ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Первоначальное Устройство Юнкерских Школ

ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ УСТРОЙСТВО ЮНКЕРСКИХ ШКОЛ

Юбилейный знак Павловского военного училища

ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ УСТРОЙСТВО

ЮНКЕРСКИХ ШКОЛ

Бобровский П. О.

Первоначальное устройство юнкерских школ - А. Армейские юнкерские училища (Школа армейских подпрапорщиков при главной квартире 1-й армии, в Могилеве (на Днепре) - Юнкерская школа 2-й армии в м. Тульчине - Б. Корпусные юнкерские школы (Корпусные школы 1-ой армии) - Юнкерское училище 4-го резервного корпуса в Воронеже (Общий порядок устройства - Порядок занятий - Начальствующие лица - Дисциплинарная власть - Права при выпуске - Оценка достигнутых результатов - Преподаватели - Учебные пособия - Содержание юнкеров -Закрытие училища)

А. АРМЕЙСКИЕ ЮНКЕРСКИЕ УЧИЛИЩА

Юнкерские школы, возникшие до 1830 года, при главных квартирах 1-й и 2-й армии, при гренадерском и при некоторых пехотных корпусах, а также при войсках, занимавшихся крепостными работами в Бобруйске и Динабурге, и, наконец, школа подпрапорщиков в Варшаве, имели в виду: подготовить молодых людей к офицерскому званию доставлением им способов к приобретению сведений, необходимых для строевого офицера, образовать их нравственно и внушить им правила военной дисциплины.

Эти школы существовали весьма непродолжительно и были закрыты частию до начала турецкой войны (во 2-й армии), частию же вследствие передвижения войск (в 1-й армии), а школа подпрапорщиков в Варшаве была упразднена, по причине политических беспорядков в Царстве Польском.

К сожалению, мы не имеем данных о действиях этих школ, чтобы судить о влиянии их на комплектование армии офицерами. Сохранились только положения о школах 1-й и 2-й армий, которые дают однако достаточное понятие как о цели школ, так и об их устройстве, характере и содержании, и знакомят несколько с их значением для войск в прежнее, довольно отдаленное от нас, время.

Школа армейских подпрапорщиков при главной

квартире 1-й армии, в Могилеве (на Днепре)

Школа эта, устроенная только для дворян, служащих нижними чинами, была назначена для приготовления строевых офицеров, которые, кроме прямых обязанностей, могли бы быть употреблены в должности при корпусных и дивизионных штабах; отличнейшие же воспитанники поступали в офицерскую школу, для усовершенствования военных познаний, с определением потом в квартирмейстерскую часть (ныне генеральный штаб) или в артиллерию. Обер-офицерские дети и вольноопределяющиеся не принимались.

Школа состояла из 120 подпрапорщиков и юнкеров, образовавших роту, подразделенную на четыре капральства. Главное наблюдение за школой имел начальник военно-учебных заведений, под общим надзором начальника главного штаба 1-й армии. Школой командовал штаб-офицер; он же был и ротный командир, которому служили помощниками четыре капральных офицера и инвалидный офицер или комиссионер, заведовавший хозяйственной частью и прислугой, из четырех унтер-офицеров и 25 инвалидов. Наблюдение за преподаванием вверено было инспектору, штаб-офицеру по квартирмейстерской части, состоявшему в офицерской школе. Чтением наук занимались девять преподавателей; в числе их считались капральные офицеры, преподававшие уставы, два или три офицера квартирмейстерской части и преподаватели, приглашенные из гимназии.

Молодые люди в эту школу поступали из корпусных школ, где приготовлялись целый год, или, по выдержании экзамена в русской грамматике, русской истории, всеобщей географии, арифметике, начальных оснований алгебры - до уравнений 2-й степени, лонгиметрии и планиметрии, при чем от уроженцев остзейских и западных губерний требовалось умение читать, писать и объясняться по-русски.

В учебном отношении школа разделялась на два класса: старший и младший.

Сообразно с целью, в школе положено было заниматься только предметами, "в непосредственной связи с военным ремеслом, состоящими и каждому офицеру совершенно необходимыми".

Поэтому, кроме общих предметов, из которых особенное развитие давалось математике и русскому языку, в школе преподавались: воинский устав об устройстве и управлении войск, с частию судною и упражнением в сочинении разного рода деловых бумаг, воинский устав строевой и гарнизонной службы, топография, съемка, черчение планов, каллиграфия, начальные основания тактики.

Сверх того, отличнейших юнкеров обучали верховой езде и фехтованию, а всех юнкеров - строевым учения и стрельбе в цель.

Преподавательский состав Михайловского артиллерийского училища.

Для обучения, юнкера каждого класса распределялись на две очереди или отделения; лекции продолжались от восьми до двенадцати часов утра и от двух до шести после обеда. Ежедневно в каждом отделении было по четыре двухчасовых лекций; после обеда в субботу часы оставались свободными, и юнкера ходили в баню или увольнялись со двора. Юнкера вставали в пять с половиной часов, ложились спать зимою в девять, летом в десять часов вечера; в семь часов утра пили чай, в двенадцать часов обедали, в шесть с половиной вечера ужинали.

