ArtOfWar. Каменев Анатолий Иванович. Не в талантах дело...

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

Сохранить,

дабы приумножить военную мудрость

"Бездна неизреченного"...

Мое кредо:

http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html

0x01 graphic

"Водопой". 1763--1765

Художник Жан Оноре Фрагонар

Анатолий Каменев

НЕ В ТАЛАНТАХ ДЕЛО...

Если талант -- это развитие природных склонностей, то твердая воля. Это ежеминутно одерживаемая победа над инстинктами, над влечениями, которые воля обуздывает и подавляет, над препятствиями и преградами, которые она осиливает, над всяческими трудностями, которые она героически преодолевает.

О. Бальзак

В далеком 1907-м году простой русский офицер Л.Л. Толстой, однофамилец известного писателя опубликовал в журнале "Русский Инвалид" статью, в которой попытался очертить миссию русского офицера.

Для него, офицера Русской армии, было вполне очевидно, что он, и такие же, как он, русские офицеры, призваны были охранять как интересы русского общества, так и русского государства.

"В социальной борьбе военное сословие призвано защищать то, что благо, что разумно для развития общества, в государственной - то, что благо и разумно для развития государства", - писал он.

Другими словами, перед русским офицером всегда стояла двуединая задача - внутренняя (защита общенациональных интересов) и внешняя (защита государственного суверенитета).

Из задачи внутренней вполне логично следовал вывод о том, что вооруженная сила государства Российского не должна являться вотчиной какой-либо одной силы в государстве, а призвана стоять на страже общенациональных интересов, т.е. служить всему отечеству, но никак не отдельным лицам или политическим партиям.

Сложность исполнения внутренней миссии армии состояла в том, что правящий слой всегда пытался подчинить своему духовному и административному влиянию военный организм страны и заставить его быть слепым орудием чиновников, которые не всегда были с ладах с общенациональными интересами, но служили своему личному или корпоративному интересу.

С другой стороны, вооруженные силы не могли и не должны были быть самостоятельной силой, "государством в государстве", выступая инициатором дворцовых переворотов, источником революционного брожения (декабристы) или же орудием разных политических сил во время революции-смуты.

Чтобы поставить вооруженные силы государства в положение надежного стража интересов нации и государственности, необходимо, по крайней мере, соблюдение нескольких условий, среди которых следующие:

-- -- Офицер должен быть сознательным слугой своему Отечеству, ясно и точно понимать свою благородную миссию, а также, в полной мере соответствовать ей (этой миссии).

-- -- Общество должно признавать необходимость защиты общенациональных интересов силой оружия в том случае, если кто-то пытается незаконным (неконституционным) путем завладеть властью.

-- -- Защита силой оружия конституционной власти от всяких внутренних посягательств (дворцовых переворотов, революций, опасных общественных брожений и инспирированных народных волнений) - дело тонкое и ответственное, склонное переродиться в опричнину, а потому требующее определенной процедуры, последовательности, воли и максимально суровой ответственности за нарушение нормы необходимости.

Исторический опыт нашей страны свидетельствует о том, что все три названные условия постоянно сознательно нарушались:

-- -- Власть все делала для того, чтобы офицеры служили за страх, но не за совесть.

-- -- Наша "доблестная" интеллигенция все делала для того, чтобы принизить в сознании общества нашего роль и значение офицерства.

-- -- Партии пытались привлечь на свою сторону генералитет и офицерство, тем самым внося раскол в ряды командного состава, разрушая священное отношение к Закону, конституции, присяге и т.д.

-- -- В период смуты, когда требовалось действовать решительно и мужественно, законная власть колебалась, нервничала, принимала неверные решения, в силу которых военная сила либо дискредитировалась, либо ставилась в положение двусмысленное, не имея ни четких и однозначных приказов, ни оперативного руководства.

Насколько сложен и противоречив этот опыт, свидетельствует полемика, которая имела место в начале ХХ века в русском обществе.

0x01 graphic

Толстой Л.Н. 1884.

Художник Ге Николай Николаевич

Л.Л. Толстой против Л.Н. Толстого

Не случайно после революции 1905-1907 гг. двое Толстых - один из них простой офицер, другой - знаменитый писатель - заочно полемизируют друг с другом.

Л.Л. Толстой утверждает, что "во всех культурных странах армия сознательно исполняет свое великое назначение, и, чем выше и сознательнее эта армия, тем легче и правильнее она обеспечивает своему государству естественное и спокойное развитие".

Однако, известный писатель пишет в своих обращениях-прокламациях совершенно иное.

Еще в "Войне и мире", а также в ряде статей Л.Н.Толстой выдвинул ошеломляющие идеи, которые способные были нанести колоссальный урон идее защиты Отечества, званию солдата и офицера.

В частности, в "Солдатской памятке", обращаясь к солдату, он писал: "...Если ты, действительно, хочешь поступить по-божески, то тебе надо сделать одно: свергнуть с себя постыдное и безбожное звание солдата и быть готовым перенести все страдания, которые будут налагать на тебя за это"

В "Письме к фельдфебелю" он утверждал, что армия нужна не народу, а правительству и всем тем лицам высших сословий, примыкающим к правительству, чтобы иметь средство для властвования над рабочим народом, а защита от внешних врагов - только отговорка.

Статья "Патриотизм или мир?" учила: "...Надо понимать, что до тех пор, пока мы будем восхвалять патриотизм и воспитывать его в молодых поколениях, у нас будут вооружения, губящие и физическую и духовную жизнь народов, будут и войны, ужасные, страшные войны...".

Л.Н. Толстой в своих заблуждениях относительно места и роли армии в общественной жизни, не ставит цели внедрить в сознание мыслящих людей мысль о том, что русский офицер должен быть просвещен, что он должен стоять над солдатской массой и действовать не по наитию, ни по воле судьбы, ни в силу благородного побуждения, а в результате особого воспитания и образования, четкого и ясного жизненного и служебного ориентира, заданного домашним и общественным воспитанием, а также основополагающим актом для каждого военного человека - Присягой.

Это могучий голос народа, надо прислушаться к нему 43k "Фрагмент" Политика. Размещен: 04/04/2010, изменен: 12/03/2012. 43k. Статистика. 5028 читателей (на 1.5.2015 г.) Иллюстрации/приложения: 36 шт. Толстой Л.Н. ИСПОВЕДАЛЬНОЕ СЛОВО

Благородство ли князя Андрея?

В приложении к данной статье дан фрагмент из "Войны и мира" Л.Н. Толстого, который повествует о подвиге артиллерийского капитана Тушина.

В этом характерном эпизоде представлен истинный боевой герой, который меркнет на фоне героев парадных, который не умеет постоять за себя и лишь чудом из героя не превращается в офицера, подлежащего суду военного трибунала.

"Благородный" князь Андрей Болконский вызволяет бедолагу капитана из лап скорого "правосудия".

И сам капитан Тушин, герой прошедшего боя, с искренней признательностью и униженностью благодарит князя за заступничество.

Думаю, наш прославленный писатель не захотел правильно расставить акценты: возвышая благородного князя Андрея, он унизил безродного капитана Тушина.

А надо было бы воспеть благородство простого русского офицера.

И не только поднять его на щит, но и поставить вполне закономерный вопрос:

"Отчего так происходит, что подлинный герой войны не может постоять сам за себя?"

