ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Развилка

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Блудный сын. 1882.

Художник Николай Дмитриевич Лосев (1855-- после 1918)

Н. Попель

Развилка...

("Незримая рука написала на судьбе каждого три слова: "Мене. Текел. Фарес" (Взвешено. Подсчитано. Отмерено"".

(фрагменты из кн. "В тяжкую пору")

Продолжение

Ночное августовское небо багрово от пламени пожаров.

Немцы жгут, безжалостно жгут Украину: хлеб, дома, вагоны, амбары, заводы, мельницы. Если бы пот, которым все это полито, не высыхал, огонь оказался бы бессильным.

Ночью бои обычно затихают и алое по краям небо трепетно озаряет картину народного бедствия.

Тихие ночи чем-то страшнее грохочущих дней...

Штаб армии передислоцируется.

В непроглядной темени колонну машин ведет Шалин, признанный специалист этого тонкого дела. Увеличишь скорость -- колонна разорвется, уменьшишь -- машины будут наползать одна на другую.

Но главное -- не сбиться, оказаться к сроку в намеченном пункте, а не за тридевять земель от него.

И уж, конечно, не в лапах противника.

Ровные ночные степи не менее трудны для ориентировки, чем глухие леса.

Тем более что иные села сожжены дотла. Зато появилось немало новых, не предусмотренных картами дорог, проложенных нашими и вражескими войсками.

Михаил Алексеевич сгорбился возле водителя.

На коленях у него -- карта, компас, запасные очки.

Все это хозяйство вздрагивает на ухабах. Шалин придерживает его руками, не отводя взора от ветрового стекла. За стеклом -- непроглядный чернильный мрак. Жиденькие снопики света, вырывающиеся из затемненных фар, бегут чуть впереди машины.

Развилка.

Шалин касается плеча водителя.

Тот нажимает на тормоз.

Михаил Алексеевич, кряхтя, выходит наружу, глядит на небо, наклоняется к дороге:

-- Наша левая.

Если Шалин ведет, можно не беспокоиться и даже вздремнуть на жестком сиденьи...

Впрочем, вздремнуть-то черта с два!

Днем, как видно, дорогу нещадно бомбили, и сейчас "виллис" проваливается из воронки в воронку.

Прошу Кучина взять в сторону, ехать параллельно штабной колонне.

Но вскоре замечаем, что справа нет машин. Туда-сюда, колонны как не бывало. Вынимаю карту, фонарик, примериваюсь к Большой Медведице.

Балыков заглядывает через плечо:

-- У деревьев северная сторона мхом покрыта, еще по срезу на пне можно определять стороны света.

-- Где здесь деревья? Где пни?

-- Верно, чего нет, того нет, -- вздохнув, легко соглашается Михал Михалыч.

Приблизительно определив точку стояния, я решаю, что где-то неподалеку должна находиться бригада Бурды.

Будем искать.

Кучин колесит по степи. Верх "виллиса" откинут, и Балыков пытается наблюдать за звездами.

Вдруг -- такое чувство, будто разверзлась земля. Мы летим куда-то, но не вниз, а вверх. Летим и падаем на землю, которая вовсе не разверзлась.

Рядом потирает бок Кучин:

-- Вас здорово, товарищ генерал?

-- Нет, ничего... В голове гудит. Где Балыков?

-- Пошукаем. Как бы на мины не угодить.

Балыков, сидевший сзади, совершил самый большой полет и крепче нас приложился оземь. Но и он цел, невредим.

Только машина...

На месте левого заднего колеса торчит ось.

На взрыв прибежали солдаты.

Нет худа без добра.

Обычный ночной недоверчивый разговор:

-- Вы кто?

-- А вы кто?

Бойцы из бригады Бурды.

Где КП бригады, не ведают, но могут отвести к командиру батальона.

Тот дает связного.

И вот мы перед большим, расползающимся стогом сена.

Из глубины его доносятся оживленные голоса:

-- Жми. Да разве так жмут?

Я лезу в узкую щель, натыкаюсь рукой на что-то круглое, гладкое.

Арбуз.

Один, другой.

Включаю фонарик.

В норе по-турецки сидят Бурда и Боярский.

Перед ними гора арбузов. Пробуют, трещит или не трещит.

Бурда радушно протягивает полушарие:

-- Редчайший фрукт. И наешься, и напьешься.

Я жадно набрасываюсь на арбуз, жую сладкий сочащийся мякиш, рассказываю о ночных злоключениях.

-- Утро вечера мудренее, -- ободряет Бурда. -- "Виллисок" отбуксируем, потом отремонтируем.

От его неунывающей ясности делается легче на душе.

Поспать бы!..

Спал, подложив под себя охапку колючего сена. А когда проснулся, услышал чей-то встревоженный голос:

-- Неизвестно, сколько у них здесь танков, какие силы. Слава богу, что в темноте не поцеловались. Утра ждать надо...

-- Рано бога благодаришь,-- отозвался Бурда.

По тону чувствую: он сейчас не склонен балагурить.

-- Когда эти танки в лом превратим, тогда согласен господа благодарить. Да и то его-то за что?.. Прежде всего надо разведать, где "тигры", где пехота. Их тут много быть не может -- арьергард какой-нибудь. Вперед -- автоматчиков с противотанковыми гранатами. Танки чтобы наготове были. Чуть "тигры" зашевелятся -- огонь. Не дать опомниться. Рассвет уже...

Оказывается, мы ночуем на одном поле с гитлеровцами.

Машины противника, так же как и наши, замаскированы сеном. Неизвестно, кто раньше появился. То ли мы их приняли за своих, то ли они нас.

Телефонисты тянули нитку и услышали немецкую речь.

Сна -- ни в одном глазу.

Вылезаю из норы.

В сером туманном воздухе мелькают фигуры, слышатся приглушенные голоса.

Ночь кончилась.

Багряно-черное небо поблекло.

Пожары догорают где-то далеко-далеко. Еще немного и их слабеющий огонь исчезнет в лучах солнца.

Раздается гулкий взрыв противотанковой гранаты. Затем -- крики, прерывистая автоматная пальба, разноголосый рев моторов.

День начался...

Становится нестерпимо жарко. Кругом падают горящие клочья сена.

Соседний стог пылает, подожженный термитным снарядом. "Тридцатьчетверки" опасливо обходят его и катят вперед, на мелькающие в дымке вспышки "тигровых" пушек...

Бурда идет, широко размахивая рукой, сжимающей шлем.

Рядом -- незнакомый мне подполковник.

-- Теперь благодари своего бога, если ты такой набожный... А то -- ждать... Как бы чего бы...

-- Разве я против? -- оправдывается подполковник.

Бурда доволен боем, доволен этой импровизированной атакой, и меньше всего ему хочется сейчас распекать осторожного подполковника. Он подходит ко мне, натягивает шлем, опускает руки "по швам".

-- Арьергард противника сбит. Уничтожено три "тигра" . Насчет прочего потом подсчитаем.

На чернобровом лице сквозь щетину просвечивает нежный румянец.

-- Может, позавтракаем чем... бог послал? -- он ехидно косится на уныло вытянувшегося в стороне подполковника. -- Тем более дорогой гость пожаловал.

Это уже относится к полковнику Соболеву, не спеша вылезающему из легковой автомашины.

Соболев хмуро озирается по сторонам.

Втягивает носом дымный воздух, тихо спрашивает у Бурды:

-- Что у тебя тут стряслось?

-- Утренняя зарядка. Немцам небольшую пробежку организовали.

-- Танки были у них? -- оживляется Соболев.

-- Были. Кажись, восемь штук.

-- Они самые. Это же арьергард 19-й дивизии. Вчера вечером исчезли. Как иголка в стоге сена. Я насчет них хотел, Александр Федорович, предупредить тебя.

-- Люблю, когда разведчики своевременно предупреждают, -- весело издевается Бурда. -- Дорога ложка после обеда, глядишь, на ужин сгодится.

Он обнимает за плечи Соболева:

-- Идем, кавунами угощу. И наешься, и напьешься.

После завтрака Соболев отзывает меня в сторону:

-- Товарищ член Военного совета, вы меня кляузником не считаете?

-- Не было повода, -- с удивлением отвечаю я.