Учителя строго следовали методам, установленным начальством. Они должны были ежедневно спрашивать непременно половину отделения.

От них требовали, чтобы юнкера по русскому языку затвердили до слова все главные правила, а в математике - основные теоремы. Юнкера должны были знать наизусть рекрутскую школу и ротное учение.

По всем прочим предметам, требования ограничивались ясным и правильным изложением. По русскому языку -юнкера заучивали стихи лучших писателей, часто писали под диктовку, занимались грамматическим разбором, составляли деловые бумаги и приучались к военному слогу. По математике - записывали за преподавателем в тетради: определения, аксиомы и теоремы, зачерчивали геометрические фигуры и вообще приучались к логическому пояснению, без заучивания отвлеченных формул.

По воинскому праву - проходили об обязанностях, ответственности, правах и преимуществах каждого воинского чина, пи различных их отношениях друг к другу, изучали военно-уголовные законы и упражнялись в производстве судов и следствий. По тактике юнкеров знакомили с сущностью и свойствами каждого рода оружия, сперва в одиночном бою, потом приступали к построениям, движениям и действиям пехоты, кавалерии и артиллерии, сначала особо, затем в совокупности, без применения к местности. В строевой службе - обращали внимание на точность командных слов и правильное их произношение. При цельной стрельбе - предварительно проходили теорию полета пули. При географии и истории, в высшем классе, юнкера обязаны были записывать в тетради главные вопросы, кто как понимал. Наконец, требовалось, чтобы юнкера умели писать красиво.

Учебный курс продолжался круглый год; только перед годовым экзаменом давалось несколько свободных дней, для приготовления. Через каждые три месяца, начальник учебных заведений производил частные экзамены; по окончании года, особой комиссией из чинов училища, под председательством начальника штаба, и в присутствии приглашенных лиц, производился годовой экзамен. На экзаменах не присутствовал учитель испытуемого предмета. Если в классе оказывалось Ґ неуспешных учеников, то учителя удаляли от должности или обходили чином.

Начальство 1-й армии заботливо старалось внушить подпрапорщикам нравственные их обязанности:

"Надобно вразумлять каждого подпрапорщика, что в общежитии, везде и во всяком состоянии, существуют правила и обычаи, коим каждый частный человек должен подчинить свои действия и образ жизни, и что отступление от этих правил всегда обращается ему во вред. Должно внушить ему, что правительство не терпит офицера - невежду, не только бесполезного, но и отяготительного для службы, и что, желая быть начальником, он должен иметь те качества, которые могут дать ему на то право, сделав его способным вести и наставлять подчиненных" .

Нарушение дисциплины строго преследовалось: "грубые обычаи товарищества не должны быть терпимы". За проступки юнкера подвергались взысканию, на основании общих воинских законоположений. Высшею степенью наказаний, за обыкновенные проступки, был арест на гауптвахте. За важнейшие проступки юнкеров исключали в полки, с разжалование в рядовые, а за буйство, ропот и ослушание ссылали в отдельные полки или в гарнизонные батальоны - рядовыми, на неопределенное время. Самым строгим образом преследовались пьянство и картежная игра.

Лучшие юнкера по наукам и поведению производились в офицеры и назначались в офицерское училище. Прочих юнкеров, по окончании курса с успехом, производили наравне со сверстниками в полках, по представлению полковых командиров, на вакансию, если они не хотели оставаться на другой год, для повторения курса. Неуспешных юнкеров безусловно оставляли в школе.

Всякий юнкер наблюдал сам за своею одеждою, и только сапоги дозволялось чистить прислуге. Школа была заведением закрытым; в отпуски юнкеров увольняли только: в субботу, воскресенье и в праздники - к родным, известным училищному начальству, но не позже 7 часов вечера. Летом, в праздничные дни, юнкеров увольняли партиями на прогулки.

Вся внутренняя служба в школе была основана на воинских порядках. Внутренний вид школы был казарменный.

Начальник училища, на правах батальонного командира, подчиняясь начальнику учебных заведений, наблюдал за порядком, распоряжался хозяйством и вел отчетность по имуществу училища. Он и все офицеры имели квартиры в училище; офицеры, кроме строевых занятий с юнкерами, постоянно посещали камеры, объясняли юнкерам науки, вечером. перед зарею и утром, поверяли их занятия, вели месячный штрафной дневник, в котором ежедневно делали отметки о поведении и поступках каждого юнкера.

Ротный командир (начальник училища) и капральные офицеры получали двойное жалованье, а за успешную деятельность отличия и награды; содержание преподавателей усиливалось одной четвертью их жалованья из экстраординарного армейского капитала. Подпрапорщики, состоя в училище, получали присвоенные им по штату: одежду, обувь, жалованье и амуничные деньги. Одежда строилась при школе из материалов, отпущенных комиссариатским ведомством в полки. Впрочем, дозволялось из полков присылать и готовую одежду. Сверх того, на пищу подпрапорщиков отпускалось по 15 коп. ассигн. на каждого. Сумма, составленная из жалованья подпрапорщиков вычетами, поступала на утренний чай, с белым хлебом, и в собственную их артель.

