ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Если командующий прикажет"...

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Прощание Пушкина с морем.

Картина исполнена И. К. Айвазовским совместно с И. Е. Репиным.

Н. Попель

"Если командующий прикажет"...

("Нерассудительность, слепая смелость, безумная стремительность, а также суетность и высокомерие - качества вождя, выгодные для врагов, весьма гибельные для своих" (Полибий))

(фрагменты из кн. "В тяжкую пору")

Продолжение

В первый день наступления полоса армейского прорыва просматривалась на небольшом квадрате карты под целлулоидной крышкой планшета.

А сейчас, чтобы обозреть ее всю по фронту и в глубину, надо развернуть огромную зеленовато-желтую простыню, которая топорщится прямоугольными складками.

На глянцевитых листах медленно тают снежинки и, оставляя после себя бугристый мокрый след, каплями скатываются на землю.

У Надворной свинцово отливающие тяжелые облака чуть не задевают за макушки нефтяных вышек, а на левом фланге армии -- это я узнал сегодня по радио от Шалина -- припекает солнце.

Я возвращаюсь к Днестру с тревожной мыслью о положении в корпусе Гетмана, на левом фланге.

Первые слова Катукова при встрече -- упреки по адресу Гетмана: "загорает на бережку", "не любит форсировать, сапоги мочить", "наступает с оглядочкой".

Эти упреки кажутся мне справедливыми особенно после того, как с недальней высотки по машинам кто-то дает несколько очередей, и потребность сорвать зло становится особенно насущной.

Однако Гетман не из тех, кто спешит оправдаться.

Безответно выслушивает он Катукова, не отводя от карты карих, сузившихся под тяжелыми веками глаз.

-- Разрешите сказать, товарищ командующий?

Катуков гневно раздувает ноздри:

-- Ну, давай.

Карта, по которой водил Михаил Ефимович огрызком карандаша, посрамляя Гетмана ("Вон насколько левый фланг отстал от правого!"), теперь в руках Андрея Лаврентьевича.

И она объясняет осторожность Гетмана.

Севернее Каменец-Подольского окружена большая группировка противника, до пятнадцати дивизий.

Кольцо окружения не сплошное, не надежное.

Фактически у Гетмана, а таким образом, у всей армии, левый фланг открыт. При таких обстоятельствах командир корпуса не может позволить себе наступать очертя голову, бросая все силы только вперед.

-- Конечно, если командующий прикажет...-- дипломатично добавляет Андрей Лаврентьевич и трет тыльной стороной ладони заросшие щетиной тугие щеки, двойной подбородок.

Катуков не успевает ответить.

Разговор продолжается в подвале, куда нас загоняет бомбовый налет немцев.

Мы с Гетманом оказываемся в одном углу, Катуков -- в другом, за горой порожних бочек.

-- Горячится командующий,-- шепчет мне Андрей Лаврентьевич. -- Я что? Я -- солдат исполнительный, прикажут -- хоть с третьего этажа прыгну. Только толку-то от таких прыжков мало: либо ногу сломаешь, либо шею свернешь...

-- Чего там ворчите, -- доносится из противоположного угла голос Катукова.

Разбрасывая ногами в темноте пустые бочки, чертыхаясь, командующий пробирается в наш угол.

Бомбардировщики делают новый заход, и из узкой щели под домом сыпятся комья земли.

Катуков водит зажженным фонариком над картой.

Он словно забыл и о нас с Гетманом, и о бомбежке.

И когда, наконец, заговорил, в голосе его уже не было раздражения, он звучал спокойно, твердо.

Произошло переключение.

Если один фланг стремительно движется вперед, освобождая города и села, невозможно примириться с мыслью, что какая-то часть топчется на месте, выжидает, ищет, щупает.

Командиры Отечественной войны помнят ходовой упрек: "Пока вы тут тыркаетесь, сосед вон куда продвинулся".

Но довод этот не всегда был обоснован, как не обоснованы были наши с Михаилом Ефимовичем претензии к Гетману.

Подхваченные волной правофлангового наступления, мы не оценили в первый момент всей сложности ситуации на открытом левом фланге, которому угрожала мощная вражеская группировка.

Отмахнуться от этой ситуации значило толкнуть Гетмана на авантюру, которую не оправдаешь ни благими побуждениями, ни заманчивыми поначалу успехами.

Об этом молча, думал каждый из нас, стараясь в слабо освещенных карманным фонариком линиях, названиях и красках топографической карты прочитать разумное решение.

-- Не будем кипятиться,-- поднял голову от карты Катуков,--не будем...

-- Я и не кипячусь, -- не удержался Гетман.

Упреки командующего крепко задели Андрея Лаврентьевича, если ему изменил обычный такт.

Но Катуков пропустил реплику мимо ушей.

Ему сейчас не до обид и самолюбия.

Надо принимать решение.

Тяжесть такой необходимости легла на плечи командующего.

От того, что он сейчас скажет, зависит судьба операции, жизнь многих людей. Его решение отзовется строчками боевых донесений, стонами раненых, скупыми словами "похоронных"...

Долг перед Родиной, воинская гордость, обязанности по отношению к фронту и Ставке, соседям и своим войскам, знание обстановки, подчиненных частей и частей противника -- из этих и множества других слагаемых, вплоть до прогноза погоды и запасов муки на полевых хлебопекарнях, образуется решение.

Хорошо, когда в такую минуту под боком есть осведомленный, четко работающий штаб. А если он сейчас за десятки километров или не располагает всеми нужными сведениями?..

