Да и слова то не было, была токмо мысль. И стукнула она в голову, так сказать - пришпилила в один из тяжелых понедельников, заполнив собой практически весь временный промежуток между похмельем и "пенсионным пособием по безработице".
Сразу вынужден огорчить любителей литературных пародий. Возможно, кому-то из благожелательных критиков все же удастся обнаружить некоторые признаки этого жанра, выудить, так сказать, изюминку, но в целом же действия героев и события в этом опусе ни на что и ни на кого не похожи. Да, чуть не забыл! Если Вам вдруг что-то напомнят описываемые события, имена и действия, автор, в моём лице, просит отнестись к этому, как к досадной случайности.
***
Плох тот командир, у которого нет в роте "барабанщика". Не улыбайтесь, сказ не о том кто палочками по "бубену" бьет, а о том кто, тихонечко - шкряб-шкряб в канцелярию и "стук-стук - я ваш друг", и о житье-бытье вверенного любимого личного состава - "стучит".
К завершению подходит третий год обучения науки побеждать. Иными словами - науськивание военным пинг-понгом. Или тебя убивают на учебных полях или ты.
Система "юнкерского" обучения в военных автошколах с незапамятных времен загнивающего социализма состояла в следующем. Три недели протирать штаны на стульях и скамейках в училище, а затем неделю "на поля и полигоны" - воздухом дышать свежим.
Обычно сей "моцион" учебный батальон начинал принимать с пятницы после классных занятий, чтобы к понедельнику от всех бытовых лагерных проблем "руки умыть".
Да вот незадача. Однажды, неожидано, как обычно поздней весной, курьезик маленький вышел - день рождения у нас случился. И выпал он в аккурат на очередной полевой выход. И как ни старался взводный командир обнаружить что-то запретное перед посадкой и убытием личного состава в автомобили направляющиеся в учебный центр, какие ухищрения с дедуктивными методами не применял, но пришлось вывезти нам, да, вывезти шесть бутылок её самой - заветной жидкости с удалой тройкой на этикетке в лагеря, пройдя все проверки и "контролирующие органы". Одна из будущих таможень - к примеру, тузельская - щеглы , по сравнеию с теми училищными досмотрами. Ну это, так, к слову.
А рота наша курсантская, не в пример картинкам на тех бутылочках, ещё и десятикилометровый марш-бросок с полной выкладкой совершила в лагеря. И никому невдомёк было,что в такт при каждом шаге об спину "мило улыбающегося" курсантика, в портпледе для гранат стукались, позвякивая, под общий гул растянувшейся колоны, емкости с зеленым змием.
... День учебный удался на славу. Тема занятий: "Мотострелецкая рота в обороне". Без шуму и пыли "отковыряли" взводный опорный пунктик по полному профилю, благо местность над нами смилостивилась. Песок - не глина. Бери больше , кидай дальше - отдыхай пока летит. И грязные, мокрые , но довольные возвращались взвода после полевых занятий с учебных полей.
Горячий обед, пару часов "самочки" (самоподготовки) в теплых тактических классах. А потом, после ужина , "мягкая" солдатская постель, со сбитой в одну сторону ватой и такой-же подушкой и старым потертым одеялом, просвечивающимся на свету.
Время "Ч"( полчаса после отбоя) для приглашенных именинником определено зараннее и сладкое предвкушение праздничного "запретного плода" грело с утра усталые и измученные "дробью шестнадцать" души. Народ для "разврату" оповещен и был на стреме. Все "зачинщики" мероприятия лишь ждали отмашки - три зеленых свистка.
Но питие без закуси - чистой воды алкоголизм, перетекающий в хронику. Аксиома.
Посему полный бачок картофельного пюре, жареной трески поверху и густо политый растопленным маслом с луковой поджаркой, заранее "затырил" один из закадычных корешков в наряде по столовой и закутанный в телогрейку. Не, не дружок, а бачок этот. Ждал своего часа. Кадки с солеными огурчиками и капустой плесневелой, всегда были в столовой на виду. Бери скоко надо - не хочу.
Варенные "воскресные" яйца, заранее были "штабелированы в тубус для дипломных работ.
Накануне посылочку пришлось получить из Германии. Папа с мамой из-забугорья пожелали здоровья и успехов в боевой и политической.
"Традиция" - посылку, после обеда и её получения на почте, сразу в казарму. Вскрытие происходит на глазах токо-токо отобедавшего отделения. "Право первой ночи" - хозяину. А затем, кто не успел, тот опоздал. Волна нахлынула, волна - схлынула. Самое обидное в этом действе, что фантики, обертки и кучу мусора за всеми убирает тот-же хозяин посылки.
Итак, все складывается как нельзя лучше.
