ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Рубикон и меч возмездия

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

Дамоклов меч

Художник Ричард Уэстолл

Анатолий Каменев

РУБИКОН И МЕЧ ВОЗМЕЗДИЯ

В чем наша беда?

Начало моей службы в СибВО (1966 г.) совпало с развертыванием местной дивизии до штатов мирного времени.

До сего дня она имела минимум офицеров и в период с августа по сентябрь 1966 г. получила в свое распоряжение большое число выпускников военных училищ.

Дивизия дислоцировалась в ряде населенных пунктов, но штаб дивизии и ряд частей находились в самом Новосибирске.

Командир дивизии генерал Рубинчик, высокий, статный офицер, сын высокопоставленного советского чиновника, для нас, молодых офицеров, был величиной недосягаемой.

По заведенной традиции он собрал молодых лейтенантов и довольно долго внушал нам свое представление о службе. Слова начальника шли не от сердца, а были лишь формальностью, которую требовалось исполнить по предписанию свыше.

По правде сказать, многие мероприятия того времени были сами по себе неплохи.

Но формализм и казенщина убивали в них ту теплоту и сердечность, которой они должны были быть пронизаны.

Тот, кто такие методы общения ввел в традицию, знал, что умному командиру есть, что сказать молодому офицеру.

Он, командир, ведь знает наперед многое.

Прежде всего, он знает, какие опасности подстерегают офицера-новичка, только что надевшего погоны и впервые прибывшего в войска.

Преподаватели и курсовые офицеры военных училищ, как правило, отрываются от жизни войск, а некоторые из них ее вовсе не знают.

Ждать от них ясной и четкой ориентировки, необходимой для офицерской практики, не стоит.

Другое дело войсковые офицеры, которые знают порядок службы не понаслышке, а наяву. Они живут не воспоминаниями о прошлом, а все время находятся в настоящем. И это настоящее постоянно меняется, обретает разные формы и окрасы, поворачивается к людям разными сторонами и требует постоянной и адекватной реакции на происходящее.

Даже в стабильной обстановке мирного времени происходили разные существенные изменения: приходила в войска новая техника, вооружение (прогресс был так велик, что за время офицерской службы приходилось 2-3 раза переучиваться), постоянно менялся состав солдат, сержантов и офицеров.

В условиях длительного пребывания воинской части на одном месте возникали особые условия отношений с местным населением, формировалась местная традиция, хорошая и дурная, ясно и понятно вырисовывались периоды негативной активности в солдатской среде (к примеру, так называемые "сто дней до приказа"), которые наносили ущерб боеготовности и моральному духу войск.

Умному командиру надо было лишь уловить тенденцию, установить состав действующих лиц, выявить среди них главных, наметить и осуществить действие (противодействие), чтобы упредить развертывание ситуации к худшему.

Правильно, ведь, говорят: болезнь легче предупредить, чем лечить.

А ведь именно в те годы, в конце 70-х, на мой взгляд, стало зарождаться такое уродливое явление, как неуставные взаимоотношения, а проще говоря: система угнетения и унижения личного достоинства молодых солдат.

И эта система издевательства не укоренилась бы в наших вооруженных силах, если бы старшие войсковые начальники с уважением и вниманием относились бы к молодым офицерам, умно и основательно вводили их в курс происходящего, учили наблюдательности, умению замечать характерные и важные явления и передавали бы им бесценный опыт работы с солдатами и сержантами.

Но уже давно прошли те времена, когда начальник чувствовал потребность сближаться с подчиненными офицерами.

Предпочтительнее было держать их на приличной дистанции.

Впрочем, так поступает каждый неуверенный в себе начальник.

Отдалившись на приличное расстояние от подчиненных, он тем самым пытается скрыть свое невежество, незрелость умственную, несостоятельность профессиональную и прочие изъяны личностные.

В силу этого обстоятельства все советское офицерство было разделено на обособленные группы: в командирскую группу входили лишь его заместители, да и то не все; начальники рангом поменьше формировали свои группки, а молодые офицеры создавали свои кампании, главным образом, для развлечений, досуга и выпивки.

Напрочь был забыт тот дух товарищества и единения, который царил в лучших полках Русской армии.

Тогда лучшие русские командиры понимали, что надо бережно относиться к достоинству офицера и даже в сложных ситуациях имели мудрость не ущемлять его.

0x01 graphic

Суд чести

Так, к примеру, помимо офицерских собраний, многие командиры полков практиковали у себя товарищеские обеды.

Генерал Н. Бутовский, один из умнейших военных публицистов начала ХХ века, в одном из своих трудов рассказал о случае, имевшем место в полку полковника Маретова.

"Командир был любителем животных, и квартира его была похожа на зоологический сад, где наиболее ценной вещью был аквариум с редкими породами рыб. Адъютант предупреждал офицеров, что рыбы эти очень нежны и их нельзя кормить даже хлебными крошками.

Но один юный подпоручик, как это часто бывает, хватил через край, как говорится, сошел с рельсов и вылил в аквариум целую бутылку коньяку.

Все общество возмутилось этой выходкой и на другой день суд общества офицеров в полном составе явился к командиру с извинениями и просьбой отдать подпоручика в распоряжение суда.

- Как? - возмутился командир. - Офицер - мой уважаемый сослуживец, был у меня в гостях, сделал мне честь - пожаловал ко мне на обед, а вы его за такой пустяк привлекаете к ответственности? Да вы меня обижаете, господа, - разве в это в русском обычае? Сейчас же успокойте подпоручика, скажите ему, что я ровно никакой претензии не имею.

Офицеры ушли от командира очарованные.

Когда же подпоручик сам прибежал к командиру с извинениями, Маретов сказал:

- Что вы? что вы? Да это я, как хозяин, должен перед вами извиниться, что не предупредил неприятности, которой подвергся мой, дорогой гость.

Конечно, подпоручик бросился на шею командиру и заплакал на его плече.

По нынешним временам мы можем видеть мужские слезы только на глазах истеричных людей; а попробуйте-ка заставить здорового человека заплакать слезами восторга и умиления: это не так-то легко; а вот нам удалось наблюдать командиров, которые умели это сделать, да не искусственно, а совершенно натурально".

Может быть, кому-то эта сцена покажется излишне сентиментальной.

Пусть так.

Но ведь дело-то в другом.

Полковник Маретов не только сдержался, наблюдая выходку пьяного подпоручика, но и с искренней твердостью пресек попытку занести над головой провинившегося меч возмездия.

Как это не похоже на тех советских командиров, которые зачастую искали ничтожный повод для того, чтобы разделаться с неугодным ему лично офицером.

0x01 graphic

Король Артур получил Экскалибур от Леди Озера

Рубикон

Но более всего в советской системе воинских отношений изумляло несоответствие умных, гуманных идей (справедливости, человечности, равенства и порядочности) и их искажением в практике служебных отношений.

