ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Каменев Анатолий Иванович
России необходим новый Кутузов

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Кутузов яснее, чем кто-либо, представлял себе опасность, угрожавшую русскому народу. Он распознал не только вполне уже выясненного врага -- Наполеона, но и не вполне еще выяснившихся "друзей", вроде Франца австрийского, короля прусского ...

  
  
  

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА

(из библиотеки профессора Анатолия Каменева)

   0x01 graphic
   Сохранить,
   дабы приумножить военную мудрость
   "Бездна неизреченного"...
  
   Мое кредо:
   http://militera.lib.ru/science/kamenev3/index.html
  

0x01 graphic

  

Военный совет в Филях (1880).

Художник Кившенко Алексей Данилович

И. Баграмян

  

России необходим новый Кутузов

(фрагменты из кн. "Так шли мы к победе",

как призыв не повторять ошибок войн прошлых времен )

Кутузов яснее, чем кто-либо, представлял себе опасность, угрожавшую русскому народу. Он распознал не только вполне уже выясненного врага -- Наполеона, но и не вполне еще выяснившихся "друзей", вроде Франца австрийского, короля прусского ...

Бравые "конники" хороши до времен гражданской войны...

Вся беда наша заключается в том, что мы не располагаем резервами полководцев, нужных для победы России...

Не повторить бы ...

  
   Прочтите
   этот фрагмент из истории 1942 года из книги Баграмяна:
  
   Лозовая, как я уже упоминал, -- железнодорожный узел на важной магистрали, связывавшей крупные вражеские группировки войск, действовавшие на центральном и южном направлениях советско-германского фронта, была очень скоро превращена тыловыми органами вермахта в крупную распорядительную станцию.
   Здесь рассредоточивались по разным направлениям следовавшие из германского тыла военные эшелоны с людским пополнением, вооружением, продовольствием и другим военным имуществом. Через этот же узел в обратном направлении проходили поезда с ранеными и обмороженными гитлеровскими вояками, с награбленным фашистскими бандами добром. Укрепления и огневая система строились здесь с чисто немецкой скрупулезностью в течение трех месяцев.
   Именно все это и объясняло то упорство, с которым враг оборонял Лозовую.
  
   Дивизионный комиссар С. Ф. Галаджвв с несколькими политработниками Юго-Западного фронта и 6-й армии побывал в Лозовой вскоре после ее освобождения. Заехав на обратном иути в Сватово, он подробно рассказал нам о своих впечатлениях.
   Сергей Федорович и его спутники говорили, что в Лозовой с первых же дней освобождения стала налаживаться нормальная жизнь. Восстанавливались и вводились в эксплуатацию промышленные предприятия, оживало городское хозяйство, организовывалась торговля, ремонтировались жилища.
   Город жил, люди после кошмара оккупации работали с небывалой энергией и энтузиазмом. Буквально за несколько дней благодаря энергии и удивительной предприимчивости горожан удалось пустить в ход электростанцию, водокачку, кожевенный завод, типографию, хлебозавод.
  
   **
  
   После освобождения Лозовой передовые отряды 270-й дивизии выдвинулись в Соси-Петрополь, Дмитровку и Ново-Александровку и закреплялись там, организуя прочную оборову.
  
   Таким образом, к концу третьего этапа операции на участке 6-й армии сложилась следующая обстановка: на правом фланге армии в районе Балаклеи наше продвижение оказалось скованным подошедшими резервами врага; не изменил положения и 6-й кавалерийский корпус, вышедший в район Верхний Бишкин, Верхняя Берека, Сиваш; дивизии левого крыла армии сумели развить первоначальный успех, достигнуть рубежа Ново-Николаевка, Верхняя Плесовая, Надеждовка, Лозовая.
  
   **
  
   Обратимся, однако, к боевым событиям в полосе Южного фронта.
   24 января главком в телефонном разговоре с Р. Я. Малиновским конкретизировал задачи ряду его соединений.
   Это касалось 341-й стрелковой дивизии и кавалеристов генерала А. А. Гречко, которые нацеливались на юг, в оперативный тыл группы Шведлера. Между 6-й армией Юго-Западного фронта и 57-й армией Южного фронта устанавливалась новая разграничительная линия Грушеваха, Уплатное.
   Наиболее ответственная задача легла вновь на плечи конников А. А. Гречко. Им предстояло осуществить боевой рейд во фланг главной группировки противника.
  
