ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Макаров Андрей Викторович
Один к десяти

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  Андрей Макаров
  
  ОДИН К ДЕСЯТИ
  
  - Ну чё? Деньги занимал?
  Трое парней в надетых на спортивные костюмы кожаных куртках обступили стол.
  Сидевший за ним представительный мужчина вжался в кресло и словно стал меньше. Он не ответил, но по его виду было ясно, что занимал, и не только занимал, но и отдать то, что занял, не может.
  - Где бабки? - коротко стриженый длинный как жердь качок с перебитым и оттого кривым носом, наклонился и оказался лицом к лицу с должником.
  Качок явно спрашивал не о старушках в очереди за дверью.
  Еще один - плотный как кирпич - деловито потрошил пиджак хозяина кабинета. Выгреб все, что было в бумажнике, прихватил ключи от машины.
  Дальше молчать было неприлично.
  - Я депутат законодательного собрания! - выдавил из себя вжавшийся в кресло мужчина.
  - Ну и чё? - пожал плечами третий с равнодушным и круглым как блин лицом. Он взял со стола фотографию молодой женщины. - Слышь, избранник херов, тачка в счет долга, на остаток счетчик включен, сроку месяц, вернешь втрое. А то баба твоя за тебя заплатит.
  Они заржали.
  Длинный огляделся, ища к чему приложить широкую, как лопата руку, и смахнул со стола аккуратную стопку-башню из книг. Нижняя часть башни разлетелась по кабинету, верхняя разъехалась, завалив стол.
  Незваные гости ушли, а депутат всё не мог успокоиться.
  В окно он увидел, как рэкетиры садятся в его девятку. Вернулся к столу, снял телефонную трубку и набрал '02', не дождавшись ответа, ударил по кнопке отбоя и набрал другой номер.
  - Пришлите разгонную машину. Куда поедем? В УВД.
  А сам подумал: 'Эх! Если бы управделами могло прислать не черную волгу, а машину времени!' Заказал бы он рейс на месяц назад. Вернулся, и первым делом выбросил бы в окно пишущую машинку...
  
  * * *
  А как все хорошо начиналось! Известность? На телеэкране словно прописался. Жилье? Отдельная квартира в панельном доме последней серии. Машина? Престижная реэкспортная девятка цвета 'мокрый асфальт'. Жена? Красавица, как и две предыдущие. Опять же, внимание, депутатский мандат карман греет, позволяет проезжать на красный свет, быть на слуху, толкать с трибуны речи. А вот чего ещё надо, денег и славы! Не той скандальной, которая есть, а славы настоящей. На века. Что касается денег - то можно проголосовать, как уважаемые люди попросили, запрос депутатский написать - но все это приработок небольшой и нерегулярный. Опять же, когда на виду, тебе и голосование, и запросы коллеги-соперники припомнят. А если написать картину и продать её? Маслом! Метр на метр. Нет, картину продал и все. Нет больше у тебя картины. Зато книгу можно продать много раз. Печатай и продавай, печатай и продавай. Пьесу по ней в театрах играть станут. Сериал снимут. То есть книгу написал один раз - а деньги греби всю оставшуюся жизнь. Вперед!
  Депутат, не мешкая, взялся за перо. Поначалу дело шло туго, но потом в ход пошли профессиональные навыки, он представил, что герои говорят с трибуны. Один толкнул речь, другой ответил. Завязка, конфликт, развязка. Три недели и готово. Тема - обличение уходящих социалистических времен, ода временам новым, плюс легкий порнографический уклон. На первых страницах неглавная героиня начинала раздеваться, к эпилогу стонала в объятиях главного героя. Сам же герой, по ходу действия, превратился из передового советского производственника в прибыльного кооператора.
  Написано бойко, соответствовало времени, должно было пойти на ура.
