ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
Присяга И.И. Бецкого

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:

  
  

[]

  

И.И. Бецкой

  
   Присяга И.И. Бецкого. 9 сентября 1734 г. - Доклад И.И. Бецкого Екатерине II - Письмо И.И. Бецкого Екатерине II - Речь И. Бецкого в заседании академии художеств 14 января 1769 г. - Предложение И. Бецкого 2 мая 1783 года. Императорской Академии Художеств в почтенный Совет - Указ нашему генерал-поручику Бецкому (Екатерины II) 3 декабря 1762 г. - Инструкция действительного тайного советника Бецкого офицерам, отправленным путешествовать при выпуске из сухопутного шляхетского кадетского корпуса 20 мая 1782 г. - Присяга И.И. Бецкого 24 мая 1773 г. - 3авещание от главного попечителя Бецкого воспитательного дома, почетному Санкт-петербургскому опекунскому совету

Присяга И.И. Бецкого

9 сентября 1734 г.

  
  
   Я Иван, обещаюсь Всемогущим Богом служить Всепресветлейшей нашей Государыне Императрице, вечно и послушно, что в сих постановленных тако и впредь поставляемых воинских артикулам, что оные в себе содержати будут, все исполнять исправно, ее Императорского Величества государства и земель, Ее врагам телом и кровию в поле и в крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах, и штурмах, и в прочих воинских случаях, каковы оные звания ни ость храброе и сильное, чинить противление и всяким образом оных повреждать потчусь, и ежели что вражское и предосудительное против персоны ее Величества, или ее войск, також де Ее государства людей, или интересу государственного, что услышу или увижу, то обещаюсь об оном по лучшей моей совести, и сколько мне известно будет извещать и ничего не утаить, и о том паче во всех пользу Ее и лучше охра­нять и исполнять, а командирам моим поставленным надо мною во всем, где Ее Императорского Величества войск государства и людей благополучию, и приращению касается в караулах, и в прочих случаях должное чинить послушание и весьма повелению их не противиться, от команды где надлежу хотя в поле, обозе или гарнизоне никогда не отлу­чаться, но за оною пока жить непременно добровольно и велено, так как мне приятна честь моя и живот мой следовать буду и во всем так поступать, как честному, верному, послушному, храброму и неторопливому штаб-офицеру надлежит, в чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий, генеральс-адъютант Иван Бецкой, присягал и подписался. Оного генеральс-адъютанта Ивана Бецкого, к присяге приводил домовой церкви генерал-фельмаршала и кавалера князя Ивана Юрьевича Трубецкого, иерей Никита Гаврилов.
  

Сентября 9 числа 1734 году.

(Опись 4 армейского повытья, кн. 131, стр. 102).

  
  

Доклад И.И. Бецкого

Екатерине II

  
   Всемилостивейшая Государыня! Редко великие государи о таких делах крайнее имеют попечение, которых плоды медлительны, и которые чем большую обещают пользу для переду и потомства тем большего труда и неистощимого великодушия требуют. Слава скоротекущих дел чаще упражняет самые величайшие души; в ней находят они и скорое подвигов своих воздаяние, и новое к оным поощрение.
   Преодолеть суеверие веков, дать народу своему новое воспитание, и так сказать новое порождение, есть дело, совокупленное с невероятными трудами, а прямая оных польза остается вся потомству. О сем, однакож, наобольшее изволите Ваше Императорское Величество прилагать старание, и при славе Вашего государствования не имеете к тому иного поощрения, кроме обитающих в особе Вашего Величества божественных дарований и матернего к подданным Вашим благоутробия, и при всей тягости государственного правления не находит иного подкрепления, кроме Вашей твердости и великодушия.
   Таково точно учреждение в Москве Воспитательного Дома под Монаршим Вашего Императорского Величества покровительством! Там про­зорливое Ваше намерение к тому клонится, чтоб бедных, но неповинных младенцев от пагубы, а немилосердных убийц от смертного избавить греха, и таких людей обществу полезными сделать, кои были в тягость оному своими пороками и своею жизнью.
   Таковы и ныне вновь Монаршие попечения, в которых, не знаю, изъяснил ли я слабым моим писанием Вашего Императорского Величества намерения, каким образом учредить в России воспитательные училища; но то знаю, что все меры употребил, тщательно стараясь изобразить точно слова от слова все данные мне изустно повеления и высокие мысли Августейшей моей Монархини, как следует:
   "С давнего уже времени имеет Poccия Академию и разные училища, и много употреблено иждивения на посылку российского юношества для обучения наукам и художествам; но мало, буде не совсем ничего, существительных от того плодов собрано".
   "Разбирая прямые тому причины, не можем мы жаловаться на Про­видение и малую в российском народе к наукам и художествам спо­собность; но можно неоспоримо доказать, что к достижению того не пря­мые токмо пути избраны были, а чего совсем недоставало, о том со­всем и помышляемо не было".
   "Из посланных еще при Государе Императоре Петре Великом, дворяне с хорошими возвратились успехами в том, чему они обучаться на­значены были; но по возвращении, имея путь и право к большим чинам и заслугам, не могли в том упражняться".
   "Другие, из подлости к наукам взятые, также весьма скоро успевали в оных, но скорее еще в прежнее невежество и самое небытие возвратились: от чего и людей такого состояния, которое в других местам третьим чином или средним называется, Россия до сего времени произ­вести не могла".
   "Искусство доказало, что один только украшенный или просвещенный науками разум не делает еще доброго и прямого гражданина; но во многих случаях паче во вред бывает, если кто от самых нежных юности своей лет воспитан не в добродетелях, и твердо оные в сердце его не вкоренены; а небрежением того, и ежедневными дурными при­мерами, привыкает он к мотовству, своевольству, бесчестному лакомству и непослушанию. При таком недостатке смело утвердить можно, что пря­мого в науках и художествах успеха, и третьего чина людей в госу­дарстве ожидать, всуе себя и ласкать".
  