Где тут образовалось зло?

Когда был перейден Рубикон?

Почему командиры и начальники, призванные руководствоваться мыслью, что они, равные среди остальных, но лишь имеющие большую ответственность за дело и за других людей, в какой-то момент возомнили, что они избранные, осененные и вознесенные на пьедестал для того, чтобы им поклонялись, чтобы их боготворили, чтобы служили им, а не делу, к которому они сами были представлены?

Мне очень не хочется становиться в ряд очернителей социализма и достижений социалистического строительства.

И потому для ясности скажу: не "-измы" той или иной направленности плохи или хороши, а то, как и кем они осуществляются на практике.

И капитализм, и социализм, как строй и система общественно-экономических, имеют свои плюсы и минусы.

0x01 graphic

Аристотель (1811)

Художник Франческо Хайес

"Полития"

Еще великий Аристотель в своей "Политике" пришел к выводу, что существуют два типа государственной власти и соответствующие им политико-экономические системы.

К естественному типу власти он отнес монархию, аристократическое управление и так называемую "политию".

К неестественным, вредным, противоречащим законам развития великий мыслитель отнес тиранию (диктатуру), олигархию и ... демократию.

Самой предпочтительной формой государственной власти он считал "политию", власть мудрых людей, т.е. Личностей прозорливых, дальновидных, умудренных опытом, думающих об общем благе и не зависящих от партийных, классовых пристрастий и от воли олигархов и, в такой же степени от колебания мнений толпы (народа).

Как показывает нам опыт истории, лишь единожды, да и то не в той мере, как об этом писал Аристотель, Ликургу в Спарте удалось соединить казалось бы несоединимое: аристократию (в форме совета старейшин), демократию (народное собрание) и единовластие (в лице самого Ликурга), как верховного Законодателя.

Причем, эти три формы государственного управления не конфликтовали между собой, а дополняли друг друга, усиливая значение государственных актов.

Все же остальное время существовали государственные системы разного толка: монархия с признаками демократии, демократия с чертами монархии, олигархия, полуприкрытая знаменем демократии и т.д.

Если взяться критиковать существующие системы, то можно без особого труда обличить пороки самой "демократичной" Америки и угрюмую хранительницу традиций "Великой хартии вольности"...

Потому, чтобы закончить разъяснение, отмечу следующее: обличение и критикой социалистической идеи я не занимаюсь, а пытаюсь донести до сознания читателей несколько простых мыслей...

0x01 graphic

Порок системы

Прежде всего, в вопросах практики все упирается, к сожалению, в личности, поставленные во главу дела (государства, предприятия, воинской части и т.д.).

Все зло состоит в том, что отдельно взятая личность, возвышаясь над СИСТЕМОЙ, начинает задавать ей свой тон и, в конечном итоге, перестраивает исходную конструкцию на свой лад.

Вот в этом-то и порок!!!

Вместо того, чтобы служить системе, определяемой Конституцией, Законом и прочими частными (ведомственными) актами, избранный руководитель начинает по собственному произволу менять то, что должно быть неприкосновенным и незыблемым.

Вот тут-то и получается подмена, искажение: то, что было второстепенным, побочным, становится главным, а то, что составляло ядро прежней системы, выбрасывается прочь или оттесняется на периферию.

В конечном итоге, под прежней вывеской создается и начинает функционировать совершенно иное образование, ДРУГАЯ СИСТЕМА.

Подмена происходит настолько ювелирно, а потребность изменений обставляется так искусно, что основная масса народа не ропщет, а рукоплещет...

Те же немногие, которые видят все творящиеся метаморфозы, либо молчат, либо удаляются на приличное расстояние (к примеру, за границу), либо идут на баррикады и эшафот...

0x01 graphic

Верна пословица: рыба гниет с головы...

Так было и во времена Сталина

Сейчас даже ленивый считает за честь пнуть Сталина. И его есть за что пинать...

Но меня на этот путь толкает не общий азарт и не политическая конъюнктура, а желание прояснить ситуацию в вопросе, который был сформулирован выше: в чем же причина отчуждения начальников, которые были "плоть от плоти народной", от подчиненных той же политической и классовой формации?

Отвечаю вполне определенно - ПРИМЕР ВОЖДЯ, т.е. И.В. Сталина.

Сталин узурпировал власть в СССР.

Он стал над Законом.

Он сам стал Законом...

Он подчинил себе все ветви власти и ликвидировал принцип коллегиальности в выработке и принятии решений.

Последнее слово всегда оставалось за ним.

Ему не перечили.

Его боялись.

Его авторитаризм подавлял всякое проявление самостоятельности.

Рядом с его троном не было места соратникам и друзьям...

0x01 graphic

Карикатура на Сталина и Ярославского,

распространялась после XV съезда ВКП(б) "левой оппозицией"

Почему велико влияние дурного примера?

Дурной пример, как зараза, поражает, как правило, людей недалеких, предрасположенных к пороку и не имеющих крепкой воли и надежного духовного стержня.

Конечно, такому вождю, как Сталин, подражали многие.

Сознавали ли они, что поступают вопреки социалистической идее гуманизма, принципу товарищества, справедливости и проч.?

Кто-то, видимо, да.

Для большинства оправдание служила идеология: "во имя великой цели надо идти на большие жертвы"; когда "лес рубят, щепки летят" и, что, находясь во вражеском окружении, надо уподобиться осажденной крепости и без жалости расправляться с "врагами народа".

Но нам бы хоть раз поразиться другому, а именно, той легкости, с которой наше сознание оккупируют идеологические вирусы, быстро поражающие сознание наше, прежде всего, наш здравый смысл, умение критично относиться к происходящему и т.п.

Ослабив наше сознание, можно и далее его засорять ложными посылами и установками.

Вот тут-то и есть НАШЕ слабое место.

Мы чересчур доверчивы.

Многие из нас не имеют собственного мнения.

Мы впечатлительны и нас без особого труда можно испугать, заставить поверить в опасность, надвигающуюся беду...

Мы слишком часто готовы жертвовать другими, чтобы не оказаться самим жертвой...

В общем, не так уж мы сами безвинны в том, что происходит на наших глазах.

И как нам не хочется признаваться в собственных ошибках...

Нет, уж лучше винить других...

Плакат ОСВАГ времён Гражданской войны. В центре в красном фигура Ленина -- перед алтарём со связанной фигурой русской девушки на нём. Композиция символизирует Россию, приносимую большевиками в жертву III Интернационалу

Кончина Сталина в 1953 году не прервала порочной практики чванства и барства в наших командирах и начальниках.

Головы сносить перестали.

А вот души от оков не освободили.

Да и какому временщику придет в голову мысль снять оковы с душ людей и выпустить на свободу инициативу и творчество масс.

Брежневское правление не планировало подобной акции.

