она жива. Совсем старенькая, плохо себя чувствует. Но жива. Муж умер в возрасте девяноста трех лет. У нее двое детей. Дочь была замужем, развелась. Живет с матерью. Детей нет. И сын имеет троих детей: одного сына от первой жены и дочь с сыном от второй. Старший сын женат, две дочери. Дочь тоже вышла замуж. Их адрес тоже могу дать. С ними мы поддерживаем отношения.
   - Я очень спасибо говорить за такая дорого информашен.
   - Вот уж не за что. А не можете сказать, какое мы все отношение имеем к этой фру Свенсон?
   - Всему есть час. Я должен иметь всех вас...- хозяйка дома поперхнулась чаем от такого заявления, а "гиперсексуальный" гигант продолжал преспокойненько свой монолог, - тогда сразу читать, как вы сказать завещание.
   - Нет, конечно, я могу и потерпеть, но очень любопытно. Да, сразу хочу сказать, вам это обойдется в кругленькую сумму, наследники элементарно не имеют денег, чтобы добраться всем в какое-то место. А учитывая, что баба Люба нетранспортабельна, всем видимо придется собраться у нее. Имейте в виду, она очень плоха. Так что это пока у вас не было проблем, теперь они будут. Россия!
   Когда домашние заявились домой, мать семейства висела на телефоне, дозваниваясь до Узбекистана. Сначала она пыталась объяснить все отцу. Но тот, не желая носить слуховой аппарат, нечего не услышал. Маму пугать Лина не решилась, лишь велела передать отцу, чтобы он отправлялся к старшей дочери на переговоры. Затем она начала извещать сестру. Минут десять Лина убеждала, что это не розыгрыш. Потом давала ценные указания отцу, передаваемые через сестру. В общем семейство попало на конец цирковой программы.
   В скором времени швед действительно связался с отцом, и калужанами. Очень быстро нашел Марка. Задержка была за Герой. Родственников Бориса он почему то не искал. В начале мая все, желающие проехаться на халяву, собрались в Калуге. Так как муж Лины опять оправился в командировку, а у детей в связи с майскими праздниками была неделя отдыха, то Лина Алексеевна решила взять их с собой на оглашение завещания. Оставив Мусю на Маринино попечение, обещала постоянно информировать и держать в курсе событий, а пока отправилась за "золотыми горами".
   Поезд был прямой, шел до Калуги 11 почти сутки. Извещать о своем приезде посчитала излишним, в город спокойно добралась на такси. Остановилась она у подруги юности, переехавшей в Калугу из

23

  
  
   Термеза после развала Союза. Отец с племянником прибывали завтра (мама, выходящая из дому только посидеть на лавочке, ехать неизвестно зачем отказалась, а сестру не отпустили с работы). Швед должен был встретить их в Москве и доставить вместе с другими наследниками на микроавтобусе. Лина решила появиться сразу в назначенном месте.
   В квартире бабы Любы было тесно, а потому встреча была назначена в кафе, напротив их дома. Ориентир - остановка магазин "Дружба", вторая по счету от вокзала Калуга 1.
   Магазин был знаком Лине с дества, когда они приезжали к калужанам в гости на лето, тогда они буквально проживали в этом магазине. В Узбекистане люди зарабатывали хорошие деньги, а поэтому на отдыхе могли себе позволить многое. Поскольку дети "не были избалованы" таким молоком и молочными продуктами в Азии, мама, потакая девчонкам, каждый день брала можайское молоко, докторскую колбасу и бородинский хлеб. Любовь Алексеевна ворчала:
   - Колбаса это не предмет. Не позорьте меня, вроде дома есть нечего. Я зачем целый день у плиты стою?
   Но вопрос этот был риторическим, ташкентцы все равно раз в день заходили в "Дружбу". Так что ошибиться насчет места встречи Лина Алексеевна не могла.
   Все предполагаемые наследники появились практически одновременно, с трех сторон. Со стороны вокзала подкатил микроавтобус, откуда стали выходить люди: отец Лины с племянником, постаревший и обрюзгший дядя Гера, швед-нотариус и еще двое мужчин, один в возрасте Лининого отца, другой - ее ровесник. От дома калужан двигалась процессия, во главе которой выделялась инвалидная коляска. На ней, как королева, восседала баба Люба. Ее окружали дочь, сын и старший внук. Навстречу им шла Лина с сыновьями. Родственники давно не виделись, а посему эмоции захлестали высоковольтными разрядами. Вообще надо сказать, что у всех родственников, где - то глубоко таился взрывной польский гонор. Он, как диверсант, вынужденный жить всю жизнь по легенде, прятался ото всех и только в силу обстоятельств вдруг выказывал себя. Это как раз был тот случай: чувства, терпеливо дожидаещися своего мига, поднялись из глубин и вылились на, наконец, встретившихся родственников. Тут было все, как у классиков: и радость встречи, и восторг узнавания, и взаимные обиды, копимые столько лет.
   Если с калужанами Линино семейство расцеловалось, а на деде внуки просто повисли, то с дядей Герой Линин отец поздоровался
  

24

  
  
   по-родственному, но попенял на правах старшего брата, что тот забыл родственников. Линины дети, племянник и бабы Любины дети и внук сдержанно кивнули в ответ. Любовь Алексеевна радостно целовала всех племянников. Пожилой мужчина с представительным брюшком оказался Марком, сыном Надежды, а Линкин ровесник был его сыном. С ними все знакомились заново. С дядей Герой Лина здороваться отказалась.
   Воспоминания от их последней встречи до сих пор вызывали потрясающую гадливость. В марте тысяча девятьсот восемьдесят пятого года меньшой сын мамин любимец, решил проведать матушку, которую он выкинул из своего дома после того, как отпала нужда в няньке. Дети пошли в школу, в садик, на фига кормить старуху, которая отдала внучкам все золото и здоровье. Матери намекнули об отъезде, Анастасия Алексеевна, женщина умная, намеки поняла, а посему отправилась умирать в свой родной Термез. Здоровье старухи в последнее время стало угрожающим, и после многократных писем тетки племянник решил проведать мать с целью экспроприации возможных сокровищ. Ведь у женщины такая огромная пенсия, целых двадцать семь рублей! Что при таких деньгах только остается гадать: как она не умерла с голоду? Ему не пришло это в голову, но от великого ума показалось, что необходимо при жизни провести инвентаризацию движимого и недвижимого имущества. Помрет невзначай бабка, а наследник не успеет воспользоваться старушкиным скарбом. Вернулся блудный сын домой, а его с оркестром не встречают, мать стол не накрыла... Думаете сынок побежал на базар за продуктами, фиг вам! Он отправился к тетке строить ее и двоюродную племянницу, которые при родных сыновьях его маму кормят и обихаживают. Лина зашла в дом после ночного дежурства в роддоме и восьмичасового дня в училище, и была встречена отповедью зажравшегося жлоба. Не повезло дядьке: он узнал о себе и своем семействе, а также о родном брате и его семействе много нового и нелицеприятного. Как ошпаренный, Гера вылетел из квартиры по указанному племяшкой адресу. И хотя Лина была девочкой послушной, бабе Вере пришлось в тот вечер только молча осуждать внучку за столь "гостеприимный" прием. Сами понимаете, видеть этого родственника Лине Алексеевне не хотелось.
   Но встреча была организована с определенной целью, а посему, отбросив все эмоции, собравшиеся приготовились слушать завещание. Нотариус, рассадив наследников, присел за центральный столик и начал читать текст на русском языке, переведенный с шведского и заверенный нотариусом.

25

  
  
   "Я, Ядвига Казимировна Ловейко Ламбре Свенсон, в девичестве Катажинская, находясь в здравом уме и памяти, в присутствии нотариуса господина Карлсона и двух свидетелей, нижеподписавшихся, оставляю все свое движимое и недвижимое имущество своей дочери Ловейко Ольге Михайловне и ее мужу Алмазову Алексею Ивановичу, а в случае их смерти на момент оглашения завещания их детям или внукам. Учитывая, что мои потомки проживают в настоящий момент в Советском Союзе, за железным занавесом, понимаю трудности в их отыскании. Если вследствие политических причин мои наследники не будут найдены, то по истечении пятидесяти лет с момента моей смерти недвижимое наследство в виде судостроительной верфи, железных рудников в Швеции, конного завода, виноградников во Франции и поместья в Ницце передается наследникам моих мужей господина Свенсона и господина Ламбре. Мое движимое имущество: в виде картин и фамильных драгоценностей, оцениваемых на аукционе в Сорби на тысяча девятьсот пятидесятый год в сумме восемьсот шестьдесят четыре шведских кроны, передается государству с целью организации Международного фонда помощи талантливым детям. Управление недвижимым имуществом осуществляется советом директоров на верфи, советом акционеров на железных рудниках, управляющими во Франции. Контроль за их деятельностью возлагается на господина Карлсона, с возложением на него всех юридических прав, за что он будет получать соответствующую плату. При вступлении наследников в права господин Карлсон обязан предоставить все соответствующие отчеты, сам же он или его наследники, ведущие мои дела получают два процента от всей суммы, оценки моего движимого и недвижимого имущества на момент нахождения наследников. Все наследство делится на равные части по количеству найденных наследников. В свете политической обстановки, я не в праве требовать от них какого-либо вероисповедания, также я допускаю возможность их принадлежности к разным партиям, вплоть до коммунистической. Но чтобы стать моими наследниками, им нужно будет доказать свое дворянское происхождение. Никогда кровь Катажинских, Ловейко, Алмазовых не соединится с плебейской или жидовской. Если не дай Бог это произошло, я отказываюсь от своих потомков. Написано в мае тысяча девятьсот пятидесятого года, пятнадцатого числа". Умерла ваша родственница десятого мая тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года. Ровно через год, если б вас не нашли, имущество в Швеции перешло господину Свенсону, троюродному племяннику мужа вашей прабабки, являющегося на данный момент
  

26

  
  
   председателем директоров, и госпоже Турель, двоюродной внучки второго мужа вашей родственницы.
   Чувствовалось, что сей монолог швед заучил наизусть, потому как не сделал ни одной ошибки в произношении. Тишина стояла оглушительная, затем она сорвалась, как лавина, и сшибла с ног окружающих. Все вопили одновременно, пока бедный нотариус не попытался привести наследников в чувство.
   - Господа, я просить тихо, - бедный молодой человек умоляюще взглянул на Лину.
   Та сообразила, что юристу требуется помощь переводчика.
   - Родственнички, ша! Дайте иностранцу высказаться. Хотя, чтобы облегчить ему труд, я сама могу назвать единственную наследницу. Это Любовь Алексеевна!
   Мышпуха опять развопилась, особенно старался дядя Гера, бьющий себя в свою по крайней мере, баронскую грудь, от него не отстовал дядя Марк. Калужане как интеллигентные евреи вежливо молчали. Линины дети, лишенные права голоса в присутствии матери, только молчаливо участвовали в обсуждении, правда, младший сын, названный в честь прадеда, торопливо переспрашивая о чем - то старшего брата, подсчитывал что-то на калькуляторе. Ему активно помогал Линин племянник. При последней фразе они осуждающе взглянули на говорившую.
   - Подождите, господин Карлсон. Я на пальцах объясню, ху из ху, а потом вы продолжите. При всей любви к моей мамочке, самой умной и интеллигентной женщине, я не могу не заметить, что мои бабушка и дедушка с маминой стороны были простыми крестьянами. Посему я, моя сестра и наши дети исключаются из завещания. Ничего не могу сказать про моего отца, он сам не знает, кто его отец. Это всегда была страшная семейная тайна, правда, баба Люба? Насчет своего троюродного брата Олега Марковича тоже смело могу сказать: ему в наследниках не числиться, так как его дедушка с бабушкой могут числиться только помещиками с Молдованки, а все их поместья включали в себя разве что прилавок на Привозе. Дядя Марк - жертва репрессий, но не по дворянской линии, а по партийной. Вряд ли НКВД допустило бы к руководству представителя дворянского рода. Все потомки бабы Любы автоматически исключаются из завещания, так как ее муж, светлая ему память, был еврей. Может быть, если б наша прабабка Ядвига знала, что еврейский мальчик будет кормить ее дочь, зятя и внучку во время войны, спасет их от голода, она переменила бы свое мнение, но, к сожалению, она умерла, а перед нами юридический документ, в котором

27

  
  
   нельзя изменить ни слова. С Базуровыми и так все ясно, не зря баба Ната невестку плебейкой звала, а насчет тебя, Герочка, спешу заверить:
   в Термезе представителей дворянства со времен Туркестанских войн не было. Вот и остается у нас одна баба Люба, которой доказывать свое происхождение не надо, она по рождению дворянка. Правда, могут придраться к мужу-еврею, но об этом судить господину Карлсону.
   Все присутствующие, как один, уставились на шведа.
   - Нет, нет, это есть, нет, не есть препятствие, она да есть наследница.
   - Ну, что я говорила. Объявляйте Любовь Алексеевну наследницей и пойдем к ним пить водку.
   - Нет, нет, сегодняшний день у вас есть шесть месяц дать доказательства все, и только потом я проверить факт и объявить наследник. Фру Лина, скажите, как правильно? - швед опять перевел стрелки на нашу героиню.
   - Нам всем дается шанс, вернее, моему отцу, дяде Марку и Гере доказать свое дворянское происхождение. У них есть полгода на это, затем объявят наследников. Ой, простите, господин Карлсон, а если за эти полгода баба Люба, не дай Бог, помрет, то тогда как?
   - Ее дети не есть наследник!
   - Подождите, подождите, это что же получается? Значит если Любовь Алексеевна преставится, а здоровье у нее не ахти какое, то остальные ничего не докажут, наследство уйдет к Свенсону и Турели, а нам, как всегда, "мечты, мечты, где ваша сладость, мечты ушли, осталась гадость"? Господин Карлсон, может, мы все откажемся, а вы объявите бабу Любу наследницей, она уж от щедрот своих племянникам на прокорм души что-нибудь да отпишет. Все сыты: и волки, и овцы.
   Бедные калужане, уже распростившиеся с мыслями о деньгах - слишком уж призрачным казалось, что наследница доживет до этой даты, встрепенулись и с надеждой уставились на нотариуса. Повеселело Линино семейство. Юрист стал колебаться.
   - Господин Карлсон, честно ответьте, что вам выгоднее? Отдать наследство Свенсону и Турели или нам?
   - Фру Лина, два процент ошень большой деньги. Все: мой дед, отец, я искать вас. Если вы все есть согласен, я тоже есть согласен.
   Речь юриста прервал Гера:
   - Я лично не согласен отдавать свои деньги жидам. Тетка откинется, а все тугрики этим достанутся. У еврея зимой снега не допросишься, а тут такие бабки.

28

  
  
   - Жлоб был, жлобом и останешься, - ринулась Лина в бой, - чья бы корова мычала о порядочности, а твоя молчала. Да как ты смеешь этих людей обвинять, ты, который и не слышал таких слов как честность, долг, сыновьи обязанности? Вы с братом мать бросили, жаль, что прабабка не внесла пункт о порядочности в завещание.
   Отец с племяником и старшим сыном висели на Лине Алексеевне, Любовь Алексеевна одобрительно кивала головой, ее сын с улыбкой смотрел на племянницу, которую в детстве с удовольствием таскал на плечах и подкидывал к потолку. Гера демонстративно поднялся, отшвырнул стул и, гордо стукнув дверью, оставил аудиторию. Дядя Марк, стоявший во время спора в сторонке, и с опаской смотревший на вновь обретенную племянницу, решил подать реплику:
   - Да, Алик, с твоей дочерью лучше не связываться. Но если мне будет позволено иметь свое мнение, я бы хотел тоже попытать счастья и доказать свое дворянское происхождение. В связи с этим, тетя Люба, не могли бы вы вспомнить какие-нибудь сведения о моем отце.
   - Что тебе сказать, Марик? Я помню, когда Надежда познакомилась с твоим отцом. Она была такая довольная: очень солидный человек с машиной. С каждого свидания приносила подарки, показывала мне под секретом, угощала конфетами. Родителям боялась долго говорить, слишком большая разница в годах, да и не любили у нас в семье разговоров про большое начальство. Теперь понятно - жили в страхе за свое дворянское происхождение, власть ненавидели. Как они испугались, когда после загса отец твой с Надеждой пришли к нам. Сухо поздравили и молча смотрели, как твоя мать вещички свои собрала и ушла из дому. Останавливать не стали, но мама долго плакала ночью. Отношения восстановились где-то перед войной. А с Верочкой они переписывались, ведь та тоже была секретарем горкома комсомола. Подходящая родня для второго секретаря ЛКСМ Узбекистана. Вот и все, что могу тебе, Марик, сказать.
   В разговор вмешался дядя Боря, бабы Любин сын. Еврейским умом он просчитал все возможные варианты и поспешил утешить двоюродного брата:
   - Обратись в архивы КГБ, возможно, там в документах найдешь -что нибудь интересное. Я думаю, выписка из архива такого учреждения заменит запись в геральдической книге.
   - Боря, ты гений. Что значат гены древней нации. Лично мое мнение, если хочешь знать, Ядвига Казимировна в этом вопросе была неправа.
   - Вот и ладушки, пусть Гера с Марком поищут свои корни, и может им повезет, - радовался Линин отец, - а я так сразу знал, что никаких денег нам не обломится. Просто не мог отказать себе в удовольствии на старости лет всех вас проведать.

29

  
  
   - А ты, Алик, зря так настроился. Из всех моих племянников у тебя самая реальная возможность получить наследство, - вмешалась в разговор старая тетка. - Давайте отпустим нотариуса и пойдем к нам с Эллочкой в гости. Марик, ты с нами.
   - Естественно, столько лет не виделись, да и Олегу нужно с родственниками познакомиться.
   Родственники шумной толпой направились в гости к калужанам. Старый деревянный дом в два этажа в уютном переулочке с липами и дубами. Прямо в окна первого этажа глядела пышно цветущая крапива. В подъезде жила летучая мышь, из очередного поколения. Также была сломана первая ступенька в деревянной лестнице. Знакомая дверь, обитая выцветшим дерматином.
   Зайдя в квартиру, мужчины занялись установкой стола, женщины засуетились на кухне. Старшую родственницу усадили в кресло. Разговор продолжился, когда все сели за праздничный стол
   - Алик, тебе никогда ничего не говорили про отца, так как Верочка наложила табу на эту тему. Наши родители очень радовались за нее, когда она вышла за Арсения замуж. Они очень его любили. В свете нынешних знаний, я не думаю, что он был из кухаркиных детей. У него было техническое образование, Арсений пошел по стопам своего дяди. Согласитесь, до революции в высшие учебные заведения не принимали простолюдинов. Когда Верочка тебя родила, он подарил сыну свои фамильные часы. Это единственное, кроме отчества, что Верочка оставила себе после разрыва. Она не перенесла его измены. Мамочка с папой так ее уговаривали вернуться, Арсений стоял на коленях. Не женщина, кремень, вылитая бабка Ядвига Казимировна. Так что тебе стоит попытаться.
   - Любовь Алексеевна, это басни старого бабая. Ну, предположим, что и был мой отец дворянином, но где он, как доказать это, неизвестно! Так что, тетушка, твоя задача дожить до объявления завещания, может подкинешь племяннику от широты души.
   - Алик, сколько твоя мать сделала для нашей семьи, невозможно ничем отплатить. Нет разговора, если я получу эти деньги, но ведь это целых шесть месяцев, боюсь детки мне не дожить. Сами шевелитесь.
   - Дед, ты такие вещи смешные говоришь: кто искать будет? На тетку взгляни, свою дочь, она уже стойку сделала. Ей главное след взять, потом никто не остановит или я ее не знаю. Это завещание для слабонервных составлено, а среди потомков Ядвиги Казимировны таких нет.