[]

Московская улица в конце ХVIII столетия. С гравюры Дюрфельда

  
   "Посему ясно, что корень всему злу и добру--воспитание; достигнуть же последнего с успехом и твердым исполнением не иначе можно, как избрать средства к тому прямые и основательные".
   "Держась сего неоспоримого правила, единое токмо средство остается, то есть: произвести сперва способом воспитания, так сказать, новую по­роду, или новых отцов и матерей, которые бы детям своим те же прямые и основательные воспитательные правила в сердце вселить могли, какие получили они сами, и от них дети передали б паки своим детям; и так следуя из родов в роды, в будущие веки".
   "Великое cиe намерение исполнить, нет совсем иного способа, как завести воспитательные училища дли обоего пола детей, которых принимать отнюдь не старее, как по пятому и шестому году. Излишне было бы до­казывать, что в те самые годы начинает дитя приходить в познание из неведения, а еще не рассудительнее верить, яко бы по прошествии сих лет еще можно поправить в человеке худой нрав, чем он уже заразился, и поправляя его, те правила добродетелей твердо в сердце его вкоренять, кои ему иметь было потребно".
   "И так о воспитании юношества пещися должно неусыпными трудами, начиная, как выше показано, от пятого и шестого до 18 и 20 лет безвыходного в училищах пребывания. Во все же то время не иметь ни малейшего с другими сообщения, так что и самые ближние сродники хотя и могут видеть их в назначенные дни, но не инако, как в самом училище, и то в присутствии их начальников. Ибо неоспоримо, что частое с людьми без разбору обхождение вне и внутри оного весьма вредительно, а наипаче во время воспитания такого юношества, которое долженствует непрестанно взирать на подаваемые ему примеры и образцы добро­детелей".
   "При сих воспитательных учреждениях первое прилагать должно старание, чтоб вселять в юношество страх Божий, утверждать сердце в похвальных склонностях, и приучать их к основательным и приличествующим состоянию их правилам, возбуждать в них охоту к трудолюбию, и чтоб страшились праздности, как источника всякого зла и заблуждений; научить их пристойному в делах и разговорах поведению, учтивости, благопристойности, соболезнованию о бедных, несчастливых и отвращения от всяких продерзостей; обучать их домостроительству во всех оного подробностях, и сколько в оном есть полезного; особ­ливо же вкоренять в них собственную склонность к опрятности и чи­стоте как на самих себе, так и на принадлежащих к ним, одним словом, всем тем добродетелям и качествам, кои принадлежать к доброму воспитанию, и которыми в свое время могут они быть прямыми гражданами, полезными общества членами, и служить оному украшением".
   "Такие и тому подобные правила, когда посеются в сердцах воспитываемого юношества, надеяться можно, тем лучший плод произведут, что согласоваться будут с младостью и непорочностью их возраста. Просвещая притом их разум науками и художествами, по природе, полу и склон­ности каждого, обучаемы быть должны с примечанием таким, что прежде, нежели отрока обучать какому-либо художеству, ремеслу или науке, надлежит рассмотреть его склонности и охоту и выбор оных оставить ему самому. Душевные их склонности всемерно долженствуют в том над всеми прочими уважениями преимуществовать; ибо давно доказано, что не предуспеет он ни в чем том, чему будет прилежать по неволе, а не по своему желанию".
   "Притом весьма еще важное примечание иметь должно в сих воспитательных училищах, то есть: дабы для юношества все то наблюдаемо было, что к жизни, целости, здравия и крепости сложения их служить может: как-то в построенных жилищах приводом чистого воздуха, неупотреблением всякого звания медной посуды, также и всякими невинными заба­вами и играми оное юношество увеселять, и чрез то мысли его приводить всегда в ободрение; а напротив того искоренять все то, что токмо скукою, задумчивостью и прискорбием назваться может: и сего правила из па­мяти не выпускать".
   "От сих первых учреждений зависит все воспитание, какое дано бу­дет первому от оных новой породы происхождению. Почему собою понятно, какая потребна осторожность и благоразумие в выборе учителей и учительниц, а особливо главных над воспитательными училищами директоров и правителей. В последних сих вся важность и затруднение состоит: им надобно быть всем известной и доказанной честности и прямодушия, а поведение их и нравы долженствуют быть наперед ведомы и не­порочны; особливо же надлежит им быть терпеливым, рассмотрительным, твердым и правосудным; и одним словом таковым, чтоб воспитываю­щееся юношество любило их и почитало, и во всем добрый от них пример получало".
   "Сего ради остается в дополнении изъяснить, что все cиe единственно зависит от особливого учреждения и даваемых наставлений, кои надле­жит сочинить с величайшим размышлением и осторожностью, дабы все со­ображено было ясно, внятно и точно, и чтоб ничего того пропущено не было, что надлежит до учителей, учеников, до поведения тех и других, и до общего в сих училищах наблюдаемого порядка. Ибо при начинании сего, надобно сперва за точное принять правило: или делать и делить целое и совершенное, или так оставить и не начинать".
   Таковым премудрым узаконением сего генерального учреждения Ваше Императорское Величество достигните самых истинны и единственных причин благополучия российского рода. Ваше Величество доказываете cиe точно данным мне повелением, представить Себе в следствие того на­добные регламенты и инструкции, к исполнению Высочайшего намерения Вашего о учреждении таковых воспитательных училищ: во-первых, в Санкт-Петербурге при академии художеств, второе, во всех губерниях российской Империи; третье, для двух сот дворянских девиц, определяя для последних часть знатного здания, построенного Ее Величеством Го­сударыней Императрицей Елизаветой Петровною, Вашею любезнейшею Теткою незабвенной памяти, яко монумент Ее набожности и благочестия; соеди­няя Ее намерения и пользу государства таким образом, что сугубо тем прославляема будет пекущаяся о нас премудрость Божия.
   Свет будет удивляться великости и премудрости намерений Ваших, Все­милостивейшая Государыня! а потомки будут в Вас прославлять неумираю­щую Мать их блаженства и просвещения. Но как теперь не остается ко изъявлению чувств нашей благодарности и признания иного способа, как со­действовать, по мере наших сил и состояния, толиким о нас Монаршим промыслам, и усердные воссылать желания; то да увенчает все­могущая рука Божия все намерения Ваши такими успехами и славою, как непостижимо и чудесно Проведение его увенчало Вас короною.
  

Из первого Полного Собрания Законов 1764 года, N 12103.