Вообще, сверх положенного от казны, на содержание школы 1-ой армии определено было из экстраординарного армейского капитала 15291 рубль асс., в том числе 6.480 руб. асс. на улучшение пищи. Содержание каждого подпрапорщика в школе стоило казне 128 руб. асс., в том числе на пищу 54 руб. асс.

"Репетиции" в Павловском военном училище.

Ближайшее распоряжение по хозяйству имел эконом - инвалидный офицер. Он заведовал ротным имуществом, строениями, мебелью, бельем, посудою, учебными пособиями и м материалами; принимал, хранил и раздавал по ордерам деньги, вещи и провиант; делал покупки съестных припасов и учебных пособий; распоряжался приготовлением пищи, постройкою одежды и ее починкою, мытьем белья, ремонтом строений, и вел три книги: а)мундирную и жалованную; б) ротную (или по имуществу школы) и в)провиантскую, в которую вносились и деньги, отпускаемые на улучшение пищи. Ему же подчинялась непосредственно и прислуга.

Школа 1-ой армии была закрыта в 1830 году, при передвижении главной квартиры из Могилева в Киев, и затем не возобновлялась. Возникшие при корпусах 1-ой армии юнкерские училища, по ходатайству князя Горчакова, в конце 1860 года, хотя в сущности имели почти такой же характер, но в них проявились несколько иные требования в преподавании предметов. Цель осталась неизменною; но новейшие училища 1-го, 2-го и 3-го армейских корпусов, как ниже увидим, обратились в пособия для приготовления к офицерскому званию не одних дворян, но и вольноопределяющихся всех разрядов. В этом отношении школа 2-ой армии упредила свою соперницу: она, как по своей цели, так и по устройству, весьма напоминает училища подпрапорщиков 4-го корпуса, учредители которого, по всей вероятности, имели в виду ее положение.

Юнкерская школа 2-й армии в м. Тульчине

Как понималось сорок лет тому назад значение школы для приготовления сведущих офицеров из массы недоучившихся молодых людей, поступивших в войска подпрапорщиками и унтер-офицерами, видно из слов главнокомандующего 2-ой армией, генерала от кавалерии графа Витгенштейна:

"Представленные мне г. начальник главного штаба (генерал-адъютант Киселев) доклад и при оном положение о юнкерской школе нахожу я сообразным той полезной цели, которая заключается в распространении между гг. офицерами, в армии служащими, истинного образования, клонящегося к укреплению военной дисциплины и порядка" .

Мысль об учреждении этой школы впервые высказалась 22-го апреля 1822 года. В докладе своему главнокомандующему, генерал Киселев выражается о школе, как об учреждении необходимом, в котором давно чувствуется потребность.

Руководством к составлению положения о школе 2-й армии послужили правила, введенные в 1-ом кадетском корпусе и в школе гвардейских подпрапорщиков. Школа сформирована была из состоявших в учебном батальоне и вызванных из полков юнкеров. Учреждение ее, с содержанием из остаточных сумм от продовольствия армии, получило Высочайшее утверждение.

Школа 2-й армии, учрежденная для подпрапорщиков, юнкеров и унтер-офицеров из вольноопределяющихся, имела целью: молодым людям, которым, до вступления на службу, недостаточное состояние не позволило дать приличного воспитания, доставить способы приобрести некоторые сведения в науках, необходимые для военного человека, образовав их нравственно, внушить им правила истинной дисциплины и приучить их к трудам, свойственным военному званию.

Для поступления в школу требовалось только умение читать и писать по-русски, хорошие способности и здоровье. В школу из полков поступали младшие летами и службою, в сравнении со сверстниками. Всех юнкеров в школе положено было 90 человек так что на каждый полк приходилось по 3 юнкера.

В административном отношении, юнкера составили роту, подразделенную на три отделения, соответственно трем классам: младшему, среднему и старшему.

По учебной, фронтовой и хозяйственной частям школа подчинялась штаб-офицеру, состоявшему в непосредственном распоряжении начальника главного штаба армии.

Командир школы действовал по строевой части чрез командира роты и трех офицеров, по учебной части - чрез инспектора, в ведении которого состояли пять преподавателей, из офицеров квартирмейстерской части, по хозяйственной - чрез инвалидного офицера, распоряжавшегося прислугою, в числе 46 инвалидов. Обязанности всех чинов определялись инструкциями.

Соображаясь с возрастом, краткостью времени, которое определено для служения в унтер-офицерском звании, и с малыми познаниями поступающих в школу, обучали: в Законе Божием - молитвам и катехизису; в русском языке - грамматике, правописанию, синтаксису, логике и риторике, а также упражнению в военном слоге; в математике - арифметике, алгебре до уравнений 2-й степени и плоской тригонометрии; в военных науках - геодезии, глазомерной съемке, черчению планов полевой и долговременной фортификации, уставам строевой, гарнизонной и лагерной службы, малой войны и вообще тактике; в географии и истории - всеобщей и, в особенности, географии и истории России.