Чем определишь меру ответственности, какую берет на себя командир, отдавая боевой приказ?!

Мне думается, Катуков принял в подвале единственно возможное решение.

Пусть Гетман, прикрывшись частью сил с востока, все-таки ускорит форсирование. Район, избранный им для переправ, не особенно удачен.

Пусть воспользуется бродом, по которому переправилась бригада Бойко. Там Днестр мельче и течение тише.

Общее наступление не должно ослабевать, противнику нельзя давать передышки.

Черновицы ждут.

Быстро меняющаяся картина наступления ни нам, ни нашему штабу не была полностью ясна.

Части распылились в лесистом Прикарпатье.

Связь со многими нарушилась.

Шалин поручил полку У-2 уточнить местонахождение каждой бригады.

Летчики приносили сведения не только о наших войсках, но и о частях противника.

Из Станислава на восток двигалась танковая дивизия, переброшенная из Германии. Она -- с запада, а каменец-подольская группировка -- с востока должны, видимо, захватить переправы на Днестре, обеспечить пути отхода своим войскам и отрезать наши. Обстановка запутывалась. Под Чертковом, где разместился штаб нашей армии, тоже объявились пробивающиеся откуда-то из-под Проскурова немецкие части.

Первые десятки километров после Днестра бригада Бойко прошла стремительным маршем.

В открытых башнях свистел ветер.

На улицах Городенки немецкие регулировщики растерянно моргали от нацеленных в упор фар, а жандармы оторопело отдавали честь. Один экипаж, несмотря на строгий приказ, заскочил "на минутку" в пивную.

Хозяин, услышав русскую речь, оторопело пялил глаза:

-- Пленные?

-- Нет.

-- РОА, власовцы?

-- Красная Армия.

Хозяин не заметил, что из кружки пиво потекло по линолеуму стойки.

Паника началась, когда передовой отряд уже миновал город.

Южнее Городенки танкисты нагнали растянувшуюся колонну пленных.

Дали несколько очередей в воздух, чтобы не задеть едва волочивших ноги людей.

Охрану из РОА в серых заячьих шапках как ветром сдуло.

И все время, от самого Днестра, впереди шел танк лейтенанта Никитина.

Он первым промчался по тихим улочкам спящей Городенки. Это Никитин, размахивая шлемом, кричал из башни пленным красноармейцам: "Братва, бей конвойных!"

А что значит идти на танке первым?

Это значит очень многое: если на дороге распластался металлический блин противотанковой мины -- он твой; если из канавы полетит связка гранат -- она твоя; если спрятанное в засаде орудие внезапно откроет огонь -- то первый снаряд в тебя...

Тебе, в головной машине, надо видеть все вокруг, а в триплексы много не разглядишь, ты стоишь в открытом люке с глазами, слезящимися от ветра, и первая пулеметная очередь, первая же снайперская пуля -- тоже твои.

Кто-кто, а Иван Никифорович Бойко знает, каково-то день и ночь идти впереди колонны, прокладывая ей путь в безвестной, настороженной тиши.

И когда в головной заставе кончилось горючее, Бойко нагнал лейтенанта Никитина:

-- Чем заправляться, товарищ комбриг?

Обращение по должности -- знак особого уважения.

Подполковников в бригаде может быть несколько, а комбриг -- один. И если этот комбриг лишь недавно вступил в свою должность, он особенно оценит такое обращение. Но поди пойми по быстро меняющимся на лице Бойко гримасам, когда он доволен, а когда не доволен.

-- Чем заправляться? -- переспрашивает, морща нос, Бойко. -- Эх ты!

Никитин растерянно молчит.

На мальчишески округлых, негусто заросших щеках пятнами проступает краска. Разве он что-нибудь не так сделал, разве не законен его вопрос?

А Бойко будто наслаждается смущением лейтенанта. Не устает еще трижды передразнить: "Чем заправляться?"

И вдруг командирски строго бросает:

-- Немецким газойлем.

-- Ясно! -- радостно срывается Никитин.

-- Отставить. Сейчас сам побежишь и будешь каждый танк заправлять? Ты ж командир взвода! Твое дело -- дать приказ, а потом, чтобы доложили. Учишь вас, пацанов...

Командир взвода и командир бригады сидят на каменной скамейке у дороги.

Сидят и молчат.

У Никитина расстегнута молния на затрепанной куртке из какого-то не слишком прочного кожзаменителя. Он болтает ногами, время от времени сплевывает на талый жухлый снег, грязной лентой тянущийся вдоль обочины.

Бойко любит Никитина -- неунывающего, открытого, не чуждого юношеского тщеславия рабочего паренька из-под Челябинска.

Но говорить об этом не умеет, да и не считает нужным. От таких разговоров, по убеждению Бойко, сам размякаешь и размягчаешь другого. А размягчаться еще не пришел час. Впереди -- Черновицы.

Иван Никифорович резко поворачивается, изучающе рассматривает профиль лейтенанта.

Густая кустиками бровь, короткий прямой нос и губы, пунцовые, четко обрисованные.

-- Женатый?

-- Никак нет.

-- Ну да, когда тебе... пацану,-- подумав, добавляет: -- Пацан не пацан, а уж, считай, два года на фронте. Так?

-- Так точно.

-- "Никак нет", "так точно". Ты что, иначе говорить не умеешь?

Лейтенант поворачивается к подполковнику.

Его лицо теперь не кажется таким мальчишеским.

Запавшие серые глаза глядят пристально, сурово.

-- Устал, брат? -- неожиданно спрашивает подполковник. -- Небось обижаешься, комбриг все тебя и тебя впереди держит.

