ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Делай на войне то, что противник почитает за невозможное".

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

И. Баграмян

"Делай на войне то, что противник почитает за невозможное".

(фрагменты из кн. "Так начиналась война")

Считая, что с Клейстом в основном покончено, главком переключил внимание на готовящееся наступление на северном крыле своих войск.

Он приказал мне вызвать к прямому проводу генерала Бодина. Тот доложил, что подготовка к наступлению идет полным ходом, но он весьма сомневался в силах 13-й армии, ибо у нее имеется всего 21 орудие.

Главком распорядился выделить А. М. Городнянскому четыре артиллерийских полка и 200 противотанковых ружей.

В связи с передачей 56-й армии в состав Южного фронта главком решил побывать у Ремезова и заодно посмотреть, насколько пострадал Ростов.

1 декабря мы приземлились на аэродроме у Батайска, где нас уже ждали секретарь Ростовского обкома партии Двинский, генерал Ремезов и его начальник штаба, мой старый друг и бывший начальник, генерал Баграт Арушанян.

Совсем еще недавно мы встречались на Юго-Западном фронте, где он исполнял обязанности начальника управления тыла фронта. Баграт с большой настойчивостью добивался назначения на более, как он говорил, боевую работу. Это ему удалось: накануне событий под Ростовом он возглавил штаб 56-й Отдельной армии. Я был рад увидеть своего старого товарища живым и невредимым.

Когда мы въезжали в город, мне бросилась в глаза надпись, выведенная черной краской во всю боковую стену многоэтажного дома: "Ростов-то на Дону, а Клейст -- на бобах!" Огромные буквы были разбросаны вкривь и вкось, словно пляшущие на радостях человечки. Этот остроумный солдатский каламбур вскоре облетел все войска Южного фронта.

Не успели мы ознакомиться с боевым составом 56-й армии и обстановкой в полосе наступления ее войск, как из Воронежа поступила телеграмма.

Генерал Бодин сообщал, что фашистские войска не ослабляют нажима на 3-ю и 13-ю армии, поэтому положение на елецком направлении остается тяжелым.

Бодин торопил главкома вернуться и принять руководство новым наступлением.

После доклада генерала Ремезова секретарь обкома рассказал об ожесточенных уличных боях, когда в город ворвались фашистские танки. Хотя гитлеровцы недолго хозяйничали в Ростове, следы их остались повсюду.

Разрушено около ста наиболее крупных и красивых зданий.

Почти полностью уничтожены пригороды Ростова.

На следующий день мы побывали в войсках 56-й армии, продолжавших наступление на запад. Возвратились в Ростов поздним вечером. Все страшно устали.

Я уже стал разыскивать местечко потише, где можно было бы вздремнуть немного, но тут прибежал адъютант главкома:

-- Bас вызывает маршал!

Я поспешил в комнату, где разместился главком.

-- Ты что же, товарищ Баграмян, -- забасил главком, -- зажимаешь день своего рождения?!

Я растерялся: в суматохе боевых будней совсем забыл, что мне сегодня стукнуло 44 года. Маршал улыбнулся, пожал мне руку.

-- Ну, Иван Христофорович, сердечно поздравляю. Желаю тебе дожить до победы, а там уж ты по кавказским обычаям легко дотянешь и до столетнего юбилея.

С рукопожатиями и объятиями кинулись ко мне и другие товарищи, собравшиеся в комнате.

А с утра -- новые хлопоты.

Главком требовал ускорить движение войск на запад. Генерал Черевиченко доложил, что наступающим армиям поставлена задача выйти на реку Миус и, с ходу форсировав ее, захватить плацдарм для дальнейшего наступления.

Лишь 4 декабря главком, убедившись, что на Южном фронте события развиваются успешно, решил вылететь в Воронеж для начала новой наступательной операции, теперь уже на северном крыле наших войск.

Вечером 4 декабря наш самолет приземлился на аэродроме близ Воронежа.

Среди встречавших был Бодин.

Главком сразу же стал расспрашивать начальника штаба о положении на Юго-Западном фронте.

Бодин доложил, что наступление противника, начавшееся 25 ноября, продолжается. Особенно мощный нажим ощущается в полосе 13-й армии, на елецком направлении. 3-й армии тоже приходится нелегко: войска Гудериана, прорвавшись на ряжском направлении, обходят ее правый фланг. К трем наступавшим на елецком направлении немецким пехотным дивизиям из тыла подходят новые подкрепления. Враг стремится расколоть 13-ю армию и прорваться к Задонску.

Лишь в направлении на Касторное 9-й танковой и 16-й моторизованным дивизиям противника не удается сдвинуться с места. В связи с этим разрыв между двумя ударными группировками немцев, наступающими на Елец и на Касторное, растет с каждым днем, что вынуждает противника растягивать свои силы. Это нам на руку -- легче будет нанести фланговый удар в тыл его елецкой группировке. Но операцию нам приходится начинать в условиях продолжающегося вражеского наступления.

Сосредоточение нашей ударной группы войск должно закончиться к исходу 5 декабря. 3-я и 14-я кавдивизии 5-го кавкорпуса начали выходить в район сосредоточения с 1 декабря: 32-я кавдивизия, которая должна войти в состав кавкорпуса, закончила сосредоточение 3 декабря. 34-я мотострелковая бригада и 1-я гвардейская стрелковая дивизия находятся еще на марше. 129-я танковая бригада только что завершила формирование, и ее начали перебрасывать в исходный район.

Пока еще не решено, как лучше использовать эти силы.

Отдать их генералу А. М. Городнянскому в 13-ю армию?

Но ему сейчас приходится отбиваться от противника, и эти войска могут оказаться скованными в оборонительных боях.

Лучше оставить их в распоряжении фронта, возложив руководство ими на генерала Костенко. А в качестве органа управления выделить ему оперативную группу из состава штаба Юго-Западного фронта, усилив ее офицерами бывшего Брянского фронта.

-- Подготовку операции нам нужно форсировать, -- сказал Бодин. -- Под Москвой явно затевается что-то весьма серьезное. По тем мерам, которые предпринимаются там Ставкой, можно предположить, что противнику крепко достанется. Маршал Шапошников передал, что от нас требуется во что бы то ни стало приостановить отход третьей и тринадцатой армий и надежно обоспечить стык с Западным фронтом в самом активном понимании этого слова. В связи с вашей задержкой мы вынуждены были сами сделать некоторые наметки решения на наступление -- времени на подготовку не остается. Поэтому сегодня мы уже поставили войскам конкретные задачи на предстоящую операцию. Мы не претендуем на непогрешимость нашего решения. Если вы найдете необходимым сделать поправки, то успеем их внести...

-- Основное ясно, -- прервал его главком, -- об остальном доложите в Воронеже... По машинам!.. -- скомандовал он, быстрым шагом направляясь к своему лимузину. Но, открыв дверцу, вдруг задержался и подозвал меня:

-- Вот что, товарищ Баграмян, немедленно собирайтесь и выезжайте в район сосредоточения ударной группы, назначаю вас начальником ее штаба, а командующим будет товарищ Костенко, которому во время проведения операции придется руководить и боевыми действиями войск третьей и тринадцатой армий. Времени до начала наступления осталось в обрез, поэтому торопитесь.

