ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
Бои местного значения

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Моя казахская эпопея, часть четвертая

  

Моя казахская эпопея, часть четвертая



________________________________________________________________________________

  

А.И. Каменев

БОИ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ

*

   Продолжение. Начало См.:
  
   Военная педагогия   41k   "Фрагмент" Мемуары
   Моя казахская эпопея, часть третья
   В кадрах-то согрешили   76k   "Фрагмент" Мемуары
   Моя казахская эпопея, часть вторая.
   Моя казахская эпопея   35k   "Фрагмент" Мемуары
   Часть первая
   Капитан сверхсрочной службы   45k   "Фрагмент" Мемуары
   Наука требует жертв
   Время решать   43k   "Фрагмент" Мемуары
   Мои университеты, часть седьмая.
   Без руля и без ветрил?   34k   "Фрагмент" Мемуары
   Мои университеты, часть шестая
   Легко в учении - тяжело в бою   19k   "Фрагмент" Мемуары
   Мои университеты, часть пятая.
   Академия - не богодельня, а чистилище   23k   "Фрагмент" Мемуары
   Мои университеты, часть четвертая.
   Для чего люди учатся?   31k   "Фрагмент" Мемуары
   Мои университеты, часть третья
   Чему нас учили   26k   "Фрагмент" Мемуары
      Мои университеты, часть вторая
   Мои университеты. Ч.1   30k   "Фрагмент" Мемуары
         Знание - сила, образованность - благо.
   Полосатый рейс   25k   "Статья" История
          О государственной потребе и местничестве
   Луч света   26k   "Фрагмент" Мемуары
          Поболее бы таких лучиков в царстве равнодушия и своеволия
   Свобода - это дар...   38k   "Фрагмент" Мемуары
          Истина делает человека свободным, а умение использовать этот дар - счастливым
   Курс на Красноярск   25k   "Фрагмент" Мемуары
          О чистой совести и чувстве исполненного долга
   Самое бесправное сословие   19k   "Фрагмент" Мемуары
          Проблема вторая - молодые офицеры
   Проблемы полка   15k   "Фрагмент" Мемуары
          Худо, когда боевая часть превращается в военно-подметальное учреждение
   У алтаря права дружбы кончаются   22k   "Фрагмент" Мемуары
          Дружба - это наука и искусство
   Пить или не пить?   23k   "Фрагмент" Мемуары
          Пора трезветь, господа!
   Неудачником не рождаются   23k   "Фрагмент" Мемуары
          Неудачи и просчеты: наше отношение к ним.
   Двухгодюшники   16k   "Фрагмент" Мемуары
          Лучше меньше, да лучше.
   Эффект метро   17k   "Фрагмент" Мемуары
          Интересные наблюдения и необычное умозаключение
   Плох тот, кто...   13k   "Фрагмент" Мемуары
   Не звание возвышает офицера над подчиненными, а умение быть искусным воином.
   ЧП в артполку   21k   "Фрагмент" Мемуары
             О педантизме, мелочности и палке капрала
   Три недели, которые...   35k   "Фрагмент" Мемуары
             А Ларчик просто открывался.
    Из леса вистимо   30k   "Фрагмент" Мемуары
             Голь на выдумки хитра
    Кочкоград   22k   "Фрагмент" Мемуары
             Мой гарнизон - моя крепость?
    В отдельном автомобильном   45k   "Фрагмент" Мемуары
             Риск - благородное дело
    В чем наша беда?   23k     "Фрагмент" Мемуары
             Практические заметки из служебного опыта
    Из технарей в политработники   12k     "Фрагмент" Мемуары
             О неожиданном повороте судьбы и мыслях по этому поводу
    ТАТУ   34k     "Фрагмент" Мемуары
             Начало пути вечного узника
  
  

Самый молодой среди других...