Никитин не отвечает, и Бойко понимает неуместность вопроса.

-- Ну, ладно, давай. Раньше говорили: "С богом!" А теперь: "Давай!"... Ну-ка, застегни молнию. Воинский вид соблюдать надо.

Как и всякий большой город, Черновицы начинаются постепенно.

Все гуще домики, и вот уже не домики, а дома.

Шире наезженная дорога. Рядом с ней вдруг выныривает железнодорожная колея и тянется возле шоссе до самого Прута.

Там, за Прутом, основная часть города, центр с многоэтажными зданиями, скверами, асфальтированными улицами.

Ничем, кроме таких приблизительных сведений о городе, мы не располагаем. Наступление приостановилось на его северных окраинах.

Никитин со своим взводом ворвался на запруженную составами станцию и с ходу ударил по паровозам.

Тем временем с платформ одного из эшелонов гитлеровцы спешно сгружали танки. Эшелон этот стоял в стороне и был вне досягаемости нашего огня.

Никитин увидел немецкие танки только тогда, когда они, развернувшись, из-за пакгауза двинулись на его взвод. На узких пристанционных улочках и площадках закипел маневренный танковый бой.

Случалось, за одной стеной дома укрывался наш танк, за другой -- фашистский.

Неожиданно, орудие к орудию, выскакивали навстречу друг другу. И та машина, экипаж которой замешкался хоть на долю секунды, вспыхивала неистовым пламенем.

К нашим прибывало подкрепление.

Никитин понимал: гитлеровцам все равно уже не удержать Жучку (так называется северный пригород Черновиц). Его интересовали теперь мосты через Прут -- успели взорвать их немцы или нет. Он направил танк к берегу.

Выстрел "пантеры" и разрыв прокатились одним отрывистым грохотом.

...Вознесенная на постамент никитинская "тридцатьчетверка" стоит ныне на правом берегу, там, где улица поднимается к центру города.

Танк этот, да благодарная память в людских сердцах -- все, что осталось от двадцатилетнего лейтенанта Павла Никитина.

Бригада Бойко стояла на северном берегу Прута, а по южному -- держали оборону немцы, румыны, власовцы.

Бойко опять оправдывал свое прозвище Хитрый Митрий.

На трофейных машинах он послал разведчиков к заправочной станции гитлеровцев. Ничего не подозревавшая охрана не успела взорвать зарытые в землю цистерны.

Еще на пути к Черновцам танкисты захватили немецкий штабной автобус.

Бойко не разрешал его "раскулачить" -- пригодится.

В первую же ночь после выхода к Пруту этот автобус, набитый нашими автоматчиками, благополучно проскочил через мост.

Всю ночь бойцы старшего лейтенанта Адушкина хозяйничали на правом берегу, неподалеку от моста. Но наши танки, связанные боем на станции, не смогли воспользоваться переправой.

А к утру гитлеровцы бросили против автоматчиков несколько "пантер".

Адушкин со своими людьми вынужден был на лодках переправиться обратно, прихватив с собой пленного обер-лейтенанта.

Убедившись, что Жучка в наших руках, гитлеровцы взорвали мост.

Освобождение Черновиц было поручено Гетману.

В его распоряжение поступала и бригада Бойко.

План, разработанный Гетманом, заключался в охвате Черновиц с двух сторон. С запада наступает Моргунов, с востока -- Бойко. Передовые подразделения встречаются к югу от города, на берегу Серета.

Плохо с авиацией.

Наши летчики действуют на других направлениях. Зато гитлеровские самолеты, базирующиеся на черновицкий аэродром, не дают покоя. Надо постараться накрыть их, прежде чем они поднимутся в воздух.

План был рассчитан на то, чтобы избавить город от серьезных боев, сохранить его.

Бойко усовершенствовал этот план в соответствии со своими наклонностями.

Приехав к Бойко ночью, накануне вступления бригады в Жучку, я услышал тяжелое урчание танковых моторов. Несколько машин курсировали по берегу. На командном пункте радисты открытым текстом докладывали о подходе новых и новых танковых частей.

-- То я их психически атакую, -- улыбался Иван Никифорович. -- Завтра еще кой-чего добавлю.

Как обычно, перед боем он не отличался разговорчивостью.

Утром приказал артиллерии стрелять через город.

Свистящие, шелестящие, гудящие над головами снаряды сковали гарнизон. А тут стало известно, что русские танки прорвались через Прут и с двух сторон обтекают Черновицы.

В таких условиях немецкие и румынские части не в состоянии были оказать серьезное сопротивление.

На трофейной амфибии мы с Бойко переправились через неглубокий, но порожистый Прут.

Рядом, окутанные дымовой завесой, на плотах и лодках плыли пушки, минометы. Город неясно громоздился в утреннем тумане. С каждым поворотом хвостового винта -- четче его очертания.

И -- слышнее стрельба: пулеметные, автоматные очереди вспыхивают с разных сторон и гаснут.

... Амфибия петляет в запутанном клубке безлюдных улиц. В окнах мелькают лица, напряженно всматривающиеся в странную веретенообразную машину. Кому придет в голову, что на желто-зеленой амфибии, попавшей на берега Прута откуда-то из африканской армии Роммеля, едут советские командиры?

Но бойцы узнают своего комбрига, машут автоматами, срывают шапки. Их захватило радостное чувство завоеванной победы.

Из переулка наперерез амфибии выскакивает солдат в окровавленном порванном бушлате, из которого лезет клочьями серая вата. Он возбужденно поднимает над головой обе руки.