См.: Капитан Тушин 18k "Фрагмент" История Размещен: 10/04/2009, изменен: 12/03/2012. 18k. Статистика. 10252 читателей (на 16.11.2014 г.)

Не в отдельных талантах дело

Не буду гадать о побудительных мотивах Л.Н. Толстого. Оставлю это специальным исследователям его жизни и творчества.

Скажу главное: нам давно пора задуматься над вопросом о том, что не отдельные личности (герои, вожди), не элита, а основная масса рядовых офицеров сегодня, как говорится, делает погоду.

Понимая важность Лидеров, нельзя, непростительно забывать об общей массе офицерства.

Как прозорливо сегодня звучат слова написанные русским генералом Н.А. Морозовым в книге "Воспитание генерала и офицера, как основа побед и поражений. (Исторический очерк из жизни русской армии эпохи наполеоновских войн и времен плацпарада), написанной в 1909 г.:

"....Настоящая, истинная сила армии заключается прежде всего не в степени образования, не в талантах отдельных лиц, а в воспитании такой общей самоотверженной рядовой массы командного состава, которая бы не гонялась за блестящими эффектами, не искала красивых лавров, а смело и твердо шла в бой, гордая своим высоким призванием и крепкая своим понятием о долге и истинном благородстве.

Вожди, вышедшие из такой массы, зачастую и не блещут своими особыми талантами, в одиночку не могут тягаться не только с гениями, но и со многими талантами фейерверочного типа, зато общая масса таких вождей в совокупности грозна и непобедима даже для гения.

И счастье той армии, которая силу свою основывает не на отборе особых талантов, которая не ищет в мирное время "выдающихся" начальников, не верит в призрачные таланты мирного времени, а заботится только о безжалостном удалении негодных элементов, основывает свою силу на одинаково хорошем подборе и воспитании всего своего командного состава, без заблаговременного подразделения на "талантов" и простых смертных.

История показывает нам, как часто пресловутые таланты и гении мирного времени оказываются полными бездарностями на войне, история показывает нам, что, вообще, появление талантов и гениев есть только случайность, на которую нельзя рассчитывать, история, наконец, утешает нас, что и без гениев и первоклассных талантов велика и могуча, даже против гения, армия в руках многих, просто способных начальников, воспитанных в рядах самих войск, когда полки армии являются воспитателями офицеров, а не департаментами, местами службы, когда начальник создается, как создавались лучшие вожди эпохи -- строевой службой, а не сваливается из канцелярий, контор, кадетских корпусов и т.п. учреждений, якобы весьма полезных для выработки военных людей".

0x01 graphic

А.С. Пушкин.

Художник Ге Николай Николаевич

Возродить бы древний Закон - "служить верно!"

Как и во времена Н.А. Морозова, так и сейчас, спустя более 100 лет, страна наша нуждается в образованных, умных, все понимающих и сознательно избравших военный путь офицерах.

Надо возродить древний закон русской военной службы - "служить верно", который много веков служил путеводной звездой для истинных защитников Отечества.

Этот закон признавался безоговорочно многими поколениями, принадлежавшими к разным кругам нашего общества.

Показателен в этом отношении эпизод, запечатленный А.С. Пушкиным его "Капитанской дочке", когда Андрей Петрович Гринев дает наставление сыну:

"Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их ласкою не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду".

В основе этого древнерусского закона (служить верно) лежит чувство собственного достоинства, которое четко проводит грань между государевой службой и лакейским прислуживанием.

Грань эта проходит там, где ясно сознают, что несут тяжелые воинские повинности не в угоду каким бы то ни было лицам, а стоят на страже общих интересов, где воинские уставы, присяга, действия начальствующих лиц являют примеры радения за общее благо.

Служить бы рад... 31k "Статья" История Обновлено: 17/02/2009. 31k. Статистика. 2063 читателей (на 10.5.2015 г.)

0x01 graphic

"Петр Великий спасает утопающих на Лахте" 1844

Художник Шамшин Петр Михайлович (1811-1895)

О клятве эфеба и приказе Петра Великого

А. С. Пушкин отмечал, что никакая власть не может устоять против всеразрушительного "действия типографского снаряда"! Пропаганда -- оружие замедленного действия.

Из военной истории нам известны поучительные слова клятвы эфеба, в которой есть такие поучительные слова:

-- "Я не оскверню этого священного оружия и не покину в рядах моего товарища. Я буду защищать не только то, что свято, но и то, что не свято, как один, так и вместе с другими.

-- Я передам потомкам отечество не униженным или уменьшенным, но возросшим и в положении улучшенном сравнительно с тем в каком я его наследовал.

-- Я буду почитать решения мудрых.

-- Я буду повиноваться законам, которые были или будут народом приняты, и если кто вздумает нарушить их, я не должен того допускать, и стану защищать их, все равно придется ли мне делать это одному или будут со мною другие. Я буду чтить верования".

Не менее знаменательны слова благословенного Петра Великого, которые он произнес перед войсками, которые были готовы к Полтавской битве:

-- "Воины. Вот пришел час, который решит судьбу отечества.

-- И так не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество, за православную веру и церковь.

-- Не должна вас также смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого, которой ложь вы сами своими победами над ним неоднократно доказывали.

-- Имейте в сражении пред очами вашими правду и Бога, поборающего по вас.

-- А о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе, для благосостояния вашего".

Осознание великой миссии защитника Отечества поднимает и укрепляет все духовные силы человека, вселяет в него решимость с честью исполнить свой воинский долг.

И совсем иное отношение к войне, военному делу и воинскому долгу наблюдается там, где ведется проповедь в стиле Л.Н. Толстого.

Еще хуже, когда воспитание рядовой массы офицерства ведется формально, без опоры на достойные отечественные примеры.

А ведь эти примеры есть.

0x01 graphic

Пётр I со знаком ордена Св. Андрея Первозванного на голубой андреевской ленте и звездой на груди. Ж.-М. Натье, 1717

Жизненное кредо Петра Великого

Я уже привел в качестве иллюстрации благородства побуждений и мыслей приказ Петра перед Полтавской битвой.

Но человек, мало знакомый с жизнью и деятельностью этого государя может усомниться в искренности названного обращения.

Более сведущие люди знают, что это не эпизод, а подлинная философия жизни великого человека. С раннего детства он явился провозвестником идеи, редкой гостьи русской земли, идеи, по которой личное счастье может быть вполне достигнуто только вместе с общим.

"Государственная польза", "всенародная польза", "всеобщее благо", -- вот цели, достойные по взглядам Петра лучших, благородных человеческих стремлений.

Что же именно должно было по его понятиям составить благо народа?

Прежде всего, доставление ему политического значения в среди других наций, силы и уменья постоять за себя в минуты столкновений, а для предупреждения последних -- сближение с другими национальностями чрез возможно большее расширение мирных сношений с ними.

Хотя Петр и полагал, что воинское дело -- первое из мирских дел, хотя он хотел сам быть и других видеть солдатами, но он все-таки не способен был отдаться только политическим соображениям, а тем более завоевательным планам. Внутреннее спокойное развитие народа было постоянно предметом его желаний.

"По законам и по сердцу премудрой Екатерины Великой"... 73k "Фрагмент" Политика Иллюстрации/приложения: 15 шт.

"Победа армии исходит от двора"... 88k "Фрагмент" Политика Иллюстрации/приложения: 12 шт.