  Ещё существовали государственные издательства. Депутат, благодаря своему мандату и известной всем физиономии, был допущен к директорам. Но те, увидев рукопись, сникали и начинали жаловаться. Финансирования нет, бумага дорожает, планы сверстаны на годы, типографии заняты левыми заказами, система книготорга разваливается на глазах...
  В только появившихся издательствах кооперативных было проще - за месяц наберем, сделаем оригинал-макет и напечатаем в любой типографии. Только плати, и плати вперед.
  Депутат даже меньше стал выступать с трибуны. Все считал. Сколько заплатить за набор, за верстку, сколько возьмет типография? Почем на рынке бумага? Он узнал, что чем больше книжек отпечатано, тем каждая из них дешевле. Что можно раскидать набор, верстку и печать по разным фирмам.
  Был составлен бизнес-план. Уже при тираже в ничтожные три тысячи экземпляров, проект выходил на самоокупаемость. Тираж в десять тысяч обещал доход один к четырем, зато двадцатитысячный тираж гарантировал баснословную прибыль один к десяти!
  Что такое двадцать тысяч книжек?! Ерунда! В городе сотни торговых точек: магазины, киоски, лотки на каждом углу. По пачке на каждую. Заказать рекламу. Подключить радио и телевидение. Тираж пролетит со свистом, а дальше только успевай допечатывать. Хороший был бизнес-план. Все бизнес-планы очень хорошие. Вот только стартового капитала не было.
  Он попробовал занять у знакомых, но те, услышав, какая нужна сумма - шарахались. Банки кредитов на издание гениальных книг не давали. Оставалось одно - занять под рыночные проценты.
  Он еще прикинул, какие возможны сложности в случае форс-мажора?
  А какие сложности? В конце концов, если он занял деньги и не вернул, кредитор пойдет в суд. А наш суд самый гуманный в мире. Затянуть процесс, потом кассация, и лишь год спустя судебный исполнитель - усталая тетка с хозяйственный сумкой в руках - положит на его стол исполнительный лист. К тому времени все, что он занял, инфляция превратит в пыль.
  Потому, занимая деньги, он не нервничал. Вывели его на делового человека. Тот одобрительно полистал рукопись и спросил на своей ли машине он приехал. Похвалил бизнес-план и достал из сейфа пачки денег. Депутат подмахнул расписку. Вернуть предстояло через два месяца вдвое.
  Ему один к двум. Мне один к десяти, лошара! - депутат чувствовал себя крутым бизнесменом.
  Дело завертелось. В редакторском кооперативе в четыре руки, наделав кучу ошибок, рукопись вбили в компьютер и сбросили на большую дискету. Эстафету приняло частное издательство, директор которого, осчастливленный знакомством, сфотографировался с депутатом на память.
  Рукопись сверстали, распечатали оригинал-макет и порекомендовали типографию. Типография размещалась в старинном здании. Для солидности депутат перед визитом позвонил директору из мэрии и предупредил о визите.
  Ему устроили небольшую экскурсию. Здание обветшало. Сыпалась штукатурка, кровля порыжела. В цехе готовой продукции упаковывали новенькие книги. "Выйти замуж за миллионера", "Народный лечебник", "Русско-английский разговорник" - значилось на обложках.
  Экскурсия закончилась у кабинета директора. Тот, переваливаясь, вышел навстречу. Вид у него был добродушный. Этакий добрый цирковой мишка в круглых очках. Казалось, этот увалень начнет оправдываться: это днем я директор, а по вечерам в цирке на велосипеде катаюсь.
  'Мишка' вопросительно улыбнулся. С чем, мол, пожаловали?
  Депутат раскрыл портфель и достал оригнал-макет.
  А дальше было слово. Депутат разливался соловьем, подносил рукопись к лицу директора, показывал в ней пальцем наиболее яркие места. Потом достал бизнес-план в уже слегка затрепавшейся тетрадке.