0x01 graphic

Екатерина Вторая, окруженная семейством и ближайшими придворными.

С гравюры 1784 г. Сидо.

"Истинные сыны отечества"

Этому только сподобилась предпринять Великая Екатерина, разработав вместе со своим помощником генерал-поручиком И.И. Бецким воспитать "новую породу людей".

Великая Императрица признала воспитание и образование всецело делом государственным.

По ее словам, все верноподданные могут считаться "истинными сынами отечества", только сохраняя и исполняя выпадающие им должности, и они должны быть "привязаны" к государству, к образу правления, к начальствам и законам.

Они должны еще: 1) не говорить и не делать ничего предосудительного в рассуждении правительства; 2) оказывать повиновение; 3) уповать на прозорливость и праводушие правителей, и 4) употреблять все свои способности и свое имение ко благу государства.

"Любовь к отечеству", по определению Императрицы, является оказательством: почтения и благодарности правительству; покорности законам, учреждениям (установлениям) и добрым нравам общества; уважения выгод отечества, при рвении к возможному их совершенствованию, и, наконец, ревности о благе и славе родины.

Особливо было указано, что Государь заслуживает любовь от своих подданных, как родитель от детей и тем паче, что являемые им благодеяния весьма важны.

Глубокой мудростью запечатлено ее требование, дабы те, "коим воспитание препоручено" от государства, "тщились возбудить в юношестве внимание к выгодам отечества"; наставники обязывались: представлять пользу государственных установлений; приобучать юношество примечать совершенства оных, почитать и проникать все выгоды, коими каждый в отечестве своем наслаждаться может; повествовать о славных делах сынов отечества и оных (сынов) примерами возжигать в юношестве ревность к подражанию.

Отсюда следовало заключение, что все необходимо должно оставлять "сильное впечатление" в юношестве, чрез что оно будет поощряться "как добрыми, полезными, так и благородными действиями" в тому, чтобы сознательно любить все полезное, почитать все благородное.

0x01 graphic

Лицемерие брежневской эпохи

Мне нет нужды описывать лицемерие брежневской эпохи и приводить доказательства двуличности проводимой политики.

Скажу лишь следующее: силовое давление, безусловно, ослабло, а идеологическое и политическое - возросло.

Инакомыслие было недопустимо.

В ленинском наследии искали ответы на все случаи жизни.

Труды Брежнева и его окружения обрели статус оперативной тактической установки: вчера, либо даже сегодня высказанное слово, обретало роль установки для действия.

Поражаешься обилию "научных" диссертаций, трудов и статей, написанных на тему новой исторической общности под названием "советский народ", необратимости социализма как политической системы, "загнивания" капитализма и т.д.

Паразитизм Горбачева и Яковлева

0x01 graphic

Прошу понять, что это я пишу не в насмешку тем, кто растрачиваю свою научную энергию для того, чтобы обосновать надуманное.

Среди пишущих были и искренне поверившие и те, кто лженаукой зарабатывал себе чины и звания, отдавая себе отчет в содеянном.

Так, ставший в эпоху Горбачева, главным идеологом партии А. Яковлев, безусловно, относился к числу тех, кто партийным пламенным словом прокладывал свой путь к вершинам власти.

Такие, как Яковлев, были и остаются паразитами, которые присасываются к одной системе, высасывают из нее живительные соки и перебираются на другое цветущее древо и из него пьют сок, губя и его...

Итак, нам удалось установить две причины, ведущие к краху благой идеи и полезного начинания.

Во-первых, это эгоистическая деятельность руководителя, поставленного во главе созданной системы. Он работает не на задачи системы, а во имя своих целей.

Во-вторых, чрезвычайно слабое развитие чувства гражданственности и патриотизма в наших людях, которые не препятствуют разрушительной деятельности поставленного руководителя и позволяют ему подстроить под себя государственное устройство.

0x01 graphic

"Узри в корень"...

Во избежание подобного рецидива, надо сделать так, чтобы созданная СИСТЕМА государственных и общественных отношений не позволяла никому менять ЗАКОНОМ выработанных положений и без всякого снисхождения отвергала всякого, кто смел бы покуситься на законодательно установленный порядок.

Не менее важным является развитие гражданственности и патриотизма в наших людях.

Нам нужно, по примеру Екатерины Великой создать новую породу людей, а по примеру Петра Великого научиться давать простор не знатности и богатству, а уму, чести, доблести, умению и добродетели.

* **

Не упрекайте меня в этих исторических экскурсах. Без них никак нельзя осмыслить даже то, что происходило на собственных глазах.

Конечно, будучи молодым офицером, я не мог во всем разобраться так, как это делаю в зрелом возрасте.

Но для того нам и дана зрелость, чтобы обрести умение "зрить в корень" и отличать пшеницу от плевел.

***

0x01 graphic

"Совещание" - это "театр одного актера"...

Генерал Рубинчик не стал утруждать себя добрыми напутствиями и потому казенным языком повествовал о требованиях дисциплины, порядка, подчинения и т.п.

Совещание молодых офицеров было откровенно скучным и монотонный голос командира дивизии клонил ко сну.

Один из вновь прибывших лейтенантов не устоял соблазну и на какое-то мгновение закрыл глаза. Этого было вполне достаточно для того, чтобы изменить начальственный тон и последующие минут десять отчитывать провинившегося.

Сейчас, вспоминая этот эпизод, не перестаю удивляться той наглости, с которой начальник, несущий откровенную чушь во время так называемого совещания, требует от подчиненных быть внимательным и почтительным к его словам.

За всю свою долголетнюю службу не припомню ни одного умного совещания.

Это были либо откровенные нагоняи, "страшилки" перед очередными проверками, либо напоминали собрания ротных старшин, где о портянках и грязных подворотничках говорили с большим наслаждением.

Опять же речь идет об искажении замысла.

Совещание - это собрание офицеров для свободного обсуждения назревшей проблемы, а не театр одного актера, который не дает никому высказаться и притом сам поражает присутствующих своим невежеством и тупоумием.

Может быть, мне просто не повезло?

Допускаю, что так могло быть.

Потому не бросаю тень на тех умных командиров, которые собирают офицеров для совета, умеют слушать других, ценят в людях их личное мнение, достоинство, находят в себе мужество признать собственный просчет и поблагодарить того, кто в данной ситуации оказался умнее и прозорливее ...

Честь им и хвала!

Но мне, молодому офицеру, в первый день пребывания в дивизии не было за что благодарить дивизионное начальство.

Какой прием меня ждал в отдельном автомобильном батальоне, я еще не знал...

Если посмотреть правде в глаза ...

ГДЕ ГЕНЕРАЛ ПРАПОРЩИКУ ДРУГ...