Таким образом, трехклассный курс школы 2-й армии далеко уступал двухклассному курсу школы 1-й армии.

Юнкеров, кроме строевой службы, обучали фехтованию, стрельбе в цель и верховой езде.

Преподавание наук производилось по программам, составленным, по новейшим курсам, самими преподавателями, и ограничивалось только полезным и необходимым, "без всяких посторонних примесей". Обучающиеся записывали лекции в тетради, со слов учителей. Изменения в программах допускались только с разрешения начальства.

Школа была снабжена достаточными учебными пособиями, для приобретения которых отпускалась особая сумма.

Учебный курс продолжался десять месяцев и начинался после лагерного сбора учебного батальона, к которому присоединялась юнкерская рота для летних занятий. Ежемесячно проводились репетиции, с 1-го июля полугодичные экзамены, а с 1-го декабря полугодичные для нижнего и годичные для двух старших классов.

Из нижнего класса в средний юнкеров переводили после каждого полугодичного испытания, а из последнего в старший только после годичного экзамена, производя их в портупей-юнкера.

В лагерях юнкерская рота по фронтовой части, подчинялась командиру учебного батальона; юнкера и офицеры наряжались во все караулы и должности и несли лагерную службу наравне с войсками. Юнкера должны были знать разборку, сборку, чистку и правила сбережения ружья, уметь различать его недостатки и исправлять оные; их знакомили с обмундировкой солдата, с чищением и пригонкою амуниции.

По всем фронтовым занятиям, командир учебного батальона делал отметки, которые принимались в соображение при выпуске юнкеров из школы. Воспитанников верхнего класса, в лагерях, отдельные офицеры упражняли полевыми работами, действиям из орудий, глазомерною съемкою.

При представлении юнкеров к производству в офицеры, принимались в соображение поведение, склонность и дух воспитанника, ибо:

"Достоинство хорошего офицера, - сказано в положении, - заключается не в одном знании только некоторых наук, а тесно соединено с хорошею нравственностью, благородным поведением, точным и беспрекословным исполнением предписаний начальства и соблюдением всех своих обязанностей, без чего и все сведения в науках будут бесполезны".

Все проступки начальник школы вносил в черную книгу и, на основании этих отметок, юнкерам сбавляли баллы в науках, при составлении выпускного списка. Дурных по поведению юнкеров исключали из школы и из службы, отнюдь не оставляя в полках.

Произведенные в офицеры юнкера обращались в те же самые полки, из которых поступали в школу. Отставшие юнкера в лагерях, по неспособности, но хорошие по своим нравственным качествам, производились в офицеры, однако не прежде, пока последний из их сверстников по школе не был производим в офицеры.

Таким образом, школа не препятствовала производству тех молодых людей, которые, не имея данных для успешного прохождения курса наук, заслуживали внимания своею нравственностью и обещали быть если не сведущими, то полезными, надежными офицерами.

Возвышение нравственного элемента в школе, без сомнения, способствовало подготовке в молодых людях истинных понятий о своих обязанностях и не допускало в стенах заведения гнездиться той пагубной идее, что только одно заучивание книг дает право на внимание начальства.

В военно-учебном заведении ни одна часть не должна давить другую: все должно идти рука об руку; строевые занятия, как и умственные силы и нравственные качества, должны одинаково развиваться в молодом человеке, готовящимся стать в начальники массы солдат, руководить ими и уметь заслужить их уважение и привязанность.

Одни науки, знание предметов, определенных программами, не сделают человека ни достаточно нравственным, ни достаточно разумным: только равновесие всех наших сил, как ума, так и сердца, приучает правильно смотреть на свои обязанности и подчиняться военной дисциплине, исполнителем которой должен быть, прежде всего, сам офицер.

Спевка хора юнкеров-александровцев.

На содержание школы отпускалось 8.860 р. асс. из остатков от продовольствия армии... Содержание каждого юнкера в школе обходилось в 96 р. 33Ґ к. асс. Сверх того, на юнкеров отпускались: все положенное довольствие на казны и мясная порция, по расчету, деньгами. Жалованье юнкеров поступало в общую артель, из которой делались пособия юнкерам в одежде, обуви и прочих предметах.

Школа 2-й армии была закрыта в 1828 году, по случаю похода в Турцию.

Б. КОРПУСНЫЕ ЮНКЕРСКИЕ

ШКОЛЫ

Корпусные школы 1-ой армии

Корпусные школы гренадерского и пехотных корпусов 1-й армии существовали также недолго и содержались, как и школа подпрапорщиков, из экстраординарных армейских сумм.

В 1-м корпусе на 30 подпрапорщиков отпускалось 1842 р, в прочих по 1.280 руб. асс, на каждого от 60 до 64 р, сверх положенного содержания от казны.

Школы в Бобруйске и Динабурге были учреждены для подпрапорщиков, состоявших при войсках, занимающихся крепостными работами. Школа в Бобруйске была открыта в 1824 году, при первых бригадах 1 - 1, а впоследствии и 2 - 1 пехотных дивизий и при сводных пионерских бригадах.