-- Сейчас будет. Прошу вас и буду просить командующего и Михаила Алексеевича не посылать меня к генералу Кривошеину.

-- А если мы попросим объяснить причины?

-- Не откажусь. Сегодня ночью приехал к нему. А он меня не принял. Все-таки если начальник разведки армии по делу, разумеется...

-- Ясно. Можно воспользоваться вашей машиной? Я без транспорта. Нет, вы к шоферу садитесь: будете показывать дорогу.

-- Куда?

-- К Кривошеину.

За последние десятилетия не было, кажется, войны, в которой не участвовал бы Семен Моисеевич Кривошеин.

Начал он еще красным конником, водил в атаку танк под Мадридом, воевал у Халхин-Гола.

Военный быт стал для него настолько привычным, что он по мере возможности приблизил его к мирному. На фронте не расстается с женой, оборудовал себе сносное походное жилье. Хоть и на колесах, но все же не без уюта.

"Салон" -- так называют в корпусе жилье Кривошеина -- студебеккер с будкой, внешне ничем не отличный от обычной летучки. Но внутри...

Я взбежал по лесенке:

-- Соболев, не отставайте.

Толкнул дверь:

-- А-а, Николай Кириллыч, дорогой. В самый раз к завтраку. Солдат, -- крикнул Кривошеий ординарцу, -- ну-ка еще один прибор!

Он радушно улыбается, широко расставив ноги в мягких матерчатых туфлях. Белоснежная рубашка со [208] складочками от утюга заправлена в широкие бриджи. На плечи наброшен халат.

Ощущение такое, будто попал в городскую комнату.

Посредине -- стол, по стенам -- клеенчатые диваны, в углу -- железная печурка. Примыкающая к шоферской кабине часть "салона" отгорожена широкой цветастой портьерой. Из-за нее виднеется никелированная спинка кровати. Возле небольшого квадратного окна -- тонкое зеленоватое зеркало без рамы.

-- А не сбросите ль на часок сапоги? -- предлагает Кривошеий. -- У нас в хозяйстве тапочки найдутся. Вы, похоже, нынче всю ночь на ногах...

Все это говорится вполне искренне, без всяких задних мыслей.

Но радушное гостеприимство не распространяется на полковника Соболева.

Хотя Соболев -- это Кривошеину отлично известно -- нынче тоже всю ночь провел на ногах.

У меня был большой соблазн сбросить сапоги, повесить китель на спинку стула. Останавливало одно -- хозяин словно не замечал человека, приехавшего со мной. Для него он не существовал. Только потому, что на плечах его были полковничьи, а не генеральские погоны.

-- Познакомьтесь, -- кивнул я Кривошеину на Соболева, -- начальник разведки.

Кривошеий мельком глянул на моего спутника:

-- Вроде встречались... Николай Кириллыч, может, по маленькой? -- он аппетитно потер руки.

-- Как, товарищ Соболев, поддадимся на провокацию, -- обернулся я к разведчику. -- Обидится комкор, если мы откажемся от его гостеприимства.

Кривошеий сразу все понял.

И почему я неожиданно приехал к нему, и почему со мной начальник разведки. На мгновение кровь прилила к лицу комкора.

-- Товарищ Соболев, очень прошу не побрезговать нашим завтраком. Очень!

Он сам подвинул еще один стул, поставил тарелку.

Я нисколько не осуждаю тот минимальный комфорт, который создал себе командир корпуса.

Войне шел уже третий год. Война обрастала бытом. К некоторым генералам наведывались жены, кое-кто женился на фронте. Жизнь продолжалась и там, где в любую минуту можно было расстаться с ней.

Меня не шокировал "салон" Кривошеина.

Коробило другое: то, что ночью комкор "не принял" начальника разведки и упорно "не замечал" полковника, даже когда мы приехали вместе.

-- От завтрака не откажемся,-- сказал я,-- но это потом. А сначала товарищу Соболеву надо с вами поговорить. У него к вам дело.

Чем напряженнее обстановка, тем больший груз ложится на плечи того, кто непосредственно воюет.

С исходного рубежа танковая лавина подхватывает экипаж и несет его на общей волне.

Но лавина растеклась уже множеством рукавов, и теперь беспощадно испытываются воля, умение, дерзость каждого экипажа.

Последние дни старший лейтенант Данилюк, парторг батальона, присматривался к танку лейтенанта Духова.

Что-то не так.

"Тридцатьчетверка" Духова не то чтобы отставала или пряталась в укрытия, но как-то с оглядочкой воевала, "деликатесненько".

-- И это когда надо напролом идти!.. -- делился со мной Данилюк. -- Как-то разговорился с механиком-водителем Костей Сандаловым: "Что вы, как барышня непросватанная, топчетесь?". Он -- то-се, пятое-десятое. Долго беседовали. И уразумел я: ихний Духов не сказать, трус, но робок сверх меры. Опять же -- молодой. С десятого класса -- в училище, с училища -- на фронт, командиром. Косточки еще отвердеть не успели... Один с детства орлом растет, а другому пособить надо. Почему так получается -- не берусь судить, тут, наверно, причин тысяча... Сейчас будем Духова на партбюро разбирать, он кандидат партии.

-- Не круто ли берете? Фактов-то нет. Данилюк, видимо, беспокоился, как бы я не нарушил его планы.

-- Мы ж по-умному, по-хорошему, не с ножом к горлу.

-- Проводите бюро. Я посижу.

Это не вызвало у Данилюка энтузиазма. Оживление погасло на его остроносом лице. Выбившаяся из-под пилотки черная прядка уныло повисла. Невысокий, щуплый, он сейчас и вовсе выглядел подростком.

-- Очень хорошо, поприсутствуйте, -- сказал Данилюк упавшим голосом.

Прикинув что-то про себя, на ходу перестраивая свой план, быстро спросил:

-- Про старшего сержанта Зинченко расскажете? Для Духова полезно будет.

Я пообещал выполнить просьбу, и к Данилюку окончательно вернулось прежнее боевое настроение.

-- Тут ведь деликатесненько надо, -- словно бы оправдывался он, -- долго ли человека под штрафбат подвести.

"Деликатесненько" было любимым словечком Данилюка, и я в этот вечер слышал его не однажды.

Партбюро проходило в неглубоком овраге.

Данилюк, обхватив ногами пень, сам вел протокол.

Среди ожидавших приема мне бросился в глаза совсем юный лейтенант -- сероглазый, пухлогубый, наивно курносый. Лейтенант, как и остальные, дымил махоркой, сплевывал на траву.

Как и остальные, он заметно волновался.

Глядя на него, я подумал: "А не рано ли тебе, паренек, в партию? Больно зелен ты".

Но вот Данилюк объявил, что с первым вопросом покончено, и лейтенант отбросил цигарку, глубоко вздохнул, вскочил на ноги.

Он-то и оказался Духовым.

Напрасно я предостерегал Данилюка.

У него все было продумано.

Мягко, терпеливо он подводил лейтенанта к оценке собственных действий:

-- Ты, товарищ Духов, не спеши, не оправдывайся. Мы тебя не на суд вызвали, а на откровенный партийный разговор. Чуешь?

Духов кивнул головой.

-- Припирать тебя к стенке, уличать не собираемся, -- продолжал Данилюк .-- Худого ты ничего не совершил. Но и хорошего за тобой не числится. О том и речь.

Однако Духов все же не совсем мог взять в толк, о чем речь.

Тем более что ему мешал один из членов партбюро, лейтенант с запавшими щеками и розовым шрамом на подбородке.

-- Почему за чужими спинами прячешься? -- настойчиво повторил лейтенант.-- На чужом горбу в Берлин приехать хочешь?

Данилюк старался сдержать разбушевавшегося лейтенанта.

-- Ты насчет Берлина не шуми. Да и насчет горба тоже зря, -- досадливо морщился он. -- Товарищ Духов, я твой танк сегодня смотрел. Ни одной царапинки. Единственный такой в батальоне. Конечно, не по царапинам мы определяем, но все-таки... Почему тебя впереди не увидишь?

-- Не выгадываю я, -- насупился Духов.

Я видел, что Духов вызывает к себе сочувствие членов партбюро.

Только лейтенант с ввалившимися щеками неприязненно поглядывал на него. Но тут прибежал связной и передал, что лейтенанта вызывает командир батальона.