Авторитет для охранения "государевой чести" 126k "Фрагмент" Политика. Иллюстрации/приложения: 17 шт.

0x01 graphic

"Портрет великого князя Павла Петровича" 1765

Художник Торелли Стефано (1712-1780)

Павел I А.В. Суворову: "Веди войну по-своему"...

Известно, что Суворов резко отрицательно отнесся к нововведениям Павла I, за что 6 февраля 1797 года получил указ, в котором говорилось: "Фельдмаршал граф Суворов, отнесясь к его императорскому величеству, что так как войны нет и ему делать нечего, за подобный отзыв отставляется от службы".

А через несколько дней последовало уточнение: "без права ношения мундира и орденов, без пенсии с местонахождением в селе Кончанское".

Девять месяцев продолжалась ссылка опального фельдмаршала. 12 февраля 1798 года Павел вызвал флигель-адъютанта, девятнадцатилетнего князя А. И. Горчакова, племянника Суворова, и сказал ему:

"Ехать вам, князь, к графу Суворову, сказать ему от меня, что, если было что от него мне, я сего не помню; может он ехать сюда, где, надеюсь, не будет подавать повода своим поведением к нынешнему недоразумению".

Встреча Суворова с нетерпеливым Павлом состоялась утром следующего дня. Она продолжалась более часа, и император, к изумлению придворных, впервые опоздал на развод гвардии.

Павел вел себя как гостеприимный хозяин, но Суворов делал вид, что не понимает, чего от него хотят, и паясничал. Садясь в карету, он зацепился за шпагу, потом неловко снял шляпу, ходил перебежками, шепча молитвы и крестясь. На вопрос Павла, что все это значит, отвечал: "Читаю молитву". -- "Да будет воля твоя", -- говорил Павел.

Время шло, а Суворов не просился на службу. Недовольный этой комедией, Павел вызвал Горчакова. "Что значит все это? -- сурово спросил он юношу и, не слушая объяснений, продолжал: -- Я говорю ему об услугах, которые он может оказать отечеству, веду к тому, чтоб он попросился на службу, а он в ответ рассказывает мне о штурме Измаила. Я слушаю, пока кончит, снова навожу разговор на свое, -- гляжу, а мы опять в Очакове либо в Варшаве. Извольте, сударь, ехать к нему и просить объяснений сих действий и как можно скорее везите ответ; до тех пор я за стол не сяду".

Горчаков поспешил к Суворову. "Инспектором я уже был в генерал-майорском чине, -- ответил фельдмаршал, -- теперь мне поздно в инспекторы. Вот если предложат главнокомандующим и дадут прежний мой штаб да прежние права, тогда, пожалуй, пойду на службу. А нет -- поеду назад в деревню".

Прошел почти год, и 6 февраля 1799 года полковник Толбухин с именным рескриптом императора подлетел к господскому дому.

Суворов нетерпеливо сломал печать:

"Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на сие согласиться, а ваше спасти их. Поспешите приездом сюда и не отнимайте у славы вашей времени, а у меня удовольствия вас видеть. П а в е л".

Сборы были недолги, в тот же день Суворов выехал в Петербург.

9 февраля он был принят Павлом. "Веди войну по-своему, воюй, как умеешь", -- сказал он фельдмаршалу, давая этим понять, что не будет вмешиваться.

Что тут сказать: в рассказанном Суворов, хоть и дерзок, но благороден; да и Павел, хоть и самодур, да к человеку достойному отнесся по-государственному.

См.: Генералиссимус А.В. Суворов 190k "Фрагмент" История

0x01 graphic

Военный совет в Филях, 1(13) сентября 1812 г.

Художник Алексей Данилович Кившенко

Кутузову дорого было решиться на эту жертву

Бородино показало Кутузову, что войска, хотя и горят желанием сражаться с французами, еще не оправились от последствий прошлых поражений. Отступление с боями, потери и поражения не могли не вселить в сознание массы и их командиров и военачальников мысль о силе французских войск и гениальности их предводителя, Наполеона. Да, обиженное самолюбие и народная гордость требовали реванша.

Но жажда скорого реванша, не подкрепленная восстановленной силой духа и не укрепленное умением побеждать, вела к авантюре, грозящей потерять не только армию, но и окончательно сгубить дух народный, т.е. ту силу, обладая которой, даже побежденные армии, не утрачивают желания бороться дальше.

Вечером (1 сентября 1812 г.) в подмосковной деревне Фили в крестьянской избе созван был военный совет, который должен был решить участь Москвы.

Главнокомандующий предложил на обсуждение вопрос:

"Ожидать ли неприятеля в невыгодной позиции или уступить ему Москву?"

Мнения разделились.

Члены совета Барклай-де-Толли, Дохтуров, Остерман, Ермолов, Раевский, Коновницын и другие начали спорить.

Кутузов прекратил споры, сказав:

"С потерею Москвы еще не потеряна Россия, доколе сохранена будет армия. Приказываю отступать. Знаю, что вся ответственность падет на меня, но жертвую собою для блага Отечества".

По свидетельству очевидца, Кутузову дорого стоило решиться на подобную жертву.

Он не спал всю ночь и несколько раз плакал.

В своем труднейшем решении фельдмаршал, фактически остался в одиночестве.

Немало было и среди русских генералов и государственных деятелей лиц, связывавших оставление Москвы с окончательным поражением в войне. Об этом свидетельствовали выступления генералов на Военном совете в Филях, постановление комитета министров, обвинявшие Кутузова в самовольном оставлении Москвы без всякой на то "определительности и полного изображения причин, кои в делах столь величайшей важности необходимы".

Об этом же свидетельствует и угрожающий рескрипт Александра:

"Князь Михаил Ларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от Вас. Между тем от 1-го сентября получил я чрез Ярославль от московского главнокомандующего печальное известие, что Вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело сие известие, а молчание Ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал-адъютанта князя Волконского, дабы узнать от Вас о положении армии и о побудивших Вас причинах к столь несчастной решимости. Александр. С. - Петербург. Сентября 7 дня 1812 года".

Закончим на этом длинный ряд повествований о том, как служили верно своему Отечеству лучшие ее сыны и сделаем некоторые обобщения.

0x01 graphic

Перед Москвою. Ожидание депутации бояр. Наполеон на Поклонной горе.

Верещагин (1891-92)

Офицерство - это своего рода апостольство и подвижничество

Офицер - профессия идейная.

Настоящий офицер служит не ради денег и наживы, а ради высокой идеи защиты Отечества, понимая, что кто-то должен жертвовать своим земным благополучием ради того, чтобы остальные чувствовали себя спокойно и уверенно.

Девиз такого офицера: "Достойно жить, достойно служить и достойно умереть".

Важно, чтобы в обществе нашем ценили миссию офицера, а в память о боевых заслугах наших воинов уподобились спартанцам, которые на памятнике погибшим в неравном бою у Фермопил начертали:

"Путник, коли придешь в Спарту, оповести там, что видел ты нас здесь полегшими, как того требует Закон".

Литература

Морозов Н. Воспитание генерала и офицера, как основа побед и поражений. (Исторический очерк из жизни русской армии эпохи наполеоновских войн и времен плацпарада ). - Вильно, 1909.

Соколовский И.В. Петр Великий как воспитатель и учитель народа. - Казань, 1873.

Толстой Л. Л. Жизненные задачи русского офицера // Русский Инвалид. - 1907. - N13. - 17 января.