Четвертый взвод на "ночнухе" (стрельба так ночная называется), третий в нарядах по лагерю. А у нас, то бишь первый взвод, завтра ночная огневая. Перед стрельбой, как и перед караулом каждый курсант обязан выспаться.
Ротный старшинка, он приписан к четвертому взводу - на стрельбах. Ключи от каптерки передал "второму замку" - Ване Одуванчикову, а мы с Ваньком, почитай все отпуска курсантские вместе проводим на родине-матушке..
Под столом в каптерке уже ... нет, не то, что вы подумали и в салат оливье ещё никто не уткнулся, такое лакомство не свойственно "обильному" курсантскому столу на "выездах". Да и для будущего "охфицера" это не к лицу.
Шесть "флаконов" выстроились, ожидая своего часа, В нагрузку трехлитровый "шкалик" самогону из ближайшей деревни - "Старє" - то бишь Старое. Пять человек. Сидим по-взрослому.
Вот и пятый пузырь по кругу.
- Дежурный по роте на выход - слышим в ночи залихватскую команду дневального.
- Тсс! - подношу палец к губам, рукой показывая всем смолкнуть.
Прислушиваемся. Вытянув шеи, как те гуси. Притихли.
- За задержку посуды - пику в бок! Ну что? Поехали - не имея терпения, пошли указивки за столом.
- Да эттт, Никита, прикалывается от зависти. Разливай! "Какиши" они к говну ближе, поэтому и воняют больше. ( к-т Никитенко - 152см от роду, тьфу от полу) Они маленькие все вредные - аж жуть, а он от ночной "сачканул". Его в наряд и заперли - философствовал Виталик Анатольев (рота наша - РПК гарнизонная(рота почетного караула) - внештатная. Первых 64 человека по росту, парадная коробка - мы, краса и гордость нашего ВОКУ, а остальные "на подтанцовке")
- Возьми хоть нашего взводного .
- Да уж, наш Бендер (взводный), точно метр с кепкой, в прыжке и Никита от него далеко не ушел - ни с того ни с сего продолжил беседу Ванька Одуванчиков - Кажется уже за все выпили... О! В отпуске Валера Примаченко в Тирасполь на свадьбу всех зовет. Ну что мужики, за его личную и семейную жизнь.
За дверью - Бу-Бу-Бу. Тихий говор и стук в дверь.
- Ладно, чего уж там - отпирай! Уважим Никиту!
Звонко щелкнула "собачка" замка. И.
В открытом дверном проеме вместо этого вредного "прыща", кто-бы Вы думали?
Точно, ядрить его в коромысло!
"Заложили" уже - РОТНЫЙ!
Собственной персоной. Приплыли! Залет!
Смерть - она на миру красна. Командир роты, ехидно ухмыляясь, заходит в каптерку:
- Да уж... Дисциплина в роте лучше, чем я ожидал, но хуже, чем я думал. А чё, ребятки, не сбегать-ли вам посмотреть как четвертый взвод стреляет? А? - промолвил он - Заодно по дороге расскажите, как до такой жизни докатились. Потом уж разбираться будем , что по чём. И чем вас здесь царь Шахрияр потчует.
- Товарищ старший лейтенант - сдаваться, так уж с музыкой.
- Куда хотите, хоть в космос. Но только с вами.
- В космос, говоришь? Ну-Ну. Ну-ка дятлы, строиться на улице. Куда ринулись, качка тупорылая? Я что, команду дал? Вы сначала всю экиппировочку на себя нахлобучьте да ещё вещмешочки cо скаточками не забудьте.
Вооружившись и напялив на себя все необходимые "половые" атрибуты для боя, сверху покрывшись стальными шоломами, непослушными ногами выруливаем на темную дорожку перед казармой.
- Касатики, за мной, бегом - МАРШ.
Через КПП, налево по брусчатке, ведущей на учебные поля. Сбивая ноги, трусцой засеменили мы за ротным. Он фуражку под мышку, прёт как танк. Мы цепочкой на полусогнутых ватных ногах за ним. Пот, не то что выступил, а ручьем льёт.
Ночь окутала лес пеленой днепровского тумана. Да какой там туман - "выхлоп" это наш. Ночные филины с деревьев послетали и за нами на бреющем. Преследуют. Через пару километров отстали, нанюхавшись. На сегодняшнюю ночь они уже не охотники.
Четвертый километр на спидометр "наматываем". В "чердаке" покрытой каской просветления пробиваться стали.
Третий курс - во всем нужна сноровка, закалка, тренировка.
Третий год в юфтевых сапогах - не хухры-мухры.
- Вы хоть в мою сторону не дышите. Попугаи хреновы - молвит ротный. - Аллах спиртного не признаёт.