  
   Наступило самое время рассказать о том, как я был принят на кафедре.
   *
   Положение мое было не совсем завидное.
   Вообще-то, должность заместителя начальника (командира) всегда ущербная: он не имеет всей полноты власти, какой обладает начальник и потому должен всегда считаться с тем, мнением или решением, которое есть или может быть у него.
   Временно оставаясь за него, он не вправе кардинально менять то, что установлено командиром.
   Если бы все делалось строго по уставу и в полном соответствии с требованиями закона, то положение любого временного начальника (включая заместителя) не осложнялось бы ничем. Ему нужно было бы также не отступать от устава и закона и тем самым ход жизни и службы ничем бы ни был нарушен.
   *
   Может быть где-то и существует такая практика, но только не у нас, в России.
   Преподобный Нестор говорил, что славяне "имеяху обычаи свои и закон отец своих и преданье, кождо свой нрав". Различие нравов и обычаев по времени и по мест­ности в России подтверждается самою пословицей: Что город, то норов; что деревня, то обычай; или: Во всяком подворье свое поверье.
   *
   Каждый новый начальник привносит в жизнь коллектива нечто свое, не всегда положительное, но большей частью мелочное, прихотливое.
   Так, к примеру, во время командировки в Дальневосточное ВОКУ (Благовещенск) я обратил внимание на то, что курсанты этого училища поголовно носили удлиненные мундиры, чем-то больше похожие на укороченные фраки.
   Оказалось, эта мода была привнесена в училище действующим начальником.
   И он строго карал тех, кто от этой "моды" отступал.
   *
   Наша беда состоит в том, что каждый начальник старается создать свою систему, свою времянку, себе в удовольствие, другим - на горе и на потеху.
   *
   В то же время, интересы дела требуют обратного.
   Надо, чтобы каждый начальник "вписывался" в строго определенную систему отношений и положений.
   Надо, чтобы он даже не помышлял о том, чтобы перекроить ее себе на пользу, но во вред общему делу.
   Сама система должна отторгать всякого, кто отступает от требований Устава и Закона.
   *
   Говорят, в Великобритании нашли способ урезонить не в меру ретивого чиновника, даже в ранге министра.
   В качестве блюстителя порядка там выступает институт заместителей министров, которые длительное время исполняют свои обязанности и не меняются каждый раз со сменой правительства.
   В их руках сосредоточена большая власть.
   Они владеют всей полнотой информации и даже такими сведениями, которые недоступны самим министрам.
   В силу этого обстоятельства, они более последовательно и целенаправленно влияют на политику своего министерства и не допускают принятия необдуманных решений.
   *
   Вряд ли такое новшество приживется у нас.
   Но ведь надо что-то делать с теми шараханьями из стороны в сторону, которые становятся неизбежными в результате смены командиров, начальников, чиновников, министров и президентов.
   ***
   Вернемся, однако, к моей ситуации.
   Самое печальное в моем положении было то, что я оказался самым молодым и самым неопытным преподавателем на кафедре.
   Все мои коллеги, во-первых, были старше меня на 5-7 лет; во-вторых, все они превосходили меня в воинском звании (на кафедре было 3 полковника, 5 подполковников и ни одного майора из числа подчиненных; все мои подчиненные были в звании не ниже подполковника); в-третьих, каждый из офицеров кафедры имел педагогический стаж не менее 5-ти лет.
   И вот этими-то людьми мне предстояло руководить, т.е. учить, воспитывать и направлять их деятельность.
   Мне бы самому год-два поработать простым преподавателем, да поднабраться опыта, приглядеться к другим.
   Да не тут-то было.
   *
   Надо было сразу тянуть две лямки: первая - адаптация в качестве преподавателя, вторая - становление в качестве руководителя.
   *
   Все было бы ничего, если бы мой непосредственный начальник, полковник В.А. Тимофеев, протянул руку помощи, а коллеги с пониманием бы отнеслись к мукам нового заместителя.
   Этого не случилось и тому были свои, местные причины...
  