30

  
  
   Племянник свою любимую тетушку знал хорошо. Забрав Лининых сыновей Валика и Алешку, Артем отправился знакомиться с остальными родственниками троюродными братьями и сестрами, предоставив деду возможность пообщаться с братьями. Тетка же, оккупиров стул возле кресла бабушки, начала допрос с пристрастием.
   Наутро родственники разъехались, с Марком и Олегом Линино семейство простилось в Москве, а сами они поехали в Тверь к Лининому свекру и золовке. Пока длилось это путешествие, в голове Лины зрело решение. Доставив отца и детей на место, она оставила их праздновать День Победы, а сама с Артемом отправилась в Нелидово, город, в котором родился ее отец и в котором после отъезда бабки оставался ее дед. Располагался этот городок весьма удачно, прямо в Тверской области, на живописной речке Межа.
   От Твери электричкой всего пару часов, в зависимости от ремонта путей. Так как во время праздников путейцы не работали, добрались быстро. Выйдя на привокзальную площадь, родственники переглянулись. Артем обратился к тетке:
   - Ну, что, босс, какие указания?
   - Садимся на лавочку и думаем.
   - А что, эти дни ты не думала? Что-то на тебя непохоже, ты ведь даже в эти дни ничего не читала.
   - Видишь ли, у нас, кроме имени Арсений Спиридонович Глинкин, который работал начальником почты в тридцатые годы, нечего нет. Причем если дед действительно дворянин, то фамилия искажена или вообще ненастоящая. Насколько я разбираюсь в геральдике дворянских фамилий, Глинкиных не было.
   - Чего ты привязалась к фамилии, здесь он жил под этой фамилией. По ней и ищем.
   - Здесь ты в точку попал, вон городская справка располагается у линейного отделения милиции, пошли туда.
   Подойдя к киоску с надписью "Городская справка", родственники убедились, что празднуют День Победы все службы.
   - По-моему, мы зря сегодня сюда приперлись, никого не найдем. Поехали, теть Лин, обратно.
   Щас, это как борзую не сбить со следа, так Лину бесполезно останавливать на пути достижения цели. Подумаешь, праздники, а язык и деньги зачем существуют? Лина Алексеевна внимательно оглядела безлюдную площадь и решительным шагом направилась к машинам, занимающимся извозом в этом городишке. Водители изнывали от безделья, дожидаясь электрички из Санкт-Петербурга, а посему с удовольствием вступили в беседу с интересной женщиной непонятного возраста,

31

  
  
   по определению классиков, в который женщин сначала трудно вогнать, а потом выгнать.
   - Мужики, а вы чего не празднуете, от всего народа в стороне?
   - Чтобы праздновать, надо деньги иметь, а они на дороге не валяются.
   - А вы в этом городе самые нищие? Вон в справочной на двери замок.
   - Сравнила, Танька на бюджете, у ней официально выходной. Чего бесплатно горбатиться. Баба одна крутится, мать больная, старуха сумасшедшая, да два пацана. Сама понимаешь, только в выходные хозяйством заняться может.
   - Мужики, кто из вас повезет к Татьяне, она мне нужна?
   - Виталик, твоя клиентка, может, уступишь, больно женщина интересная, - предложил один водитель другому.
   - Жук ты, Шура, ни одной юбки не пропустишь. Как тебя Нинка в доме терпит?
   - Я, Виталик, в постели хорош, она меня ни на кого не променяет. Вези, твое счастье.
   - Садитесь гражданочка, в лучшем виде доставлю. На Витальку не обижайтесь, балабон, но хороший парень.
   - А чего мне на него обижаться? Он во мне женщину интересную увидел, а вы меня уговариваете об этом забыть.
   - Нет, что вы, - испугался шофер, - вы не думайте, вы очень симпатичная.
   Артем начал хохотать:
   - Не пугай мужика, а вы, мужчина, не переживайте, тетя вам и так по счетчику заплатит.
   До дома, где проживала Татьяна, добрались быстро и без приключений. Смущенный водитель лично вышел из машины и пошел ее разыскивать. Женщина, дорвавшись до выходных дней, копалась в огородике, вплотную подходившем к маленькому, скособоченному деревянному домику. За огородом протекала речка, с которой хозяйка в ведрах всем семейством таскала воду для полива грядок. Весна в этом году выдалась ранняя и жаркая, полезшая зелень без воды вяла. Пожилая женщина, сидя на табуреточке, рвала сорняки, вторая женщина в возрасте бодро махала тяпкой.
   - Тань, тут до тебя приехали, выдь на минутку.
   - Вы, Шура, езжайте, мы сами разберемся. Таня, у меня свое такое хозяйство имеется, знаю, сколько сил на этот огород-кормилец положить надо. Так чтобы Вас не отвлекать, племянник поможет воду носить, а я пополю. Дам маме вашей больной отдохнуть.
   Рано постаревшая хозяйка дома только засмеялась:

32

  
  
   - То не мама, а бабушка. А от помощи не откажусь, хотя племянник ваш не в восторге от вашего предложения.
   - Ничего с ним не случится, вот если только одежонку какую дадите, чтоб свои вещи не запачкать.
   - Сразу видно, непросто деньги достаются, цену вещам знаете. Вот возьмите мой халат, не побрезгуете?
   Лина досадливо махнула рукой, сняла с себя пиджак и надела поверх платья застиранный байковый халат, кинула племяшу, старенькую ветровку, отобрала вежливо у старушки тяпку, и гости принялись за работу вместе с хозяевами. Привычно размахивая инструментом, Лина Алексеевна начала подбираться к теме разговора.
   - Вы уж, Таня, нас извините. Я к вам, как к сестре, ой, кстати, ее так и зовут, как вас. У вас свободные дни, а тут мы со своей проблемой. Не знаю, как начать...
   - Да вы не стесняйтесь. Вас как зовут?
   - Лина...
   - А по отчеству?
   - Ай, бросьте, какое отчество. Мой дедушка когда-то жил в вашем городе и работал на вокзальной почте, отец мой родился здесь у вас. Потом бабушка застукала деда с другой женщиной, забрала отца и уехала, запретив своему мужу видеться с сыном.
   - Ну, это она зря. Мой ирод тоже по бабам шлялся, я его из дому выставила, но с мальцами видеться разрешаю.
   - Женщины разные бывают. Моей бабке Железная Леди в подметки не годилась. Слова про него не промолвила, только умирая, сказала, как зовут, кем работал, где жил. Отец мой тоже уже старый, приехать не сможет, а знать про отца хочется, ведь не чужой он ему. У нас с племянником оказия случилась: по работе в ваших краях очутились. Сами знаете: время такое, не разъездишься. Сегодня у нас тоже выходной, вот мы из Москвы к вам и приехали. Знаю, вы сегодня не работаете, но, может, по-свойски поможете?
   - А как деда-то звать?
   - Глинкин Арсений Спиридонович. Начальником почты у вас работал в тридцатые годы.
   - Линочка, я наших всех знаю, не проживают в нашем городе Глинкины. Не знаю, чем вам помочь - бедная женщина чувствовала себя не удобно: люди стараются, пашут на ее огороде, а она им ничем не помогла. В волнении она теребила подол платья, перестав носить воду.
   - Танька, оставь платье в покое. Когда отучишься от этой вредной привычки? Что у тебя опять стряслось?

33

  
  
   - Бабушка, вы ж слышали. Люди из такой дали приехали, деньжищи потратили, а все за зря. Нет в нашем городе Глинкиных.
   - Так это сейчас нет. А в тридцатые годы были. Мне тогда шесть лет было, а помню я начальника почты. Одна она у нас тогда была, на станции. Красивый такой, представительный мушчина, в шляпе и с тросточкой. На пиджаке часы золотые висели. Сказкой от него пахло. Такой он весь праздничный был. Его помню, а жену- нет. Куда он делся, тоже не знаю, но перед войной его точно не было. Даже в тридцать третьем году, когда я в школу пошла, начальником почты уже была толстая, противная баба. К Нюрке Семеновой им надо, она меня старше на четыре года, и жили они в вагончике на станции, должна знать.
   - Ой, бабушка, а ведь ты права. Только захочет ли она с ними разговаривать?
   - Бутылку пусть купят, сама с ними пойду.
   - Господи, да неужели я водки пожалею. Мне хоть что-то о дедушке узнать.
   - Бросайте это грязное дело, сама управлюсь, не впервой.
   - Что вы, Танечка, племянник вам поможет, пока мы с бабушкой до ее подруги дойдем.
   Оставив недовольного Артема "пахать" на огороде, Лина Алексеевна устремилась за бодро шагавшей старушкой. Искоса поглядывая на женщину, Лина пыталась определить признаки сумасшествия, но в упор их не видела.
   - Да не присматривайся ко мне, нормальная я. Просто наше болото мне простить не может зимнее купание в проруби. А понять дурни не могут, что то здоровье: и сил, и мозгов у меня поболе будет, чем у нынешнего поколения. Вон вишь киоск, беги туды, купи бутылку, скажи, что для меня.
   - А что, могут самопал дать?
   - На что жить - все как могут, так и крутятся. Вон вишь: дом с петухом на крыше, там моя подруга - соперница бывшая живет. Нет наших кавалеров, вот все обиды вместе с ними в могилу и сошли. Почитай, наших годов и не осталось боле. Поневоле друг к дружке потянет: с кем про прошлое поговорить? Молодежи, как и нам, не повезло, жизнь чижолая у них, крутются, крутются, чтобы денег на еду добыть. Мы же войну пережили, эт ведь какая радость была, когда она закончилась. Песни, слезы, танцы, поцелуи. Ферверк был. Какой праздник всей стране был. А сегодня лишь митинг у памятника погибшим за пятнадцать минут провели, галочку поставили и уехали водку трескать.

34

  
  
   - А вас, что ж, на митинг не пригласили? Вы же ее пережили, считай ветераны.
   - Не, дочка, мы ж в тылу были, в войне, говорят, не участвовали. И то, правда, кто участвовал, под камнем лежат. Никого не осталось. А мы, что ж: я в булочной хлеб пекла для ленинградцев, а Нюрка стрелочницей на железной дороге работала. Какой тут подвиг? Господи, да и не надо нам наград, обидно только, за что одноклассники наши жизни отдали. Чтоб мои внуки завидовали немцам и американцам... Тьфу, гадость какая. А мы весело жили, особенно апосля войны. Субботники, танцы. Отдыхать по путевкам на море ездили. А правнуки мои даже в Москве не были.
   - Опять ты, Варька, жалуешься. Зато тебя внучка хотдогом на Новый год угощала, а на Восьмое марта гамбургером кормила. И жвачку попробовала на старости лет. А сериалы какие про любовь глядим.
   - Эт, точно, подруга, говоришь, вся наша жизнь бразильский сериал. Не дай Бог, перестанут показывать, народ взбунтуется, начнет о смысле жизни думать.
   - Опять каркать будешь, своего дерьма хватает. Мы ж договаривались: если говорим за хорошее али про прошлое, приходи. Нет - сиди дома, без тебя есть кому гадости говорить.
   - Молчу, молчу. Вот человека привела праздник отметить, прошлое вспомнить.
   Грузная женщина с сильно морщинистым лицом и редкими седыми волосами поднялась со скамейки, расположенной у дома.
   - Прошу, гости, заходите во двор. В дом не зову, там душно, мои на огороде, а мы во дворе за столом посидим.
   Во дворе перед стеклянной верандой стоял старый округлый стол. Когда-то такой был у Лининых родителей, куда он делся, Лина не помнила.
   - Что за нужда привела?
   - Нюрк, ты бывшего начальника почты не помнишь?
   Старушка с достоинством подняла твердой рукой рюмку, не торопясь, выпила и только затем соизволила ответить:
   - Это ты Глинкина, что ли, имеешь в виду?
   - Ну, не эту же жабу толстую Евгению Карловну.
   - Арсения Спиридоныча, хорошо помню. Он ведь наш сосед был, в соседнем вагончике жил с женой. Сурьезная женщина была, с портфелью ходила, начальство комсомольское. А он шутник, веселый человек был, вот и дошутился. Когда мадама его поехала рожать, не помню, кто у него народился, Клавка-буфетчица бесстыжая только что в штаны ему не

35

  
   лезла. В общем застукала его жинка. Шибко рассердилась, дите забрала, с работы уволилась, из города подалась. А его, сердешного, через год в НКВД забрали, вроде шпионом объявили. Вот такие пироги. А вам почто это нужно?
   - Да дед это мой, выходит, и бабка родные.
   - Ну, ты. Вишь, как, значит, не виделись они больше. Во жизнь кака штука.
   - Спасибо Вам большое. Пойду я, нам с племянником еще назад надо добираться.
   Грустная Лина Алексеевна вернулась одна к Татьяне, бабушки остались праздновать День Победы. Недовольное лицо Артема превышало все возможные границы. Как только, распростившись с гостеприимными хозяивами, они вышли на дорогу, ведущую к вокзалу, племянник выразил свое "фе":
   - Ты, что, денег не могла дать? На фиг надо было так уродоваться?
   - А ты что у нас уже миллионером стал? Деньги прежде, чем давать, надо заработать. А так обошлись малой кровью.
   В корне не согласный с теткой в постановке вопроса, Артем возмущенно молчал, не делая попыток заговорить. Лина, занятая своими думами, тоже молчала. Так, молча, они добрались до Твери, и только перед самым домом договорились ничего не говорить деду, чтобы не расстраивать его. Мол, праздники, ничего не узнали. Обратные билеты на самолет были приобретены заботливым шведом заранее, но нужно было еще добраться до Москвы. Поэтому, забрав детей, отправились в обратный вояж.
   Вечер провели по-родственному, в теплой, душевной обстановке у своих старых, верных друзей, ставших за эти годы ближе всяких родственников. Утром, отвезя детей на Компьютерную выставку, Лина отправилась провожать отца с Артемом в аэропорт. На обратном пути из Домодедово она порылась в своей записной книжке, отыскала нужный номер и, глядя в записи, набрала его по мобилке. Трубку на другом конце взял нужный абонент. Разговор начала по - узбекски:
   - Салам алейкум!
   - Валейкум ассалам.
   - Яхшимисиз? - продолжая разговаривать с собеседником на узбекском языке, Лина вызывала четкие ассоциации в его памяти, связанные со второй женой визави, уроженкой Термеза и узбечкой по национальности. За годы, прожитые вместе со взбалмошной Дилькой, муж впитал в себя восточное гостеприимство, а посему мужественно готовился

36

  
  
   принять в гости родственников бывшей жены. Но следующий вопрос, заданный на русском языке, выпадал из традиционных фраз приветствия.
   - Здоровье не беспокоит?
   - Не вроде, - смутился абонент, - а что, должно?
   - Ну, по идее, после трех гепатитов, двух брюшных тифов и лихорадки невыясненной этиологии не могло быть.
   - Стоп, это кто?
   - А ты как думаешь, кто кроме сестры может помнить диагноз брата?
   - Чур меня, чур. Линка, ты!
   - Я, - смеялась Лина Алексеевна. - Чую, не забыл меня, раз, как от лукавого, открещиваешься.
   - Ты откуда свалилась, чумная? Где ты сейчас?
   - Направляюсь автобусом в сторону трех вокзалов, минут через тридцать буду там.
   - Жди меня у входа в кассы, между Ленинградским и Ярославским вокзалами. Я уже еду.
   В далекой молодости отработала Лина три года в госпиталях, работающих на Ограниченный контингент Советских Войск в Афганистане. Время это было прекрасное и трагическое одновременно. Никогда больше ей не встречались люди, умеющие так радоваться жизни, дружить и любить. В те последние минуты, отсчитанные им судьбой, они сгорали в "горниле страсти, да не защитили они их от несчастья". Большинство осталось навсегда в песках Афгана, оставшиеся чудом в живых, перегорев, на всю оставшуюся жизнь остались опустошенными. Кто-то пристрастился к наркотикам, пытаясь галлюциногенами вернуть прежние эмоции, кто-то ушел в наемники, группировки, спецслужбы, пробуя выбросом адреналина, что - то всколыхнуть в своей сгоревшей судьбе. По сути, и те, и другие были несчастными людьми, брошенными и преданными Родиной. За три года через отделения госпиталей прошло огромное количество народа, запомнила Лина немногих, в отличие от лечившихся там ребят. Как оказалось, многие запомнили смешливую сестричку, а некоторые до сих пор любили.
   Пока Лина безвылазно сидела дома, она только тешила себя воспоминаниями, но стоило ей выбраться на просторы бывшей Родины, встречи посыпались как из ведра. Ребята - афганцы здорово помогли ей в беде, но это отдельная история. Она даже встретилась с одним из лучших друзей молодости, считавшимся много лет без вести пропавшим. Одним из тех, кого Лина запомнила, был бравый начальник колонны Валентин Георгиевич Гласов. В силу своей бесшабашности он

37

  
  
   то получал ордена, то лишался звания. Валька отслужил два срока по контракту, переболел всеми инфекционными заболеваниями, существующими в ту пору в Афгане. Они познакомились в Термезском госпитале. Лина была знакома с его второй женой, их роман развивался на ее глазах. Их роднил авантюризм, трудно было бы найти столь непохожих и в то же время таких удивительно родственных людей.
   Лина Алексеевна всматривалась в идущих людей и все равно пропустила момент, когда перед ней оказался мужчина с шариками в руке. Валентин Георгиевич был, как всегда, неподражаем. Прийти с цветами было бы банально, зато три шара с надписями четко выразили его душевный настрой. На одном красовалась надпись "I love you", другой вопил "SOS", третий желал "Счастливого пути". Ну, кто смог бы так четко выразить свое к ней отношение? Давно Лина так не смеялась от души, Валька ржал рядом с ней. Наверное, со стороны они казались странной парой: смеющиеся немолодые мужчина и женщина с шариками в руках. А идущий народ с сумками замедлял шаги и начинал улыбаться.
   - Ты как меня отыскала?
   - Вы же с Дилькой приглашали меня в гости, адрес, сам сказал, узнаешь в адресном бюро. Вот узнала года три назад, позвонила, оказывается, с Дилей развелся, женился в третий раз на женщине с ребенком, у самого сын родился, Гошей назвали.
   - Подожди, подожди. Ты, что, с моей женой общалась?
   - Естественно, я же, когда звонила, думала, что с Дилей говорю, ну, мне объяснили, что я заблуждаюсь. Времени перезванивать не было, передала тебе привет и уехала.
   - Странно, приветов мне никто не передавал. Удивительный вы народ, женщины, ведь она тебя даже не видела, а опасность для себя сразу почувствовала. Ну, а сейчас у тебя время есть или ты пробегом?
   - Ага, пробегом. А к тебе с просьбой. Помоги...- поканючила Линка.- Ты не обижаешься?
   - Нет, что ты, все нормально. Объявиться через двадцать лет на пару минут, чтобы передать просьбу.
   - Не хочешь, откажи.
   - Не злись, когда и кто тебе смог отказать? Говори.
   - Такое дело: мне нужно разыскать своего родного дедушку. Много лет я вообще ничего про него не знала. Помнишь, ты гадал мне по руке и сказал, что у меня в роду дворяне были, так это он. У меня есть его анкетные данные и сведения, что его забрали в тысяча девятьсот тридцать третьем году в НКВД. Ты же сейчас в спецслужбе банка какого-то

38

  
  