  
   Двигаясь на юг, кавалеристы 5-го кавкорпуса совместно с частями генерала Ф. А. Пархоменко могли, угрожая Шведлеру заходом в тыл, оказать решающее содействие трем армиям Южного фронта (57, 37, 12-й), при условии, конечно, что сами эти армии добьются успеха во фронтальном ударе, а кавалеристы будут систематически снабжаться всем необходимым и получать пополнения. Конники и на этот раз действовали доблестно и самоотверженно.
   Уже в ночь на 25 января они с боями продвинулись в район Ново-Александровка, Андреевка, водя разведку на широком фронте.
   Вырвавшись вперед, оставив стрелковые части позади на расстоянии 10 -- 18 километров, конники лихими сабельными атаками непрерывно теснили противника к югу, обеспечивая войскам 57-й армии благоприятные условия для продвижения вперед. В то же время для корпуса обстановка стала осложняться, так как все ощутимее становилась угроза вражеского удара с флангов.
   Нарастало и фронтальное сопротивление, поскольку гитлеровское командование после оставления Барвенкова подтянуло резервы. Уже в боях за Елизаровку, Александровку и Беззаботовку, на подходе к реке Самаре, корпус захватил пленных из трех вновь переброшенных сюда дивизий (68, 94, 125-й пехотных).
  
   **
  
   Не ослабевали и морозы, доходившие ночами до 34 градусов.
   С 26 января по 5 февраля непрерывно бушевали метели, дул резкий восточный ветер, нередко валил густой снег.
   Большинство дорог стали не только непроходимыми для всех видов транспорта, но и разыскать-то их зачастую можно было лишь в том случае, если рядом шли телеграфные линии. Большей частью пути приходилось прокладывать заново по снежной целине. Конечно, частично утратила свою маневренность конница, которой к тому же приходилось действовать в основном ночью и на широком фронте.
  
   К 25 января 5-й кавкорпус, понесший в предыдущих боях серьезные потери, действовал в полосе шириною 18 километров, а с 26 января, после овладения рубежом Марьянка, Степановка, -- на фронте 20--22 километра.
  
   **
  
   Вечером 26 января генерал А. А. Гречко получил боевое распоряжение от командования Южного фронта, предписывавшее корпусу к утру 28 января выйти в район Красноармейского, перерезать железную дорогу Красноармейское -- Павлоград и несколько позднее -- линию Красноармейское -- Чаплино.
  
   Одновременно корпус генерала Ф. А. Пархоменко должен был продвинуться в район Константиновки, на тылы артемовской группировки врага, чтобы блокировать ее с запада. Таким образом, делалась попытка провести в жизнь замысел главкома о глубоком рейде кавкорпусов, направленном на то, чтобы обходным маневром выйти на тылы славянского узла сопротивления и во взаимодействии с общевойсковыми соединениями, наступающими с фронта, покончить с ним.
  
   Обстановка же на левом фланге 57-й армии генерала Д. И. Рябышева и соседней 37-й армии генерала А. И. Лопатина по-прежнему оставалась без изменений. Попытки вести здесь наступление успеха не имели. Становилось все ясней, что если в самое ближайшее время не удастся сломить сопротивление противника на славянско-краматорском направлении, то в дальнейшем это станет на длительное время вообще невозможным.
  
   **
  
   Понимая сложившуюся обстановку, генерал А. А. Гречко приложил максимум энергии, чтобы достигнуть цели.
   Преодолевая ожесточенное сопротивление частей 100-й и 68-й пехотных дивизий, 5-й кавалерийский корпус с 4-й гвардейской танковой бригадой к 29 января достиг рубежа Крутояровка, Ленинский, совхоз им. Шевченко, Таврический.
  
   Конники прошли немногим более чем за сутки около 40 километров, двигаясь днем и ночью в условиях возросшей активности противника, при суровых погодных условиях. Они устали, намерзлись под леденящими ветрами в донецких степях, несколько суток не смыкали глаз.
  
   27 января в районе Криворожье, Водяной, Доброполье для конников был организован отдых, и они смогли поспать, помыться, написать письма, починить обмундирование, а главное, привести в порядок своих четвероногих друзей.
  
   А уже на следующий день, достигнув рубежа Сергеевки, кавкорпус навис над жизненно важными для немецко-фашистских войск железнодорожными линиями Красноармейское -- Павлоград, Красноармейское -- Чаплино. Передовые подразделения завязали бои в Каменке, на северной окраине Сергеевки, в Гришино, севернее Молодецкого, восточное Красноярского и перерезали дорогу в районе Сергеевки.
   О стремительности действий корпуса в период с 26 по 28 января свидетельствует то, что кавалеристы в эти дни взяли 600 пленных.
  