  Его красноречие объяснялось просто - денег оставалось на пятитысячный тираж. С ним он отбивал вложенные деньги и получал небольшую прибыль. А если уговорить директора на отсрочку с платежом, то можно бросить все, что осталось, на бумагу. Забабахать большой тираж и озолотиться.
  Директор терпеливо слушал, кивал и, казалось, вот-вот заснет. Оживился он только, услышав про тираж.
  - Двадцать тысяч? Десять тонн бумаги готовы привезти? Бумага газетная?
  - Офсетная! Белейшая! - пояснил усвоивший азы издательского дела депутат.
  Директор типографии потянулся за оригинал-макетом.
  - Вы умеете убеждать! То есть, вы хотите отпечатать двадцать тысяч, но денег на это у вас нет.
  Депутату словно дали отмашку. С пеной у рта он расписал, что деньги появятся буквально сразу после появления книги в продаже. "И поверьте, - понизив голос, добавил он, - я умею быть благодарным!"
  Директор перелистал бизнес-план. Вздохнул. Улыбнулся.
  - Рискну! Под ваше имя. Завозите бумагу. Отпечатаем, выдадим авансом тысячу, даже две тысячи экземпляров, - но остальное, извините, только после оплаты...
  Садясь за руль машины, депутат усмехнулся:
  - И этот лошара! Как он не прогорел еще?
  Косные недальновидные люди вокруг занимались ростовщичеством, корпели над первыми компьютерами в издательствах, бездарно просиживали кресло в директорских кабинетах, вместо того, чтобы, как он, ударно зарабатывать в годы, которые потом назовут лихими девяностыми.
  И еще он соврал директору. Немного денег осталось. На презентацию и рекламную компанию.
  - Жена! Всех нагнул! Деньги нашел, типографию уломал. Печатаем двадцать тысяч! - похвастал он вечером.
  Депутат вертелся перед зеркалом, как девица перед балом. Искал новый образ. Известного писателя, ну и политика. Одно, несомненно, потянет за собой другое. Представлял себя под прицелом телекамер на вручении какой-нибудь премии.
  - Для торжественных случаев надо и бабочку - все-таки я политик, и кожаный пиджак - все-таки я писатель. Но они как-то не сочетаются...
  - Купи и то, и другое и носи по очереди, - посоветовала супруга.
  - Можно и так. Мы почти богаты. Надо будет куда-нибудь съездить, развеяться. Где отдыхают писатели?
  Насчет отдыха жена знала все.
  - Дубулты не сезон, Малеевка под Москвой, ну и Комарово.
  - Комарово? Сборище нищебродов. Куда ездят успешные писатели?
  - В Баден-Баден.
  - Годится. Отдохнем, развеемся и надо за новый роман садиться.
  На следующий день тягач с трудом затащил в ворота типографии прицеп, заполненный огромными роликами бумаги. Следом фургон привез картон и бумвинил для обложки. Огромные, размером с простынь, листы подвезли к печатной машине. Машина словно вздохнула, тронулись рычаги. Бумага исчезла, с другого конца вышли отпечатанные листы. Их сложили и обрезали. Вручную собрали и 'одели' в обложку.
  Депутат держал в руках пахнущую свежей бумагой и клеем книгу. На обложке стояло его имя.
  Наверное, это был самый счастливый день в его жизни. И первый автограф. 'В печать' - написал он в углу первой страницы и расписался.
  
  * * *
  Слово презентация только входило в моду, может, поэтому пришло так много народа. Шампанское разливали в маленькие, словно игрушечные бокалы. На тарелках лежали бутерброды кукольного размера. Короткий фуршет под длинные речи.
  Гости ели и пили, листали книгу и не скупились на комплименты.
  Вечер вел известный артист, очередь к которому за автографами была не меньше чем к автору.
  А тот сиял и едва успевал подписывать книги. Когда уже ночью он возвращался домой, по радио объявили о выходе романа и прошедшей презентации.
  Дома жена с порога заявила:
  - В метро о твоей книге объявляли.
