ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
Уважение и повиновение

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ууважение к личности усиливает повиновение, а неуважение - разрушает его.

А.И. Каменев

Уважение и повиновение

  
  
   После Русско-японской войны 1904-1905 гг. в мире появилось много литературы о Японии и японцах, о японской армии и нравах в ней. Это было объяснимо влиянием победы маленькой страны над могучей империей. Потому-то писатели и военные исследователи пытались понять причины силы и стойкости японской армии.
   *
   В одной из публикаций того времени автор, пишущий на темы школьной дисциплины, привел весьма любопытный пример отношений японского офицера и его денщика. Оказалось, что в традиции японской армии было следующее. Когда денщик подает обед японскому офицеру, последний, прежде чем приняться за еду, встает и кланяется денщику в знак благодарности.
   На фоне этой традиции в моем сознании невольно всплыла другая картина из разряда не раз виденных. Развалившийся в кресле начальник принимает пищу из рук подчиненного, не выразив при этом никакой благодарности, но, почти всегда шикнув на него, чтобы убирался с глаз долой...
   *
   Вредит ли дисциплине и субординации поведение японского офицера, встающего и благодарящего денщика? Укрепляет ли авторитет и влияние барски-хамское отношение начальника пренебрежительное отношение к подчиненному?
   *
   В том-то и дело, что среди молодых офицеров, которые привыкли видеть одну только многосерийную картину начальнического барства и хамства, не может сложиться другого убеждения, как только такое: повиновение достигается только жесткой, даже жестокой, дисциплиной, а всякого рода послабления подчиненным - удар по престижу начальника и в ущерб привычке к повиновению.
   Не рассуждающий подчиненный, наподобие робота, - это идеал незрелых и недалеких командиров.
   *
   Мало кому из начинающих офицеров и властвующих начальников понятна мысль о том, что истинное повиновение рождается не из страха перед начальником, а из уважения к нему. Уважение к командиру, в свою очередь, рождается не на голом месте, а напрямую связано с нравственным актом взаимодействия начальника и подчиненного.
   *
   Если требующий повиновения как бы преклоняется перед человеческим достоинством (хотя бы в той форме, как то делал японский офицер), то этим он заявляет, что последнее (достоинство) не отнимается у человека в области повиновения, а, напротив, должно оберегаться. Если я требую от человека акта смирения, то должен во всем способе проявления своей власти вдвойне уважать его духовно-нравственую личность.
   *
   Генералу М.Д. Скобелеву во время Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. пришлось принять командование 16-ой дивизией, которая после тяжелых поражений и неумелого руководства со стороны прежнего начальника пришла в совершенное расстройство. На месте Скобелева какой-либо другой рьяный начальник начал бы, как говорится "закручивать гайки", стращать, да винить офицеров и солдат. Но Скобелев поступил иначе.
   По прибытии своем к 16-й дивизии, он сейчас же принимает меры к ближайшему знакомству с офицерским составом ее, часто говорит с офицерами, выражая им полное уважение к их боевой службе, и кончая тем, что лично знает всех особенно отличившихся нижних чинов дивизии, запоминая даже, за что каждый из них удостоился получения знака отличия военного ордена. Ничто так не укрепляет дух и энергию в человеке и не закрепляет его любовь и преданность, как признание со стороны начальника его достоинств и доблести, а в особенности, если это делается в присутствии и на глазах других, подчиненных или товарищей.
   *
   Неповиновение войск - это самое тяжелое и опасное воинское преступление. Армия, вышедшая из повиновения - это толпа, неуправляемая, грозная, все сметающая на своем пути. Командиры и начальники должны прилагать всяческие усилия, чтобы не допустить неповиновения.
   *
   В то же время, надо ясно знать, что неповиновение войск может быть естественным, т.е. вызванным неправильными действиями командиров и начальников, но может быть инспирировано извне, т.е подготовлено силами вне армии.
   Так, к примеру, было в 1917 г., о чем мною уже упоминалось:
  