На содержание ее отпускалось 4.000 р. асс. из сумм кабинета Его Величества. На обзаведение, белье и столовые приборы поступило из виленского военного госпиталя, учебные припасы - из главного инженерного училища, мебель была сделана казенными мастеровыми. В устройстве бобруйской школы деятельное участие принимал бывший инспектор по инженерной части, Государь Император Николай Павлович, а польза, оказанная этой школой для войск, способствовала открытию такой же школы, в 1828 году, в Динабурге. На содержание ее также отпускалось 4.000 р. асс... В ней обучалось более 100 юнкеров.

Юнкерским школам, бывшим в войсках, от 1825 до 1830 года, не доставало единства в организации.

Имея общею целью приготовлять офицеров из молодых людей, поступающих в войска подпрапорщиками, юнкерами и унтер-офицерами из вольноопределяющихся, эти юнкерские школы возникли прежде, чем обсуждены были общие меры к их устройству и составлено одно положение. Поэтому они и не могли удержать общей идеи.

Разница между школами 1-й и 2-й армий была велика: первую хотели сделать рассадником военного образования; в ней совершенно отделили юнкеров от полков, сделали ее заведением закрытым, распространили курсы; доступ в нее имели только дворяне, которые потом поступали в офицерскую школу.

В школе 2-й армии, напротив, обращалось особенное внимание на практическую сторону военного образования и летом юнкера несли службу, одинаковую с войсками. Существование обеих школ не было обеспеченно ни постоянными средствами, ни постоянным местом; они закрылись по необходимости, вместе с передвижением войск, для которых были устроены.

Возобновлению первоначальных юнкерских школ воспрепятствовало распространение кадетских корпусов, которые с 1830 году стали учреждаться в разным местах государства; им правительство полагало вознаградить неудобства комплектования армии образованными офицерами.

Нам уже известно, как в разное время возникали юнкерские училища при войсках, как они закрывались, снова возникали и каким образом военное министерство, содействуя распространению школ материальными пособиями, приступило к составлению общего положения.

Учебная часть юнкерских школ, учреждаемых самими войсками, вырабатывалась под влиянием действительной потребности специального образования будущих строевых офицеров; но как никакое развитие немыслимо без общего образования, то и в курсы юнкерских школ внесены и общие предметы, наиболее необходимые, дабы посредством усвоения общих начал науки оказать пособие слушанию специальных предметов: тактики, артиллерии, фортификации и топографии. Принята была во внимание и необходимость усвоения военного законоведения.

Наибольшей полноты в развитии учебного плана достигло училище подпрапорщиков при штабе 4-го корпуса, бывшее в Воронеже, с 1856 по 1863 год. В этом отношении, оно служило образчиком для всех других юнкерских школ, учрежденных при войсках после восточной войны, и в свою очередь, само задалось тою же задачею, к какой стремилась юнкерская школа 2-й армии. Возникшее, спустя почти тридцать лет, по распоряжению главнокомандующего 2-ю армиею, генерала Лидерса, оно появилось при других обстоятельствах, устраивалось при более благоприятных условиях и располагало большими средствами.

Юнкерское училище 4-го резервного корпуса

в Воронеже

ОБЩИЙ ПОРЯДОК УСТРОЙСТВА

Подпрапорщики и унтер-офицеры из дворян поступали в училище, по избранию полковых командиров и с утверждением начальников дивизий, если выдержали, при вступлении на службу, экзамен по установленной законом программе, и если им до офицерского чина оставалось не более двух лет. Служащие на 12-летнем праве в училище принимались по особому разрешению. В училище принимались после предварительного испытания в служебных обязанностях в полку. Комплект назначен 150 человек. Главный прием был в половине августа. Учебный курс полагался с 1-го сентября по 1-е июля. Полугодичный экзамен в декабре, а годичный в июне.

Юнкера в училище разделялись на два класса: старший и младший. Хорошо подготовленные могли поступать в старший класс, по экзамену, а выслужившие сроки держать прямо выпускной экзамен училища.

В училище было положено проходить следующие предметы:

В старшем классе: 1)закон Божий, 2)русский язык, 3)математику, 4)артиллерию, 5)фортификацию, 6)тактику, 7)топографию, 8)законоведение, 9)историю, 10)географию, 11)устав. В младшем классе те же предметы, кроме топографии. <...>

Наибольшее развитие в училище было дано математике и русскому языку, без знания которых нельзя было приниматься за специальное образование, а при недостаточной подготовке поступающих в училище необходимо было назначить на эти предметы наибольшее число лекций. <...>

...В курсе 1862 - 1863 года, с которым мы были знакомы по обязанности обер-квартирмейстера, на 108 обучающихся юнкеров, приходилось:

Не окончивших курса в гимназии 24,7%.

Вышедших из уездных училищ, большей частью, из 2-го и 3-го классов, 6,48%.

Из семинарий, до окончания курса, 2,78%.

Из кадетских корпусов, выписанных по тупости и за проступки, 18,52%.

Итого, воспитывающихся в разных заведениях, почти исключительно без успеха, в училище находилось 57,4%; остальные 42,6% юнкеров получили домашнее, ограниченное или совершенно неудовлетворительное образование.