   частного работаешь, но наверняка выходы на ФСБ имеешь. Сделай запрос!
   - Диктуй данные и адрес, куда ответ послать.
   Почему Лина дала адрес своей российской прописки, она сама не знала. Видимо, глубоко в каждом из нас сидит "совок" с его страхом перед спецслужбами.
   - Не понял, ты, что, не замужем?
   - Почему это? - удивилась Лина, начисто забыв, что российский паспорт на девичью фамилию. - Замужем, двое мальчишек, старшего Валиком зовут, как тебя.
   - Как маму твою, - засмеялся старый друг. Годы не испортили его подтянутую фигуру, только немного расплылся да вокруг насмешливых глаз появились морщины, а улыбка стала грустной.
   - Ну, что, Валька, пока... Ты не обидишься, что мне очень хочется отпустить шарики?
   - Любой каприз леди, приказ для джентльмена. Будешь пробегом, звони, всегда к твоим услугам.
   Лина отпустила шарики и очень долго запрокидывала голову вверх, чтобы еще и еще раз отыскать в небе эти разноцветные точки.
   Звонок по сотовому застал ее на подходе к москвичам:
   - Лин, это дядя Боря. Мама в реанимации.
   - Что случилось? Инфаркт?
   - Нет, отравление. Элла купила ей кефир, а он оказался какой-то некачественный. Ее рвать стало, хорошо, скорая быстро приехала, Танина дальняя родственница. Врач говорит, могли не успеть.
   - Как она сейчас?
   - Состояние продолжает оставаться тяжелым, она без сознания. Ты где находишься?
   - Я в Москве, поезд вечером.
   - Может, заедешь?
   - Обязательно, ждите, пока.
   С тяжелыми думами Лина забрала детей, попрощалась с москвичам, и, не придумав ничего умного, отправилась на Киевский вокзал. Путешествие электричкой всегда навевало на нее тоску, связанную с детскими воспоминаниями. Сначала штурмом берется вагон, а потом - долгое путешествие с многочасовым стоянием на путях в связи с ремонтом шпал. Слава Богу, цивилизация докатилась до этого вопроса и теперь в Калугу можно было попасть экспрессом, идущим без остановок. Дорого, но быстро. Устроившись с удобством в кресле, набрала телефон калужской подруги:

39

  
  
   - Лорка, не хочешь тряхнуть стариной, подежурить в реанимации?
   - Что у тебя опять стряслось, безудержная ты наша?
   - Главная наследница с отравлением после кефира ушла в кому. Лежит в реанимации областной больницы.
   - Ты посмотри: как удачно для кого-то получилось.
   - Вот и я о том же. Сама посуди, не успели прочитать завещание, а главный конкурент травится молочными продуктами. Нехорошие мысли у меня крутятся, долго ли, умеючи, строфантина больше сделать, а то просто от аппарата искусственного сердца отключить. В общем старушке всего ничего надо. Ты у нас свободный художник на сей момент, ни от кого не зависишь. Помоги.
   - Вези мальчишек ко мне, отсюда вместе в больницу поедем.
   Решив этот вопрос и слегка успокоившись, Лина задремала. Разбудил ее старший сын. С испуганным лицом он держал телефон в одной руке, а другой толкал ей валидол под язык:
   - Ма, ты только не волнуйся, дедушка жив...
   - Что с отцом? - рявкнула Линка в трубку.
   - Лин, отец с Артемом возвращались из аэропорта на маршрутке, пьяный ишак какой-то на Камазе врезался, машина перевернулась, чудом живы остались, ребенок синяками отделался, а у отца перелом и подозрение на сотрясение, - ревела сестра, видимо, выходил стресс после шока.
   - Тань, я еду в Калугу, отравили бабу Любу. Она в коме, без сознания. Кто-то начал отстрел наиболее вероятных наследников. Свяжись с друзьями молодости, пусть организуют охрану на пару дней. Дальше я сама решу вопрос. Все продукты отцу покупайте в разных местах, перед употреблением проверяй на кошках, их в больнице всегда видимо невидимо. Артем пусть ночует у матери, она к дверям, чтобы не подходила. До города доберусь, по Вестерн Юнион перешлю деньги, будь на телефоне через час.
   Отключившись, Лина застыла у окна. Сыновья обняли ее:
   - Мамуль, не волнуйся. С дедушкой все нормально будет, он же Телец, а мы, Тельцы, все живучие, - целовал ее младший ребенок.
   - Мам, ты сейчас успокоишься и что-нибудь придумаешь. Нам же всего полгода пережить. Ну эти деньги, что, нам своих не хватает?
   - Это ты правильно заметил, целых полгода. Сама не справлюсь. Давай мобилку, дяде Ване звонить буду.
   - А, своему другу-бандиту? - наивно уточнил Алешка.
   - Он не бандит, а крупный бизнесмен, - поправил брата Валек.
  

40

  
   По памяти набрав известный немногому кругу людей номер, Лина замерла в ожидании:
   - Я слушаю. Кто это?
   - Ванька, я нужный для общества человек?
   - Так, а конкретней можно?
   - Хорошо, ставлю вопрос по-другому: лично тебе я нужна, ты ценишь мою жизнь?
   - Подруга, у тебя с головой все в порядке? Это что за наезд?
   - Значит, когда я твою задницу спасала, это был не наезд! Спасибо на добром слове за ласку и внимание, - Лика отключилась, от страха и возмущения слова у нее застряли в глотке.
   Раздался звонок мобильного телефона:
   - Да, слушаю...
   - Лин, ты чего трубку кидаешь, юмора не понимаешь? Ты для меня самый нужный человек для общества. Что случилось?
   - Вань, у меня отца пытались убить, он сейчас в реанимации, - Линин страх, наконец, вылился в плач.
   Голос на другом конце трубки мгновенно изменился:
   - Ты в опасности? Где ты?
   - Я еду в Калугу, ночью у меня поезд домой. Мне нужна охрана отцу.
   - Борис вылетает первым рейсом в Москву, до ночи он тебя найдет. Все подробно ему расскажешь, он полетит в Ташкент. Надо будет, пришлю еще ребят. И запомни: не знаю, как обществу нужно твое существование, но за каждую твою слезинку оно передо мной ответит, так что обществу нужно быть с тобой предельно вежливым.
   В Калуге Лина подхватила свою подругу, бывшую госпитальную медсестру, и они на такси добрались до Областной клинической больницы. Имея за плечами большой медицинский стаж, Лина Алексеевна на вахте молча сунула старику-охраннику сто рублей и рванула через парк к старому зданию в глубине территории. Бывший дворянский особняк использовали на благо Асклепия - с умом отстроенное здание в годы Советской власти только реставрировали и наводили косметический лоск, оно с честью достояло до наших дней.
   У встречных больных она выяснила, где находится отделение реанимации. Не отстающая от нее ни на шаг подруга на ходу облачилась в белый халат, предусмотрительно взятый из дому. Второй халат Лора накинула на Лину. Уже у самой двери она протиснула руки в рукава и застегнула на все пуговицы.
   В общем у дверей реанимации стояли два медработника в белых халатах с самыми серьезными лицами.
  

41

  
  
   В длинном больничном коридоре, пахнущем краской после недавнего ремонта, общепитовским столовским супом и хлоркой, стояли Линины родственники.
   Как в каждой семье, у них не обошлось без своих "скелетов в шкафу": первый страстный брак Лининого дядьки закончился фиаско - бросив жену с ребенком, похерив кандидатскую, он влюбился в свою лаборантку настолько, что уехал простым учителем в тьму - таракань. Старики взяли сторону невестки, воспитали внука, те жили вместе с ними, пока сноха не получила квартиру. Внук стал большим начальником. Отец со второй женой, и детьми вернулся в Калугу, общался со старшим сыном, но с бывшей женой не виделся. Они встретились через 25 лет у дверей реанимации в единой тревоге за женщину, которая обоим была, в силу своей душевной доброты и родства, матерью. Лина молча обнялась со всеми родственниками. Затем бесцеремонно оттащила Михаила к окну:
   - Слушай, братишка. У нас в роду сроду дураков не было, а у тебя в голове еще имеются и приличные еврейские мозги. Надеюсь, ты не поверил в некачественный кефир?
   - Кузина, ты меня обижаешь. Я поднял на уши милицию и ФСБ, сейчас шерстят молочную продукцию.
   - Мишель, я баб Любу люблю, как родную бабку, а потому просто не могу позволить, чтобы наш раритет на тот свет отправили. Как человек, отлично знающий подводные камни медицины, конкретно отвечаю - старушке нужен личный медработник, неподкупный. Это моя подруга Лариса, она бывшая госпитальная медсестра, сейчас подрабатывает, ухаживая за престарелыми людьми. Употреби свою власть, но Лорка должна быть при бабуле, только тогда я уеду спокойной за главную наследницу. Заплатите ей как сиделке.
   - Сестрица, это все-таки реанимация. Ты уверена в ее квалификации?
   - Мишаня, это все-таки Афган. Не боись, её знаний хватит даже на замечания врачам. Проверяйте всю еду и питье, приобретите кошку и давайте сначала все ей. Не хочу расстраивать твоих, на моего отца было произведено покушение.
   Миша схватил сестру за руки:
   - Что с дядь Аликом?
   - Сотрясение и перелом, находится в травматологии.
   - Так ты сейчас в Ташкент?
   - Нет, мне надо успеть до отъезда поезда встретиться с одним человеком. Держи меня в курсе всех событий, номер мобилки моей у тебя

42

  
  
   есть. Очень прошу, сбереги бабушку. Нам бы полгода продержаться. Жили без этих денег и дальше проживем.
   - Да, но как это объяснить тому, кто затеял эти покушения? У тебя есть мысли на этот счет? Только умоляю, не начинай заводить волынку про мерзавца Геру.
   Лина усмехнулась:
   - Нет, конечно, Гера мерзавец, каких свет не видал, но он просто не в состоянии организовать покушение в Ташкенте. Это сделал человек со средствами и большими возможностями. Под эти характеристики подходят наследники со стороны второго и третьего мужа, попробуй по своим каналам что-нибудь узнать, я же со своей стороны тоже займусь этим.
   Миша взглянул на часы:
   - Сестрица, беги, времени у тебя в обрез.
   Попрощавшись с родственниками, Лина рванула на Лоркину квартиру за детьми. Остановив первую же машину, договорилась, что водитель сначала подъедет к универсаму, а затем отвезет на станцию Калуга-2. Уже когда с детьми ехала к вокзалу, раздался звонок мобильного телефона.
   - Слушаю...
   - Лина Алексеевна, добрый вечер! Это Борис. Я уже в Калуге. Куда мне подъехать?
   - Боря, времени в обрез, дуй со всех ног на Калугу-2. На всякий случай, вагон у нас 4. Догоняй в Сухиничах. До встречи.
   На вокзал добрались вовремя, а вот Бориса не было видно. Но Лина, наученная горьким опытом, не переживала. И точно, только поезд отошел от станции, как в купе объявился огромный квадратный шкаф из человеческих мышц. Венчало это творение природы бритая голова с прижатыми ушами боксера и удивительно детскими глазами.
   Торопливо поздоровавшись, Борис вручил детям пакет с дисками, бананами и мандаринами. Лине Алексеевне торжественно отдали в руки последние новинки юмористической фантастики и стопку "Шармэля".
   Борис виновато пояснил:
   - Все, что было в аэропорту...
   - Спасибо, Боря, угодил. Но сейчас есть дела и поважнее. Хорошо, у нас в купе одно место свободное, выходить не нужно, можем говорить здесь. Пацаны, быстро легли и чтобы я вас не слышала. Я понятно объяснила?

43

  
  
   Когда мать говорит таким голосом, самое разумное - подчиняться быстро. Дождавшись тишины, Лина начала свое повествование:
   - Так уже случилось, что со стороны отца имелись у нас в роду поляки дворянского происхождения. Когда была в Кракове, позапрошлым летом, чисто из спортивного интереса сделала в архив запрос о возможных родственниках. В этом мае нас нашло завещание моей прабабки, умершей в 1954 году в Швеции весьма богатой особой. Юридически оно теряет свою ценность в 2004 году. Если бы не нашлись законные наследники, ее второго и третьего мужа. Но тут влезла я со своим запросом, и обнаружились законные наследники. Единственный человек, которому ничего не надо доказывать - это моя двоюродная бабушка, родная тетка отца. Всем остальным надо доказать свое дворянское происхождение. Причем дети бабки уже не наследники, потому что в их венах течет еврейская кровь отца, это особо оговорено в завещании. На доказательство голубой крови дано 6 месяцев, но вот беда - не успели родственники добраться до дому, начинается мор. Бабка травится кефиром, оказывается в реанимации, мой отец попадает в аварию, слава богу, живой, только сотрясение и перелом. Насчет остальных не знаю, да они меня, если честно, и не интересуют. Не нужны деньги, мне бы отца эти полгода сберечь. Знать бы, кому сообщить - так сообщила бы.
   - Лина Алексеевна, а если вы нотариусу скажете?
   - Так он улетел в Швецию, приедет через полгода, у него наши координаты есть, а мы даже не поинтересовались его, как - то не до этого было. Он мне, правда, показывал документы. Но, вспомню, если только под пыткой. Слишком большой шок был. Понятное дело, что адреса других наследников мы не взяли, если только дядя Марк - мой родственник. Он, кажется, юрист или что-то вроде этого. Адреса других родственников у меня есть.
   - Лина Алексеевна, я все понял. Пишите записку для своей сестры, я сейчас на машину и в Москву, первым рейсом вылетаю на Ташкент. За отца не волнуйтесь ни в плане здоровья, ни в плане охраны.
   - Может, мне Вене позвонить насчет квартиры?
   - Не надо, я с документами, устроюсь в больнице.
   - Слушай, а с ментами у тебя проблем не будет из-за наркоты? Ориентировки-то, наверное, еще не ликвидировали.
   Прошлое посещение Борисом Узбекистана было связано с наркотиками, его разыскивала милиция. Лина со своей подругой Веней чудом вывезли его из Ташкента.
   - Обижаете, все путем перетерли. Иван Владимирович лично все утряс, меня менты в аэропорту встречать будут.

44

  
  
   - Ой, смотри, лишь бы не с наручниками.
   - Вы мне адреса родственников дайте, ребята пошустрят, может, че и узнают.
   - Ивану привет и большое спасибо. Борь, сбереги мне отца, ты моя последняя надежда.
   Жертва бодибилдинга засмущалась, и постаралась побыстрее покинуть купе.
   Вернувшись домой, Лина Алексеевна первым делом "села" на телефон: отца перевезли в отдельную палату, где на второй койке с липовым гипсом на левой руке расположился Борис. Состояние отца стабилизировалось, прогноз медиков был благоприятный. Сестра с племянником перешли временно жить к матери. В Калуге бабу Любу перевели из реанимации в палату интенсивной терапии, старая гвардия не сдается. Днем с ней были родственники, ночью Лорка, постоянно дежурил милиционер. Иван позвонил сам:
   - Лин, это в тебе голубая кровь о себе дать знала или в тебе на старости лет, наконец, меркантильность проснулась?
   - Да, Ванечка, я тоже рада тебя слышать. Люди вообще сначала здороваются, а потом начинают разговор. Куда твой имиджмейкер смотрит? Такой видный бизнесмен, а вести себя не умеете.
   - Мой имиджмейкер даже представить не может, какая змея имеется в моем окружении.
   Лина умилилась:
   - Ой, Иван Владимирович, неужели я дожила до того времени, когда бизнес стали делать только белые и пушистые? И впрямь конец света грядет.
   По фырчанью в трубке Лина Алексеевна поняла, что ее визави "на взводе":
   - Ладно, Вань, что случилось?
   - Лин, два года подряд я тебе предлагал без всякого риска для жизни вполне приличные деньги. Они и по сей день лежат на твоем счету в швейцарском банке. Ты открещивалась от них всеми конечностями, так что, в конце концов, я стал приходить к мысли записать тебя в Книгу рекордов Гиннесса как случай невиданной бессеребрености. Теперь по милости новоявленной графини Монте-Кристо, вокруг тебя родственники записываются в реанимации. Куда девались твои принципы?
   - Ваня, мы сто раз перетирали эту тему, как говорят твои братки. Моя профессиональная этика врача не позволяет воспользоваться деньгами от наркосделки. Они замешены на людской крови.
   Иван матюкнулся:

45

  
  
   - Да, уж, а прабабкино богатство заработано без людской крови и человеческого пота. Вот не думал, что ты такая дура, "Капитал" Маркса перечитай, идеалистка.
   - Хорошо, пусть ты в чем-то прав. Но мужу объяснить появление этих денег в семейном бюджете я не смогу. А разбивать семейную жизнь из-за каких-то паршивых денег - это глупо. К прабабкиным деньгам юридически я не имею отношения. Но, зная отца, уверена, он одарил бы и дочерей, и зятя, и внуков на полную катушку. У моего отца есть редкое качество - умение делать подарки, сюрпризы, делающие нашу жизнь ярче и веселее. Ты не представляешь, какую радость бы испытал старик, раздаривая эти деньги. Ради этой радости я и решила доказать дворянское происхождение отца, а вовсе не из-за денег.
   Иван тяжко вздохнул:
   - Насчет радости не знаю, а вот что надо охранять его гиблое дело - это точно. Ты мне скажи, откуда у него столько энергии? Старый человек, нога в гипсе, лежи, смотри телевизор. Палата с удобствами, даже в холл выходить не нужно. Щас, перечинил все розетки и электроприборы в отделении, "достал" всех сестер и врачей, когда его отпустят домой. На одном костыле, успевает всю больницу оббегать за день, Борис на двух за ним угнаться не может. За маму не волнуйся, дом охраняют, ничего подозрительного не наблюдали. Продукты старикам ребята сами покупают, проверяют и сестре отдают. Там нормалек, что с бабкой?
   - Пришла в себя, с ней моя подруга постоянно, а внук организовал круглосуточную охрану. Про других родичей не знаю.
   Иван Владимирович помолчал, прокашлялся и неуверенным тоном спросил:
   - Лин, я правильно понял, что ты не питаешь к ним особо нежных чувств?
   - Ваня, колись, что случилось?
   - По сводкам МВД, с 9-го на 10-е мая 2003г. по улице Амудсена, дом 10 произошел взрыв. Имеются две версии: первая - из-за технической неисправности произошла утечка газа, вторая - террористический акт, очередная вылазка чеченских экстремистов. Наличие взрывных веществ следственная группа Бабушкинского РОВД исключает. Экспертами из подвала дома были забраны в лабораторию газовые трубы с вентилями. Результата экспертизы пока нет.
   - Ты какого хрена меня бюрократической писаниной изводишь? Что с людьми?
   - Взрыв был достаточно сильный, спасло то, что многие на праздники уехали на фазенды. Погибло 8 человек, ранено 26. Твой дядя погиб, а

46

  
  
   брат ранен, находится в реанимации. Тетка и семья брата не пострадали, они ночевали на даче.
   - Царство ему небесное, все там будем. Перед тобой притворяться не буду, что очень огорчена. Что с другими родственниками?
   - Алмазов Георгий Александрович исчез из поезда Москва - Краснодар в ночь со 2-го мая на 3-е. Семья подала на розыск.
   - Вот кого искать надо. С его уголовным прошлым пара пустяков конкурентов убрать.
   Лину прорвало, она шипела, как гадюка в брачный период.
   - Успокойся, если живой, найдем. Что делать будем?
   - Деньги мне не нужны, главное - сбереги стариков. Нам бы полгода продержаться. Спасибо тебе за все.
   - Не за что, это я только свои долги тебе отдаю.
   Следующие два месяца были обыкновенными, стандартными. Дети учились, Лина работала, по выходным моталась на огород, удовлетворяя страсть Тельца к земле. Отца выписали, бабу Любу тоже, - но охрану с них не сняли.
   Линин муж хоть и находился в командировке, но был в курсе всех событий.
   В июле этого года старшему сыну исполнялось 16 лет, ребенок получал паспорт. Как всегда, в нашей стране сумели из праздничного события сделать фарс. В связи с отсутствием бланков парень вместо паспорта должен был получить справку, как уголовник. Естественно, любящая мама, "подняла" все связи, чтобы сын получил паспорт. По этому поводу готовилось торжество, мать с младшим сыном отправились погулять. Оставляя гостей во главе с именинником, Лина Алексеевна взяла с собой мобильный телефон для связи.
   Отправив младшего отпрыска в кино на "Лару Крофт - колыбель жизни", она взяла мороженое и села на скамейке около "Макдоналдса", дожидалась окончания сеанса. Услышав звонок, была готова к нестыковкам в праздничном банкете. Но ее ждало страшное разочарование.
   - Значит, тебе деньги не нужны? - голос говорившего, был пронизан сарказмом.
   - Ага, спасибо за поздравление.
   Звонивший смутился.
   - Извини, с именинником тебя.
   - Ванечка, что у тебя опять произошло?
   - Я, как осел, развесив уши, слушал печальную повесть о дочерней любви, а дочурка тем временем продолжала копать папину биографию.