Причем здесь Аллах? Монотонно, в такт бегу, сверлит, мысля затуманенный мозг.
Наш командир легок как пушинка, видать за "свою молодость" ещё и не так бегал. А ещё на груди и орден "потерянного детства" носит. Последний кадет-суворовец.
Бежим, а, мысли тук-тук по темечку, недозволенные вещи в мозгу начинают копошиться.
Мы ж училище, какое? Конно-спортивное с пистолето-бардюрным уклоном. Иными словами - общевойсковое!
До сих пор сей ребус не разрешён.
Ну, с конно-спортивным профилем - не вопрос. Пехота она и есть пехота - пятьдесят кэмэ проперла и ещё охота!
А вот бардюр-поребрик-пистолет? Почему каждые полгода в училище бордюры и поребрики меняют? Чем они так приглянулись командованию.
Это потом жизнь покажет, что это и есть "основной" критерий оценки жизнедеятельности и боеготовности воинской части, так сказать показатель зрелости командира. На "стаже", в 120-й рогачевской, так там, ну совсем командОры с большой буквы! Окинул военный городок взглядом и понял что командует - общевойсковик! Один бордюрчик белой краской, а за ним следующий красной красят и так во всей дивизии - правда, в нашу бытность, на ту славную дивизию весь БелВО работал - шутка-ли, полк инициатор социалистического соревнования в ВС СССР.
Ну, это одна из наших мыслей просветления.
Бежим дальше.
За сосенками уже проглядываются огоньки огневых рубежей.
- Всем - Стой! Отдышаться. Десять минут перекур и через пять минут строиться в обратный путь - весело прозвучало приказание.
В обратный так в обратный. Первый год за мужем что-ль?
Ротный скрылся в темноте, контролировать стрельбу самого "маленького" нашего взвода. Мы же рассыпались по кювету на обочине дороги, с языками на плечах, думая о дальнейшей "экзекуции".
А вот такого подвоха, такой подставы мы не ожидали. В наших "развращенных" курсантских сердцах, ещё не были изжиты зачатки "мещанской гражданской жизни", ещё не до конца трактор военной машины переломал "хрупкие" и ранимые" души. Это был удар ниже пояса.
Позвякивая звоночком, из-за поворота, со скоростью курьерского поезда, двигалось в темноте "что-то"
- Ну, готовы? - спросило в темноте "оно" - Тогда продолжим! За мной бегом - Марш!
Пришлось с остервенением, до звездочек с разноцветными кругами, протереть кулаками глаза.
Гоголь - младенец со своим "Вием".
Набросив на плечи плащ-накидку и приняв формы огромного ночного вурдалака, перед нами возник образ командира роты на незнамо откуда появившемся у него велосипеде. И мы, словно стадо буренок, нет, скорее - племенных бычков, во главе с ним, ориентируясь лишь на колокльчик-звоночек, "зашелестели" в обратном направлении.
Это чепуха, что язык во рту превратился в наждак, который до крови разодрал всё нёбо. Да и за глоток воды можно было продать самое святое... Родину. Хотя на данном этапе нашей жизни она заключалась лишь в 0,2м кроватных пружин в казарме в нагрузку с прикроватной тумбочкой.
Смейтесь, смейтесь мои бывшие подчиненные, хоть здесь душу отведите. За командира вашего, а то как погоны оденем всегда правильными, ни боже мой.
Самые "злоеб-у-ч-и-е" в войсках - самые "залетные" в училищах, лично опробовано. Так что нам "лапшу на уши" - бесполезно. Сами с усам.
А вот сама "пытка" ждала нас впереди. Пока это было разминкой, этакой прелюдией. Мы же ещё "салабоны" по сравнению с офицерами, даже ещё не волшебники и пока только учимся. Как основоположник марксизму-ленинизму говаривал?
"Учиться, учиться и ещё раз учиться".
Переставляя монотонно ноги уже и мозг в работу включился, рецепторы там всяческие "сигнализировать" стали. Блеск в глазах появился, опять-же разумные вещи начали посещать "затуманенную" голову.
Но пока только одна мысль сверлила мозги буравчиком: "Найти и "казнить" ту "суку", которая сдала нас с потрохами ".
Ох, и не завидовал я этому барабанщику. "Темная" для того упыря - это были-бы лишь цветочки. А вообще, в нашем коллективе за два с половиной года таких уже вывели на чисту воду. Не должно "тихушей" остаться. Хотя кто его знает? Жизнь - она штука сложная. Да и распределение не за горами.
***
Бежали мы, а каждый наш шаг приближал нас к поезду. "Своему" личному поезду.