Испытания на прочность

  
   Как бывает почти всегда, новичка подвергают разного рода испытаниями.
   Хочется, ведь, проверить и узнать, что это за человек, чем силен, на что падок, чем дорожит, чего сторонится и т.п.
   *
   Особенно болезненно мой приезд на кафедру воспринял начальник, полковник Тимофеев.
   Ему уже "стукнуло" за пятьдесят лет и он с тревогой ждал решения кадровых органов об увольнении в запас.
   Ведь он мог спокойно сидеть в кресле начальника до тех пор, пока его никто не "подпирал" снизу из числа молодых и перспективных офицеров.
   На кафедре таких перспективных офицеров до моего приезда не было.
   Лишь сам начальник имел степень кандидата философских наук и звание доцента. Никто другой даже не помышлял заниматься наукой, а потому не мог составить ему конкуренцию на посту начальника кафедры.
   В Алма-Атинское ВОКУ из центра ехать никто не хотел. Должность начальника кафедры в глубинке мало кого привлекала.
   Единственным мотивом могло послужить соискательство звания полковник.
   Но это звание можно было получить и в академии, и в любом военном училище, будучи старшим преподавателем.
   Вот почему в военно-учебных заведениях тогда было так много полковников.
   *
   С моим приездом в АВОКУ ситуация изменилась.
   Тимофеев стал с опаской поглядывать в мою сторону, видимо, чуя с моей стороны опасность.
   Впрочем, я сразу же дал понять, что должность начальника кафедры меня не привлекает.
   Но это не убедило моего оппонента.
   *
   Будь я человеком расчетливым, мой начальник лишился бы своего поста очень скоро.
   И дело было в нем самом.
   Тимофеев любил выпить.
   Скажу более - он в то время страдал алкоголизмом и частенько уходил в запой на 3-4 дня.
   Он мог бросить все дела кафедры, напиться до бесчувственного состояния и в таком виде предстать перед своими подчиненными и курсантами.
   *
   В училище знали, что начальник здорово попивает, но, тем не менее, руководство делало вид, что не замечает этого порока.
   На кафедре пьянство начальника было на руку подчиненным: одни, по примеру начальника, сами частенько прикладывались к рюмке; другие вели свои служебные дела кое-как.
   *
   Тимофеев сам себя постоянно подставлял под удар.
   Но этот удар все время приходилось смягчать мне, придумывая причины отсутствия начальника на кафедре в служебное время.
   *
   Мне было, естественно, противно видеть такое поведение начальника.
   И, несмотря на то, что разница в возрасте нашем составляла лет 15-ть, я постоянно пытался вразумить Тимофеева и совестил его каждый раз после очередного запоя.
   Но тот отмахивался, и вскоре вновь впадал в запой.
   *
   Я же не мог, как говорится "настучать" на своего начальника, так как считал это делом недостойным...
   Потому и приходилось терпеть выходки подвыпившего начальника.
   *
   Тимофеев же, протрезвев, немедленно появлялся на кафедре и тотчас справлялся у своих доверенных лиц о тех событиях, которые касались его лично.
   Узнав, что его в очередной раз прикрыли, он развивал бурную деятельность - вызывал подчиненных, ходил по начальству, подолгу копался в бумагах, но в курсантские аудитории не спешил - там за него трудились его "заместители"...
   Делая одолжение своему начальнику, они, естественно, ждали и от него поблажек и льгот.
   И он вынужден был потакать их прихотям и желаниям.
   *
   Ко мне же он относился с недоверием и все время подозревал меня в стремлении занять его место на кафедре.
   Так продолжалось четыре с лишним года.
   И только тогда, когда я получил новое назначение, он признался, что побаивался меня, как претендента на его должность.
   *
   Думаю, что трезвомыслящему человеку хватило бы и года (максимум!) для того, чтобы разобраться в нравственных качествах своего заместителя.
   Подлости во мне никогда не было.
   Но разве способен правильно оценить ситуацию человек, которые постоянно находится или в запое или в преддверии к нему?
  

Шарапов, да не тот...