  - Вот и отлично. Сто книжек раздарил, последний расход, а с завтрашнего дня только барыши.
  
  * * *
  - Сколько?! Две?! Быть такого не может!
  Депутат бросил трубку и вновь крутил диск телефона.
  - Знаю, что поступило двадцать экземпляров, сколько в наличии? Шестнадцать? Продали всего четыре? Три? Одну книгу украли? Ну, плохие книги не воруют...
  За час депутат обзвонил книжные магазины. За неделю купили семнадцать книг из завезенных девятисот.
  Может, продавцы - канальи - убрали их под прилавок?
  Он отправился в Дом книги. Повесть на виду под плакатом, на котором сказано и про новое слово в литературе, и про то, что это бестселлер.
  У прилавка тощий очкарик брал книги, пролистывал, иногда вчитывался, возвращал их на место. Пару томов отложил.
  Депутат показал на свое произведение и поинтересовался:
  - Не подскажете, это действительно бестселлер?
  - Говно! - презрительно отозвался очкарик.
  - Сам ты говно! - не сдержался депутат и пошел к товароведу.
  Товаровед книжного магазина ничем не отличалась от других товароведов. Тетка средних лет в импортной кофте, на голове "химия", на пальце толстое, как гайка, золотое кольцо.
  - Хорошо идут лечебники и разговорники. Руководства, как выйти замуж за миллионера, с прилавка сметают. Написали бы лечебник, мы бы его сразу продали.
  Товаровед ненавидела книги и писателей, норовящих подписать свое творение. Ее тошнило при виде коробок с конфетами, выворачивало от запаха духов комбината "Северное сияние". Терпела она лишь крупных поставщиков, приходивших с ценными подарками, а то и с конвертом.
  По виду депутата казалось, что лечебник нужен ему самому.
  - Ну что вы расстраиваетесь? Лермонтова за это время одну книжку купили. Вас продаем в три раза лучше Лермонтова! Полежит ваш опус месяц, что-то все же продастся, остальное заберете и отправите в регионы.
  Судя по выражению лица депутата, победа над Лермонтовым его не радовала.
  В дверь без спроса зашел сияющий от счастья мужчина в обтрепанных брюках. К груди он прижимал стопку книг.
  - Здравствуйте! Я принес вам свою замечательную книгу!..
  - Книги у нас уже есть! - скривилась товаровед. - Выйдите, пожалуйста!
  - А когда?.. - сбился с радостного тона автор.
  - В следующем квартале. Дверь закройте, не видите, я с поставщиком работаю.
  Автор ушел, и товаровед пожаловалась:
  - Как разрешили всем книжки печатать, такое началось!..
  Депутат отрешенно смотрел в стену.
  - Ну, подпишите книгу, - вздохнула она, зацепив взглядом набитый портфель.
  - Сначала купите, - жестко поставил тот её на место...
  Через две недели пришел час расплаты. Сто двенадцать проданных книг не окупили ни набора и верстки, ни типографии, ни, тем более, бумаги. Долг повис на нем тяжелой гирей.
  И в один из не самых лучших дней в его кабинет зашли три качка в кожаных куртках. Впрочем, об этом уже сказано в начале.
  
  * * *
  После визита братвы перепуганный депутат помчался в управление внутренних дел к знакомому полковнику.
  Полковник был седоват, с пронзительным взглядом, такими любили изображать мудрых сыщиков в старых черно-белых фильмах. Хотя, сыщиком он никогда не был. Был секретарем в райкоме комсомола, инструктором в райкоме партии, потом его отправили в органы 'на укрепление'. Раньше он был этим очень расстроен, но теперь, когда партию разогнали, обрадовался. Партийный стаж зачли в выслугу лет, что позволяло получить хорошую пенсию.
  - Поздравляю! - вышел из-за стола полковник. - Известный писатель! Все только и говорят! Жду подписанную книгу и приглашение на банкет!