Основываясь на опыте более чем 12-летней заграничной и затем 28-летней русской службы, Я. Червинка, генерал-майор, участник 1-ой мировой войны, военный писатель и публицист, на страницах одной из своих книг показал существенную разницу между нашим и заграничным корпусом. Прежде всего, он подметил громаднейшее различие в отношениях к молодому офицеру его товарищей, старших и начальников у нас и у офицеров западных армий (главным образом, австрийской и немецкой).

Нам интересно прочитать его труд, чтобы понять, что нужно делать для сплочения наших офицеров.

Я. В. Червинка

Военная карьера у нас и за границею

(Профессиональные беседы в современном духе)

(Варшава, 1912)

Младшее наше поколение доблестной русской армии вступает на служебное поприще при более трудной, чем в было время, обстановке.

Быстро меняющиеся явления современной жизни коренным образом изменили все условия военной службы, вследствие чего ныне и к офицеру предъявляются требования, повышенные не только по отношению к специальной его подготовке - к военному делу, но, в особенности, и в смысле необходимых для него качеств характера.

<...>

Человечество в наши дни находится в тяжелом, тревожном состоянии: все теперь нервно, непрочно, старые устои жизни колеблются. Рядом с неудержимым, как утренний рассвет, движением просвещения, несется - с одной стороны реакция, а с другой - стихийный поток материализма, который без разбора низвергает старые идеалы, без оглядки разрушает основы старого порядка.

Забывая, что мы более чем отдалены от осуществления идей вечного мира, осмеиваются принципы патриотизма и военного долга и, не задумываясь о последствиях, оставляют религии.

И хотя история учит нас, что подобные пароксизмы человеческой немочи не могут касаться вечного поступательного движения высшего порядка, но человеку свойственно заблуждаться, и множество людей должно пострадать от болезненных явлений века.

С этим не может не считаться и военный.

Культурный человек не может, конечно, не льнуть к заре просвещения, медленно борющейся с мраком заблуждений; но нельзя также и забывать, что не в новизне одной наше спасение.

Хаос нигилизма не в состоянии отравить здравый смысл масс, не зараженных еще безумием извращенной фантазии.

<...>

В умах передовых людей сложилось убеждение, что военному делу просвещенный человек искренне служить не может, на том основании, что просвещение никогда с войной мириться не может.

Интеллигентность войск всегда повышалась сообразно с прогрессом просвещения в обществе.

Если же допустить, что когда-либо просвещение избавит человечество от войны, то и массы прониклись бы детям же духом, и армии не составлялись бы. Только, не тщетная ли это мечта - такое абсолютное просвещение, которое бы водворило на замле вечный мир?

<...>

Не заглядывая, однако, в даль неизвестного будущего, можно сказать, что уже в настойщее время доживают свой век прежний, замкнутый тип армии... Его постепенно сменяют вооруженные нации, с их более сознательными, патриотическими целями.

Из рядов их народится и соответствующий командный состав, могущий стать на высоте своего призвания по духу и по своей подготовке к делу.

<...>

Русская ... армия, благодаря демокраическому скаладу всего русского народа, всегда приблиджалась, несравненно более армий западных держав, к типу народной.

<...>

Хотя национализм никогда не развивался у нас так резко, как за границею, и среди российской, не вполне однородной по своему происхождению, интеллигенции, всегда больше преобладал космополитизм, но в этом и состоит главная опасность такого мирного настроения, что другие народы, более исполненные трезвого политического расчета, всегда пользовались вялым патриотическим настроением своих соседей, для выгодной с ними борьбы.

<...>

В России, а, следовательно, и в ее армии, национальная идея сложилась, по моему мнению, более своеобразно, чем в других странах, вследствие разнородности составных элементов российской интеллигенции. На этой мысли я останавливаюсь более подробно. Поэтому национальный вопрос требует особенно внимательного и трезвого, но отнюдь не безразличного к себе отношения в наших войсках, ибо в будущих войнах положительно нельзя будет обойтись без этики, без готового на все жертвы патриотизма.

Следует принять серьезные меры для того, чтобы заблаговременно запастись достаточным числом дельных в этом отношении офицеров.

Я не льщу себя надеждой, что у меня хватит дарования и подъема духа для создания стройного целого, достойного намеченной цели; но если не законченный, безыскусственный труд мой затронет в читателях чувства военного долга, чести и правды, то цель его будет достигнута.

Надеюсь, что молодых читателей не оттолкнет та мысль, что автор -- отставной офицер, что далеко не всегда равносильно отсталости. Из отставки не раз возвращались еще на поля битв!.. Прошу также не смущаться моим не коренным русским, безусловно, чисто славянским происхождением и отчасти заграничной военной карьерой.

Изучение славянских народностей убеждает меня в том, что, в сущности, типические особенности славянской расы более или менее присущи всем нам и что для зарубежного славянина понятна, близка и родственна русская натура и наоборот.

<...>

***

Насколько я могу судить, основываясь на опыте более чем 12-летней заграничной и затем 28-летней русской службы, разница между нашим и заграничным корпусом офицеров заключается главным образом в следующем.

Прежде всего, в подготовке молодежи к военной карьере как в военных, так и в невоенных учебных заведениях у нас и за границею, не может не быть той разницы, которая здесь и там происходит от различий всего уклада жизни общества, своеобразной истории, племенных черт характера, первоначального воспитания, обычаев и традиций.

Еще Пушкин сказал: "Климат, образ жизни, вера дают каждому народу особенную физиономию..."

Но, если считаться только с подготовкой специально военной, то, сравнивая наших вновь выпущенных офицеров с такими же молодыми военными наших западных соседей, я не наблюдал какой-либо особенно существенной разницы.

Быть может, есть некоторое различие в самой системе воспитания и в приемах преподавания; возможно, что над воспитанием молодежи за границею трудятся более удачно, чем у нас, но вообще в лице начинающих свою военную карьеру офицеров, воинские части получают как здесь, так и там тот же ретивый, надежный, но не сформировавшийся еще окончательно офицерский материал, дальнейшая обработка которого всецело зависит от совокупности всей обстановки и среды, которая будет влиять на него с самого начала и затем в продолжение всей службы.

Но именно с момента прибытия молодых офицеров в свои части, по моему убеждению, резко расходятся пути сравниваемых мною двух групп юных офицеров.

Представим себе, что наш офицер попал бы сразу после выпуска в германскую, австро-венгерскую или другую западную армию.

Нет сомнения, что в таком случае, и он вполне применился бы к ним, проникся бы их духом, традициями и в особенности характеризующим их стремлением к самодеятельности, наблюдаемой там даже среди солдат и унтер-офицеров, а не только в корпусе офицеров. Но попади туда старый наш офицер, он сам чувствовал бы себя не только вне своей среды и не в курсе дела, а пришелся бы не по душе и тем, и другим. А причину сего пришлось бы искать уже не в одних национальных или бытовых различиях, но преимущественно в том обстоятельстве, что молодой офицер за границею сразу после вступления в ряды армии и затем в течение всей службы подвергается более благотворному воздействию на него начальников и сослуживцев, что далеко не всегда можно встретить у нас.