47

  
  
   - Ванечка, знаешь, какая у меня на данный момент, самая заветная мечта?
   Собеседник, почуяв подвох, насторожился:
   - Ну?
   - Подковы гну, а некоторые ослы носят. Так вот моя заветная мечта - на одну ослиную голову стерилизатор опустить, большой такой, литров на двадцать. Не помнишь такой?
   Собеседник слегка остыл:
   - Помню. Но что мне остается думать, если сегодня на твой российский адрес приходит письмо из ФСБ? Естественно, хозяин квартиры бегом мне эту бумажку доставил.
   - Ой, Вань, а что в письме?
   - Нет, конечно, меня трудно считать благородным Робин Гудом, но еще никто до этого момента не смог упрекнуть меня в том, что я вскрываю письма своих друзей.
   - Ох, футы-нуты, скажите, прям, какие мы благородные. Как меня в меркантильности уличать - это, пожалуйста, а если я его о содержании письма спросила - обиделся. И ни о чем я, кстати, не думала. Запрос в ФСБ был отправлен по моей просьбе одним человеком до всех покушений, а потом я, в свете вышеназванных событий, просто о нем забыла. Адрес дала из российского паспорта, потому как решила, что гражданке Украины могут и не захотеть ответить. Тайн от тебя у меня нет, вот и спросила о содержимом. Если, высокочтимый сэр, вы приняли мои глубочайшие извинения за невольные обиды, возможно, вы не сочтете за труд вскрыть конверт и прочитать мне письмо.
   - Почему даже твои извинения я воспринимаю как глубоко завуалированное оскорбление? Письмо не с собой, перезвоню на домашний телефон. Пока.
   - Ага, я тебя тоже люблю.
   Ванька не позвонил, но на следующий день по экспресс-почте доставили конверт на Линино имя. Честно говоря, читать было страшно. Лина села на диван, выпила стаканчик с валерьянкой и только потом дрожащими руками разорвала пакет и достала официальный бланк с гербом России:
   "Уважаемая госпожа Алмазова!
   В ответ на ваш запрос от 10.05.2003 г. по поводу вашего деда Глинкина Арсения Спиридоновича сообщаем, что он был арестован органами НКВД в марте 1931 года по обвинению в шпионаже в пользу британской разведки. В преступлении сознался. Осужден на 20 лет строгого режима и сослан в Нарымский край на рудники. В 1941г. подавал

48

  
  
   прошение о вступлении в ряды Советской Армии, в декабре 1942 года был направлен в штрафной батальон под Сталинград. В битве под Сталинградом получил осколочное ранение головы, был перевезен в госпиталь. После госпиталя направлен рядовым в ряды Советской Армии.
   Войну закончил в звании лейтенанта Советской Армии, имеет боевые награды: орден Боевого Красного Знамени, медали "За отвагу" и "Взятие Берлина". Демобилизован из рядов Советской Армии в 1947 году. Последнее приписное свидетельство зарегистрировано в Ойротии, Алтайского края, г. Чемал. Большими сведениями не располагаем.
   С уважением, канцелярия ФСБ"
   - Да уж не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Зря Иван не прочитал письмо, вот бы посмеялся. Ну, ничего, я предоставлю ему возможность посмеяться, - думала Лина Алексеевна, набирал номер мобильного телефона своего закадычного друга.
   - Ванечка, здравствуй! Тебе что сегодня снилось?
   - Крысы, а что?
   - Все верно, Иван, сон вещий, к гостям.
   - Это, к каким гостям? - подозрительно поинтересовался Иван Владимирович. - Налоговая полиция, что ли? Или ОМОН?
   - Нет, балда. У тебя кто из друзей Крыса по гороскопу? - кокетничала Лина.
   - С астрологией у меня дела хреново обстоят, но моя интуиция, почему- то подсказывает, что эта Крыса по характеру змея. Я угадал?
   - Вань, и за что ты так меня не любишь?
   - Я тебя, наоборот очень сильно люблю. Ибо сосуществовать с тобой может только человек, безумно тебя любящий. Имя твоего мужа должно соседствовать в скрижалях рядом с именами Ромео, Тахира, Тристана.
   - Подожди, ты на что, гад, намекаешь, они ведь все погибли из-за любимых.
   - Я не намекаю, я честно говорю.
   - Ну, и не надо, подумаешь, в гостинице остановлюсь.
   - Полкусочка, не глупи, моя квартира уже два года ждет твоего появления. И старики тебе обрадуются. Они на тебя молятся после того, когда ты с Борисом меня, дохлого, из дерьма выдернула.
   Лина засмущалась:
   - Ладно тебе. Что было, то прошло.
   - Когда тебя ждать и с чем?
   - Если б из себя всего такого честного не строил, то знал бы сейчас, что мой дед после войны жил в Чемале, Алтайского края.

49

  
  
   - Ни фига себе, - присвистнул Иван, - так не бывает.
   - Как видишь, бывает. Ты мне скажи, как мне лучше до тебя добраться?
   - Выезжай на Москву, там у меня 10-го чартерный рейс будет. Приедешь в Быково, найдешь там Саида Алимова, начальника по перевозкам. Покажешь документы, он тебя посадит на самолет. Ты одна или с малыми?
   - Естественно, с мальчишками. У них каникулы, пусть Алтай посмотрят.
   - Хорошо, до встречи.
   Сборы были недолгие: сделали выездные документы Мусе, купили билеты в Москву, и уже поезд нес их в столицу бывшей большой Родины. Насколько Лина любила этот город, сейчас все было по-другому. Вся атмосфера была пронизана страхом, он осязаемо висел в воздухе, отражаясь в глазах москвичей. Наверное, даже в злопамятном тридцать седьмом горожане так себя не ощущали. В метро все глазами провожали авоськи, кульки, пакеты в руках пассажиров. Милиционеры останавливали не только мужчин, но и женщин с детьми. О недавних трагедиях напоминали мемориальные доски в память о погибших. Москвичей нельзя было винить, их надо было понять. Люди элементарно боялись, они не чувствовали себя в безопасности ни дома, ни в театрах, ни на стадионах, ни на улице, ни в метро. Самый коммуникабельный город мира превратился в цитадель страха.
   Лина Алексеевна, очень эмоциональный человек, чутко реагирующий на любые изменения в состояниях своих пациентов, буквально задыхалась от негативных эмоций. Бегом с детьми, они пронеслись по городу, добираясь до Быкова, стремясь как можно быстрее покинуть Москву.
   Господин Алимов с таким подобострастием встретил Линино семейство, что можно было только предположить, сколько платит Ванька этому азиату. Лететь пришлось, правда, таки грузовым самолетом, но поскольку это был уже не первый рейс в Лининой биографии, то отнеслась она к этому спокойно.
   Зато Иван их встречал по классу люкс. Ради хохмы перед трапом самолета расстелили ковровую дорожку, а стоящий на краю летного поля оркестр исполнял любимых Лининых бардов. В момент её вступления на ковер они начали играть: "Милая моя, солнышко родное...". В это время к растерявшейся Лине подбежали дети с букетами гладиолусов. Пара букетов досталась ее обалдевшим отпрыскам. Экипажу прилетевшего самолета оставалось только гадать, кого они привезли. В сторонке, около шестисотого Мерседеса, стоял организатор

50

  
  
   этого шоу, представительный, подтянутый седой мужчина лет сорока с насмешливыми глазами. Снисходительно похлопывая руками, изображая аплодисменты, он довольно улыбался, глядя на гневно кипевшую Лину Алексеевну.
   - Иван, опять ты пьян!
   - Обижаешь, с утра во рту ни росинки. Дорогую гостью жду. С прибытием, Лина Алексеевна.
   - Отыгрался, да. Такой большой и такой дурной. Из детсадовского возраста никак не выйдешь. Устроил цирк, ты бы еще пионеров пригласил, а сам горн или барабан взял. Организовал привет Мальчишу.
   - Не выйдет с барабаном. Не достоин такой чести, всю жизнь Плохиш. Это ты у нас всегда была правильная и честная.
   - Опять старая пластинка. Если бы была такая, как ты говоришь, не водилась с плохишами из Афгана. Ну, что, здравствуй, братишка!
   Мужчина подхватил женщину на руки и закружил по взлетной полосе.
   Лина завизжала:
   - Отпусти на землю, скаженный. У нас уже годы не те. Ты меня еще на плечо посади, как двадцать лет назад. Линины дети от души хохотали над попытками матери выбраться из медвежьих объятий господина Ваянзина. Наконец, тому надоело демонстрировать свою недюжинную силу, он поставил Лину на землю, и важно, за руку поздоровался с Линиными пацанами.
   Наконец, все устроились в Мерседесе и под охраной ребят на джипе тронулись в путь. Иван привез их в свою городскую квартиру. Дверь он открывал, памятуя насмешливые слова подруги, сказанные два года назад по поводу его жилья: "Представляю ампир с кубизмом".
   Квартира была в новом доме на 4 семьи: с отдельным входом, гаражом, в двух уровнях и с небольшим палисадником перед домом, состоящим из цветочных клумб и альпийских горок. Метраж был замечательный: что в длину, то и в ширину. Чувствовалось, что дизайнер сильно увлекался модернизмом. Фантастические конструкции из металла и стекла вместо мебели. Кожаные диванчики и пуфики, неприятные для голого тела. Ноги расползались на скользкой плитке, покрывающей почти весь первый этаж.
   Осмотрев интерьер, Лина осторожно поинтересовалась:
   - Тебе комфортно тут жить?
   Иван замялся:
   - Понимаешь, меня практически дома не бывает, целыми днями я на работе, обедаю и ужинаю в ресторане. На праздники к старикам уезжаю.

51

  
  
   Здесь вообще только сплю. Я поэтому даже дом строить не стал, не нужен он мне. Для престижа эту хату взял, дизайнера самого дорогого пригласил, чтоб все, как у людей
   - У каких? - грустно поинтересовалась Лина. - Я не знаю, кто бы смог жить в этом вопиюще красочном вампиризме. Удивляюсь, как ты тут спишь, от этой цветовой гаммы у тебя бессонница должна быть. Твой генотип и фенотип выработали в тебе любовь к крепким, солидным вещам неброского цвета. Ты извини, но либо едем к старикам, либо в отель. Я здесь спать не смогу
   Иван Владимирович расстроился:
   - Так и знал, что тебе не понравится. А мать моя теперь меня на дерьмо изведет. Она когда в первый раз увидела, то плевалась, больше сюда не приезжала... " Стара, - говорит, - я, чтоб к цирку инопланетян привыкать". А теперь, после твоей научной критики, совсем меня съест.
   - И правильно сделает. Иметь такие деньги и мучиться в угоду другим. Идиотизм.
   - Хорошо, пусть будет бартер. Я разыскиваю тебе твоего деда, все равно тебе без меня не обойтись, а ты делаешь ремонт по своему вкусу. В деревню не повезу, засмеют. В отеле моем поживете.
   Так что, не распаковывая чемоданы, наши путешественники из дома "нового русского" перекочевали в трехместный номер частной гостиницы.
   Оставив детей у компьютера, Лина с выделенным ей секретарем поехала в офис единственной строительной фирмы города. Предупрежденное заранее начальство встречало ее у входа. Усевшись в удобное кресло, она быстро просматривала выданные ей каталоги, подчеркивая то, что нужно. Через двадцать минут взгляд директора фирмы из подобострастного стал уважающим. Финансовые вопросы утрясал секретарь. Стройматериалы должны были завезти завтра, а строители начали трудиться сверхурочно, счищая ультрасовременный "дизайн".
   Лина оставила удобные купе-стенли, не меняла планировку, практически ничего не изменила в ванных и туалетных комнатах. Но в спальне и гостевых комнатах появились обои пастельных, успокаивающих тонов, а мерзкую, скользкую плитку скрыло мягкое, удобное ковровое покрытие. Если в комнатах для гостей кровати остались прежние, только соответственно сменились покрывала и тюль, то в хозяйскую спальню Иван лично выбирал себе кровать, пока не остановился на огромном сексодроме из шикарной канадской березы. Лина подъехала в фирму, занимающуюся оформлением окон, и купила
  

52

  
  
   соответствующие занавеси. После переклейки обоев и укрепления коврового покрытия приехали девушки из этого магазина, и за день во всех комнатах на окнах висели настоящие произведения искусства. Та же самая процедура была проделана с коридором и холлом второго этажа. Новые обои, на пол - покрытие. Все хромированные загогулины сменили хрустальные люстры, бра, напольные лампы. Благо двери и окна-пакеты были сделаны из благородного дуба.
   Весь первый этаж сменил цветовую гамму на бежевую. Желтую краску оставили на кухне. В некоторых местах добавили полоску, а в холле сделали панели. Плитку оставили на кухне и в холле, все остальное заменили паркетом. Мебель-модерн увезли, а привезли "классику" с широкими удобными креслами и диванами, прочно стоящими на полу с покрытием из ткани, журнальными столиками из дерева, множеством цветов и огромным аквариумом с множеством рыбок.
   Линины сыновья принимали активное участие в ремонте. Аквариум - это вообще была идея младшего ребенка. А старший, учитывая интересы хозяина дома, подвальное помещение, до сего времени заброшенное, переделал в тир.
   Господин Ваянзин неуверенно заходил в отремонтированные пенаты. Весьма несмело он зашел в холл, довольно хмыкая, прошелся по гостиной, окинул внимательным взором кухню, поднялся на второй этаж, мельком одобрительно кивая, осмотрел гостевые, уверенно зашел в спальню и блаженно развалился на кровати, промолвив:
   - Надо было тебя два года назад затащить в этот гиперболоид, все это время жил бы, как человек.
   - Это понимать, что угодила? - смеясь, поинтересовалась Лина.
   Иван, жмурясь, как кот на завалинке, прогудел:
   - А то. Я же заходить в этот кошмар боялся.
   - Зачем терпел? - удивилась Лина Алексеевна.
   - Имидж, престиж, чтоб им пропасть.
   - Ладно, нечего соловья баснями кормить. Бартер есть бартер. Узнал что-то о деде?
   Иван поднялся с кровати и со свитой, состоящей из Лины, ее сыновей, телохранителей и секретаря, подался вниз в гостиную, где на столе дожидался всех испеченный утром пирог из семги и свежезаваренный чай.
   Вся компания дружно принялась за чаепитие. Иван, сначала весело жующий пирог, вдруг погрустнел.
   - Тяжела ты, шапка Мономаха. А ведь если б судьба по-другому повернулась, ты бы хозяйкой здесь сидела.
  

53

  
  
   - Если б судьба по-другому повернулась, ты бы в своем лессовхозе работал, - Лина строго взглянула на хозяина дома, затем повернулась к сыновьям. - А папе все дословно рассказывать не надо. Тупых я не рожала?
   Дети дружно покивали головами.
   - Ты законник, и этого не изменишь. Не тяни, говори по существу.
   - Линк, мне жаль, но дед твой уже умер. Прими мои соболезнования.
   - Вань, прекрати. Неужели ты думал, что я ожидала увидеть деда живым? Баба Вера умерла в декабре 1991 года в возрасте восьмидесяти трех лет. Он старше ее был, плюс ранения. Так что это понятно. Ты скажи, после него кто-то остался?
   - Да, он был женат второй раз. Жена тоже умерла. Но у них осталась дочь, получается, сводная сестра твоего отца, твоя тетка. Знаешь, как ее зовут? Вера Арсентьевна Глинкина. Работала учительницей истории, сейчас на пенсии. Завтра сможем поехать к ней.
   Ночевать и хозяин, и гости остались в обновленном доме.
   Две проблемы русского человека остаются насущными уже триста лет: дураки и дороги. В "Мерсе" по дороге в Чемал не проехать, поехали джипом. Хорошая, удобная машина, как раз по нашим трассам ездить. Шоссе было довольно оживленное, много иномарок, но "Тойота" уверенно обгоняла их. На каком-то отрезке пути из какой "зачуханной" деревеньки выскочил "Запорожец". Маленький, юркий, он шустро обогнал иномарки и нагло пристроился перед джипом. Ванькина охрана возмутилась, а Линин малый пристал к Ваянзину:
   - Дядя Ваня, давайте его "сделаем".
   Но Иван, обладавший чувством юмора, не разрешил обижать "Запор".
   Перед обалдевшими ментами с поста ГАИ гордо проплывал, как в анекдоте, старый "Запорожец", за ним джип с тонированными стеклами в виде охраны, а потом кавалькада иномарок.
   Это происшествие слегка встряхнуло Лину. С самого утра она сидела, вцепившись руками в сумочку, и боялась дышать. Наконец, Иван не выдержал:
   - Ты считаешь, тетке приятно будет познакомиться с трупом новоявленной племянницы?
   - Вань, ты не понимаешь. Моим деду с бабкой судьба давала шанс еще раз встретиться. Бабка с отцом эвакуировалась с Украины сначала под Сталинград. А дед там сражался. Они были рядом, но не увиделись. А
  

54

  
  
   дочь свою он назвал бабушкиным именем. Ты знаешь, я мужа своего увидела первый раз в 1977 году, когда у меня был выпускной вечер. Он
   тогда два года жил в Ташкенте, учился на вечернем в политехе, работал днем на авиационном заводе и жил от меня через улицу. Два года мы ходили рядом, судьбе было угодно развести нас на восемь лет, чтобы потом связать на всю жизнь.
   - Это ты к чему? - поинтересовался друг.
   - Да сама не знаю. Так, мысли вслух. У меня родители не имели родных сестер и братьев. Вернее, у мамы были, но умерли во время голода на Поволжье. А отец один у бабушки. И вдруг у отца сестра, пусть сводная. Он так всю жизнь нуждался в отеческом тепле, он так держался за своих двоюродных братьев. "Подставляли" его, а папа их прощал, потому что очень любил. А сейчас появилась родная сестра. Мне так хочется, чтобы все было хорошо... - Линка всхлипнула.
   Моментально дети отвлеклись от дороги и с тревогой уставились на мать. Иван пристроил Линину голову на свое плечо, успокаивающе махнул рукой мальчишкам, а другой начал гладить по голове:
   - Ты всегда хотела, чтобы всем было хорошо. С госпиталя помню, как ты "сынков" защищала от нас, а потом возилась с нами, грудью закрывая от патруля. Сто раз тебя могли выгнать с работы, спасало, что ты студентка мединститута, и врачи считались с тобой как с будущей коллегой.
   - А вы этим пользовались.
   - Так, самую малость. Мы тебя любили, боготворили, хвастались тобой.
   - Хвастались? - удивилась Лина. - Это что-то новенькое в моей биографии.
   - Хвастались, - подтвердил Иван, - больше ни в одном отделении не было медсестры-врача, офицера, которая дружила бы с рядовыми.
   - Ну, накрутил; - засмеялась медсестра-врач.
   - Подумаешь, зато ты смеешься, а не плачешь, - усмехнулся Иван Владимирович.
   Они уже въезжали в Чемал. Маленькие одноэтажные и скособоченные двухэтажные домики дореволюционной постройки. Перед одним таким архитектурным выкидышем джип и остановился.
   Вышли только Лина с Иваном, остальные остались в машине, но затем пацаны не усидели, потащились за ними.
   Лина Алексеевна осторожно постучала в дверь.
   - Входи, не закрыто, - раздался сочный, уверенный голос.
   Несмотря на лето, день выдался пасмурным. А потом в комнате горел свет, освещая гордо стоящую стенку "Хельга", купленную,