-- Начальник штаба уже есть, но штаба-то нет! -- не сдержался я.

-- Возьмите в нашем штабе столько людей, сколько считаете нужным. Средства связи тоже получите. Все. Действуйте!

Я долго в задумчивости смотрел вслед удалявшейся машине главкома, осмысливая свалившуюся на меня словно снег на голову заботу, пока не услышал возглас Бодина:

-- Иван Христофорович! Садись скорее в машину и поехали в штаб.

В Воронеже мы сразу же засели за формирований временного штаба.

Штаб Юго-Западного фронта, как известно, являлся одновременно и органом управления главкома всего Юго-Западного направления, поэтому людей нам и так не хватало.

Выделить офицеров для моей группы было нелегко. Пришлось сражаться за каждого человека. Лишь из своего оперативного отдела я безо всяких препон смог отобрать тех командиров, которые мне были нужны. Мой новый заместитель полковник И. Н. Рухле, пришедший на смену полковнику Захватаеву, развил бурную деятельность, стараясь помочь мне побыстрее отобрать нужных товарищей.

Уже поздней ночью определился, наконец, круг лиц, которые должны были выехать со мной для руководства наступлением войск вновь созданной подвижной группы, уже во всех официальных документах фигурировавшей по имени своего командующего группой генерала Костенко.

В состав моего штаба вошли несколько офицеров оперативного отдела, в их числе полковник Яковлев, подполковник Соболев, майоры Григорьев, Масюк и Черевиченко.

К моему искреннему удовольствию, группу командиров от разведотдела возглавил мой старый товарищ полковник Каминский. Начальник связи фронта генерал Добыкин выделил в мое распоряжение трех своих офицеров.

С таким вот миниатюрным штабом мне надлежало через несколько часов принять на себя управление войсками, численностью и боевым составом почти не уступавшими соседней 13-й армии.

Просматривая список своих помощников, я обратил внимание, что в их числе нет ни одного командира тыла. Кто же будет мне помогать хотя бы в организации контроля за материальным обеспечением войск? Я поспешил к Бодину. Он успокоил, что управлению тыла бывшего Брянского фронта отдано приказание выделить людей в распоряжение генерала Ф. Я. Костенко.

Когда все организационные вопросы были улажены, попытался экипировать людей.

К тому времени наступили сильные холода, морозы ночами доходили до 30 градусов.

Начальник административно-хозяйственной части штаба, как это присуще некоторым хозяйственникам, оказался на редкость прижимистым. Сколько я его ни просил, он далеко не полностью удовлетворил нашу заявку на теплые вещи, заявив, что всю недостающую зимнюю экипировку мы получим в Касторном.

Более покладистым оказался наш новый начфин интендант 2 ранга Владимир Николаевич Дутов. Когда я пришел к нему, он уже спал. Пришлось разбудить. Потягиваясь, он проворчал:

-- И кого тут черти носят?

Но, заметив меня, вежливо поздоровался, выслушал и с готовностью ответил:

-- Это мы, товарищ генерал, мигом организуем!

Он позвонил кому-то, и не прошло десяти минут, как все мои запросы были удовлетворены.

Справка:

Дутов Владимир Николаевич (19 декабря 1907 -- 10 марта 1991) -- генерал-полковник интендантской службы, Герой Социалистического Труда (1982)

-- Родился 6 декабря 1907 года в селе Пукасовка ныне Летичевского района Хмельницкой области (Украина) в крестьянской семье. Украинец.

-- Окончил высшее начальное училище.

-- В Красной Армии с 1929 года.

-- В 1934 году был назначен на первичную должность в финансовой службе ? делопроизводителем-казначеем штаба 1-й Запорожской имени Французской компартии Червонного казачества кавалерийской дивизия, затем стал начальником финансовой службы дивизии.

-- В 1931 году стал членом ВКП(б)/КПСС.

-- Участник освободительного похода в Западную Украину в сентябре 1939 года.

-- С 1940 года ? заместитель начальника финансового отдела Прибалтийского военного округа.

-- В годы Великой Отечественной войны с 1941 по 1945 годы был начальником финансового отдела Северо-Западного, Юго-Западного, Сталинградского, Донского, Центрального и 1-го Белорусского фронтов.

-- После Великой Отечественной войны ? начальник финансовой службы Группы советских оккупационных войск в Германии.

-- С 1950 года ? заместитель начальника Финансового управления Военного министерства СССР.

-- С 14 июня 1955 года по 9 июля 1986 года ? начальник Центрального финансового управления Министерства обороны СССР, занимал этот пост в течение 31 года.

-- Указом Президиума Верховного Совета СССР в 1982 году за большой личный вклад в строительство Вооружённых Сил и повышение боевой готовности армии и флота генерал-полковнику интендантской службы Дутову Владимиру Николаевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали "Серп и Молот".

-- С 1986 года ? военный консультант Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР, с ноября 1987 года генерал-полковник Дутов - в отставке.

-- Владимир Николаевич Дутов прослужил в Вооруженных Силах СССР 57 календарных лет.

-- Жил в городе Москве.

-- Скончался 10 марта 1991 года.

-- Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Той же ночью мы погрузились в рабочий поезд, курсировавший между Воронежем и Касторным.

На рассвете уже были на месте.

Разыскали генерала Костенко.

В Касторном разворачивался командный пункт его подвижной группы. Пока на этом КП находились лишь Костенко и два сопровождавших его офицера. Нетрудно догадаться, с каким нетерпением командующий ждал прибытия своего штаба: ведь с завтрашнего утра начиналось наступление.

Генерал накинулся на нас с упреками за опоздание. Но я уже знал, что, несмотря на грозный вид и резковатую манеру разговора, Костенко -- добрейший человек. Работать с ним было легко. Мы с первых дней войны прониклись друг к другу искренней симпатией. И на этот раз Костенко быстро отошел.

Прибыл начальник штаба 13-й армии полковник Петрушевский, на которого Бодин возложил разработку предстоящей операции. Он подробно ознакомил меня с ходом подготовки к наступлению.

-- Как же так? -- удивился я. -- Ведь ваша армия выступает уже завтра.

-- Да, по-видимому, одновременного удара не получится...

А. В. Петрушевский понравился мне своей интеллигентностью.

Видавшее виды обмундирование выглядело удивительно для фронтовых условий опрятным, и носил он его с особым изяществом. Разговаривал Петрушевский спокойно, с подчеркнутой вежливостью старого штабиста. Речь его отличалась ясностью и лаконичностью. Но то, что он мне рассказал, не радовало.

Я понял, что, по существу, планирование операции еще и не начиналось. Сделано было лишь единственное: отдан боевой приказ войскам на наступление. Но ни плана взаимодействия, ни планов боевого и материально-технического обеспечения, ни таблицы радиосигналов, ни кодированных карт -- ничего из того, что требуется от штаба, готовящего наступательную операцию, пока не было разработано.

