ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. "Убийственный" бой

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

"Дон Кихот" (1868).

Художник Оноре Домье

И. Баграмян

"Убийственный" бой

("Санкции" без согласия мудрого командования)...

(фрагменты из кн. "Так шли мы к победе")

28-я армия, упорно преодолевая сопротивление противника, 14 мая продвинулась еще на 6--8 километров и вышла к тыловому рубежу немецко-фашистских войск, проходившему по правому берегу рек Харьков и Муром.

По плану операции наступил момент ввода в прорыв подвижной группы армии, состоявшей из 3-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майора В. Д. Крюченкина и 38-й стрелковой дивизии полковника Н. П. Доценко. Но из-за плохой организации управления войсками штабом 28-й армии эти соединения не успели своевременно сосредоточиться в Терновое, откуда им предстояло войти в прорыв.

Из доклада начальника штаба 21-й армии генерал-майора А. И. Данилова выяснилось, что противник по-прежнему удерживает; опорные пункты Графовка, Шамино и Муром.

Стал выяснять, в чем дело. Оказалось, что наши 76-я и 293-я дивизии пытались взять эти с немецкой скрупулезностью укрепленные узлы сопротивления лобовыми атаками. Главком не без соответствующего назидания приказал генералу В. Н. Гордову прекратить лобовые атаки, частью сил наступавших дивизий блокировать упорно обороняемые противником опорные пункты, а главными силами развивать наступление на северо-запад.

Справка:

Данилов Алексей Ильич (26 января 1897 -- 23 июня 1981) -- советский военачальник, генерал-лейтенант (1943).

-- Родился в деревне Мосино ныне Суздальского района Владимирской области.

-- Служил в Русской императорской армии с 1916 года по 1917 год, окончил Алексеевское военное училище, прапорщик.

-- В Красной Армии с 1918 года.

-- В годы Гражданской войны А. И. Данилов воевал на Юго-Западном и Западном фронтах: командир взвода, роты.

-- В межвоенный период А. И. Данилов -- командир взвода, роты, начальник полковой школы, командир батальона, начальник оперативного отделения штаба стрелковой дивизии, начальник штаба стрелковой дивизии.

-- Окончил Стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава РККА "Выстрел" (1924 год), Военную академию имени М. В. Фрунзе (1931 год), курсы высшего комсостава при Академии Генштаба (1939 год).

-- С сентября 1939 года -- начальник штаба, затем командир 49-го стрелкового корпуса.

-- Участник советско-финской войны 1939--1940 гг.

-- 4 июля 1940 года А. И. Данилову присвоено звание "генерал-майор".

-- С июля 1940 года -- помощник командующего войсками Киевского особого военного округа по ПВО.

-- С начала Великой Отечественной войны генерал-майор А. И. Данилов -- начальник ПВО Юго-Западного фронта.

-- С 27 сентября 1941 года -- начальник штаба 21-й армии Юго-Западного фронта, организовал выход её войск из окружения в районе города Прилуки, принимал участие в Харьковских операциях 1941 года и 1942 года.

-- С 5 июня 1942 года -- командующий 21-й армией Сталинградского (с 28 сентября 1942 года -- Донского) фронта.

-- С 1 ноября 1942 года -- начальник штаба 5-й танковой армии Юго-Западного фронта, которая участвовала в контрнаступлении под Сталинградом.

-- С 20 апреля 1943 года -- начальник штаба 12-й армии Юго-Западного фронта, сформированной на базе 5-й танковой армии и находившейся в резерве фронта.

-- С 19 мая 1943 года -- командующий 12-й армией.

-- 20 октября 1943 года А. И. Данилову присвоено звание "генерал-лейтенант". 30 октября 1943 года 12-я армия была расформирована.

-- С 18 ноября 1943 года -- командующий войсками 17-й армии, дислоцированной на территории Монгольской народной республики вдоль границы с Китаем и оборонявшей советское Забайкалье.

-- В августе-сентябре 1945 года армия в ходе советско-японской войны участвовала в Хингано-Мукденской наступательной операции Забайкальского фронта.

-- После войны А. И. Данилов -- командующий армией, командир стрелкового корпуса.

-- Начальник Высших академических курсов при Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова.

-- Помощник командующего войсками Закавказского военного округа.

-- Главный военный советник Корейской народной армии,

-- На ответственной работе в Генштабе.

-- С 1968 года в отставке.

-- Скончался 23 июля 1981 года в Москве.

Привлекало внимание нашего штаба в этот день в развитие событий на крайнем северном фланге нашего фронта. Здесь нашей авиаразведкой было отмечено оживленное передвижение вражеских войск на автомашинах вдоль фронта по рокадным дорогам из Белгорода в направлении Харькова.

Как выяснилось позднее, Паулюс и его штаб, озабоченные развитием событий нa подступах к Харькову, где они уже исчерпали свои резервы, решили снять свои войска с соседних участков обороны и бросить их а район Харькова для отражения наступления наших войск.

Маршал С. К. Тимошенко принял решение путем активизации действий правого крыла армии Гордова сорвать маневр противника.

Эта задача была возложена на 227-ю стрелковую дивизию полковника Е. М. Зайцева, которая отлично ее выполнила. Она прорвала оборону на одном из уязвимых участков 17-ro армейского корпуса, разгромила противостоящие гитлеровские части, продвинулась за день на 6 километров и овладела рядом населенных пунктов, в том числе Вергелевкой и Пыльной.

Отсюда враг уже не смог снять ничего для укрепления своего центрального участка. Но из состава соседнего, оборонявшегося на подступах к Белгороду 29-го армейского корпуса командование 6-й армии взяло 168-ю пехотную дивизию.

Здесь, в районе Мясоедова, мы организовали атаку силами одного полка 301-й стрелковой дивизии, но для полнокровного корпуса врага это было поистине булавочным уколом. Собрать же хотя бы небольшой кулак из правофланговых частей 21-й армии было невозможно.

Наша оборона здесь была очень жидкой, а появление еще одной дивизии на подступах к Харькову очень осложняло и без того острое положение, сложившееся там.

Значительную помощь войскам нашего фронта в наступлении на Харьков мог оказать соседний Брянский фронт. Но жаль, что наступательная операция силами 48-й и 40-й армий этого фронта на курско-льговском направлении была отменена.

Надо полагать, что у Ставки были для этого веские основания.

Мы очень сожалели об этом. Ведь нетрудно представить себе, какое большое влияние могло бы оказать на исход сражения за Харьков и в целом всей Харьковской операции нанесение на курско-льговском направлении мощного удара двух армий Брянского фронта, имевших в своем составе десять стрелковых дивизий, одиннадцать отдельных стрелковых бригад и более трехсот танков.

Тем не менее, общий итог боев к исходу дня 14 мая в полосе северной группы был отнюдь не безотрадным -- общий фронт прорыва составил здесь 56 километров. Войска, действовавшие в центре этой группы, продвинулись в глубину обороны гитлеровцев на 20--25 километров.

Благоприятно для нас в целом развивалась обстановка и в полосе наступления войск генералов А. М. Городнянского и Л. В. Бобкина.

От Авксентия Михайловича в течение дня поступали односложные донесения об упорнейших боях за Верхний Бишкин и Верхнюю Береку.

Но вечером он позвонил и взволнованно доложил, что сопротивление гарнизонов обоих опорных пунктов сломлено. Под угрозой полного окружения остатки их поспешно отошли на запад. Войска армии, очистив от противника местность, прилегавшую к этим сокрушенным ими узлам сопротивления, продолжали продвижение на Тарановку и к концу дня вышли на рубеж, отстоявший не более чем на 35--40 километров от южных предместий Харькова.

В этот день удалось переговорить и с командиром 6-го кавкорпуса генералом Носковым, соединения которого имели наибольшее продвижение сравнительно со всеми другими частями южной группы.

Александр Алексеевич сообщил, что враг, пытаясь прикрыть красноградское направление, ввел в бой еще один полк. Теперь уже конников контратаковали два пехотных полка. Как в дальнейшем установила наша разведка, это были части 113-й пехотной дивизии. Но все их наскоки были отбиты, и корпус в упорных боях овладел районом Казачий Майдан, Росоховатовка, Ново-Львовка, расположенным в удалении 20--25 километров от Краснограда.

К исходу дня от генерала Бобкина поступило донесение, в котором сообщалось, что 393-я и 270-я дивизии разгромили 454-ю охранную дивизию врага, расширили фронт прорыва в юго-западном направлении, освободили до десятка населенных пунктов и своим правым флангом почти вышли на соединение с вырвавшимися вперед конниками генерала А. А. Носкова.

Так что к вечеру 14 мая южная ударная группировка расширила прорыв до 55 километров, а глубина его достигла 25--40 километров.

В этот день на наш командный пункт в Сватово приезжал проводивший почти все время в войсках член Военного совета фронта К. А. Гуров, который рассказал, что партийно-политическая работа не прекращается и в ходе наступления. Всюду царит высокий наступательный порыв, а политработники умело пропагандируют подвиги отличившихся в боях красноармейцев и командиров, делая их достоянием всей солдатской массы.

В ночь на 15 мая штаб готовил донесение в Ставку Верховного Главнокомандования. В нем мы констатировали несомненный успех первых трех дней наступления. Оценивая результаты боев северной ударной группировки с резервами противника, мы отмечали, что, несмотря на большой урон, причиненный двум гитлеровским танковым дивизиям, они продолжали оставаться серьезным препятствием для наших войск в их наступлении на Харьков.

В связи с этим в документе очень настойчиво высказывалась просьба о выделении резервов, и прежде всего на правое крыло фронта. В оценке обстановки на южном крыле направления (9-я и 57-я армии) мы исходили из тех данных, которые нам представил штаб Южного фронта.

Утром маршал С. К. Тимошенко ознакомился с подготовленным нами проектом. Он в основном согласился с нашими выводами, но усилил оптимизм утверждения, что войскам Юго-Западного фронта удалось сорвать встречное наступление противника в районе Харькова.

В послевоенные годы, когда почти все документы немецко-фашистского командования, вплоть до отчетных оперативных карт германского генштаба, оказались в руках историков, вся обстановка стала предельно ясной, позволяющей лучше судить обо всех промахах и недостатках командования и штаба направления.

Но и эти документы со всей очевидностью показывают, что наступление войск левого крыла Юго-Западного фронта поставило в очень тяжелое положение войска Паулюса на красноградском направлении.

Наш прорыв там вызвал у немецкого командования, по существу, паническое настроение.

Во всяком случае, командующий группой армий "Юг" фельдмаршал фон Бок именно 14 мая был близок к тому, чтобы отказаться от запланированной гитлеровской ставкой наступательной операции.

Он запросил у Гальдера разрешения перебросить из группы Клейста три-четыре дивизии, чтобы заткнуть брешь, образовавшуюся на харьковском направлении. А какое воздействие мог бы произвести в этот день на гитлеровское командование ввод в сражение на этом направлении подвижной группы 6-й армии генерала Городнянского, имевшей в своем составе свыше 250 танков?! Если бы мы утвердили такое решение, то развитие событий, возможно, приняло бы совершенно другой оборот.

Утром я прилег вздремнуть, оставив за себя начальника оперативного отдела штаба фронта. Проснулся в начале двенадцатого и сразу же включился в работу.

Мне сообщили, что на северном участке, в полосе действий 21-й армии, начала осложняться обстановка. В район Зиборовка, Бочковка, Черемошное начали прибывать на автомашинах и бронетранспортерах передовые части 168-й пехотной дивизии немцев из-под Белгорода. Они с ходу бросались в контратаки в направлении Мурома.

Вскоре раздался звонок от начальника штаба 38-й армии полковника С. П. Иванова, который сообщил, что 3-я и 23-я танковые дивизии противника и примерно до трех полков пехоты возобновили контрудар в северо-восточном направлении. Одновременно из района Борщевое, Черкасские Тишки до 80 танков во взаимодействии с пехотой стремительно атаковали наши позиции у села Петровское и продвинулись на 3--5 километров к востоку от этого пункта. Еще одна группа противника в составе нескольких батальонов и четырех десятков танков двинулась из окрестностей деревни Непокрытая, стремясь вклиниться в стык 28-й и 38-й армий в направлении на Перемогу и далее на Терновую.

Задачей этой группы, по предположению полковника Иванова, было соединение с окруженной в Терновой группировкой гитлеровцев. Начальник штаба 38-й армии ждал у телефона дальнейших указаний.

Главком сам взял трубку и подтвердил полковнику Иванову приказ временно прекратить наступательные действия, закрепиться на достигнутых рубежах для надежного обеспечения фланга нашей ударной группировки.

В этот день наступательные задачи получили только 21-я армия и две правофланговые дивизии 28-й армии.

Тем временем обстановка продолжала все более обостряться. Авиаразведка в 15 часов сообщила, что над боевыми порядками 38-й армии пролетело до десятка транспортных самолетов "физилер-шторх", они выбросили в окрестностях Терновой парашютный десант до 300 человек, как видно для усиления терновского гарнизона. В то же время противником была предпринята попытка форсировать реку Большая Бабка в районе Песчаного.

Главком много внимания уделил организации боевых действий военно-воздушных сил, стремясь усилить помощь нашим войскам с воздуха и парализовать активность вражеской авиации. А она в этот день особенно свирепствовала, произведя более полутысячи самолето-вылетов. Наши летчики смело вступали в воздушные бои, сбили около 30 вражеских стервятников и произвели 340 самолето-вылетов.

Хорошо действовали также и наземные войска, особенно противотанковая артиллерия, группы истребителей танков, стрелковые части, стоявшие насмерть. В итоге, потеряв в общей сложности несколько батальонов пехоты, более полусотни танков, гитлеровцы вынуждены были прекратить свой контрудар. На ряде участков они были отброшены на исходные рубежи.

Но этот героический отпор поглотил все ваши тактические резервы, а для ликвидации парашютистов пришлось снять с фронта несколько подразделений 175-й стрелковой дивизии 28-й армии.

Продвижение танкового клина из Непокрытой в стык между армиями Д. И. Рябышева и К. С. Москаленко было остановлено на рубеже Красный, Драгуновка. Критическим оставалось положение на участке левофланговых дивизий 28-й армии (244-й и 13-й гвардейской). Один из полков 244-й вынужден был отойти на 10 километров к северо-востоку и закрепиться юго-западнее Тернового, второй полк этого соединения оставил Веселое и остановился на линии высот севернее него, третий остался в окружении юго-западнее Веселого.

13-я гвардейская заняла оборону на рубеже высоты 207,0, 214,0, населенный пункт Гордиенко.

Не могу не рассказать о той железной стойкости и неиссякаемой воинской предприимчивости, которые были проявлены гвардейцами в этих боях. О них мне говорил впоследствии Александр Ильич Родимцев, были они освещены и во фронтовой печати.

В течение 15 и 16 мая гитлеровцы, стремясь добиться успеха, бросали на позиции 13-й гвардейской все новые и новые танковые части.

...Командный пункт 42-го гвардейского стрелкового полка располагался в небольшом кустарнике.

-- Особое внимание надо бы обратить на стык дорог в рощу, -- сказал комиссар полка старший батальонный комиссар Кокушкин командиру полковнику Елину.

-- Это правильно. Но там они не пройдут. Криклий преградит им дорогу.

-- Дивизион Криклия поддерживает? Это хорошо. Значит, не пройдут...

Меткость огня и необычайную храбрость бойцов и командиров артиллерийского дивизиона гвардии капитана Ивана Ильича Криклия хорошо знали в дивизии.