55

  
  
   видимо, еще в далекие советские времена. На стенах и полу лежали ковры, главное престижное достояние "совковых" граждан. Очень много хрусталя и фотографий - сразу видно что здесь живет учительница. Возле овального стола в центре комнаты, накрытого кружевной скатертью ручной вязки, стояло большое удобное кресло из велюра, в котором сидела женщина.
   Аккуратная стрижка из седых волос, через очки на мир взирают властные глаза, гордо вскинутая головка, чутко реагирующая на малейшие изменения в окружающей среде, недовольно поджатые губы. Не хватает только указки в руки - вылитый педагог в набедокурившем классе. В старушке чувствуется уверенность человека, привыкшего вершить судьбы людей.
   - Что вам угодно, господа-товарищи? - насмешливо поинтересовалась хозяйка дома. - Боюсь, вас ввели в заблуждение: моя скромная персона никак не может входить в круг ваших интересов. Или это какой-то очередной финт новой избирательной кампании? Так сразу скажу, не старайтесь понапрасну. Не ходила на ваши выборы и не буду. Не хочу пачкать себя даже малейшим подозрением в связи с этой кучкой оголтелых, зарвавшихся уголовников.
   - Тетя! - Лина робко попыталась остановить монолог учителя.
   Женщина осеклась:
   - Что? Кто?
   Лина Алексеевна постаралась взять себя в руки:
   - Глинкин Арсений Спиридонович - ваш отец?
   - Да, - губы у женщины дрожали
   - Это мой родной дедушка, мой отец - это его сын от первого брака, ваш сводный брат. Я ваша племянница Лина, а это мои дети: Валентин и Алексей, - Лина обняла за плечи подошедших сыновей.
   Женщина внимательно посмотрела на стоявшее в дверях трио. В середине дама постбальзаковского возраста, шатенка с короткой, аккуратно уложенной стрижкой, с характерными морщинками от смеха вокруг насмешливых глаз без косметики, чистое, ухоженное лицо, губы, слегка тронутые помадой. Слева высокий молодой человек с короткой стрижкой, худощавый, но не дистрофик, слегка выступил вперед, готовый в любую минуту встать на защиту матери. Справа мальчишка 11-12 лет, крепкого телосложения, видимо, занимающийся спортом, с округлым, как у матери, лицом и с таким же прямым носом. У всех троих были одинаковые очи: европеоидный разрез темно-карих глаз.
   Вера Арсентьевна тяжело поднялась из кресла и сделала несколько неуверенных шагов по направлению к Лининому семейству.

56

  
  
   - Вы дочь Алексея?
   - Да, - Лина шагнула к старушке и обняла ее, с боков Глинкину обняли внуки.
   Последующие 15 минут шел бессвязный разговор, плач, смех. Затем гости уселись за стол, хозяйка заварила чай, а Ванькины ребята притащили разные вкусности типа рулетов "Balkconi" и конфет "Птичье молоко".
   - Тетя Вера, извините, я вас не познакомила со своим другом - представила Лина Ивана.
   - Иван Владимирович Ваянзин, - Иван церемонно поклонился.
   - Я думала, это твой муж, - наивно объяснила тетка.
   - Нет, муж у меня в командировке, а Ваня, друг мой с Афгана, проживает рядом с вами. Когда ответ на мой запрос пришел, я сразу к нему обратилась. Он мне помог, встретил, к вам привез.
   - А ты, какое отношение к Афганистану имеешь?
   - Будучи студенткой мединститута, подрабатывала три года в госпитале ТУРКВО. Мы же с родителями в Ташкенте жили, на территории Туркестанского округа. Самолетами нашего завода туда ребят везли, оттуда на заводской аэродром в Тузеле раненые и груз - 200 прибывали. Это уже после ташкентских госпиталей их по всему Союзу рассылали. Я в инфекции, на гепатите работала. Там с Иваном в декабре 1981 года и познакомилась.
   - А у меня сын в Афганистане погиб, в Баграме служил, в развед взводе. Невестка с внуком покружилась тут немного, подцепила "нового русского" и в Барнаул подалась с мужем. Я здесь одна кукую, правда, ученики не забывают, заходят. Соседи помогают. Но по внуку очень скучаю: Сенечка очень на сына похож. Ведь моего сына тоже Алексеем звали, я его так, чтобы папу порадовать, назвала.
   - Подождите, тетя Вера, вы, что, про отца моего знали? - удивилась Лина
   - Естественно, - в свою очередь удивилась тетка. - Папа очень переживал, что при живом отце сын растет сиротой. Злился, сердился, не скрывал своей вины. Но никогда ни одного плохого слова по поводу Веры Алексеевны себе не позволил и нам не дал.
   - Чего же он не разыскал отца? - разозлилась Линка
   - Линочка, он сидел, потом воевал, потом валялся в госпиталях, одна операция за другой. Когда смог, наконец, прийти в себя, сын уже стал взрослым человеком. Отцу было стыдно навешивать на плечи брошенного, пусть не по его воле, сына свою сомнительную персону с грузом

57

  
  
   лагерей, репрессий, штрафбатов. Ведь в советское время не приветствовались такие родственники, он мог испортить карьеру ребенку, поэтому
   предпочел жить страдая. Но я знала, что у меня есть брат. Кстати, Линочка, твой старший сын очень похож на твоего дедушку. Кстати, а почему твой отец не искал отца?
   - Он ничего про него не знал. Это была тайна, хранимая строго всем семейством Алмазовых.
   - Откуда же ты узнала? Раз не было никаких сведений, - удивилась старушка.
   Линины сыновья засмеялись, к ним присоединился Иван.
   - Сведения ни к чему, если у Лины цель появилась, - пояснил свой смех Ваянзин.
   Лина недовольно начала объяснять:
   - Я отдыхала два года назад в Польше и решила разыскать каких-либо родственников со стороны матери отца, своей бабушки по польской линии.
   - А разыскала наследство, - прыснули сыновья.
   Лина Алексеевна пояснила:
   -Не наследство, а завещание своей прапрабабки. В свое время, не простив мужу разорения, пани Ядвига быстро выдала свою дочь за Алексея Алмазова, а сама уехала за границу, где два раза весьма удачно вышла замуж и овдовела. Свои богатства она оставила своей дочери и ее мужу, а также их детям и внукам. На момент объявления завещания учитываются все наследники, не запятнавшие себя браками с иноверцами, в особенности, с "избранным" народом, а также доказавшие свое дворянское происхождение. Из таких осталась одна родная внучка пани Ядвиги, Любовь Алексеевна, 87 лет от роду. Ей надо продержаться полгода, нет, уже 3, 5 месяца до дележки. После прочтения завещания она уже побывала в реанимации. Так что неизвестно, удастся ей воспользоваться наследством или нет. Ее дети не в счет, муж ее был прекрасным человеком, но евреем. Пара наследников уже погибла, мой отец попал в аварию. Кто-то упорно хочет убрать даже условно возможных наследников.
   - Что ты имеешь в виду под "условно возможными наследниками"? - поинтересовалась старая учительница.
   - Это я о своем отце. То, что бабушка дворянка, коню понятно, а вот насчет дедушки - сплошной прочерк. Папе денег не надо, но меня разозлила наглость, с которой убирают людей, моих родственников. Я съездила в Нелидово, узнала все, что можно, о дедушке и сделала запрос в

58

  
  
   ФСБ. Меня раздражает то, что кто-то знает больше о моей семье, чем я. Я тоже хочу быть в курсе событий.
   - Любопытство - одна из главных черт ее характера, - пояснил Иван Владимирович.
   - Не любопытство, а любознательность, - сердито уточнила Лина Алексеевна.
   - Деточка моя, возвращаясь к нашим "баранам", твой отец - не условно возможный наследник, а, по-видимому, учитывая преклонный возраст родственницы, единственный наследник. Твой дед, Глинкин Арсений Спиридонович, был потомственным дворянином. Отчество и фамилия изменены во время гражданской войны, чтобы не заподозрили в дворянском происхождении. Его отца звали Георгий Глинский и род мы ведем наравне с Рюриковичами, наша прапрапрабабка Елена Глинская была замужем за царем Василием и являлась матерью Ивана Грозного!
   В оглушительной тишине, послышался чей-то всхлип. Лина неуверенно сказала:
   - Всегда знала, что уборка квартиры - не царское дело. Не зря гены протестовали.
   Сыновья подхватили:
   - Вот-вот, а нас заставляешь.
   - У меня 50% этой крови, 50% крестьянской. У вас всего 25% "дворянства", а 75% нормальной. Чтобы даже не возникало мысли о своей исключительности.
   Вера Арсентьева смутилась:
   - Нет-нет, вы не совсем правильно поняли. Глинские не правили, но всегда были опорой трону. И не раз представители нашего рода, роднились с боковыми ветвями царской фамилии. Георгий, старший брат, находился при дворе, Иннокентий был младшим сыном в семье, служил в Министерстве иностранных дел, в отделении дипломатической связи. На момент революции покинуть страну вместе с матерью не успел. Старший брат с женой погибли в Петрограде в те страшные дни. Иннокентий, взяв документы убитого сторожа при Министерстве иностранных дел, бежал в Тверь к тетке. Дед находился на ночном дежурстве, когда в здание вошли вооруженные солдаты и матросы. Уничтожив коды и шифры, он бежал через запасной ход. Забежал в сторожку, хотел там пересидеть, у него с привратником-ровесником хорошие отношения были, Спиридон еще смеялся: "Я, видать, барин, незаконнорожденный. Только меня на Глинкина хватило, а Глинские уже дворяне. А так барин, мы с вами родня какая-то дальняя". Отец не раз говорил, что это могло быть правдой: после отмены крепостного права многие в город

59

  
  
   подались с видоизмененными барскими фамилиями. В общем дружил дед со Спиридоном, если можно так сказать про барина и привратника.
   Но когда Иннокентий забежал туда, то увидел лишь труп парня с пронзенной грудью, на штык сторож напоролся. Сейчас многие говорят, что революция была самой бескровной. Чушь - сколько невинных людей погибло тогда в таких бессмысленных стычках. Кеша сначала растерялся, а потом сообразил: быстро обменялся одеждой и документами с Глинкиным и уже в таком виде заявился к тетушке в Тверь. Родственница оказалась весьма удачно за границей, а хозяйствующая в доме нянька, вырастившая не одно поколение Глинских, скоренько закрыла господский дом, взяв оттуда только нужное по тем временам: продукты и золотые побрякушки и со своим воспитанником - молодым барином подалась к себе на родину, в Нелидово. Там они поселились в избе, принадлежавшей родителям няни. Соседи все считали Кешу - ее сыном. Иннокентий, теперь Спиридон, начал работать на железной дороге.
   Через пару месяцев нянька отправилась в Петроград узнать что-либо о Глинских. В барском доме находился какой-то Наркомат, из дворни сыскался только конюх, который теперь служил здесь ночным сторожем. Он-то и рассказал, что старшего брата с женой убили бандиты, проникшие в дом в надежде на добычу. Слуги разбежались, барыня старая с сестрой своей из Твери, как за границей на водах лечилась, так там и жить осталась. А барчонок малый в ночь ограбления и убийства пропал. Младшего брата убили в Министерстве, никого из Глинских не осталось. Но нянюшка была женщина решительная, неделю моталась она по вокзалам, и рынкам, пока на Финском вокзале не наткнулась на тощее чумазое создание, просящее на перроне у пассажиров подаяние. Ольга Степановна железной рукой схватила за шиворот беспризорника, пытающегося залезть к ней в сумку, подняла жертву на уровень своих глаз, и сквозь грязь на нее взглянули такие знакомые стальные глаза Глинских. Сенечка не сразу признал няню, но, признав, вцепился в бабу Олю энцефалитным клещем. Няня не стала терять время на отмывание, на последние деньги схватила извозчика до Николаевского вокзала и первым же поездом отправилась домой.
   Дядя, чудом обретший племянника, чтобы не вызывать лишних вопросов, выправил ему документы как своему сыну. Таким образом, Арсений Георгиевич Глинский стал Арсением Спиридоновичем Глинкиным. Зажили они дружной семьей. Но в гражданскую Иннокентия-Спиридона мобилизовали как специалиста. С войны он не вернулся,

60

  
  
   отец жил с няней на пенсию погибшего дяди-отца. Анкета у него была чистая, потому его без всяких проблем приняли на курсы связистов при
   Нелидово, няня уже умерла. Начал встречаться с твоей бабушкой, она познакомила его с родителями. И, хотя не было сказано ни одного слова, Верочкины родители догадались, что жених из дворян. Они очень радовались этому браку, отцу тоже было приятно, что род Глинских останется чистым. Одна только невеста не догадывалась о всей буржуазности предстоящего брака. Она вся была в комсомоле, а потому не мешала радоваться жениху и родне. Верочка так и не узнала о дворянском происхождении мужа, сына и своего собственного. Она забрала сына, и навсегда ушла из жизни отца, разрешив оставить на память золотые часы.
   Эти золотые часы Иннокентий приобрел в Париже, на Политехнической выставке. Он там был в служебной командировке, не удержался, вместе со всем бомондом присутствуя на открытии, чтобы в честь этого события не приобрести сувенир - часы "Сен-Омега", пять медалей. Когда Спиридон-Кеша уходил на войну, часы отдал племяннику. Отец подарил сыну.
   Старушка замолчала, от долгого рассказа запершило в горле. Она отпила из чашки. Лина прервала паузу:
   - Да, эти часы у отца до сих пор есть. Их сберегли, не продали в Великую Отечественную, они до сих пор ходят. В восьмидесятые годы я показывала их своему однокурснику, Гаспаряну, сыну часовщика из Еревана. Он предлагал десять тысяч рублей - стоимость "Волги" ГАЗ-24 по тем временам. Отец говорит: "Умру, тогда делайте, что хотите, а пока жив, пусть лежат".
   - Правильно, Глинские всегда чтили память предков, - одобрила действия брата Вера Арсентьевна. - Так что Алексей - самый настоящий наследник. Поздравляю вас, - тетка расцеловала Линку.
   Иван усмехнулся:
   - Да, конечно, мне очень жаль прерывать такую идиллию, но чувства к бумаге не подошьешь. У вас есть какие-то документы, подтверждающие эту историю?
   Глинкина-Глинская задумалась:
   - Я знаю эту историю со слов отца, потом, мне как преподавателю истории интересно было собирать малейшие заметки о роде Глинских. Здесь в папках у меня записана подробнейшая родословная Глинских, от первого боярина Глины, что вместе с Рюриком объединял полян, древлян, дреговичей и прочих славян, до ее последних представителей. Все их подвиги, награды, звания. Но это не доказательство.
   Ваянзин молчаливо покачал головой, соглашаясь.

61

  
  
   Учительница задумалась:
   - После всех лагерей у отца не осталось больше ни одной вещицы, напоминающей о родине. Помню в детстве, когда он читал мне сказки про разных принцев, королевичей, он описывал мне сказочные комнаты дворцов. Он давал такое подробное описание, что теперь я понимаю, что отец просто вспоминал свой дом из детства.
   - Тетя, вы что-нибудь помните? - взмолилась Линка.
   - В сказке дворец всегда стоял на реке или море, его окружало много дворцов поменьше. Рядом был красивый воздушный мост с ажурными фонарями, которые по вечерам зажигали сердитые усатые дядьки.
   - Это можно сказать о любом доме в Ленинграде, - грустно заметила Лина Алексеевна.
   - Отец обожал вспоминать Павловск, Царское Село, Летний сад. Несколько раз, когда он рассказывал мне сказку, в его повествовании на фронтоне соседнего дворца была запечатлена птица. Видать, рядом находилось здание с гербом птицы, раз это чем-то заинтересовало ребенка.
   - Это хоть какая-то зацепка, - заинтересовался Иван.
   - Какая зацепка? Что она нам дает? Дом на реке в Петербурге, у какого-то моста, где рядом здание с птицей на фронтоне. Мужик стоит в пиджаке и дерево во, - показала Лина,- Даже если сохранилось здание, то гербы посбивали в 17-м. И, если предположить, что мы найдем все-таки родовое гнездо Глинских, что это нам дает? Петербуржское дворянство не сделает запись в гербовых книгах на основании знаний об истории рода и нахождения родового дома.
   - Подожди, племяшка, что-то вертится у меня в голове из этих детских сказок. Вроде одного принца похитили в детстве, но он взрослым пришел в свой родной замок, зашел в свою комнату и доказал всем, что он - принц.
   - Тетя, а точнее, что за комната и что достал?
   - "Я достаю из широких штанин..." - Ванька ехидно улыбнулся.
   - Скажи спасибо, что здесь мои дети, а то бы получил по тому, что достал, - огрызнулась взведенная Лина.
   - Ты знаешь, это было так давно. Тебе еще повезло, что старческая память избирательна: помнит дальние события и не помнит, что было вчера. Комната принца была с птицами, по-моему, лебедями.
   - Опять птицы, сколько же этих пернатых искать? - простонала Лина Алексеевна.
  

62

  
  
   - Да, знаешь, точно лебеди. В других сказках они спасали мальчика от колдуньи, приносили вовремя меч. Но везде были лебеди. Извини, больше ничего не помню.
   - Ладно, и так спасибо тебе, узнали столько много нового.
   - Останетесь ночевать?
   - Нет. Мы сейчас к Ваниным старикам, а завтра домой. Я пришлю тебе фотографии отца, мамы, сестры, мужа, детей. Отец тебе позвонит или напишет. Можешь быть уверена, он тебе будет рад. А здесь не стесняйся, если что надо, звони Ивану, он поможет.
   Родственники обнялись, на прощанье тетка подарила Лине папки с родословной Глинских.
   На обратном пути, все как-то странно притихли, только Иван Владимирович кидал на свою старую подругу многозначительные взгляды. В конце концов, он не выдержал:
   - Я что-то не совсем понял твою фразу насчет твоего многострадательного поиска в роли орнитолога.
   Лина виновато повела плечами:
   - Нет, специально я ничего искать не буду. Тут всего ничего осталось до конца срока. Ну, ты же знаешь, жизнь иногда такие коленца выкидывает...
   - Коленца, говоришь... Ну, ну... - понимающе хмыкнул Иван.
   Под это хмыканье они и выехали в Ванькин леспромхоз.
   Ванькины родители радушно приняли Лину, а детей вообще не знали куда посадить. Ванькина мать, многозначительно поглядывая на сына, вздыхала: "А мне, видать, не дождаться". Иван, рассвирепев от этих намеков, сорвался и ушел из дома на улицу.
   Утром Ванька посадил их на самолет, летевший до Киева, и друзья опять расстались на неизвестное время. Ванькина охрана продолжала держать круговую оборону вокруг Лининых родителей. Бабу Любу охранял внук, о Гере никто ничего не слышал. Лина вернулась домой, к обычной жизни.
   Обычная жизнь, состоящая из походов на море, работы на огороде и перезвона с родственниками, закончилась через 2 недели. С июля месяца Лина находилась в заслуженном отпуске, но у нее в запасе были два административных отпуска, полученных на двоих детей. Она решила использовать их "на полную катушку", отдыхать вплоть до 1-го сентября.
   Муж, опять находившийся в командировке, был полностью с этим согласен: "Лучше побудь дома с детьми, все равно всю зарплату на проезд тратишь".