Объяснялось все тем, что штаб фронта слишком поздно дал указания по подготовке операции.

Бодин, ожидая возвращения главкома из Ростова, видимо, долго колебался, прежде чем принять решение и принял его лишь после прибытия маршала в Воронеж.

У некоторых моих помощников появилась мысль: не лучше ли отложить начало наступления на несколько дней? Но медлить было нельзя. Приходилось считаться с тем, что противник, захвативший города Павелец, Скопин и Чернава, угрожает выходом в глубокий тыл армиям нашего северного крыла.

Враг продолжает наступление и на елецком направлении. Вчера пал Елец, фашисты устремились на Задонск. И лишь на касторненском направлении противник вынужден отбивать настойчивые контратаки наших войск. В связи с дальнейшим продвижением немецких дивизий на елецком направлении их фронт значительно растянулся и образовались слабо обеспеченные участки. Это позволяет нам нанести здесь внезапный удар. Его и должна как можно быстрее осуществить подвижная группа генерала Костенко во взаимодействии с 13-й армией.

Петрушевский передал мне ведомость боевого и численного состава войск. В подвижной группе насчитывалось около 20 тысяч человек, 82 станковых и 360 ручных пулеметов, 80 минометов всех калибров, 126 орудий (включая противотанковые).

Танков пока не прибыло ни одного.

В 13-ю армию, с которой должна тесно взаимодействовать наша группа, входили шесть малочисленных стрелковых и одна кавалерийская дивизии, а также танковая бригада без единого танка (в общей сложности 19 тысяч человек, 60 станковых и 95 ручных пулеметов, 21 орудие и 5 минометов).

Когда мы сравнили наши силы с немецкими (в ходе операции эти сведения почти полностью подтвердились), результат не обрадовал.

Если людей мы имели примерно на 8 тысяч больше, то пулеметами фашистские войска оказались намного богаче (у них более двух тысяч, а у нас--меньше тысячи), против вражеских 470 орудий и минометов мы имели лишь 245, а против 40--50 танков пока ни одного не могли выставить.

По теории военного искусства при таком соотношении сил наступать невозможно. Но осенью 1941 года Красная Армия все чаще и чаще стала опровергать прежние каноны. Примером тому являлась и только что проведенная нами Ростовская наступательная операция.

Наши военачальники все чаще повторяли любимое изречение Суворова: "Делай на войне то, что противник почитает за невозможное".

Знакомясь с содержанием отданного войскам подвижной группы боевого приказа на наступление, я с удивлением заметил, что он резко расходится с боевым распоряжением штаба фронта: Бодин предписывал нашей подвижной группе главный удар наносить на Ливны, а генерал Костенко нацеливал его значительно правее, в сторону Ельца.

-- Костенко решил, что так лучше, -- лаконично объяснил Петрушевский.

Еще раз просматриваю боевое распоряжение штаба фронта. Задачи определены четко:

3-й армии -- удерживать занимаемый рубеж обороны и активными действиями в направлении на Ефремов, Архангельское сковать там фашистские войска (под активными действиями подразумевалось наступление).

13-й армии -- наступлением частью своих сил севернее Ельца, навстречу подвижной группе, не допустить захвата противником города Ельца.

Подвижной группе войск -- наступать из района, расположенного в 60 километрах к юго-западу от Ельца, в общем направлении на северо-запад, на город Ливны, чтобы ударом во фланг и тыл разгромить елецкую группировку противника (Бодин постарался детально расписать действия каждому соединению, входившему в состав подвижной группы). От 40-й армии, расположенной к югу от подвижной группы, требовалось активными действиями не допустить выхода противника во фланг и тыл наших наступающих войск.

Справка:

Петрушевский Александр Васильевич (1898--1976) -- генерал-полковник (1954), Герой Советского Союза (1944).

-- Родился 27 сентября (9 октября) 1898 года на станции Лунинец (ныне город Брестской области Республики Беларусь) в семье железнодорожника. Белорус.

-- Окончил гимназию.

-- В армии с 1915 года, в 1916 году окончил Николаевское пехотное училище (школу прапорщиков), участвовал в Первой мировой войне, окончил её в чине подпоручика.

-- С 1918 года -- в Красной Армии, участвовал в Гражданской войне, командовал стрелковой ротой, батальоном и полком на Южном фронте, был ранен в бою.

-- После Гражданской войны командовал батальоном, с 1922 года -- начальник оперативной части штаба ЧОН (частей особого назначения по борьбе с бандитизмом) Брянской губернии.

-- В 1923 году окончил Высшую тактико-стрелковую школу комсостава имени III Интернационала (впоследствии переименованную в курсы "Выстрел"), в 1928 году -- Военную академию имени М. В. Фрунзе.

-- С июля 1928 года -- начальник оперативной части штаба 34-й стрелковой дивизии, с ноября 1930 -- начальник первой части штаба 19-го стрелкового корпуса.

-- С декабря 1931 года -- командир-руководитель Стрелково-тактических КУКС РККА "Выстрел", с мая 1932 -- командир-руководитель тактических курсов усовершенствования комсостава мотомеханизированных войск РККА.

-- Член ВКП(б) с 1932 года.

-- С апреля 1934 года -- преподаватель тактики механизированных войск, а с июля 1934 года -- старший руководитель кафедры механизированных войск в Военной академии имени М. В. Фрунзе.

-- С августа 1935 года -- начальник штаба 20-й стрелковой дивизии.

-- В 1938 году окончил Военную академию Генерального штаба и в январе этого года назначен заместителем начальника штаба Белорусского военного округа.

-- С сентября 1940 года -- заместитель начальника штаба Западного Особого военного округа по организационно-мобилизационным вопросам.

-- 5 мая 1941 года в чине комбрига назначен начальником штаба 13-й армии, которая начала формироваться в городе Могилёве (Западный Особый военный округ).

-- С началом Великой Отечественной войны штаб 13-й армия передислоцирован в Молодечно. В качестве начальника штаба 13-й армии А. В. Петрушевский участвовал в Белостокско-Минском сражении.

-- Зимой 1941 года 13-я армия участвовала в обороне и освобождении города Елец Липецкой области. За отличия в Елецкой наступательной операции 27 декабря 1941 года Петрушевскому было присвоено воинское звание генерал-майор.

-- Летом 1942 года 13-я армия, начштаба которой оставался Петрушевский, участвовала в Воронежско-Ворошиловградской оборонительной операции, в начале 1943 года -- в Воронежско-Касторненской наступательной операции, летом 1943 года -- в сражении на Курской дуге (в составе Центрального фронта).

-- Осенью 1943 года 13-я армия продвинулась до Днепра. 25 сентября 1943 года Петрушевский получил воинское звание генерал-лейтенант.

-- С декабря 1943 года А. В. Петрушевский командовал 104-м стрелковым корпусом 40-й армии 2-го Украинского фронта, с которым участвовал в Корсунь-Шевченковской и Уманско-Ботошанской операциях, форсировал Днестр.

-- Весной 1944 года он в числе первых соединений вышел на Государственную границу СССР -- реку Прут, и захватил плацдарм на её правом берегу севернее города Яссы.

-- Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство генерал-лейтенанту Петрушевскому Александру Васильевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (N 2568).

-- В 1945 году участвовал в боях на территории Венгрии и в отражении попытки немецкого контрнаступления в районе озера Балатон.

-- В марте 1945 назначен командующим 46-й армии 2-го Украинского фронта, участвовал в Венской наступательной операции.

-- После войны генерал-лейтенант А. В. Петрушевский продолжал командовать 46-й армией.

-- С июня 1946 по февраль 1947 года -- начальник штаба Закавказского военного округа.

-- В 1947 году назначен старшим преподавателем в Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, но уже в том же году назначен Главным военным советником при Болгарской народной армии.

-- С 1950 -- заместитель командующего -- начальник штаба Западно-Сибирского военного округа.

-- С 1953 года -- Главный военный советник при Народно-освободительной армии Китая и одновременно военный атташе СССР в Китайской Народной Республике, 21 августа 1954 года получил воинское звание генерал-полковник.

-- В 1957--1959 годах был начальником Военной академии Советской Армии.

-- С 1960 года -- в отставке. Жил в Москве, работал в Советском комитете ветеранов войны.

-- Умер 21 октября 1976 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

В документе все было предусмотрено до мелочей.

Сказывался стиль генерала Бодина: он любил сам продумывать детали намечаемых операций и фактически все решать за исполнителя. В то время это была довольно распространенная болезнь.

Мне такая манера руководства никогда не нравилась -- она подрывала у подчиненных веру в свои силы, тормозила развитие их творческих способностей, учила надеяться лишь на указания сверху.

И Костенко мог бы лишь переписать документ, полученный из штаба фронта, и разослать в войска для неукоснительного исполнения.

Но он поступил иначе.

Генерал Бодин стремился вывести главные силы подвижной группы на коммуникации елецкой группировки в глубоком тылу, в район Ливен, полагая, видимо, что фашистские войска, почуяв угрозу, сами побегут на запад и попадут под удар наших соединений.

Но Костенко не надеялся на добровольное бегство противника и поэтому решил нанести главный удар непосредственно во фланг и тыл наступающей фашистской группировки.

Нетрудно было понять причину расхождения мнений двух одинаково опытных военачальников.

Когда Бодин выбирал направление удара, наступающая вражеская группировка была еще на подступах к Ельцу, и поэтому ее главные силы не ускользнули бы от удара наших войск.

Но когда боевое распоряжение поступило к генералу Костенко, обстановка уже изменилась: враг захватил Елец и углублялся дальше на восток и юго-восток. В такой ситуации направление главного удара, намеченное штабом фронта, могло бы увести основные силы подвижной группы далеко в сторону от группировки противника, что затруднило бы ее разгром.

Поняв суть расхождений, я без колебаний поддержал генерала Костенко.

Но в это время мы получили боевой приказ на наступление, подписанный главкомом. Он оставлял в силе предварительное распоряжение, отданное начальником штаба фронта.

Генерал Костенко со свойственной ему настойчивостью стал отстаивать свое решение. Бодин пытался переубедить его, заявил, что командующий группой совершает ошибку, меняя направление наступления своих главных сил.

-- Ускользнет от вас противник, вы просто вытолкнете его из мешка.

Но генерал Костенко стоял на своем и потребовал доложить об этом главкому.

Поздно ночью мы получили, наконец, короткий ответ: "Главком не возражает".

Итак, свое решение мы отстояли, но как нам удастся его осуществить?

Ведь на войне самое идеальное решение то, которое приводит к успеху.

Утро 6 декабря. Первые лучи холодного зимнего солнца лишь покрыли белоснежное покрывало полей розовыми бликами, но не согрели промерзших до костей солдат, походными колоннами стекавшихся к району, из которого они должны были атаковать врага.

По приказу главкома наступление должно было уже начаться.

Но опасения генерала Костенко оправдались: дивизии лишь занимали исходный рубеж, а штабы их находились еще в пути.

От начальника штаба 1-й гвардейской стрелковой дивизии подполковника Б. И. Кащеева прибыл офицер связи, который сообщил, что полки вышли в населенные пункты Тербуны, Борки, Малые Борки, Александровка.

Попытки передовых отрядов и разведывательных подразделений продвинуться на север были отбиты сильным огнем противника. До прихода сюда гвардейцев в этом районе наших частей не было, поэтому мы не имели сведений о засевших здесь фашистских войсках. А без этих данных начинать атаку было рискованно.

Да и организовать ее было некому: вместе с передовыми частями прибыл лишь начальник штаба дивизии, а генерал Руссиянов находился еще в пути, подтягивая отставшие части и тылы.

В таком же примерно положении оказался и кавалерийский корпус, передовые части которого заняли деревни Александровка, Казаково, Богданово, Нижнее Большое, Васильевка.

Дальнейшие попытки продвинуться на север здесь тоже не увенчались успехом.

Генерал Костенко, выслушав мой доклад о фактическом положении соединений и частей подвижной группы, пришел к убеждению, что раньше следующего утра начать наступление не сможем.

В полдень Костенко связался с командующим 13-й армией, ударная группа которой под командованием генерала К. С. Москаленко перешла в наступление.

Генерал А. М. Городнянский сетовал на то, что наша подвижная группа не поддержала сегодня атаку его слабых по боевому составу войск и им приходится в одиночку сражаться с противником.

Костенко обещал утром поправить дело. Он не скрывал своего огорчения, что все так неудачно получилось. Но впоследствии выяснилось, что задержка с началом наступления сыграла нам на руку.

Фашистское командование, приняв атаку ударной группы 13-й армии за наступление наших главных сил, спешно стягивало в район Ельца все свои резервы, значительно ослабляя линию своих войск, противостоявших подвижной группе генерала Костенко. Так случайность облегчила нам решение трудной задачи.

Двумя часами позже я попросил к аппарату генерала Бодина и подробно доложил ему, куда и в каком состоянии вышли войска нашей подвижной группы. Сообщил ему, что ни 5-й кавкорпус Крюченкина, ни 1-я гвардейская стрелковая дивизия Руссиянова не успели полностью сосредоточиться в исходном районе и раньше следующего утра наступление начаться не может. Высказал я также и серьезное опасение за тыловое обеспечение. Мы пока совершенно не представляем, как предполагается организовать эвакуацию раненых, материально-техническое снабжение наступающих войск и кто несет за все это ответственность.

Я вновь предупредил Бодина, что в нашем распоряжении всего лишь одна радиостанция, что средства связи из штаба бывшего Брянского фронта не прибыли и вряд ли прибудут. Поэтому нужно потребовать от генерала Добыкина немедленно найти для нас радиостанции.

В заключение я попросил быстрее прислать в наше распоряжение необходимое количество топографических карт, несколько автомашин и полевую столовую.

Начальник штаба обещал немедленно вызвать полковника Д. Т. Гаврилова, начальника организационно-планового отдела фронтового управления тыла, и поручить ему лично ответить мне на все интересующие вопросы, касающиеся тылового обеспечения. Топографические карты он пообещал прислать к утру 7 декабря.