Преподавателям приходилось употреблять много труда и стараний, при первоначальных занятиях, по математике и русскому языку.

Опыт показал, что преподавание их должно вести элементарно, что, при отсутствии начальных знаний в математике, нельзя было и думать в младшем классе преподавать ни фортификацию, ни артиллерию, но что можно было, с большою осторожностью, начать преподавание тактики, для слушанья которой юнкера были подготовлены некоторым, хотя далеко неудовлетворительным, знанием уставов.

С другой стороны. слишком распространив преподавание топографии, вынуждены были стеснить все прочие предметы. Курс истории, например, ограничили более крупными событиями, в ущерб целесообразности мировых фактов, следующих в известной постепенности и объясняющих все последующие явления в одном общественном строе бытия человечества.

В географии ударились еще в большую крайность: по малой развитости младшего класса, надобно было удовольствоваться общими понятиями и, пока успехи дозволяли окончить преподавание частей света и Европы, оставалось весьма мало времени на изучение географии России.

Юбилейный знак в память назначения цесаревича Алексея Николаевича шефом Алексеевского военного училища

Таким образом, когда ученики получили некоторую развитость и становились более способными к познанию земли, с ее богатствами, училище лишало их запаса сведений, необходимых для каждого русского образованного человека, тем более для военнослужащего. Само собою разумеется, что нельзя было и думать об основательном всестороннем общем образовании, а, между тем, в преподавании общих предметов не могли остановиться даже на необходимом, не вдаваясь в крайности, не задаваясь широким развитием отдельных отделов в ущерб другим. Поэтому последний год. уже перед закрытием училища, предлагалось сделать более значительные сокращения и изменения на курсах.

ПОРЯДОК ЗАНЯТИЙ

Занятия в училище были двоякого рода: учебные и строевые. Ежедневно они распределялись следующим порядком. В шесть часов вставали (зимою, с 1-го ноября по 15-е февраля, часом позже).

В семь часов молитва и чай... В положении назначены три лекции, в промежуток от 9* до 3 часов пополудни. На каждую лекцию 1* часа; после первой лекции (от 9* до 11) наступал один час отдыха, на который давали завтрак, и затем, после 12 часов, следовала вторая и третья лекции. От 3 до 4 часов производились строевые занятия: фронтовое учение, гимнастика и фехтование. В 4 часа был обед. Затем, до 9 часов вечера, юнкера были свободы. В 9 часов вечера по заре читалась вечерняя молитва и юнкера ложились спать. Желающие могли заниматься до 11 часов вечера, но не долее.

Училище мало уделяло времени для обязательных занятий в классах: прибавкою одной лекции оно значительно помогло бы умственному развитию юнкеров и, без ущерба для их здоровья, могло бы, если не увеличить объема некоторых (военных) предметов, более важных, то, по крайней мере, улучшить преподавание, сообщая ученикам сведения, в данное время, в меньших размерах - обстоятельство весьма важное для всякого начинающего труд, к исполнению которого нет подготовки. И мы полагали, что не было бы никаких неудобств вместо трех лекций, продолжавшихся 1Ќ часа, назначить четыре часовых лекции.

В воскресные и праздничные дни подпрапорщики, после обедни, увольнялись со двора. Подпрапорщикам, имевшим свои средства, с разрешения корпусного начальства, жить на частных квартирах. Но, в последний год существования училища, на вольных квартирах не было ни одного подпрапорщика.

С 1-го июня до конца августа подпрапорщики находились в лагере. В лагерное время они обучались порядку лагерной службы, занимались строевым обучением, стрельбою в цель, деланием патронов, разбивкою и постройкою полевых укреплений, инструментальною и глазомерною съемкою, применение к местности. По положению, в лагерное время следовало проходить устав и изложить один какой-либо поход из новейшей истории, во всей подробности. Но устав нашли лучшим приобщить к учебному году, а изучение походов оставлено без исполнения.

НАЧАЛЬСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Подпрапорщики и унтер-офицеры из дворян, в строевом отношении, в училище делились на три отделения, по числу дивизий; каждое из них разделялось на десятки. Отделениями заведовали офицеры, а десятками лучшие подпрапорщики соответствующих дивизий. Лучший юнкер в училище назначался фельдфебелем.

Фельдфебель подавал дежурному офицеру рапорты о состоянии роты и вел всю канцелярскую переписку. В заведовании своем он имел: а)книгу приказов, отдаваемых по училищу и б)именной список подпрапорщиков, с обозначением лет от рождения и вступления в училище.

Отделенные офицеры наблюдали за поведением, нравственностью и опрятностью юнкеров своего отделения. Офицеры были ближайшими помощниками командира училища по строевому образованию, ответствовали за сбережение мундирной одежды, оружия и амуниции и наблюдали за порядком в училище, во всякое время суток своего дежурства. <...>

Ближайшее командование училищем вверялось штаб-офицеру, на правах батальонного командира. Командир училища заведовал нравственною, строевою и хозяйственными частями; он же наблюдал за чистотою, опрятностью и порядком, следил за строевым обучением юнкеров, которые должны были приобретать познания для обучения других; обо всем случившемся в училище он доносил обер-квартирмейстеру, без разрешения которого не мог делать никаких распоряжений, выходящих из круга его обязанностей. Под его наблюдением велся штрафной журнал, в который записывались все проступки подпрапорщиков и сделанные взыскания.