  
   На нашей кафедре, конечно, были разные люди.
   Среди них были прекрасные педагоги, такие как Н.Д. Завгородний, Р.И. Каратаев, Т.П. Иванова и другие.
   К примеру, полковник Николай Дмитриевич Завгородний, старший преподаватель кафедры, опытный, мудрый и добрый человек, встретил меня как отец, пытаясь подсказать что-либо, необходимое в педагогической практике.
   Он не кичился ни своим опытом, ни званием, ни возрастом и был всегда корректен, вежлив, простодушен и приветлив.
   К своим служебным обязанностям относился он чрезвычайно добросовестно и достаточно творчески.
   Политическую экономию преподавала Тамара Петровна Иванова, прекрасный педагог, умный человек и обаятельная личность.
   *
   Но был среди наших педагогов и тот, кто и свой предмет толком не знал, преподавал кое-как, да еще и злоупотреблял алкоголем.
   Был это подполковник В.П. Шарапов.
   Из числа армейских политработников он был "списан" в АВОКУ.
   Под "крылом" Тимофеева он усвоил "науку" безделья и отлынивания от служебных обязанностей и преуспел в злоупотреблении алкоголем.
   *
   Как часто бывает, именно бездельники стараются приучить вновь прибывшего начальника к их "стилю" работы.
   Делается это примерно так: они намеренно не исполняют или исполняют плохо порученную им работу в надежде на то, что в другой раз подобную работу поручат кому-то еще, но не ему.
   Если начальник начинает предъявлять к нему обоснованные претензии, тот начинает оправдываться, ссылаясь на какие-то причины, но, нередко, сам идет в атаку...
   *
   Так было и с Шараповым.
   Получив от меня служебное задание, он в положенный срок его не выполнил.
   Мое требование назвать причину неисполнения, встретил в штыки и даже попытался нагрубить в присутствии многих членов кафедры.
   Пришлось применить власть и наказать зарвавшегося подчиненного.
   *
   Пример оказался поучительным и имел вполне благоприятные для меня последствия.
   Ни Шарапов, ни кто-либо другой с этого момента не пытались испытывать меня, как должностное лицо.
   ***
   Случай с Шараповым открывает нам весьма важную мысль.
   Посягательство на власть никогда и ни при каких условиях нельзя оставлять без ответной жесткой реакции.
   Снисхождение к виновным, отступление перед лицом, покусившимся на права должностного лица, имеет много негативных последствий.
   Прежде всего, власть перестают уважать.
   Неподчинение власти становится регулярным.
   Прежде всего, надо немедленно восстановить авторитет власти.
   Великий русский баснописец И.А. Крылов в своей басне "Кот и Повар" очень четко выразил продуктивную мысль на сей счет:
  
   А я бы повару иному
   Велел на стенке зарубить:
   Чтоб там речей не тратить по-пустому,
   Где нужно власть употребить.
  
   ***

Чем грозит непротивление злу, бездействие и злоупотребление властью

(исторические уроки)

  
   Если посмотреть на проблему власти шире и углубиться в некоторые ее аспекты, то нам станет понятным вся пагубность вялой, нерешительной и злонравной власти.
   *
   В истории России нередки были покушения на царствующих особ, всякого рода дворцовые перевороты.
   В нашем историческом сознании эти перевороты почти всегда находят оправдание: Елизавета Петровна, к примеру, устранила немецкое засилье при русском дворе; Екатерина II-я свергла порочного мужа с престола; мудрые гвардейцы придушили сумасбродного Павла и открыли путь для царствования его сыну...
   Такого рода оправдания закладывают в нашем сознании мысль о допустимости и полезности неконституционных способов смены власти. А это, в свою очередь, открывает возможность любому гражданину покуситься на высшее должностное лицо и добиться власти, игнорируя Закон и законность смены власти.
   *
   Не менее прискорбна и нерешительность власти.
   Стоит только вспомнить, как пагубно отразилась на судьбе нашего Отечества непротивление революционному злу в 1917 году.
   Бездействие петроградских властей дало незначительным беспорядкам среди столичной черни развиться в огромный военный мятеж, а отсутствие малейшей энергии в действиях командированного для подавления мятежа генерал-адъютанта Иванова этот местный бунт обратило во всероссийскую "революцию".
   *
   Весьма пагубна и другая ошибка власти - злоупотребление имеющимися полномочиями и правами.
   Это подрывает авторитет власти не менее бездействия и нерешительности властных структур.
   Злоупотребление властью - это, прежде всего, нарушение принципа справедливости, т.е. высшей ценности людей.
   Это и ущемление прав и свобод личности.
   Это превышение имеющихся полномочий.
   Последствия злоупотреблений - озлобленность людей, жажда мести, волнения умов, беспорядки.
   *
   Выдающийся представитель французской философской мысль ХVIII в. К.А. Гельвеций писал:
  
   "Самый грозный враг общественного блага -- не беспорядок и не мятеж, а деспотизм. Он изменяет характер нации и всегда в плохую сторону; он приносит только пороки".
  