Бодин обошел молчанием вопрос о выделении средств связи.

Я снова повторил, что мы опасаемся потерять управление войсками в ходе наступления, ибо сейчас пока имеется лишь телефонная связь, но, как только двинемся, она нарушится. У нас но было вообще никаких полевых средств связи, главное -- радиостанций. Я настоятельно просил начальника штаба обязать генерала Добыкина возможно быстрее оборудовать для нас подвижной узел связи на станции Тербуны.

На мои доводы Бодин ответил: "Хорошо. Сейчас приму меры".

Первым результатом этого разговора был вызов меня на провод полковником Гавриловым, ответственным за организацию тылового обеспечения нашей группы войск. Он сообщил мне, что все материально-техническое снабжение группы Костонко с утра 6 декабря возложено на начальника тыла 13 армии, который должен развернуть станцию снабжения на станции Тербуны, куда все материальные средства будут подаваться по заявкам штаба подвижной группы.

Из переговоров с Гавриловым стало известно, что в частях нашей группы мы должны создать запасы не менее двух боекомплектов танковых боеприпасов, три боекомплекта для стрелковых и моторизованных частей, не менее трех заправок горючего для всех видов машин и не менее пяти суточных норм продовольствия и фуража. Из объяснений Гаврилова я понял лишь одно: снабжение войск нашей группы начинает лишь налаживаться.

Узнав, что командиры из тылового управления бывшего Брянского фронта еще не прибыли, Гаврилов обещал принять меры.

Когда я доложил генералу Костенко о результатах переговоров с представителем фронтового управления тыла, он лихо, по-кавалерийски выругался.

В четвертом часу дня нас вызвал к прямому проводу главком.

Направляясь в переговорную, Костенко тихо сказал:

-- Ну и будет сейчас нам баня! Маршал не простит нам, что изменили его решение.

Однако, к нашей радости, опасения Костенко не сбылись. Переговоры с первых фраз носили совершенно мирный и деловой характер.

-- Готово ли у вас дело, которое вы должны начать? -- поинтересовался главком. -- И второе. Мы не совсем согласны с отклонением вправо, так как нужно хотя бы на первый и второй день наступления выдержать северо-западное направление и правым флангом не переходить реку Олым...

-- Кажется, пронесло, -- шепнул мне Костенко. Разгладив лежавшую перед ним карту, генерал сначала продиктовал телеграфисту сведения о положении частей кавалерийского корпуса и гвардейской стрелковой дивизии и лишь потом начал обосновывать свое несогласие с решением главкома.

-- Ввиду того, -- заявил он, -- что главная группировка противника находится в районе Ельца и южнее и что она настойчиво стремится дальше на юго-восток, я прошу разрешить силами первой гвардейской дивизии наступать вдоль восточного берега реки Олым, а капкорпус Крюченкина двинуть по западному берегу реки с задачей выйти [483] в район Никитского, отрезая коммуникации противника, идущие на запад и юго-запад от Ельца... Все части уже нацелены на эту задачу. Прошу утвердить. -- Подумав немного, Костенко добавил: -- Прошу учесть, что ближайшей целью моей группы является разгром елецкой группировки противника во взаимодействии с тринадцатой армией...

Когда телеграфист начал принимать ответ маршала, Костенко нетерпеливо выхватил ленту, не дожидаясь, когда ее наклеят. Быстро пробежав глазами текст ответа, он облегченно вздохнул и передал ленту мне.

Главком отвечал:

"Хорошо. Оставляем в силе отданное вами распоряжение на выполнение ближайшей задачи. Но предупреждаю о недопустимости при первом же соприкосновении с противником разворачивать части вправо и вместо флангового удара совершать лобовой. Требую от 1-й гвардейской стрелковой дивизии смелого выдвижения на фронт Рог, Пятницкое, а кавалерии -- решительно продвигаться на север, имея сильный боковой отряд в направлении на Ливны. У опорных пунктов противника не задерживаться, а обходить их".

Дальше разговор пошел о деталях наступления. Генерал Костенко на все рекомендации маршала отвечал кратко:

-- Ясно. Исполним.

Он был так обрадован тем, что главком не заставил пересматривать решение, что позабыл пожаловаться на наши нехватки.

Не успели еще закончиться переговоры с главкомом, как в штабе появились раскрасневшиеся с мороза генерал И. Н. Руссиянов и бригадный комиссар С. Ф. Галаджев.

Поздоровавшись, Галаджев сразу же направился к Костенко, а Руссиянова, с которым мы не виделись с октября, я задержал и стал расспрашивать.

Руссиянов выглядел хорошо отдохнувшим, свежим и бодрым.

Голубые глаза смотрели с задором, словно спрашивали: "А ну, кого там следующего расколошматить нужно?" Его гвардейская дивизия столько раз колотила фашистские войска и из стольких передряг выходила с честью, что командир был полон веры: любая задача по плечу.

Вот и на этот раз он, что называется, с места в карьер начал разворачивать передо мной свой замысел, как думает завтра громить врага. Руссиянов не жаловался, что времени на подготовку наступления мало, что люди устали на марше, что тыловики не успели еще подвезти достаточного количества боеприпасов, но об одном просил настойчиво -- выделить ему дополнительно транспорт для эвакуации раненых. Я сказал, что у нас ничего нет.

Но он настойчиво повторял:

-- Надо найти, Иван Христофорович, надо найти. -- И пояснил: -- Продвигаясь вперед, я должен быть уверен, что ни один мой раненый боец не останется без медицинской помощи.

Пообещав выпросить несколько машин у начальника санитарного управления, я порекомендовал на первое время найти лошадей и сани в окрестных селах, а с началом наступления использовать для эвакуации раненых трофейный транспорт. Подумав, командир дивизии согласился, что и эту возможность надо использовать.

Прошли к генералу Костенко.

Руссиянов долго обсуждал с ним различные варианты действий в предстоящем наступлении. Получив ответы на все вопросы, он уехал в дивизию.

А начальник политического управления Юго-Западного фронта С. Ф. Галаджев задержался у нас до позднего вечера. Когда выкроилось полчаса передышки, мы с ним разговорились. Сергей Федорович расспрашивал меня о боях за его родной город. Узнав, что села, расположенные в окрестностях Ростова, гитлеровцами сметены с лица земли, он с горечью воскликнул:

-- Сколько крови мирных жителей прольется еще в этой страшной войне!

На мой вопрос, где он встретился с Руссияновым, Галаджев рассказал, что ему с большой группой политических работников фронта удалось побывать почти во всех частях подвижной группы, а с дивизией Руссиянова он начал знакомиться еще на марше.

-- Поистине герои! -- воскликнул он. -- Только что вышли из боя, проделали изнурительный марш, но ни слова об усталости, ни единой просьбы о передышке! Все беседы наши заканчивались вопросом: "Когда начнем наступление?" -- Помолчав, Галаджев с глубоким убеждением сказал: -- Как много значит, что в дивизии сохранилось закаленное в боях ядро командиров и бойцов! Сколько раз она пополнялась необстрелянными новичками. Но через месяц-два эти люди так пропитываются боевыми традициями своей прославленной дивизии, что их уже не отличишь от героев-ветеранов.