Постараюсь это объяснить точнее.

В отношениях к молодому офицеру его товарищей старших и начальников у нас и у наших соседей громаднейшая разница.

Там почти всегда он испытывает с первого шага участливое к себе обращение более выдающихся положительными качествами товарищей и авторитетных начальников. Участие это простирается, так сказать, на весь нравственный, физический и служебный облик молодого товарища, начиная с самых интимных сторон частной его жизни и кончая его начальной служебной деятельностью.

В тесно сплоченной, не допускающей обособленности среде заграничных офицеров, товарищами быстро отмечаются все слабые стороны его воспитания и темперамента, недостатки характера и пробелы в его познаниях, но вместе с тем учитываются и ценятся также и его достоинства: служебное усердие, выдающиеся способности, солидные познания, стремление к общности и товарищескому сближению (не с одними только низами, а с целым, со всею военною семьей), как и все прочие симпатичные или несимпатичные черты молодого офицера.

Общее воздействие на юного офицера окружающей его среды до того разнообразно и постоянно, что отрицательные стороны его формирующегося еще характера, дурные его склонности и привычки, недостатки воспитания подвергаются при каждом удобном случае безобидной товарищеской критике, тогда как, с другой стороны, лучшие его качества характера поощряются, выдвигаются на вид общие сословные военно-патриотические традиции и исторические предания части.

От подобного воздействия молодые офицеры, за редкими исключениями, много выигрывают в лучшем смысле этого слова. Каждый тянется по службе, а вместе с тем охотно трудится не только сам над собою, а в свою очередь и над другими. Товарищество понимается здесь в смысле сплочения всего корпуса офицеров не только для совместной жизни, дружбы и выручки друг друга, а, прежде всего, для единодушного, достойного служения родине. Ввиду сего, проступки офицеров никогда не покрываются ложными понятиями о товариществе.

В результате достигается лучшее, чего только достигнуть можно. Со временем молодые элементы очищаются, по крайней мере, от тех своих недостатков, которые вредят общему Делу службы и единству духа и закаляются в строгих требованиях общего "esprit de corps", придающего армии великую силу.

Нет спора, что и здесь встречаются, особенно в последнее время, среди молодежи офицеры, не подходящие под общий уровень, неспособные идти по намеченному направлению даже по политическим своим убеждениям, но их явно обличают, а в крайности удаляют.

Бесполезно было бы указывать для опровержения выше мною изложенного на сочинения вроде известного рассказа "Из маленького гарнизона" или брошюры "Изнанка германской нравственности" и на разные отдельные факты, обнаруживающие и в армиях наших соседей скандальные стороны жизни и некоторые тени.

Нет семьи без урода, и всюду на белом свете встречается пустота, разврат, карты, продажность, пошлые женщины и беспомощные, безнадежно задолженные офицеры, спорадически даже политическая неблагонадежность и т.д. Но здесь все это неуклонно строго преследуется и потому не достигает таких размеров, как в армиях некоторых других стран.

В силу поясненного выше воздействия в громадном большинстве германских и австрийских офицеров вырабатывается твердый, решительный характер, укрепляется преданность долгу службы, чести и порядку, дух соревнования и самоотвержения, безусловная исполнительность, готовность всегда быть полезным общему делу, стремительная энергия и товарищество как основы всей службы.

Общее корпоративное сближение, о котором я упомянул выше, является, по-моему, самым характерным различием заграничного и нашего корпусов офицеров. Оно приносит еще и ту пользу, что там вследствие близкого знакомства друг с другом офицеров более авторитетные из них, выдающиеся способностями и личными качествами характера сами собою, как будто с общего согласия, выступают на первый план, и никто не удивляется, если они выдвигаются быстрее других по службе, становясь начальниками своих товарищей. Их авторитет признавали еще тогда, когда они занимали одинаковое по службе положение.

Благодаря внедрившемуся в корпус офицеров понятию о необходимости подчинения личных интересов общим каждый сознает, что в высшие начальники годятся не все подряд, а лишь самые достойные из них, потому что качества, требуемые от высшего начальника, свойственны далеко не всякому, и потому производство в высшие чины, начиная даже со штаб-офицерского, всех по старшинству, безусловно, невозможно без величайшего вреда для службы и для всего военного дела, как велико бы ни было усердие к службе менее способных.

Таким образом, там действительно во главе воинских частей стоят компетентные, отборные во всех отношениях начальники, с железной настойчивостью воспитывающие своих офицеров в духе военного товарищества и дисциплины, неослабного чувства долга и бескорыстного служения родине. <...>

Именно благодаря такому подбору своих членов в армиях этих стран офицеры составляют корпорации с патриотическими традициями, опирающимися исключительно на национальность одного только коренного народа, основавшего это государство. <...>

Констатируя же факт неполного преобладания в рядах нашей армии, и особенно в высших слоях ее, национального элемента, который сильно смешан с представителями нерусского происхождения, разве можно ожидать, чтобы у нас мог развиться тот дух пламенного патриотизма, который в армиях наших западных соседей в тяжелые времена защиты отечества играл такую важную роль.

У нас же вследствие упомянутых выше обстоятельств и разнородности офицерского состава корпоративного духа быть не может. А раз его нет, то не может быть и такого единства, как в армиях с корпоративным духом офицеров. Естественным последствием сего является сравнительная разрозненность, начиная с сослуживцев каждой отдельной части и кончая большими единицами наших войск.

Офицеров одного полка у нас связывают большею частью только служебные обязанности и уставные требования, вне которых они предоставлены сами себе. А где нет прочной спайки малых единиц, там и большие не сближаются. У нас нередко обособлены духом даже полки одних и тех же бригад, дивизий, и как часто замечается разлад между самыми близкими частями. Что же сказать еще о взаимных отношениях больших единиц или различных родов войск?

Рознь эта усугубляется еще существованием отдельных офицерских собраний в каждой части, а не общих гарнизонных собраний, которые при условии надлежащего воздействия сверху могли бы способствовать сближению различных частей и родов войск.

Здесь я позволю себе оговорку по отношению к защищаемому мною корпоративному (но далеко не кастовому) духу офицерского общества -- надеюсь, что не нужно доказывать полной совместности понятия о "национальных" армиях, заменяющих в XX веке прежние, своему народу чужие войска, с понятием о корпоративном духе офицеров, кульминирующем в культе высшего патриотического чувства самоотвержения.

<...>

***

Недостаточною сплоченностью нашей армии, как последствием отсутствия в ее частях корпоративного духа, объясняется также и недостаточное воздействие у нас на молодых офицеров со стороны их старших товарищей по службе и начальников. В нашем уставе, разъяснениях к нему и многих высших распоряжениях прекрасно выражена мысль об единстве корпуса офицеров и о взаимных отношениях сих последних друг ко другу. Однако сила обстоятельств не допускает положительного осуществления этой мысли на практике.