После его ухода Духов постепенно разговорился.

Он не считал себя трусом. Но как бой, как огонь, у него темнеет в глазах, пропадает уверенность. И хотел бы вперед, да одурь какая-то. В руках и ногах по пуду свинца.

Я слушал Духова и думал о правоте Данилюка.

Не трусость, а скованность от подступающей опасности.

Не хватает сил победить невольную, отупляющую робость. А тут надо не только владеть собой, но и командовать экипажем, следить за полем боя.

Люди, не ведающие страха, существуют лишь в сказках.

Однако переступить рубеж, с которого начинается бесстрашие, дано многим, почти всем. Мы своей воспитательной деятельностью и старались помочь перейти эту невидимую, но постоянно осязаемую границу. Доведенные до автоматизма навыки -- это тоже, помимо всего прочего, помощь в нелегком рывке.

Но в момент схватки не ведутся беседы и рядом в машине обычно нет политработника. До автоматизма движений молодому танкисту еще далеко. Каждый шаг требует сосредоточенности, а как тут сосредоточишься, если в голове тяжелый туман, ноги и руки -- свинцовые.

-- Чего ж ты, чудо-юдо, не посоветовался с командиром роты, с ребятами не поговорил? -- рассердился Данилюк.

-- Боялся.

-- Чего боялся?

Духов покосился на вернувшегося лейтенанта с розовым шрамом.

--- Боялся, трусом окрестят.

Выступили члены партбюро.

Я рассказал о старшем сержанте Зинченко, который, обвязав себя гранатами и взяв по гранате в руки, бросился под танк Т-IV... Зинченко мог укрыться в окопе и, вероятно, уцелел бы. Однако он сознательно, ценой своей жизни, уничтожил немецкий танк.

Духов стоял, слушал.

Пухлые губы его непроизвольно шевелились. Лицо отражало сложную внутреннюю борьбу -- горечь, острое, доходящее до презрения недовольство собой, готовность переломить себя.

Пришло время решать.

Лейтенант со шрамом предложил исключить.

Духов вздрогнул, поднял голову. Дышал он часто и глубоко.

Лейтенант увидел, что члены партбюро его не поддерживают, и мрачно произнес:

--- Снимаю насчет исключения. Предлагаю строгача.

-- Имею другое предложение, -- поднялся Данилюк. -- Взыскания не выносить, поскольку товарищ Духов чистосердечно во всем признался. Поручить парторгу батальона старшему лейтенанту Данилюку -- мне то есть -- в следующем бою действовать в экипаже лейтенанта Духова за командира. Ему же -- мне то есть -- поручить утрясти это дело с комбатом.

Предложение было принято при одном воздержавшемся.

Назавтра Данилюк занял место в башне духовского танка.

Духов действовал за башнера.

Бой был жаркий (в те дни других не случалось).

Духов стрелял слишком быстро. Он боялся, что наступит оцепенение, и не давал покоя своим рукам.

Данилюк видел: снаряды не попадают в цель.

Отодвинул Духова и сам стал стрелять.

По мере того как надвигались немецкие танки, разрывы вздымались все ближе. Снаряд срикошетировал о башню.

Осколки металла оцарапали лица Духову и Данилюку.

-- Живой? -- крикнул Данилюк.

-- Живой. [213]

Теперь Духов снова стрелял, а Данилюк отдавал команды.

Понять, попал ли Духов или нет, уже нельзя было.

Все смешалось.

И Данилюку стало не до Духова, а Духову -- не до собственных переживаний.

-- На войне -- не в училище за партой, -- рассказывал мне вечером Данилюк. -- Очухался, когда мы все вместе в одной воронке загорали: и Духов, и механик-водитель, и радист, и я. Ну, думаю, живы... У танка моторная группа вышла из строя. Тикали прямо под огнем. Потом танк отбуксировали... Я к Духову не пристаю, а он молчит, как рыба. То ли думает, то ли опомниться не может. Одно спросил: "В следующий раз пойдешь с нами?" -- "Пойду". -- "Ладно, говорит, еще раз и все..." Выправится парень. Совесть имеет. А на войне это не последняя вещь.

Слушая Данилюка, можно было подумать, что он старше Духова лет на десять, хотя разница у них в возрасте всего два года.

Но эти два года Данилюк провел на фронте...

В летних боях под Курском определился основной костяк младших и средних командиров нашей танковой армии.

Это были люди, способные решать боевые задачи и задачи воспитания.

Благодаря им, в первую голову, мы сумели прорвать немецкие рубежи, рассечь вражеские коммуникации, а когда, обессилев, заняли оборону -- удержать завоеванное.

См. далее...

Николай Кириллович Попель (1901 - 1980) - генерал-лейтенант танковых войск, автор книги "В тяжкую пору"...

*****************************************************************

Если посмотреть правде в глаза...

0x01 graphic

"Корабль дураков" -- одна из наиболее известных картин нидерландского художника Иеронима Босха, нижним фрагментом которой ныне считается"Аллегория обжорства и сладострастия".

Хорошего послушания требовать не можно 24k Годы событий: 1700-2007. "Статья" История Комментарии: 3 (30/03/2007) Обновлено: 17/02/2009. 24k. Статистика. 3294 читателей (на 311.2014 г.)

"Хорошего послушания требовать не можно"... (или: Бытие определяет сознание)

Умные правители, такие как Петр Великий и Екатерина Великая понимали значение офицерского довольствия и пытались на нем не экономить. В то же время недалекие государственные мужи в экономии на офицерском жалованье видят статью сокращения военных издержек.

Сведения из нашей истори

Первые оклады жалованья офицерам регулярной армии были введены Петром Великим в 1711 году. Оклад жалованья устанавливался, прежде всего, по чину согласно Табели о рангах. Данный принцип позволял офицеру в случае перехода из военного в другие ведомства сохранять уровень материального благосостояния, который он имел в армии. С момента установления офицерских жалований они постоянно увеличивались, например, только во время царствования Петра I - пять раз.

Забота о своевременной выплате офицерского жалованья побуждала порой к решительным поступкам. Так, генерал-фельдмаршал А.Меньшиков в бытность его президентом Военной коллегии, в один из критических периодов Северной войны, явился в Сенат в сопровождении генералов и офицеров и напрямую заявил, что войскам "сумма великая недодана...". Это подействовало на господ сенаторов, меры были приняты экстренные. Отцы нации били в набат, если видели непорядок в выдаче жалованья офицерам и солдатам.

Екатерина II, например, сразу же по восшествии на престол объявила о бедственном финансовом положении страны, тут же напрямую сказала и о задержке выплаты жалованья военнослужащим, пагубных последствиях этого. "Хорошего послушания требовать не можно, если солдат служит без жалованья", - констатировала Императрица. Она немедленно занялась упорядочением государственных финансов, и одним из первых шагов нового царствования стал скорейший и полный расчет с войсками по долгами.

Особой статьей выделялась помощь офицерским семьям в период нахождения кормильцев на театре военных действий. Так, при убытии на фронт семейным офицерам выдавался четырехмесячный оклад жалованья и столовых денег (несемейным - двухмесячный).

В 1895 году Императором Николаем II было утверждено пересмотренное положение о пособиях в военное время, а в 1905 году оно было еще раз изменено и дополнено.

Сущность военной политики в данной области в середине прошлого столетия сформулировал в объемном труде о военном хозяйстве профессор военной академии В.Аничков: "Размер денежного довольствия представляется предметом первостепенной важности. Оклады его должны быть достаточны для обеспечения всех его насущных потребностей". Далее он делает вывод: "Достаточность размеров денежных окладов офицеров имеет весьма важное влияние на моральное качество войск и на обеспеченность материального быта".

Самой бедной частью офицерства были младшие офицеры. К примеру, младший офицер в месяц получал всего лишь 39 рублей 75 копеек. В то же время прожиточный минимум составлял 50 рублей в месяц. При острой нехватке средств некоторые офицеры не могли позволить себе такой "роскоши" как завтрак и поэтому довольствовались чаем с булкою.