-- Стойте, товарищ генерал, товарищ подполковник! Стойте. Там -- тюрьма.

Подполковник Бойко опускает ладонь на плечо водителю.

Тот резко тормозит.

-- Сержант Юсупов, так? -- всматривается Бойко в лицо подбежавшего.

-- Так точно.

-- Доложи толково.

-- Слушаюсь!.. Тюряга там. Мы часовых -- фьють, -- Юсупов выразительно проводит автоматом. -- Меня один финкой, -- снова красноречивый жест. -- Ничего, живой я... А в тюрягу не проберешься -- стена высокий, ворота железный. Как бы там чего Гитлер не сделал. Танка нужна...

Комбриг останавливает проходящую мимо "тридцатьчетверку":

-- Тюрьму освобождать. Сержант покажет.

Юсупов вскакивает на броню, и танк скрывается в переулке.

-- Давай за ним, -- командует Бойко водителю. "Тридцатьчетверка" с ходу разбивает высокие двустворчатые серые ворота. В пролом с нависающими кусками рваного железа устремляются автоматчики и амфибия.

-- Церкви и тюрьмы сравняем с землей! -- кричит, повернувшись ко мне, Бойко.

Охрана с поднятыми руками забилась в угол двора.

Юсупов шагает перед ней, удовлетворенно поглаживая приклад автомата.

Из узких дверей высыпают арестованные: мужчины, старики, женщины.

В рваных пальто, пиджаках, лохмотьями свисающих шинелях. Бредут, опираясь на товарищей, больные и раненые.

Крики, возгласы, слезы. Чей-то истерический смех из окна.

Речь украинская, русская, молдавская, польская.

Двое в потрепанных офицерских шинелях бросаются к женщине, нервно кутающейся в платок.

-- Галю, живая?

Они обнимают ее, подводят ко мне.

-- Наша спасительница, товарищ генерал.

Лицо одного из офицеров мне знакомо. Да и они, кажется, меня знают.

-- Мы же лейтенанты из бригады полковника Горелова -- Максимов и Кравченко. Помните рейд на Жмеринку? Раненые были, отстали. А Галя спрятала нас. Учительница она, Галя Войковская... Полицаи дознались, выдали немцам...

А Галя стоит между ними и вытирает глаза концом платка.

К Бойко снова подбежал Юсупов:

-- Товарищ подполковник, я сам охране допрос делал. Много арестованных на рассвете угнали в сторону Глыбока.

Иван Никифорович тут же отдает приказ лейтенанту Овчинникову -- это его танк протаранил тюремные ворота -- со своим взводом и с отделением Юсупова догнать колонну арестованных.

Через какой-нибудь час я был у ратуши, над которой уже колыхалось облитое солнцем алое шелковое полотнище.

В коридорах, по широкой лестнице деловито сновали люди с красными повязками.

В большом кабинете под уцелевшим портретом короля Михая (портреты Гитлера и Антонеску были сорваны) сидела смуглая старуха. Концы платка были закинуты за спину, на рукаве повязка.

-- Водопровод чтобы работал и электричество. Магазины пусть открывают, -- говорила она парням в коротких куртках с винтовками.

-- Так, так,-- кивали те.

Выйдя из ратуши, я нос к носу столкнулся с Гетманом.

Доха распахнута, папаха сбита набок, виски подстрижены, как у парубка.

-- Поздравляю тебя, генерал Гетман, с освобождением Чериовиц.

Гетман сделал торжественное лицо и ответил мне строчками из "Василия Теркина":

Города сдают солдаты,

Генералы их берут...

Он был настроен благодушно.

Однако вдруг зло стукнул палкой о землю:

-- Надо же!.. Нашли где-то свежее пиво, и теперь все бегают причащаться. У первого, кого увижу, голову оторву...

И тут появился этот "первый".

Мимо ратуши, стараясь не расплескать добро, бежал солдат с двумя котелками, с потертым, побелевшим автоматом, заброшенным за спину.

Гетман уставился на бойца.

Но тот расплылся в счастливой улыбке:

-- Товарищ генерал, возьмите котелок... Пивко, что янтарь...

Гетман насупился.

-- Да мне, честное слово,-- радостно продолжал, не замечая ничего, солдат, -- одного хватит. Милое дело -- с командиром поделиться...

Гетман махнул рукой и, бессильно улыбнувшись, повернулся ко мне:

-- Вот и попробуй "оторви голову".

Благодушное настроение снова вернулось к Андрею Лаврентьевичу:

-- ...Ас Моргуновым недавно такой случай. Он ведь у нас полководец осторожный. Никогда не скажет: продвигаюсь. Непременно доложит: "Веду бой с упорно сопротивляющимся противником". Заскочил я к нему на капэ, поставил танк метрах в тридцати от его машины. Кругом тишь да гладь. По радио спрашиваю: как дела, дескать... А сам -- к нему в машину. Смотрю, он в микрофон надрывается: "Преодолеваю упорное сопротивление, бросаю последний резерв. Как меня поняли?" Тут я как гаркну сзади: ох, хорошо тебя такого-разэтакого понял... От такой неожиданности Моргунов даже заикаться стал...

До вечера я оставался в Черновицах.

Назначил коменданта, помогал ему "наладить нормальную жизнь", разрешал сотни самых разнообразных вопросов.

Здесь же, в помещении комендатуры, узнал, что один из батальонов бригады Моргунова на рассвете ворвался на черновицкий аэродром и захватил целехонькими немецкие самолеты.