63

  
  
   Именно он позвонил 28 июля:
   - Слушай, Мышь, у вас еще целый месяц отдыха. Малому на следующий год поступать, все лето будем заняты. Смотайся с детьми в Петербург. Они там 300 лет отмечали, наверняка красиво. Покажешь мальчишкам, как цари жили.
   Директива получена - это самое главное. А уже провести ее в жизнь - это плевое дело. Лина засела на телефоне, обзванивая все турагентства. В конце концов, найдя подходящую программу "Юбилейный Петербург", поехала на Тираспольскую улицу оформлять документы и билеты. Ровно через два дня она мчалась на скором поезде в город на Неве.
   Перед отъездом Лина позвонила отцу:
   - Пап, мы едем в Ленинград...
   Отец помолчал, потом нехотя буркнул:
   - Неугомонная ты у нас... Зачем тебе это нужно?
   Линка возмутилась:
   - Это я-то неугомонная? Кто бы говорил? Вы с бабулей Верой и мне, и всем моим потомкам сто очков форы дадите. А потом, ничего специально я предпринимать не буду, в конце концов, я с детьми просто еду на экскурсию. Но если случайно, подчеркиваю, случайно я на что-то наткнусь, то страусиной политики, как некоторые, придерживаться не буду.
   - Я так понимаю, это ты меня имеешь в виду?
   - Правильно. Ты когда сестре позвонишь?
   - У меня нет сестры, и все - закончили разговор.
   - Как скажешь, только потом не пожалей.
   Закончили они разговор, очень недовольные друг другом. Два упертых в чем-то Тельца слишком сложно для окружающих.
   Смотря на мелькающий в окне купе пейзаж, Лина перебирала этот разговор в памяти, пытаясь, найти такие слова, чтобы достучаться до отца.
   Поезд попался им какой-то странный, в нем не было вагона-ресторана. Лина, привыкшая к московскому экспрессу, где сутками таскали еду из вагона-ресторана, а на станциях радушные селяне продавали снедь, не взяла с собой в дорогу продуктов. И если младшему сыну было "по барабану" отсутствие еды, он в дороге принципиально не ел, а только сосал леденцы, которые разумная "дытына" предусмотрительно приобрела. Лина же со старшим ребенком, вынужденные держать головку, голодными гиенами соскакивали на каждой станции в надежде купить что-то съестное. Но, проехав ночью Украину, весь день они

64

  
  
  
   ехали по коммунистической Белоруссии, где менты гоняли несчастных спекулянтов, решившихся продать картошечки с родного огорода. В результате им пришлось довольствоваться печеньем и чаем, купленными у проводников.
   Улеглись голодными, а утром прибыли в Петербург в шесть утра. Город был непривычно залит солнцем. Линка, знакомая с Ленинградом, по опыту прежних поездок, запаслась для детей и себя теплой одеждой, куртками и зонтами. Дети, нагруженные сумками, весьма недвусмысленно смотрели на мать.
   Лина недовольно буркнула:
   - Это не в счет, к обеду пойдет дождь, вот тогда скажете спасибо.
   Валек возмущенно посмотрел на родительницу:
   - И что, нам постоянно это с собой таскать в надежде на дождь? Молодой человек через полчаса ныть начнет. Ни фига себе - отпуск, верблюд в квесте.
   Лина строго взглянула на сыновей:
   - Едем сейчас на Московский вокзал, сдадим вещи в камеру хранения. Но если пойдет дождь, пеняйте на себя.
   Осмотрительный Телец, Алёшка, посмотрев на родственников невинными глазами, предложил:
   - Но зонты мы можем взять с собой. Ведь их нести нетяжело, правда, Валь?
   Старший ребенок, пивший в этот момент фанту, аж поперхнулся от такой наглости.
   Мать выступила рефери:
   - Лешаня, ты несешь зонты, Валек - видеокамеру, я сумку с документами.
   Оставив вещи в камере хранения, экскурсанты отправились в путь по Невскому проспекту. До заселения в гостиницу оставалось пять часов, надо было их чем-то занять. Увидев открытую уже пиццерию, проголодавшееся семейство бросилось завтракать.
   Для тех, кто не знает, длина Невского проспекта составляет 4,5 километра, в этот день наши путешественники прошли его три раза туда и обратно. Лина неплохо ориентировалась в колыбели революции, а потому по ходу давала пояснения, проходя мимо отреставрированных зданий. В конце концов, сыновья стали хохотать:
   - Мамуль, зачем нам гид? Ты сама как Малый энциклопедический словарь.
   Мать усмехнулась:

65

  
  
   - Но ведь не Большой?
   Гид им попался замечательный. Преподаватель-филолог из университета, безумно влюбленная в свой город, Леночка говорила без остановки. В предыдущие свои приезды, Лина была только проездом на стрелке Васильевского острова. Потому от пешеходной прогулки по острову пришла в восторг, а отреставрированный дворец генерал-губернатора Меньшикова вернул ее памятные в изумительные дни детства.
   От предложенной поездки в Кронштадт пришлось отказаться, так как все домочадцы основательно подустали, но не поскупилась потратить три тысячи рублей на остальные дополнительные экскурсии. "На закуску", дети уговорили ее зайти в зоологический музей. Все трое получили море удовольствия от этого посещения, а сделанные фотографии Лешки с диким поросенком, мамы со змеей, а Валька с гигантским раком, долго будут приводить в умиление отца семейства.
   Основательно выспавшись еще немного белой ночью, семейство с утра было готово к экскурсиям. Впервые побывав, на открытом к юбилею Каменном острове, Линка с легкостью поняла, что до этого она приезжала только в Ленинград - колыбель революции. Теперь Петербург открывал все тайны, как старая кокетка, после удачно проведенной пластической операции с удовольствием поражает окружающих своей вновь отреставрированной внешностью.
   Куртки и зонты они привезли зря, весь город был залит солнцем, термометр на знаменитых часах, отсчитывающих время до юбилея, нагло показывал 40` по Цельсию.
   Народ обливался потом, проглатывал галлоны воды и тонны мороженого. Там, где асфальт пытался состязаться с исторически знаменитой брусчаткой, четко отпечатывались следы аборигенов и гостей города, смутно напоминая Лине ее родину.
   Посетив в этот день Каменный остров, Елагинский дворец, Русский музей, проехав все большие острова и пробежавшись по Невскому проспекту, вся группа блаженно устроилась на катере, готовясь прослушать очередную экскурсию: "Реки и каналы Петербурга".
   Лина, удобно устроившись с детьми на корме, вытянула натруженные ноги. Сквозь дрему она слышала симфонический оркестр, сопровождавший плавную речь гида.
   Экскурсия заканчивалась на Мойке, напротив Строгановского дворца. Рядом с ним располагался дом, принадлежащий детскому приюту.
   Гид довольно бодрым голосом заканчивала программу:

66

  
  
   - В царские времена многие крепостные, не желавшие, чтобы их детей ждала участь родителей, под покровом ночи приносили своих чад сюда.
   Достаточно было позвонить, как из окна спускалась корзина, куда несчастная мать клала своего ребенка в надежде на лучшую долю. Дети, выросшие в приюте, числились в мещанском сословии. Не брезговали приютом и дворянки, избавлявшиеся таким образом от незаконнорожденного потомства. На фронтоне здания до сих пор сохранился герб материнства - пеликан с крыльями, защищающий птенцов. На этом наша экскурсия закончена, спасибо за внимание. Кто желает, может приобрести у меня открытки с видами города и сувениры.
   Естественно, два "птенца" требовательно-просяще уставились на мать. Лина обреченно отдала им кошелек и побрела из салона на палубу, чтобы с нее спрыгнуть на пристань.
   Лина стояла на набережной, облокотясь на парапет, когда подбежавшие сыновья с криками бросились целовать родительницу:
   - Пеликанша, ты наша любимая! - орали мальчишки на всю Мойку.
   Перехватив улыбку, экскурсовода, Лина виновато объяснила:
   - Это они меня решили птичкой с фронтона поддеть.
   Уже договаривая фразу, Лина резко развернулась в сторону приюта. Начиная что-то смутно подозревать, туда обернулись и пацаны.
   Лина, как в бреду, произнесла:
   - Дом на реке в Петербурге, у моста, рядом здание с птицей на фронтоне...
   Гид удивленно посмотрела на семейство:
   - А что вас конкретно интересует? Вот Мойка, вот приют с птицей, вот мост.
   - Леночка, - умоляюще прошептала Лина, складывая ладони у груди, - что за здания находятся рядом?
   - Самое знаменитое - Строгановский дворец, он еще находится практически весь на реставрации, правда, на первом этаже работает музей восковых фигур "Романовы в лицах", и магазин "Музей шоколада". Сходите, получите удовольствие. В приюте - училище. Дальше в здании - какой-то Стройглавк. С этой стороны на Невский смотрит банк. А дальше здания находятся на реставрации, видите обвешаны маскировочной сетью.
   Остроумные горожане, потратив массу денег и сил на реставрацию города, все равно к юбилею не успели, и те здания которые могли помешать прекрасной перспективе, закрывали "потемкинскими" занавесками, на которых художники изображали здание, таким, каким оно будет после ремонта.

67

  
  
   Рядом с ними, напротив причала, было как раз такое здание.
   Лина схватила донельзя удивленную Леночку за руки:
   - А кто здесь жил до революции?
   - Ну, это я вам вряд ли скажу, мы говорим лишь про те дома, где жили очень известные люди. Конкретно вам вряд ли кто-то скажет. Это вам нужно в архив бюро инвентаризации. Там наверняка скажут.
   - Извините, Лена, у вас госучреждения с которого часу работают?
   - Да с девяти часов. Это бюро недалеко от Московского вокзала, почти рядом с вашей гостиницей. Спросите на рецепшен, вам любой ленинградец ответит.
   - Спасибо большое!
   Линино семейство бегом бросилось в гостиницу. К сожалению, из присутствующего дежурного персонала не оказалось коренных жителей, все были приезжие, из бывших республик Советского Союза.
   Поэтому дежурная, приятная женщина 35 лет, приехавшая из Грузии, успокоила Лину:
   - Сейчас все равно ночь, а утром хозяйка придет, она местная, все вам объяснит.
   Понимая разумность доводов, Лина всю ночь не могла заснуть, пытаясь припомнить все, что было можно, из беседы с теткой, а уже когда солнце нахально стало светить в окна частного пансиона, она задремала.
   Утром этого дня у них не было экскурсий до часу дня, но даже если бы и были, Лина никуда не пошла бы. Дождавшись, наконец, хозяйку, удивительно душевную женщину, получили остальной маршрут следования.
   Выйдя из гостиницы, пошли направо, повернули во второй переулок слева, прошли квартал, завернули направо и уткнулись в табличку: "Городское Бюро Инвентаризации зданий г. Петербурга".
   Дверь, тяжелая, бронированная и обитая деревом, вела в полуподвальное помещение. После уличной жары и света, глаза с трудом привыкали к полусумраку, а тело - к прохладе. Несмотря на отсутствие кондиционеров, петербургские каменные стены и подвалы хорошо хранили влажный холод. В помещении было удивительно тихо, посетителей кроме Лины с сыновьями, не было. Потыкавшись в закрытые двери, они, наконец, нашли открытое помещение. В комнате с маленькими зарешеченными окошками под потолком стояло шесть старых стульев, явно переживших столетний юбилей. За самым дальним столом, согнувшись над завтраком, сидела невзрачная особа, неопределенного

68

  
  
   возраста. Своими допотопными очками в металлической оправе, огромным лбом и зачесанными волосами она напоминала летучую мышь.
   "Нетопырь" досадливо оторвалась от еды и весьма недовольно спросила вошедших:
   - Что надо? Все в отпусках. Насчет справок приходите в сентябре.
   - А архив? - поинтересовалась Лина.
   - Там вообще ремонт, потекли стены в подвале, крысы появились. Пока не наведем порядок, работать не будем. Денег в бюджете нет, ремонтируем сами.
   Лина попыталась продолжить разговор:
   - Но ведь к юбилею весь город реставрируют, найдутся деньги и на архив.
   "Мышь" неожиданно взвилась из-за стола:
   - У них деньги есть только на вывеску, все, что в центре, куда туристы суются. А на нас денег нет и не будет.
   Лина решительно достала из сумки сто долларов
   - Извините, где у вас касса взаимопомощи, я хочу пожертвовать на ремонт.
   Дама грохнулась со всего размаху на стул, и тот, не выдержав такого хамства, развалился, так что "мышь" оказалась на полу.
   Потрясение было таким большим, что чиновница, не обращая внимания на падение и ушибы, первым делом, выползая из - под стола, спросила:
   - Вы серьезно?
   - Абсолютно, - подтвердила Лина, кладя купюру на стол.
   Существо, вылезшее из-под обломков, оказалось девицей инфантильного строения в брючках времен "хиппи" и "блокадной" кофточке. Она долго трясла Линину руку, повторяя одно и то же:
   - Вы не понимаете, это ведь замазка, цемент, краска. Нет, вы не понимаете... Господи, да что сегодня за день, надо в божницу заглянуть. Господи, да чем я могу вас отблагодарить?
   Задержав внимание говорившей на последней фразе, Лина резко перевела разговор на интересующую ее тему:
   - Извините, сударыня, мы приезжие, когда-то очень давно, до революции, мои предки жили в Петербурге, на Мойке. Не могли бы, вы, никоим образом, не рассматривая это жалкое подаяние в виде взятки, оказать такую любезность и по мере сил своих и возможностей помочь нам в этой благородной задаче - поклониться дому предков.
   "Летучая мышь" только что не п...ла от Лининой речи. С улыбкой неземного восторга она вслушивалась в слова:

69

  
  
   - Петербуржцев видно через века. Кровь ничем не испортишь. Сударыня, почту за честь оказать вам такую любезность.
   Шумной толпой они отправились в архив. Непонятно, как чиновница разбиралась в этих завалах, но очень шустрой обезьянкой она скакала по стеллажам, пока не остановилась.
   - Ага, вот и Мойка, начало двадцатого века. Помогайте тащить папки наверх.
   Доверху нагруженные макулатурой, "благородные" потомки потащились назад, в комнату.
   "Летучая мышь" кидалась на папки, как вампир на жертвы:
   - Ага, Мойка, 25, 27, 29, а вот Строгановский дворец, так здесь Оболенские жили, тут Тучковы, это дом Репниных, так, этот принадлежал Толстым, вот Глинские приобрели особняк на Мойке, имеются документы о купле-продаже.
   - Стойте, - Лина устало присела на стул. - Меня интересует особняк, принадлежавший Глинским.
   - Так, давайте сюда вот ту большую зеленую папку. Ага, вот это здание... в особняке идет реставрация. Сейчас я вам все на листке запишу.
   Сто раз произнеся "спасибо", Лина с мальчишками покинули архив, держа законную "добычу" в закрытой "насмерть" сумочке.
   Несмотря на то, что Лина бодрилась и держалась энергично на людях, в душе она жутко боялась. Страшно было стоять у порога тайны, страшно было раскрыть ее и включиться по новой в марафон по добыче наследства, страшно было ничего не найти и до конца жизни жить с нераскрытой тайной своего происхождения.
   Переполняемая суматошными мыслями, мать семейства, крепко держа детей за руки, подходила к родовому гнезду. А дом, переживший века, безмятежно взирал на мир сквозь реставрационную сетку. Лина огляделась по сторонам: народ мчался по своим делам, обращая мало внимания на туристов, а экскурсанты на пристани весело галдели, озабоченные лишь тем, чтобы безопасно попасть на катер. В общем, можно было приступать к операции незаконного вторжения в зону реставрируемого здания.
   Прошептав "Отче наш", Лина перекрестилась и нырнула под сетку. Ни дверей, ни окон у дома не было, крыша тоже практически отсутствовала, так что света для тщательного осмотра здания было достаточно. Проникнув в дом через пролом в стене, семейство попало в огромный зал с мраморной лестницей. Через груды строительного мусора кое - где угадывался паркет из красного дерева. Мраморные колонны и лестница были в лучшем состоянии, чем стены, от которых осталась

70

  
  
   только каменная кладка без штукатурки и лепнины. Валек, оглядевшись по сторонам, усмехнулся:
   - Узорами, и картинами здесь не пахнет, вряд ли что найдем.
   - Как там у Каверина "... бороться, искать, найти и не сдаваться"? - переспросила Лина саму себя.
   - По отдельности будем смотреть или вместе пойдем?
   - Вместе, - хором уточнили сыновья, слегка смущенные тишиной после шума Невского проспекта.
   - Вместе, так вместе, - легко согласилась Лина, тоже немного трусившая. Хотя спрашивается, чего бояться: рабочих нет. Пустое здание, светло, ходи и смотри, никто не мешает.
   Тщательно проверив первый этаж, пришли к мысли, что здесь были только вестибюль, кухня и подсобные помещения. Нужно было двигаться на второй этаж, поднявшись по лестнице через пролом в стене, они оказались в большом помещении, где когда-то имелись четыре двери, да еще одна балконная и четыре окна, по два от балкона. Видимо, раньше это была большая зала. Правда, здесь на стенах сохранилась в некоторых местах штукатурка, на потолке имелся узорный рисунок в лепных медальонах. Осторожно передвигаясь по шатким перекрытиям пола, семейство обследовало остальные комнаты второго этажа. Весь этаж был в таком состоянии, что искать и как - было непонятно? Единственное достижение, у цокольной стены они обнаружили еще одну лестницу, весьма ненадежную на вид, которая вела на третий этаж.
   - Ну, че рискнем? - спросил Валек, недоверчиво разглядывая историческое строительное сооружение. Леша, уже хорошо рассмотревший ненадежные ступени, категорически отказался:
   - А че мы там забыли? Такой же мусор, что и здесь.
   - Не - по большому счету, ты прав, - задумчиво рассматривая окружающий антураж, согласилась с ним мать. - Здание в таком аварийном состоянии, что рассмотреть здесь каких-то птиц, указывающих на разгадку, невозможно. Не судьба нам подтвердить дедово дворянство. Так, "бастарды", нам на выход, пора нам на экскурсию
   В этот день у них в плане стояло посещение Петропавловской крепости, обзорная экскурсия по городу, и на закуску Исакий. Затем группа встречалась в двенадцать часов ночи у Московского вокзала, где на автобусе они отправлялись "разводить" мосты. Опечаленное неудачным поиском, семейство индиферентно участвовало в экскурсиях. В Исаакиевский собор прибыли уж совсем "американские" туристы, вечно всем недовольные.