Вражеские танки шли на огневые позиции батарей 1-го дивизиона с трех сторон. Разведчик-наблюдатель доложил, что более восьмидесяти машин заходят во фланг [101] 42-му полку. Капитан Криклий еще с утра пристрелял основные рубежи, на которых было удобнее всего уничтожать немецкие танки. Наводчики орудий спокойно наблюдали за приближающимся врагом. Артиллеристы приготовились как следует встретить гитлеровцев.

На огневых позициях появился командир дивизиона капитан Криклий, суровый, спокойный, уверенный. Когда до танков оставалось меньше 800 метров, он подал команду, и батареи открыли огонь залпами. Вражеские машины тоже вели стрельбу из пушек и пулеметов.

Все вокруг окуталось дымом. Более двадцати минут длился бой, многие танки уже горели, оставшиеся пока невредимыми медленно продвигались вперед. Расстояние сокращалось. Машины приблизились уже настолько, что бойцов стали поражать осколки своих же гаубичных снарядов, которыми били батареи по танкам с закрытых позиций.

Вот вражеский снаряд угодил в ящики с боеприпасами, полыхнуло пламя. Быстро замелькали лопаты -- и огонь был укрощен. А наводчики орудий, не отрываясь ни на минуту от панорам, продолжали вести огонь по гитлеровским танкам.

Отважно сражались и командир орудия коммунист гвардии ефрейтор Лычак, и наводчик Белоусов, и командир орудия коммунист гвардии сержант Суховей, и наводчик Зюнев. Но особенно отличились командиры огневых взводов парторг батареи гвардии лейтенант Шашин и гвардии младший лейтенант Горлов, которые в этом бою действовали за наводчиков. Каждый из них уничтожил по четыре танка.

Нелегко досталась эта победа. Многие из артиллеристов пали смертью храбрых, многие были ранены и контужены.

Гвардии капитан И. И. Криклий тоже был тяжело ранен, но оставался до конца на позициях 1-й батареи, которая приняла на себя основную тяжесть этой ожесточенной схватки. За умелое руководство боем, личную храбрость и мужество Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 2 июня 1942 года Иван Ильич Криклий первым в Красной Армии был награжден орденом Отечественной войны I степени.

Бешеные наскоки врага на левофланговые дивизии 28-й армии, конечно, не могли не сказаться отрицательно и на действиях войск ее правого фланга: 175-я и 169-я стрелковые дивизии продвинулись за день на запад лишь на 5 километров. Тем не менее, они вышли на выгодный рубеж -- реку Липец.

Напряженным был день 15 мая и в полосе действий войск генералов А. М. Городнянского и Л. В. Бобкина.

Главной задачей этого дня для нашей 6-й армии был выход к реке Берестовая, на вновь указанный главкомом рубеж ввода в прорыв подвижной группы. И надо сказать, что войска, действовавшие на направлении главного удара армии, справились со своей задачей, несмотря на яростную активность стервятников Рихтгофена.

Передовой полк 411-й дивизии овладел приречным селом Охочее, правофланговая 47-я дивизия вышла к Северскому Донцу на участке Глинище, Коробов, а 253-я дивизия на реке Сухая Гомольша завязала бои за опорный пункт врага в селе Большая Гомольша.

Неплохо в этот день действовала и армейская группа Л. В. Бобкина.

Ее 6-й кавкорпус дрался на ближних восточных подступах к Краснограду, а 393-я и 270-я стрелковые дивизии продвинулись еще на 10 километров в западном и юго-западном направлениях, перерезали железную дорогу Красноград -- Лозовая и овладели несколькими крупными населенными пунктами. Видимо, это вызвало тревогу у командования 6-й немецкой армии. Как выяснилось впоследствии, чтобы удержать за собой рубеж по реке Берестовая, для усиления 454-й охранной дивизии в район Кегичевки были брошены части 113-й пехотной дивизии.

Но конники Пескова лихой кавалерийской атакой тут же оттеснили их в Красноград.

После упорных боев 113-я пехотная дивизия поспешно отошла на западный берег Берестовой и заняла там оборону совместно с остатками разбитой ранее 62-й пехотной дивизии.

Тогда Паулюс предпринял поистине крайние меры: не ожидая окончания сосредоточения в Харькове всех частей 305-й пехотной дивизии, он переменил станцию назначения эшелонам этой дивизии, еще находившимся в пути. Один ее полк из Полтавы был переброшен в Красноград, а остальные два срочно из Харькова направились в Тарановку, чтобы "гальванизировать" находившуюся на последнем дыхании 62-ю дивизию.

К исходу дня гитлеровцы организовали мощную контратаку силами частей 305-й пехотной дивизии. Паулюс не без основания считал, что именно красноградское направление представляет для его 6-й армии наибольшую угрозу.

Дело в том, что с выходом наших войск в район Краснограда гитлеровцы теряли очень важную для них коммуникацию -- железную дорогу, связывавшую районы дислокации и действий 17-й и 6-й полевых немецких армий, которым вместе с танковой армией Клейста предстояло решить одну из главных задач в летней кампании 1942 года.

Громадную роль играл для врага и сам Красноград, как узел дорог, позволявший использовать железнодорожные магистрали Красноград -- Полтава и Красноград -- Днепропетровск. Стремясь удержать этот город при весьма тяжелом положении с резервами в полосе действий 6-й армии Паулюса, фон Бок пошел на то, что взял резервы у 17-й армии и с их помощью подготовил контрудар на Андреевку, Сахновщину во фланг войскам генерала Л. В. Бобкина.

В ночь на 16 мая гитлеровские саперы взорвали все мосты через Берестовую.

Одновременно ими были приняты экстреннейшие меры по укреплению обороны на западном берегу реки, которая и сама по себе здесь была серьезным препятствием для наступающих. Из-за, позднего паводка Берестовая от Охочего до Медведовки сильно разлилась, а широкая заболоченная пойма, вязкие берега и дно делали ее особенно серьезным препятствием для танков.

Наступило утро 16 мая, как оказалось потом, последнего дня нашего наступления. Встретили мы его настороженно, так как сопротивление противника все нарастало. Крайне необходимо было знать, как ведут себя гитлеровцы перед Южным фронтом.

Мы запросили сведения об обстановке. Ответ из штаба фронта поступил утешительный: Клейст, мол, неподвижен.

Бои северной ударной группировки в этот день в основном носили оборонительный характер.

Противник оказал бешеное сопротивление войскам генерала В. Н. Гордова, предприняв несколько остервенелых контратак. Все они были отбиты, но войска 21-й армии не смогли продвинуться вперед. На левом фланге (против 227-й дивизии) наша разведка обнаружила, что ночью противник отвел свои главные силы на рубеж реки Харьков. Командир 227-й дивизии полковник Г. А. Тер-Гаспарян и его сосед командир 175-й дивизии 28-й армии генерал А. Д. Кулешов, воспользовавшись этим, продвинули свои части на западный берег реки Липец.

Справка:

Кулешов Александр Демьянович (1893--1944) -- генерал-майор (1940).

-- Родился 11 августа 1893 года в деревне Семенково Московской губернии в крестьянской семье.

-- После окончания четырёхклассной земской школы работал в отцовском хозяйстве.

-- В 1914 году, с началом Первой мировой войны, Кулешов был призван по мобилизации в царскую армию, принимал участие в войне вплоть до 1917 года, дослужился до звания унтер-офицера.

-- В феврале 1918 года добровольно вступил в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию.

-- В 1918--1922 годах он принимал участие в Гражданской войне, занимал должности комиссара полка, бригады, дивизии.

-- В 1922--1924 годах служил командиром стрелкового полка, затем в течение года учился на высших командных курсах РККА.

-- В 1925--1933 годах Кулешов командовал стрелковой дивизией,

-- В 1933--1936 годах был слушателем Военной академии имени М. В. Фрунзе.

-- Окончив академию, Кулешов ещё год командовал дивизией, а в 1937--1938 годах -- ОКЖДВ.

-- В 1938 году Кулешов был уволен из рядов Красной Армии и арестован.

-- В 1940 году он был реабилитирован, восстановлен в армейских кадрах и назначен на должность старшего преподавателя Военной академии Генерального Штаба.

-- 4 июня 1940 года Кулешову было присвоено звание генерал-майора.

-- В начале 1941 года Кулешова назначили командиром 64-го стрелкового корпуса в Северо-Кавказском военном округе.

-- После начала Великой Отечественной войны занял должность заместителя по тылу командующего 38-й армией Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Рябышева. В этой должности в составе армии принимал участие в Киевской оборонительной операции.

-- В декабре 1941 года он был назначен командиром 175-й стрелковой дивизии 28-й армии.

-- Принимал участие в Харьковской операции 1942 года. При отходе войск на восток танковые силы противника прорвали оборону 175-й стрелковой дивизии и атаковали её командный пункт.

-- В бою Кулешов был взят в плен.

-- Содержался в концентрационном лагере Флоссенбюрг.

-- Весной 1944 года умер от побоев и истощения.

В течение дня гитлеровцы несколько раз пытались в районе Терновой прорвать фронт армии Д. И. Рябышева силами мотопехоты, поддержанной танками, но метким артиллерийским огнем и ударами авиации эти наскоки были отбиты. Таким образом, в этот день на участке северной ударной группы обе стороны не вели решительных действий, ограничиваясь боями местного значения и перегруппировкой сил. Гитлеровское командование заметно нарастило мощь своей авиации.

В дальнейшем выяснилось, что за три дня (с 14 по 16 мая) из Крыма на авиабазы Артемовска, Константиновки и Запорожья были переброшены 3-я истребительная, 55-я и 76-я бомбардировочные эскадры.

За это же время в состав нашего фронта прибыла 220-я истребительная дивизия (два полка "лагов" и два полка МиГ-3). Она получила задачу прикрывать направление главного удара.

На следующий день, 17 мая, перед войсками северной ударной группы сохранялась задача разгромить вклинившуюся вражескую танковую группировку.

Рассмотрим теперь развитие событий в полосе действий южной ударной группировки. В течение всего дня 16 мая гитлеровцы по всему фронту, используя танки и авиацию, оказывали упорнейшее сопротивление.

Возможность ввести в прорыв подвижную группу возникла только к вечеру, когда 266-я стрелковая дивизия переправилась через реку Берестовая в районе Парасковеи. Но и здесь нужно было еще восстановить мосты, поэтому генерал А. М. Городнянский отложил ввод 23-го-и 21-го танковых корпусов до следующего утра.

Войска генерала Л. В. Бобкина захватили переправы через Берестовую еще на рассвете. К вечеру конники генерала А. А. Носкова охватили город Красноград с трех сторон, завязав бои на его северной, восточной и южной окраинах. 393-я дивизия к исходу дня вышла на рубеж Шкварово, Можарка.

Ширина полосы наступления армейской группы превосходила 50 километров.

16 мая перешла в наступление правофланговая 150-я дивизия 57-й армии Южного фронта, непосредственный сосед 270-й дивизии группы генерала Бобкина. К сожалению, она продвинулась всего на 6 километров и была остановлена.

Итак, к исходу дня войска Юго-Западного фронта взломали немецкую оборону на всю ее глубину и прорвались в расположение противника на 20--50 километров. В кровопролитных боях были нанесены чувствительные потери 3-й и 23-й танковым дивизиям противника, выведена из строя этих соединений половина танков, разгромлены 79, 294, 62, 454 и 113-я пехотные, сильно потрепаны 108-я венгерская и 4-я румынская пехотная, а также новые резервы врага -- 71-я и 305-я немецкие пехотные дивизии.

Однако войска Юго-Западного фронта не полностью выполнили свои задачи.

Это было связано с тем, что противник располагал гораздо большими силами, чем мы предполагали. Вводом оперативных резервов -- двух танковых и до трех пехотных дивизий -- на северном участке Паулюс добился превосходства на флангах нашей ударной группировки и навязал ей тяжелые оборонительные бои.

На южном участке, бросив в бой до трех резервных пехотных дивизий, он продолжал оказывать упорное сопротивление наступлению 6-й армии и благодаря этому удержал свой последний оборонительный рубеж на реке Берестовая. Большую роль при этом играло значительное наращивание сил вражеской авиации.

Командование и штаб Южного фронта в эти дни в своих докладах и донесениях не делали никаких тревожных сообщений, дающих основание допустить возможность перехода противника в наступление против правофланговых армий.

С учетом того, что нет реальной угрозы со стороны противника в полосе действий правого крыла Южного фронта на барвенковском направлении, войскам Юго-Западного фронта было приказано продолжить с утра 17 мая наступление на Харьков.

Боевые действия северной ударной группы нашего фронта 17 мая проходили в более трудных условиях. Для отражения продолжавшегося натиска на 28-ю армию генерал Д. И. Рябышев вынужден был ввести в сражение основные силы 3-го гвардейского кавалерийского корпуса.

На левом ударном крыле фронта войска 6-й армии в ночь на 17 мая восстановили на Берестовой разрушенные мосты. С утра 17 мая командующий ввел 21-й и 23-й танковые корпуса в действие, стремясь развить удар на Харьков с юга. Ломая вражеское сопротивление, танкисты вклинились на 12-15 километров в оборону противника и перерезали в районе станции Власовка железную дорогу Харьков -- Красноград. Благодаря их успехам войска 6-й армии продвинулись на 6-10 километров.

Армейская группа генерала Л. В. Бобкина в этот день вела тяжелые затяжные бои за Красноград. Но она далеко оторвалась от тыловых баз и ощущала острый недостаток в боеприпасах.

Прежде чем говорить о крайне неприятных для нас событиях, начавшихся 17 мая в районе Барвенкова, важно рассмотреть, что происходило здесь в период подготовки к наступлению войск Юго-Западного фронта на Харьков и в ходе его.

Командование и штаб Южного фронта не уделили серьезного внимания выполнению возложенной на фронт главной задачи -- обеспечению харьковского наступления от возможных ударов противника с юга против барвенковского плацдарма.

Как уже известно читателю, главную роль в организации обороны района Барвенкова командующий фронтом возложил на 9-ю армию. Но еще до перехода войск Юго-Западного фронта в наступление командование и штаб Южного фронта допустили несколько ошибок, в результате которых была значительно ослаблена прочность обороны 9-й армии.

В чем состояли эти ошибки?

В соответствии с оперативной директивой командующего войсками фронта от 6 апреля 9-я армия имела в своем составе семь стрелковых дивизий и одну стрелковую бригаду. Одна из этих стрелковых дивизий без ведома главнокомандующего войсками направления решением командующего фронтом генерала Р. Я. Малиновского в конце апреля была переброшена для усиления ворошиловградского направления.

Такое опрометчивое и конечно же не свойственное Родиону Яковлевичу решение в какой-то степени отрицательно сказалось на прочности обороны 9-й армии в районе Барвенкова.

Далее, несмотря на требования генерала Р. Я. Малиновского к командующим армиями и командирам дивизий -- создать полностью развитую во всех отношениях оборонительную полосу,-- она фактически представляла собою систему опорных пунктов и узлов сопротивления, недостаточно оборудованных в инженерном отношении. Общая глубина обороны не превышала 3-4 километров, особенно слабо была организована противотанковая оборона.

Все это позволило противнику относительно быстро сломать сопротивление армии и легко проникнуть в ее оперативную глубину.

Штаб Южного фронта не уделил должного внимания разведке и не смог правильно оценить группировку противника и его намерения.

Наконец, -- и это, пожалуй, главное, -- по инициативе генерала Ф. М. Харитонова, одобренной командующим фронтом, без разрешения главнокомандующего войсками направления в период с 7 по 15 мая была проведена не отвечающая обстановке частная операция в полосе 9-й армии, целью которой было овладение сильно укрепленным узлом сопротивления в районе Маяков. Для ее осуществления были привлечены значительные силы, в том числе почти все армейские резервы и 5-й кавалерийский корпус, составлявший резерв фронта.