  

Письмо И.И. Бецкого Екатерине II

  
   Ваше Величество! Позвольте мне открыться пред Вашим Величеством, поточу что Вы достойны выслушать истину; следовательно не лесть и не желание быть отголоском иностранцев, видевших или слышавших о воспитательных заведениях, сделавших столько шуму в Eвропе, заставляют меня говорить. Ваше Величество должны быть вполне убеждены сами из слов как своих резидентов при иностранных дворах, так и их посланников при Вашем дворе, с каким нетерпением ожидают перевода плана, статутов и учреждений, изданных для воспитательных заведений, с тем чтобы явиться без сомнения, вашими соревнователями на этом поприще; событие, которому нет, я думаю, примера со времени существования Империи, чтобы за границею желали бы подражать нам в чем-нибудь. Но по какой-то непонятной судьбине, Ваше Величество, то, что слу­жит предметом любопытства для народов отдаленных от нашей Империи, встречает препятствия и противодействия со стороны наших патриотов, которые вместо того, чтобы усиленно содействовать этим учреждениям, стараются тысячами козней разрушить благодеяния, коими Ваше Величе­ство их осыпаете, так как они сами и их потомства должны будут вечно пользоваться ycпехами сих учреждений. Признаюсь Ваше Величество, что я не в состоянии понять этого странного взгляда, а поэтому и не буду пытаться объяснить высказывается ли он лицами по глупости их, нена­висти, ревности или по зависти, по смешному тщеславию или, наконец, с тем единственно, чтобы показать себя злым, без воспитания, без принципов, без знания людей и самих себя. Подобные лица решают, осуждают и вершат вопросы, чтобы уверить бедных невежд, что они наделены умом великим.
   Поэтому позволю себе здесь опровергнуть только некоторые из отважных их возражений, которые они осмеливаются выставлять как пре­досудительный для Государства, а именно: 1) воспитательный дом в Москве является государством в государстве (утверждают лица, не понимающие даже ясно значения этих слов); следовательно, он причиняет подрывСамодержавной власти. Всему свету известно из напечатанных объявлений, что Академия Художеств, Кадетский корпус, Общество благородных девиц, пользуются с давних пор теми же самыми правами или привилегиями и притом гораздо ранее Московского воспитательного дома. Почему же они не кстати гневаются на воспита­тельный дом? верно они имеют на то причины. Но посмотрим в чем же дело? Опекуны дома имеют право только один раз входить с покорнейшим представлением к Вашему Величеству по поводу Именного Указа, в чем-либо могущего изменить или поко­лебать одну из привилегий дарованных Вашими щедротами дому и за ним Вами обеспеченных, если бы только под каким-либо особенным предлогом удалось бы ложными донесениями обмануть Ваше Величество и получить подобный указ, несогласный с ее видами, и тем нарушить доверие, составляющее главное всему основание. Если Ваше Ве­личество, по зрелом рассмотрении всех доводов, приводимых за и против указа признаете за благо отменить или подтвердить указ, все этим и кончится. Указ получает силу закона. Вот это и дерзают они назы­вать государство в государстве; именно то, что составляет по истина честь предусмотрительности Вашего Величества, которая признала подобный порядок необходимым по зрелом рассмотрении дела, зная, что нельзя принять достаточно мер предосторожности для охранения подобных учреждений от лихоимства судебных мест, без чего они давно уже были бы уничтожены, как это доказывают достаточно делаемые ими ежедневно попытки.
   2) Дети, вскормленные и воспитанный в этом доме, являются похищениям у собственников деревень, замечают другие. Да, Ваше Величество, смело повторяю, что природа возмущается и сердце охватывается ужасом при мысли, что сталось бы с этими бед­ными детеми? Если бы Ваша благотворительность не сжалилась бы над ними, они сделались бы везде несчастными жертвами или мучениками бесчеловечности, бедности, отчаяния и смерти; если бы случай и сохранил жи­выми некоторых из них, они сделались бы преступниками или разбой­никами; эта устрашающая альтернатива навсегда уничтожена Вашим милосердием, основанным на человечности и пользе отечеству.
   3) Говорят также, что учреждение трех касс при воспитательном доме повлечет за собою неизбежно, с течением времени, поглощение деревень и имущества тех, которые будут прибегать к займам в кассах или делать в них вклады и что, в конце концов, этот дом милосердия обратится в средство разорения частных лиц и Государства. Надо быть глупозлыл, чтобы утверждать подобное; они не могут не знать (потому что это известно всему свету), что воспитательный дом не может владеть никакими деревнями, ни теми кое ему жертвуются, ни теми, которые оста­ются у него в залог; эти последние продаются, чтоб возвратить выданные под них деньги, а излишне вырученные деньги отдаются преж­нему собственнику, против которого законы гораздо строже, лишая его всего. Каким же образом возможно, чтобы дом милосердия, поддержи­ваемый единственно подаяниями благотворительных лиц, мог бы обога­щаться, поглощая имущества дворян? Если, действительно, в будущем, путем нашей бережливости или промышленности мы были бы в состоянии собрать некоторый капитал; тем лучше для государства. Этим путем столько же фондов обращались бы в публики, тогда как теперь они или зарыты в подвалах или отосланы за границу в ущерб на­шему государству. Очень ясно, Ваше Величество, что все возражения, направленные против этого учреждения, являются сла­быми доводами; стоить только навести на них луч света и они исче­зают!.. Впрочем, Ваше Величество, я принужден поневоле признать, что лица, имеющие подобные взгляды и пытающееся убедить в том и других лиц, желали бы наложить оковы на отечество (которому однако они хвастают, что служат), потому что они хотят иметь людей без воспитания, без знаний, без добрых нравов, людей, не знающих ремесла, созданных единственно для того, чтобы оставаться подобно скотам в рабстве. Только люди развращенные или легкомысленные, в которых порок заглушает любовь к отечеству, всякое сострадание к несчастным и всякую нежность к детям, могут выражать такие взгляды, совершенно противоположные моим. Тайные страсти, как вода, постепенно подтачивают и скрытно разрушают самые прочные учреждения; нет столь мудрых и строгих законов, которых под конец хитрость или сила не могли бы нарушить или обойти. Точно такие учреждения самые благотворные, проекты самые выгодные отвергаются или откладываются как подозрительные или ненавистные.
   Дело с Демидовым нанесло пагубный удар привилегиям дома; какая это потеря для дома!
   Бесчеловечное обхождение, которое он вытерпел в продолжение двух лет, совершенно удалило его от великих пожертвований, который он намеревался сделать; пример того, как с ним поступили, несрав­ненно пагубнее для дома, потому что заставил отдалиться и отшатнуться от дома всех, желавших подражать ему в усердии. Не подлежит Ваше Величество, сомнению, что уничтожение воспитательного дома в Москве будет смертельным ударом для государства. Притом же прежде нежели основать какое-либо из заведений, Ваше Величество не имели ли осторожность и благоразумие поручать особым комиссарам, составленным из лиц просвещенных и патриотов, рассмотреть уставы этих учреждений и, на основании их мнений и представлений, Ваше Величество изволило подписать эти уставы и приказать привести их в действие.
  