71

  
  
   Нехотя передвигая ноги, группа тащилась за гидом, монотонно перечислявшим тонны и кубометры строительных материалов, израсходованных на строительство собора. Стоя перед стеклянной витриной,
   Лина тупо разглядывала архитектурные рисунки собора в разные годы жизни. Вся группа перешла к следующей экспозиции и только одинокая фигура всеми забытой матери продолжала оставаться на своем посту. Дети, потерявшие на время родительницу, отыскав ее взглядом, быстренько подошли к ней.
   - Мам, ты чего? - затормошили ее сыновья.
   - Так, быстренько в бюро инвентаризации, пока оно не закрылось, - скомандовала Линка.
   Ничего не понимающие дети, беспрекословно рванули за матерью в присутственное место. Они перехватили "летучую мышь" уже на выходе.
   Лина схватила перепуганную женщину за руки:
   - Молю вас всем святым, что есть в Вашей жизни, помогите... Пожалуйста, сударыня, сжальтесь над нами, вернитесь на пару минут в архив. Это не займет много Вашего времени, но Вы поможете потомкам благородной фамилии.
   - Господи, да что случилось? - вырвав, наконец, руки из Линкиного захвата, спросила чиновница.
   - Все дело в том, что здание наших предков находится в таком аварийном состоянии, что в памяти потомков, останутся только разрушенные стены. Я с удовольствием бы выделила еще средства на реставрацию архива, но, к сожалению, зарплата врача акушер-гинеколога не располагает к таким щедрым жестам.
   - Так вы не из "новых русских"? - переспросила "мышь"
   - Разумеется, нет. Если бы была из них, вряд ли бы выделила 100 долларов, решила, что и двадцати достаточно, это же не казино.
   - К сожалению, вы правы. При огромных криминальных доходах, их невозможно подвинуть на благородное начинание. А поэтому, я всем с удовольствием помогу, что от меня требуется?
   - Господи, не знаю, как Вас благодарить. Возможно, у вас в архивах хранятся рисунки, фотографии дома моих предков, когда они там жили. Может быть, сохранились заметки о внутреннем убранстве. Ведь дом должны реставрировать, на что-то же строители должны ориентироваться? - Лина умоляюще смотрела на труженицу архива.
   Женщина направила свои металлические очечки и ободряюще махнула рукой:

72

72

  
  
   - Естественно, перед реставрацией строительная организация запрашивает документы из архива. Но в том доме, из-за аварийного состояния архива, пришлось приостановить реставрационные работы. Мы не стали перед летними отпусками искать им эту документацию. Но давая вам утром справку, я попутно подобрала все бумаги по этому дому для отправки в реставрационное бюро. Так что здесь нет проблем, спускайтесь в отдел, я вам их покажу.
   Семейство бегом устремилось к архивной папке. Чиновница вынимала бумаги из нее и раскладывала по столам.
   - Вот первоначальный облик дома, выстроенный подрядчиком Потехиным в один этаж для поручика Измайловского полка господина Серпуховского в 1734 году. В 1745 году дом перестраивают в два этажа для
   родственницы господина Остермана, графини Либшниц. Вот рисунки, сделанные по перспективе Мойки во второй половине восемнадцатого века. В третий и последний раз дом перестраивался во время правления Николая I, дата не совсем точная, где-то сороковые годы девятнадцатого века. Вот в таком виде здание дошло до нас. Так оно будет выглядеть после реставрации.
   Лина ухватила рисунок, велев Вальку его сфотографировать.
   Сотрудница продолжала доставать бумаги:
   - Лучше всего сохранились документы, относящиеся к началу двадцатого века. Имеются фотографии, сделанные на благотворительном балу в 1914 году, сбор средств пошел раненым. Вот главный вестибюль, главная лестница, бальный зал, библиотека, где брали интервью у хозяина дома. А это вам будет интересно: фотография дома господина Глинского, его жены, его брата и сына.
   Лина схватила пожелтевшую фотографию. С плотного картона на нее смотрели прадеды, прабабка и дед в образе совсем маленького чудного мальчугана в матроске и берете. Сыновья тоже внимательно рассматривали реликвию:
   - Мам, а ты похожа на прабабушку.
   Чиновница, сравнив оригинал с фотографией, тоже кивнула утвердительно:
   - Они правы. Что-то фамильное действительно проскальзывает в ваших чертах. Фотография сделана в кабинете вашего родственника после благотворительного бала. На заднем плане хорошо виден интерьер комнаты, посему фото сочли документально интересным для архива.
   Валек не переставая щелкал фотоаппаратом, снимая бумаги, заботливо подкладываемые младшим братом.
   Чиновница тем временем продолжала рассказывать:

73

  
  
   - В 1916 году дом любезно был предоставлен раненым, поступающим с Петроградского фронта. Больные располагались на первом этаже. Слуг перевели на третий этаж, сами хозяева предпочли все разместиться на втором этаже. Эта фотография была сделана именно в этот период.
   Отчетливо видны колонны с украшениями в виде медальонов. Внутри медальонов - птица, та же птица располагается над камином. Вроде бы, по семейной легенде птица помогла первому боярину в роду выбраться из глины, благодаря чему тот смог передать важное поручение Рюрика и спасти дружину. Видимо, здесь есть какой-то элемент правды, потому что барельеф птицы повторяется в интерьере всего дома.
   - Ага, уже теплее, - бормотал старший отпрыск, не прекращая фотографировать.
   - Интересно, а имелось где-нибудь изображение этой птицы невысоко над полом?
   Чиновница удивленно посмотрела на Лину:
   - Откуда вам это известно? Наверное, родственники рассказывали? В музыкальном салоне, располагавшемся справа от бальной залы, медальоны с птицами шли прямо над панелями. Вот, смотрите, как раз рисунок этого салона.
   На эскизе, поданном сотрудницей архива, была изображена музыкальная комната. Огромное стрельчатое окно с низким подоконником, от которого шли небольшие панели: на уровне семидесяти сантиметров от пола располагались четыре симметричных медальона с птицами. Мальчик пяти-семи лет вполне мог дотянуться рукой до этих птичек. Причем малолетний "орнитолог" весьма часто посещал это салон, музыкальные занятия проводились не реже трех раз в неделю. Похоже, это была та комната, что искало семейство.
   Сфотографировав все бумаги, Лина с сыновьями покинула архив, пожелав его сотруднице всяческих благ. До двенадцати часов времени было навалом, а потому, перекусив наскоро в кафе "Строгановский дворик", семейство перешло мост и отправилось к фамильному особняку. Хотя официально белые ночи считались закончившимися, на улице все равно было достаточно светло даже без фонарей ночью, сейчас же часы показывали всего лишь половину восьмого.
   Повторно двигаться по особняку было проще, без всяких усилий они поднялись в бальную залу, а из нее перешли в соседнюю комнату. Ни панелей, ни медальонов не было. Лишь стены с проемами дверей и окон. За то время, что было потрачено на еду, им отпечатали фотографии с пленки из архива. Заказ был оплачен Линой по тройному тарифу.
  

74

  
  
   Так что, держа снимок для ориентировки перед глазами, семейство стало вычислять, где были раньше медальоны.
   Определив масштаб помещения и снимка, Лина нарисовала на стенах губной помадой места предполагаемых украшений. Из подручного материала имелся в резерве только нож старшего ребенка. Это было только что приобретенное очередное "оружие" для коллекции ребенка. Незадачливые "взломщики" даже не подумали о необходимом инструменте.
   Потомки по очереди долбили стену в предположительном месте. За полтора часа работы они раздолбали лишь один медальон. С наступлением вечера зданием могли заинтересоваться представители закона и бомжи. Днем дом использовали лишь как туалет, воровать было нечего, все, что могли, унесли гораздо раньше.
   - Ладно, сегодня еще один попробуем проверить, остальные завтра, - решила Лина Алексеевна.
   Но на сегодня Господь, видимо, использовал весь лимит добрых поступков. Ничего не добившись, путешественники отправились любоваться ночным Петербургом.
   Развод мостов никогда и никого еще не оставил равнодушным. После положенных охов и ахов экскурсантов доставили в гостиницу.
   На следующий день, Эрмитаж и Царскосельский дворец с Янтарной комнатой заставили на время забыть о наследстве. И только прибыв вечером в город, после ужина, наследники устремились в родовое гнездо. Лина позаимствовала из гостиницы ломик у дворника.
   Во всеоружии они принялись за разработку двух оставшихся медальонов. Отдав ломик Вальку, Лина спустилась вниз послушать, насколько они привлекают стуком прохожих на улице. Стука она не услышала, зато, заходя в здание, услышала общий вопль сыновей:
   - Мама!!!
   Прыгая через две ступени, Лина взлетела на второй этаж и ворвалась к детям. Мальчишки склонились над папкой из кожи.
   - Осторожно! Не открывайте, вдруг от воздуха бумага рассыплется.
   Бережно взяв папку, Лина вытерла с нее пыль. На телячьей коже были вытиснены золотом герб и буква "Г" под короной.
   Уложив найденные сокровища в пакет, "кладоискатели" поспешили покинуть дом, так сказать, подальше от места преступления.
   В номере, разложив на столе газету, выложили на нее папку:
   - Ну, Господи, помоги! - перекрестилась Лина.
   Она осторожно открыла папку. На пергаменте было нарисовано фамильное древо Глинских, ведущих свой род от боярина Глины,

75

  
  
   соратника Рюрика. Там же находились гербовые документы, подтверждающие дворянское происхождение последних представителей рода, запечатанные в кальковый пакет. Остальные документы, не столь заботливо хранимые, к сожалению, погибли от времени. Записи, выписанные из церковно-приходской книги и заверенные гербовыми печатями, должны были фактически подтвердить дворянство Лининого отца в Дворянском собрании Петербурга. Освобождая папку от бумаг, Лина наткнулась на золотой крестильный крестик, видимо, принадлежавший последнему представителю или, вернее, первому, это как смотреть - и перстень из золота, где на печатке из серебра черными агатовыми камешками была изображена птица - шедевр орнитологии.
   Неумолимо приближалось время оглашения завещания, в рядах родственников установилась непонятная пугающая тишина: никто никого не убивал и даже не покушался, что вызвало определенные сомнения, что вообще кто-то доживет до этого оглашения. Ванька тоже подозрительно молчал о переданных ему документах, позвонил один раз, но ни о чем серьезном не разговаривал.
   В конце октября Лина Алексеевна отправилась за билетами на поезд в Калугу. Муж, вернувшийся из командировки, предлагал поехать вместе, но не с кем было оставить детей и собаку. Да и потом, чисто Лину гордость заела (видно, кровь прабабки Ядвиги взбунтовалась), сами посудите: знать о наследстве и смотреть, как оно уплывает на твоих глазах, и видеть в глазах любимого понимание и жалость - извини, подвинься "Пся крев, да не сгинула Речь Посполитая". В связи с указанными событиями она отправилась в это путешествие одна, договорившись, что встретит отца в Москве, в аэропорту. За месяц до этого Лина убедительно объясняла родителям, что, несмотря на самые дешевые билеты, Домодедовскими авиалиниями не стоит пользоваться. В конце концов, волевым решением сестра взяла деду билет на Узбекские авиалинии, с прилетом в аэропорт Шереметьево.
   Выезжала Лина Алексеевна из ранней осени, а приехала в настоящую зиму. Но, готовая к сюрпризам Москвы, шубу она приготовила заранее, а потому Морозко ей был не страшен. Не обременная вещами, она вовремя добралась на метро и маршрутке до аэропорта.
   Отца она заметила сразу, он был в числе первых, кто "взял" таможенные барьеры, а вот Бориса, прилетевшего тем же рейсом, как ни высматривала, не смогла разглядеть.
   Пока они с отцом обнимались и обменивались последними новостями, толпа схлынула, и на конечной остановке маршрутки практически не было людей. В это время в сумочке зазвонил мобильный;

76

  
  
   совершенно уверенная, в том, что звонит супруг, Лина спокойно взяла трубку. И вдруг:
   - Лина Алексеевна, это я, Борис.
   - Привет, ты где?
   - В аэропорту, я сейчас подъеду на такси, вы тормозите меня и садитесь. Поговорим по дороге. Машина - серая альфа-ромео.
  -- Поняла!
   Теперь перед ней стояла невыполнимая задача - заставить отца сесть в такси. С самым решительным видом, который она была способна выразить на лице, она "ринулась в бой".
   - Папа, Виктор велел ехать в Калугу на машине, выделил для этого специально сумму денег.
   Дед ехидно улыбнулся:
   - Доча, ну, че ты выдумываешь? Мы сейчас на маршруточку, потом метро и электричкой до Калуги, нормально доберемся, чай, не графья.
   - Пап, насчет графства не знаю, а вот теракты - вещь реальная.
   - Ой, брось, кому я нужен.
   - Это что за мания величия? Дело даже не в тебе, хотя, по-моему, у тебя не такой уж цветущий склероз, чтобы ты забыл свою аварию и гибель брата. Просто терроризм лихорадит весь мир. Все трясутся, одному Алексею Арсентьевичу бар-бир.
   - Ну, и что, весь мир на такси ездит.
   - Весь мир меня не интересует, а наши персоны мне хотелось бы доставить на оглашение в целостности и сохранности.
   Втравив деда в принципиальный спор, усиливавшийся благодаря риторическим способностям оппонентов с каждым бросаемым аргументом (вот кому теледебаты вести), Лина втихую отодвигала отца в сторону стоянки такси.
   Так что резко затормозившая около них машина ввела старикана на какой-то момент в ступор. Зная генетическую сопротивляемость и несгибаемость "предка", и имея в запасе всего пару секунд форы, Лина проявила сверхъестественную работоспособность. Рассмотрев Бориса за рулем, она резко распахнула заднюю дверь, сделала родителю ногой подсечку, втолкнула упавшего старика на заднее сиденье, впрыгнула сама, повалившись поверх отца. Крикнула Борису: "Гони!", и уже на ходу закрыла дверь и прижалась к ней спиной, готовая погибнуть, но не выпустить отца из салона машины.
   Благо водитель автоматически закрыл все дверцы, а посему полностью отметалась мысль, что дед выскочит на ходу. А вот от
  

77

  
  
   словесной казни Лину уже ничто не могло спасти. Отец, возмущенный всеми фибрами души, в первый момент онемел:
   - Ты..., ы...
   - Пап, извини за мою грубую выходку, но ты не хотел садиться, а мы будем с тобой в безопасности только в этой машине; знакомься, Борис,
   - водитель, не отрываясь от дороги, махнул головой, - твой личный телохранитель, он тебя с мая из больницы ведет до сегодняшнего дня.
   Возмущению отца не было предела.
   - Рокфеллер, деньгами кидается. Тоже мне нашла королевскую персону, кому я, старик, нужен? Тоже мне Шерлок Холмс.
   - Пап, успокойся, я не Рокфеллер и не Шерлок Холмс, вообще мне даже непонятно, причем здесь они. Борис охранял тебя бесплатно, он племянник Вани Ваянзина. Это он все организовал, просто из-за хорошего ко мне отношения.
   Как только Телец, взбесившийся бессмысленными, по его мнению, тратами в деле успокоился, отец ехидно заметил:
   - Ну, при его финансах мог и джип выслать.
   - А зачем нам светиться? - веско заметил Борис. - Мы и так прекрасно доберемся, резина шипованная, бак полный, машина работает, как часы. Насчет же королевской персоны вы, конечно, загнули. Но вот на переднем сиденье лежит папочка, это вам, Лина Алексеевна, дядя Ваня передал. Я думаю, там документы, подтверждающие дворянство.
   Лина перегнулась через сиденье, взяла папку. Дрожащими руками она потянула замок, и к ней на колени выпал скользкий, холодный файл с гербовой печатью. Не справляясь с тремором рук, она попыталась прочесть документ, пробиваясь через слезы: у нее перед глазами стояли строчки: "Дворянское собрание города Петербурга Росийской Федерации подтверждает дворянство гражданина Алмазова Алексея Арсентиевича как по линии отца Глинского Арсения Спиридоновича, так и по линии матери Алмазовой Веры Алексеевны; число, подписи, печать. Заверено нотариусом из городской нотариальной конторы N1".
   Лина схватила онемевшего отца в объятья:
   - Папочка, папочка, я знала, я верила, не зря мне бабушка в красном бархатном платье с гербом на груди приснилась. Ты дворянин и наследник.
   По-моему, первый раз в жизни Лина видела растерянного отца. Дед сидел нахохлившись на заднем сиденье, голову он отвернул в сторону и подозрительно тер глаза.
   - Пап, ну, что ты, не веришь что ли? - тормошила его Линка

78

  
  
   - Верю - не верю, в глаз что-то попало. А все ты, нет, чтобы нормально объяснить, толкаешь, чуть ребра не поломала. Между прочим, я после аварии, если не забыла. Могла быть и поосторожнее.
   Лина обиженно отпрыгнула от отца и чуть не заревела в голос, но тут отец схватил ее в охапку:
   - Не слушай старого дурака, доча. Спасибо тебе... - голос у него начал дрожать.
   Господи, насколько в нас сильна вера в то, что родители умнее нас, ничего не боятся и смогут нас защитить от всех неприятностей. И приходит в жизни каждого человека момент, когда ты понимаешь, что он не умнее, но сильнее своих родителей, когда защитные функции от папы и мамы ложатся на твои плечи. Что пришел черед защищать их, именно это очень ясно поняла Лина, обнимая своего впервые плачущего отца в салоне мчавшейся машины. Неловкую тишину прервал неестественно оживленный голос Бориса:
   - Ой, Лина Алексеевна, лось!
   И действительно, как в сказке, из леса на федеральную трассу вышел огромный рогатый зверь. Презрительно вдохнув ноздрями оправленный угарным газом воздух, развернулся филейной частью к шоссе, взбрыкнул задними ногами, как будто что-то зарывал, и с достоинством растворился между деревьями. Только оторвавшись от дел насущных, отец с дочерью оценили сказочный пейзаж, открывавшийся им за окнами автомобиля. Удаляясь от поселений, они проезжали заснеженный подмосковный лес. Среди заваленных снегом деревьев вставали гордые разлапистые ели, как солистки среди статисток. Несмотря на лежащий снег, виднелись хорошо шишки, точно елочные украшения. Когда же среди этого белого безмолвия встречались рябины, это был фейерверк пылающих огоньков, как утверждающий символ солнца, которое не за горами. И сколько бы ни длилась зима, все равно она уступит сокрушающей власти Ярила.
   Освоившись с мыслью, что он наследник огромного состояния, дед остановил автомобиль, и вальяжно устроился на переднем сиденье, после чего у них с Борисом завязался диалог о достоинствах и недостатках различных автомобилей.
   Лина с сестрой всегда не переставали удивляться дедову любопытству, или, вернее, любознательности.
   Освоив в молодости раз и навсегда полюбившуюся профессию радиоинженера, он до старости не уставал узнавать все новинки по этой специальности. Отец чуть-чуть обогнал время: если бы в свое время,
  

79

  
  
   когда он учился, были уже изобретены компьютеры, то сейчас он был бы самым "крутым" хакером.
   Но кому в 75 лет нужен Интернет и зачем практически глухому старику схема мобильного телефона? По мере сил и возможностей, дед пытался постичь эти новинки, и учредители компьютерных клубов только шарахались в разные стороны, увидев приближающегося Лининого отца.
   Пока мужчины обсуждали машины, Лина не вмешивалась, но когда, увлекшись, молодой дурень попытался раскрыть все достоинства данной модели старому, и пошел с максимальной скорости на обгон, Лина Алексеевна не выдержала:
   - Эй, вы, шумахеры недоделанные, позвольте заметить: несоблюдение скорости, рекомендуемой ГАИ, может кардинально поменять пункт прибытия.
   - Лина Алексеевна, сейчас ГАИ нет - удивленно пробормотал Борис, как всегда, не уловивший, о чем вела речь обожаемая им женщина. Он
   развернул голову на 90 градусов и вопросительно взглянул на "идейную руководительницу".
   - На дорогу смотри, сайгак алтайский, - взвизгнула Лина шустро цепляя на себя ремень безопасности, - если ты не сбросишь скорость и не перестанешь выпендриваться, мы вместо наследства, будем в лучшем случае, получать капельницы, а в худшем - нам уже ничего не надо будет.
   Прочувствовав убедительные интонации в этом спиче, Боря решил, что лучше снизить скорость, иначе реанимация распахнет свои объятия, как только он выйдет из машины.
   Некоторое время мужчины недовольно молчали и только потом водитель, не выдержав неизвестности, поинтересовался:
   - А почему сайгак?
   Злющая, как бешеная собака, Лина огрызнулась:
   - Да потому, что вы, мужики, по своей натуре все упертые личности, как упретесь башкой в какую-нибудь цацку: машину, оружие, бизнес..., фиг вас сдвинешь. А так как в твоей окружающей среде слово "козел" имеет принципиально другое значение, намекающее на сексуальную ориентацию данного индивидуума, то я заменила его синонимом "сайгак" из той же породы парнокопытных семейства пологорогих.
   - Ага, вроде как не хотели меня обидеть, но, как всегда, врезали, как пропечатали, - печально сделал резюме Борис.
   После этой стычки все замолчали, и разморенная теплом и тишиной Лина провалилась в сон.