Все эти резервы, прежде всего, предназначались для отражения возможного прорыва противником обороны 9-й армии на барвенковском направлении.

Операция в районе Маяков оказалась безуспешной, привлеченные для ее проведения резервы понесли большие потери и к началу перехода группы Клейста в наступление не успели перегруппироваться и занять место в оперативном построении армии для обороны.

В штабе Юго-Западного направления о предпринятой 9-й армией частной операции мы узнали лишь после того, как началось наступление войск Юго-Западного фронта на харьковском направлении.

Весть эта была настолько неожиданной и неприятной, что мы восприняли ее с большой тревогой.

Надо прямо признать, что операторы-направленцы нашего штаба по Южному фронту просмотрели этот факт, а Военный совет и штаб Южного фронта почему-то не посчитали необходимым доложить Военному совету Юго-Западного направления о предпринимаемой операции.

Поняв сразу же опасные последствия действий в направлении на Маяки, я немедленно доложил об этом Военному совету направления и просил принять безотлагательное решение о прекращении наступления и возвращении всех частей и соединений резерва Южного фронта в район Барвенкова.

Главнокомандующий маршал С. К. Тимошенко и член Военного совета Н. С. Хрущев, выслушав и обсудив мое предложение, пришли к выводу, что, поскольку операция уже ведется и, по всей вероятности, притягивает к району Маяков оперативные резервы противника, вряд ли целесообразно ее прекращать.

Хрущев при этом заметил, что нельзя ограничивать свободу действий командования войсками Южного фронта, которое возглавляют такие грамотные в военном деле и опытные боевые генералы, как Родион Яковлевич Малиновский и Алексей Иннокентьевич Антонов.

Мне было предложено срочно выяснить по штабной линии, каково истинное положение дел в районе Маяков и каковы ближайшие планы командования и штаба Южного фронта в отношении продолжения этой операции.

Возвратившись к себе, я поручил своему заместителю генерал-майору Л. В. Ветошникову срочно связаться по прямому проводу с А. И. Антоновым, чтобы выяснить сложившуюся в районе Маяков обстановку, узнать, кто дал санкцию на проведение операции за счет ослабления резервов в районе Барвенкова, и, наконец, передать ему мое мнение, что проведение подобной операции явно не соответствует поставленной Южному фронту задаче по обеспечению наступления войск Юго-Западного фронта на Харьков от возможных ударов противника с юга.

Переговоры по прямому проводу состоялись 14 мая около 15 часов.

Л. В. Ветошников в число других вопросов поставил перед А. И. Антоновым два следующих: кто дал санкцию на проведение частной операции в этом районе за счет ослабления армейского и фронтового резервов в районе Барвенкова и каковы дальнейшие планы командования по завершению начатой операции?

Генерал Антонов после подробного изложения создавшейся обстановки в районе Маяков сообщил, что пока из-за все возрастающего сопротивления противника войска 9-й армии не достигли существенного успеха.

Но, тем не менее решение продолжать в ближайшие дни наступление на Маяки не отменено, так как Военный совет Южного фронта считает этот пункт очень важным. Алексей Иннокентьевич также сообщил, что решение овладеть им является в сложившейся обстановке целесообразным и что ослабление резервов в районе Барвенкова произведено с разрешения командующего фронтом.

Далее Ветошников сообщил начальнику штаба Южного фронта Антонову: "...тов. Баграмян просил передать Вам... не будут ли являться действия у Маяков лишь истощением своих сил, учитывая... в перспективе возможную активизацию противника. Тов. Баграмяна сейчас особенно беспокоит возможный контрудар противника на барвенковском и славянском направлениях. А отсюда, не целесообразнее ли будет лучше сохранить свои силы и подготовиться для отражения этого возможного контрудара. Каково ваше мнение по этому вопросу?".

Генерал А. И. Антонов дал на это следующий ответ:

"Я считаю, что если в течение сегодняшнего дня и ночи удастся овладеть районом лесничества, то это даст нам возможность выйти из леса на высоты южнее Маяков и отрезать их от Славянска, что в дальнейшем позволит полностью ликвидировать гарнизон, находящийся в Маяках, -- для нас это было бы очень важно. Если дело с лесничеством быстро разрешить не удастся, то придется все это предприятие прекратить. Таким образом, решение этого вопроса прошу отложить до завтрашнего утра".

На этом переговоры в этот день закончились.

На следующий день, 15 мая, А. И. Антонов доложил, что боевые действия в течение второй половины дня 14 мая и ночи на 15 мая положительных результатов не дали.

Сломить сопротивление противника в районе Маяков не удалось. По его мнению, перед фронтом 9-й армии генерала Харитонова противник особой активности не проявляет. Алексей Иннокентьевич сообщил также, что в районе Александровки 13 мая взят в плен обер-ефрейтор 99-го полка 1-й горнострелковой дивизии, который показал, что его полк 5 мая прибыл из района Сталино. В остальном ничего существенного нет. Для усиления района Барвенкова 34-я кавалерийская дивизия 5-го кавалерийского корпуса ночью выведена в район Никополь, Васильевка, Григоровка.

Содержание этих переговоров, состоявшихся всего за сутки до перехода армейской группы генерала Клейста в наступление на барвенковском направлении, отчетливо показывает, насколько ошибочную позицию занимали в это время штаб и командование Южного фронта, пренебрегая серьезной необходимостью подготовить армии правого крыла фронта к отражению опасного для нас на барвенковском направлении удара, подготовка которого, как показали последующие события, шла в это время полным ходом.

Каков же был план врага по срыву нашего удара на Харьков?

Поскольку нам удалось упредить противника в открытии наступательных действий, командующий группой армий "Юг" фон Бок вынужден был почти все силы из состава 6-й немецкой армии, которые намечалось сосредоточить в качестве ударного кулака в районе Чугуева, направить на парирование ударов по Харькову северной и южной ударных групп Юго-Западного фронта.

На северном и западном фасах барвенковского выступа у него, таким образом, не оказалось свободных сил. Об этом, конечно, не в исчерпывающем объеме, но довольно убедительно докладывала нам разведка Юго-Западного фронта.

После войны стало известно, что фон Бок, опасаясь поражения 6-й армии, 14 мая хотел взять у Клейста три-четыре дивизии и перебросить их сюда. Такой оборот дола был нам выгоден, поскольку это существенно ослабило бы состав армейской группы генерала Клейста, предназначенной для того, чтобы, продолжая обороняться ограниченными силами на ростовском и ворошиловградском направлениях, нанести два концентрических удара в направлении Изюма с юга: один из района Александровка, Андреевка через Барвенково, а второй из района Славянска через Долгенькую.

Словом, немецко-фашистсное командование стремилось рассечь оборону 9-й армии, выйти к Северскому Донцу, форсировать его и, развивая наступление на Балаклею, добиться соединения танковой армии Клейета с 6-й армией Паулюса.

При таком развитии событий все советские войска, находившиеся на барвенковском плацдарме, могли оказаться в плотном кольце окружения.

В итоге проведенной гитлеровским командованием перегруппировки с 13 по 16 мая в полосу действии 57-й и 9-й армий Южного фронта были выдвинуты дополнительно еще три пехотные и 16-я танковая дивизии.

Все соединения противника на этом участке фронта были сведены в два армейских и один моторизованный корпус. 3-й моторизованный корпус имел в своем боевом составе пять дивизий, в том числе 60-ю моторизованную и 14-ю танковую (180 танков).

Главные силы этого соединения сосредоточились на 20-километровом участке Петровка, Громовая Балка.

44-й армейский корпус в составе четырех пехотных и 16-й танковой дивизий главными силами сосредоточился на 11-километровом участке в районе Былбасовка, Соболевка. 16-я танковая дивизия (170 танков), образуя второй эшелон корпуса, имела задачу развить успех после прорыва нашей обороны. 52-й армейский корпус главными силами занял исходное положение на 9-километровом участке Соболевка, Маяки. Таким образом, на участках прорыва у противника было создано громадное превосходство, особенно в танках и артиллерии.

При этом следует помнить, что оборона нашей 9-й армии еще до перехода противника в наступление была очень серьезно ослаблена, о чем yже говорилось выше.

Теперь обратимся к событиям, которые произошли 17 мая на правом крыле Южного фронта и имели столь тяжелые последствия.

На рассвете этого дня началась артиллерийская и авиационная подготовка в полосе обороны 9-й армии. Она длилась полтора-два часа. После этого пехота и танки противника ринулись в атаку при поддержке 400 самолетов на двух направлениях: из района Андреевки на Барвенково и со стороны Славянска на Долгенькую.

Обходя опорные пункты и заграждения, вражеские подвижные группы устремились на фланги и тылы частей и соединений 9-й армии.

К 8 часам утра ее оборона на обоих направлениях была прорвана: на барвенковском на глубину 6-10 километров, на славянском -- на 4-6 километров. Авиация противника разбомбила вспомогательный пункт управления и узел связи 9-й армии, находившиеся в Долгенькой. Во время одной из жесточайших бомбежек был ранен начальник штаба армии генерал-майор Ф. К. Корженевич.

Непрекращавшиеся в течение дня налеты авиации серьезно нарушили управление войсками.

К полудню командарм генерал Ф. М. Харитонов со штабом переехал на основной командный пункт в Каменку, откуда возможность руководить войсками была весьма ограниченна. В силу сложившейся обстановки вскоре командующий и штаб перебрались в район Песков (на левом берегу Северского Донца), не согласовав этот переезд с командующим фронтом генералом Р. Я. Малиновским.

Штаб армии остался, фактически, без управления, так как радиосредств не хватало.

Несмотря на героическое сопротивление оборонявшихся, вражеские войска, пользуясь громадным превосходством в танках, артиллерии и авиации, уже к полудню продвинулись в глубь нашей обороны на изюмском и барвенковском направлениях на 20 километров, проникнув на южную окраину Барвенкова и в район Голой Долины.

Гитлеровские летчики, поддерживая наземные войска, проявили в этот день большую активность, совершив около 200 самолето-вылетов. Авиация же Южного фронта смогла осуществить всего только 67 самолето-вылетов.

В этих условиях части и соединения 9-й армии вынуждены были вести бои изолированно, без взаимодействия между собой и с резервами армии и фронта.

Баграмян И.X.

Так шли мы к победе. -- М.: Воениздат, 1977.

*****************************************************************

Если посмотреть правде в глаза...

0x01 graphic

"Монополия на военную силу"... 107k "Фрагмент" Политика. Размещен: 24/03/2014, изменен: 24/03/2014. 107k. Статистика. 626 читателей (на 23.1.2015 г.)

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Иллюстрации/приложения: 6 шт.

Анатолий Каменев

Чему учит боевой опыт России

М.И. Драгомиров, анализируя ход исторического развития, пришел к выводу, что мир и война -- два сопутствующих друг другу процесса; если же не в нашей воле устранить войну, следовательно, нужно ее принимать как факт.

В свою очередь, Вл. Соловьев, своеобразно продолжил эту мысль так: "пока каиновы чувства не исчезли из человеческого сердца, солдат и городовой будут не злом, а благом".

Субъективизм в оценке военной опасности не так безобиден, как это может показаться любителям поспорить с законами жизни и реальностью бытия, о чем свидетельствует и опыт прошлого:

"Мы настойчиво отгоняли от себя кровавый призрак войны, стараясь поймать неуловимую тень вечного мира...

Вот где надо искать главную причину наших неудач...

А пока мы погружались в мирную нирвану, наши соседи беспрепятственно готовились к войне...

Вот если бы мы были твердо убеждены, что война, несмотря на свою отвратительную внешность, все же неизбежна, что к ней надо всегда быть готовым, то никакие войны нам не были бы страшны, хотя бы потому, что не были бы неожиданными, как теперь; тогда мы всякую неудачу встретили бы со светлым умом и бодрым духом, не было бы той растерянности в обществе, которая замечается теперь".

Васильев Е.

Война как общественное явление // Военный Сборник. - 1906. - N3. - С.77.

Речь шла о последствиях Русско-японской войн 1904-1905 гг.

Это, тем не менее, не сужает значение сказанного, ибо и после 1905 г. русское правительство и общественность не сделали нужных выводов для обороноспособности России.

ПРАВИТЕЛЬСТВО

не должно пренебрегать войсками...

Исторический опыт доказывает правомерность следующего вывода:

"Правительство, которое под каким бы то ни было предлогом оставляет в пренебрежении свою армию, является, следовательно, в глазах потомства достойным осуждения, потому что оно тем самым подготовляет унижение своей стране и своим войскам, вместо того чтобы, действуя противоположным образом, подготовить их успех".

Жомини А.

Очерки военного искусства. Т.1. Перев. с фр. - М., 1939. - С.64.

Итак, если:

а)война вполне возможна;

б)она (война) -- бескомпромиссная вооруженная борьба сторон;

в)и, раз оружие обнажено, -- задача армии состоит в том, чтобы владея им с силой, ловкостью и отвагой, достичь победы над противником.

Сила армии --

не в оружии и не технике, а в людях.

Но и тут дело не в количестве вооруженной силы: на войне ценен закаленный и опытный воин, а в бою приходится считаться не с одними потерями в людях и орудиях, но и с утратой порядка, мужества, доверия, сплоченности и внутренней силы, -- духа войск.

Отсюда следует справедливое утверждение о том, что "важнейшим военным элементом является человек; а важнейшим свойством человека -- его нравственная энергия".

Драгомиров М. И.

Подготовка войск в мирное время. (Воспитание и образование). - Киев, 1906. - С.2.

В силу этого обстоятельства, "победа будет, до известной степени, в руках той армии, в которой солдаты проникнуты решимостью добыть ее, хотя бы ценою собственной гибели, ибо тот только может победить, т.е. погубить другого, кто сам способен решиться на погибель".

Технические достижения (как бы грандиозны они ни были) не должны кружить голову политикам, военным и простым гражданам: роль человека на войне не отходит на второй план, уступая первое место оружию и технике.

"Техницизм" -- это не просто заблуждение, а опасная тенденция, когда основная ставка в подготовке войны и в бою делается на технику и вооружение, а не на людей, владеющих ими.

Война начинается раньше,

до тех пор, пока прозвучат первые выстрелы.

Война своими корнями упирается в политические и экономические интересы стран, которые нельзя осуществить мирными, не агрессивными средствами.

Агрессивные действия развертываются задолго до того, когда прозвучат первые выстрелы.

Отсюда, безусловны две фазы, или две составляющие войны:

1)противоборство невоенными средствам;

2)непосредственная вооруженная борьба.

На первой фазе ставится и решается важнейшая задача -- возбудить воинственность и агрессивность собственного народа и сломить волю противной стороны к сопротивлению.

Наступление (агрессия) ведется средствами:

-- а)политики (политические акции, дипломатические ходы, заключение союзов, коалиций, введение эмбарго, запретов, ограничений, организация блокады и т.п.);

-- б)посредством обработки общественного мнения, психологической подготовки войны (воспитание воинственного духа, формирование образа врага, настрой на вооруженное насилие и т.п.);

-- в)организацией разного рода диверсий (идеологической -- подрыв духа населения страны-противника; формирование "пятой колонны" внутри этой страны, вербовка провокаторов, шпионов, вредителей, поощрение и возбуждение оппозиции;

-- г)диверсий экономических -- подрыв экономики, возможностей ВПК;

-- д) диверсий научных -- вбрасывание в оборот разного рода провокационных и ложных "новых" теорий и концепций, а также поддержание на "плаву" устаревших взглядов;

-- е)организация "утечки мозгов", подрыв экономической и материальной базы науки, шельмование ученых-патриотов и т.п.).