[]

Городские сторожа в Екатерининское время

  
   Постоянное покровительство Вашего Величестве является единственный! оплотом против злых недоброжела­телей. Сохраните существующее и Вы сделаете добро потомству. Льстите себя утешительною мыслию наслаждаться со временем плодами Ваших трудов, увидать со временем наших потомков воспитанными, вскорм­ленными, укрепленными в добродетели, распространяющими добрые нравы чрез третье сословие, просвещенный разум которого положит начало промышленности, внушит расположение к полезным занятиям, поне­многу и постепенно во всех областях Государства. Подкрепляемые обстоя­тельствами и рассуждениями они со временем будут более благоразумны, более полезны, более счастливы, нежели все те, которые, пытаясь их уничтожить, действуя во вред собственным интересам. Августейшее имя Вашего Величества будет навсегда благословляемо, тогда как имена недоброжелателей Дома и теперь и во все времена будут преданы проклятиям.
   Вашему Величеству угодно будет благосклонно припомнить, что мне нет еще восьмидесяти лет.
  
  

Речь И. Бецкого в заседании академии художеств

14 января 1769 г.

  
  
   Высокопоставленные господа члены, известно всем, что воспитание есть дар первейший, самый существенный и самый дражайший, которым человек обогащен быть может: чего для и мы неусыпное старание при­лагать должны, не оставляя ничего, что служит к приведению сего воспитания в высочайшую степень совершенства, к какой только достигнуть можно, дабы соответствовать тем наиболее матерним намерениям Ав­густейшей основательницы Нашей, которая великодушием своим и щедро­тами, повсюду изливаемыми, насаждает в юные сердца питомцев ис­тинное и непоколебимое всех благ основание, словом, государи мои, воспитание столь отменное, которое возводит существо выше его самого, составляет людей в обществе отличных, сограждан почтенных, подданных Государю верных и сынов отечеству полезных.
   Предпринятое cиe намерение, прямо сказать великое, представляет сна­чала ужасный вид в рассуждении попечения и прилежности неутолимой, труда бесконечного, встречающихся препятств, иногда непреодолимых; но все cиe исчезает коль скоро воззрим на бесчисленную пользу, от сего истекающую. "Коль лестно видеть плоды добродетели насажденной в юные сердца от воспитания, основанного на благоразумных правилах! Коль, повторяю я, утешно смотреть на невинных сих юношей, преисполненных желания возвышаться скоропоспешными успехами в разных опытах своих дарований! Первенствующий же из оных есть тот: быть честным человеком. До сего-то драгоценного дара, до сего-то предмета стремиться должно, без чего все прочие приобретения, какого б знания ни были, суетны и бесполезны.
   Что ж до нас касается, государи мои, мы по должности обязаны все­возможное старание употребить и пещись, дабы сей дар благонравия и чести, переходя от возраста в возраст, с летами возрастая, в них на век остался. Будучи воспитаны под опекою нашею и уверены о усердном нашем участии в их благополучии, коликую во всю их жизнь вдохнем мы в них благодарность! Чего не предпримут сердца сии, воз­высившаяся на верх добродетели для соответствования попечинию, которое мы на себе возлагаем. Коликое же удовольствие ощущать будем и мы, видя cиe в желаемом действии!
   Коликой пользы ожидать должна академия от сих людей, будучи источником их благосостояния! Сколько ж со времснем выйдет таковых, которые будут нужны империи и полезны обществу!
   Того для, cие место, учрежденное для невинности, кротости и благонравия, долженствует каждый из нас покровительствовать, устремляя все мысли свои, не жалея трудов, не оставляя прилежания споспеше­ствовать оному во всем, изыскивая и подавая легчайшие способы к приобретению желаемых успехов, к чему мы единственно избраны, желая по истинному усердию служить роду человеческому и по прямой любви к невинным сим юношам, вверенным нашему попечению".
  

См. Прибавление к Петербургским Ведомостям,1769 года N 11.

Предложение И. Бецкого 2 мая 1783 года.

Императорской Академии Художеств в почтенный Совет

  
  