   См.: ? Ящик Пандоры 1917-го   212k   Годы событий: 1917. "Документ" История
   "Голодный желудок электризует мозг" недовольных, но лишь СПЕСЬ БОГАТЫХ раскрывает "ящик Пандоры". Одна ли трагедия февраля-октября 1917 года тому свидетельство?
   *
   Также приходилось уже писать и о том, как правильный стиль работы командира позволяет добиться здоровой нравственной атмосферы в части и тем самым способствовать укреплению дисциплины и повиновения:
  
   См.: ? Командир и порядочность в полку   41k   "Рассказ" История
   Н. Бутовский о роли командира полка в воспитании чувства порядочности
  
   *
   И все же, чувствуя необходимость расширить понимание нравственно-психологических основ повиновения, возникает необходимость обратиться к историческим фактам, которые помогут нам утвердиться в некоторых важнейших истинах.
   *
   Плиний Младший в письме к римскому императору Траяну писал, говоря о его достоинствах: "Ты же действительно был выше других, но притом никого не умалял: все командиры сохраняли свое достоинство в твоем присутствии, как и без тебя; мало того, у многих достоинство еще возрастало, потому что и ты им оказывал уважение".
   Обратим внимание: не принижение человека, не втаптывание его в грязь, а уважение личного достоинства человека явилось для Траяна орудием властвования над людьми.
   *
   Не менее интересные примеры дает нам Отечественная война 1812 года. "Екатерининские орлы", так называли генералов, которых взрастила Великая Императрица.
  
   См.: ? Штрихи к портрету 4   73k   "Документ" История
   М.И. Драгомиров, Екатерина Великая и А.П. Ермолов
  
