ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Тананайко Ирина Арлекиновна
Сватовство

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.30*20  Ваша оценка:

   Новая медсестра вызывала у всех понятный повышенный интерес, но и раздражение тоже. В отделении находились на излечении больные средней тяжести. Все уже отоспались, отмылись и отъелись. Потянуло, естественно, всех на романтику. Романтические объекты были представлены в количестве 7 человек: тетя Даня, представитель славного военного прошлого, хозяйка процедурного кабинета. Галина Сергеевна, женщина сорока лет, медсестра реанимации, Ольга, мать - одиночка, медсестра реанимации, три дежурные медсестры из местного населения, родственного афганскому народу. И новая медсестра, приехавшая с хлопка, студентка мединститута, будущий врач, по национальности славянка. Естественно, именно она и обращала на себя всеобщее внимание. Только внимание было краткое: прибегала она к восьми утра, и убегала на следующее утро в полвосьмого утра. Все время она проводила за дверьми палаты интенсивной терапии, если и выходила оттуда в своем накрахмаленном халате, затянутым поясочком на тонкой талии, только, чтобы взять флаконы для новых капельниц. Она даже с медсестрами дежурными не задерживалась поговорить. Но в середине декабря эпидемия в Афгане пошла на убыль, тяжелых больных почти не осталось, и Лина, так звали эту медсестру, стала засиживаться в процедурной.
   Она не была груба: с вниманием и улыбкой она слушала больных, но улыбка была холодной и внимание равнодушное. Лежащие в шестой палате молодые лейтенанты до глубины души были обижены таким не вниманием с ее стороны. Если разговор не касался ее функциональных обязанностей, она просто открывала свой учебник из мединститута и писала конспекты. Предоставляя флиртовать своим товаркам, дежурным медсестрам. Тем более было обидно, когда она обратила внимание на курсанта Ленинского училища, лежавшего на излечении во второй палате. Этот курсантик в наглую встречал ее у дверей отделения, нахально на глазах у всех офицеров целовал в щечку и интересовался, когда можно будет придти в гости к теще. Ни она, ни Сережка Лигвин не собирались объяснять окружающим, что они знакомы, благодаря Линкиному брату. Курсанту того же училища, что и Сережка. С того же курса и той же группы. И установил он над Линкой шефскую опеку по просьбе ее брата Андрея.
   Это Сережка предупреждал Линку о подходе ухажеров:
   -Линусь, кольца с правых рук сняли, потянулись к тебе с жалобами на боли в сердце. Сестричка, меня уже предупредили, что набьют морду, если не перестану торчать у тебя на посту после одиннадцати.
   -А ты наплюй...
   -А можно я тебя утром в щечку поцелую, чтоб народ позлить.
   -Нельзя быть таким злым. А то точно побьют.
   В конце концов, офицеры перестали обращать внимание на наглого курсанта, так как общалась медсестра с ним только на людях, не уединяясь ни в каких закрываемых кабинетах. Только медсестра не оттаивала, вежливо - равнодушно слушая романтические байки. Уже и тетя Даня пожалела лейтенантов:
   -Ребят, отстали бы вы от Линки. Человеку с израненной душой тяжело живется. Не трогайте ее...
   А потом Леша Галин, из пресловутой шестой палаты, случайно услышал разговор медсестер в процедурной:
   -Лин. Ну что тебе трудно с ребятами пошутить. Смотри: сколько вокруг тебя вьется парней. Молодые, холостые. Глядишь замуж выйдешь...
   -Диля, ты в госпитале второй месяц, а я второй год. Я по первой тоже так думала, а потом женихи грузом 200 стали возвращаться. Так что как то мне не весело, как подумаю, что и эти могут не вернуться.
   Время летело быстро, и уже лейтенантам - на выписку, на санаторно-курортное лечение, на Иссык-Куль, пора покидать отделение. Лина забрала от старшей медсестры документы парней, и понесла их в шестую палату. Комната имела уже заброшенный вид: белье собрано, матрасы скатаны. Ребята в полевой форме с бутылкой Пшеничной:
   -Лин, ты не очень обращала на нас внимание, не шутила, но добросовестно выполняла свою работу, и рука у тебя легкая, что на капельницы, что на уколы. Выпьешь с нами на прощанье за наше возвращение?
   Слова были подобраны так правильно, что в этом она им отказать не могла, а потому, наплевав на все госпитальные правила, хлебнула стакан Пшеничной и запила соком Си-си. Ребята покинули госпиталь, им надо было в аэропорт, а медсестру понесло. Стакан водки, выпитый на голодный желудок, произвел свое сокрушительное действие буквально в полчаса. Сережка, увидев Линку, за шкиряк вытащил на свежий воздух:
   -И где это ты так нализался, Устин Акимыч? С ума сошла? Тебе мало прошлогодней кегебешной истории в институте, надо, чтобы за пьянство с работы уволили?
   -Сереж, они же туда в Афган едут, как мои друзья, они же могут не вернуться... Ну, как я могла не выпить за их возвращение... Чтобы они думали, что я желаю им смерти?.. Ты, наверное, теперь меня не будешь уважать?
   -Так милая, стадия - Ты меня уважаешь, это уже серьезно. Свежий воздух не поможет... Пошли к тете Дане.
   Тетя Даня, молча, уложила Линку на капельницу с гемодезом, и сунула под нос нашатырь. Через полчаса, дежурная медсестра вернулась в реальность и отправилась выполнять свои обязанности. Сделав отбой, можно было укладываться спать. В районе двенадцати часов, со стороны входных дверей раздался непонятный шум и мат. Лина с дневальным бросились выяснять, что происходит. Через стекло входной двери кроме листьев фикуса нечего не было видно. Удивленная таким феноменом, Лина решила открыть дверь.
   Первое действие Марлезонского балета: трое пьяных в умотину лейтенантов, не улетевших по погодным условиям, и пропивших все свои деньги в ресторане аэропорта города Ташкента, всеми правдами и неправдами вталкивали в отделение кадку с фикусом. Кадка была из - под бочки с селедкой, а фикус уже лет двадцать рос в этом "горшке", радуя своим шикарным видом Ленинскую комнату в актовом зале приемного корпуса. По всем размерам фикус в дверь не входил... Но доблестным представителям ОКСВА это даже не пришло в голову. У них была поставлена задача втащить это дерево, а Советская Армия не отступает. Для нее нерешенных задач нет. Лина с ужасом наблюдала, как трещит рассохшаяся бочка, как облетают листья у любимого растения начальника госпиталя. Наконец, реликт был в слегка помятом состоянии среди кучи оторванных листьев установлен в холле отделения. Три пьяных мужика гордо рухнули на одно колено, и прижав правую руку у сердца, а левой, оперевшись на растение, предложили ей руку и сердце. После чего счастливо заснули рядом с горшком. Передать в каком состоянии находилась Линка, просто нельзя. Слов нет, одни звуки гласных "е" и согласных "б" Она просто не представляла, что делать? Что объяснять начальству? Увольнение б было самым мягким наказанием. На ее счастье, Сережке ночью приспичило в туалет. Когда он заглянул в холл, сначала окаменел. А потом начал ржать как сумасшедший.
   -Ну чего гогочешь как лошадь Прожевальского? Эта кадка из Ленинского уголка, она там уже лет сто стоит, и начальник госпиталя ее любовно каждое утро поливает. Он мне за энто растение устроит продолжительное посещение военной прокуратуры. Мне только в своей биографии после кегебешных историй разборок с прокуратурой не хватает. Это чудище срочно надо удалить из отделения.
   -А с этими чудиками что делать?
   -Да пусть спят, сейчас подушки суну под головы, да накрою одеялами. Буди ребят из своей палаты.
   В палате, где лежал Сережка, находились рядовые, которые помогали в отделении: работали в столовой, убирались в помещениях.
   -Лин, это тебе дорого обойдется.
   -Любой ваш каприз за мои деньги.
   Десять человек с трудом сдвинули растение с места. Из каптерки притащили инструменты. Открыли обе створки входной двери и выдвинули кадку наружу, стянули по новой железный обруч, придавая ей почти товарный вид. Затем час ее с предосторожностями, чтобы не нарваться на патруль, тащили до приемного отделения. Потом пока Линка отвлекала медсестру приемного покоя, ее водрузили на старое место, задрапировав другими горшками. Последние штрихи заключались в приклеивании оторванных в большом количестве листьев, благо опыта таких операций перед смотром начальства в Советской Армии хватало. Затем все вместе отошли на свои позиции в отделение. Лина, клятвенно заверила ребят, что казан плова с лепешками за ней. Что первым делом, утром она побежит выполнять свое обещание на Госпитальный рынок. Ребята пошли спать. А Линка, взяв тряпку, начала наводить порядок в холле, посматривая на часы. В полшестого утра, она растолкала еще не протрезвевших лейтенантов для поездки в аэропорт. Как не странно, лейтенанты помнили свою основную цель посещения, а потому икая и выдыхая перегарный воздух, еще раз предложили ей руку и сердце. Что хотелось ответить не выспавшейся и безумно уставшей медсестре - объяснять не надо? Но сил у ней хватило только на отрицательный кивок головой. На что бойцы, держась друг за друга, нетвердой походкой направились к выходу, убив на прощанье Линку фразой:
   -Ну, по сердцу не пришлись, понятно. Но зачем БУКЕТ выбросила, ведь от души дарили...
  
   Ташкент 1982 - Одесса 2008
Оценка: 9.30*20  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023