Представим себе общую картину прибытия на службу наших юных офицеров после выпуска их в офицеры.

Большею частью это цельные, золотые сердца, как их описывал поэт, полные природной дисциплины, желания служить и быть полезными.

Кроме официального, более или менее снисходительного со стороны начальников, а со стороны товарищей выжидательного приема, наш молодой офицер по прибытии в полк особенного к себе участия не замечает.

Скорее он чувствует, что здесь каждый -- сам по себе.

В каждой части существуют отдельные кружки, довольно чужие, а иногда даже недружелюбные между собою. Около командира части или его семьи группируются обыкновенно штабные и приближенные. Другие, более склонные привлекать к себе товарищей, штаб- или обер-офицеры имеют также свои кружки, а в противоположность им собираются где-либо отдельно офицеры не сходных с ними вкусов и направлений.

Молодежь образует также свои отдельные товарищеские кружки.

Выдающуюся же роль в этой разнообразной группировке офицеров как в хорошем, так и в дурном смысле слова чаще всего играют полковые дамы. Благодаря тому обстоятельству, что у нас, как ни в одной из европейских армий, поощряется семейная жизнь, число офицеров женатых, иногда без всяких средств, весьма значительно.

Это также одна из причин, почему влияние начальников на своих подчиненных и старших на своих сослуживцев падает до крайности. <...>

Неподготовленные в корпусах и военных училищах к практической жизни, наши молодые офицеры часто являются невероятно беспомощными новичками, прежде всего, в самостоятельном устройстве своей материальной жизни, в небольшом своем хозяйстве, что часто оканчивается неоплатными долгами.

Исход же сердечных дел, в которые неизбежно заманит неопытных избранников Марса свободное обращение в обществе, бывает еще более неудачным -- будь это интрига с разными осложнениями или же, по милости решительных, но недальновидных маменек, преждевременные брачные узы, в которых так часто гибнут две молодые жизни. Такими же новичками являются они также и в товарищеских делах, а в особенности в делах чести, вообще в обществе: в выборе знакомых, в направлении и развитии своих вкусов, в подражании модной, светской жизни и во всевозможных других делах.

Несомненно, и в заграничных армиях кипит молодость, увлекаясь шумихой жизни во всех ее направлениях, но в сплоченной корпоративно среде товарищей теряющийся офицер встречает силу, которая поддерживает и спасает его.

А у нас кто же удержит?

Пока ошибки молодого офицера не выступают наружу, никто их будто не замечает и редко кто касается их, а когда обнаруживаются воочию, немедленно принимаются строгие карательные меры. Потому неудивительно, если молодежь исполняется недоверием к начальникам и старшим, обыкновенно замкнутым в чуждые молодежи сферы личных своих интересов. Но в этой-то розни состоит одно из самых отрицательных явлений офицерской жизни, которая, будучи лишена товарищеской опоры, перестает стремиться к главной своей цели -- единству.

Конечно, при таких условиях лишь сравнительно небольшое количество офицеров развивается вполне нормально и удачно, остальные же если и избегают житейского крушения, то все-таки жизнь их исковеркана навсегда. А сколько от сего происходит вреда для службы, требующей беспрерывной дружной, энергичной работы, не поддается и описанию.

Я отнюдь не утверждаю, что у нас нет частей, в которых подобные явления не были бы исключением или даже невозможны. Но много ли таких частей?

Может ли при таких условиях идти речь о развитии и культе в корпусе офицеров и среди нижних чинов патриотического духа в том значении слова и тех размерах, как это мы видим в германской и некоторых других армиях? Наконец, может ли при таких обстоятельствах прогрессировать развитие в офицерской среде самодеятельности, могут ли процветать науки и познания и всесторонне совершенствоваться специальное военное дело?

Одна из самых непривлекательных сторон подобной, предоставленной себе военной карьеры, не опирающейся на крепкий корпоративный дух всего офицерского общества, заключается, с одной стороны, в том затруднительном положении, в которое поставлен начальник, имеющий дело с отдельными, не подходящими под общий уровень личностями, над воспитанием которых он трудиться не может или не желает, ввиду чего он прибегает исключительно только к взысканиям, а с другой стороны, -- в беспомощности и тяжелом положении таких подчиненных.

Задеваемое вечно самолюбие, беспрерывные уколы и даже грубые понуждения в сутолоке служебных требований, унижение офицерского достоинства, неудовлетворенность, сознание неумения развить свои природные способности -- вот грустные впечатления, которыми так богата служба и жизнь неудачников.

В жизни офицера лучшие годы молодости, столь обильные воодушевлением и горячей верой в правду и идеалы, проходят в маленьких чинах и должностях, в подчинении кипучей энергии молодости элементарным требованиям службы, не выходящим часто из рамок азбучной, мертвящей дух деятельности.

Если нет близкого, искреннего участия к молодому офицеру и если вместо таковой допускаются ошибки под видом служебных внушений, обидное с ним обращение, строгие кары, когда достаточно было бы выговора или замечания, то что же может спасти офицера от отчаяния, пустоты и непоправимых с его стороны шагов, если не высшее сознание долга, сознание пользы, скрытой в скромной его деятельности и стремление к удовлетворению высших запросов жизни? Но откуда же взяться подобному сознанию в офицере, если для этого нет содействия извне?

То, что я сказал о разнохарактерности и нравственной пестроте нашего корпуса офицеров, о розни воззрений на службу и жизнь, можно нередко наблюдать даже и среди молодых еще офицеров. Мне случалось беседовать на тему о товариществе и патриотических чувствах с юными офицерами, поразившими меня признанием, что в честное, бескорыстное товарищество они не верят, что и на службе, как вообще в жизни, каждый живет сам для себя, а не для других, что общность интересов -- пустая мечта; кто имеет средства, не желает иметь общения с тем, у кого их нет; у каждого преобладают свои эгоистические интересы, ради которых он готов подставить ножку товарищу.

Мне доказывали, что в частях, где начальство навязывает офицерам товарищеские начала, обыкновенно господствует интрига и чаще выступают наружу дурные инстинкты; а напротив, там, где товарищеские традиции сданы в архив и где каждый живет собственным своим миром, там можно встретить больше взаимного уважения и, вообще, живется легче. Те же противники "традиций" меня уверяли, что даже во время последней войны такие части без "традиций" и товарищества отлично исполняли свой долг даже не под наплывом патриотического воодушевления, а так, из-за личной чести или самолюбия что ли? Выставляли на вид, что "нас, русских, де всегда учили в начале войны, а потом мы ничего, справились".