Толстой Л.Н. Солдатская памятка. - СП б., 1906.

Толстой Л.Н. Письмо к фельдфебелю (о церковно-государственном обмане). Изд. 2-е. - М., 1919.

Толстой Л.Н. Патриотизм или мир? .- В кн.: Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. - т.90. - М., 1958.

Уссинг. Воспитание и обучение у греков и римлян. - СП б., 1878.

Информация к размышлению

0x01 graphic

"Флот Петра Великого".

Художник Евгений Лансере, 1909

ВЕЛИКОЕ ПОСОЛЬСТВО ПЕТРА ВЕЛИКОГО

1697--1698

Н.И. Костомаров

Он (Петр - А.К.) сознавался перед боярами, что, не получив надлежащего образования, не способен еще совершать дела, которые считал полезными для своего государства, и не видит иного средства, как, сложивши на время для видимости корону, отправиться в просвещенные европейские страны учиться.

Подобного примера еще не было в истории русских царей.

Приверженцы неподвижной старины с негодованием встретили это намерение.

Петр не смотрел на них, учредил правительство из бояр под председательством князя Ромодановского, которому прежде дал титул князя-кесаря, и снарядил великими полномочными послами в Вену, Голландию и Англию Лефорта, в звании адмирала и новгородского наместника, сибирского наместника Федора Алексеевича Головина и белевского наместника думного дьяка Прокопия Возницына.

При послах было более двадцати дворян, тридцать пять волонтеров, которые собственно назначались для изучения корабельного искусства, и, сверх того, большое число служителей и мастеровых, между прочим много иностранцев, обжившихся в России.

Петр был в свите посольства, под именем капитана Петра Михайлова.

Посольство отправилось в марте 1697 года к шведскому рубежу в Лифляндию, и первым иноземным городом, где ему пришлось остановиться, была Рига.

Петр хотел оставаться совершенно незамеченным: все почести предоставлены были послам; строго запрещено было русским говорить, что между ними находится их царь.

Шведский губернатор Риги Дальберг принял русское посольство с официальной честью, но, однако, без особенной предупредительности, и не позволял себе ни малейшего отступления от своей обязанности. Дальберг хотя и знал, что в свите находится царь, но показывал вид, что даже не подозревает этого, исполняя тем самым буквально желание Петра находиться инкогнито. Когда Петр захотел осмотреть в зрительную трубу укрепления Риги, Дальберг тотчас обратился к Лефорту и потребовал, чтобы люди его свиты не смели позволять себе таких вольностей. Этот поступок сильно раздражил Петра: он не забыл его и тогда, когда впоследствии завоевал Ригу; и тогда, вспоминая о суровости Дальберга, он называл Ригу проклятым местом. В сущности Дальберг исполнял только честно свою обязанность.

В Митаве курляндский герцог принял русское посольство радушнее.

Петр, которого больше всего занимало море, оставил послов следовать до Кенигсберга сухим путем, а сам в Либаве сел на купеческий корабль с волонтерами и отправился морем. 2-го мая пристал он в прусский порт Пиллау, а оттуда приехал в Кенигсберг. Прусский герцог курфюрст бранденбургский принял его отлично и приготовил приличное помещение в двух домах. Посольство прибыло после и было принято с пышностью.

Здесь Петр пробыл до 10-го июня.

Западная горная промышленность в XV-- XVI вв.

Посольство ожидало окончания выбора короля в Польше. Пребывая в Пруссии, Петр усердно занимался артиллерийским делом у инженерного подполковника Штернфельда и привел его в изумление необыкновенною своею понятливостью.

Выехавши из Кенигсберга на пути в Голландию, Петр на дороге получил приятное для него известие из Польши, что курфюрст саксонский, Фридрих Август, получил перевес над соперником своим принцем де Конти и признан польским королем под именем Августа II. Избрание этого короля имело важное значение в истории отношений России к Польше. Август получил корону главным образом потому, что Россия его поддерживала, и русский резидент Никитин напугал поляков, что если они выберут французского принца, то Россия, вместе с римским императором, из опасения дружбы французского короля с Турцией, поставит себя в неприязненные отношения к Польше.

Россия решила выбор польского короля и с тех пор, вмешиваясь во внешние и внутренние дела Польши, стала распоряжаться судьбою Речи Посполитой все больше и больше, до самого ее падения.

Путешествие русского царя инкогнито не помешало повсюду распространяться о нем вести в Германии. Две принцессы курфюрстины: ганноверская София и дочь ее, бранденбургская София-Шарлотта, - щеголявшие в Германии в то время ученостью, покровительством наукам и знакомством с Лейбницем, знаменитостью своего века - полюбопытствовали видеть государя дикой Московии, ехавшего в Европу; они встретили Петра во владениях герцога цельского с тремя принцами ганноверского семейства и толпою придворных, в местечке Конненбурге.

Петр сначала дичился и не хотел идти к ним, но, преодолевши свою застенчивость, явился к принцессам с тем условием, что там не было придворных. Ловкие курфюрстины своей любезностью ободрили его и довели до такой развязности, что он позволил войти всем придворным, заставлял их пить вино большими стаканами по московскому обычаю и для потехи принцессам со своими приближенными пустился плясать по-русски. Замечательно, что когда принцессы для всеобщего увеселения призвали итальянских певцов, Петр откровенно сознался, что не имеет склонности к музыке.

Принцессы спросили его: любит ли он охоту?

Петр дал такой замечательный ответ: "Отец мой очень любил ее, но я больше люблю плавать по морю и пускать фейерверки".

Русский царь показал принцессам свои руки, огрубелые от работы. Принцессы после этого свидания оценили его необыкновенный ум и любознательность, но на них неприятно подействовали грубость его приемов, неумение есть опрятно, беспрестанное трясение головой и нервные гримасы на лице. Принцессы выразились о нем, что "это человек очень хороший и очень дурной!"

Петру нетерпеливо хотелось в Голландию, страну кораблей и всякого мастерства: для него это была настоящая обетованная земля.

Оставивши позади себя посольство, он поплыл по Рейну и каналам с несколькими волонтерами и немногочисленной прислугой. Петр много наслышался о Голландии от голландцев, которых было очень много в России, и узнал от них о том, что недалеко от Амстердама, в прибрежном местечке Саардаме, есть большая корабельная верфь.

Не останавливаясь в Амстердаме, Петр оставил там большую часть своих спутников, взял с собою только шесть волонтеров, и в том числе Александра Меншикова, и приехал в Саардам 7-го августа, в одежде голландского плотника, - в красной фризовой куртке, в белых парусинных штанах и лакированной шляпе.

Там нашел он знакомого кузнеца, работавшего некогда в Москве, Геррита Киста, приютился в его доме, упросивши хозяина никому не говорить, кто он таков, и выдавал себя за простого русского плотника. Здесь царь принялся работать топором вместе с другими работниками, ходил с ними в трактир пить пиво, посещал разные заводы и мельницы, которых было много в окрестностях Саардама.

Вскоре, однако, саардамцы смекнули по приемам чужеземного плотника, что это должен быть важный человек, а жена кузнеца Киста проговорилась, и все узнали, что плотник царь; тогда за ним начала ходить толпа любопытных. Однажды он раздражил уличных мальчишек: он дал нарочно одним из них слив, а другим не дал, и они на него за то кидали грязью.

Царь принужден был жаловаться бургомистру.