  - Какой банкет?! На меня наехали! - заорал депутат. - На меня, на депутата! На писателя!
  - На троих? - удивился полковник.
  - Каких троих? Это все я! Понимаешь, я написал книгу...
  - Знаю, весь город знает. Ты, садись, объясни толком.
  - Ее не покупают, а я под нее деньги занял.
  - Много?
  Депутат кивнул.
  - Все ведь просчитал. Уже в первую неделю расплатиться должен был с ними, потом с типографией. Книги развез по точкам, звоню: а мне: две продали, три продали, одну украли...
  - В каком магазине? - посуровел полковник и подтянул блокнот.
  - Что в каком магазине?! Ни в каком не продается! И теперь бандиты! Вы можете их арестовать?
  - Кого?
  - Тех троих.
  - Писателя и депутата?
  - Издеваешься, что ли?! Ко мне пришли трое бандитов, требовали денег.
  - Своих денег или твоих?
  - Своих, - с неохотой согласился депутат.
  - Вот видишь! Если очень хочешь - мы их закроем. Ненадолго. Только тогда к тебе придут не трое, а один. С пистолетом. Застрелит и уйдет.
  - Не понимаю! Они ведь тогда никаких денег не получат.
  - Считай, что тебя застрелят из принципа. Если ты не вернул деньги и остался жив, все будут знать, что твоему кредитору можно долг не возвращать. Что можно его кинуть.
  - Но я не хотел его кидать! - подскочил депутат. - Есть бизнес-план, я его показывал!
  - Получается, что не дописан твой бизнес-план. Финал - убийство автора и моментальная продажа книги.
  Депутата возможный посмертный успех не радовал. Он представил все как бы со стороны. Несколько дней шум в газетах. Возбудят уголовное дело и обязательно поставят его на контроль. Коллеги постоят у гроба в почетном карауле, почтят его память минутой молчания, выпьют на поминках и выбьют себе под это дело какое-нибудь благо. Книгу раскупят и на гонорар жена, нет, вдова, уедет в Баден-Баден.
  - Из типографии звонят, деньги требуют! Что мне делать?!
  - Вернуть деньги.
  - У меня их нет.
  Полковник демонстративно посмотрел на часы.
  - Ищи деньги, - на прощание посоветовал он, - и еще, на тебя наехали, и ты на кого-нибудь наедь! Чего одному отдуваться? Ну а если еще в каком магазине книгу сопрут - сразу ко мне...
  
  * * *
  Первым делом депутат наехал на издательство. У его генерального директора была привычка на переговорах полировать ногти. Задумается, пилочкой пройдется по ноготку и потирает его замшевой тряпочкой.
  Депутат что-то плел про несоответствие стандартам, задержку с изготовлением оригинал-макета.
  Его взгляд спотыкался на стенде 'Наши авторы', где была и его фотография среди каких-то боксеров.
  Генеральный директор отложил пилочку. Ответил, что задержка вызвана несвоевременной подачей рукописи из набора, а что касается стандартов, раз автор подписал книгу в печать, значит, со всем согласился.
  Депутат попробовал припугнуть, заявив, что за его спиной трое грубых некультурных людей, предъявляющих конкретные претензии.
  Генеральный директор отложил замшевую тряпочку и протянул визитку. Пояснил, что она некоей ассоциации бокса, на профессиональном уровне решающей вопросы с теми, кто их предъявляет издательству. И все, что он может сделать - дать скидку на подготовку других его книг.
  Тогда депутат метнулся в кооператив, в котором набирали текст книги. Подчеркнул и предъявил ошибки. За спиной девчонки-наборщицы никого не стояло, и половину честно заработанных денег она вернула.
  Больше наезжать было не на кого. Типография? Из нее ежедневно звонили, напоминали о долге и спрашивали на какой номер факса выслать счет за хранение тиража книги на складе?