Патриотизм эти господа считают выражением "казенным", ничего не значащим, "отсталым" понятием, граничащим с наивностью. Выводили далее, что для одержания побед не надо подготовлять какого-то патриотического воодушевления, что, например, под Бородином никакого патриотического подъема духа в массах не было, а напротив, перед тем народ бунтовал так же, как и в 1905 году, и это не мешало армии выказать лучшие боевые качества в борьбе с испытанными войсками Наполеона...

Не скрою, что офицеры, высказывавшиеся в этом смысле, не были коренного русского происхождения.

Напрасно я возражал им, что корпоративный товарищеский дух, который я защищаю, вовсе не может нарушать личных чьих-либо интересов или стеснять кого бы то ни было, а что, напротив, он одинаково поддерживает всех, богатых и бедных, не вызывая интриг, выставляя на первый план лишь дружное служение общей цели. Традиции традициям -- рознь. Корпоративные же традиции настоящего времени, которыми недаром гордятся офицеры наших соседей, ничего решительно не имеют общего с феодальными традициями "ancien regeme", с давними понятиями о "noblesse oblige" ("знать" и "каналья"), которые так удачно громит в своих сочинениях, например профессор Трачевский.

Напрасно я доказывал, что патриотические начала, в смысле общительности, нравственного сближения и единодушия, как средства сплочения сил для защиты высших интересов каждой страны, сохранят практический свой смысл так долго, пока не наступит "вечный мир", т.е. чуть ли не до конца наших стремлений... Я напрасно упоминал о том, что настроение народных масс сто лет тому назад отнюдь не могло иметь еще того важного значения для военного дела как в наши дни; что политическая спячка и безразличие, в которую тогда было погружено простонародье, сообщалось, конечно, и солдату, вследствие чего этот последний, проводя на службе десятки лет, всегда оставался беспрекословно послушным "пушечным мясом", бесчувственной машиной, и только между тем современный солдат -- дело другое; что, наконец, нам трудно спорить о том, был ли в 1812 году в русском народе подъем патриотического духа или нет...

Никого, конечно, я не убедил...

Выводы после прочтения

(мое мнение - А. Каменев)

Такова была печальная сторона жизни тех офицерских коллективов, где пренебрегали заботой о товарищеской сплоченности офицеров.

Нужна система!

Мы прекрасно понимаем, что без сплоченности и монолитности офицерского корпуса не может быть крепкой армии.

Но нам ясно и другое: нельзя в этом деле полагаться на случай, т.е. приход к руководству офицерским коллективом разумного воинского начальника.

Беда наша в том, что мы решаем насущные проблемы посредством отдельных личностей: бросили его в "прорыв" и заткнули им брешь на какое-то время.

Не личности, а система должна создавать воинский порядок, офицерскую сплоченность, боевую готовность и победу в войне.

Система должна предписывать, требовать, контролировать действия отдельных начальников и отторгать тех, которые действуют во вред общему делу или же не подходят к исполнению тех или иных функций.

Некоторые элементы для создания системы:

"офицерская корпорация"

Офицерская корпорация, как особый тип сообщества, требует у офицера наличия также особых качеств, а интересы сильной армии выдвигают следующие требования к офицерской корпорации:

I)она должна быть сплоченной и монолитной, что достигается посредством особого, корпоративного духа (Э.Свидзинский)[1];

2)в ней должен быть здоровый дух и здоровые отношения, позволяющие исправить заблуждающегося члена корпорации и удалить негодного (А.Сурин) [2];

3)отношения в ней должны быть справедливыми, разумными, уважительными, при которых каждый вправе считать себя полноправным ее членом, имеющим свои права и обязанности (Ф.Юзефович) [3];

4)товарищество, как особый род доверительности, взыскательности друг к другу, должны главенствовать во взаимоотношениях офицеров (Л.Толстой и др.) [4];

5)офицерская среда должна быть резервуаром жизненной силы и мощи офицерского корпуса (П.Изместьев) [5];

6)офицерская среда должна бережно относиться к каждому новому офицеру, особенно из числа окончивших военно-учебные заведения, помогая им адаптироваться в новой среде и уберечься от типичных ошибок начального периода офицерской службы (К.Варяжский и др.) [6]

Корпоративный дух есть нравственная солидарность, вытекающая из тождественности компетенций и функций (П. Изместьев) [7].

Корпоративность в офицерской среде требует соблюдения следующих правил:

-признания обществом офицеров ответственности за поступки каждого своего офицера, что, конечно же, не умаляет ответственности и самого офицера за совершенное им;

-требование к офицерам согласовывать свои действия поступки, поведение и образ жизни с требованиями офицерской этики и кодексом офицерской чести:

-солидарность в отстаивании чести мундира, достоинства офицерского звания и требований справедливости в отношении членов корпорации;

-недопустимость разглашения фактов, имевших место в офицерской среде[8];

-исключение злословия, злорадства в оценке поведения других офицеров, проявления непорядочности и т.п.;

-верность слову, обещанию, устному заявлению, готовность исполнить обещанное и безусловное выполнение принятых на себя обязательств;

-соблюдение внешних знаков приличия, товарищества и чинопочитания, особенно в гражданском обществе, общественных местах;

-готовность каждого члена корпорации офицеров придти на помощь товарищу, нуждающемуся в ней, даже без формальной на то просьбы;

-проявление искреннего сочувствия тем, кого постигло горе, несчастье, неудача и т.п.

Девиз: "Один - за всех, все - за одного", - как нельзя лучше отражает суть корпоративности.

Какие качества требуются для общения в офицерской среде?

Среди особых качеств выделяются такие, как:

а)коммуникативность ("способность к товарищескому общению") (Я. Червинка);

б)самокритичность;

в)порядочность.

Умение входить в контакт с незнакомыми людьми, развивать контакты с людьми достойными и прекращать их с недостойными; умение "притягивать" к себе людей силой обаяния; умение чувствовать опасность, исходящую от людей непорядочных, коварных и расчетливых, - все это обнимает искусство общения, столь необходимое офицеру.

Самокритичность, как специфическое качество, необходимое в офицерской среде, требуется в силу того факта, что многие люди чаще замечают недостатки других и не видят их у себя[9]. Такой перекос, естественно, создает благодатную почву для конфликтов, ссор и недоразумений.

Закон порядочности гласит: "Не выставляй бесчестным образом слабостей твоего ближнего, дабы возвысить самого себя. Не открывай его проступков и заблуждений, с тем, чтобы блеснуть на его счет собственным преимуществом" (А.Книгге, немецкий писатель; 1752-196) [10]. О чувстве порядочности в офицерской среде достаточно четко высказались Н.Бутовский[11], Ф.Гершельман[12] и др).

В совокупности эти три специфических качества, как показывает войсковая практика, "работают" на сплочение офицерского коллектива и каждого члена офицерской корпорации.

О чем не было сказано?