   Сделав мои примечания как по находящимся в чужих краях пансионерами, так по справкам моим о здешних касательно до образа нынешнего воспитания, и по следствиям оного, с крайним прискорбием судя сколь много удалилось оно от истинных предметов предполагаемых в привилегии и уставе сея Академии, должен с огорчением сказать, что каковы бы ни были предписания, но если по разуму их не будет исполняемо, то оно ни что иное как только тщетные слова. Кажется что великие выгоды для начальников и приставников Монаршее покровитель­ство и достаточная штатная сумма заслуживали бы всевозможное внимание о сей важной для пользы всего общества части, и долженствовали бы споспешествовать исполнению Монаршего соизволения и обязанности к оте­честву, ожидающему потомства благовоспитанного, от всякого рода пороков отчужденного, к добродетели и трудолюбию привычного и словом такова, которое изощренное в разных художествах и мастерствах отменные дарования украшало бы благонравием или и без оных, одним благонравием могло бы полезно быть обществу.
   Самые первоначальные выпуски, кои еще не имели действительного по уставу исполнения, а потому оные не могли бы в недостатках своих более быть извиняемы, подавали помянутую в благом воспитании обществу надежду, ибо некоторые из тогдашних воспитанников, а теперь уже профессоров и академиков доказывают лучшее о их воспитании попечение, чему бы надлежало час от часу утверждаясь доходить до совершенства, но противное тому выходит. Недавно выпущенные воспитанники навлекают внутри и вне государства бесславие на наше воспитание, а готовящаяся к будущему выпуску ужасают тем же, по причине невидимого их исправления, ниже начальников радение, о поставлении их на путь истинный. Прежде всего исчислю я некоторые причины моего прискорбного неудовольствия от недостатков воспитания.
   Во-первых: благоразумное общество между прочим примечает, что в выпускаемом юношества вселено непристойное рвение к получению чинов академических, а по оставлении своего художества и мастерства военных и штатских (чинов). Из сего видно, что им не внушается того, что искусный художник, если он притом и благонравный гражданин, заслуживает от всех уважение и почтения в обществе, и что чины тогда только нужны художнику, когда он, не имея доброго поведения, хочет, так сказать, недостатки благонравия дополнить посторонними титлами чинов. Думают, что без них должного почтения не отдается. Неправда, от воли всякого человека зависит быть почтенным, и не звание человеку, а человек званию приносит уважение, приобретаемое благонравием, ко­торое одно может приблизить расстояние, полагаемое родами и степенями чести.
   Во-вторых, и cиe еще злее первого. Известно мне, что есть и такие, кои, как видно, не имея даже ни малейшего путеводства, возросли в своеволии, привыкли к высокомерию, к празднолюбию, к распутству и даже поползновенны к гнуснейшим порокам, приносящее прямое бесславие воспитателям. Представя себе столь позорную картину развратностей из наших питомцев, в которых отечество увидит вместо полезных граждан людей, подвергающихся жребию не только несчастному, но и по законам жестокому, весь почтенный Совет купно со мною не возмутится ли прискорбием? о чем попечители юношества о воспитании, долженствующие ответствовать за малейшее преступление вверенных им, возмогут оправ­даться пред Богом, пред Монархом, пред отечеством и пред всем человечеством? чем искоренить cиe вредное зло? предписанием ли новых подробнейших правил воспитанию; но недовольно ли в уставах конфирмованных предписано? и не нужны ли для желаемого ycпеха только исполнители честные, совестные и прямо постигающее истинный разум оных? если благоразумием основанные на естестве, здравые общие правила поданы, то всякие подобные более вредны нежели полезны, ибо худым исполнителям ничто не помогает; а искусным связывая руки, мелочные установления препятствуют действовать; а наипаче в воспитание где неисчетная разнообразность сложений человеческих, как и во всех произведениях натуры, требует ежечасного самоличного внимания приставников, для уклонения души от худа к добру, в рассуждении чего почтенному Совету и предлагаю для зрелого рассуждения, а потом и для твердого предприятия только следующее:
   1) двоекратное в месяц Совета собрание, рассуждая по нынешнему его образу управления не может быть довольно для управления всего, что касается до Академии и ее училища; частые же в каждый месяц собрания отвлекут от дел по художествам каждого. А как притом уже с нескольких лет в собраниях Совета рассуждаемо об одних материях внутреннего хозяйства, а полезные примечания о неудобствах и упущениях в воспитании и учении и какими легчайшими способами соответствовать намерению, предписанному в уставе, преданы глубокому молчанию, и для того необходимо нужно, сообразуясь с прежним моим предложением, всякие по внутреннему хозяйству время нетерпящие опреде­ления производить директорским журналом, дабы тем доставить собрание Совета более временя к рассуждениям о важнейших материях, причем ни партикулярные, ни посторонние дела и разговоры, ниже какая либо высокомерная поверхность, отнимающая свободу и силу действия беспристрастного голоса, ни мало не совместны.
   2) к сему совещанию Совета необходимо нужно каждому члену яко соучастнику в правлении воспитания его, еще подтверждаю толикого важного предмета для всего общества, проницать со всевозможным тщанием в существо разума привилегий и устава, ибо только от двух причин происходит все зло, или, ежели есть усердие, то от невнятного разумения предписаний; или ежели нет оного, то от недоброхотства исполнять разумеваемое, хотя Императорская Академия художеств соединена с воспитательным училищем, но самое на две главы устава разделение изъясняют два разные взаимно себе вспомоществующее намерения, то есть воспитанием приуготовлять юношество к благонравию и нужному учению, а потом благовоспитанных обучить художествам и мастерствам, почему и первые девять лет, как дети так и юноши должны быть достаточно выучены нижнии словесным и классическим наукам, дабы не так, как прежде, уже не иметь нужды учеников еще обучать чтению, грамоте своего природного языка, для того что за силою 1 главы V разделения 3 статьи, девятилетнее пребывание в училище весьма достаточно может показать понято уготовляющегося быть учеником, для заключения о будущей его способности; из коих тово, который за совершенною тупостью ни к чему не удобен, что весьма редко встречается, лучше возвращать родственникам, нежели усугубляя стыд академического учения умножить число исключаемых из большего степеня, что однако же надлежит делать с великой осторожностью; ибо часто бывают весьма медленные понятия, которые сначала подают слабую надежду, но после помалу открываясь, наконец, бывают толико же способны как и быстрые разумы; а притом исключая весьма редкие случаи, не должно никогда о исправлении юноше­ства отчаиваться, что от испытанных и искусных воспитателей зависит, которые обыкновенно бывают виновны в пороках своих питомцев. Взрослых же, коих пороки ни какими способами не могут быть исправ­лены должно непременно отлучать в отдаленные места, где бы они своею работою могли доставлять себе пропитание.
   3) С каким успехом первый возраст приуготовлен, тому второй должен быть, доказательством, третий--второму, а ученики всему воспи­танно, почему и должно, чтобы всегда старший возраст представлялся примером благонравия младшему; так как приставники и воспитатели вообще всем питомцам. Живые примеры стократ действительнее всех словесных поучений, ибо оные и над совершенно взрослыми людьми, стараю­щимися всегда подражать тем, кого они почитают, действуют; а над детьми, коих деяния всегда ни что иное, как только единое подражание, несравненно сильнее. Из сего следует, что добрый воспитатель должен полагать себе первым и главнейшим предметом изобразования душевных качества 1 возраста и веря своим только глазам, а не посторонним внушениям, неусыпно стараться о юном и нежном растении, и прилежно примечая наималейшее истреблять червь и плевелы угнетающие его при первом прозябании: то орошать его, то отделять безобразное, доколе не доставит ему потребной крепости и доброты.
   Добрый воспитатель, осторожно разбирая средства, предполагаемые в первой главе устава к образованию душевных качеств юношей, поль­зуется ими и для вкоренения в юных сердцах чистой добродетели, распо­лагаясь по разности сложения, то останавливает дикую пылкость, то воспламеняет медленное хладнокровие. Словом не надеясь, ни на каких приставников и учителей всякую в детях погрешность и вредную склон­ность должен почитать за свою собственность; и тем как можно скорей стараться о отвращении оных, употребляя с тонкою разборчивостью и крайнею осторожностью всякого рода наказания и награждения как надлежит всячески стараться дабы не истребить в детях сей веселой бод­рости духа, которая так свойственна невинности, и столько нужна для приобретения благонравия и здравия, потому что по вкоренении оной, обыкно­венно вселяется уныние, производящее дух рабства, источник всех пороков, то хотя всякое принуждение, следовательно, в том числе, разумеется, во время нежного детства и твержение наизусть уроков вредно, но на все трехегодичное время предает самоизвольному погублению. Довольно после приема оставлять несколько времени для приучения новопринятых, а, наконец, искусные воспитателя, поступая с разумом, могут довесть их до того (тово), что сами они, наскуча праздностью, станут требовать учения, и тогда начать с искусством сеять семена благонравия и учения, которое час от часу должны произрастать для принесения обществу полезных плодов, ибо можно удостоверить, что исключая редких случаев медленного исправления нет драгоценнее трех первых возрастов для вечного впечатления в сердца юношей всего, что воспитателям угодно.
   4) Расположение учений первого возраста, равно как и других двух, и выбор учебных книг требуют особливого внимания и известного определительного положения, по каким книгам, в каком классе обучать точно по предписанию устава. Разборчивое порицание начальствующих как над сим, так наипаче и над благонравием должно входить во все мельчайшие подробности, потому что часто самая малость, пренебреженная в начале, если закоренеет, производит великий вред, коего исправление бывает невозможно, почему он должен без ослабления тре­бовать от подчиненных ему инспектора, воспитателей, учителей и приставников, а Совет от него самого как долженствующего иметь в инспекторе и во всех подчиненных добродетельных, искусных и неленостно радетельных помощников, строгого исполнения должностей во всем по разуму устава.
  