Лейтенант Овчинников с десантом нагнал колонну арестованных.

Охрана разбежалась врассыпную, едва услышав гул танковых моторов...

Бригады Бойко и Моргунова развивали натиск на Сторожинец.

Догоняя их, я поехал дорогами, хранившими привычные уже следы немецко-румынского отступления. Разбитые машины, автобусы, сгоревшие танки, нацеленные в небо стволы недвижных зениток.

На повороте шоссе возле свеженасыпанного холма стоял часовой.

Меня это удивило.

-- Что охраняете?

-- Не могу знать.

-- Кто поставил?

-- Старший лейтенант Адушкин.

Часового расспрашивать не полагается, а про холм я вспомнил случайно пятнадцать лет спустя, распивая чаи в Тернополе, на квартире Адушкина.

Адушкин расхохотался так, что дочка испуганно посмотрела на него.

-- Как же, как же! Шоссе берет влево, а справа остается буковая рощица. Мы там немецкий продовольственный обоз накрыли. Добро на дороге не уцелеет. Вот я что получше да покрепче упаковано (немцы -- мастера паковать!) и велел зарыть... Наступление скоро выдохнется, думаю, на формировку встанем и опять гороховый суп с американской колбасой пойдет. А тут машину подошлешь, кой-чего откопаешь, и солдат скучать не будет...

...В лесу на поляне восточнее Сторожинца я нагнал штаб Бойко.

И здесь услышал весть, от которой в радостной тревоге сжалось сердце: взвод лейтенанта Шкиля вышел на государственную границу Советского Союза с Румынией.

Вскоре появился и сам Василий Шкиль.

Он вылез из "тридцатьчетверки", черноволосый, черноглазый, с густыми смолистыми бровями, со щетиной, отливавшей синевой.

Доложил.

Повернулся через левое плечо, направился обратно к танку:

-- Давай, ребята, распутывай.

Отвязали что-то и бережно понесли к нам:

-- Вот, глядите.

Подминая начавшую пробиваться траву, перед нами лежал полосатый пограничный столб.

Наверху на одной стороне надпись: "СССР", на другой -- латинскими буквами: "Румыния".

Нижняя, находившаяся в земле, часть столба начала гнить, на верхней -- потускнели, стерлись краски.

-- В укромном месте стоял, фрицы и румыны не приметили, -- объяснял Шкиль. -- Мы, как увидели, такой салют трахнули, что, наверное, у Антонеску в Бухаресте стекла вылетели!.. Потом, думаем, давай свезем столб комбригу покажем... Может, за это, как за форсирование Днепра, Героя получить полагается.

-- И так хорош будешь,-- оборвал Бойко и добавил солидно: -- Хотя, конечно, большое дело сделали, на госграницу вышли.

-- Так ведь я, товарищ комбриг, неспроста привез. И не токмо, чтобы похвастаться. Сомнения у нас имеются. Парторг батальонный говорит, что, может, не надо ту границу переступать. Чужая земля нам ни к чему. А с другой стороны, еще до войны учили: бить врага на его территории. Да и помочь румынскому трудовому народу -- тоже долг. Спорили, спорили, комбат и велел к вам ехать, лично выяснить. А то, говорит, как бы международного осложнения не случилось...

-- Ты-то сам как полагаешь? -- усмехнулся Бойко.

-- Я-то? -- хитро прищурился Шкиль, стараясь предугадать точку зрения командира бригады.

Но не так просто понять, что думает Бойко. И, отказавшись от своего намерения, Шкиль решил выкладывать напрямую:

-- Вперед без передышки -- вот мое мнение.

Бойко оценивающе посмотрел на лейтенанта:

-- Без передышки? А бриться надо? В таком виде -- за государственный рубеж, в сопредельную державу?..

Нет, Бойко явно не торопился высказывать свое мнение:

-- Давай посоветуемся с членом Военного совета. Он газеты на час раньше нас читает. Как, товарищ генерал?

-- Думаю, лейтенант прав. В принципе прав. Только сейчас не придется "без передышки".

Мне было известно, что обстановка меняется и с минуты на минуту должен поступить новый боевой приказ.

-- Так-то, товарищ Шкиль,-- бодро подытожил Бойко.-- Давай действуй... А столб возьми с собой. Вройте его в законное место. Пускай стоит.

На следующее утро мы по радио услышали заявление Советского правительства о вступлении наших войск на румынскую территорию.

Мнение лейтенанта Василия Шкиля получало государственную поддержку.

Бойко снял наушники и задумчиво произнес:

-- Не дожил Саша до такого часа. В первый момент я не сообразил, о ком это. Потом понял. Приняв бригаду Бурды, Бойко часто вспоминал о нем.

-- Про себя скажу: могу иной раз слукавить. А Саша не мог. До того прям, что оторопь брала... Я ж все время вижу: народ меня с Сашей сравнивает. А чего сравнивать? Сам знаю: не достоин сравнения. И никто не достоин... Если за что меня солдаты любят, так за то, что я сам Сашу, как брата, любил. Если где в трофеях вкусное что попадет, сразу же Саше посылал...

На ящике возле "хорька" Миша Кучин расстелил газету, положил кусок розоватого сала со шкуркой и нарезанную буханку.

Бойко ел машинально, безо всякого интереса.

-- Вчера мы тут письмо написали Сашиному сыну Женьке. Дескать, усыновляем его бригадой, зачисляем в списки и ставим на все виды довольствия.

-- Дело доброе. Только как же с довольствием, мальчугану лет десять? -- удивился я.