Вопросы. Эти исторический факт позволяет поставить ряд вопросов проблемного характера: если офицер выполняет государственную миссию, то стоит ли на нем экономить? как сделать так, чтобы младшие офицеры не нуждались в средствах для существования и не растрачивали свою энергию попусту? какие мотивационные рычаги следует использовать для приобщения офицеров к военному образованию, стимулированию их военного самосовершенствования? Поиск ответов на эти и смежные вопросы позволит избежать новых ошибок в деле подготовки офицерских кадров.

Чем же лучше "товарища Бриллианта" руководители горбачевско-ельцинского типа? Так, по свидетельствам Е.Хрусталева, А.Батьковского и С.Балычева, в 1996 году уровень материального обеспечения офицеров российской армии уменьшился приблизительно в 12 раз по сравнению с началом ХХ века. Его размеры ныне в 10-15 раз ниже, чем в армиях развитых государств. При этом почти трехкратное уменьшение реальной заработанной платы данной категории лиц произошло всего за пять последних лет. Подобного падения материального положения военнослужащих в столь короткие сроки не случалось еще ни в одном государстве за исключением, может быть Германии и Японии, разгромленный во второй мировой войне.

Мы "очертили" круг проблем, которые возникают в результате того, что денежное довольствие офицерского состава сегодня не соответствует тому значению, которую играет офицерский корпус в настоящем и будущем России.

Закон, гласящий, что "бытие определяет сознание" - закон верный и праведный.

Есть, конечно, люди, которые действуют вопреки этому закону и на нищенское денежное довольствие отвечают ударным и честным трудом.

Но не довольно ли эксплуатировать и их сознательность и самоотверженность?

Как же должно "жаловать" офицеров государство?

Как следует рассматривать офицерское жалованье? Из каких посылок нужно исходить?

На наш взгляд, верный ответ содержится в статье В.Смирнова "Офицерский вопрос". Еще в 1909 г. Смирнов писал о том, что имеет место и сегодня:

"Наша армия оказалась в тяжелом положении относительно офицерского вопроса. Статистика отмечает некомплект, в виду стремления офицеров оставлять ряды армии, а наблюдения над офицерским корпусом указывают на недостаточною подготовленность офицеров удовлетворять тем высоким требованиям, какие теперь предъявляются к современному офицеру, которому приходится все время работать, чтобы поддержать себя на уровне все повышающейся степени знаний. В поисках за средствами для устранения вышеупомянутого зла остановились на прибавке содержания, как на мере привлечения в армию, и вместе с тем принимается ряд мер для поднятия умственного и нравственного качества офицерского корпуса.

Бесспорно, что одной из главных причин, побуждающих офицеров в массе искать другого поприща, была материальная необеспеченность, но и с прибавкой содержания едва ли устраняется эта причина, а если и устраняется, то не надолго. Мы живем в век роскоши и в век дешевых денег; явления эти crescendo идут вперед, отражаясь на всех слоях общества, и во всех слоях общества, как бы они обеспечены ни были, мы видим погоню за средствами, как за источником не только беспечального существования, но и почета. В былое время военная служба вполне удовлетворяла этой второй потребности офицеров, комплектовавшихся, главным образом, из дворян, хотя подчас и бедствовавших на службе, но во всяком случае более или менее обеспеченных земельным фондом. Ведь теперь мало-помалу отходит в область предания тип офицера-помещика, выходившего в отставку и поселявшегося на своем прадедовском хозяйстве, нисколько не гонясь за тем, выслужена ли пенсия".

Он выдвигает теорию государственной службы:

"Теория эта гласит, что государственная служба за обязанности, которые она налагает на человека, в то же время должна предоставлять ему право быть обеспеченным на службе, чтобы, не отвлекаясь на поиски средств, служащий мог бы отдать все свои силы государству, и за последнее ему предоставляется право пользоваться внешним почетом, выражающимся высоким служебным положением, чинами и орденами. Эта точка зрения, как нам кажется, и должна послужить исходным пунктом наиболее мудрого разрешения данного вопроса. Т.е., именно, во-первых, государство должно обеспечить всякого офицера с его семьей в смысле возможности существования безбедного и согласно с достоинством звания офицера великой армии; во-вторых, государство должно создать ряд таких условий, чтобы военная служба предоставляла исключительный почет лицам, отдающим все свои силы на служение армии, и, наконец, в третьих - государство должно требовать, чтобы офицер за те большие и существенные права, которые ему предоставляются, действительно приносил бы все свои силы на службу армии не только в военное время, но и в долгие периоды вооруженного мира".

Что можно сказать о такой постановке вопроса? Только одно - она верна и единственно приемлема.

Трудно ли рассчитать офицерское жалованье в соответствии с этой теорией? Думаю, что нет.

Надо только очень захотеть!

Где генерал прапорщику друг 58k Годы событий: 1912. "Документ" История Обновлено: 17/02/2009. 58k. Статистика. 3297 читателей (на 3110.2014 г.)

О товариществе в офицерской среде за границей и у нас, по материалам книги Я.В. Червинка "Военная карьера у нас и за границей" (Варшава, 1912 г.).

Основываясь на опыте более чем 12-летней заграничной и затем 28-летней русской службы, Я. Червинка, генерал-майор, участник 1-ой мировой войны, военный писатель и публицист, на страницах одной из своих книг показал существенную разницу между нашим и заграничным корпусом. Прежде всего, он подметил громаднейшее различие в отношениях к молодому офицеру его товарищей, старших и начальников у нас и у офицеров западных армий (главным образом, австрийской и немецкой). Нам интересно прочитать его труд, чтобы понять, что нужно делать для сплочения наших офицеров.

Рассказ "Из маленького гарнизона" или брошюры "Изнанка германской нравственности" и на разные отдельные факты, обнаруживающие и в армиях наших соседей скандальные стороны жизни и некоторые тени.

Нет семьи без урода, и всюду на белом свете встречается пустота, разврат, карты, продажность, пошлые женщины и беспомощные, безнадежно задолженные офицеры, спорадически даже политическая неблагонадежность и т.д. Но здесь все это неуклонно строго преследуется и потому не достигает таких размеров, как в армиях некоторых других стран.

В силу поясненного выше воздействия в громадном большинстве германских и австрийских офицеров вырабатывается твердый, решительный характер, укрепляется преданность долгу службы, чести и порядку, дух соревнования и самоотвержения, безусловная исполнительность, готовность всегда быть полезным общему делу, стремительная энергия и товарищество как основы всей службы.

Констатируя же факт неполного преобладания в рядах нашей армии, и особенно в высших слоях ее, национального элемента, который сильно смешан с представителями нерусского происхождения, разве можно ожидать, чтобы у нас мог развиться тот дух пламенного патриотизма, который в армиях наших западных соседей в тяжелые времена защиты отечества играл такую важную роль.

У нас же вследствие упомянутых выше обстоятельств и разнородности офицерского состава корпоративного духа быть не может. А раз его нет, то не может быть и такого единства, как в армиях с корпоративным духом офицеров. Естественным последствием сего является сравнительная разрозненность, начиная с сослуживцев каждой отдельной части и кончая большими единицами наших войск. Офицеров одного полка у нас связывают большею частью только служебные обязанности и уставные требования, вне которых они предоставлены сами себе. А где нет прочной спайки малых единиц, там и большие не сближаются. У нас нередко обособлены духом даже полки одних и тех же бригад, дивизий, и как часто замечается разлад между самыми близкими частями. Что же сказать еще о взаимных отношениях больших единиц или различных родов войск?

Недостаточною сплоченностью нашей армии, как последствием отсутствия в ее частях корпоративного духа, объясняется также и недостаточное воздействие у нас на молодых офицеров со стороны их старших товарищей по службе и начальников. В нашем уставе, разъяснениях к нему и многих высших распоряжениях прекрасно выражена мысль об единстве корпуса офицеров и о взаимных отношениях сих последних друг ко другу. Однако сила обстоятельств не допускает положительного осуществления этой мысли на практике.

Представим себе общую картину прибытия на службу наших юных офицеров после выпуска их в офицеры.

Большею частью это цельные, золотые сердца, как их описывал поэт, полные природной дисциплины, желания служить и быть полезными.

Кроме официального, более или менее снисходительного со стороны начальников, а со стороны товарищей выжидательного приема, наш молодой офицер по прибытии в полк особенного к себе участия не замечает. Скорее он чувствует, что здесь каждый -- сам по себе.