Отсюда становится ясна необходимость учета, анализа тех средств агрессии (включая и духовно-психологическое проникновение), которые используются различными государствами против данной страны.

Добавим сюда:

-- просчеты собственного правительства, военного руководства, а то и прямое вредительство по отношению к армии, которые подчас имеют место в силу либо недостаточной компетенции, невежества, а то и политической конъюнктуры и злого умысла.

-- Военное противоборство -- сражение силой оружия также дополняемое борьбой идей и психологическим наступлением. По этой составной части войны следует лишь отметить, что решающей силой войны останется человек, а не оружие и боевая техника.

-- Но и здесь надо уточнить: не просто человек, т.е. рядовой боец, а офицер и генерал. Причины побед и поражений армий следует искать в качестве офицеров и генералов, в их способности и умении повести войска в бой и добиться победы над врагом.

Военная политика -

"монополия на военную силу"

Все названное имеет одно основание -- военную политику государства, назначение которой заключается в том, чтобы вовремя заметить военную опасность и путем целостной системы мер (о которой, в свое время, убедительно писал А. Жомини) все сделать для того, чтобы упредить противника в решении важнейших стратегических вопросов, обеспечивающих достижение национальных интересов страны, безопасность государства и победу в случае военного противоборства.

Портрет Г.В.Жомини мастерской Джорджа Доу.

ЖОМИНИ (Jomini) Антуан Анри (Генрих Вениаминович) (I779-I869) - русский генерал от инфантерии, военный теоретик и историк, автор так называемых "вечных принципов" военного искусства.

"Резюмируем же вкратце существенные основания военной политики, которую должно вести мудрое правительство.

1. Главе государства нужно давать одновременно политическое и военное воспитание. Он должен иметь в своих советниках скорее хороших администраторов, чем государственных идеи военных деятелей. Поэтому - то и должен он стремиться сам быть таковым.

2.Если сам глава государства лично не предводительствует своими армиями, то важнейший его долг и наибольший его интерес состоят в том, чтобы найти себе достойного заместителя, т. е. вверить славу своего правления и безопасность государства наиболее способному генералу.

3.Постоянная армия не только должна быть всегда в боеспособном состоянии, но нужно еще иметь возможность в случае нужды удвоить ее с помощью благоразумно подготовленных резервов. Обучение и дисциплина армии должны быть на одном уровне с хорошей организацией. Наконец, система вооружения армии должна быть если не превосходнее, то, по меньшей мере, столь же усовершенствована, как у соседних государств.

4.Вся материальная часть точно так же должна быть в наилучшем состоянии и иметь необходимые запасы. Все полезные изобретения и новшества, сделанные или введенные в соседних государствах, следует перенимать, не считаясь с мелочным национальным самолюбием.

5.Важно, чтобы изучение военных наук поощрялось и вознаграждалось так же, как храбрость и служебное рвение. Поэтому следует оказывать уважение и почет тем войсковым частям, в которых офицеры изучают военные науки. Это единственное средство привлечь в состав армии со всех сторон людей с достоинства ми, заслугами и даровитых.

6.Генеральный штаб должен быть использован в мирное время для подготовительных работ, имея в виду все возможные случаи могущей начаться войны. Архивы генерального штаба должны располагать многочисленными историческими материалами о прошлых войнах и всеми статистическими, географическими, топографическими и стратегическими документами, необходимыми для настоящего и будущего времени. В этих целях существенно важно, чтобы в мирное время начальник корпуса генерального штаба и часть офицеров постоянно находились в столице, а военный архив был архивом генерального штаба, что не исключает создания секретного отдела для хранения документов, скрываемых от младших офицеров Корпуса.

7.Ничем не следует пренебрегать в стремлении получить военно-географические и военно-статистические данные о соседних государствах, чтобы знать их материальные и моральные средства для нападения и обороны, равно как и стратегические шансы обеих сторон; для этих научных работ следует использовать выдающихся офицеров и награждать их за отличное выполнение.

8.Решив вести войну, надо составить, если не полный план военных действий, что невозможно, то, по крайней мере, систему операций, в которой задаются целью и обеспечивают себе базис, а также все необходимые материальные средства как залог успеха всего предприятия.

9.Система операций должна соответствовать цели войны, характеру противников, природе и ресурсам страны, характеру народов и тех вождей, которые будут руководить народами как в армии, так и внутри государства. Система операций должна быть рассчитана с учетом тех материальных и моральных средств наступления и обороны, которые неприятель может нам противопоставить. Наконец, надо принять во внимание вероятные союзы, которые в течение войны могут быть заключены за или против воюющих сторон, что усложняет расчет шансов на успех.

10.Нельзя упускать из виду также финансового положения государства. Состояние финансов надо взвесить как фактор успеха или неуспеха, входящий в перечень других военных факторов. Впрочем, опасно было бы постоянно придавать финансам то важное значение, которое им, по - видимому, придавал король Фридрих, судя по его "Историй моего времени". Король Фридрих имел на то основания, в эпоху, когда армии по большей части пополнялись добровольцами. Тогда последнее экю доставляло и последнего солдата. Но там, где хорошо организованы народные ополчения, деньги не оказывают уже того влияния, по крайней мере, если иметь в виду одну или две кампании. Если Англия показала, что деньги дают солдат и вспомогательные войска, то Франция показала, что любовь к отечеству и к славе также дают солдат и что в случае надобности "война питает "войну".

Жомини А.

Очерки военного искусства. Т.1. Перев. с фр. - М., 1939. - С.69 - 70.

Война -- угроза национальной безопасности

и национальным интересам государства, благополучию граждан.

При таком двояком значении угрозы следует внимательнее, бдительнее, шире и глубже смотреть на мир и те процессы, которые происходят в нем, своевременно давая оценку происходящим процессам, прогнозируя развитие событий и делая необходимые выводы для обороны и развития вооруженных сил.

Обороноспособность государства --

общенациональная проблема.

Лучшие умы нации, все учреждения, органы, структуры государства, а также наука (и не только военная) должны в интересах национальной безопасности и реализации национальных интересов страны давать ответы на следующие вопросы:

1)Откуда (от кого, с какого направления) исходит опасность?

Не следует думать, что опасность всегда находится вне государства.

Опыт России и других стран свидетельствует, что угроза безопасности страны может быть внутри самого государства и даже исходить от первых должностных лиц.

2)По каким каналам (политическим, военным, дипломатическим, духовным, психологическим, педагогическим, экономическим, информационным, идеологическим) она распространяется?

3)Где находится направление главного удара (по кому и по чему противник сосредоточивает свой удар)?

4)Где и в чем мы слабы?

5)В чем наша сила, преимущества, резервы?

А.Е. Снесарев задолго до Великой Отечественной войны, анализируя возрастающую мощь Германии, писал, обращаясь к правительству:

"Но как воевать и чем воевать? В этом сложном вопросе, пожалуй, самую крупную роль играет сторона ресурсов и средств. Чем воевать? Откуда взять средства для жизни страны и для воюющей армии? Как уберечь в этом новом водовороте трат и расточительства уцелевшую народно - хозяйственную машину?".

Андрей Евгеньевич Снесарев (1865--1937) -- русский и советский военачальник, военный теоретик, публицист и педагог, выдающийся военный географ и востоковед

6)Как, в чем, когда и где мы в должны упредить вероятного противника?

7)Что нужно предпринять заблаговременно с целью обезопасить страну?

Правильные и своевременные ответы на эти вопросы -- результат согласованных действий элиты общества, органов власти, политиков, дипломатов, разведчиков, ученых, командиров и войсковых начальников.

"Победит тот,

кто явит миру лучшую организацию духа"

Во главе названной оперативной военно-политической работы, как показывает исторический опыт, следует ставить задачу более масштабную -- воспитание народа в гражданском и военном отношении.

Римляне были обязаны величием своего государства объединению гражданских доблестей с военным духом.

Когда они утратили эти добродетели и, перестав смотреть на военную службу как на честь и долг, предоставили ее наемникам -- готам, герулам и галлам, -- гибель империи стала неизбежной.

Рим пал потому, что все нравственные основы государственного здания были в нем подточены.

Так падает старый, величественный дуб, подточенный червями.

Ученый из данного урока истории делает важнейший вывод:

"Нет высшей заботы для нации, как возможное развитие нравственных добродетелей в своих членах и затем охранение этих добродетелей от разложения.

Обычаи, нравы, правовые положения и сама религия идут навстречу этим заботам".

История последней войны Российской империи (1914 -- 1918 гг.) свидетельствует:

Германия более 40 лет готовилась к 1-ой мировой войне:

-- лучшие силы германского гения были направлены на изобретение смертоносных орудий, на организацию и воспитание армии;

-- но Германия не довольствовалась воспитанием солдат, она воспитывала всю нацию в том же воинственном духе;

-- с малолетства в учениках и ученицах народных школ вместе с любовью к родине развивалось чувство поклонения... перед борьбой германцев с другими народами, перед территориальными завоеваниями, кровавыми победами...

-- Не Гете, Шиллер, Кант и Гегель, а Блюхер, Мольтке и Бисмарк становились героями германцев.

-- И они достигли своей цели: народ, не только солдаты, был дисциплинирован даже в частной жизни, охотно подчинялся приказаниям свыше.

Ученый, далекий от войны и военного дела, не любящий войну, М. Рубинштейн, вынужден был признать уже в ходе 1-ой мировой войны:

"В этой войне победит не только тот, у кого окажется лучшая внешняя организация, но и кто вместе с тем явит миру и лучшую организацию духа".

Другой русский ученый сделал весьма важный вывод, касающийся России:

"Здоровые начала национального воспитания только тогда проникнут в школу и утвердятся в ней, когда будет существовать внешний их питающий источник здоровой национальной политики...

Этого нет в русской действительности".

"Горе тому государству, где алчные герои кошелька ценятся более, чем мундир храброго, который жертвует своей жизнью, здоровьем и имуществом в защиту отечества", -- таков вывод из мировой военной истории, из которого и ныне надо сделать полезные заключения для воспитания морального духа нации.

История военного искусства --

это не архив, а арсенал

Анализ военного искусства указывает, что все факторы боя подвержены эволюции.

Но среди боевых факторов имеется один фактор, который, может быть признан неизменным.

Этот неизменный боевой фактор -- духовная, эмоциональная природа человека.

"Века не изменили основ эмоциональной природы человека.

Его чувства, страсти, инстинкты и между ними наиболее могущественный инстинкт самосохранения, свойственны человеку настоящего времени так же, как во времена самые древние.

Чувства любви, страха, гнева, ненависти, радости, печали, стыда, остались неизменными спутниками жизни человека.

И, несмотря на то, что человеке сделал громадные шаги в умственном отношении, несмотря на то, что в изучении и познании мира он прошел столь длительный путь, что, если бы доисторический человек увидел человека настоящего времени в ореоле современной техники, являющейся видимым следствием успехов в познании природы, то он справедливо бы почел его за бога. Но если этому дикому человеку удалось бы заглянуть в душу этого бога, то он с радостью узнал бы в нем своего брата".

А так как основы эмоциональной природы человека можно признать неизменными, то поэтому все, что в деятельности человека в бою является производной от этих свойств, как в бою глубочайшей древности, так и в боях современных и будущих, остается столь же неизменным.

Это составляет неизменную часть явлений войны и боя.

Перенесение центра внимания в военном искусстве с технической в духовную плоскость, позволят признать правомерным вывод Н. Головина о том, что "принципы творений Александра Македонского, Аннибала, Цезаря, Густава Адольфа, Тюрення, Морица Саксонского, Евгения Савойского, Петра I, Фридриха, Суворова, Наполеона, Мольтке одни и те же" .

Косвенно об этом свидетельствуют и указания А.В. Суворова и Наполеона офицерам осваивать военное искусство по походам и делам мастеров военного дела.

Следовательно, история военного искусства -- это не архив, а арсенал для нынешних и будущих защитников Отчизны.

Трудам великих полководцев не место в архивах: их деяния должны просвещать и вразумлять весь народ и, в первую очередь, власть, политиков, офицеров и генералов.

Природосообразность -

надежный инструмент войны

Каждый народ своеобразен и уникален и в области военного искусства: при всей своей главенствующей силе общих (единых для всех) принципов ведения войны и боя, их универсальности, военное искусство разных государств неизбежно несет на себе национальный оттенок, национальное своеобразие.

Принципы военного искусства лишь тогда являются надежным инструментарием войны, когда они природосообразны, т.е., когда они:

-- а)вытекают из реальных закономерностей войны (боя);

-- б)соответствуют физическим и духовным возможностям данных войск;

-- в)опираются не только на математический расчет, но и на знания психологии людей.

"Ересь "анациональности" военного искусства привела к засорению русской военной мысли иноземными -- по большей части с клеймом "made in Germany"... ґ такой справедливый вывод делает военный историк А. Керсновский.

В то же время, как свидетельствует история России, "наше военное искусство почти никогда не уступало западноевропейскому, а весьма часто шло впереди, давало направление, новые идеи в области тактики и стратегии, которые от нас воспринимались в Европе".

Не следует, однако, впадать в крайность -- замыкаться в рамках собственных военных достижений и теорий.

Перспективный путь развития национального военного искусства -- это сочетание выверенного историческим путем развития национальных составляющих и разумное заимствование чужого опыта.

Это обусловлено, с одной стороны, необходимостью не отрываться от родной почвы (как Антей был силен до тех пор, пока стоял на земле, а оторвавшись от нее, потерял всю свою силу); с другой стороны, неправильно игнорировать опыт других, их достижения, а также и то обстоятельство, что возможного противника надо знать как можно лучше.

Есть, однако, опасное увлечение -- механическое перенесение опыта других на нашу национальную почву.

"Некритические заимствования из Европы нас губят", -- предупреждал историк К. Кавелин.

Важную мысль в отношении опыта других народов высказал И. Ильин: "Весь опыт человечества не в состоянии дать нам "готовый рецепт". Он дает нам только драгоценный материал для сведений о том, что в других странах и при других условиях было другое и что именно из этого другого выходило. ... Механическое заимствование у других народов сулит нам добра меньше, чем когда-либо".

"Хорошо и должно учиться, но горе и человеку и народу, который будет всегдашним учеником!" (Н. Карамзин).

Какой опыт мы имеем в области бережного отношения к родной истории, национальным интересам, идеалам и ценностям?

А. Мусин-Пушкин с горечью писал в 1912 г., констатируя следующее:

"Наше русское общество не воспитывается в русских национальных идеалах, в духе веры, преданности престолу и отечеству, в уважении родной истории, родной старины, в любви к историческому прошлому, выстраданному родным народом и составляющему потому его драгоценную культурную собственность; отсюда естественные и неизбежные последствия образования целых поколений, совершенно не проникнутых родными, национальными идеями.

Такая школа неизбежно теряет под собою твердую почву, обращается в международную космополитическую школу, лишенную твердых, незыблемых устоев.

Не будучи воспитана с молодости в принципах, составляющих неотъемлемую собственность, отличительную особенность русского народа, наша молодежь, кончая среднюю школу и переходя в высшие учебные заведения, представляет из себя весьма шаткий по своим убеждениям, неустойчивый и легко поддающийся пагубному постороннему влиянию элемент".

"Известны ли нашим детям имена наших славных деятелей и героев:

Гермогена, Миниха, Пожарского, Кутузова, Ермолова, Лазарева, Корнилова и Нахимова, Милютина, Чернова и Кауфмана, Скобелева и Радецкого, Архипа Осипова и Василия Рябова?", -- спрашивал не без огорчения Е. Богданович.