   Он же дал интересное сопоставление народа свободного и находящегося в неволе:
  
   "Свободный народ храбр, искренен и честен.
   Народ в неволе -- труслив, вероломен, готов на предательство, варвар; он толкает к злоупотреблению жестоко­стью: слишком строгий офицер в момент боя может опасаться обижен­ного солдата, день сражения для последнего -- день злопамятства; подобно этому день мятежа для угнетенного раба есть долгожданный день мести: она тем более жестока, чем больше концентрировалась ярость".
  
   Палку капрала в войсках Фридриха II, действительно, боялись, но в бою первую пулю от своих солдат получал именно этот капрал, который злоупотреблял своей властью, муштруя солдат на плацу и издеваясь над ними во всякое другое время.
   ***
   Пресекая попытку неповиновения офицера Шарапова, я, естественно, действовал интуитивно.
   Общественная наука того времени не рассматривала острых и нестандартных вопросов, которые тогда начали проявляться в войсках.
   Да и мне самому предлагалось учить курсантов тому, что должно, а не тому, что может быть в нестандартной или кризисной ситуации.
   Случай с Шараповым побудил меня посмотреть на содержание обучения курсантов с реалистической точки зрения.
   Благо к тому, были и другие поводы и примеры.
  
  
   *

Где Тен, там Карнеги и Остапу Бендеру делать нечего...