  
   Военный писатель Н. Морозов очень тонко подметил особенности этой категории русских полководцев: они безмерно любили и уважали своих подчиненных.
   "Конечно, это уважение, прежде всего, являлось следствием личных достоинств вождя того времени, следствием его высо­ких рыцарских качеств, но оно в высшей степени усиливалось, доходя до настоящего благоговения, благодаря той удивитель­ной простоте, приветливости и доступности, которыми отличал­ся начальник той эпохи по отношению к своим подчиненным.
   Эта поразительная манера сохранять свое достоинство и в то же время быть равным среди подчиненных чрезвычай­но характерна в лучших генералах того времени. "Никто не напоминал менее о том, что он начальник, и никто не умел лучше заставить помнить о том своих подчиненных", -- пишет Ермолов о кн. Багратионе. И в этом отношении, в отношении умения воспитывать свои войска, многому можно поучиться у лучших начальников на­шей славной эпохи".
   *
   Как бы предвидя упреки со стороны читателей в мягкости и попустительстве упомянутых генералов по отношению к подчиненным, Н. Морозов писал:
   "Глубоко ошибется тот, кто подумает, что они достигали по­пулярности и любви слабостью по службе и потаканием сво­им подчиненным. Наоборот, следует отметить, что в случаях серьезных служебных проступков они были много строже даже начальников следующей суровой эпохи.
   Так, тот же снисходи­тельный и обожаемый кн. Багратион не задумался разжало­вать в рядовые заснувшего ночью караульного начальника Бобруйской гауптвахты".
   *
   Тот же писатель видит в действиях "екатерининских генералов" ясное и четкое уклонение от другой крайности, весьма характерной для недалеких командиров и начальников - от мелочной требовательности:
   "...Наряду с неумолимой строгостью к серьезным проступ­кам тогдашнему начальнику и в голову не пришло бы изво­дить своих подчиненных какими-либо мелочами и требования­ми собственного измышления".
   *
   Как не восхищаться и еще одним важным качеством наших полководцев, которое имеет название щепетильность, но в понимании героев наших имеет не отрицательное, а положительное значение:
   "Мало того, накладывая взыскание, они подчеркивали, что взыс­кивают не сами по себе, не по личности, а по службе. И насколько, вообще, щепетильны были в этом отношении тогдашние начальники, как предпочитали они лучше совсем не наложить взыскания, когда проступок касался их личности, чем подать повод думать, что они взыскивают по личности, можно видеть из следующего факта, касающегося кн. Багратиона. "Кроме других предосудительных привычек, -- пишет Д. Да­выдов, -- нижние чины дозволяли себе разряжать ружья не только после дела, но и во время самой битвы. Проезжая через селение Анкендорф, князь едва не сделался жертвою подобного обычая. Егерь, не видя нас, выстрелил из-за угла дома, нахо­дившегося не более 2 сажень от князя; выстрел был прямо направлен в него. Князь давно уже отдал на этот счет строгое приказание и всегда сильно взыскивал с ослушников. Но здесь направление выстрела спасло егеря; ибо князь, полагая, что на­казание в этом случае имело бы вид личности, проскакал мимо; но никогда не забуду я орлиного взгляда, брошенного им на виновного".
   *
   Продолжая свое поучительное сказание, Н. Морозов писал:
   "Самой же симпатичной, самой высокой чертой тогдашнего рыцаря-генерала являлось бережное его отношение к само­любию подчиненных. Ни на словах, ни в приказах не позволя­ли они себе и тени того глумления, того издевательства над офицерами, какое с такой любовью и прибавлением самых плос­ких острот стало широко практиковаться в позднейшее время. Тогдашние начальники слишком серьезно смотрели на свое призвание, слишком высоко ставили свое звание, чтобы уни­жать его издевательством над беззащитными подчиненными. К тому же, как истинные военные люди, в самолюбии офи­церов они видели не предмет насмешек и глумления, а могуще­ственный рычаг воспитания своих подчиненных. Ограничусь сло­вами Михайловского-Данилевского о Дохтурове, весьма любо­пытными для характеристики взглядов той эпохи, когда наша армия так выгодно отличалась от своих западных соседей. "Дохтуров, -- писал Данилевский, -- был другом солдат и офицеров своих; из них не найдется ни одного, которому бы он сделал неприятность. В обращении с подчиненными не подра­жал он иностранцам, у которых младший видит в начальнике своем строгого, неумолимого судью, но подражал генералам века Екатерины, которые ласковым обращением с русскими офице­рами, служащими из чести, подвигали их на великие предприя­тия, наполнившие почти волшебною славою правление сей Го­сударыни". "Я никогда не был придворным, -- сказал однажды Дохтуров, -- и не искал милостей в Главных квартирах и у царе­дворцев, а дорожу любовью войск, которые для меня бесценны".
   *
   Отдавая должное командирам и начальникам, в деле воспитания истинного (сознательного) повиновения, нельзя забывать и о самоуважении. Прав был выдающийся русский педагог П.Ф. Каптерев, который писал:
   "Нужно питать к себе самоуважение и никому не позволять унижать себя, ограничивать свои права, распоряжаться собой; нужно сейчас же самым энергичным образом восстать на защиту свой личности и не успокаиваться до тех пор, пока наши личные права не будут признаны товарищами столь же святыми и неприкосновенными, как нами их права".
   *
   Мне не хочется приводить примеры о том, как ради служебного продвижения, "теплого местечка", улучшения быта и т.п. офицер позволяет старшему начальнику унижать себя, не давая ему должного отпора, теша себя мысль о том, что ради достижения поставленной цели можно все претерпеть.
   Скорбная это философия и мне искренне жаль таких людей...
   *
   Но факт остается фактом: если человек сам себя не уважает, то он, вряд ли, будет уважаем кем-либо.
   Так что, если мы предъявляем какие-то претензии к начальникам, то никогда не грех обратить упрек и к себе лично...
  
   Примечание
  
   Морозов Н. Воспитание генерала и офицера, как основа побед и поражений. (Исторический очерк из жизни русской армии эпохи наполеоновских войн и времен плацпарада ). - Вильно, 1909.
  
   Гершельман С.. Нравственный элемент в руках М.Д. Скобелева. - Гродно, 1902.
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023