"...Мы без труда заметили, что именно у нас, русских, до сих пор еще не совсем твердо чувствуется своя национальная почва под ногами.

С неуклонною энергией вот уже два века гонимся мы за культурою запада, хватая налету последние результаты его науки и искусства, перенося к себе его формы общежития, давая у себя не только приют, но и всевозможные привилегии всем являющимся к нам с запада в роли наших наставников.

Между тем, по отношению к своему родному, у нас и теперь еще наблюдается какое-то странное, совершенно противоестественное равнодушие, которое начинают уже называть отличительной чертою русской нации, по крайней мере в высших слоях ее", -- констатировал Н. Маккавейский.

Князь Е.Н. Трубецкой писал о проявлениях среди части российской интеллигенции совершенно уродливого явления, возымевшего место в конце ХIХ -- начале ХХ века:

"Декабристы за свободу умирали на эшафотах, но ранее того проливали свою кровь против внешнего врага; им и в голову не приходила идея улучшить внутреннее положение России помощью иностранцев.

Всем же тем, кто наводил или наводит хазар и половцев на русскую землю и радуется их победам, нужно сказать: таким путем Россия свободы не получит, а история и грядущее поколение знают для них одно название: предатели".

Национальные интересы требуют, чтобы наша отечественная наука (в лице ее лучших представителей) перешла в решительное наступление против духовных растлителей народов России.

Мало ныне писать хорошие научные трактаты, необходимо духовно вдохновлять россиян, расширять плацдарм наступления на духовную нищету и безразличие к судьбе своей страны.

Космополитизм и национализм --

это то духовное оружие, которое используется против России

"Вызвать Россию на отречение от себя самой, сдвинуть ее с ее исторического пути, усвоить ей вполне не только по внешности, но и со всеми глубинами народного духа, западной цивилизации, вот, -- представляется Западу, -- наилучший способ... чтоб обезвредить ее природную силу, поработить ее духовно и нравственно", -- так еще в ХIХ веке раскрывал суть стремлений недругов России И. Аксаков.

Тот же мыслитель подметил нашу особенность в области проявления патриотизма:

"На упреки в недостатке народного самосознания в нашем обществе, нам не раз приходилось слышать возражения такого рода: "а вот посмотрите-ка, какие мы, Русские, -- какие патриоты в минуты опасности -- сунься-ка на нас чужеземцы войною, мы все, как один человек, станем грудью за Русскую землю" и пр. и пр.

Это действительно так, -- в этом нет сомнения, -- и этим свойством нашим мы можем по праву гордиться, но этот похвальный патриотизм не мешает нам выдавать ту же Русскую землю тем же иностранцам, -- как скоро они идут на нас не войною, а мирным набегом, и как скоро, не видя вражеского стана и не слыша воинственных кликов, мы считаем возможным отложить в сторону патриотическое напряжение".

Воспитание сознательного патриотизма русского народа --

ключевое звено в формировании духовной культуры личности гражданина и защитника России.

Особо важно это положение для офицерства.

Прав был русский офицер, утверждая на страницах "Офицерской жизни":

"Хороший гражданин может оказаться плохим офицером (без соответствующей специальной подготовки) -- в том нет ничего удивительного; но горе той стране, где офицеры -- плохие граждане..."

Патриотизм, как духовная сила воина имеет исключительное значение в военном искусстве.

Русская армия искони была школой русской патриотической верности, русской чести и стойкости.

Н. Головин на основании анализа духовной сути войны сделал заключение:

"Чувство патриотизма составляет ... фундамент победного стремления бойца, в бою оно подвергается испытанию, причем экзамен производится инстинктом самосохранения (чувством страха). Вполне понятно, что мужество, как антитеза страха, есть второе из положительных чувств, на которое опирается "победное" стремление бойца".

Патриотическое воспитание вооруженных защитников, особенно офицерских кадров, следует поставить в ранг весьма важных и неотложных задач.

"Гарнизоном государственности

следует считать только господствующее племя"

Еще один, наиболее значимый общенациональный вопрос, раскрыт в трудах М. Меньшикова, Л. Тихомирова и других.

В частности, М. Меньшиков справедливо пишет: "Гарнизоном государственности следует считать только господствующее племя".

А Л. Тихомиров, как бы, развивая эту мысль, подчеркивает:

"Как бы ни было данное государство полно общечеловеческого духа, как бы ни было проникнуто идеей мирового блага, и даже чем больше оно ей проникнуто, тем более твердо оно должно памятовать, что для осуществления этих целей необходима сила, а ее государству дает та нация, которая своим духом создала и поддерживает его Верховную власть.

Остальные племена, пришедшие в государственный состав по историческим случайностям и даже иногда против воли, уважают правительство данного государства только по уважению к силе основной национальности, и если почувствуют ее захиревшей, не могут не получить стремления создать себе иное правительство, более сродное их духу".

Военная история России подтверждает справедливость сказанного.

Не пора ли сделать из этого верные выводы уже сегодня?

Россия - страной самобытной,

а "в духовном отношении и самодовлеющей

Опыт вооруженной борьбы, вся история наша свидетельствует о том, что Россия, занимая совершенно особое положение среди прочих государств, является страной самобытной, а "в духовном отношении и самодовлеющей".

Вера всегда имела большое значение для русского полководца и русского воина.

Это объясняется не только объективным характером веры (как могучего мотива), но и национальной традицией.

"Христианское учение, при его высоте и чистоте, своей заповедью возлюбить ближнего, как самого себя и указанием положить душу за други своя, -- способно поднять каждого воина на недосягаемую степень нравственной высоты и тем дать героев в высоком значении".

У великих русских полководцев Вера -- главный "генерал" (А. Суворов).

Вот почему "...необходимо признать веру крупною и высокою силою в военном деле и культивировать ее наиболее широко, так как она в виде нашего православия, являет собою силу, облагораживающую и нравственно поднимающую каждого из нас и в высшей степени благотворно влияющую на нашу армию".

Военное искусство государства --

это гибкая, развивающаяся система

Военное искусство государства -- это гибкая, развивающаяся система, которая сочетает в себе:

-- классические и локальные (местные) компоненты;

-- оно ориентировано по географическому признаку (западное или восточное);

-- в зависимости от национальных интересов оно может быть стратегическим и локальным (ограниченным);

-- в силу военной опасности -- носить превентивный, демонстративный или иной характер;

-- по типу управления -- быть полностью зависимым, зависимым частично и относительно самостоятельным от решений политического руководства страны.

Отсюда вытекают три существенных вывода:

-- во-первых, военное искусство каждого государства строго индивидуально (специфично) по своей составляющей (содержательной) стороне;

-- во-вторых, эта специфическая составляющая должна в полной мере накладываться на все военное образование и воспитание войск и командных кадров;

-- в-третьих, увлечение классическим развитием военного дела и военной науки (большие войны), не должно снимать с повестки дня изучения и развития теории и практики ведения малых войн (в том числе войн народных, партизанских).

Не следует, таким образом, пренебрегать историческим боевым опытом и поспешно откладывать в сторону достижения предков.

Но не менее важно и другое -- научиться извлекать рациональное зерно из этого боевого прошлого.

Осторожность в военном деле

В отношении использования опыта прошлых войн необходима и осторожность:

-- здесь нельзя ничего абсолютизировать;

-- нельзя факты и примеры вырывать из исторического контекста;

-- нельзя смешивать главное и второстепенное, вечное и сиюминутное;

-- нельзя только любоваться победами и забывать об уроках поражений;

-- "наконец, необходима еще особая осторожность по отношению опыта победителя и побежденного: далеко не всегда опыт победителя ведет к правильным выводам и не всегда выводы победителя справедливы; с другой стороны, не всегда опыт побежденного дает материал только для отрицательных выводов и очень часто выводы побежденного являются правильными".

"Сущность правильного знания заключается в правильном их применении, которое зависит от способности подняться до общих обобщений, до разумного изучения главнейших условий ведения войны в каждой из проблем, ею представляемых, до способности разобраться в частных и местных условиях", -- так ставил вопрос П. Изместьев.

Военно-историческая наука сегодня так же ответственна за безопасность государства, как и непосредственные учреждения и лица, несущие за это ответственность перед страной.

Войны вспыхиваю неожиданно только для непросвещенных и недалеких умов и правителей. Любой войне предшествует серьезная материальная, духовная и психологическая подготовка.

Военно-историческая наука может и должна вовремя предупреждать правителей о той опасности, которая может исходить:

-- а)от традиционных недругов государства;

-- б)в определенных сходных исторических условиях;

-- в)во взрывоопасных регионах.

Она в состоянии оценить на основе исторических данных, что может означать активизация националистических, шовинистических и прочих агрессивных настроений в том или ином регионе.

Военно-историческая наука, таким образом, должна заступить (в караул!) на один из передовых рубежей обороноспособности, более активно вразумлять власти, просвещать умы и давать позитивные импульсы для боевой практики.

Завершив с общими выводами, обратим наше внимание на позитивные ключевые моменты, имевшие место в нашей военной истории.

Мы существенно-положительно отличаемся от других. "Если сделать наблюдения в области военных явлений, то и мы легко увидим эту разницу во многом:

1)в большей выносливости русских войск, в большей способности умирать за други своя;

2)в своеобразности способов вести бой;

3)в особенности тех нравственных двигателей, которые вызывают в нем высокое моральное настроение".

Это своеобразие обусловлено было тем, прежде всего, русская армия во все времена строилась не на наемниках (хотя они и были в небольшом количестве), а на своем "природном элементе" -- русском человеке, а "от всех лиц, отбывающих так или иначе, по той или другой системе воинскую повинность, как правило, требовался высокий нравственный ценз. Это требование предъявлялось как по отношению нижних чинов, так и особенно по отношению офицеров".

Сила русской армии всегда была не в технике и вооружении и даже не в солдатах, а в офицерах. "Качество армии зависит от качества офицерского корпуса. В этом смысле офицеры являются краеугольным камнем вооруженных сил". А внутри офицерского корпуса определяющей фигурой является главнокомандующий, который должен быть человеком исключительным.

История нашей армии позволяет выделить наиболее характерные черты русского военного искусства:

-- настойчивое требование обучать войска тому, что нужно для войны;

-- тесное единение между массой армии и ее вождями, которое являются результатом взаимного доверия между начальствующими лицами и их подчиненными и особенно между офицерами и нижними чинами;

-- способность русских воинов всех степеней и различных рангов к самостоятельности, к проявлению частного почина;

-- свободное отношение в форме, отсутствие преклонения перед ней, отсутствие приверженности к шаблону;

-- сильно развитое чувство взаимной выручки;

-- признание того, что главным орудием войны всегда был и навсегда остается человек;

-- не превзойденная доблесть наших войск;

-- стремление вынести борьбу из пределов своего отечества, вследствие чего стратегия наша преимущественно была наступательной;

-- в бою решающее значение у нас придавали рукопашной схватке, удару в штыки. Однако, национальные наши особенности не отрицают и значения огня и не заставляют пренебрегать им.

Сущность традиционной русской национальной военной доктрины--

это преобладание духа над материей.

Ее основы были и будут: в области устройства вооруженной силы -- самобытность, преобладание качественного элемента над количественным ("не множеством побеждают").

В области воспитательной -- религиозность и национальная гордость ("мы русские -- с нами Бог!"), сознательное отношение к делу ("каждый воин должен понимать свой маневр"), проявление частной инициативы на низах ("местный лучше судит... я -- вправо, должно влево -- меня не слушать"), способствование этой инициативе на верхах ("не входить в подробности ниже предположения на возможные только случаи против которых разумный предводитель войск сам знает предосторожности -- и не связывать рук"). В области стратегической -- "смотрение на дело в целом". В области тактической-- "глазомер, быстрота, натиск", использование успеха до конца ("недорубленный лес вырастает"). А венец всему -- победа, победа "малою кровью одержанная".

Не менее ценными в боевой опыте наших полководцев являются экономия духовных сил войск в подготовительный период боя и крайнее напряжение в кризисе боя (решительный период боя), а также ориентация в боевой практике не на убиении неприятельских войск, а в убиении их духа.

Национальные черты русских военачальников

Наряду с этим следует отметить весьма характерные для наших полководцев черты:

-- бережное отношение к самолюбию подчиненных (ни на словах, ни в приказах не позволяли они себе и тени того глумления, того издевательства над офицерами, какое с такой любовью и прибавлением самых плоских острот стало широко практиковаться в позднейшее время);

-- непреклонная воля наших генералов, инициатива и стремление к взаимной поддержке (не могли их поколебать и устрашить ни превосходные силы врага, ни присутствие на поле сражения самого Наполеона, что так убийственно действовало на дух и волю генералов других армий);

-- высокие нравственные качества;

-- удивительное понимание своего долга, благородный и неустрашимый дух, их горячее желание победы, заставлявшее молчать все личные чувства, уверенность в своих войсках (и если каждый из этих генералов в отдельности и думать не может равняться с Наполеоном, то общая их совокупность грозна даже гению; даже гению оказалось невозможным справиться с той армией, где ошибки одного генерала тотчас бросались исправлять другие, где для выручки всех из критического положения всегда находился один, готовый жертвовать собою);

-- глубочайшая прозорливость и личное мужество (как тут не отдать должное мужеству и прозорливости М. Кутузова: "Действия его -- все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1)напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2)победить их и 3)изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска". Ни гнев Александра I, ни козни людей из его окружения, ни соображения его военных товарищей -- полководцев, -- ничто не могло поколебать его).

В лучшие времена кадровая политика была такова: ясная и четкая ориентация на простых смертных людей, говоря словами генерала Н. Морозова, рядовые массы командного состава, "которые бы не гонялись за блестящими эффектами, не искали красивых лавров, а смело и твердо шли в бой, гордые своим высоким призванием и крепкие своим понятием о долге и истинном благородстве".

Развивая эту мысль генерал М. Драгомиров писал: "...Ахиллесы и другие более или менее красивые эпические герои должны сойти со сцены и уступить место обыкновенным людям..."

Секрет успеха русских полководцев

Секрет их успеха -- это удачное сочетание (сплав) целого ряда социальных и политических условий, природных факторов и национальных свойств личности.

-- Во-первых, все они, как правило, приобщались к военному делу в раннем возрасте (от 10 до 14 лет, а иногда и ранее). Элитарное воспитание и образование, впечатления этого возраста оказывали самое неизгладимое воздействие на душу будущего воина.

-- Во-вторых, все они прошли школу войны и обрели боевой опыт во многих походах и сражениях. Другими словами, основное постижение военной науки и становление боевого характера происходило на поле брани. Многие полководцы и флотоводцы России имели разностороннюю подготовку и стремились принять участие во всех крупных начинаниях своего времени.

-- В-третьих, у многих полководцев и военачальников были выдающиеся учителя (Петр Великий, Потемкин, Румянцев, Суворов, Кутузов, Ермолов, Скобелев и др.). У них можно было не только научиться как воевать, но и в их лице обрести пример для подражания.

-- В-четвертых, выдающиеся полководцы имели зачастую разумных правителей, которые не только не вмешивались в их военные дела, но и всячески поощряли творческую инициативу (особенно ярко в этой области показали себя Петр Великий и Екатерина II).

-- В-пятых, военные успехи, личные подвиги, заслуги перед Россией щедро вознаграждались. Умные и прозорливые правители России умели ценить победу русского оружия и личный вклад полководца.