Так уж повелось в училище, что по окончанию учебы, начальник учебного отдела с одним из выпускников курсантом-москвичем убывали на подпись Приказа Министра Обороны в Москву. А после, чтобы ни секунды не медлить, в училище летела телеграмма. Которую с нетерпением ждали не только выпускники, но и офицеры выпускающегося курса. Они пытались оттянуть мгновения нашего счастья - побольше насладиться чувством вседозволенности первого офицерского звания и открывшейся, наконец, свободы.
" Поезд Идет, Завтра Днем. Еду. Целую".
А это господа - заглавные буквы слов в телеграмме.
У каждого этот поезд будет своим.
Кому-то в спальном вагоне постелят. Кто-то в плацкартном "забьет" себе место, а некоторым и "родные" теплушки покажутся раем, с той лишь разницей, что в "моей" теплушке было пока восемь мест и прямым ходом, как и в годы лихолетья, направлялась она на "фронт".
Другими словами, в начинающую пользоваться популярностью, в определенных кругах - недавно сформированную 40-ю общевойсковую армию.
Бегите мальчики. Бегите. Каждый к своей звезде. В своем поезде.
Кто к полковнику или генералу, дипломату или разведчику, а кто и к спившемуся "бомжу".
Но это будет впереди, а сейчас приступим к основной части
***
Методика она вещь хорошая. И в опытных руках - оружие непобедимое.
Итак с разминкой покончено. Переходим к основной части и заключению.
И тут будто обухом по голове, словно молнией пронзило от макушки до гвоздика в подковке на каблуке.
Шахрияр!
Аллах!
Шахрезада!
Тысяча и одна ночь!
От существующих традиций - шаг влево-вправо, почитай расстрел на месте.
Вот что нас погубило. Простите хлопцы, что думалось о ком-то плохо. День рождения выпал как раз на эту дату. Тут лишь недальновидный офицер не догадается проверить "любимый" личный состав. Особенно ночью.
Наконец-то доковыляли до казармы. Построение для "бегунцов" все тот же Никита, словами командира роты, объявил не на центральном проходе, а в умывальнике.
- Никитенко, кружку - мухой! Три шага от умывальников - Шагом Марш! - опять с ехидцой улыбнулся ротный.
Белый кафель, белые умывальники. Зеркала. Переливающиеся при свете ламп медные краники. И из каждого - струйка воды.
А вот ещё и фонтанчик для питья с живительной влагой.
Все открыто по приказанию нашего "мучителя-офицера".
А мы всего лишь хотели - ПИТЬ! Скромненько так сказано - хотели.
Никита под нашими алчущими воды взглядами, опять же по приказу ротного, выпил одну кружку, вторую. А после этот "какиш" начал причмокивать губами и издавать такие возгласы удовольствия, что фильмы с экстравагантными сценами на экране тухнут перед этим актерским мастерством.
- Товарищ старший лейтенант, уже не лезет - выдавил из себя через пару минут Никита. Ему такая наука - тож не мед.
- Лей воду на пол!
Тоненькой струйкой из кружки вода потекла по полу, касаясь наших сапог.
Из всех шестнадцати "сосков" в умывальнике текла влага - ВПУСТУЮ. И всё это - на наших глазах.
Сглатывать не было сил, слюны не было. Наши кадыки уже даже не шевелились. Мы тупо стояли и смотрели отрешенными глазами НА. Нет, в пустоту.
По аналогии с нашумевшей кинокомедией "Спортлото-82".
"Пытка апельсинами продолжалась второй час".
Первым в шеренге "вырубился" Ванька. Ноги его подкосились, и он рухнул, теряя сознание, на мокрый пол.
Виталик, монотонным голосом, слоно зомбированный, повторял лишь одну фразу.
- Убью, Никита! Убью, Никита! Убью, Никита!
Я же закрыл глаза. То же сделали остальные "приглашенные" на праздничный ужин. Но слух не выключишь, не обманешь. Журчание воды доносилось отовсюду, а вода камень точит.
"Веселая" мелодия тонких ручейков собиралась в единый и стонущий шквал бури. Мой разум находился в её эпицентре, стегающей холодными струями по лицу, телу. Она сбивала с ног тоннами воды еще и еще раз, но я поднимался, жадно глотая воздух. Мои "сухие" мозги не то, чтобы впитывали влагу, они её "смоктали", опробывая на вкус, запах, цвет.
Кто-то, что-то говорил о нирване. Так вот мне пришлось побывать именно в таком состоянии. В состоянии глубокого транса. Алкоголя в голове уже не было - он высох. Да и в голове, тоже ничего не было. Кроме лобовой кости.
Командир монотоным голосом, глухо, словно находившись на другой планете, что-то говорил о пользе физических упражнений. Потом перешел на яркие примеры из своей "богатой" служебной практики.