Бургомистр для охранения царя устроил на мосту стражу, чтоб не давать толпе собираться перед домом, где жил царь. Но это не помогало. Сам Петр не привык сдерживать себя и однажды, когда его окружила непрошенная толпа, бесцеремонно ударил по щеке одного из зевак, которого голландцы в шутку прозвали после этого "рыцарем".

Эти обстоятельства заставили Петра удалиться из Саардама, где он прожил всего восемь дней.

15-го августа приехал он в Амстердам, куда вслед за тем прибыло и русское посольство. В Амстердаме прожил он четыре месяца. Здесь, при посредстве бургомистра Витсена, который был некогда в России, Петр определился простым рабочим на ост-индскую верфь и с чрезвычайным увлечением, для собственного изучения кораблестроительного искусства, трудился над постройкою фрегата, заставляя и своих русских волонтеров работать вместе с собою.

Но голландский способ кораблестроения не вполне удовлетворял его: голландцы были только практики, теоретическая часть у них была в небрежении; Петр проведал, что в этом отношении англичане стоят выше голландцев, и задумал ехать в Англию с целью дальнейшего своего усовершенствования в кораблестроении.

Петр занимался не одним кораблестроением; его также занимало все другое: и фабрики, и анатомия, и естествознание; он ездил в Лейден наблюдать над вскрытием трупов, изучать разные аппараты и микроскопы, занимался также гравированием и в то же время не терял из виду внутренних и внешних дел своего отечества, следил за делами в Польше, Турции, за своими кумпанствами, продолжавшими строить корабли в России, договаривал и нанимал мастеров для отправления в Россию и не оставлял без внимания хода политических событий в Европе.

С замечательною проницательностью предсказал он тогда разрыв с Францией после Ризвикского мира, которому радовались голландцы, названные царем за такую недальновидность дураками. В Утрехте царь познакомился с английским королем Вильгельмом III, был принят им отлично, и это утвердило его в намерении ехать в Англию. Он взял в Голландии от корабельного мастера, у которого работал, аттестат на имя Петра Михайлова и в январе 1698 года прибыл в Англию.

Принятый в Лондоне радушно королем, осмотрев наскоро достопримечательности Лондона, Петр поспешил к своему любимому делу, поселился в трех верстах от Лондона, в городке Дептфорде, на королевской верфи, принялся за работу под руководством мистера Эвелина, начал прилежно изучать теорию кораблестроения и заниматься математикою, ездил оттуда в Вульвич осматривать литейный завод и арсенал, обозревал госпитали, монетный двор, где наблюдал производство работ с целью применить к России виденные им способы, посещал парламент, побывал в Оксфордском университете, толковал с англиканскими епископами о различии вер, заходил даже в квакерскую общину, посещал разные мастерские, и не было, говорили англичане, такого искусства или ремесла, с которым не ознакомился бы русский царь, но потом он все-таки возвратился опять к своему любимому кораблестроению.

Все его интересовало, но корабельное дело было ему всего милее.

"Английский адмирал, - говорил он тогда в порыве восторга, - счастливее московского царя".

Салисбюрийский епископ Бёрнет, которому было поручено показывать царю достопримечательности и объяснять их, сделал несколько оригинальных замечаний насчет личности Петра.

"Это был человек, по мнению Бёрнета, с необыкновенными способностями и с такими познаниями, которых нельзя было ожидать при его небрежном воспитании, проявлявшемся на каждом шагу; он очень горяч, порывист, страстен и крайне груб; постоянное излишнее употребление вина развило в нем еще сильнее эти качества".

Страстная любовь Петра к кораблестроению побудила Бёрнета сделать заключение, что он считает его более рожденным быть корабельным мастером, чем царем.

Все его своеобразные приемы до такой степени поражали Бёрнета, что он считал его почти помешанным. К этому, вероятно, побуждало английского епископа и то, что голова царя постоянно тряслась и все тело было подвержено конвульсивным движениям.

0x01 graphic

Англия произвела на Петра самое благоприятное впечатление; он признал преимущество английского кораблестроения перед голландским, решил, что у него вперед будет принят английский способ постройки и он будет приглашать преимущественно английских мастеров. Здесь, по рекомендации лорда маркиза Кармартена, Петр пригласил несколько мастеров и инженеров, в том числе Джона Перри - специально для прорытия канала между Волгою и Доном, и математика Фергэрсона - для преподавания математических наук в России.

Лорд Кармартен был сам страстный любитель мореплавания, и потому Петр с ним особенно сошелся. Через посредство Кармартена Петр заключил с английскими купцамидоговор о свободном ввозе табака. Хозяин этой компании заметил Петру, что русские, особенно духовные, питают отвращение к этому зелью и считают его употребление грехом. Петр ответил: "Я их переделаю на свой лад, когда вернусь домой". Самая забота о ввозе табака в Россию имела тот смысл, чтоб заставить русских отречься от одного из многих предрассудков, которым решился объявить царь ожесточенную войну после побывки своей в Европе.

Король Вильгельм английский подарил своему гостю прекрасную яхту.

Петр со своей стороны оставил английскому королю превосходный портрет, писанный учеником Рембрандта, Кнелером. Сознавая пользу, полученную им от пребывания в Англии, Петр на прощание сказал: "Если б я не поучился у англичан, то навсегда остался бы не более как плохим работником".

18 апреля Петр простился с королем и отплыл на подаренной им яхте в Голландию.

17-го мая отправился он из Голландии в Вену и в ожидании разрешения вопросов о разных обрядностях, касавшихся приема русского посольства, испросил у императора согласия на свидание с ним и с его семейством частным образом, без церемоний. Это дало ему возможность, не стесняя себя придворным этикетом, осмотреть все достопримечательное в Вене. Здесь Петру предстояло решить важное политическое дело - отклонить императора от мира с Турцией, потому что Петр в то время даже свои кораблестроительные планы связывал с мыслью об утверждении русской власти на черноморских берегах.

Петр не достиг своей цели: казна императора была недостаточна для новых военных предприятий. Император утешал русского царя только тем, что обещал на переговорах с Турцией поддерживать желание России удержать за собою новоприобретенные места на Дону и Днепре и домогательство овладеть еще одним пунктом в Крыму, именно Керчью. Среди толков о политических вопросах, отправлялись разные празднества в честь приезжих гостей. Русское посольство, в день именин государя, давало вечер для высшего венского общества, а император веселил своего гостя великолепным маскарадом, где знатные особы представляли своими костюмами разные народы и разные общественные звания; русский царь, как приехавший из Голландии, явился в виде фрисландского крестьянина. Надобно заметить, что эти увеселения были также своего рода школою для молодого царя, с жадностью перенимавшего не только европейские знания, но и европейские увеселения.

0x01 graphic

Петр из Вены хотел ехать в Венецию; она своим значением морской державы сильно привлекала Петра, но тут пришло к нему известие о бунте стрельцов. Петр, 19-го июля, поспешил в Россию. Он был сильно встревожен. На дороге его успокоила весть, что бунт усмирен. Петр поехал тише, осматривал величковские соляные копи, три дня пировал с польским королем Августом II в местечке Раве, очень полюбил короля и тайно заключил с ним условие начать войну со Швецией. Едучи далее, царь принимал угощение от польских панов, через маетности которых проезжал, и 25-го августа 1698 года прибыл в Москву.