80

  
  
   Вырвала ее из объятий Морфея резкая остановка машины. С трудом разлепляя очи, Лина уткнулась взглядом в мраморный постамент с огромными буквами "КАЛУГА". Рядом с их машиной остановилась замызганная "Нива", из которой вышли два здоровенных мордоворота в лыжных костюмах, состоящих из дутых курток и штанов. Черные вязаные шапочки наподобие омоновских прикрывали прически. Два таких воздушных сиамских близнеца. У них даже лица были похожи: широкоскулые, краснощекие, с выдвинутыми надбровными дугами. Различались они только наличием усов: один был безусый, а у другого имелись шикарные рыжие усы, как у Буденного. Лина, было, насторожилась, но, увидев, что Борис с улыбкой выползает им навстречу, расслабилась.
   Дальше сцена напоминала собачий питомник: звучали клички и дружелюбные похлопыванья по загривкам. Успокоившись, "братки" отдали БТР-у три пакета, уселись в машину, и ждали когда тронется альфа-ромео, чтобы следовать за ней.
   Довольный Борис начал раздачу подарков: это оказались бронежилеты.
   - Лина Алексеевна, это наши ребята, их Бешенный, ой, простите, Иван Владимирович прислал. Братва сейчас окружила кафешку, ни одна с... сволочь не проскользнет. Эти выехали к нам навстречу, дядька велел вас без бронежилетов даже из машины не выпускать.
   Борис вопросительно взглянул на свою любимицу, ожидая возражений. Вопреки его мнению, Лина молча скинула шубу и начала натягивать шедевр от ОМОНа.
   - Что стоишь, помогай, потом отца оденешь.
   На что дед с достоинством ответил:
   - Капитан Советской Армии способен сам надеть защитную одежду.
   Похоже, отец стал находить своеобразное удовольствие в предстоящем шоу. Хорошо, что на улице была зима, старик в жилете под курткой стал напоминать снеговика. У Лины же, благодаря шубе в форме трапеции, эта дополнительная одежда даже не просматривалась
   - Ладно, жилет хорош, но что с головой делать будем? Каска с шубой не сочетается.
   Борис взглянул на говорившую:
   - Лина Алексеевна, я от вас ни на шаг не отойду.
   Вот с такими радостными мыслями, компания приближалась к конечному пункту назначения.
   Несмотря на три часа дня, на улице из-за тяжелых снеговых туч, явно наметились сумерки. Несчастное кафе, обдуваемое ноябрьскими

81

  
  
   ветрами, одиноко светилось окнами. Народу в окрестностях как-то не наблюдалось, обыватель предпочитал отсиживаться в помещениях.
   Сколько Лина не приглядывалась, Ванькиных ребят она не "засекла". Родственников на горизонте тоже не наблюдалось. Ну, "место встречи изменить нельзя", время - тоже. А потому, выйдя из машины, они этаким строгим журавлиным клином во главе с Борисом прошли в
   помещение. В ярко освещенном полупустом зале находилось несколько человек. Кроме двух иностранцев, остальные были известны: нотариус Карлсон, дядя Боря и Михаил (его сын и внук бабы Любы). Все так друг другу обрадовались, причем больше обрадовался Лине швед. Он сложил ручки и печально произнес:
   - Ваш кузен беседа о фамил потеря. Мы болеть за вас.
   Лина, знакомая со своеобразным русским языком нотариуса, взглянула на брата.
   - Это что за эпидемия?
   - Я рассказал им о трагической гибели дяди Марка, об отравлении бабули, об аварии дяди Алика. Они соболезнуют.
   - Поняла, благодарю, а чего мы ждем.
   - Должен, по идее, дядя Гера появиться, ждем полчаса, если его не будет, идем к нам. Бабуля приболела, на улицу выйти не может.
   Лина Алексеевна многозначительно посмотрела на Бориса, тот понимающе кивнул головой. Успокоившись, что встреча будет передислоцирована, Лина решила брать "быка за рога".
   - Уважаемый господин Карлсон, пока не подошли мои родственники, не соблаговолите ли вы взглянуть на документы моего отца?
   Она почтительно передала ему из рук в руки оригинал и копию, подтверждающие дворянство отца.
   Швед, взглянув на бумаги, засиял как рождественская елка. Он довольно шустро начал что-то объяснять иностранцам, показывая документы.
   Дядька и брат бросились поздравлять отца, в это время дверь в кафе отворилась. И перед остолбеневшей Линой Алексеевной предстало "явление Христа народу". В помещение вошел трагически "погибший" дядько Марк. Для мертвеца полугодовой древности он выглядел достаточно бодрым. Сцена, как в "Ревизоре", все застыли.
   Марк, видимо, понявший, что происходит с присутствующими, усмехнулся:
   - Сообщение о моей смерти можно считать преждевременным и слегка преувеличенным.

82

  
  
   К чести потомков пани Ядвиги, все обрадовались воскресшему родственнику. Недоразумение рассеял пострадавший.
   - Мы когда из Калуги приехали, Олег повез детей и женщин на дачу, а меня задержали гости. Сами знаете, мы жили в Баку, наш адрес имеется сейчас у всех наших бакинских знакомых, их родных, и их знакомых. Вот приехали родственники двоюродного брата моего бывшего начальника. Мужчины приехали в Москву подзаработать, попросились на пару дней. Знали бы, что их ожидает, сами не пришли бы ко мне, а так я их разместил, сам же пошел на стоянку - у меня как раз моя смена была. Ночью бабахнуло, я даже не подумал, что это у нас. Раненых и погибших ночью по моргам и больницам развезли, в квартире нашли мои и Олега документы, трупы обгорели полностью с одеждой и паспортами. Наши в стенке лежали, поэтому обгорели слегка. Я бегом на дачу, чтобы своих успокоить, и только уже оттуда в милицию. Пока все объяснил, а списки погибших вывесили, тут ... про тетю Любу услышали, решили, что все неслучайно. Я уволился, и все лето, и почти всю осень провел с семьей на даче. Всем остальным занимался Олег, но он, в любом случае к наследству не имеет отношения. Я в конце сентября домой когда заявился, думал, у соседей инфаркт будет. Они тоже считали меня погибшим. Олег в это время сделал запрос в КГБ, оттуда пришли буквально вчера документы по делу отца. Там имеется утверждение следователя, что отец из "недобитых" дворян, и хоть родитель все отрицал, но его все равно расстреляли.
   Марк тоже отдал свои документы нотариусу. Тот принялся их просматривать.
   Лина же во время дядькиного рассказа несколько раз взглянула на своего телохранителя, тот явно нервничал.
   - В чем дело? Ты че крутишься, как ежом напуганный?
   - Слишком все спокойно, надо линять отсюда, пацанов предупредил, они прикроют.
   - А ты всерьез думаешь, что здесь где-то засел киллер?
   - Не думаю, а знаю, я его чувствую - чутью таежного охотника можно доверять на сто процентов
   Лина Алексеевна обратилась к присутствующим:
   - Больше ждать не имеет смысла. Давайте перебираться к бабе Любе. В конце концов, Гера знает, где она живет. Ну, кто не успел, мы не виноваты, все сроки вышли.
   Шумной толпой родственники с "законниками" вышли на улицу, Лина вцепилась в отца и Бориса мертвой хваткой, ходьба по гололеду не являлась ее хобби. Она умоляюще взглянула на своего стража:

83

  
  
   - Будь человеком, подгони машину.
   - Лина Алексеевна, сейчас нельзя останавливаться, надо держаться кучно. Я не могу вас оставить.
   - Пристрелит меня киллер или нет, это вопрос, а то, что я на этой наледи грохнусь и вас с собой потащу и что мы все будем в реанимации, даже к гадалке ходить не надо.
   - Лина Алексеевна, меня дядька убьет, если что с вами случится.
   - Если с нами, что-то случится, Иван тебе уже будет не страшен. Иди за машиной, а я и за миллион баксов отсюда не сдвинусь. Бери отца, я вас здесь подожду.
   Пока они препирались, остальные ушли от них достаточно далеко и стояли уже на светофоре. Нотариус, обернувшись, заметил отставшую и оставшуюся в одиночестве Лину, и по-джентельменски решил постоять с ней. Пояснив что-то своим спутникам, он направил свои стопы к ней. В это время из проезжавшей мимо машины с заляпанными номерами бросили в толпу наследников и юристов какой-то пакет. Господа юристы среагировали достаточно быстро, они расшвыряли первых попавшихся им людей в разные стороны и прыгнули на них. Раздавшийся взрыв накрыл лежавших, а бедного Карлсона, успевшего уже отойти от них, отбросило ударной волной прямо к Лининым ногам. Сама Лина при взрыве не удержалась на ногах и, брякнувшись на пятую точку, мягко спланировала к крыльцу кафе. Отец с Борисом находились в этот момент уже в машине, их взрыв не достал. Но верный страж, закрыв деда в авто, бросился на защиту Лины Алексеевны. Пока он поднимал упавшего на ее ноги нотариуса, обстановка накалялась. Жалкий "Москвич", из которого бросили пакет, обстреляли со всех сторон. На улице стало сразу шумно, многолюдно, весело: с одной стороны Ванькины ребята с автоматами, с другой стороны - ОМОН, предупрежденный Михаилом. "Соратники", глядя друг на друга волками, тем не менее весьма оперативно распотрошили "Москвич", доставая оттуда пассажиров. Утробно завывая, появились "скорые": серьезнее всех пострадали иностранцы, спасшие всем остальным жизнь. И хотя на них были бронежилеты, осколки довольно сильно посекли конечности. А бронежилеты и сноровка у них была потому, что они являлись представителями Интерпола, куда обратился Карлсон, обеспокоенный отстрелом наследников. Ведь он был в них кровно заинтересован. Дядьки отделались вывихами и ушибами, Мишке повезло меньше: сотрясение мозга и перелом руки. Лучше всех себя чувствовал Линин отец: без травм и все шоу из машины видел. Зато Борис, не пострадавший физически, морально был в коме. Как только он начинал

84

  
  
   вспоминать их спор, он бледнел, представляя, что было бы, если бы Лина не настояла на своем, и он своего кумира собственноручно отправил бы на место взрыва. Зато Лина Алексеевна, потирая ушибленную филейную часть, злорадно объявила:
   - Я же знаю, что мне по гололеду ходить строго воспрещается.
   Контуженный Карлсон первое время только утвердительно качал головой, как китайский болванчик.
   - Фру Лина, вы есть самый умный женщин.
   Когда ОМОН проверил Ванькиных ребят (они предусмотрительно все приехали с разрешениями на ношение оружия) и забрал их в милицию для дачи показаний, а Мишу и следователей Интерпола подобрала "скорая", оставшаяся компания нагло влезла в машину, и Борис отвел всех к бабе Любе.
   Откушавши, кто валерьянки, а кто коньячку, наследники вернулись к своим баранам, то бишь, к завещанию. Ну, нету у пани Ядвиги слабонервных потомков.
   Господин Карлсон пересмотрел еще раз все документы и приступил к оглашению.
   - Господа, даже если смотреть террор, мы иметь на сегодня только два наследника.
   Лина перевела:
   - Господа, на сегодняшний день мы имеем два наследника.
   - Спасибо, фру Лина. Это есть родной внучка фру Свенсон, Любов Алексеевна, в девичестве Алмазова и правнук Алмазов Алекс.
   Дядя Марк сорвался с дивана:
   - А как же я? Вот же мои документы.
   - Пытальный лист не есть документ. Документ - это гербовый бумага, говорящий о дворянство, как есть лист господин Алмазов.
   Перевод никому не требовался, ежу понятно - выписки допросов из следственного дела не являлись подтверждающим документом.
   - Я ошень жалеть, но время больше нет, а есть два наследник. То есть делить наследство на двоих. Но есть маленький условие, фру Свенсон много любил породу, а потому делал приписка. Если наследник один, то имущество идет ему недвижимое, а движимое, только если не портил породу кровь. Если наследник много, все доказаны, но есть брак с евреями, то их доля меньше в 2 раза. Так есть ваш случай: господин Алмазов иметь 75% и госпожа Фридман 25% недвижимого имущества, а движимое имущество 100% иметь господин Алмазов. Я жалеть, но это есть закон.
  

85

  
  
   Бедный Линин отец не смел поднять глаз на тетку. Но баба Люба только рассмеялась:
   - Алик, что ты, в самом деле, мы вообще ничего не получили бы, если бы не твоя дочь. Она сделала запрос, она рассказал про нас, хотя могла просто смолчать, и швед даже не знал бы о нашем существовании. Я же таки была уверена, что, на наше еврейское счастье, я помру, а вы ничего не докажете, и бабкины богатства, покрутившись под нашим носом, канут в неизвестность. А так 25% этих хватит моим детям и внукам. Я
   знаю твое доброе сердце, Алик, Марк не останется обделенным. Так что все просто отлично.
   Борис после речи матери бросился поздравлять Лининого отца и даже Марк поднялся его обнять.
   Лина же подступила к нотариусу:
   - Господин Карлсон, вы знаете, кто стоит за покушениями и убийствами?
   - Моя иметь догадка, но все скажет сам господин Юхенсон, представитель Интерпола. Я не могу говорить.
   - Хорошо, вы не можете говорить, но ввести отца и бабу Любу во владение наследством можете?
   - Я писать сейчас документ, но я должен иметь коллега!
   - Вам нужен наш государственный нотариус?
   - Да, как всегда, вы прав.
   - Дядя Боря, звякните Михаилу: если у него все нормально, пусть найдет сейчас же нотариуса, Наш телохранитель за ними подъедет. Чем быстрее будут оформлены бумаги, тем скорее мы будем в безопасности.
   - Линочка, деточка, таки почему-то я думаю, что в тебе есть наша кровь. Не волнуйся, пусть водитель собирается, Миша найдет сейчас нотариуса, если хочет лечиться за нормальные деньги.
   - Дядя Боря, я тебя люблю.
   Отправив Бориса за братом, Лина опять пристала к нотариусу:
   - Господин Карлсон, я прошу вас составить еще два завещания и побыстрее.
   - Я готов, фру Лина.
   - Баб Люба, ты кому что завещаешь, опускай формальности.
   - Все свое имущество я завещаю своим сыну, дочери и моим внукам, все.
   - Теперь, папа, ты?
   - Я завещаю все свое имущество жене, дочерям, зятю и внукам в равных долях.

86

  
  
   - Господин Карлсон, я расшифровываю. Значит, мой отец делит свое недвижимое наследство на всех нас в равных долях. Из доходов и процентов, набежавших за это время, вы берете себе гонорар и премию в 2% от гонорара. Папа, я предлагаю эти деньги взять из твоей доли, так как у бабы Любы в три раза меньше доходов, ты согласен?
   Дед ожил на глазах, ведь он мог теперь хоть чем-то оправдаться перед теткой.
   - Естественно, согласен, я просто не подумал, а то сам бы предложил.
   - Дальше: брату Марку из своей доли движимого имущества на выбор по картине на каждого члена семьи или их денежную стоимость.
   У стариков на глазах появились слезы, отец, не в силах говорить, только махнул рукой в знак согласия.
   - Всем остальным можешь заняться позже. А сейчас, господин Карлсон, впишите в оба завещания фразу. "На случай отсутствия одного из наследников, доли перераспределяются по - равному. Если же все наследники, отсутствуют, недвижимое наследство распродается на аукционе, также распродается движимое наследство, а врученные средства передаются в Международный комитет для фонда помощи больным детям".
   - Племяша, ты все-таки наша кровь. Этими завещаниями ты таки перекрываешь убийце все планы.
   - Фру Лина, я иметь счастье работать вам.
   - Лин, пусть в завещании дополнят: все драгоценности сразу переходят к твоей матери, я их дарю.
   Лина бросилась к отцу и начала его целовать. Борис понимающе улыбнулся:
   - Мы всегда знали, что Вале повезло.
   - Это мне ужасно повезло, что у меня есть такие родители: мама, которую так любят после пятидесяти лет совместной жизни, и отец, умеющий так любить.
   Теперь в комнате все вытирали слезы, так что БТР с нотариусом попали чуть ли не в соленое море.
   И только когда бумаги были заполнены, заверены, отмечены печатями, все собравшиеся, наконец, спокойно вздохнули.
  
  
  
  
  
  
  

87

  
  
   Ну, что еще можно сказать: когда интерполовцев выписали из больницы, они рассказали, что весь этот криминал затеяла госпожа Турель, хотя Лина готова была "поставить" на господина Свенсона. Но пойманные наемные убийцы раскололись, их показания полностью оправдывали этого господина. Ванькиных ребят, благодаря Михаилу, отпустили той же ночью без всяких претензий, они от греха подальше сразу покинули город. Борис же был при Лине все это время, пока она
   занималась делами. Отец назначил ее управляющей делами. Завещание потом переписали в спокойной обстановке, после ареста мадам Турель. После ознакомления с состоянием дел наследники решили разделить недвижимое наследство согласно их стоимости и процентному соотношению.
   Семейству бабы Любы отошли железные рудники и дом в Стольгольме. Семейству Лининого отца все остальное. Яхтой, поместьем в Ницце они решили пользоваться совместно, хотя принадлежали они Линкиному отцу. Подарив маме драгоценности и картины, отец после долгих раздумий и соглашений с господином Карлсоном и Лининым мужем продал судостроительную верфь господину Свенсону за очень приличную сумму. На эти деньги он купил авиаремонтный завод, продававшийся из-за смерти владельца, и полигонный аэродром, управляющим там стал Линин муж. Сын сестры срочно поступил в Ташкентский пищевой университет, на факультет виноделия, дед обещал отдать ему виноградники. Старшему Лининому сыну придется работать с отцом - это уже династия. А младший будет ветеринаром, дело только тогда идет, когда у руля стоят специалисты. Лина с сестрой с помощью Ванькиных друзей и с согласия властей Петербурга выкупили свой родовой дом и отреставрировали его.
   В 2009 году от Рождества Христова в конце Масленичной недели в Петербурге на Мойке во вновь отреставрированном дворце Глинских давался сегодняшний бал. Среди гостей Северной Пальмиры и таинственного Алтая выделялось семейство Глинских - Алмазовых, хозяев бала: плотный мужчина преклонного возраста, с совершенно белой сединой, одетый во фрак, ласково обнимал сидящую в кресле женщину, вторая по моложе - держалась за его плечо, - обе в длинных, закрытых платьях бордового цвета с фамильными драгоценностями, обе со строгим учительским взглядом умных глаз. Это его любимая жена и младшая сестра. Около ее кресла стояли внуки: трое молодых людей во фраках. Все они с удовольствием наблюдали за двумя танцующими парами: худенькой шатенкой в длинном красном платье с шарфом с высоким мужчиной с шикарной седой шевелюрой и рыжей шатенкой в зеленом платье и ее мужем, мужчиной вальяжного типа. Обе пары улыбались и смеялись в танце. Когда пары поменялись партнерами, обладатель шевелюры ехидно спросил свою визави:
   - Ну, что, ты будешь по прежнему утверждать, что баксы тебе на фига?
   - Мне на фига твои баксы, а от своих евро я не отказываюсь.
  
   Одесса 2005г.
Оценка: 7.89*8  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023