   **
  
   К сожалению, у нас были не только успехи.
   Проследим, как развивались события на направлениях наступления 37-й, 9-й армий и 1-го кавалерийского корпуса.
  
   Конники Ф. А. Пархоменко, как уже упоминалось, получили задачу совместно с 255-й стрелковой дивизией к утру 28 января выйти в район Константиновка, Дружковка на тылы артемовской группировки противника.
   Начав выдвижение в заданный район, 1-й кавкорпус вскоре на рубеже Явленская, Лавровка встретил ожесточенное сопротивление противника. Завязались упорные, безуспешные для конницы бои, носившие фронтальный характер. Кавалерийский корпус в этих боях лишился свойственных ему важных преимуществ -- подвижности и маневренности. К тому же гитлеровское командование непрерывно подбрасывало сюда свежие силы.
   Положение же конников осложнялось еще недостатком боеприпасов, горючего, продовольствия и фуража. Подвоз их из тыла был сильно затруднен снежными заносами.
  
   **
  
   Утром 30 января генерал Харитонов ввел свою 9-ю армию в сражение, чтобы ударом в общем направлении на Черкасскую и Лавровку во взаимодействии с 37-й армией нанести поражение краматорско-артемовской группировке гитлеровцев.
   Завязав в первый же день наступления бои на фронте Черкасская, Былбасовка, Райгородок, армия, несмотря на настойчивые атаки, не смогла прорвать созданный здесь противником сильно укрепленный отсечный рубеж с весьма мощным узлом сопротивления, основу которого составлял Славянск -- один из крупных городов Донецкого бассейна. В результате этой неудачи армия генерала Харитонова вынуждена была перейти к обороне. Соседи слева -- 37-я и 12-я армии -- в последние дни января активизировали действия, но добились лишь тактических успехов.
  
   Таким образом, если кавалеристы генерала Гречко, с ходу нанеся мощный удар по врагу, уже 27 -- 28 января прорвались на 40 километров в глубину его расположения, то остальные силы, которые должны были взаимодействовать с 5-м кавкорпусом, в эти дни по ряду причин не добились успеха, хотя наступающие и проявили подлинный героизм.
  
   **
  
   Итак, к 31 января Барвенковско-Лозовская операция, по существу, закончилась. Лозовая, важный железнодорожный узел, имевший для гитлеровцев большое оперативное значение, и Барвенково, его тыловая армейская база, были заняты войсками нашего направления и прочно ими удерживались. Сосредоточив оперативные резервы на флангах нашей ударной группировки в районах Балаклеи, Славянска и перед фронтом прорвавшихся вперед частей Южного и Юго-Западного фронтов, гитлеровское командование сумело задержать наше дальнейшее продвижение.
  
   **
  
   Фронт ударной группировки Юго-Западного направления, имевший в исходном положении протяженность в 229 километров, растянулся до 440 километров, то есть почти вдвое.
   Между флангами соседних дивизий образовались довольно широкие разрывы. Достигнутый успех надо было закрепить, локализуя контратаки врага с севера из района Балаклеи и с юга из района Славянска, угрожавшие глубоким тылам 6, 57 и 9-й армий и тылам подвижных групп. Необходимо было также произвести перегруппировку, подтянуть резервы.
   На все это требовалась оперативная пауза.
   А гитлеровцы тем временем подошедшими из глубины свежими силами на многих участках фронта все более ожесточали контратаки, парирование которых в основном легло на плечи кавалеристов 5-го и 6-го корпусов.
  
   В частности, конникам генерала А. А. Гречко, дальше всех продвинувшимся вперед и добившимся наибольших успехов сравнительно со всеми другими соединениями, пришлось выдержать и самые тяжелые удары со стороны врага.
  
   **
  
   Читатель знает, что в крупных наступательных операциях, особенно после Сталинградской битвы, широко и с большой результативностью применялись конно-механизированные группы.
   Из истории минувшей войны видно, что фактически первым наиболее успешным опытом применения подобной группы в операции были боевые действия 5-го кавкорпуса, включавшего в свой состав две танковые бригады и стрелковые части, посаженные на автомашины.
   Всего за операцию корпус продвинулся в глубину расположения противника до 100 километров. При этом боевые действия объединения носили динамичный, маневренный характер, отличались большим разнообразием видов и форм боя, построения боевых порядков.
  