[]

Воспитательный дом в Москве в конце ХVIII столетия

  
   При сем случае советую принять в уважение, что предписанное в уставе для отроческого и юношеского классов учение кратким и легким правилом благонравия, каковы с 1764 г. по 1772 год юношеству с прилежанием были читаны и толкованы, должно быть непременно испол­нено. А паче всего, еще повторяю, чтобы как то выше в 3 пункте ска­зано, живые примеры, ежечасно представляя чистейшее благонравие, сокры­вали бы от питомцев все, что вредным внушением может заразить их неиспытанные сердца; чего иными способами достигнуть невозможно, как только во все время их пребывания в Академии, никогда не давать им видеть и слышать ничего дурного, могущего их чувства упоить ядом развратности, чтобы они, быв в совершенном удалении и от мыслей злонравия, когда выйдут в свет, утвержденные в одной добродетели и привыкнув к приятностям оной, при воззрении на порочное с омерзением от оного уже сами собою отвращаться могли, что весьма естественно ибо пороки свойственны только тем, которые слухом и видением в малолетстве имели впечатление оных и наконец привыкнув не находят в них той гнусности, которая несносна не имевшим о них понятия. Я всегда надеялся, что хотя бы и было позабыто узаконение устава, но по крайней мере, внемля гласу человечества, вопиющего во всех сердцах, толь нужная часть воспитания кротким и легким наставлением благонравия и твердыми примерами исполнения оного будет усердно сохраняема; но и то презрено, так что кажется будто уготовляется потомство для населения диких лесов.
   А по сему удивительно ли, что некоторые юноши пренебрежительны, горды, строптивы, буйны, празднолюбивы и даже хищны? каковой гнусный порок к совершенному стыду нашего воспитания ныне, как о том мною увидано, неоднократно случался? все же они почти ни к наружной опрят­ности, ни к благопристойной осанке не привычны и даже не имеют ни ласковости, ни должной учтивости. Достойно ли удивления ежели выпускае­мые ученики делают воспитанию поношение? Еще повторяю почтенному Совету, входя в толь вредоносное упущение единодушно приступить к исправлению. А притом напомянуть, что краткие из устава правила благонравия не есть педантство; они не только необходимо нужны юношам показывать путь добродетели, но часто и наставникам напоминать о том же.
   .5) Когда же дойдет до последних двух возрастов для совершения всех предметов воспитания, то есть когда с посеянного в их сердцах и разума собирание жатвы должно быть приуготовлено, тогда-то требуется наистрожайшее внимание, тогда-то, как выше в 3 пункте сказано, надлежит, чтобы первого возраста успехам были доказательством сии последние, совершенно обнаруживающее прошедшее, как они воспитаны, и будущее к чему они способны. Сие время должно служить в рассуждении благонравия к утверждению добра внушенного и к истреблению зла паче чаяния, разве непредвидимостью вкравшегося, а в рассуждении учения к доставлению званий предписанных в уставе; соразмерно с теми предметами, по которым они уготовляются для пользы общества; почему нынешнее тому не соответствующее учение необходимо же требует рассмотрения и поправления недостатков. С трудом, но и то случайно в минувшую зиму дойдено до обучения остелогии и мифологии; остается разобрать с каким ycпехом преподаются наставления в предписанных в уставе геометрии, географии, истории и прочих частях математики, в первых основаниях физики и натуральной истории. Ибо каких успехов ожидать в изощрении природных дарований, когда способные к исторической живописи, к скульптуре, архитектуре и к изящным мастерствам не будут знающи в истории и в нужных частях математики? время, попомнив свой долг, отложить посторонние упражнения, самолюбие относящееся к самоличности, а не то, которое заставляет человека хотеть единственно только за от­личное исполнение своих должностей быть почтенным, время оставить также корыстолюбие собственное и сообразуясь с Монаршею волей, пред­писанною в уставе быть достойными выгод, которые назначены не для пользы поступающих против своей обязанности.
   6) Не понимаю от чего происходит беспредельное во всех пяти возрастах послабление юношества в трудолюбии. Утомительное принуждение, запущенное в детском возрасте, не то значит, чтобы питомцы пристрастились бы к праздности, но чтобы по мере созревания понятий уметь отроков приохочивать и юношей побуждать и поощрять к прилежанию и трудолюбию, в рассуждении сего в 1 главе IV разделения в 5 пункте исполнение предписания весьма полезно. Почему почитаю за нуж­ное, начиная сперва помалу и по рассмотрении продолжая от возраста до возраста, по самый выпуск сокращать самые излишние рекреации. Академический устав не хочет иметь ни вольных работников, однако же и не полагает суммы штатной на содержание тунеядцев и обременительных обществу граждан. Знаю сколь вредно здоровью юношества обременение тяготительным беспрестанным учением; ведаю, что оное вместо ожидаемого изощрения с ослаблением душевных и телесных сил, при­водя в крайнее замешательство разум производит тупость; однако из сего правила разум производит злоупотребление надлежит, разбирая с тонким рассуждением нежные и твердые сложения питомцев по мере их сил, уметь налагать на них бремя учения, стараясь сколько возможно вырывать грубое терние, введенное педантом, дабы только полезные цветы оного сами собою привлекали младые разумы.
   При вступлении в 4 возраст, когда воспитанник должен ре­шиться по склонности своей к избранию каковы художества или мастер­ства, требует того долг воспитателей и приставников, чтобы они зная способности и склонности юношей, вспомоществовали им своими советами к постоянному утверждению себя в своем выбора упражнений; дабы по вступлении в четвертый возраст, в последние два года, они ни под каким видом не предпринимали никакой перемены.
   С 1766 года одни ученики живописи, а весьма редко кто из других художников пользуются определенною знатною частью из выручаемых денег за работы. Достойно похвалы намерение одобрять дарование; однако оно и не справедливо, если не уравниваются прочие, как-то в скульптуре, гравировании на меди и разных мастерствах, ибо если достоинства наградами по справедливости не сравнены, то cиe обыкновенно возбуждает зависть, порок не меньше прочих вредный благонравию, следовательно, и сие самое есть недостаток же воспитания, а сверх того питомцы, видя таковыми заработками преимущественную пред прочими ху­дожниками выгоду от живописи, все, оставя другая упражнения захотят лучше быть живописцами, почему и почитаю за полезнейшее, собирая за работы всех художеств и мастерств деньги в общую массу, после уравнивать награждение по достоинствам в каждом художестве и мастерстве, хотя в уставе не предписано и в штате суммы не положено для награждения учеников при выпуске, но если бы ученики действительно были по точному уставу разума воспитаны и обучены, то приобретаемые ими искуства составляли бы их лучшее и совершенное награждение; и если бы в прошедшие годы благоразумное хозяйство умело сохранять эко­номическую сумму, то почтенный Совета не был бы притеснен в своих желаниях размножать полезные мастерства, и не имел бы недостатка и к награждению достойных. Истину сию почтенный Совета легко ощутить может, когда напомню я, что после ограничения мною в пределах устава и штата хозяйства, неосторожно вышедшего из оных, в короткое время заплачено толь знатное число долгу, как то из баланса 1782 г. сам почтенный Совет усмотреть может; а потому и рассудит сколько бы накоплено было, если бы таковое сбережение во все восемь лет продолжалось, исключая множества притом упущенных польз.
   9) С отяготительными расходами для суммы по фактории, по краскотертой и формовальной палатам, алчное стремление учеников к зарабатыванию поручаемых им поделок, под видом запасения себе пропи­тания после выпуска, а не к изощрению своих дарований, в чем долженствует состоять вся их надежда пропитания и чести показывает будто бы им вселяется одна только охота к снискании корысти, а не похвальное славолюбие, дошед до совершенства своего искусства, сделать себе имя в обществе и даже стремиться достигнуть беземертия коим пользуются великие художники; но для сего отчасти потребны и примеры от самых вышедших из Академии, прибретших большие успехи в своих художествах, которые однако же вместо того, чтобы подавать таковые примеры, сами себя теряют, меняя свои искусства на прибыток и на удовлетворение чинолюбия, помрачающего их дарования; по сим причинам, к сожалению нашему еще и не можем мы иметь по разуму устава чинов надлежащих в директорства и директоров из вышедших из Ака­демии, что все приписать должно упущению воспитания.
   Хотя признаться должно, что по причине бывших упущений не­ возможно безмерно многого от старших двух возрастов ожидать, однако если прямое будет усердие со стороны воспитателей и приставников, если господин директор, провождаемый предписаниями устава, будет требовать от них строгого по оному исполнения во всех подробностях воспитания и словам ему будет от начальников и подчиненных добрая воля к исполнению своих должностей можно надеяться довольных успехов ис­правления. В отвращение ж бесславия, наносимого от находящихся вне государства пансионеров, если по ныне надлежащие меры не приняты, то почитаю необходимым иностранным коммисионерам дать знать, чтобы месечные пенсии иначе не производились, как по письменным одобрением господ надсматривателей и пансионерам подтвердить, что в случае их неисправления и неточного по уставу исполнения пресечется выдача им пенсии и они оттуда высланы будут, что в самом деле исполнить надлежит.
   Кажется, не меньше прочего и в том наша ошибка состоит, что удостоенные золотых медалей пенсионеры тотчас при выпуске оные получают и некоторые из них получа закладывают, но каковые знаки их достоинств, надлежало бы им для чести своей вечно хранить, если бы они чувствительны были к честолюбию, в отвращение чего, как они не совершивши своего учения в чужих краях, еще не могут почитаться совершенно вышедшими из Академии, а потому и не совсем окончившими течение своего воспитания, и для того по возвращена их от толе, а не прежде давать им таковые уставом предопределенным награждения; если они по одобрениям из чужих мест в рассуждении как их благонравия, так и успехов учения того удостоятся.
   Наконец, зная, что почтенный Совет не менее меня отягощает душевным прискорбием, при зрении на описанные здесь упущения, не сумневаюся, чтобы не обратила, всего своего усердного внимания к сохранению во всех предметах сего учреждения, которое продолжающихся нерадением может еще более к падению приклониться, надеюсь, что немедленно приступив к поправлению всего, что здесь мною предлагается и что по сим пунктам будет предпринято о том меня уведомить не оставить.