В каждой части существуют отдельные кружки, довольно чужие, а иногда даже недружелюбные между собою. Около командира части или его семьи группируются обыкновенно штабные и приближенные. Другие, более склонные привлекать к себе товарищей, штаб- или обер-офицеры имеют также свои кружки, а в противоположность им собираются где-либо отдельно офицеры не сходных с ними вкусов и направлений. Молодежь образует также свои отдельные товарищеские кружки. Выдающуюся же роль в этой разнообразной группировке офицеров как в хорошем, так и в дурном смысле слова чаще всего играют полковые дамы. Благодаря тому обстоятельству, что у нас, как ни в одной из европейских армий, поощряется семейная жизнь, число офицеров женатых, иногда без всяких средств, весьма значительно.

Неподготовленные в корпусах и военных училищах к практической жизни, наши молодые офицеры часто являются невероятно беспомощными новичками прежде всего в самостоятельном устройстве своей материальной жизни, в небольшом своем хозяйстве, что часто оканчивается неоплатными долгами. Исход же сердечных дел, в которые неизбежно заманит неопытных избранников Марса свободное обращение в обществе, бывает еще более неудачным -- будь это интрига с разными осложнениями или же, по милости решительных, но недальновидных маменек, преждевременные брачные узы, в которых так часто гибнут две молодые жизни. Такими же новичками являются они также и в товарищеских делах, а в особенности в делах чести, вообще в обществе: в выборе знакомых, в направлении и развитии своих вкусов, в подражании модной, светской жизни и во всевозможных других делах.

Несомненно, и в заграничных армиях кипит молодость, увлекаясь шумихой жизни во всех ее направлениях, но в сплоченной корпоративно среде товарищей теряющийся офицер встречает силу, которая поддерживает и спасает его.

А у нас кто же удержит? Пока ошибки молодого офицера не выступают наружу, никто их будто не замечает и редко кто касается их, а когда обнаруживаются воочию, немедленно принимаются строгие карательные меры.

Одна из самых непривлекательных сторон подобной, предоставленной себе военной карьеры, не опирающейся на крепкий корпоративный дух всего офицерского общества, заключается, с одной стороны, в том затруднительном положении, в которое поставлен начальник, имеющий дело с отдельными, не подходящими под общий уровень личностями, над воспитанием которых он трудиться не может или не желает, ввиду чего он прибегает исключительно только к взысканиям, а с другой стороны, -- в беспомощности и тяжелом положении таких подчиненных.

Задеваемое вечно самолюбие, беспрерывные уколы и даже грубые понуждения в сутолоке служебных требований, унижение офицерского достоинства, неудовлетворенность, сознание неумения развить свои природные способности -- вот грустные впечатления, которыми так богата служба и жизнь неудачников.

Аттестация заграничного офицера разрабатывается с самого начала его служебной карьеры крайне подробно и всесторонне.

Потому там вносят в так называемый "кондуитный список" офицера все известные факты из его служебной и частной жизни, могущие его охарактеризовать с хорошей или с дурной стороны. Во избежание пристрастных выводов все эти факты проверяются и обсуждаются корпоративно. Главная суть дела в том, что положительно ничего не скрывается, а все взвешивается не только с гуманной, но в особенности и с той корпоративно-деловой точки зрения, которая без величайшего вреда для службы на уступки и компромиссы идти не может.

Если при аттестации офицера в общем выводе не получается убедительное подтверждение полной его надежности, он, несмотря на безукоризненное поведение и аккуратное, с формальной стороны, исполнение служебных обязанностей, остается так долго в занимаемом им чине (хотя бы первом), пока не заслужит внушающей доверия аттестации.

За границею совершенно немыслимо производство офицера в следующий чин за выслугу лет, несмотря на его характер, образ мыслей, неровное часто отношение его к службе и наложенные на него взыскания, между тем как у нас весьма часто приходится встречаться с фактом, что производству офицера в следующие чины за выслугу лет отнюдь не препятствует ни явно отрицательное отношение к нему ближайших его начальников, ни даже неоднократные серьезные взыскания, которым его подвергали за небрежное исполнение служебных обязанностей.

В итоге получается строгая, тщательная, добросовестная фильтровка в каждом чине офицерского состава за границею, тогда как у нас это явление слишком слабо развито.

Военного, знакомящегося с Россиею и ее армиею, поражает, между прочим, также и непривычное за границею явление, что у нас офицеры всех степеней, а в особенности высшие штаб-офицеры и генералитет, занимают всевозможные административные, гражданские и хозяйственные должности, не имеющие ничего общего с военным делом. Между тем как за границею военные люди почти исключительно служат военному делу и в случае перехода в другие ведомства снимают военный мундир, у нас военные встречаются не только во главе некоторых административных учреждений и в гражданских должностях, но военные сановники заведуют иногда и такими учреждениями, как курорты, благотворительные и даже родовспомогательные заведения и др.

Иностранному офицеру покажется странным и то обстоятельство, что в России войска и военные, в общем, сравнительно с заграничными войсками на их родине, не пользуются как-то особенными симпатиями не только интеллигентных классов, но и простонародья. Мне известен даже случай, что один из уездных городов центральной России хлопотал о том, чтобы из города убрали стоявшую там воинскую часть.

За границею военная служба всегда служит для каждого лучшею рекомендациею. Там охотнее примут на службу, общественную или частную, военного, чем не служившего в войсках. Ему больше доверяют как человеку сравнительно развитому в смысле честности, порядочности, приученному к исполнительности, порядку. За границею большая часть населения явно сочувствует армии, следит за нуждами ее, охотно присутствует на маневрах, сближается с войсками, делает им манифестации; помещики и средние классы с удовольствием приглашают к себе офицеров, а простой народ -- солдат. Население ничего не жалеет для пользы воинских частей и радуется их благополучию.

У нас не то. Напротив, выслужившим срок солдатам не доверяют. Общее мнение скорее сходится в том, что на службе люди у нас портятся, превращаются часто из хлебопашцев в пролетариев, привыкают к лени, своеволию, лжи и легкомыслию. Для перемещаемых воинских частей и у нас устраиваются официальные обеды, но это не то, что там: это делается как будто по чьему-либо личному распоряжению, а не по общему желанию.

Совершенно своеобразно сложился в России взгляд на офицерские браки. Между тем как в армиях наших западных соседей вступление офицеров в брак до крайности затруднено установлением там сравнительно высокого имущественного ценза и в особенности строгою разборчивостью при уделении согласия на брак, у нас чаще всего так или иначе обходят и те незначительные препятствия, какие здесь могут встретиться при заключении офицерских браков, и в результате громадное большинство наших офицеров оказывается женатыми чуть ли не с младших чинов, притом часто без всякого обеспечения...

Выводы после прочтения

Такова была печальная сторона жизни тех офицерских коллективов, где пренебрегали заботой о товарищеской сплоченности офицеров.

Нужна система!

Мы прекрасно понимаем, что без сплоченности и монолитности офицерского корпуса не может быть крепкой армии. Но нам ясно и другое: нельзя в этом деле полагаться на случай, т.е. приход к руководству офицерским коллективом разумного воинского начальника. Беда наша в том, что мы решаем насущные проблемы посредством отдельных личностей: бросили его в "прорыв" и заткнули им брешь на какое-то время. Не личности, а система должна создавать воинский порядок, офицерскую сплоченность, боевую готовность и победу в войне. Система должна предписывать, требовать, контролировать действия отдельных начальников и отторгать тех, которые действуют во вред общему делу или же не подходят к исполнению тех или иных функций.

Некоторые элементы для создания системы: "офицерская корпорация"

Офицерская корпорация, как особый тип сообщества, требует у офицера наличия также особых качеств, а интересы сильной армии выдвигают следующие требования к офицерской корпорации:

I)она должна быть сплоченной и монолитной, что достигается посредством особого, корпоративного духа (Э.Свидзинский)[1];

2)в ней должен быть здоровый дух и здоровые отношения, позволяющие исправить заблуждающегося члена корпорации и удалить негодного (А.Сурин) [2];

3)отношения в ней должны быть справедливыми, разумными, уважительными, при которых каждый вправе считать себя полноправным ее членом, имеющим свои права и обязанности (Ф.Юзефович) [3];

4)товарищество, как особый род доверительности, взыскательности друг к другу, должны главенствовать во взаимоотношениях офицеров (Л.Толстой и др.) [4];

5)офицерская среда должна быть резервуаром жизненной силы и мощи офицерского корпуса (П.Изместьев) [5];

6)офицерская среда должна бережно относиться к каждому новому офицеру, особенно из числа окончивших военно-учебные заведения, помогая им адаптироваться в новой среде и уберечься от типичных ошибок начального периода офицерской службы (К.Варяжский и др.) [6]

О чем не было сказано?