Он же имел все письменные сведения о подпрапорщиках своего училища, вел им учет и производил переписку с полками и штабами корпуса и дивизий.

Надзор за общим порядком в училище и, преимущественно, за умственным и строевым образованием подпрапорщиков, вверен был обер-квартирмейстеру. Как инспектор классов, он избирал преподавателей и наблюдал, чтобы преподавание наук было основано на практической пользе и, вообще, следил за точным исполнение обязанностей всех чинов училища. <...>

ДИСЦИПЛИНАРНАЯ ВЛАСТЬ

За проступки подпрапорщики и унтер-офицеры из дворян подвергались следующим взысканиями: 1)замечанию; 2)выговору наедине; 3)выговору в присутствии товарищей; 4)наряду на лишнее дежурство или на часы; 5)запрещению ходить со двора; 6)аресту в особой темной комнате; 7)аресту на хлебе и воде; 8)отчислению из училища в полк; 9(исключению из службы.

Положение не выработало степени власти начальствующих лиц для определения продолжительности взыскания, и по этому отделу положения предстояло сделать некоторые соображения. Исключению из службы подпрапорщики подвергались за явное неповиновение, грубость и неисправимую безнравственность.

Подпрапорщик, выписанный из училища в полк, за дурное поведение, не иначе мог поступить в училище, как через год, по засвидетельствовании командира полка в совершенном исправлении его. Оставаться более двух лет в одном классе дозволялось только по болезни и по другим уважительным причинам; не оказавшие успехов, после годичного испытания, на второй год не оставлялись, а возвращались в полки без аттестата, который давал бы право на производство в офицеры. В аттестат прописывались степени успехов по разным предметам. Впрочем эта аттестация, в то время, была только дополнением свидетельству, требуемому в армии от подпрапорщиков и унтер-офицеров из дворян, при производстве их в офицеры, о выдержании ими экзамена, по узаконенной программе.

ПРАВА ПРИ ВЫПУСКЕ

Хотя в положении сказано, что лучшие подпрапорщики могут заслужить ходатайство высшего начальства о производстве в офицеры ранее срока, определенного для выслуги, однако все подобные ходатайства оставались без уважения. В этом отношении инспекторский департамент строго руководствовался буквою закона, т.е. подпрапорщиков производили не иначе, как по выслуге лет, присвоенных каждому по его правам.

В рапорте дежурного генерала сказано:

"Относительно производства следует руководствоваться общими правилами; те, которые, при определении на службу, выдержали в науках экзамен по программе, приложенной к 7 ст. С.В.П. по V продолжению, несмотря на малые заслуги в науках, производятся в офицеры, за выслугу лет, если по поведению, усердию и знанию фронта будут того заслуживать; ибо хотя учреждение этого училища удостоено высочайшего одобрения, но действия, которым бы отменены были установленные экзамены для производства в офицеры дворян и вольноопределяющихся, по вышеупомянутой программе, не существует, а равно и повеления, воспрещающего производство не выдержавших экзамена в юнкерском училище по программе, не последовало".

Таким образом, лучший воспитанник, не выслуживший своего срока, по окончании курса, возвращался в полк доканчивать службу нижним чином, тогда как товарищи его, менее успешные, производились в офицеры! Притом, подпрапорщики производились в офицеры не иначе, как на вакансии в своем полку. <...>

Войскам было предписано производить в офицеры за выслугу лет не иначе, как на вакансии. Число свободных вакансий, в то время в полках было ограничено, и притом они открывались неравномерно, почему многие подпрапорщики, окончив курс в училище и выслужив сроки, оставались в одних полках не произведенными, а в других производились тотчас по представлении в наступавшую сентябрьскую треть.

Таким образом, не в силу узаконений, а лишь на основании обычая, вошло как бы в правило давать предпочтение молодым людям не за одну выслугу узаконенных лет, но преимущественно за усердие, ревностные занятия и безукоризненное поведение в училище. Это правило, выгороженное корпусными командирами и получившее вид полуофициального узаконения, без сомнения, клонилось к поддержанию в подпрапорщиках охоты к труду и к серьезному взгляду на обязанности офицера.

ОЦЕНКА ДОСТИГНУТЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ

Не смотря на указанные стеснения, не взирая на малую подготовку и даже весьма слабые познания подпрапорщиков, при поступлении в училище, занятия в юнкерском училище, шли с некоторым успехом. О молодых людях, получивших образование в училище 4-го корпуса и произведенных в офицеры, получались благоприятные отзывы от полковых командиров. Эти офицеры отличались усердием и знанием своего дела, приносили несомненную пользу войскам и были достойны тех затрат, которые на них делались, в течение двухлетнего пребывания в училище.