См. Материалы для истории Академии Художеств. г. Петрова, т.1, стр.258 --266.

  

Указ нашему генерал-поручику Бецкому

   По положенным на вас департаментам повелеваем находящихся в команде вашей по достоинству награждать чинами, прибавкою жалованья, за старостью и другими неспособностями от службы отставлять по рассмотрению вашему до штаб-офицера, а за неисправление должностей по­ступать по указам и по состоянии дела лишать чинов и прочими штра­фами, а свыше того чина докладывать нам.
   В Москва, декабря 3 дня 1762 года. Подлинный за подписанием Ее Императорского Величества руки тако:

Екатерина.

(Опись 59 приказного повытья, св. 423, стр. 6).

  

[]

Аллегорическое изображение раздела Польши

Инструкция действительного тайного советника Бецкого офицерам, отправленным путешествовать при выпуске из сухопутного шляхетского кадетского корпуса

Мая 20-го дня 1782 г.

  
  
   Для путешествия вашего положено три года; а как познание своей земли необходимо нужно дли всякого благорожденного гра­жданина, уготовляющегося служить с отменною пользою отечеству, то и можете вы расположить путешествие следующим образом.
   1-е.
   Начать оное по России, отсюда чрез Москву, по всем знатным, или хотя и не знатный, но в рассуждении приобретения полезных знаний достойным любопытства городам, не оставляя и части Сибири до Пермской губернии, заключающей в себе столь много отменностей и наконец, проезжая Малороссию чрез Киев, продолжать путь в чужих краях Поль­шею, а оттуда в Вену, в Италию, в Швейцарские кантоны, во Францию, Англию, Голландию, и чрез Германию, а буде время допустит, то и чрез Данию и Швецию, предприять обратно.
   2-е.
   Вам известно, что всякое путешествие в чужих краях должно иметь себе предметом просвещение, приобретаемое познанием света, то есть, людей, разностью климата и правления до бесконечности отличаемых, их нравов, обычаев, великолепных остатков их минувшей славы и чем ныне славятся их образа правительства в следствии оного, причинствующих возвышения, упадки благоденствия и удручение народов; их успехов в науках, или художествах, их полезных заведений, установлений, воспиталищ и обращения в беседах, и словом, всего, что достойно похвалы и подражания и даже и того, что подвержено осуждению, для избежания онаго: то надеюсь, что подкрепляемы советами г. Бушуева, вы не про­пустите ничего, заслуживающего уважения, из пространной живой книги, выразительнее всяких книг научающей почерпнуть все важные сведения к большому образованию сердца и разума, дабы со временем принесть существенные услуги своему отечеству.
   3-е.
   К основательнейшему самих себя наставлению почитаю за весьма нужное вести дневные записки или журнал всему, что видели, присоединяя ваши собственные примечания и рассуждения. В России может вам в том вспомоществовать г. Озерецковский, уже путешествовавший по оной; которому также вести журнал особый, почему по сведению его, удобнее приобретете полезнейшие познания о своем отечестве, как в рассуждении даров, коими его натура снабдевает, так и в рассуждении человечества, делая свои наблюдения о всем, что до сего касается, как-то о новом учреждении наместников, о естественных произведениях земли, о хлебопашестве, о торговле, и нравах и обычаях жителей, о их привольях и недостатках.
   4-е.
   Для лучшего спопешествования к достижению в сем путешествии, полагаемых полезных предметов, вручается вам препоручительные письма
   в России ко всем губернаторам, а в чужих краях к министрам и прочим особам, могущим с выгодою вам вспомоществовать, чрез которых можете присылать известия, как о себе, так и о том кратко, что достойнее всего вашим любопытством замечено.