  Магазины? Книга выставлена, рекламируется - не придерешься. Неделю безрезультатно побегав по городу, депутат купил несколько бутылок водки, курицу-гриль и заперся дома.
  В дверь звонили и стучали, телефон разрывался. Приходила и уходила жена. Прежде чем ее выпустить, он долго смотрел в глазок, и каждый раз мелькала мысль: 'Если жену похитят, долг будет погашен или нет?'
  Но жена упорно возвращалась и, впустив ее, он накидывал на дверь цепочку.
  Пустых бутылок было уже больше чем книг. Несколько раз он перебежками пробирался за водкой. У книжного магазина приник к пыльной витрине. Рекламная акция закончилась. Плакат сняли, его книгу убрали с видного места, теперь она стояла на верхней полке неотличимая от других.
  В бизнес-плане в это день значился Баден-Баден.
  Не в силах больше пить, депутат лежал на диване, осыпанный клочьями бизнес-плана, как цветами в гробу, и смотрел по телевизору передачу про нравы дикой природы.
  Украшенная знаком качества Радуга-716 врала с цветами. В ядовито-синем море мирно плавали по кругу неестественно белые акулы. Но вот в воду бросили барана. Море словно вскипело, щелкали челюсти, мелькали хвосты. Когда вода успокоилась, акулы снова неторопливо кружили. Барана не было, какая-то требуха оседала на дно.
  Депутат смотрел как завороженный. Неужели в нашей жизни те же дикие законы? Акула-ростовщик, акула-издатель и акулы-продавцы. И кто он в ней? Явно не акула. И простак-директор типографии пострадал из-за него...
  Зазвонил телефон, и он, не отрывая взгляда от экрана, снял трубку.
  - Дорогой вы мой! - простонал в трубке голос директора типографии. - Куда пропали?! Немедленно приезжайте!
  - У меня нет денег, - опустошенным голосом ответил депутат.
  - Какие деньги?! Мне принесли счет за печать и хранение тиража, иск в суд, к нему приложена ваша книга. Я начал ее читать и не мог остановиться! Замечательное произведение! Злободневное, гениальное...
  Ничего не шевельнулось в ответ на лесть в душе писателя-депутата.
  - А какой язык! И эта героиня, которая всю книгу раздевается! Через мою типографию прошли тысячи книг, ни одна не произвела такого впечатления, как ваша!..
  - Её не покупают, и я не могу оплатить счет, - перебил его депутат.
  - Да, - вздохнул директор, - времена тяжелые. У благородных людей нет денег на книги. Тем более интеллигенция должна помогать друг другу! Думаю, эту проблему можно решить. Приезжайте немедленно!..
  
  * * *
  Разговор продолжился в кабинете. Директор типографии оценил помятый вид депутата, достал из холодильника бутылку водки. Налил ему полный стакан, себе плеснул на дно.
  - Уверен, - продолжил он, - найдутся люди, которые купят вашу книгу. Пусть не по розничной цене, и не по оптовой, но возьмут весь тираж.
  Рука депутата, державшая стакан, перестала дрожать.
  - Сколько вы задолжали? Нам и другим людям?
  Депутат поставил стакан и написал сумму на листке бумаги.
  - Немало, немало, - директор снял очки и стал протирать их платком.
  - У меня такая ситуация, что каждый день я должен больше чем вчера.
  - Вы гибнете, и мы гибнем. Городу выделены деньги на реставрацию старинных зданий, но почему-то мы в этот список не попали! Здание петровских времен, кладезь мудрости и светоч науки. Прожектор в нынешнем мраке. И вот, развал и разруха докатились и до нас...
  - Вы говорили, что благородные люди хотят купить мою книгу? - попытался вернуться к главному депутат.
  - Хотят, очень хотят, но та же крыша на складе течет, как решето. А ну как зальет ваш бестселлер?! Боюсь, тогда они ее покупать не станут.
  - За сколько они выкупят тираж?