Одни успехи в науках не могли дать правильного заключения о результатах образования в юнкерском училище. Знание строевой службы для каждого военнослужащего столь же важно, как и знание предметов общего и военного образования. Не принято было в соображение и нравственных качеств, ибо на воспитательную часть в училище должно обращать такое же внимание, как и на образовательную.

Нравственные качества обусловливают способность офицера удовлетворять требованиям военной дисциплины. Самый сведущий ученик не может быть годен в войсках, коль скоро в нем будет проглядываться упадок нравственных начал. Поэтому-то, в последнее время, мы думали, в общую оценку ввести и оценку за поведение. Подобную же оценку надлежало ввести и за строевые занятия. <...>

ПРЕПОДАВАТЕЛИ

Преподавателям за занятия было определено приличное вознаграждение.

Преподавателями наук были офицеры генерального штаба, старшие адъютанты штаба и дивизионные квартирмейстеры, прикомандированные для этой цели к корпусному штабу. Командировки и занятия по службе неоднократно отвлекали их от преподавания, которое, при всем том, велось ими с надлежащим умением и полным старанием. <...>

УЧЕБНЫЕ ПОСОБИЯ

На учебные пособия... отпускалось ежегодно 1.000 руб. Эта слишком значительная сумма дала средства к приобретению достаточного количества учебников, атласов, карт и некоторых топографических инструментов; кроме того, были выписаны почти все военные и более известные литературные периодические издания. Таким образом, в короткое время, составилась довольно обширная библиотека, в которой по каталогу, составленному в 1862 году, имелось 350 названий книг, учебников и периодических изданий, в числе 1603 томов и экземпляров. <...>

Библиотека юнкерского училища была открыта для всех офицеров 4-го армейского (1-го резервного) корпуса, проживавших в Воронеже. Ею заведовал особый офицер генерального штаба, в помощь которому назначался один юнкер, из числа окончивших курс, но не прослуживших срока, для производства в офицеры.<...>

СОДЕРЖАНИЕ ЮНКЕРОВ

На содержание юнкера в училище отпускалось: от провиантского ведомства по 10 коп.; категорических 2* коп.; всего 15 коп. <...>

Для прислуги при юнкерах и по училищу первоначально было вытребовано из каждой дивизии по 8 рядовых, всего 24 человека. Но это число прислуги признано было недостаточным и потому увеличено до 35 человек... На содержание нижних чинов отпускалось добавочных и категорических из полков по 5* коп. на каждого, всего в месяц 61 р. 5 к, в год 732 р. 60 к. <...>

...На содержание училища требовалось в год:

На продовольствие ста юнкеров 5.400 р, на продовольствие 37 нижних чинов 732 р.60 к, на освещение 300 р, на отопление 672 р, на наем квартир город платил 1.000 р. Итого 8.104 руб. 60 коп.

Сверх того, вознаграждения преподавателям, столовых командиру училища и офицерам 3.620. На учебные припасы и библиотеку 1.000 р. Итого 4.620 р.

А всего юнкерское училище стоило в год 12.724 руб. 60 коп. <...>

ЗАКРЫТИЕ УЧИЛИЩА

С передвижением штаба 1-го резервного корпуса из Воронежа в Курск, дальнейшее существование училища становилось невозможным, почему, в исходе июня 1863 г, юнкера и состоявшие при училище офицеры распущены были по полкам. <...>

Бобровский П. О.

Юнкерские училища. Историческое обозрение их развития и деятельности. - т. 1. - СП б., 1872.

...

Наука Побеждать - ч. 3 30k "Фрагмент" Политика

Иллюстрации/приложения: 1 шт.

...

Не пей и дело разумей! 38k "Фрагмент" Мемуары

Калининградское инженерное, часть пятая

...

Положение о ней утверждено главнокомандующим, 12 февраля 1825 г.

Высочайше утвержденное положение об офицерской школе в П.С.З. 1820 года, т.ХХХVII, ст.28184.

Особая должность, бывшая в 1-й армии.

Положение, *37.

Приказ по 2-й армии, 18 марта 1825 года, N48.

Более способных юнкеров, со временем, предполагалось обучать греческому и турецкому языкам и одному европейскому, преимущественно немецкому; но неизвестно, приведена ли была эта мера в исполнение. Преподавание греческого и турецкого языков находили нужным по близкому положению армии к турецкой границе: несколько офицеров, знавших эти языки, обещали быть весьма полезными для армии, в случае войны с Турцией.

Начальство имело в виду постепенно из остатков на содержание школы: 1)устроить библиотеку из известных классических и других полезных сочинения; 2)приобрести карты, атласы, глобусы, чертежи и модели по артиллерии и фортификации и 3)собрать топографические инструменты. Скорое закрытие школы воспрепятствовало привести это в исполнение.

От 24-го февраля 1859 г.,;2368.

Приказ военного министра, 30-го мая 1860 г., N102.

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 05/11/2009, изменен: 17/12/2009. 46k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 7 штук.	Ваша оценка:

Каменев Анатолий Иванович Первоначальное Устройство Юнкерских Школ

Каменев Анатолий Иванович
Первоначальное Устройство Юнкерских Школ