0x01 graphic

Второе путешествие Петра за границу. 1716

Н.И. Костомаров

6 февраля 1716 года Петр отправился за границу вместе с Екатериною и, достигши Данцига, остановился там до конца апреля. Здесь он получил приятную весть о сдаче Каэнобурга в Финляндии, последнего города, находившегося еще в этой стране в руках шведов.

В Данциге 19 апреля русский царь совершил бракосочетание своей племянницы Екатерины Иоанновны с мекленбургским герцогом. К этой свадьбе прибыл и польский король, некогда бывший задушевным другом Петра, но со времени Альтранштадтского мира находившийся с ним в натянутых отношениях.

С Августом в Данциг прибыли: его неразлучный друг и слуга саксонец генерал Флеминг и несколько польских магнатов. С Петром были: граф Головкин, вице-канцлер Шафиров и Толстой; сюда же приехал и русский посол при Августе, князь Григорий Долгорукий. Устроилась конференция с целью уладить несогласия. Русская сторона выставляла Августу на вид: его тайные попытки примириться с Швецией при посредстве французского посла в Константинополе, сношения Флеминга со шведским генералом Штейнбоком, сношения самого Августа с зятем Карла XII гессен-кассельским ландграфом, интриги, клонившиеся к тому, чтобы поссорить прусского короля с датским.

Явились тогда к Петру послы от враждебной польскому королю конфедерации; они жаловались, что король наводняет польские области саксонскими войсками и просили царя взять на себя посредничество между ними и их королем. Петр доверил вместо себя это последнее дело послу своему Долгорукому, с тем чтобы для этого был собран нарочно съезд в одном из польских городов. Петр наружно помирился с Августом; по случаю свадебных торжеств, оба государя давали друг другу пиршества; но уже прежней дружбы между ними не было, потому что не стало взаимной доверчивости.

0x01 graphic

В начале мая царь выехал из Данцига, повидался сначала с прусским королем в Штетине, съехался с датским в Альтоне: тут между русским и датским государями было условлено сделать высадку в шведскую провинцию Шонию и тем принудить выступить Карла XII из принадлежавшей датской короне Норвегии, куда он тогда проник, приближаясь к столице этой страны, Христиании.

Место соединения сухопутных и морских сил обоих государей назначили в Копенгагене. После свидания в Альтоне, Петр уехал в Пирмонт лечиться тамошними водами, а к июлю явился в Мекленбурге в Ростоке, куда прибыло сорок пять русских галер.

Фельдмаршал Шереметев пришел из Польши с восемью тысячами войска, еще вступило в Мекленбургские владения другое русское войско под начальством генералов Репнина и Боура.

Взявши под личную команду свой галерный флот, 17-го июля царь прибыл к Копенгагену, встречен был на рейде датским королем и вместе с ним вступил в его столицу.

Через несколько дней туда же прибыла царица Екатерина.

В ожидании приготовлений к высадке, Петр пробыл в Копенгагене три месяца, почти каждый день катался по морю, осматривал берега Дании и Швеции, измеривал глубину моря и чертил морские карты.

Это не препятствовало ему уделять время на посещения академии, учебных заведений и на беседу с учеными людьми.

Прибыла между тем английская эскадра для взаимного действия с Данией. Все лето прошло понапрасну к большей досаде Петра. Мекленбургский герцог, зять Петра, находился тогда во вражде с дворянами своего государства; последние съехались в Копенгаген и восстановляли датского короля против Петра; они объясняли поступки русского царя хитростью, бросали подозрение, что Петр сносится со Швецией.

Уже датчане готовились нападать на русские галеры; но до междоусобной войны у союзников не дошло. Ничего не сделавши, в половине октября царь уехал из Копенгагена в Мекленбург. Между тем мекленбургские дворяне, стараясь вредить Петру, где только можно было, настроили против него ганноверского курфюрста. Была у них попытка подействовать и на прусского короля, но тот не поддался никаким подозрениям: свидевшись с царем в Гавельсберге, он снова заключил с ним союз и обязался, в случае нападения на Россию с целью отнять завоеванные ею области, помогать России или присылкой войска, или нападением на землю воюющего с Россией государства.

Литьё пушек.

Гравюра Ф.Галле по рисунку Ж. Страдануса

В Польше тем временем, после данцигского свидания Петра с Августом, Григорий Долгорукий, по царскому приказанию, принял на себя важное дело умиротворения спора между королем и конфедератами.

Съезд по этому поводу собрался в Люблине, в июне месяце.

Как нелегко было Долгорукому играть роль миротворца - показывает его отзыв к Петру о характере съезда.

"Съехалось много депутатов, - писал он, - между ними мало таких, которые смыслили бы дело, только своевольно кричат, а те, которые потолковее, не смеют говорить при них. У наших донских казаков в кругу дела идут лучше, чем здесь. Часто с 7 часов до 4 часов пополудни мы кричим и ничего сделать не можем".

Конфедераты, хлопоча об изгнании саксонского войска, добивались вывода и русского из Польши. Но Долгорукий, по царскому приказанию, писал, напротив, к русскому генералу Ренну, чтоб он вступил в Польшу с угрозами действовать неприятельски против той стороны, которая будет упрямиться. Между тем конфедераты продолжали драться с саксонцами, несмотря на установленное перемирие на время съезда. Прошло все лето, дело умиротворения не двигалось, пока наконец генерал Ренн с русским войском не вступил в Польшу, а Долгорукий не припугнул конфедератов, что прикажет усмирить их русским оружием.

Наконец 24 октября 1716 года стараниями Долгорукого состоялось примирение. Саксонские войска должны были оставить Польшу в течение месяца, а король имел право удержать из них тысячу двести человек гвардии и содержать их на своем иждивении. Но примирение было пока только на бумаге, на деле все еще лада не было до 21 января 1717 года, когда собранный чрезвычайный сейм подтвердил постановление съезда и дал приказ саксонским войскам выйти из Польши в течение двух недель.

Генерал Ренн, вошедший в Польшу, в это время умер. Преемник его генерал Вейсбах, по приказанию Долгорукого, выступил из Польши, но вместо него тотчас же вступило туда новое русское войско, под начальством Шереметева, и расположилось на неопределенное время.

Видно, что Петр не слишком давал вес жалобам и домогательствам поляков о выводе русских войск из Польши. Так окончилась и развязалась тарногродская конфедерация, имевшая то важное значение в польской истории, что послужила новой ступенью к ограничению монархической власти и вместе к усилению русского влияния на внутренние дела Польши.

Типография. Гравюра И. Аммана

Зимой Петр отправился в Голландию, прожил несколько времени в Амстердаме, занялся там осмотром всего, что относилось к мореходству и торговле, обозревал с любопытством корабельную мастерскую, адмиралтейство, запасные магазины Ост-Индской компании и заведения знатнейших негоциантов.

Царь съездил в Саардам и с особенным удовольствием посетил домик, где он жил во время первого своего путешествия по Европе. Из Амстердама в марте царь с царицею прибыл в Гаагу, остановился в помещении русского посла князя Куракина: там ему оказан был почет от представителей Соединенных Нидерландских Штатов, но тут же, в начале апреля 1717 года, ему пришло неприятное известие.

В Англии открыли заговор, тайно руководимый голштинским министром бароном Герцом и графом Гилленборгом, находившимся в Лондоне в качестве чрезвычайного посла шведского короля. Датский двор прислал в Англию письма Гилленборга, отысканные на взятом в Норвегии шведском корабле. Гилленборг был арестован в Лондоне, захвачены были все его бумаги, и, по требованию английского короля, голландские штаты арестовали находившегося в Голландии барона Герца и молодого сына Гилленборгова.