-- Обмундирование специально сошьем: сапоги, шинельку и все прочее. Продовольствие посылками будем отправлять. А деньги собираем. За этим не постоим...

См. далее...

Николай Кириллович Попель (1901 - 1980) - генерал-лейтенант танковых войск, автор книги "В тяжкую пору"...

*****************************************************************

Если посмотреть правде в глаза...

0x01 graphic

Какой простор! (1903).

Художник Илья Ефимович Репин

? Как командовать ... 43k Оценка:2.00*2 "Фрагмент" Политика Обновлено: 24/10/2009. 43k. Статистика. 2198 читателей (на 10.11.014 г.)

Иллюстрации/приложения: 1 шт.

П. Карцов. Искусство командования отдельной частью. Как командовать отдельной частью: практические заметки из служебного опыта

Подготовка к командованию.

Командовать отдельной частью -- значит быть ее начальником во всех отношениях, вести ее служебно-военное образование, направлять ее нравственно, заботиться о ее благоустройстве, знать достоинства и недостатки, отвечать за все в ней происходящее.

Каждый человек, призываемый к какой-либо общественной деятельности, прежде чем принимать возлагаемые этою деятельностью обязанности, должен, по долгу совести, проверить себя, есть ли в его знаниях, характере и способностях, все данные, которые необходимы для добросовестного исполнения принимаемого на себя дела. Гораздо лучше не браться за что-либо, чем взявшись, обнаружить свою несостоятельность.

Учиться быть командиром части перед ее получение поздно, а получивши ее -- вредно...

- Быть начальником во всех отношениях - Не принимать на себя обязанности не по силам - Излишняя самоуверенность вредна - Нужно знание практическое - Надо пройти все ступени командования - Учиться быть командиром, получивши командование, поздно - Необходимость изучения характера и наклонностей своих подчиненных - Развивать в офицера самолюбие истинное и благородное - О нравственной ответственности командира - Прием отдельной части - Не торопиться принимать часть - Нравственное влияние командира части и отношение его к обществу офицеров - Командир - пример для подчиненных в служебной, общественной и личной жизни - Внимательное ознакомление с офицерами - Научиться отличать настоящее от кажущегося - Уметь поставить себя в должные отношения с ближайшими помощниками - Не смешивать дружбы и службы - Отношение к прежним сослуживцам - Необходимо знать все, что происходит в части - Как это сделать - Роль суда чести офицеров - Как относиться к слухам и конфиденциальной информации - Две крайности: суетливость и медлительность в служебных отношениях - Важность последовательности действий и требования командира - Вред популизма, фамильярности - Нуместность надменности - О злоупотреблении правами и властью - О справедливой строгости - О вреде "пиления" - Справедливость должна стоять во главе всех действий командира - Домашний быт не укроется от подчиненных - Вред вмешательства в дела части "командирши" - Заботиться о быте офицеров командиру повелевает совесть - Молодой офицер не должен чувствовать себя в полку сирым пришельцем - О влиянии офицерской среды во внеслужебное время - Вред кружковщины среди офицеров

0x01 graphic

Лев Николаевич Толстой на пашне. 1887.

Художник Илья Ефимович Репин

Командир и воспитание 35k "Фрагмент" Политика Размещен: 24/10/2009, изменен: 12/03/2012. 35k. Статистика. 1237 читателей (на 11.11.2014 г.)

Иллюстрации/приложения: 1 шт.

Н. Бутовский. Командир и воспитание чувства порядочности в полку

Спор отставного генерала и полковника о характере командования полком - О том вреде, когда общественное мнение в полку попадает в руки недостойных людей - Назначение в такой полк Авалова - Его неожиданные действия - Знакомство нового командира с частью Борьба с группой недостойных офицеров - Восстановление в полку доброй атмосферы - Воспитательные приемы Авалова - Придание особого значения правдивости в офицерской среде - Разграничение служебных и общественных отношений - Восстановление чинопочитания - Введение рациональных начал в постановке занятий в полку - Особое внимание учителям солдат - Оживление тактических занятий - Внимание к мелочам полковой жизни - Умение заставлять работать, не принуждая - Отношения Авалова к офицерским семьям - Роль батальонных командиров - Итог деятельности Авалова

Мысли и практика полковника Авалова.

У него были свои оригинальные приемы; это был в полном смысле человек не слова, а дела; он никогда не болтал, не упражнялся в казенном, всем надоевшем красноречии; никогда не читал банальных нравоучений; но все его действия были замечательно красноречивы и проникнуты любовью и уважением к человеку. Он высоко ставил звание офицера, старался поднять его деликатностью в обращении и открыть прямой и свободный путь каждому офицеру для полного удовлетворения самолюбия. Все действия Авалова, все его требования, наглядно доказывали, что офицеру легко достичь полного спокойствия за свою будущность, полной гарантии от каких бы то ни было неприятностей, если (кроме поведения вне полка) у него не будет недочетов в следующем: знании, усердии, дисциплине и приличном обращении со старшими и товарищами. Кто, господа, из нас не видел офицеров, которые знают свое дело, но вместо того, чтобы заниматься, только посматривают на часы, зевают да курят папиросы, а бывают и такие, что тянутся только на глазах у начальства, а за глазами -- хоть трава не расти.

Авалов сразу оттенил значение правдивости в офицерской среде и тонко дал всем понять, что без этого достоинства он не признает офицера. Бывает и так, что офицеры стараются, хлопочут, принимают близко к сердцу интересы роты, а между тем своими ошибками, своей непривычкой заглянуть перед занятиями в устав, ставят себя в неловкое положение перед начальством и в комическое перед солдатами. Солдаты отлично понимают каждую ошибку офицера и за глаза им доставляет большое развлечение разбирать ошибающегося по косточкам.