-- В-шестых, сильным стимулом полководцев к активности в бою и в войне в целом служила система социального возвышения полководца, приобщение к важнейшим делам государства Российского. Да и сами русские полководцы нередко предлагали правительству весьма ценные идеи.

-- В-седьмых, в силу частых войн, военных столкновений, боевых походов проходил естественный отбор -- лучшие, как правило, выдвигались вперед, а посредственности уходили в сторону. Война, как жесткий экзаменатор, ставила каждого на свое место. Даже попавшие в опалу полководцы привлекались для ведения боевых действий, несмотря на недовольство или неприязнь к ним сановных лиц и даже первых людей государства.

-- В-восьмых, великие государи умели находить себе достойных помощников (таковыми, прежде всего, были Иоанн III, Петр Великий и Екатерина II). Их они искали везде и не ограничивали круг своего поиска только столицей: умные государи не стеснялись брать на первые роли в армии и на флоте лиц незнатного происхождения, памятуя о том, что не род, а истинные заслуги и дарования надо ценить и использовать должным образом.

-- В-девятых, русских полководцев всегда отличало умение принять ответственное решение без оглядки на вышестоящих лиц, включая и царя. Это не только развязывало им руки в боевой обстановке, но и повышало силу личной ответственности перед государем и Россией. Интересы государственные (благо России) выдающиеся полководцы ставили выше военного успеха и личного благополучия. Так мог поступать только горячий патриот своей Родины, благородный душой, мужественный человек. Чувство личной сопричастности к великому делу нередко подкреплялось именными указами государя в адрес полководца, чествованием победителя, воздаянием ему особых почестей, льгот и привилегий со стороны царственной особы.

-- В-десятых, беспредельная и горячая любовь к Родине, ее гражданам, братское и товарищеское отношение к подчиненным, готовность во имя блага России пожертвовать всем, в том числе и собственной жизнью.

Все это, вместе взятое, создавало такую внутреннюю основу и благоприятную атмосферу, в которой становилось возможным не только проявить себя, но и лучшим образом использовать имеющиеся в наличии силы и средства для достижения победы над врагом.

Ратные традиции Русской Армии

Как нельзя лучше боевой опыт русских полководцев сконцентрирован в следующих ратных традициях Русской Армии:

-- Без колебаний идти в бой, не дрогнув перед опасностью и смертью. (Д. Дохтуровс радостью, совершенно больной несется защищать Смоленск, говоря: "Лучше умирать в поле, чем в постели").

-- Умело воевать и уметь достойно умереть. (Я. Кульневу в сражении под Клястицами ядро оторвало обе ноги; он упал и сорвал с шеи своей крест Св. Георгия, бросил окружившим его, сказав им: "Возьмите! Пусть неприятель, когда найдет труп мой, примет его за труп простого, рядового солдата, и не тщеславится убитием русского генерала".

-- Установка на бой и победу в бою: не бежать от врага, а искать его. (Екатерина Великая писала П. Румянцеву на его донесение о превосходстве сил турок: "Римляне никогда не считали врагов, а только спрашивали, -- где они?" И результатом этой мысли явилась блестящая Кагульская победа, одержанная 17-ю тысячами русских против полутораста турок).

-- Постоянная бдительность. (Еще Владимир Мономах в своем "Поучении" говорил: "На войну выходя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью ни еде не потворствуйте, ни сну; сторожевую охрану сами наряжайте, и ночью, расставив воинов со всех сторон, ложитесь, а рано вставайте; а оружия снимать с себя не торопитесь, не оглядевшись, из-за лености внезапно ведь человек погибает").

-- Необыкновенное благородство, умение подавить в себе честолюбие в минуты опасности для Родины (В 1813 году, после смерти Кутузова, Главнокомандующим назначается гр. Витгенштейн. Три старших генерала обойдены этим назначением, но беспрекословно, без единого звука неудовольствия подчиняются младшему").

-- Частная инициатива, взаимовыручка в бою. (Нельзя не упомянуть о выдающемся поступке Дохтурова, который 14-го декабря, имея категорическое приказание корпусного командира отступать, сам вернул уже с марша дивизию и никого не спрашивая, вступил в жестокий бой с двойными силами французов, при одном только известии, что вблизи отряд другого корпуса находится в опасности").

-- Верность присяге, отсутствие всякой мысли об измене, плене и т.п. (Примеров тому множество. Один из них касается майора Юрлова, начальника инвалидной команды, которого Пугачев хотел переманить на свою сторону, а за категорический отказ майора повесил его).

-- Личное мужество, отсутствие боязни перед вышестоящим начальником (Так, например, кн. Голицын, дважды отбитый при штурме Шлиссельбурга, получил категорическое приказание Царя немедленно отступить от стен крепости, иначе голова его завтра же слетит с плеч, не убоялся ответить, что завтра его голова во власти царской, а сегодня она ему еще сослужит службу, и третьим приступом взял крепость").

ПОУЧЕНИЯ, ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЯ,

предречения РОССИЯНАМ

"Помни войну" .

"Тяжело на ученьи, легко на войне". Хочешь мира -- готовься к войне. Хочешь побед -- учись в мирное время!.. Воспитывать себя для войны поздно на самом поле сражения! Все, что положено было в мирное труда и забот, вступает в силу на войне. Учить войска "действиям, пригодным в действительном бою". Значение мирной подготовки в отношении к боевым интересам возросло. Теперь более чем необходимо, чтобы у каждого войскового педагога неотступно стоял перед глазами девиз: "на завтра, быть может, в бой!"

"Укреплять армию следует с героической поспешностью".

-- "...Ныне бороться за Россию и победить могут только люди, воспитавшие в себе национальный духовный характер; они должны найти друг друга, сговориться и сорганизоваться".

-- "...Изгнать тот нейтралитет к России, который устанавливает инородческое засилье. Равнодушная армия умирает как армия".

-- "Все правительства, кроме разве очень глупых, понимают чрезвычайную высоту офицерского долга и стараются поддерживать сознание этой высоты -- в народе".

-- "Вся надежда на вождей армии, на благородный корпус офицеров, на их умение внушить солдатам непоколебимое мужество и страсть к войне. Великая задача требует трезвого к ней отношения и отнюдь не пьяного. Пора взглянуть на это серьезно" .

-- "...Нужно поставить во главе армии, на посту министра -- героя, военного генерала, а не штатского. Тут решительно необходимо знаменитое имя, уважаемое, если не обожаемое всей армией. Явись сейчас Скобелев ..., с ним взошло бы закатившееся солнце веры в себя".

-- "Великий Петр говорил: "чин командующего генерала есть важный и великого пространства; почтен бы был умным, искусным, храбрым, верным и попечительным мужем. Понеже на них зависит все ответствие, что при армии прилучится".

-- "Всякий подъем в карьере есть произведение из личных свойств на обстановку; а обстановка того времени была такой, что не только слабые, но и сильные гибли; следовательно, ускользнувшие сильные должны были закалиться до совершенного притупления чувства самосохранения, т.е. до полного самоотвержения и, как их следствия, до полной ясности мысли и взгляда во всех даже отчаянных, по-видимому безысходных положениях".

-- "Давать движение достойным, справедливо оценивая работу полезную для военного времени, принимая во внимание также и личные качества человека, на которого можно рассчитывать, что в нужную минуту будет годен и не дрогнет перед опасностью".

-- "...Высшему начальнику уже недостаточно только носить генеральский мундир: ему нужно иметь за собой авторитет боевого опыта или командный ценз на высших предыдущих ступенях иерархической лестницы и широкое военное образование".

-- "Решающую роль в воссоздании духа коллективизма и товарищества мог бы сыграть командир части, если бы он обладал соответствующим желанием, волей и стремлением сделать это. Но такие командиры были редким исключением в жизни. На практике большинство русских военачальников не только не умело (ибо этому не учили), но и, как правило, не стремилось вложить свою душу в дело воспитания товарищеской полковой офицерской семьи".

-- "Следует признать, что теперь младшие офицеры являются настоящим фундаментом, на котором должно покоиться величественное здание современной армии. Если прочен фундамент, то устойчиво и все здание; но если внизу, вместо крепкого камня, песок и мусор, то, как бы ни были изящны кариатиды, как бы ни сверкали на солнце позолоченные шпицы башен, и красота его и кажущаяся прочность -- это только опаснейший обман".

-- "Взгляд на быт офицеров как на явление третьестепенное ошибочен теоретически и вреден практически. Недостаточное внимание к быту офицеров ведет к снижению престижа военной службы, неудовлетворенности их своим положением, а это, в конечном счете, не может не сказываться на состоянии боевой готовности. Существующая ныне нравственная пустота, нуждается в заполнении. Решение этой важной задачи невозможно без изучения духовно-нравственных истоков прошлого. Свою роль призвана сыграть в этом организация офицерского быта, особенно ее духовная сторона".

-- "Бесприютный офицер хандрит и, в поисках за товарищеской сердечностью, нередко прилепляется к сомнительной кампании, которая составляет непременную принадлежность той части войск, где чувствуется ослабление военно-семейного начала, где служба и жизнь офицерского общества находится в разладе, не направляемая стройным влиянием старших товарищей во главе с командиром. В таком полку, вместо привета, ласки, сердечности и вообще товарищеского и начальнического внимания, офицер встречается формализмом, сухими замечаниями и выговорами. Там, вместо воспитания любви к военному делу, военная наука выколачивается, офицер притягивается к своей работе дисциплинарными мерами; долг службы не внушается, а навязывается; а индеферентизм начальства и товарищей по отношению к внутренней жизни офицера сразу дает ему чувствовать, что он попал в среду, которая никогда не станет ему близкой..."

-- "Прежде всего, обратите внимание на офицера". Вот эта мысль, которая неотступно преследует меня при чтении проектов обновления армии, когда это обновление видят исключительно в изменении устава или системы обучения и воспитания солдата. "Смотрите в корень", хочется сказать авторам: "помните, что сила армии не в солдатах, а в офицере". И как больно видеть, что эта аксиома все время забывается. Среди массы приказов, указаний, положений и инструкций, посвященных солдату, нет и намека, что в деле обучения армии первое и особое внимание должно быть уделено офицеру, от достоинств которого зависит успешное обучение солдата и правильное его употребление в бою. Война одинаково выявила недочеты в подготовке нашего офицера и солдата, но не научила нас поставить на надлежащее место подготовку офицера".

-- "Для поднятия боевого духа нужно всеми силами стараться поощрять боевых офицеров, -- это будет иметь громадное значение в деле воспитания молодежи, которые на примерах убедятся в справедливости пословицы: "за Богом молитва, за царем служба не пропадают". Между тем теперь боевые офицеры совершенно забыты, утешаются только тем, что имеют боевые ордена, ровно ничего не дающие; следовало бы, во имя справедливости, с каждым боевым орденом давать год старшинства, как для пенсии, так и для производства в следующие чины. Эта награды вполне заслуживается тяжелыми испытаниями в современном бою".

-- "Служба в строю не имеет никаких привилегий; зачастую служащие на административных должностях и вообще вне строя перегоняют в чинах своих сверстников в строю, не говоря уже о том, что служащие вне строя пользуются большими удобствами жизни и в общем лучше материально обеспечены. На войне вся тяжесть ее, а также успех или неуспех кампании ложится всецело на строевых офицеров. Они потому и должны быть поставлены на первое место, как по производству в чины, так и по материальному обеспечению".

"Источник наших поражений находится,

прежде всего, в плохой военной школе.

Слишком она сделалась книжной и теоретической".

-- "Тут (в военно-учебных заведениях -- А.К.) шлифуются массы и уничтожаются личности".

-- "...Самые благодетельные реформы армии останутся втуне, доколе не будет радикально преобразована вся наша военно-учебная система. А она нуждается именно в радикальных преобразованиях потому, что в наших военно-педагогических сферах до сих пор еще не решен категорически кардинальный вопрос, кого же в сущности мы должны воспитывать в наших корпусах: "человека ли вообще", или бойца, каковым должен быть всякий, готовящий себя на защиту Отечества".

-- "...Надо, чтобы школа давала ему (выпускнику военно-учебного заведения -- А.К.) точку опоры не только в волевом отношении, но и в умении занять себя чем-нибудь более глубоким, чем мирные развлечения, вырастающие на почве праздности и скуки. Этой точкой опоры является, во-первых, любовь к книжке, любовь к своей военной науке, что немыслимо без некоторого философского развития, хотя бы по отношении к своей специальности; во-вторых, возможно большее расширение прикладных знаний по отношению к ближайшей работе, которая ожидает офицера в полку (приложение науки en grand еще очень и очень далеко, а кто разочаровывается на низших ступенях школы, для того наука уже пропала); в-третьих, внушение военной молодежи принципов жизненной и служебной порядочности, настолько сильное, чтобы ее не мог поколебать какой-нибудь сомнительный ментор; а, в-четвертых, внушение горячей привязанности к своей военной корпорации, вызывающее в юноше не отвращение к происходящим в ней неурядицам, а активное соболезнование, т.е. непременное желание внести положительный вклад в нравственную сокровищницу своей военной семьи ... Такой офицер -- идеал школы. Посмотрим же, как она стремится к осуществлению этого идеала".

-- "Надо уподобиться умным родителям, принимающим меры, чтобы ребенок не получал отвращения, а полюбил бы учение, дело. Для этого тут и там надо поступать аналогично, стараясь удалить все то, что портит впечатление, но неприятно действует на душу. В данном случае речь идет о душе армии, от которой столь зависит дух ее".

-- "Если наша военная школа не умеет вселить в своих питомцах любовь к своему делу, если впоследствии и армия оказывается бессильной пригреть юную душу молодых офицеров, то ясно, что причина переживаемого недуга кроется в самих этих учреждениях -- в их, так сказать, постоянном составе, придающем окраску всей их жизнедеятельности, а не в том переменном составе офицерства, которое приливает и отливает из армии. Рекомендовать в подобных случаях прибавку жалованья, как панацею от всех зол -- все равно, что принимать гостей в холодной руине, надевать для этого случая лишнюю шубу. Да вы лучше протопите ваш дом и сделайте его жилым и уютным..."