Пока соединения и части подвижной группы совершали марш в исходный район, работники политуправления фронта вместе с политработниками частей изучали людей, разъясняли им новые боевые задачи.

В ходе коротких партийных собраний, бесед с боевым активом, летучих митингов они раскрывали значение предстоящей операции для общего успеха наших войск под Москвой. Наступление под Ельцом, объясняли политработники, явится новым вкладом в дело разгрома фашистских захватчиков, продолжением того славного почина, начало которому положили советские воины под Ростовом и Тихвином.

Галаджев с удовлетворением отмечал, что неоценимую помощь в укреплении наступательного духа воинов оказывает фронтовая и армейская печать.

Влияние ее огромно.

И в этом немалая заслуга могучего отряда писателей и поэтов, активно участвующих в работе наших газет. Галаджев сказал, что сейчас в редакциях газет Юго-Западного фронта работает 30 членов Союза писателей. Среди них он с особым уважением упомянул Александра Безыменского, Миколу Бажана, Ванду Василевскую, Евгения Долматовского, Александра Корнейчука, Александра Твардовского.

-- Это поистине тяжелая артиллерия нашей пропаганды, -- с гордостью заключил Галаджев. -- Вдохновенное слово писателей зажигает сердца солдат отвагой, жаждой подвига и лютой ненавистью к фашистским захватчикам.

Слушая Галаджева, я невольно вспоминал, как велико желание бойцов своевременно получить свежую газету.

И поэтому чаще можно было услышать жалобу на то, что не доставили на передовую газеты, чем на задержку с доставкой хлеба.

Разделы "Прямой наводкой" во фронтовой газете "Красная Армия" и приложение к ней под названием "Громилка", в которых к позорному столбу пригвождались фашистские палачи, зачитывались до дыр. Нетрудно было представить, сколько восторга вызывало у бойцов появление в подразделениях самих авторов "Прямой наводки" и "Громилки".

Галаджев сказал, что прибывшие с ним политработники останутся в войсках подвижной группы до конца операции. Это была приятная для нас весть.

Пока командными инстанциями утрясался вопрос о направлении главного удара, наш малочисленный штаб трудился не покладая рук.

Вычерчивали карту, на которой наглядно отображались задачи соединений и частей на первый и последующие дни наступления, готовили боевые распоряжения войскам, составляли план разведки, набрасывали схему связи с перспективой ее дальнейшего развертывания. Но многое не делалось: некому было.

Приходилось мириться с отсутствием плана тылового обеспечения, таблиц радиосигналов, кодированных карт.

А это в ходе операции чрезвычайно затруднило нам управление войсками. Причина одна: спешка. Фактически на подготовку операции отводились одни сутки: вечером 4 декабря было отдано боевое распоряжение на наступление, а с утра 6 декабря оно должно уже начаться. Чтобы тщательно спланировать и обеспечить столь сложную операцию, нашему небольшому штабу, конечно, требовалось куда больше времени. Мои товарищи сделали все, что было в их силах.

Почему главком настойчиво стремился начать наступление как можно скорее?

Он, конечно, хорошо понимал, что нараставший с каждым часом кризис на правом фланге нашего фронта можно ликвидировать только немедленным переходом в решительное наступление фронтовой подвижной группой. Вместе с тем ему было известно, что 5 и 6 декабря начиналось общее наступление войск Западного и Калининского фронтов под Москвой.

Основная задача возлагалась на войска Западного фронта. Они должны были разгромить западнее и южнее столицы главные ударные группировки фашистов, ядро которых составляли танковые соединения. Одновременно Калининскому фронту надлежало разгромить 9-ю немецкую армию и, освободив Калинин, выйти в тыл вражеским войскам, действовавшим против Западного фронта. Войска правого крыла нашего Юго-Западного фронта должны были содействовать общему успеху разгромом елецкой группировки с выходом на коммуникации фашистских дивизий, прорвавшихся на южные подступы Москвы.

Таким образом, операция, которую мы готовили, являлась составной частью начинавшегося под Москвой контрнаступления. Поэтому очень важно было согласовать ее по времени с действиями Западного фронта.

До начала атаки оставалось часов восемь, когда наш разведчик полковник Каминский доложил генералу Костенко, что перед фронтом нашей группы выявлена свежая 95-я немецкая пехотная дивизия.

О том, что она входила в состав группировки, наступавшей на елецком направлении, нам было известно и раньше, но то, что эта дивизия развертывается сейчас против нас, настораживало.

Не прошло и получаса, как от генерала В. Д. Крючёнкина поступило срочное донесение:

"В районе деревни Замарайка захвачен офицер -- квартирьер 95-й пехотной дивизии. Он показал, что штаб дивизии находится в Малых Ольшанах, а самого квартирьера командир дивизии направил в село Борки готовить помещения для штаба дивизии..."

Судя по тому, что командир новой немецкой дивизии собирался расположить свой штаб в селе, на подступах к которому уже развернулись части нашего 5-го кавкорпуса, нетрудно было догадаться, что противник и не подозревает, какая угроза нависла над ним.

Костенко заинтересовался пленным и приказал доставить его в Касторное.

Была уже полночь, когда меня вызвал на переговоры генерал Бодин.

Он опять скрупулезно расспрашивал о положении наших войск, о их готовности начать утром наступление. Я заверил его, что войска готовы и выступят в срок.

Мое сообщение о показаниях пленного офицера встревожило начальника штаба фронта. Несколько успокоился он, узнав, что появление новой фашистской дивизии не вызвано раскрытием немцами нашего замысла.

Прочитав все мои сообщения, Бодин резюмировал:

-- Можно считать, что исходное положение для наступления войсками занято. Теперь необходимо еще раз предупредить Руссиянова и Крюченкина, чтобы действовали решительно, не ввязывались в лобовые бои, а обтекали противника с запада. Передайте генералу Костенко: хотя маршал разрешил ему действовать прямо на север в расчете, что это приведет все же наши войска во фланг главных сил елецкой группировки немцев, но при сильном сопротивлении на этом направлении необходимо немедленно поворачивать на северо-запад и искать незанятые промежутки для выхода в тыл противника. Думаю, что Руссиянов и Крюченкин понимают это, а если нет, то нужно своевременно сказать им об этом...

Затем Бодин передал жалобу генерала Фалалеева: наши войска не обозначают свою передовую линию, и поэтому летчики боятся попасть по своим. Поинтересовался, получили ли мы средства связи. Я ответил, что получили лишь вторую радиостанцию от генерала Добыкина, а остальные средства, которые должны были поступить из управления бывшего Брянского фронта, еще не прибыли.

В заключение начальник штаба сообщил, что 13-я армия за прошедший день перерезала шоссе, ведущее от Ельца на Ефремов. Одна дивизия ворвалась на восточную окраину Ельца, другая окружает его с северо-запада.

Баграмян И.X.

Так начиналась война. -- М.: Воениздат, 1971

*****************************************************************

Если посмотреть правде в глаза...