Я должен еще сказать об отношениях Авалова к офицерским семьям. Как тонкий администратор, он отлично понимал, что семейная обстановка имеет большое влияние на службу офицеров; поэтому, как я уже упомянул, Авалов, сделал визиты семейным, поспешно выразил желание видеться с семьями офицеров на полковых вечерах. Высказывая изысканную и одинаковую любезность всем полковым дамам, он, с удивительным искусством светского человека, отклонял какие бы то ни было разговоры и даже намеки о полковых дамах, суждения о нравственных качествах полковой офицерской среды и прочее.

0x01 graphic

Портрет генерала и государственного деятеля Михаила Ивановича Драгомирова, 1889 Художник Илья Ефимович Репин

Из настольной книги русских офицеров 35k "Фрагмент" Политика Обновлено: 22/10/2009. 35k. Статистика. 1853 читателей (на 11.11.2014 г.)

Иллюстрации/приложения: 1 шт.

Драгомиров. Офицерская памятка.

Для уничтожения врага нужна стройность в душе... - Одностороннее развитие уничтожает в солдате человека - Войска должно воспитывать так, чтоб разнообразие форм противника не поражало их неожиданностью - ...Войска нужно учить в мирное время только тому, что должны они делать в военное - Руководитель должен вооружиться терпением, самоотвержением и уважением к чужим мнениям - Начало товарищества есть сила составная из двух сил: самоотвержения и самосохранения - Уча учимся - Если офицер не сделает, то и никто не сделает - Цель воспитания выражается в двух словах: нужно, чтобы солдат был надежен - Поздно учиться говорить с солдатом тогда, когда нужно уметь словом посылать его на смерть - Слово офицера в строю должно быть свято - Сбережение людей -- святейший долг каждого начальника - В военном деле все основано на единодушии, товариществе - В военном деле все основано на единодушии, товариществе

Конкретные мысли генерала М.Драгомирова.

... Для уничтожения врага нужна стройность в душе гораздо больше, нежели в формах, и горе тому, кто не запасся первою в мирное время...

... Выстрел только тогда может быть хорош, когда стрелок в выборе времени и места для его произведения предоставлен совершенно самому себе; когда он настолько хорошо знает свое дело, что легко принимает в расчет все обстоятельства, имеющие влияние на выстрел, как: освещение, состояние погоды, направление ветра и т.п.; одним словом, когда он рассуждает.

Одностороннее развитие уничтожает в солдате человека...

Войска должно воспитывать так, чтоб разнообразие форм противника не поражало их неожиданностью.

... Критиковать всегда легче, чем сделать. И оттого стремление к идеалам на слове и зачастую полное бессилие на деле... Руководитель не должен бояться и сам учиться, а следовательно и ошибаться; тогда и руководимые не будут бояться ошибок; должен искренно сознавать свои ошибки; тогда и руководимые будут поступать так же, и говорим по опыту, ничто более не утверждает авторитета руководителя, как подобное отношение к делу.

... Господа, имейте прежде всего в виду здравый смысл; будьте внимательны к приметам; берегите и уважайте солдата, но не балуйте его и постоянно держите в руках; будьте внимательны к малейшим его потребностям, даже предрассудкам, но рукою закона карайте беспощадно за отступления от военных обязанностей: решайтесь быстро, без колебаний; действуйте так, чтобы для вас не было середины между гибелью и победой; не допускайте мысли о возможности поражения в самых отчаянных положениях -- и смело можете быть уверены в том, что выйдете с честью из встречи с любой армией.

Уча учимся. Этот навык мы считаем важнейшим потому, что толковое исполнение чего-либо, прежде всего, обусловливается пониманием со стороны исполнителя того, чего от него хотят.

... Если офицер не сделает, то и никто не сделает. Он не имеет права ожидать от солдата исполнительности, пока сам не воспитает его в последней.

Велика и почтенна роль офицера, понимаемая таким образом; и тягость ее не всякому под силу. Много души нужно положить в свое дело для того, чтобы с чистой совестью сказать: "много людей прошло через мои руки, и весьма мало было между ними таких, которые оттого не стали лучше, развитее, пригоднее для всякого дела"...

0x01 graphic

Горький Максим читает в "Пенатах" свою драму "Дети солнца". 1905.

Художник Илья Ефимович Репин

Труд выполнен в

Научно-исследовательском центре

Военной академии Генерального Штаба

Вооруженных Сил РФ

Автор-составитель

А.И. КАМЕНЕВ

Справочная книга / Авт.-сост. А.И. Каменев; Под ред. В.С. Чечеватова; ВАГШ ВС РФ. - М., 2002. - 553 с.

Заключительную часть нашего труда "Наука побеждать" представляет "Справочная книга по войнам России и русскому военному искусству".

На станицах "Справочной книги" читатель сможет найти интересующие его сведения о войнах, которые вела Россия, начиная с Х столетия и в первые десятилетия ХХ века. Наряду с описанием ключевых боевых эпизодов, в данной части книги имеются данные о договорах и соглашениях, которые заключала Россия после окончившихся войн и военных столкновений.

Именной справочник дает представление о наиболее значимых фигурах русской политической и военной истории, а также о ряде военных ученых, историков и военных писателей. В ряде случаев даны подробные характеристики их военно-исторической деятельности и указаны наиболее значимые труды.