Мы, безусловно, не коснулись массы важнейших составляющих названной системы, взять, хотя бы, к примеру, практику аттестаций, традиции офицерского корпуса и т.п. Намечены всего лишь контуры, основа для последующих практических построений. Было бы совсем неплохо, если бы свой ум, свои мысли, свой опыт к этой благодатной работе подключили бы все заинтересованные лица.

Задумки на будущее

Считаю нужным сообщить, что в ближайшее время постараюсь опубликовать словарь благоразумия, который содержит немало поучительных советов для офицерства.

Благоразумие Полководца 63k "Фрагмент" Политика. Размещен: 07/02/2014, изменен: 07/02/2014. 63k. Статистика. 579 читателей (на 10.2.2015 г.)

Энциклопедия русского офицера. БЛАГОРАЗУМИЕ

Иллюстрации/приложения: 7 шт.

БЛАГОРАЗУМИЕ ПОЛКОВОДЦА.(Плиний Младший).

БЛАГОРОДСТВО. Боевой призыв командира. (Ксенофонт. Киропедия).

Боевое доверие Боевые успехи. (С. Гершельман. Нравственный элемент в руках М.Д. Скобелева. - Гродно, 1902).

БОЙ, ЕГО РАЗНОВИДНОСТИ И ПРАВИЛА ДЕЙСТВИЯ КОМАНДИРА. Давыдов Д. Замечания на некрологию Н.Н. Раевского // Русская старина. - 1897, июнь; Жандр. Материалы для истории обороны Севастополя. - СП б., 1859; Заглухинский В. Психика бойцов во время сражения / /Военный сборник. - 1911. - N11; Изместьев П. Значение расчета при разработке и при ведении военных операций // Военный сборник. - 1915. - N3; Клеман де-Грандпре. Падение Порт-Артура. - СП б.,1908; Михневич. Основы русского военного искусства. - СП б., 1898; Тотлебен. Описание обороны Севастополя т.1. - СП б., 1860-1863. (А.И. Каменев).

Словарь Благоразумия 67k "Фрагмент" Политика. Обновлено: 09/02/2010. 67k. Статистика. 1570 читателей (на 10.2.2015 г.)

Иллюстрации/приложения: 1 шт.

Примечания

1.См.: Свидзинский Э. О развитии военных познаний и общих принципов в среде офицеров армии // Военный сборник. - I875.- NI0.- с.235.

2. См.: Сурин А. Роль офицерства в военном воспитании. // Воин (Владивосток). -1922. - N 2. -с.16.

3.См.: Юзефович Ф. Прежние и настоящие военные аттестации // Военный сборник .- I9II.- N2.- с.76-77.

4.См.: Толстой Л.Л. Жизненные задачи русского офицера. // Русский Инвалид .- I907.- NI3.- I7 января.; Угнетающее зло.// Разведчик. - I9I2.- NII29.- с.402-407.

5.См.: Изместьев П. Искусство командования. Извлечение из труда А. Гавэ.- Варшава, I908.-с. 54.

6. См.: Варяжский К. Младший офицер.// Офицерская Жизнь.- I907.- N66.- с. 250-25I.

7.См.: Изместьев П. Искусство командования. Извлечение из труда А.Гавэ.- Варшава, I908.-с. 65.

8.Показателен в этом отношении пример, описанный Плутархом в рассказе о жизни и нравах спартанцев. Сисситии (общие столы), которые по определенным дням посещали все взрослые спартанцы, имели свои правила. Здесь слушали разговоры о политике, шутили, но никого не оскорбляли. Кто не желал, чтобы над ним смеялись, должен был попросить другого перестать, и насмешник переставал. Старший в собрании спартанцев показывал каждому новому товарищу на дверь и говорил: "За эту дверь не должно выйти ни одно слово!" - См.: Плутарх. Избранные жизнеописания.- т.1. - М., 1987.- с. 103.

9."Мы склонны к критиканству во всем".- См.: Доманевский В.И.. Аттестации // Военный сборник.- I9II.- N3.- с. 78.

10.Великие мысли великих людей. Антология афоризма. т.2. - М., 1998.- с.277-278.

11. См.: Бутовский Н. Чувство порядочности в офицерской среде.. (Очерк военного быта) // Военный сборник. - I898.-NII, - с.II7- I4I.

12.См.: Гершельман Ф. Воспитание будущих офицеров. // Военный сборник.-I9I4.- NI2.- с. 27 - -42.

0x01 graphic

Спартанский обед (сисситии)

СОВМЕСТЫЕ ТРАПЕЗЫ

С ЦЕЛЬЮ еще более стеснить роскошь и окончательно уничтожить чувство корысти Ликург установил третье, во всех отношениях прекрасное, учреждение, совместные трапезы, сисситии, - для того, чтобы граждане сходились обедать за общий стол и ели мясные или мучные кушанья, предписанные законом.

-- Они не имели права обедать дома, развалившись на дорогих ложах за дорогими столами, они не должны были заставлять своих отличных поваров откармливать себя в темноте, как прожорливых животных, вредя этим и душе, и телу, предаваясь всякого рода порочным наклонностям и излишествам, долгому сну, беря теплые ванны, ничего решительно не делая, словом, нуждаясь ежедневно в уходе, как больные.

Одно это было важно, но еще важнее было то, что богатство, выражаясь словами Теофраста, не было ни на что годно, было не богатством - вследствие учреждения общего стола и простой пищи.

Им нельзя было пользоваться, оно не могло доставлять чувства радости, словом, нельзя было ни показать множества своей драгоценной посуды, ни похвастаться ею, раз бедняк шел на один обед с богачом.

<...>

На сисситии часто ходили и дети.

Их водили туда как в школу для развития ума.

Здесь они слушали разговоры о политике и видели пред собой наставников в лучшем смысле этого слова.

Сами они учились шуткам и насмешкам, никогда не оскорбляя.

Их приучали и самих переносить шутки, не обижаясь на других.

Хладнокровно относиться к шуткам считалось большою честью для спартанца. Кто не желал, чтобы над ним смеялись, должен был попросить другого перестать, и насмешник переставал.

Старший из сисситов показывал каждому новому посетителю на дверь и говорил: "За эту дверь не должно выйти ни одно слово!".

<...>

Плутарх

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 11/02/2015, изменен: 11/02/2015. 72k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 26 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: В чем наша беда? Суд чести. Когда был перейден Рубикон? "Полития" (Аристотель). Порок системы. Рыба гниет с головы... (Сталина). Почему велико влияние дурного примера? "Истинные сыны отечества" (Екатерина Великая). Лицемерие брежневской эпохи. Паразитизм Горбачева и Яковлева. "Узри в корень"... "Совещание" - это "театр одного актера"... Информация для размышления: Военная карьера у нас и за границею. Выводы после прочтения...

Каменев Анатолий Иванович Рубикон и меч возмездия

Каменев Анатолий Иванович
Рубикон и меч возмездия