   **
  
   Нельзя не отметить также роль в закреплении наших успехов и 6-го кавалерийского корпуса, которым с 12 февраля командовал генерал К. С. Москаленко. Приведем его собственное свидетельство:
  
   "С 20 февраля по 2 марта корпус уничтожил до 3 тыс. солдат и офицеров противника, захватил 37 орудий, 31 станковый пулемет, 51 ручной, 9 минометов" и другое вооружение. У фашистов была отбита охота к попыткам захватить Лозовую, но и корпус перешел к обороне на широком фронте (30--35км)".
  
   Так отважно действовали наши конники в первую военную зиму.
  
   Массовый героизм и самоотверженность в эти многотрудные для нас февральские и мартовские дни проявили также пехотинцы, артиллеристы, минометчики -- бойцы всех родов войск.
  
   **
  
   Итак, хотя войска Юго-Западного и Южного фронтов далеко не полностью выполнили поставленные перед ними задачи, тем не менее, им удалось пробить глубокую брешь в обороне немецко-фашистских войск и овладеть важными оперативными узлами -- Барвенково и Лозовой.
   В ходе боев они прорвали сильную оборону врага и нанесли серьезное поражение 298, 63 и 257-й немецко-фашистским дивизиям, разгромили 236-й противотанковый полк и 179-й пехотный полк 57-й дивизии, венгерский кавалерийский полк, штаб 257-й дивизии, захватили знамена 457-го и 516-го пехотных полков. Кроме того, значительные потери понесли 44-я и 295-я немецкие пехотные дивизии и части 62, 46 и 94-й дивизий. Только за период с 18 по 31 января противник потерял свыше 36000 солдат и офицеров убитыми и несколько сот пленными.
  
   Войска смежных флангов двух фронтов в полосе шириною более 100 километров продвинулись вперед на 90 -- 100 километров и более, освободив свыше 400 населенных пунктов. Были захвачены следующие, трофеи: 658 орудий, 40 танков и бронемашин, 843 пулемета, 331 миномет, 6013 автомашин, 513 мотоциклов, 1095 велосипедов, 23 радиостанции, свыше 100 000 мин, около 80 000 снарядов, более миллиона патронов, свыше 100 километров телефонного кабеля, 23 000 ручных гранат, 433 вагона с боеприпасами и военным имуществом, 18 эшелонов с военно-хозяйственными грузами, 24 склада с военным имуществом, 2400 подвод, 2800 лошадей.
  
   В боях с немецкими оккупантами особо отличились войска 6-й армии генерал-майора А. М. Городнянского, 57-й армии генерал-лейтенанта Д. И. Рябышева и 5-го кавалерийского корпуса генерал-майора А. А. Гречко.
  
  
   Враг потерпел серьезное поражение, вынудившее его использовать на этом направлении свои оперативные резервы.
  
   **
  
   В заключение хочется сказать, что было немало причин, помешавших войскам Юго-Западного направления добиться полного успеха в Барвенковско-Лозовской операции.
  
   Среди них в первую очередь следует отметить недостаток сил и средств, которыми мы располагали, проводя эту операцию в сложных условиях. Наши войска, как в начале операции, так и в ходе ее ведения, не обладали необходимым общим превосходством над противостоящими силами противника.
   Так, например, при общем равенстве в количестве людей, состоявших в дивизиях, бригадах и отдельных полках, гитлеровцы превосходили войска Южного фронта в артиллерии и танках в полтора раза. Не лучше выглядело соотношение сил и средств и на Юго-Западном фронте.
  
   К числу крупных недостатков, отрицательно повлиявших на общий ход операции, следует отнести допущенную нами ошибку в отношении ввода в сражение 9-й армии в полосе наступления Южного фронта.
   Вместо того чтобы использовать эту армию на правом, успешно наступающем фланге 57-й армии, в глубину, вслед за введенными в прорыв двумя кавалерийскими корпусами, усилия ее были направлены на обход Славянска с запада и отражение вражеских контрударов из этого района.
  
   Эта досадная ошибка лишила нас возможности закончить операцию Южного фронта с более существенными оперативными результатами.
  
   Наконец, в значительной степени снизили успех наших войск в наступлении суровые условия зимы и наличие серьезных недостатков в организации тылового обеспечения соединений, хорошо действовавших на ударных направлениях. Это особенно касается подвижных групп обоих фронтов, состоявших из кавалерийских корпусов.
  