Бумаги их были не только захвачены, но немедленно опубликованы; оказывалось, что у них было тайное намерение произвести в Англии возмущение, с целью низвергнуть ганноверскую династию с английского престола и возвести претендента из дома Стюартов: Карл XII готовился сделать высадку в Англию с 10000 пехоты, 4000 конницы и со значительным запасом артиллерии. Из тех же бумаг видно было, что заговорщики рассчитывали на русского царя и старались подействовать на него через его домашнего медика, шотландца Эрскина. Последний, как доискались англичане, писал к английскому лорду Мару, что царь готов помириться с шведским королем и желает помогать ему в предприятии возвести претендента на престол.

Петр, узнавши о том, что говорят о нем в Англии, приказал своему посланнику Веселовскому подать английскому королю и напечатать от имени царя мемориал: в нем русский государь оправдывался от взводимого на него обвинения, указывал на очевидную нелепость такого вымысла, приводил, что России не может быть никакой выгоды вступить в союз со шведским королем против английского, сообщал, что доктор Эрскин, находясь 13 лет в службе, не употреблялся ни к каким государственным советам, а знал только свою специальность. Сам Эрскин послал от себя английскому правительству письменное оправдание. Веселовскому отвечали на его мемориал, что доверяют объяснению русского государя, однако требовали, чтобы царь вывел свои войска из Мекленбургского герцогства. Тем на время и пресеклось это недоразумение с Англией, оставившее, однако, глубокое влияние в последующие годы.

Оксфордский университет.

Гравюра XVII в.

В начале апреля 1717 года Петр выехал из Гааги и, оставив Екатерину в Амстердаме, отправился через Брюссель и Гент во Францию. Вечером 26 апреля прибыл он в Париж, где его давно уже ждали: несколько месяцев тому назад велись сношения о желании русского царя посетить французский двор.

Царя поместили сначала в Лувре, но помещение показалось ему слишком великолепным; Петр любил показать свою любовь к простоте и к отсутствию всякой пышности и роскоши. По своему желанию, царь на другой же день перешел в Hхtel de Lesdiguieres и тотчас получил визит от регента Франции герцога Орлеанского, управлявшего Францией при малолетстве короля Людовика XV. 29 апреля (10 мая нового стиля) приехал к русскому царю с визитом маленький французский король, провожаемый дядькой своим герцогом Вильроа.

Царь, просидевши с ним некоторое время, взял его на руки и с нежностью поцеловал. "Здешний король, - писал Петр царице, - пальца на два выше нашего карлика Луки, но дитя изрядное образом и станом и по возрасту своему довольно разумное". На следующий день царь приехал с визитом к королю в присланной за ним королевской карете. Маленький король вышел к царю навстречу. Петр, выскочивши из кареты, взял короля на руки и понес по лестнице во дворец, посреди расставленной и вооруженной гвардии из швейцарцев и французов.

В тот же день купеческий голова и старосты (echevins) в сопровождении маркиза де Дреля, великого церемониймейстера, поднесли царю подарки от имени города. В следующие за тем дни царь осматривал: городские площади, арсенал, гобеленову фабрику ковров, королевскую гвардию, обсерваторию, а 14 (нового стиля) царь посетил Пале-рояль, заплативши визит регенту, герцогу Орлеанскому. Регент стал было показывать гостю картинную галерею; но русский государь, как заметили французы, мало пленялся предметами искусства, как и роскоши.

В тот же день герцог Орлеанский пригласил его в оперу, и Петр не в состоянии был высидеть до конца спектакля; зато с жадностью бросался он на обзор вещей, относившихся к мореплаванию, торговле и разным ремеслам. С большим вниманием осматривал он механические кабинеты и зоологический сад и много нашел для себя примечательного в Инвалидном доме, который посетил 5 мая (16 нового стиля); все осматривал он здесь до мельчайших подробностей, в столовой попросил себе рюмку вина, выпил ее за здоровье инвалидов, которых назвал своими товарищами.

Горнорабочие.

Фрагмент росписи Пржибрамского собора. 1583 г.

Несколько дней спустя после того Петр ездил в Фонтенебло, где ночевал, а на другой день был приглашен к нарочно устроенной охоте с королевскими собаками и во время охоты обедал в павильоне. 1 июня (нового стиля) он ворочался на гондоле в Париж и завернул по дороге к принцессе Конти, которая показывала ему свои великолепные сады и покои. Прибывши в Париж, Петр проплыл под всеми парижскими мостами, потом, севши в свою карету, обогнул укрепления города, заехал в один склад оружия и накупил большой запас ружей и ракет: последние он истратил на фейерверки в своем саду при том отеле, где помещался. 2 июня (нового стиля) Петр посетил королевское аббатство Св. Дионисия, осматривал церковь, ризницу и новые постройки, в которых бенедиктинцы приготовили ему отличный ужин, выбравши келью, откуда открывался пленительный вид. 3 июня царь со всею свитою отправился в Версаль.

Из Версаля Петр ездил в Трианон, осматривал большой водопровод, оттуда проехал в Марли, где королевский дворецкий Девертон приготовил для царя блистательный фейерверк, сопровождаемый музыкальным концертом, а ночью дан был бал. Царю оказали в этот вечер большую любезность, и он пробыл на бале долее того времени, в какое обыкновенно уходил спать. 1 июня (нового стиля) царь посетил сенсирскую женскую школу, устроенную г-жою де Ментенон и остался очень доволен как удобным и великолепным помещением, так и способом воспитания девиц.

Царь после того пожелал видеть самую престарелую г-жу де Ментенон, которая приняла его в постели, чувствуя себя в то время больной. Наконец, 12-го июня (нового стиля), Петр вернулся в Версаль и осмотрел его со всеми достопримечательностями. Отсюда он съездил в Шальо и сделал визит английской королеве, вдове Иакова II. Затем, воротившись в Париж 14 (нового стиля), Петр посетил королевский типографский дом, коллегию четырех народов, основанную кардиналом Мазарини, и там долго беседовал со знаменитым тогдашним математиком Варильоном.

Кардинал Ришелье.

Гравюра XVII в. с портрета работы Филиппа де Шампень.

Потом Петр посетил дом Пижона, устроившего движущуюся планетную сферу, по системе Коперника; его изобретение так понравилось Петру, что он сторговал его за две тысячи крон. Посетивши Сорбонну, Петр был принят с большими почестями докторами этого учреждения и любовался красивым надгробным памятником кардинала Ришелье.

В следующие дни царь опять посетил фабрику ковров Гобелена, где очень похвалил вышитую историю дон Кихота, которую и получил в подарок от имени короля. Потом он осматривал в сопровождении регента помещение жандармов, шеволежёров, мушкетеров и королевских телохранителей, которые нарочно были выстроены в линию на Елисейских полях. 17 июня (нового стиля) царь провел два часа в обсерватории, а на другой день (18) послал пригласить к себе знаменитого географа того времени Делиля, долго разговаривал с ним через переводчика о положении и пространстве своего государства, рассказывал ему о расположении новой крепости, которую устраивал в татарских пределах.