Иван Бецкой.

Мая 20-го дня 1782 г.

Присяга И.И. Бецкого

Мая 24 дня, 1773 года

  
  
   Я, нижеподписавшийся, приемлю на себя произвольно в по единому благонамерению к пользе всего общества звание, сопряженное с самим действием при Императорском воспитательном Доме, так как и обережение вдовьей, ссудной и сохранной казны, с прочею поручаемою доверенностью, имянуя пред Истинным и Ведущим сердца помышления чело­вечества Богом, что долг сего моего звания наблюдать буду по точной силе разума, учрежденнгого и Всемилостивейшею Монархинею Екатериной второю, конфирмованного в трех частях генерального плана и сего установления, яко непоколебимого долгу сему основание; ведая по христолюбию, что оберегатели благословенного сего учреждения, призирающие по слову, Божья, на нища, сира и вдовицу, наследить святилище Божие. А ежели каковое либо учиню противу должности честного человека бессовестное поползновение, то тем самым являюсь прожитель сего моего обязательства и нарицаю такое мое преступление истинным святотатством, за что не токмо подвергаю себя суду Божию и законам гражданским с строгим на мне взысканию, но и имя мое явлено да будет от собрания опекунского со­вета в народе за едино с церковным затем в запечатлении сего мо­его клятвенного обещания и обязательства, целую слова и крест Спаси­теля моего. Подпись к присяге собственною моею рукою с приложением обыкновенной печати. На подлинной подписано так:

Иван Бецкой.

К сей присяге приводил Воскресенского девичьего монастыря священник Василий Стефанов.

Мая 24 дня, 1773 года.

См. дела Бецкого 1774 года.

3авещание

от главного попечителя Бецкого воспитательного дома, почетному Санкт-петербургскому опекунскому совету

  
  
   Во-первых, за долг мой почитаю Небесному Отцу, яко источнику всяких благ принести благодарением, из глубины сердца моего исходящим, жертвоприношение за подкрепление души моей в тех чувствованиях, которые устремляли меня, любя ближнего не только не желать и не делать другому того, что себе не хочешь, но и по мере сил моих, быть полезным человечеству. Во-вторых, моей Всемилостивейшей Монархине, Екате­рине Второй, на служение которой, по особливой моей душевной к ее особе преданности, единственно только из одного к высоким ее Царственным добродетелям ycepдия, а не для личных своих каких выгод, посвятил я весь остаток дней моих, стараясь ревностно выполнять все ее к пользе общества и человечества служащие постановления, делающие имя ее на веки драгоценным. Ныне же, воображая путь ко предстоящей мне вечности, во всем спокоен в совести моей, ничем не возмущаюсь, кроме только единой мысли, что может быть уже не долго буду на­слаждаться кротостью ее человеколюбивой державы, и потому, по данному мне от ее Императорского Величества, своеручным ее ко мне письмом, которое при сем в оригинале прилагаю, позволение делать в имении моем такое распоряжение, какое я за благо рассужу, распределяю оное следующим образом, прося почтенный опекунский совет о исполнении сей последней моей воли, при чем я должен упомянуть, что хотя и сделана была мною в прошедшем 1770 году духовная, но как оная не сходна с нынешним состоянием моего имения и обстоятельствами, то я, получа ее обратно от вышеупомянутого совета, уничтожил.
   1.
   Прошу приложить старание и труд предать тело мое погребении по христианской должности, без всякого излишнего великолепия, почитая лучше, отняв у тщетности, отдать в помощь страждущему челове­честву.
   2.
   Определяю разделить на не притворных нищих или только нуждаю­щихся людей, которых недостатки в самом необходимом для жизни прямо известны будут, до пяти сот рублей.
   3.
   Образ Знамения Богоматери, в серебряном кивоте, родовой князей Трубецких, возвратить тому, кому они сами согласятся.
   4.
   В Невский монастырь определяю вечно по триста рублей в год, для поминовения князя Ивана Юрьевича и княгини Ирины Григорьевны Трубецких, княгини Настасии Ивановны Гессен-Гомбургской, дочери ее княгини Катерины Дмитриевны Голицыной, и меня, так же и для содержания в чистоте надгробий их, что составит капитал из шести тысяч рублей, который для сего должен остаться на вечные времена при воспитательном доме. Отцу моему духовному, по смерть его, по двадцати рублей на месяц.
   <...>
  

Майков П.М.

Иван Иванович Бецкой. Опыт его биографии. - СП б., 1904

   ...
   Высочайший Указ об основании школами Петром ...   6k   "Фрагмент" Политика
   Иллюстрации/приложения: 1 шт.
  
   Указ Екатерины Ii   13k   "Фрагмент" Политика
   Иллюстрации/приложения: 2 шт.
  
   Незабвенная и великая заслуга Петра   13k   "Фрагмент" Политика
   Иллюстрации/приложения: 2 шт.
  
   ...
   Энциклопедия русского офицера, т.1.   16k   "Документ"
  
   Энциклопедия русского офицера т.2   217k   "Глава" Политика
  
   Наука Побеждать - ч. 3   30k   "Фрагмент" Политика
   Иллюстрации/приложения: 1 шт.
  
   ...
   Букет Абхазии   18k   "Фрагмент" Мемуары
   О пагубе национализма
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023