  Мишка-директор поднялся и прошелся по кабинету. Он словно кружил над замершим со стаканом в руке депутатом.
  - Думаю, цену вы сами и написали.
  - Почему так дешево?
  - Ну а зачем им покупать дорого? Нет, если есть другие покупатели, они отойдут в сторону. Благородные люди не любят толкаться.
  Директор добро улыбался. Депутату стало страшно.
  - Сколько нужно денег на ремонт типографии?
  - Вот здесь, экономить не нужно! - Добряк-директор водрузил на нос очки. - Я папочку подготовил, там все материалы: по исторической значимости, смета, письма трудящихся и деятелей культуры. Сегодня заседание в исполкоме по данному вопросу. Вы, водочку не пейте! Лучше потом. Папочку берите и на моей машине поезжайте прямо сейчас...
  
  * * *
  На заседание депутат ворвался, с ходу оседлав трибуну. Еще ни в одну свою речь он не вкладывал столько сил. В ней было все: горячность, убедительность, страсть. Он размахивал папкой, голос его, то взлетал до крика, то опускался до свистящего шепота.
  Никто не заплакал, но типографию включили в план ремонта исторических зданий, причем в отдельный 'срочный' список.
  
  * * *
  Была когда-то смешная машинка - грузовичок "Жук", сделанный поляками на базе древней Победы. Грузоподъемность 900 килограмм. Я подогнал его к складу. Заработал транспортер. Невидимые рабочие в подвале клали на ленту пачки. Наверху я снимал их и складывал в кузов. В пачке двадцать книжек, Каждая пачка - десять килограмм.
  Остаток тиража 19000 экземпляров. 950 пачек. Девять с половиной тонн. Десять рейсов. Чудит начальство, на КАМАЗе я бы разом все вывез.
  Неожиданно лента транспортера остановилась.
  - Все! - крикнул кто-то на складе. - Пятьдесят пачек. Финиш.
  Я спустился в подвал. Действительно, книг больше не было. Всю дорогу я считал. Вес книги четыреста пятьдесят грамм, еще грамм пятьдесят спишем на обрезки. То есть на одну книгу ушло полкило бумаги.
  Тысячу экземпляров отправили в магазины, столько же вез я. Израсходована тонна бумаги. А оставшиеся девять тонн растворились. Впрочем, задача несложная. Депутату отдали тысячу экземпляров, столько же положили на склад, чтобы он мог их забрать в любой момент. Ну а пойди торговля бойко - отпечатать оставшееся - дело нескольких дней.
  Типография получила миллионы на ремонт, а еще девять тонн дорогой офсетной бумаги, на которой можно отпечатать 'левак', отшлепать дополнительный тираж любой ходовой книги, о чем ее автор и не узнает...
  В общем, как обычно, за все расплатилось государство.
  Мы приехали в пункт приема вторсырья. Какие-то алкаши отодрали обложки, остальное бросили на весы.
  Деньги за макулатуру были единственным доходом от депутатской книги.
  В этой истории мне никого не было жалко, кроме девчонки наборщицы.
  Было это в самом начале девяностых, когда бандиты ездили на шикарных девятках, и даже будущий супер-пупер олигарх Чубайс гордо владел жигулями-семеркой.
  Почему-то мне вспомнилась эта давняя, прошлого века история. В интернете я набрал фамилию депутата. Жив курилка! Много лет депутатствовал. Попался на вбросе бюллетеней. Промелькнуло пикантное видео с его участием, какой-то пьяный мордобой. До сих пор этот "видный общественный деятель" консультирует, председательствует, состоит в разных комиссиях и фондах.
  Лишь последний год о нем не слышно. Может, уединился и пишет? Ведь есть что вспомнить. Я рассказал лишь эпизод из его жизни, а если он опишет свои похождения за четверть века, то это точно будет бестселлер! Который принесет такую желанную прибыль один к десяти, а может и больше.
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023