С любопытством царь смотрел на разные химические опыты, произведенные для него ученым Жоффруа, и пожелал видеть одну из операций, делаемых знаменитым английским окулистом Уолессом: больного, шестидесятилетнего инвалида, нарочно привезли в отель, где жил Петр, чтоб показать русскому царю образец европейского врачебного искусства. Сначала, когда окулист запустил иглу в глаз больного, царь невольно отвернул голову, но любопытство взяло над ним верх, и он смотрел до конца на операцию, а потом поднес к глазам инвалида свою руку и с удовольствием заметил, что тот увидал ее, тогда как до операции не мог ничего видеть. Похваливши окулиста, царь обещал прислать к нему ученика, чтобы тот мог приобрести подобное искусство под руководством такого великого оператора.

Нищий.

Гравюра Ж.Калло

19-го июня (нового стиля) царь посетил заседание парламента, бывшего тогда верховным судебным местом. Все члены были одеты в парадные платья красного цвета, а президент - в меховом одеянии, что составляло, по местным обычаям, особую почесть, оказываемую высокому гостю по поводу его посещения.

В тот же день посетил царь академию наук; члены разговаривали с ним о новых машинах и о разных ученых опытах. Петру здесь понравилось все, что он видел и о чем говорил, и впоследствии, по возвращении в Петербург, он поручил своему доктору Эрскину изъявить президенту академии аббату Биньону желание быть записанным в число членов зтого ученого общества. Академия изъявила согласие и прислала царю диплом на звание члена и благодарность за предложенную честь.

С тех пор, до самой своей смерти, Петр как член французской академии получал издания ее трудов.

21-го июня (нового стиля), отслушавши в греческой церкви литургию, по случаю наступившего в этот день по старому календарю праздника Пятидесятницы, Петр уехал в Спа, где намеревался пользоваться водами. Перед отъездом из Парижа, Петр щедро одарил сопровождавших его придворных и служившую ему королевскую прислугу.

Король при прощании поднес своему высокому гостю в дар меч, усыпанный бриллиантами, но Петр не хотел брать в подарок ни золота, ни драгоценных камней, а попросил четыре ковра превосходной работы из королевского гардероба.

Во все продолжение своего пребывания в Париже русский царь удивлял французов своей простотой в одежде и своими привычками, не сходившимися с тогдашним французским этикетом. Так, например, он обедал в 11 часов утра, ужинал в 8 часов вечера и не любил стеснять себя ни в чем: во время беседы уходил прочь, не дослушивая речей, когда они мало представляли для него любопытного; с чрезвычайной подвижностью приказывал вести себя то туда, то сюда, так что правительство распорядилось расставлять в разных местах экипажи, чтоб гость имел возможность ехать повсюду, куда ему вздумается.

Зато при всем соблазне, который делал русский царь несоблюдением обычаев местного этикета, он поражал французов своим умом, знаниями и находчивостью; они изумлялись, видя, что уроженец страны, считаемой ими самой дикой и невежественной в мире, по ясности взгляда на предметы, касавшиеся знаний и наук, превосходил государей, имевших счастье быть рожденными в образованных странах. Будучи в Париже, царь заключил дружественный договор с Францией, включивши в этот договор и прусского короля, и в угоду Франции дал обещание вызвать свои войска из Мекленбурга.

Встреча русских "промышленных людей" с голландскими купцами на берегу Ледовитого океана.

Гравюра 1595 г.

Петр ехал из Парижа, через Суассон, Реймс, Шарлевиль, Живе и Бовин, до Намюра, куда прибыл 25 июня (нового стиля) и был там отлично принят администратором провинции; царь осматривал укрепления города; его угощали; Петр пил здоровье всех присутствовавших и с увлечением рассказывал о всех сражениях и осадах, в которых сам лично участвовал. Оттуда Петр проехал через Льеж (Люттих), где его угощали от имени кельнского курфюрста, потом прибыл в Спа. Там он месяц пользовался водами, а 2 августа (нового стиля) приехал в Амстердам, где царица Екатерина с нетерпением ожидала его возврата.

Барон Герц освободился из-под ареста и в Амстердаме начал переговоры с царем при посредстве Понятовского. Герц обещал, что шведский король пошлет своих уполномоченных в Финляндию, а по заключении договора сам пожелает видеться с царем. И царь желал уже прекращения войны с Карлом: война эта ставила ему препятствия к занятиям внутренними делами государства; Петр объявил Герцу через Куракина, что съезд уполномоченных должен начаться через два или три месяца на Аландских островах; Герц с этим ответом уехал в Швецию. По его убеждениям и Карл склонился к мысли о мире и союзе с Россиею. Шведский король ненавидел и презирал остальных своих врагов; но Петра как личность он не мог презирать и потому с ним одним способен был вступать в переговоры, как равный с равным. Петр имел причину быть так же мало довольным своими союзниками, датским и польским королями, и готов был предпочесть отдельный мир с давним врагом вялому союзу с союзниками, всегда способными изменить ему.

19-го сентября (нового стиля) царь прибыл в Берлин, за ним через три дня явилась туда Екатерина; пробывши в Берлине три дня, царственная чета через Данциг вернулась в Петербург, куда прибыла 9-го октября 1717 г., после шестнадцатимесячного путешествия за границей. Царь через своих министров сообщил прусскому королю, что он намерен сноситься с Швецией о мире, но будет сохранять интерес своего союзника, прусского короля, и не заключит мира до тех пор, пока Пруссия не получит Штетина с округом.

0x01 graphic

Ф.И. ТЮТЧЕВ

(избранные стихи)

11 МАЯ 1869 (НАС ВСЕХ, СОБРАВШИХСЯ...)

Нас всех, собравшихся на общий праздник снова,

Учило нынче нас евангельское слово

В своей священной простоте:

"Не утаится Град от зрения людского,

Стоя на горней высоте".

Будь это и для нас возвещено не всуе --

Заветом будь оно и нам,

И мы, великий день здесь братски торжествуя,

Поставим наш союз на высоту такую,

Чтоб всем он виден был -- всем братским племенам.

11 мая 1869

12-ОЕ АПРЕЛЯ 1865 (ВСЕ РЕШЕНО...)

Все решено, и он спокоен,

Он, претерпевший до конца,--

Знать, он пред богом был достоин

Другого, лучшего венца --

Другого, лучшего наследства,

Наследства бога своего,--

Он, наша радость с малолетства,

Он был не наш, он был его...

Но между ним и между нами

Есть связи естества сильней:

Со всеми русскими сердцами

Теперь он молится о ней,--

О ней, чью горечь испытанья

Поймет, измерит только та,

Кто, освятив собой страданья,

Стояла, плача, у креста...

12 апреля 1865

0x01 graphic

Дарьяльское щелье. 1884.

Художник Судковский Руфин Гаврилович (1850-1885)

© Copyright Каменев Анатолий Иванович (kamenevai@mail.ru) Размещен: 10/05/2015, изменен: 10/05/2015. 113k. Статистика. Фрагмент: Политика Иллюстрации: 26 штук.	Ваша оценка:
Аннотация: Истинная сила армии заключается в воспитании массы командного состава, "которая бы не гонялась за блестящими эффектами, не искала красивых лавров, а смело и твердо шла в бой, гордая своим высоким призванием и крепкая своим поняќтием о долге и истинном благородстве". Такой Армии грозна, непобедима даже для гения...

Каменев Анатолий Иванович Не в талантах дело...

Каменев Анатолий Иванович
Не в талантах дело...