  
   В мою бытность замом о книгах Дейла Карнеги знали немногие.
   Она была под запретом.
   Но многие партийные и советские деятели старались эту книгу найти, чтобы в ней почерпнуть мудрые мысли для управления людьми.
   Когда, спустя некоторое время, и я ознакомился с ее содержанием, то отметил для себя немало полезного в рекомендациях этого писателя.
   Не менее впечатляющи был персонаж книги И. Ильфа и Е. Петрова "Золотой теленок" под именем Остап Бендер.
   *
   Но великий комбинатор и вдумчивый психолог Карнеги потускнели бы, встретившись с обаятельным, вездесущим и изобретательным полковником Теном, старшим преподавателем нашей кафедры.
   *
   В училище, пожалуй, не было человека, которому в чем-то не услужил этот человек.
   Впрочем, он сам напрашивался в услужение другому, предвидя наперед ту пользу, которую он извлечет из этого.
   *
   Однажды, в самом начале моей служебной деятельности в АВОКУ, мне пришлось идти с ним по территории училища.
   На пути к месту назначения нам встретился прапорщик.
   Мое удивление была беспредельным, когда я увидел, что полковник первым поднимает руку к головному убору и чуть ли не как начальника приветствует прапорщика.
   - Виктор Ен-хакович, - обратился я к нему с вопросом, - чем объяснить ваше поведение?
   - Анатолий Иванович, - пояснил мне Тен, - это не простой прапорщик.
   - Чем же он так знаменит, что вы, полковник, первым его приветствуете? - вновь недоуменно спросил я.
   - Это - нужный человек, - без тени стеснения продолжал полковник. И, видя мое недоумение, пояснил: Он - заведующий продскладом.
   Не удовлетворившись таким ответом, я все же постарался допытаться, какое значение имеет этот факт.
   Но, полковник Тен, узрев во мне непонятливую личность, перевел разговор на другую тему и ловко ушел от разъяснения.
   *
   Как выяснилось потом, полковник наш не пренебрегал никакими связями и отношениями.
   Мало того.
   Он их специально устанавливал и развивал, каждый раз умело влияя на чувства и отношения людей, располагая их к себе, чтобы впоследствии использовать это расположение в своих интересах.
   *
   Безусловно, встретившемуся нам прапорщику было лестно, что его первым приветствует старший по знанию.
   Его самолюбию льстило то, что старший офицер, в отличие от многих других, поднятием руки к козырьку, подчеркивает его достоинство, выделяет его среди равных, проявляет к нему уважение...
   От других же он привык видеть иное: заискивание тех, кому что-то от него было нужно, и небрежение тех, кто уже получил свое.
   *
   Полковник Тен с ним был всегда ровен в общении и никогда не отказывал во внимании, даже получив то, чего добивался.
   Вот потому-то двери продсклада были для него всегда открыты, а просьба оказать содействие в получении продовольствия никогда не оставалась безответной.
   Так что полковник наш пользовался на складе неограниченным кредитом и всякое застолье было обеспечено продуктами с этого склада.
   Такова была цена предупредительного приветствия полковника Тена...
   *
   Основные "хобби" Виктора Ен-Хаковича было военное дознание.
   В воинских частях и военно-учебных заведениях занятие это считается обременительным и неблагодарным.
   Офицеры стараются избежать попадания в число военных дознавателей.
   Но для Тена это стало любимым занятием, так как из этой неприятной служебной обязанности он научился извлекать пользу.
   *
   Приведу характерный пример.
   Как-то, в воскресный день, в училище произошло "ЧП".
   Курсант, будучи в увольнении, на машине отца сбил пешехода и нанес ему тяжкие увечья.
   Вина курсанта была установлена и ему предстояло понести наказание по решению суда.
   Но не тут-то было...
   *
   Весть о происшествии, минуя начальника училища, поступила Тену.
   Тот, несмотря на воскресенье, тотчас прибыл в училище и взял расследование в свои руки.
   *
   Обычно, расследование начинается после приказа по части тем лицом, которое будет указано.
   Тен, упредив появление приказа, нарушил общее правило не случайно.
   Он очень хоте взяться за это дело.
   И вот почему.
   *
   Предстоящее дознание сулило ему многое: свободу от исполнения штатных служебных обязанностей; разного рода льготы и послабления со стороны командования училища; но самое главное было в том, что появлялась масса разных возможностей...
   *
   Так оно и случилось.
   Как только начальник училища узнал о происшествии, то приказал немедленно вызвать на службу полковника Тена.
   Тот уже зарекомендовал себя способным дознавателем и мог уладить любое сложное дело.
   Имея связи в военной прокуратуре, он не раз представлял дело так, как того требовали от него старшие начальники.
   *
   Искать Тена не пришлось.
   Он уже взял бразды правления в свои руки, а при разговоре с начальником училища попросил освободить его от учебной нагрузки на период дознания и выделить в его распоряжение служебный автомобиль.
   Начальник училища, получив от Тена заверения в том, что дело будет улажено и не получит широкой огласки, тотчас распорядился удовлетворить все просьбы рьяного дознавателя.
   *
   За время моей службы в АВОКУ это был уже не первый случай.
   Поначалу я с пониманием относился к побочному занятию подчиненного, но, когда данное занятие из побочного чуть ли не стало основным, стал возмущаться.
   Причины для того были весьма основательные.
   Во-первых, менее двух недель такое дознание не проводилось.
   Во-вторых, все это время учебная нагрузка данного преподавателя распределялась между другими членами кафедры и это сильно осложняло нашу работу.
   В-третьих, на кафедре сложилась устойчивая группа сторонников "благородной" миссии полковника Тена.
   Они, то ли не зная, как свои дела ведет Тен, то ли прикрывая его неблаговидную деятельность, всячески пытались представить его в виде борца за благо училища.
   *
   На самом деле все обстояло по-другому.
   Тен, действительно, мог быстро повернуть расследование в нужное русло и в короткий срок добиться того результата, на который рассчитывал.
   Но он намеренно затягивал ход расследования, пугая командование и виновников происшествия, дабы получить свое.
   *
   В данном случае, нагнетая страх на родителей провинившегося, он планомерно выкачивал из них средства, якобы необходимые для закрытия дела.
   Это продолжалось до тех пор, пока родительские ресурсы не иссякали.
   Только после этого принималось окончательное решение...
   *
   Я не сразу понял ситуацию, а когда разобрался в действиях Тена, то пытался прекратить это безобразие.
   Но полковника-прохиндея трудно было поймать за руку.
   На него надо было воздействовать какими-то другими методами.
   И такой метод, вроде бы, был найден.
   *
   Расследование, за которое взялся Тен, длилось, примерно месяца два.
   Все это время учебная нагрузка у него была предельной.
   Не меньшая учебная нагрузка была и у других преподавателей кафедры.
   *
   Надо было распределить учебную нагрузку среди преподавателей кафедры.
   И вот тут-то мне в голову пришла мысль наделить этой нагрузкой тех, кто возносит Тена в благодетели училища, для того, чтобы они на своей шкуре почувствовали, во что кафедре обходится это "благодеяние".
   Сказано - сделано.
   Нагрузка распределена.
   *
   Жду недовольства и возмущения.
   Его нет.
   В чем дело?
   *
   Как стало известно впоследствии, Тен, узнав о моей затее и выслушав сетования на сей счет со стороны своих друзей-собутыльников, немедленно приступил к контрдействиям.
   В один из ближайших вечеров, он явился на кафедру с богатой выпивкой и закуской.
   Друзья-товарищи, которые готовы были высказать свои упреки Тену, сразу сникли перед таким изобилием питья и еды.
   *
   Так, подпоив своих товарищей, наш великий комбинатор вышел из щекотливого положения, упрочил свою позицию и не позволил мне направить праведный гнев на его голову.
   Тен явно переиграл меня...
   Это надо признать.
   *