"Станем же править наше сознание"... 43k "Фрагмент" Политика. Размещен: 19/05/2012, изменен: 21/05/2012. 43k. Статистика. 823 читателей (на 16.1.2015 г.)

Иллюстрации/приложения: 5 шт.

КАКОВ РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК! И. Аксаков (важные фрагменты)

Русский народ не ветрен, не легкомыслен, -- это все знают, в этом согласны между собою его друзья и враги:

- он не вскипает кипучим гневом при малейшем оскорблении его чести;

- не воспламеняется как порох от искры слова;

- не податлив на увлечение военной славой, не браннолюбив, туг на энтузиазм, враг ложных восторгов и театральных эффектов;

- мужественный, разумный, бодрый, он лично наклонный к миру и долготерпению...

По общему единодушному свидетельству иностранцев, русский простой народ умнее и даровитее простого народа всех стран Европы...

Отчего же такая несоразмерность и несоответствие между почвой и продуктами?

Как объяснить это явление, как согласить то богатство ума снизу и малоумие сверху?

Куда девается, куда испаряется этот ум, спросите вы опять?

Любовь к России, любовь к своему народу -- призывают нас к делу, требуют от нас не мужества вола, не энергии разрушения, не стойкости, презирающей смерть, -- а мужества гражданина и упорного длительного труда, творящего и зиждущего.

Это действительно так, -- в этом нет сомнения, -- и этим свойством нашим мы можем по праву гордиться, но этот похвальный патриотизм не мешает нам выдавать ту же Русскую землю тем же иностранцам, -- как скоро они идут на нас не войною, а мирным набегом, и как скоро, не видя вражеского стана и не слыша воинственных кликов, мы считаем возможным отложить в сторону патриотическое напряжение.

...При всей внешней целостности и единстве России, мы расколоты сами в себе внутренне, страдаем какой-то нравственной двойственностью, и общественный духовный наш организм не может похвалиться ни цельностью, ни крепостью.

Пора перестать нам самодовольно обнадеживаться нашим патриотизмом, и, так сказать, считать себя вполне нравственно обеспеченным известной нашей способностью стоять грудью, приносить жизнь и достояние на алтарь отечества.

Пора убедиться, что эта способность нисколько нас не обеспечивает в такое время, когда нет неприятельских армий, с которыми можно было бы бороться, когда груди, жизни и достояния не требуется, а требуется деятельность мыслящего, трудящегося, подвизающего духа; когда алтарь отечества ждет иных даров -- гражданской доблести, любви и разумения Русской народности, наконец, талантов...

Пора же понять, наконец, что способность патриотических жертв во время войны нисколько не освобождает нас от обязанностей нравственных во время мира...

...Здорова ли та страна, где большинство пастырей обратилось в наемников и чиновников?

В общественном воспитании кроется главный источник болезни нашего сознания...

Все наше воспитание, особенно университетское, организовано так, -- и уже издавна, с самого насаждения у нас европейского просвещения, -- чтобы воспитать людей в отвлеченности и отрицании -- отрицании русской духовной национальной сущности.

С самого начала образование служило правительству средством для изготовления нужных ему для государственной службы людей.

Здесь-то и совершается тот процесс искривления сознания...

Здесь:

- вставляются юноше чужие очки, в которых он потом и ходит обыкновенно до конца дней своих;

- здесь даются ему чужие веса и мерила, на которых потом он вешает и мерит свое, народное;

- здесь пересаживаются в его душу все болезненные отрицания, стремления, искания чужой исторической жизни, со всеми ее недугами, и не влагается ни одного положительного, своего национального идеала...

Станем же править наше сознание...

В этом наше спасение.

ПИСЬМА О РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ Г.Федотов (важные фрагменты)

Мы привыкли считать, что русский человек отливается тонкой духовной организацией (даже в народе), чуток, не переносит фальши.

Мы привыкли считать, что русский человек индивидуалист-одиночка, не способен к организации и большому делу.

Наши большие люди всегда бунтари и чудаки, идущие своим путем, не подчиняющиеся социальной дисциплине. О чем говорит техника новых русских актеров, спортивных команд, певческих хоров?

Великолепные массовые сцены, слаженность действий, изумительная четкость коллективных движений - при сравнительной бедности личных талантов. Нет гениев, но много талантов, и таланты эти раскрываются в коллективе. Да ведь это почти тожество немецкой "умеренности и аккуратности", хотя и в боевых, военных темпах.

Русский народ оказывается народом солдат, а не партизан, команд, "экип", а не искателей, одиночек, бунтарей.

Мы привыкли, как и все народы, глядеться в себя в кривое зеркало.

Как ни дико звучит для нашего уха, но мы должны иметь мужество смотреть прямо в лицо будущего.

Нации не вечны.

Тысячелетие, может быть, не слишком ранний срок для смерти нации, хотя мы не знаем никаких законов, определяющих деятельность ее жизни.

Каждая нация проходит через глубокие кризисы, которые меняют ее лицо.

Добр ли русский человек?

-- Порою - да. И тогда его доброта, соединенная с особой, ему присущей, спокойной мудростью, создает один из самых прекрасных образов Человека.

-- Мы так тоскуем о нем в нашей ущербленности, в одержимости всяких, хотя бы духовных, страстей.

-- Но русский человек может быть часто жесток - мы это хорошо знаем теперь, - и не только в мгновенной вспышке ярости, но и в спокойном бесчувствии, в жестокости эгоизма.

-- Чаще всего он удивляет нас каким-то восточным равнодушием к ближнему, его страданиям, его судьбе, которое может соединяться с большой мягкостью, поверхностной жалостью даже...

Нельзя обобщать также и волевых качеств русского человека.

-- Ленив он или деятелен?

-- Чаще всего мы видели его ленивым; он работает из-под палки или встряхиваясь в последний час, и тогда уже не щадит себя, может за несколько дней наверстать упущенное за месяцы безделья.

-- Но видим иногда людей упорного труда, которые вложили в свое дело огромную сдержанную страсть: таков кулак, изобретатель, ученый, изредка даже администратор.

ФЕДОТОВ Георг. Петр. (I886-I95I), рос. религ. мыслитель, историк и публицист.

ГЛИНКА, ФЕДОР НИКОЛАЕВИЧ (1786-1880), русский поэт, прозаик, публицист.

Из "Военной песни", написанной в 1812 г.:

Раздался звук трубы военной,

Гремит сквозь бури бранный гром:

Народ, развратом воспоенный,

Грозит нам рабством и ярмом!

Текут толпы, корыстью гладны,

Ревут, как звери плотоядны,

Алкая пить в России кровь.

Идут, сердца их - жесткий камень,

В руках вращают меч и пламень

На гибель весей и градов!...

ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК

ВЕЛИКИЕ МЫСЛИ.

Никола БУАЛО (1636 -- 1711) -- французский поэт, автор поэтического трактата "Поэтическое искусство"

-- Лучше невежество, чем ложные знания.

-- Только истина прекрасна, лишь она любви достойна.