Русский военно-исторический словарь-справочник содержит много полезных и интересных сведений из области военного дела, военного строительства, кадровой политики России.

Обширный список литературы составлен с той целью, чтобы всякий интересующийся проблемами русского военного искусства мог самостоятельно углубиться в интересующий его вопрос. Библиография разделена на две части: в первой сосредоточены сведения о литературе, описывающей войны и частные боевые действия русских войск, вторая часть дает подборку трудов о русских военных полководцах и военачальниках.

Автор-составитель надеется, что материалы "Справочной книги" помогут дальше изучать вопросы боевой деятельности русских полководцев и извлекать их опыта лучших военачальников все то полезное, что может пригодиться для укрепления боевой мощи Вооруженных Сил России.

Греческие походы. Ладьи Асколъда и Дира гибнут от бури

под Царъградом (866 г.). С гравюры Ф. Вруни. 19 в.

СОДЕРЖАНИЕ

Справки о войнах России, крупных сражениях, боях, военно-политических соглашениях и договорах с другими странами

Сведения о том, какие войны, начиная с Х века до первых десятилетий ХХ века вела Русская Армия

0x01 graphic

Олег прибивает щит свой к вратам Царьграда

Художник Фёдор Антонович Бруни

Именной справочник

Биографические справки русских полководцев и военачальников.

Сведения о военных историках России.

Информация о русских военных ученых, писателях и их трудах, посвященных войнам, военному делу и подготовке офицерских кадров России...

Русский военно-исторический словарь-справочник

Словарь-справочник дает толкование (разъяснение) тем военным терминами и понятиям, которые связаны с русским боевым искусством, военным делом, подготовкой офицерских кадров и воинским бытом.

Литература:

1.О военном деле и русском военном искусстве (хронологический указатель)

Сведения о литературе, посвященной конкретным войнам, которые вел русский народ, начиная с древнейших времен до 1-ой мировой войны.

2.О жизни и боевой деятельности русских полководцев и военачальников

0x01 graphic

Мщение Ольги против идолов древлянских

Художник Фёдор Антонович Бруни

Общая справочная литература (421).

А. Невский (423). Д. Донской (427). М.В. Алексеев (430). Ф.М. Апраксин (430). С.Ф. Апраксин (431). А.А. Аракчеев (432). К.Ф. Баговут (432). П.И. Багратион (433). Барклай-де-Толли (434). А.И. Барятинский (435). Л.Л. Беннигсен (436). А.А. Брусилов (437). Г.И. Бутаков (439). А.Б. Бутурлин (440). П.Х. Витгенштейн (441). М.С. Воронцов (442). П.Н. Врангель (443). А.М. Голицын (443). М.М. Голицын (444). Ф.А. Головин (444). М.Д. Горчаков (445). А.С. Грейг (445).С.К. Грейг (446). И.В. Гудович (447). И.В. Гурко (447). Д.В. Давыдов (448). А.И. Деникин (450). И.И. Дибич (451). В.М. Долгоруков (451). Д.С. Дохтуров (452).

М.И. Драгомиров (453). А.П. Ермолов (454). В.А. Зубов (456). В.И. Истомин (456). А.М. Каледин (458). М.Ф. Каменский (458). К.П. Кауфман (459). А.В. Колчак (459). Р.И. Кондратенко (460). П.П. Коновницын (462). В.А. Корнилов (462). Л.Г. Корнилов (463).П.С. Котляревский (464). Я.П. Кульнев (465). А.Н. Куропаткин (466). А.П. Кутепов (466). М.И. Кутузов (466). М.П. Лазарев (471). В.Г. Мадатов (472). С.О. Макаров (472). А.С. Меншиков (473). А.Д. Меншиков (474). М.А. Милорадович (474). Д.А. Милютин (475). Х.А. Миних (476). Н.Н. Муравьев (477). П.С. Нахимов (478). Д.П. Неверовский (480). А.Г. Орлов (480). П.И. Панин (481). И.Ф. Паскевич (482). Петр Великий (482). М.И. Платов (496). Д.И. Пожарский (498). Г.А. Потемкин (498).Н.Н. Раевский (500). Н.В. Репнин (501). З.П. Рожественский ( 501). Н.В. Рузский (502). П.А. Румянцев (502). П.С. Салтыков (511). А.В. Самсонов (512). Святослав (513). Д.Н. Сенявин (513). А.Н. Сеславин (514). Н.П. Синельников (514). М.Д. Скобелев (514). М.В. Скопин-Шуйский (526). Г.А. Спиридов (527). Н.Г. Столетов (527).А.В. Суворов (528). К.Ф. Толь (547). А.П. Тормасов (547). Э.И. Тотлебен (548). Ф.Ф. Ушаков (549). А.С. Фигнер (549). С.А. Хрулев (550). П.Д. Цицианов (550). З.Г. Чернышев (550). М.Г. Черняев (551). В.Я. Чичагов (551). Б.П. Шереметев (551). Н.Н. Юденич (552).

0x01 graphic

Сергий Радонежский

Художник Николай Александрович Бруни.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 11/11/2014, изменен: 11/11/2014. 57k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 12 штук. Скачать FB2	Ваша оценка:
Аннотация: Попель: "От того, что он сейчас скажет, зависит судьба операции, жизнь многих людей. Его решение отзовется строчками боевых донесений, стонами раненых, скупыми словами "похоронных"...

Каменев Анатолий Иванович "Если командующий прикажет"...

Каменев Анатолий Иванович
"Если командующий прикажет"...