Один в поле не воин

  
   Такие, как Тен - это зло, т.к. подают другим дурной пример, а действия его - противны понятиям чести и долга.
   Оправдатели его - плохи, т.к. не видят грани между добром и злом.
   Негодно то, что "среди приятелей согласья нет" по важному вопросу: что есть плохо, а что - хорошо.
   Так воспитывать и учить курсантов нельзя.
   *
   Глядя на нас, преподавателей, видя наше непротивление злу, курсанты и сами не прочь отступить и от норм морали.
   В мое курсантское время воровства среди нас не было.
   В АВОКУ были нередки случаи воровства, которые сходили с рук мелким воришкам.
   Ни в курсантской среде, ни среди командиров и начальников воровство должным образом не осуждалось.
   И это было плохо.
   *
   В противовес сложившейся практике, приведу пример из жизни кадетов конца ХIХ - начала ХХ вв.
   Кадеты, конечно, тоже грешили и отступали нередко от требований строгих предписаний.
   Но они знали меру и не терпели в своей среде тех, кто проявлял непорядочность и иные другие негативные качества.
   Так, в одной из кадетских рот в свободное время затеяли игру в карты.
   Игра эта была под запретом, но кадеты все же преступали запрет и тренировались в игре, которая в то время была популярна среди офицеров.
   Однажды во время такой игры они уличили в мошенничестве одного из своих товарищей и единодушно постановили ходатайствовать перед директором кадетского корпуса об отчислении непорядочного кадета из учебного заведения.
   На эту меру они решились, зная, что директор обязательно накажет и участников карточной игры, как преступивших запрет.
   Директор внял просьбе кадет и после небольшого разбирательства подписал приказ об отчислении провинившегося кадета из военно-учебного заведения.
   *
   Пример этот свидетельствует о том, как высоко были развиты в кадетах понятия чести и как нетерпимы были они к тем, кто даже в малом деле нарушал принятые нормы поведения.
   *
   Но разве могли быть развиты в курсантах такие высокие понятия, когда перед лицом своим они не имели должного примера, а среди преподавателей идеологической кафедры эти понятия не только не укоренились, но и всячески размывались?
   *
   Нет, если мы хотим воспитать высокую нравственность и утвердить в курсантах здоровые понятия достоинства и чести, то надо им явить достойный пример.
   Но Тимофеев, Шарапов и Тен являли пример другой.
   Мои попытки противодействовать им и кардинально изменить обстановку все время встречали сопротивление.
   Все же верно говорят: один в поле не воин...
   *
   Продолжение следует...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023