-- Кто ясно мыслит, тот ясно и излагает.

-- Остерегайтесь шутить в ущерб здравому смыслу.

-- Гнев величав и выспренных требует слов.

-- Всякий глупец найдет еще большего глупца, который станет им восторгаться.

Станислав Жан де БУФФЛЕР (1737--1815) -- французский политический деятель, писатель.

-- Ревность -- сестра любви, подобно тому, как дьявол брат ангелов.

-- Рассуждать о любви -- это терять рассудок.

-- Нравственность должна быть полярной звездой науки.

РУССКАЯ ФРАЗЕОЛОГИЯ

"Способен ли Русский народ к свободе?"... 35k "Фрагмент" Политика. Размещен: 17/05/2012, изменен: 19/05/2012. 35k. Статистика. 1147 читателей (на 15.1.2015 г.)

Иллюстрации/приложения: 7 шт.

ПСИХОЛОГИЯ ВЕЛИКОРОССА В.О. Ключевский

Она часто смеется над самыми осторожными расчетами великороссов; своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчетливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставлял капризу природы каприз собственной отваги.

Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось.

В одном уверен великоросс - что надобно дорожить ясным летним рабочим днем, что природа отпускает ему мало удобного времени для земледельческого труда и что короткое великорусское лето умеет укорачиваться безвременным ожиданием ненастья.

Это заставляет великорусского крестьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать в короткое время и впору убраться с поля, а затем оставаться без дела осень и зиму.

Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привыкая работать скоро, лихорадочно, а потом отдыхать в продолжении осеннего и зимнего безделья.

Он вообще замкнут и осторожен, даже робок, вечно себе на уме, необщителен, лучше сам с собой, чем на людях, лучше в начале дела, когда еще не уверен в себе и в успехе и хуже в конце, когда добьется некоторого успеха и привлечет внимание: неуверенность к себе возбуждает его силы, а успех роняет их.

Ему легче одолеть препятствие, опасность, неудачу, чем с тактом выдержать успех; легче сделать великое, чем освоиться с мыслью о своем величии.

Он принадлежит к тому типу умных людей, которые глупеют от признания своего ума.

Житейские неровности и случайности приучили его больше обсуждать пройденный путь, чем заглядывать вперед.

В борьбе с нежданными метелями и оттепелями, с непредвиденными августовскими морозами и январской слякотью он стал больше осмотрителен, чем предупредителен, выучился больше замечать следствия, чем ставить цели, воспитал в себе умение подводить итоги насчет искусства составлять сметы.

Это умение и есть то, что мы называем задним умом.

Своей привычкой колебаться и лавировать между неровностями пути и случайностями жизни великоросс часто производит впечатление непрямоты, неискренности.

Великоросс думает надвое и это кажется двоедушием.

Он всегда идет к прямой цели, хотя часто и недостаточно обдуманной, но идет, оглядываясь по сторонам, и поэтому походка его кажется уклончивой и колеблющейся.

Ведь лбом стены не прошибешь, и только вороны летают прямо, говорят великороссы в пословице.

Природа и судьба вели великоросса так, что приучили его выходить на прямую дорогу окольным путем.

О РОССИИ И РУССКИХ Н.Я. Данилевский

Религия составляла самое существенное, господствующее (почти исключительное) содержание древней русской жизни, и в настоящее время в ней же заключается преобладающий духовный интерес простых русских людей; и поистине, нельзя удивляться невежеству и дерзостям тех, которые могли утверждать (в угоду своим фантазиям) религиозный индифферентизм русского народа.

С другой стороны, и у западных Славян, в глубокоискажающем влиянии латинства на польский народный характер видим мы опять доказательство, что религиозное учение не скользит у Славянских народов по поверхности, а способно выказать на его благородной ниве вполне все, что в нем заключается, при чем, посеянное зерно, смотря по его специфическим особенностям, вырастает в добротный плод, или в плевелы и волчцы.

Правда, что религиозность Русского народа была по преимуществу охранно-консервативной, - и это ставится ему некоторыми в вину.

Но если религия есть откровение, то очевидно, что развитие ее может состоять только в раскрытии истин, изначала в ней содержавшихся, точнейшим их формулированием, по поводу особого обращения внимания на ту или другую сторону, ту или другую часть религиозного учения в известное время.

Вот внутренняя причина строго-охранительного характера религиозной деятельности всех тех народов, которым религиозная истина была вверена для охранения и передачи в неприкосновенной чистоте другим народам и грядущим поколениям.

И так, способен ли Русский народ к свободе?

Едва ли надо упоминать, что наши недоброжелатели дают на это отрицательный ответ: одни - считая рабство естественной стихией Русских, другие - опасаясь, или представляя опасающимися, что свобода в руках их должна повести ко всякого рода излишествам и злоупотреблениям.

Но на основании фактов русской истории и знакомства с воззрениями и свойствами Русского народа, можно составить себе только диаметрально противоположное этому взгляду мнение: именно, что едва ли существовал и существует народ, способный вынести большую долю свободы и имеющий менее склонности злоупотреблять ею, чем народ Русский.

Это основывается на следующих свойствах, присущих русскому человеку:

- на его умении и привычке повиноваться, на его уважении и доверенности к власти, на отсутствии в нем властолюбия, и на его отвращении вмешиваться в то, в чем он считает себя некомпетентным;

- а если вникнуть в причины всех политических смут у разных народов, то корнем их окажется не собственно стремление к свободе, а именно властолюбие и тщеславная страсть людей к вмешательству в дела, выходящие из круга их понятий.

ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК

РУССКАЯ ФРАЗЕОЛОГИЯ

ВЕЛИКИЕ МЫСЛИ. Джордано БРУНО (1548--1600) итальянский поэт.

-- Нет ничего, что не преодолевалось бы трудом.

-- Обыкновенно те, у кого не хватает понимания, думают, что знают больше, а те, которые вовсе лишены ума, думают, что знают все.

-- Наука есть наилучший путь для того, чтобы сделать человеческий дух героическим.

-- Стремление к истине -- единственное занятие, достойное героя.

-- Воля, которая стремится к познанию, никогда не удовлетворяется оконченным делом.

-- Нет такого тяжелого труда, который любовь не делала бы не только легким, но даже приятным.

-- Искусство восполняет недостатки природы.

-- Истина истине не может противоречить.

-- Одна истина освещает другую.

-- Капля долбит камень не силою, а часто падая.

-- Лучше достойная и героическая смерть, чем недостойный и подлый триумф.

-- Страх смерти хуже, чем сама смерть.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 17/01/2015, изменен: 17/01/2015. 72k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 9 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: "Алтарь отечества ждет иных даров -- гражданской доблести, любви и разумения Русской народности, наконец, талантов"... А. Каменев Энциклопедия русского офицера. На 17 января 2015 г.: Объем: 88.305k. Книг и статей - 1.413. Посетителей - 2.401.015 чел. Иллюстрации - 10.384

Каменев Анатолий Иванович "Делай на войне то, что противник почитает за невозможное".

Каменев Анатолий Иванович
"Делай на войне то, что противник почитает за невозможное".