Мы, безусловно, не коснулись массы важнейших составляющих названной системы, взять, хотя бы к примеру, практику аттестаций, традиции офицерского корпуса и т.п. Намечены всего лишь контуры, основа для последующих практических построений. Было бы совсем неплохо, если бы свой ум, свои мысли, свой опыт к этой благодатной работе подключили бы все заинтересованные лица.

Задумки на будущее

Считаю нужным сообщить, что в ближайшее время постараюсь опубликовать словарь благоразумия, который содержит немало поучительных советов для офицерства.

Уроки Иенской катастрофы 136k Годы событий: 1806-1813. "Документ" История Обновлено: 17/02/2009. 136k. Статистика. 3724 читателей (на 31102014 г.)

По материалам сообщения капитана Генерального Штаба Русской Армии Н.А. Морозова в Обществе ревнителей военных знаний 14 декабря 1911 г.

I. Прусская армия эпохи иенского погрома.

1) Отношение истории и современников

2) Система Фридриха Великого

Самый характер короля сильно изменился в худшую сторону в смысле нетерпимости к чужим взглядам. Король стал пренебрегать массой, считая, что она должна лишь повиноваться; с годами он длался жестоким и все боле язвительным, являясь форменным угнетателем своей армии. (5)

"После войны", пишет исследователь эпохи, "король стал дальше от своих войск, стал для них чуждым; прежние дружеские отношения между королем и войсками, существовавшие в эпоху Росбаха, исчезли. Строгость его перешла в едва переносимый гнет; гнет этот давил начальников и офицеров и естественным образом передавался дальше из верхних слоев в нижние.

При появлении среди войск в провинции, король внушал форменный ужас. Смотр в фридриховские времена являлся для страны важным событем, от которого зависла судьба многих семейств.

Сколько самых горячих молений жен, матерей, детей и друзей возносились с жаром к небу в эти три ужасных дня о спасении мужей, сыновей, отцов и друзей от тех несчастий, которые постигали их на этих смотрах".

"Подобный принцип механической строгости", продолжает историк, "мог действовать до тех пор, пока во главе армии стояла колоссальная сила. Исчезло со смертью короля его влияние на армию, осталась в ней лишь доведенная до высо-кой степени техническая выучка, стали понятны явления 1806 года и нисколько неудивительно ужасающее отсутствие самостоятельности начальников". Французски офицер, постивший Пруссию в эту эпоху, приглядвшись к манере короля все делать самому, вникая во все мелочи управления и обезличивая своих сотрудников, писал следующие знаменательные слова: "Король непременно делает все сам, его министры ровно ничего не значат и им, как и генералам, не достает самостоятельности и одушевления. Кажется, что король, делающий так мало для их подготовки, ведет свое государство к пропасти, на краю ко-торой оно очутится тотчас после его смерти".

3) Командный состав армии

Суровый гнет короля, его мелочность и обезличение подчиненных гибельно отразились на командном составе армии, вытравив в нем всякие следы инициативы и самостоятельности.

Не давая самостоятельности своим сотрудникам и не имея времени лично вникать в подбор командного состава, (6) король стал оценивать начальников по внешности частей, требуя блестящей строевоей и тактической выучки, не обращая внимания на личные достоинства начальников, - их характер и знания. Погоня за внешней выучкой, желание щегольнуть на смотру короля красотой и стройностью движений, привели начальников армий к строевому и тактическому штукмейстерству, к разным кунштюкам

Система Фридриха Великого не изменилась и с его смертью, ибо в ней были воспитаны его преемники, а трогать что-либо, освященное рукой гениального короля, казалось тогда святотатством.

4) Офицерский состав армии

Прежде всего, офицерство являлся сильно устарвшим. Так, согласно списку того времени, из 244 комендантов, шефов и командиров полков 166 имели боле 60 лет, состоя в чине, полковника. Из 54 командиров пехотных полков 42 были старше 60 лет, 12 старше 70 лет. Многие командиры батальонов были старше 60 лет, а один 60-летний офицер еще командовал ротой.

"Отвратительные стоянки", пишет извстный фон-дер-Гольц: "отсутствие возможности учиться и обмена мыслей, скудный образ жизни и невероятный застой в производстве заставляли до одурения вертеться в одном и том же круге, создавая удобную почву для односторонности и тупости. Надежда достигнуть высокого поста манила очень немногих.

6) Дух армии

7) Обучение армии

8) Система управления и подготовка к войне

Мелочность и формализм оказывали свое вредное влияние не только в воспитании и обучении, но и решительно во всех отраслях управления армии. Всюду царила та же забота: лишь бы все было хорошо на бумаге, да по наружному виду.

Решительно во всех отраслях, таких образом, сказы-вались недостатки плачевной мелочной и поверхностной системы управления. При этом, армия, несмотря на весь свой наруж-ный блеск, была настоящим пасынком Отечества. Самым скудным образом она была ограничена в своих потребностях, невероятно скупились на ее содержание, учитывая каж-дый грош, ибо всякий расход на армии считался непроизводительным, а сама армия, по модному тогда взгляду, счита-лась излишним бременем страны.

9) Отношение и настроение общества и народа

То опекунство, в котором держали страну Фридрих Великий (21) и его отец, и которое столько вреда принесло армии, не мене печально отразилось и на всей стране. Привыкнув всегда и во всем управляться сверху, народ и чиновничество прониклись полным равнодушием и безучастностью к государственным и общественным интересам.

Армия считалась грубой силой, презирать которую обя-заны были все, кто претендовал на звание просвещенного человка.

"Только в общем горе", пишет историк, "на-учился народ крепко держаться друг друга, любить родину, ненавидеть врагов и в общем деле забывать о собственном благополучии. Тогда и в корпус офицеров вернулось истинное товарищество".

10) Попытки и предложения реформ до погрома

11. Оценка противника

Заключение

И жестокий урок, полученный Пруссией, служит лучшим и серьезнейшим предостережением для всех армии, забывающих в погоне за лучшим внешним тактическим и строевым обучением о первостепенной важности умелого под-бора личного состава и о воспитании в нем прежде всего высокого воинского духа, настоящих военных качеств. (31)

Иенский погром и возрождение армии

1. Исторический ход событий

2. Недостатки командного состава, как основная причина погрома

3. Отношение народа и общества к погрому

Поражение армии не только не вызвало взрыва национального чувства, бури народной, но сопровождалось еще злобной радостью бюргеров, радовавшихся, что, наконец, провалилась эта ненавидимая ими армия.

4. Возрождение армии

Расследование, действительно, велось самым беспощадным образом и в результате из рядов армии были навсегда удалены за свое поведение во время войны 17 генералов, 50 штаб-офицеров и 141 обер-офицер. Всем прочим офицерам были выданы свидетельства в безупречном поведении.

Помимо обновления командного состава, одновременно с этим, Шарнгорстом был проведен целый ряд реформ, клонившихся главным образом опять-таки к улучшению ка-чества офицерского состава.

Заключение

Всего через 6 лет после погрома, Пруссия выставила в поле сильную армию с доблестными, полными предприимчивости и инициативы вождями.

III. Выводы. Значение для нас изучения прусской армии эпохи Иены

Будем же надяться и твердо верить, что не будет дано угаснуть этому высокому духу нашего офицера, будем надеяться, что сбросит с себя, наконец, наша армия последние лохмотья фридриховской ветоши, вернется окончательно к старым славным русским заветам и скоро вновь засияет над нашими знаменами былая слава петровских и суворовских побед.