Боевой опыт Русской Армии

обязывает нас обратить внимание на следующие реалии в деле

нынешней подготовки офицерских кадров России:

-- 1)военно-учебные заведения сегодня не имеют достаточно прочного и надежного "фильтра" для отбора в офицеры (именно с надлежащей духовной, волевой, интеллектуальной и физической составляющей);

-- 2)наши военные школы продолжают фактически игнорировать необходимость развития "духовной упругости" будущих офицеров, ломают волевые характеры, а благородные души и помыслы своих воспитанников обращает к рутинным и мелочным задачам армейского (флотского) быта; особенно пагубно действует (в смысле духовности и волевой воспитанности) начальный этап обучения (первый год пребывания в военно-учебном заведении);

-- 3)очень часто в процессе подготовки офицерских кадров теряется драгоценное время, упускается самый благоприятный момент в их развитии и формировании боевого характера и офицерских добродетелей. Потери времени достигают 30 -- 40%. М. Драгомиров предупреждал: "Не терять ни одной минуты, использовать каждый шаг в интересах учебы, никогда не расставаться с мыслью о бое -- основной закон командирского поведения";

-- 4)первичными наставниками будущих офицеров являются незрелые в духовном отношении, слабые знаниями и опытом (в житейском плане и служебной подготовке) офицеры, которые являют курсантам образец (пример), далеко отличающийся от понятий офицерской чести, достоинства, профессиональной компетенции и т.п.;

-- 5)в процессе обучения военно-учебные заведения теряют, как правило, лучших из тех, кто поступил для подготовки в офицеры; уходят лучшие, не выдерживая рутины, солдафонства, мелочной придирчивости, психологического, интеллектуального обезличения и т.п.;

-- 6)индивидуальные особенности воспитуемых курсантов не развиваются, а притупляются и подгоняются под некие усредненные "стандарты"; одаренные и талантливые вынуждены идти в "общем строю" вместе с теми, кто не подает никакой надежды как будущий офицер; время, деньги и силы тратятся нерационально и глупо;

-- 7)вместо того, чтобы "учить тому, что необходимо для боя и победы", военно-учебные заведения подстраиваются под требования Госстандарта, соображения "общего" (гражданского) развития, частные интересы науки и т.п.; военная школа России все больше "огражданивается", т.е. теряет свой военный облик, воинский дух и военную направленность, становится "гасильником любви к военному делу";

-- 8)воспитание, которое "должно быть поставлено выше образования" (М. Драгомиров), носит формальный характер и зачастую (вольно или нет) направляется против развития воинского духа, порядочности и честности, инициативы и самостоятельности, патриотизма и преданного служения России; Кодекс офицерской чести, основанный на идеях Петра Великого, Суворова, Драгомирова и других выдающихся русских офицеров неизвестен не только курсантам, но и их наставникам -- офицерам и педагогам;

-- 9)богатое духовное наследие Русской Армии не входит в арсенал педагогических средств многих военно-учебных заведений; духовная "пустота" заполняется разного рода западными учениями и досужими рассуждениями духовно незрелых личностей из числа начальников и педагогов; это ведет к искажению духовных идеалов, отхода от национальных традиций и ориентировке на западные образцы поведения и деятельности, которые входят в противоречие с русскими национальным военным духом, отеческим пониманием воинской доблести и добродетели, места и роли офицера в русском обществе, его апостольской и миссионерской деятельности;

-- 10)в самостоятельную офицерскую жизнь бывшие курсанты, как правило, выпускаются с набором "книжных знаний", массой обременительной информации, неполным и искаженным представлением о войне, армии, вооруженной защите Отечества, долге и чести офицера, незнанием и неумением работать с людьми, искаженным представлением о руководстве и лидерстве.

-- 11)войсковые части, призванные бережно и заботливо относиться к поступающим в ее среду молодым офицерам, встречает их нагромождением мелких и унизительных поручений, не помогает достойно вступить в строй, а осложняет период адаптации;

-- 12)на начальном этапе офицерской службы теряются те немногие выдающиеся лица, которые надеялись расправить "крылья" на самостоятельной работе, но не смогли подняться над рутиной, обыденностью и мелочностью быта и службы.

История объективно высоко ставит роль гуманитарных дисциплин

в деле подготовки офицерских кадров.

Но настало время сказать: хватит заниматься абстрактным просветительством, нужно осуществлять серьезное гуманитарное образование военных кадров.

Прежде всего, необходимо:

-- 1)ввести курс политических наук, реально помогающих обучаемому разбираться в вопросах общественной жизни и политики;

-- 2)возвести законоведение в ранг основных наук и дать им серьезную базовую основу;

-- 3)создать цикл дисциплин управления, дающих не разрозненные, схоластические знания из области психологии, педагогики, социологии, а системные знания и практические навыки;

-- 4)разработать цикл духовных дисциплин, призванных стать основой для развития самосознания, чувства собственного достоинства, правильного понимания долга, ответственности, добра и зла и других важных духовных реалий.

Историческая наука всегда имела

особую роль в развитии военного дела

Сегодня военно-историческая наука должна:

-- а)превратиться в мощный фактор обеспечения безопасности страны (следовательно, нужно привести в состояние боевой готовности весь необходимый военно-исторический арсенал безопасности);

-- б)на основе ее данных (с учетом исторического опыта) следует подходить к решению кардинальных вопросов нашей национальной безопасности, военной реформы, главного вопроса Вооруженных Сил -- офицерского вопроса. работающий на России нужен специальный ЦЕНТР НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ, основе долгосрочной программы, подчиненной национальным интересам страны.

Лучшие умы государства должны найти в этом Центре достойное применение.

Только такой государственный центр будет в состоянии выработать основу надежной военной политики России.

0x01 graphic

"Граф Рымникский, князь Италийский, генералиссимус А.В.Суворов" 1815 .

Художник Штейбен Карл Карлович (1788-1856)

Ура! Фельдмаршал 40k "Документ" История Обновлено: 17/02/2009. 40k. Статистика - 3036 читателей (на 24.10.2014 г.)

О взятии Варшавы (1794) Суворов донес императрице кратко: "Всемилостивейшая Государыня! Ура! Варшава наша!" Екатерина ответила лаконично: "Ура! Фельдмаршал". Этим она возводила его в фельдмаршалы.

"Еще полковником Астраханского пехотного полка, - писал известный партизан Отечественной войны 1812 года Д. Давыдов, - на маневрах у Красного Села, где одна сторона предводительствуема была графом Паниным, а другая не помню кем, Суворов, который уже давно негодовал на методические движения, почитаемые в то время во всей Европе за совершенное военное искусство, и на долговременную стрельбу во время боя, мнению его, ничего не решавшую, осмелился показать великой Монархине и своим начальника образ действий, приличнейший духу русского солдата, и испортил маневр порывом своевольным и неожиданным. Среди одного из самых педантских движений, сопряженного с залпами "плутонгами и полуплутонгами", он вдруг прекратил стрельбу своего полка, двинулся с ним вон из линии, ворвался в середину противной стороны, замешал часть ее, и все предначертания и распоряжения обоих начальников перепутал и обратил в хаос" {1}. Взбешенные военачальники хотели немедленно судить Суворова за своевольство, но мудрая Екатерина рассудила иначе: "Это Мой собственный будущий генерал!"

По мысли Д.Давыдова, "он уверился, что русский солдат, если не более, то, конечно, не менее всякого чужеземного солдата, причастен воспламенению и познанию своего достоинства, и на этой уверенности основал образ своих с ним сношений"...

Из всего писанного об этом великом человеке, мы взяли лишь извлечения из труда А.Ф. Петрушевского, где он раскрывает удивительную сторону военной деятельности этого полководца - "доктрину невозможного".

Мысли из его книги. Суворовская военная система не порождена обстоятельствами, а родилась из особенностей его военного дарования. Главная ее основа - человек и духовная его сила; главные атрибуты - энергия, смелость, быстрота, простота.

Суворовская система, благодаря его методу воспитания и обучения войск, была цельнее и совершеннее французской со стороны военно-педагогической. Французские солдаты приходили на войну рекрутами. Суворовские рекруты являлись в бой солдатами.

Одно из существенных различий между системами французскою н Суворовскою заключалось в том, что первая сложилась и развивалась под влиянием перевеса численности; Суворов же действовал почти постоянно меньшим числом против большего.

Энергия Суворова высказывалась не в одной быстроте движения, а решительно во всем, особенно в бою. Он обладал такой нравственной упругостью, что препятствия не уменьшали, а увеличивали его настойчивость, перед которою, наконец, гнулась или ломалась воля противника. Эта характерная черта была едва ли не самой выдающеюся особенностью его личности.

По военачальнику были и войска. Обладая богатыми природными качествами, русский солдат в школе Суворова еще вырастал и складывался в героя. "Где проходить олень, там пройдет и солдат", сказал Суворов в 1793 году, т.е. когда его взгляды и афоризмы нельзя уже было заподозрить в абстрактности, и в пояснение еще прибавил: "не надо допускать ущерба делу".

Суворовские войска действовали со смелостью беззаветною; дрались "как отчаянные", но собственному выражению Суворова, который к этому прибавлял: "а ничего нет страшнее отчаянных".

У Суворова все необычное и редкое стало повседневным, чудесное низведено к обычному, по рутинной оценке неисполнимое сделалось возможным. Из его великой души, без внешних влияний и напора обстоятельств, выросла система действия, построенная на теории невозможного.

Во всех войнах за последние 30 лет, где Суворов принимал участие, он резко выделялся из ряда; второстепенные и третьестепенные роли, ему выпадавшие, ограниченная сфера действий, военных талантов Екатерининской эпохи, несправедливость высших начальников, - ничто не в состоянии было затереть Суворова. Все степени он взял для боя; всем был обязан своему личному достоинству.

Суворов был чрезвычайно цельным типом военного человека вообще, или, в общепринятом смысли, солдата. Мало сказать, что военное дело и конечное его выражение - война были его страстью, они были его жизнью, С детских лет Суворова, военное призвание сделалось преобладающим элементом его существования, который над всеми прочими господствовал, и ими управлял. Вне военной профессии для него не было деятельности, которая могла его сколько-нибудь удовлетворить; когда в 1798 году ему показалось, что военное поприщ его кончилось безвозвратно, он пожелал идти в монастырь, т.е. отрешиться от мира и посвятить себя Богу. Строго логично было это решение.

Физическая природа Суворова также была вполне приспособлена к военному поприщу, и начал он себя соответственным образом воспитывать с самых молодых лет, благодаря чему дожил до 70-ти, несмотря на слабую свою комплекцию.

Это весьма существенная его особенность; военные люди такого склада являются чрезвычайно редко, и между генералами XVIII века Суворов красуется в этом отношении в виде самородка.

Суворов отличался горячим благочестием и строгим соблюдением всех уставов церкви. Вместе с тем, он, при всей независимости своего характера, был преданнейшим и вернейшим подданным.

В нем неизменно пребывал животворящий элемент - патриотизм; он горячо любил свое отечество, гордился именем русского и, напоминая часто солдатам, что они русские люди, делал это для поддержания в них нравственной силы и чувства национального достоинства.

Солдата он любил и сердцем, и головой; во взысканиях с провинившихся был строг, но в оценке вины отличался снисходительностью; не доводил понятия о дисциплине до трепета подчиненных перед начальником; был отъявленным врагом педантства и мелочной требовательности.

Засим он заслуживает особенного внимания как тактик на поле сражения и как военный наставник и учитель. Воспитывая и обучая войска исключительно для войны, Суворов проводит эту задачу со строгою последовательностью.

Тактика Суворова, простая, живая и подвижная; она не скована почти никакими формами; все для других безусловное, обращается у него в условное...

Главными правилами боя у Суворова - глазомер, быстрота и натиск; нормальным действием - наступление; преобладающею силою -закаленная человеческая душа.

Личное присутствие Суворова, даже одно его имя, производило на войска чарующее действие. В Италии, в каком-то сражении, при одной частной неудаче, рота или какая-то небольшая часть, услышав сзади крик: "Суворов здесь", рванулась вперед и легла чуть не поголовно под губительным огнем неприятеля.

Послесловие. Суворовская "Наука побеждать" не так проста, как кажется на первый взгляд. Необходим проникновенный взгляд для того, чтобы оценить все значение его "быстроты, глазомера и натиска", нужно проникнуться спасительным и нужным вдохновением, чтобы понять все значение его военной и педагогической системы. Надо, говоря словами, генерала М.И. Драгомирова, "доразвиться" до того, чтобы понять этого великого полководца и страстного патриота России.

Адмирал С.О. Макаров, один из героев войны.

Русско-японская война 1904-1905 гг.

Герои и паникеры Русско-японской войны 60k Оценка:6.59*17 Годы событий: 1904-1905. "Статья" История Комментарии: 18 (14/11/2007) Размещен: 11/11/2007, изменен: 12/03/2012. 60k. Статистика - 7701 читателей (на 23.10.2014 г.)

Мы слишком долго изучали Русско-японскую войну (1904-1905) лишь по работе Ленина "Падение Порт-Артура", полной, скорее сарказма, нежели глубокого анализа произошедшего. С полным основанием можно предположить, что Ленину неведомы были имена С.О. Макарова, Р.И. Кондратенко и других героев Русско-японской войны, а сведения о боевых действиях он извлекал из оппозиционной (точнее, революционной) и иностранной печати (живя в Женеве, он мог пользоваться только этой информацией).

"Партийно-политический" подход в изучении истории и трактовке исторических событий ущербен и убыточен, ибо "зацикливается" на оценках и выводах, вписывающихся в контекст партийных программ и политических установок данной партии.

Давно бы следует отказаться от упрощенной трактовки событий и злорадствований по поводу военных неудач России.

На примере Русско-японской войны мы вправе сказать о том, что эта война была обречена на поражение той гибельной стратегией, которую взяло на вооружение русское правительство на Дальнем Востоке и той близорукостью политиков и дипломатов, которые позволили странам Запада (прежде всего, Германии) разыграть "японскую карту" и втянуть Россию в заведомо проигрышную военную кампанию.

По сложным историческим причинам Россия оказалась больна духом: годами накопилось глухое недовольство правительством, и при первых же неудачах в Маньчжурии целый слой русского населения стал желать нашего поражения.

По близорукости люди считали, что эта война - затея правительства и что если японцы победят - не беда, они - де разобьют... правительство, а не Россию. И вот, вместо того, чтобы объяснять народу смысл этой войны, вместо того, чтобы призывать его к терпению и мужеству, наши газеты стали безмерно и часто лживо поносить правительство и армию, стали, как плакательщицы, причитать об ужасах боя и кричать: "долой войну". А из Маньчжурии шли печальные вести о неудаче за неудачей. И сдал больной народный дух, - заволновались запасные, пошли забастовки и бунты.

Иное положение дел имело в Японии. Не стоит доказывать, что "познание армии" составляет священную обязанность гражданина этой страны. Стоит вспомнить рассказ японского офицера, как он уходил на войну. Вот что сказал ему отец, подавая на прощание чашку саке: "Не заботься о том, что оставляешь дома; отдай все свои мысли святому делу, на которое идешь. Отец не боится потерять тебя... Умирая за родину, ты прибавишь новый цветок к нашему семейному дереву"...

И дальше описание, как провожал народ своих воинов на войну:

"Всюду, где мы проходили, собиравшиеся на нашем пути, низко кланялись знамени и приветствовали его громкими криками. Часто мы проходили вблизи селений, толпы детей высыпали нам навстречу и провожали нас криками и пением, а старые, сгорбленные женщины протягивали нам руки, перебирая четки, и громко молились за нас. Вы идете за всех нас, славные воины; великий Будда сохранит и направит вас..."

Следовало бы принять во внимание тот факт, что в Японии издавна велика роль религии и ее практического воплощения в кодексе "Бусидо" (путь воина).

Россия. "Нам, офицерам, не на кого надеяться в деле поднятия военного духа армии" {5}, _ с горечью писал в 1910 г. В. Короткевич. Откуда взялся такой пессимизм? Почему от Армии отвернулась интеллигенция? Если под влиянием Петра Великого создается целая литература в защиту военных реформы, произносятся проповеди политического характера, пишутся целые трактаты{6} и проч., то в позднейшее время в русском обществе наблюдаются иные картины, явившиеся следствием так называемой партийности и доктринерства.

Не следует сбрасывать со счетов и просчеты военного порядка: отсутствие воли главнокомандующих, двоевластие (а то и троевластие) вместо единоначалия, измена долгу и чести (Стессель, Небогатов и др.), неверный стратегический и психологический расчет в войне с японцами и др.

Далее: извлечения из работы В.А. Апушкина "Русско-японская война" (1911).

"Панические генералы", презиравшие свои войска и презираемые ими... Фок, Линевич, Засулич, Небогатов...

Генералы: "Помните только, что вы мой стратегический резерв": Макаров, Кондратенко.

Послесловие.

Опыт русско-японской войны ярко показал одну из важнейших проблем Русской Армии - несостоятельность части русских генералов и отсутствие у некоторых из них необходимого мужества, что привело не только к личной трагедии того или иного человека, но и к военной катастрофе России.

Дело, видимо в том, что звание генерала тогда и сейчас дается за преданность власти, а не за высокие боевые достоинства.

Генерал - это звание боевого офицера, данное не за личную смелость в бою (за это следует давать ордена и медали), а присвоенное за полководческий талант.

Однако, похоже, последнее отношение еще не скоро укоренится в сознании тех, кто отвечает за военные кадры в нашем государстве. И это, отнюдь, не кадровики...

0x01 graphic

"Бывший защитник Родины" 1924.

Художник Богданов-Бельский Николай Петрович.

Резерв государственных людей 53k "Статья" История. Обновлено: 17/02/2009. 53k. Статистика - 3009 читателей (на 24.10.2014 г.)

Если во времена Петра Великого все дворянство было вовлечено в государственную службу (две треть - в военную, а одна треть - в гражданскую), а те из дворян, которые в службе государевой не были до седых волос именовались недорослями и ущемлялись в гражданских правах...

Как тут не вспомнить "государственника" Левшу (у Н.С. Лескова) и самонадеянного, но недалекого военного министра Чернышева. Находясь при смерти, Левша, не соблазнившийся предложением англичане работать на них, слезно просил доктора: "Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят; пусть чтобы и у нас не чисти-ли, а то, храни бог воины, они стрелять не годятся. И с этою верностью Левша перекрестился и помер. Мартын-Сольский [доктор] сейчас же поехал, об этом гра-фу Чернышеву доложил, чтобы до государя довести, а граф Чернышев на него закричал: Знай свое рвотное да слабительное, а не в свое дело не мешайся: в России на это генералы есть"

Прав был граф Чернышев: в России всегда было много генералов и чиновников. Но оборотная сторона этой правды такова: мало среди них было истинных государственников, да много было (и есть!) шкурников и себялюбцев.

Сегодня в России нет такого социального слоя, который бы воспитывал государственников, т.е. людей, ставящих целью своей жизни бескорыстное служение интересам государства. В государственной службе оседают дети высокопоставленных родителей, партийные функционеры, лоббисты от бизнеса, представители криминальных структур и т.д.

Верховная власть предпочитает искать опору в партиях, которые создаются под ее началом. И в этом ее историческая ошибка.

Россия нуждалась в "продуманной, организованной и отстаивающей национальный трон партии. Такой партии в России не было. История удостоверяет нам, что имелась партийная "головка", постоянно добивавшаяся от правительства то избирательных, то пропагандных субсидий...

Мы не должны обманываться в отношении партийного строительства. Прав был И.А. Ильин, говоря следующее: "Партия есть союз граждан, сорганизовавшихся для того, чтобы захватить государственную власть в свои руки".

Как же тут не привести мудрый диалог У. Черчилля, которого как-то спросили: "Господин премьер-министр, кто для Англии является постоянным союзником?". "У нас нет постоянных союзников, у нас есть постоянные интересы", - ответил У. Черчилль.

И.А. Ильин, говоря о царской власти, писал: "Монарху нужны люди дальнозоркие, умеющие разуметь знаки истории и верно предвидеть зарождающиеся опасности. Монарху нужны люди правдолюбивые, а не рисующие угодливо оптимистические горизонты там, где история нависает над людьми черной тучей. Государю нужны совестные советники, а не ловцы субсидий. Государю нужен кадр непоколебимых строителей, знающих, разумеющих, волею твердых, за которых дела говорят громче лукавых и льстивых слов".

Во времена царя Алексея Михайловича, когда "начался сильный спрос на умы" (В.О. Ключевский) появился блестящий помощник царя, А. Л. Ордин-Нащокин, который "как политический новик должен был с бою брать свое служебное положение, чувствуя, что каждый его шаг вперед увеличивает число его врагов, особенно вреди московской знати".

Но и такого сильного человека одолели завистники и он вынужден был постричься в монахи по именем Антония. После этого он прожил еще 9 лет и мог бы много пользы принести государству российскому, но не в келье монаха, а в палатах царских.

Безусловно, прав был С.О. Меньшиков (http://pravaya.ru/ludi/450/348), говоря, что "офицерский корпус выдвинул множество блестящих деятелей на всех ступенях государственной и общественной службы, и до сих пор наши лучшие администраторы - из военных".

Потребности государственной службы многогранны. Сегодня во многих сферах государственной жизни много мест деятельности, где требуются опытность и зрелость, где молодежь (новое поколение) не пытается проявить себя, а то, просто, не в состоянии выполнять необходимые функции в силу недостатка жизненного опыта, отсутствия должной дисциплины и понимания всей полноты ответственности.

О президентской программе и исторических аналогиях

Давно назрела необходимость создания специальной президентской программы использования ветеранов вооруженных сил в интересах укрепления российской государственности, обороноспособности и оздоровления духовной атмосферы в нашем обществе.

Примеры из истории. Многие офицеры, преимущественно из Генерального штаба, были удостоены назначений на высшие военно-административные должности.

Военно-судебное ведомство привлекало к себе соучастие весьма многих лиц из Генерального штаба, окончивших Академию.

Вся эта военная, ученая, дипломатическая и административная деятельность на Азиатских границах России. Николай Николаевич Игнатьев, Михаил Григорьевич Черняев, Михаил Дмитриевич Скобелев.

Вне военного ведомства офицеры, кончившие курс Николаевской Академии генштаба, имели тесное соприкосновение с министерствами внутренних и иностранных дел и отчасти с ведомствами Лесным и Межевым.

Связь генерального штаба с Министерством Иностранных дел связана с дипломатическими сношениями с азиатскими государствами.

Особенно впечатляющей была деятельность А.Е. Снесарева (см.: http://www.voronezh.ru/inform/news/2003/33995380.html). Его рекогносцировки и наезды к ханам и раджам стали головной болью англоиндийского правительства.

Чтобы завершить эту картину служебной деятельности офицеров Генерального штаба, отметим, что к их числу принадлежали: управляющий департаментом уделов, генерал-лейтенант Дурново, директор Телеграфов и Телеграфного департамента, генерал-майор Безак и двое попечителей учебных округов Министерства народного просвещения (см.: http://www.gotav.ru/text/098.htm) - Харьковского (генерал-лейтенант Максимовский) и Варшавского (тайный советник Апухтин)

Не менее впечатляет деятельность генерал-адъютанта Я.И. Ростовцова и в системе военно-учебных заведений (см.: http://militera.lib.ru/science/kamenev1/index.html), но и как председателя редакционных комиссий, учрежденных для составления положений о крестьянах.

Правило рангового соответствия

Исторический опыт учит: во-первых, вооруженные силы не должны терять нужные кадры, но в силу острой необходимости все же следует направлять военные кадры на ответственные участки государственного строительства; во-вторых, в решении вопроса об использовании ветеранов вооруженных сил на государственной службе необходимо руководствоваться правилом рангового соответствия.

В идее "ранга" есть две стороны: во-первых, имеется в виду присущее человеку качество -- это его действительный ранг; во-вторых, имеются в виду его полномочия, права и обязанности, которые признаются за ним со стороны общества или государства, -- это его социальный ранг.

Ветераны не должны уходить в отставку

Особенно много задач стоит перед наукой военно-исторической.

Но не надо паразитировать на этой слабости подлинного ученого: ему, как и другим, живется голодно и холодно, а потому за его труд надо платить достойно и своевременно, щедро авансируя предстоящие разработки.

Модераторы, столь распространенные в виртуальном мире, могут иметь место и в системе военно-учебных заведений.

В лице ветеранов военные комиссариаты могут получить огромную армию добровольных помощников.

Идя по стопам Макаренко, действуя в его духе, многие ветераны вооруженных сил могли бы организовать на местах разного рода полезные дела для бесприютного юношества, под эгидой военкомата и местной власти, будь то занятие военно-прикладными видами спорта, военно-исторические поисковые экспедиции и т.п.

И последнее, в числе направлений ветеранской деятельности - забота о себе подобных, но находящихся в состоянии крайней нужды людях.

Работа с ветеранским корпусом требует оперативности. Согласно закону свертывания функций за ненадобностью, профессиональные навыки имеют свойство со временем стираться. Уже через полгода-год профессионал начинает терять уверенность в себе, а, спустя более позднее время оказывается непригодным для исполнения требуемых служебных функций.

Социальные законы также налагают свой отпечаток на жизнь ветерана, а бытовая неустроенность, отсутствие важного и полезного дела толкают людей в пьянство и т.п.

Интересы государства требуют не допускать отхода от активной жизни ветеранов вооруженных сил. А раз так, то надо все делать для того, чтобы они как можно дольше приносили пользу обществу!

0x01 graphic

Бывшие.

Художник Владимиров Иван Алексеевич.

За царем служба не пропадет? 39k "Статья" История.. Обновлено: 17/02/2009. 39k. Статистика - 3631 читателей (на 24.10.2014 г.)

Именным указом, данным Сенату 6 декабря 1827 года, Император Николай I начал создание законов, которые "каждому лицу, посвящавшему жизнь свою на пользу родине, дали надежду на то, что "за Богом молитва, а за Царем служба не пропадет" и что человек служилый на старости лет без куска хлеба не останется".

В награду трудов, "подъемлемых на службе", по совершении оной, за долговременное и беспорочное ее продолжение, определены были при отставках единовременные пособия и пенсии.

Прослужившие от 30-40 лет получали половинное жалованье, свыше же 40 лет - полное, а с 1829 года прослужившие от 30-35 лет - две трети оного, а 35 лет и более - полное.

С изданием Устава 1827 г. установлены были случаи получения прав семейств военнослужащих на пенсии. Это право приобреталось, если мужья и отцы их: 1)убиты в сражениях или умерли от ран; 2)умерли на службе, по приобретении беспорочною выслугою определенных сроков и 3)находились в отставке с пенсией или без пенсии, но приобрели право на оную.

Вообще говоря, попечение о воинских ветеранах - традиция давняя. В разные времена этот вопрос решался по-разному. Так, к примеру, в Древнем Риме сберегательная касса существовала при каждой когорте.

Во Франции (ХVII в.), по мере того, как солдат из временного наемника превращался в пожизненного защитника государства и терял всякие связи в гражданском мире, нужно было позаботиться об организации приюта инвалидам и ветеранам, потерявшим работоспособность. "Дом инвалидов".

Ф. Глинка в "Письмах русского офицера" (1812-1814 гг.) писал: "Священный глас веры, здравый рассудок и чувствительные сердца вступились за великодушных стражей отечества".

Эта идиллия, описанная Ф. Глинкой, в государственной практике Александра I получила название "военные поселения". Александр I хотел поселить ветеранов в резервации, где борьба за выживание составила бы весь смысл жизни выброшенных на обочину жизни военнослужащих.

Для убедительности приведем слова А.А. Керсновского, который, следующим образом, описывает порядки жизни в созданных по приказу Александра I военных поселениях: "День военного поселенца был расписан до последней минуты, повседневная жизнь его семьи регламентирована до мельчайших подробностей - вплоть до обязательных правил при кормлении грудных детей, мытья полов в определенные часы и приготовления тех же кушаний во всех домах. За малейшие проявления частной инициативы в хозяйстве, за пустячное отступление от предписанного казенного шаблона назначались несоразмерно суровые наказания {12}". Аракчеев.

Попробуем теперь ощутить разницу между древнеримским и "новым" (александрово-аракчеевским) русским опытом.

Римское правительство, пожалуй, первое в мире, использовало ветеранов первых веков н. э. для укрепления в провинциальных землях своей (власти) социальной опоры. Офицеры и преторианцы получали наделы, в полтора-два раза превосходившие участки рядовых легионеров. Сами ветераны ценили это решение правительства, так как в надгробных эпитафиях ветеранов II в. н. э. из Нижней Мезии большое значение придается тому факту, что они погребены "на собственной земле", "в своем имении".

Разве что слепой не увидит разницу в организации русских и римских военных поселений. Русское правительство избавлялось от обязанности попечения над ветеранами, а римское - создавало себе политическую опору в провинциях, укрепляя тем самым центральную власть и получая признательность со стороны бывших легионеров.

Пример Германии и США 1945-1950 гг. Одним из первых действий этого командования было сосредоточение всех пленных союзными войсками немецких генералов в нескольких специально оборудованных лагерях. Собранные там генералы получили задание составить описание боевых действий в период войны. В их распоряжение были даны немецкие архивы. Вся эта работа проводилась под контролем американских и английских офицеров в течение 1946-1948 гг.

Наряду со "служебными частями" в 1949-1951 гг. шло активное собирание всех военных кадров в рядах полиции. Ядром всех полицейских формирований была так называемая пограничная полиция. В 1951 г. среди офицеров "пограничной полиции" 93% составляли бывшие офицеры; 99% всех командиров взводов также являлись бывшими офицерами; 96% унтер-офицеров служили в вермахте .

Совсем иначе поступили в СССР с окончанием войны: из советских вооруженных сил были уволены в запас многие офицеры, а в 1946-1948 гг. раскрутился новый виток репрессий и чистки кадров. Акт "развенчания" Жукова относится к середине 1946 года. К этому времени Берия и Абакумов {16} добились "нужных" показаний от многочисленных подследственных о "заговорщической" деятель-ности Жукова. В результате разбирательств Г.К. Жуков был отослан командовать войсками сначала Одесского военного округа, а затем - Свердловского.

Суд "чести" состоялся над бывшим наркомом ВМФ адми-ралом флота Н.Г. Кузнецовым и группой адмиралов. {17} "Компромат" был заготовлен на командующего артиллерией Красной Армии Н.Н. Воронова. {18}

Возникло "ленинградское дело", по которому было репрессировано более двухсот человек, а свы-ше двух тысяч руководителей освобождены от занимаемой долж-ности. {19}

Другими словами, появилась настоятельная потребность "поставить на место" целое фронтовое поколение, вышедшее из войны победившими и прозревшими. Такие люди нужны были Сталину в годину лихих испытаний, но они стали опасными (с его точки зрения) после того, как только военная гроза миновала.

Обратимся теперь к зарубежному опыту социальной защиты и адаптации военнослужащих, уволенных в запас. Германия Франция. США. Англия.

Если суммировать все выше изложенное, то необходимо констатировать следующее:

-во-первых, разумные правительства никогда не оставляют без внимания и попечения ветеранов вооруженных сил, пытаясь, с одной стороны, создать им приличные материальные возможности для них, с другой - помочь в адаптации к гражданской жизни и, наконец, направить деятельность ветеранов в нужном для государства и нации направлении;

-во-вторых, русское, советское и нынешнее российское правительство в большом долгу перед ветеранами вооруженных сил; частные инициативы в делах ветеранов уместны, но недостаточны; государство должно иметь программу социальной адаптации ветеранов к гражданской жизни, максимально используя тот опыт, который имеется в лучших государствах мира;

-в-третьих, ветеран - не иждивенец, а человек, заслуживший право на достойную жизнь; посему, увольнение в запас не должно ставить его в положение нищего или малоимущего гражданина; ветеран вооруженных сил должен иметь достойный пенсион;

-в-четвертых, государству следует простирать свою заботу не только о ветеранах, но и членах их семей, находя адекватные обстановке и времени способы материальной заботы о них, предоставляя льготы, помогая в трудоустройстве и учебе.

-и, последнее, пятое, ветераны - это национальное достояние нации и государство должно найти способ использования этого достояния в интересах российской государственности и укрепления вооруженных сил.

0x01 graphic

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 24/01/2015, изменен: 24/01/2015. 175k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 13 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: "Санкции" без согласия мудрого командования...

Каменев Анатолий Иванович "Убийственный" бой

Каменев Анатолий Иванович
"Убийственный" бой