******************************************************************

Труд выполнен в

Научно-исследовательском центре

Военной академии Генерального Штаба

Вооруженных Сил РФ

Автор-составитель

А.И. КАМЕНЕВ

Древний Рим. Войны и противники Древнего Рима. Особенности мировоенного процесса древнеримского государства и современность / Всеобщая хрестоматия полководческого искусства. Т.4. Ч. III. / Авт.-сост. А.И. Каменев; ВАГШ ВС РФ. - М., 2007. - 742 с. [Наука побеждать]

Данный том содержит изложение оригинальных материалов из военной истории Древнего Рима, а также излагает аналитические выводы об особенностях мировоенного процесса древнеримского государства и формулирует общие и военно-политические уроки, которые могут быть полезны всем, изучающим проблему войны и мира, а также органам власти и управления Российской Федерации при подготовке и принятии решений по военным вопросам.

No А.И. Каменев, 2007 г.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Обоснование необходимости публикации материалов о противниках римлян; разъяснение - почему взяты эти противники; о характере материалов и расставляемых акцентах

ОСНОВНЫЕ ВОЙНЫ И ПРОТИВНИКИ РИМЛЯН

Луций Аней Флор.

Эпитомы римской истории.

Краткое повествование об основных войнах римлян: Этрусская В. с Порсеной. - Латинская В. - В. с этрусками, фалисками, вейентами, фиденатами. - Галльские В. - Самнитские В. - В. с этрусками, самнитами и галлами. - Тарентинтская В. - Пиценская В.. - Саллентинская В. - Вольсинийская В. - 1-я Пуническая В. - Лигурийская В. - Галльская В. - Иллирийская В. - 2-я Пуническая В. - 1-я Македонская В. - Сирийская В. царя Антиоха. - Этолийская В. - Истрийская В. - Галло-греческая В. - 2-я Македонская В. - 2-я Иллирийская В. - 3-я Македонская В. - 3-я Пуническая В. - Ахейская В. - Операции в Испании. - В. С Нуманцией. - Азиатская В. - Югуртинская В. - В. с аллоброгами. - В. с кимврами, тевтонами, тигуринами. - Фракийская В. - В. с Митридатом. - Пиратская В. - Критская В. - Балеарская В. - Экспедиция на Кипр. - Галльская В. - Парфянская В.

Тит Ливий.

Борьба римлян с латинами и сабинами при Анке Марции и Тарквинии

Избрание Анка Марция. - Воинственные намерения сабин. - Борьба с сабинами. - Начало царствования Луция Тарквиния. - Сабинская война. - Триумф Тарквиния. - Начало царствования Сурвия Туллия.

Тит Ливий.

Негодно, когда "римское имя страдает не только от ненависти врагов, но и от презрения союзников"... (Уроки первых войн)

Воинственные намерения соседей римлян. - Камилл начинает войну с вольсками. - Сенат вызывает из Вей римских граждан. - Борьба с этрусками. - "Уже никакой войной не пренебрегали". - Речь Камилла. - "Внутренняя распря опаснее внешнего нашествия". - Трагедия Марка Манлия. - Обвинения Марка Манлия в суде. - Новые войны. - Благородство Камилла. - Происки народных трибунов. - Избрание Цинцинатта диктатором. - Губительный рост военных налогов. - Противостояние патрициев и плебеев. - Мятеж в городе - страшнее войны.

Полибий.

"... В это время судьба заразила всех галатов страстью к войне..." (Уроки войны с кельтами)

Кельты и их зависть к соседям, как повод для агрессии. - Быт и нравы кельтов. - Попытки кельтских завоеваний Рима. - Стремление римлян избавиться от постоянно грозящей опасности. - Силы римлян в борьбе с галлами. - Первые серьезные стычки с галлами. - Особенности борьбы с кельтами. - Какие указания дали трибуны для борьбы с кельтами. - Неудачная попытка кельтов заключить мир с римлянами. - Итоги борьбы с кельтами.

Тит Ливий.

Война с самнитами

Сведения о самнитах (А.Каменев). - Начало 1-ой Самнитской войны. - Речь кампанских послов в Риме. - Неудавшееся посредничество римлян в споре кампанцев с самнитами. - Речь консула Валерия перед войсками. - Успехи военного трибуна Деция в борьбе с самнитами. - Самниты под предводительством Понтия готовятся дать отпор римлянам. - Диалог полководца Понтия с отцом. - Поражение римлян в Кавдинском ущелье. - Поражение, искупленное мужеством и доблестью римлян. - Уроки этого поражения.

Полибий.

"На этих племенах римский народ заострял меч своей доблести" (война с иллирянами)

Предыстория борьбы римлян с иллирянами. - Недальновидная политика царицы иллирян Тевты. - Действия консулов Фульвия и Постумия против иллирян. - Исход борьбы с иллирянами.

Плутарх.

Пирр в борьбе против римлян

О личности Пирра (А.И. Каменев). - Начало боевого пути Пирра. - Помыслы Пирра. - Пирр в зените боевой славы. - Новая возможность действовать. - Пирр на стороне тарентинцев против римлян. - Речь Аппия Клавдия против мира с Пирром. - Мудрость римского сената и доблесть граждан Рима. - Благородный поступок консула Фабриция и вероломство врача Пирра. - "Пиррова победа". - Сицилийцы просят Пирра о защите. - Бегство Пирра из Сицилии. - Новые бои в Италии. - Искательство Пирром новой войны в Спарте. - Неудачи Пирра в Спарте. - Гибель Пирра.

Полибий.

"Римляне познали как чудесна сила одного человека"...

Плутарх.

(Осада Сиракуз. Изобретательность Архимеда)

Действия римлян против сиракузян. - Архимед бросает вызов римлян. - Машины Архмеда против кораблей римлян. - Гиерон не пожалел средств для машин Архимеда. - Противоборство полководца Марцелла и ученого Архимеда (Плутарх)

Тит Ливий.

Начало 2-ой Пунической войны

"Самая замечательная война Ганнибала". - Клятва Ганнибала. - Полководец Газдрубал. - Ганнибал в подчинении Газдрубала в Испании. - Поход на Сагунт. - Речь Ганнона с предостережениями карфагенян. - Взятие Сагунта. - Прения в римском сенате по поводу падения Сагунта. - Объявление войны Карфагену. - Приготовления Ганнибала к походу в Италию. - Переход войск Ганнибала через Альпы. - Военные хитрости Ганнибала по пути к Риму. - Как Ганнибал воодушевляет свои войска. - Сближение с римским войском. - Сципион и Ганнибал ободряют свои войска перед сражением. - Боевое построение карфагеня и римлян перед первым сражением. - Измена галльских войск римлянам. - Победа римского флота над флотом карфагенским. - Разногласия между Семпронием и Корнелием по вопросам борьбы с Ганнибалом. - Ганнибал пытается использовать разногласия римских полководцев. - Отдых после зимних походов. - Новые бои у Плаценции. - Смятение умов в Риме. -

Тит Ливий.

Битва при Каннах

Подготовка Ганнибалом битвы. - Начало сражения. - Коварство нумидян. - Мужество консула Павла. - Бегство римского войска. - Победа Ганнибала.

Н.С. Голицын

Общий взгляд на действия Ганнибала во 2-ой Пунической войне

Сравнение Ганнибала с Александром Македонским. - Физические и душевные качества Ганнибала. - Необыкновенная сила ума и воли. - Нравственное влияние на войска. - Как Ганнибалу удалось избежать в войсках смуты. - Военно-дипломатические дарования Ганнибала. - Величие в несчастии. - Продуманность ведения войны. - Благоразумие и осторожность Ганнибала. - Искусство тактических действий. - Умение извлекать выгоду из своих побед. - Сравнение Ганнибала со Сципионом.

Полибий.

"Ганнибал сделал все, что обязан делать доблестный вождь"...

Суждение о спорных чертах характера Ганнибала. - Как действовали на Ганнибала внешние обстоятельства. - Был ли Ганнибал корыстолюбив? - О полководческих достоинствах Ганнибала. - Как проявил себя Ганнибал в течение 16 лет борьбы с римлянами. - Чем велик этот полководец.

Мысли о Ганнибале

[Полибий. Тит Ливий. Корнелий Непот. Аппиан. Фронтин. Юстин.]

Извлечения из трудов указанных авторов, характеризующих Ганнибала как полководца и раскрывающих его приемы борьбы с римлянами.

Аппиан.

Митридатовы войны

Род Митридатов - враг римлян. - Безуспешная посылка Митридатом Пелопида в Рим для урегулирования разногласий с римлянами. - Приготовления римлян к войне с Митридатом. - Приготовления к войне Митридата. - Война с другом римлян Никомедом. - Первое крупное поражение римлян. - Корнелий Сулла возглавляет войну с Митридатом. - Борьба Митридата с родосцами. - Победа Суллы в битве при Херонее. - Архелай, полководец Митридата, терпит поражение. - Митридат мстит хиосцам. - Заговор против Митридата. - Сражение под Охроменой. - Переговоры о мире Суллы и Архелая. - Встреча и переговоры Митридата и Суллы. - Конец 1-ой войны с Митридатом. - Причины 2-ой войны с Митридатом. - Начало 3-ей митридатовой войны. - Лукулл вступает в войну с Митридатом. - Митридат бежит к Тиграну. - Помпей продолжает войну с Митридатом. - Предательство Фарнака, сына Митридата. - Смерть Митридата. - Триумф Помпея.

ГЕРМАНЦЫ - МОГИЛЬЩИКИ РИМЛЯН

Корнелий Тацит.

О происхождении и нравах германцев

Где жили древние германцы. - Легенды об их происхождении. - Облик и нравы германцев. - Вооружение и способ ведения войны. - Полководцы и воины германцев. - Что придавало германцев стойкость в бою. - Женщины и военное дело. - Религия древних германцев. - Обряды и знамения. - Суд и наказание виновных. - Занятие германцев между войнами. - Посылки юношей для накопления боевого опыта в воюющие племена. - Брачные традиции германцев. - Воспитание детей. - Учреждения и обычаи отдельных германских народностей (гельветы, бои, триверы, нервии и др.).

Ганс Дельбрюк.

Военное дело у древних германцев

Политическое устройство германцев. - Особенности родового устройства. - Роль хунно. - Две причины военных успехов германцев. - Роль внутренней спайки германцев. - Различие в психологии германских и римских войск. - Клинообразный боевой порядок. - Боевые песни германцев. - Культ боевого оружие у германцев.

Корнелий Тацит.

Борьба Цивилиса против римлян

[Об "Истории", написанной Тацитом]. - Характеристика батавов. - Цивилис готовит восстание и изменяет римлянам. - Подготовка сражения с римлянами. - Осада римского лагеря батавами. - Переговоры римлян с Цивилисом и его ответ им. - Поражение Цивилиса от Вокулы. - Захват Цивилисом римского лагеря Ветеры. - Раскол в рядах батавов. - Происки и интриги Цериалиса.

Корнелий Тацит.

Победа Германика над херусками

Начало похода Германика против херусков. - Переговоры Арминия с Флавием. - Замысел боя Германика. - Речи Германика и Арминия перед воинами. - Ход битвы. - Разгром германцев Арминия. - Германцы пытаются взять реванш. - Победа римлян.

Гай Юлий Цезарь.

Галльская война (борьба с Ариовистом)

О воинственности гельветов. - Приготовления Оргентрига к войне с римлянами. - Внезапная смерть предводителя гельветов. - Цезарь узнает о готовящемся нападении. - Посольство Дивикона к Цезарю. - Цезарь преследует гельветов. - Гельветы просят Цезаря о сдаче. - Князья Галлии выражают покорность Цезарю. - Цезарь ставит ультиматум Ариовисту, германскому царю. - Цезарь вступает в борьбу с Ариовистом. - Он держит речь на военном совете и вдохновляет римских воинов на войну с Ариовистом. - Особая почесть Цезаря 10-му легиону. - Безуспешные переговоры с Ариовистом. - Разгром германцев и бегство Ариовиста.

Дион Кассий.

Германская политика римлян

[Дион Кассий как историк]. - Зависимость германской политики от личных взглядов римских императоров. - Несогласованность действий римских полководцев (примеры). - Юлий Цезарь как последовательный проводник германской политики. - Цезарь против Ариовиста и белгов. - Пример предусмотрительности и безрассудства Друза. - Опасные заблуждения Вара в отношении "замиренных" германцев. - Ненадежность союзников.

Ганс Дельбрюк.

Причины и условия, обусловившие "варваризацию" (германизацию) римской армии

Прелюдия к торжеству германцев над Римом. - Кризис в Римской империи, вызванный падением династии Северов. - Самоопределение и самоутверждение римских провинций. - Захват провинциалами ключевых постов в римском государстве и армии. - Политические изменения в армии. - Растущая невоинственность римских граждан и нарастающая воинственность провинций. - Хозяйственная катастрофа и военное дело. - Последствия превращения боевых легионов в милицию. - Преимущества варварских войск. - Привлечение к римской службе германских племен. - Крах римского национального войска.

Ганс Дельбрюк.

Римская империя с германскими солдатами

Система варварского наемничества погубила римское войско. - Как германцы без войны прибрали к своим рукам все римские завоевания. - Разрушение римской системы воспитания и обучения войск. - Тщетные попытки восстановить былую римскую доблесть. - Особенности характера германцев были причиной их успехов в обладании римской империей.

А.И. Каменев

уроки мировоенного процесса древнеримской истории для современности

Какую пользу следует извлечь из римской истории. - Где и у кого следует искать ответы на вопросы об древнеримских уроках. - Война и ее роль в римской истории. - Почему важно уважение к законам и богам. - Рим был силен, когда жил как единый организм. - Об умении сохранять баланс войны и мира. - Горе государству, в котором гнездится источник смуты. - Мир тогда благо, когда он продуктивен. - Глобальные просчет римлян.

Общие уроки, которые для себя установили римляне.

1.Править должен достойнейший. - 2.Мудый закон и достойные вожди определяют судьбу нации. - 3.Вырождающаяся элита губит государство. - 4.Среднее сословие - резервуар жизненной энергии государства. - 5.Расширять рамки гражданства опасно. - 6.Мудрость достойнейших граждан должна быть известна правителю. - 7.Разумные национальные традиции - скрепа нации. - 8.Забота о приумножении истинных добродетелей граждан - наиважнейшая национальная задача. - 9.Борьба с людскими пороками не должна ослабевать. - 10.Переход от войны к мире не должен порождать застой. - 11.Худой мир ничем не лучше войны. - 12.Мир должен быть "качественным". - 13.Соседи и союзники - это не враги, но стать таковыми могут. - 14.Военизация римских провинций - стратегическая ошибка. - 15.В основе частной неудачи, как правило, лежит общая причина. - 16.Недооценка противника - опасное занятие. - 17.Не следует допускать смуты внутри государства. - 18.Непомерные налоги губят граждан и государство.

Собственно военные уроки римлян:

1. Основной принцип обороноспособности государства: "Хочешь мира - готовься к войне". - 2. Война не может быть непрерывным занятием граждан. - 3. Только кровная заинтересованности в защите отечества придает обороноспособности надежность. - 4. Солдатом может быть не каждый, а только лучший гражданин. - 5. Строгая воинская дисциплина - главное оружие победы. - 6. Упадок боевого духа гибелен для государства и войска. - 7. Пехота - основа войск. - 8. Ум и твердость вождя дает победу. - 9. Должно быть восприимчивым к достижениям других. - 10. Войну надо готовить тщательно. - 11. Знание своего войска крайне необходимо. - 12. Упреждение смуты в войсках. - 13. Поражение - пророческое предостережение. - 14. Власть не должна утрачивать силу своего влияния на полководцев. - 15. Ставка на дешевых наемников опасна и губительна. - 16. Религия - стратегический фактор победы. - 17. Не делать желаемого противнику. - 18. Лишать противника его преимущества. - 19. Не принуждать противника быть смелым.

Уроки древнеримской истории для современности.

Приложения

Древнеримский исторический словарь-справочник

Хронология важнейших событий. Машкин

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 02/11/2014, изменен: 02/11/2014. 83k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 9 штук. Скачать FB2	Ваша оценка:
Аннотация: "Незримая рука написала на судьбе каждого три слова: "Мене. Текел. Фарес" (Взвешено. Подсчитано. Отмерено")".

Каменев Анатолий Иванович Развилка

Каменев Анатолий Иванович
Развилка