   Вместе с тем нельзя забивать, что речь идет о зиме 1942 года, когда опыта крупных наступательных действий у нас еще не было.
   Все мы тогда учились, учились в трудной обстановке, при наличии у врага превосходства как в материальных ресурсах, так и в отношении опыта ведения боевых действий в современных для того периода условиях.
   Такая наука не могла обойтись без ошибок и просчетов. Но мы тогда приобрели очень ценный опыт, который был использован во всех последующих наступательных операциях.
  
   **
  
   Сражение под Харьковом
  
   Необычно холодная для Украины зима была почти на исходе.
   В течение февраля наступление на фронтах нашего направления развивалось все медленнее. Оно затухало, войска с каждым днем теряли свою наступательную мощь. Все яснее становилось, что скоро придет естественная пауза в активных боевых действиях.
  
   С какими итогами шли мы к летней кампании?
   Что мог предпринять против нас враг на юге нашей страны? К выполнению каких задач должны быть готовы войска Юго-Западного направления?
  
   Эти вопросы были для нас тогда самыми важными и злободневными, от их правильного уяснения и разумного решения зависело в какой-то степени дальнейшее развитие событий на южном крыле советско-германокого фронта.
  
   Сейчас, взявшись за перо, чтобы объективно и правдиво рассказать о сложных и вместе с тем очень неприятных для нас событиях, развернувшихся под Харьковом весной и в начале лета 1942 года, я понимаю, что задача эта нелегка.
   Ведь с тех пор минуло свыше трех десятилетий.
  
   Думается, мы поступаем совершенно правильно, раскрывая перед широким кругом советских читателей, и особенно перед новым поколением военных кадров, всю картину искусно подготовленных и блестяще осуществленных Красной Армией операций; приведших нашу страну к победе над фашистской Германией.
  
   Однако мы не должны, ограничиваться только освещением победных сражений и операций.
  
   Мы обязаны с такой же полнотой и объективностью рассказать и о досадных просчетах и ошибках, приводивших наши войска, к крупным неудачам, рассказать так, чтобы наши молодые военные кадры извлекли необходимые уроки на будущее.
   К счастью, многие важные моменты рассматриваемого периода глубоко врезались в мою память. Кроме того, сохранились записи того времени.
   И наконец, в архивах отложилось немало важных документов, помогающих с достаточной полнотой осветить все наиболее важные вопросы планирования и проведения Харьковской операции.
  
   **
  
   В начале марта Ставка потребовала от Военного совета представить доклад об оперативно-стратегической обстановке на Юго-Западном направлении и соображения о возможных задачах наших войск в предстоящую летнюю кампанию.
  
   На следующий день после получения этого запроса я был вызван к главкому маршалу С. К. Тимошенко. Здесь же находился и член Военного совета Н. С. Хрущев.
   Семен Константинович, обращаясь ко мне, сказал:
  
   -- На Военном совете мы пришли к заключению, что для разработки доклада, который требует от нас Ставка, вероятно, с целью определения задач войскам нашего направления на предстоящую летнюю кампанию, целесообразно кроме вас привлечь также и Павла Ивановича Бодина.
  
   Я искренне порадовался тому, что в разработке столь ответственного документа будет участвовать Павел Иванович, способности и знания которого я ценил очень высоко.
  
   На следующий же день он прилетел из Воронежа, и мы явились к Тимошенко и Хрущеву, чтобы получить от главнокомандующего и члена Военного совета конкретные указания по подготовке доклада.
  
   **
  
   Семен Константинович начал с краткого подведения итогов нашего зимнего наступления.
   Он напомнил, что нам удалось на стыке Юго-Западного и Южного фронтов глубоко вклиниться в расположение войск противника и создать прямую угрозу флангу и глубокому тылу его основной группировки, оккупировавшей Донбасс и побережье Азовского моря.
  
   Кроме того, маршал С. К. Тимошенко указал, что в зимнем наступлении войскам Юго-Западного фронта удалось занять выгодное исходное положение для дальнейшего развития успеха с целью овладения Харьковом путем охвата его с севера и юга.
  
   Далее главком обратил наше внимание на то, что немецко-фашистская группировка, участвовавшая в боях против войск Юго-Западного направления, понесла серьезные потери в живой силе, вооружении и боевой технике и что без достаточно длительной передышки и получения крупных подкреплений из глубокого тыла она не в состоянии перейти к решительным действиям.
  
   -- Военный совет считает, что с наступлением лета,-- продолжал Семен Константинович, -- гитлеровское командование, по всей вероятности, свои главные операции развернет на московском направлении с целью овладения нашей столицей. На юге против войск Юго-Западного направления, надо полагать, оно ограничится наступлением вспомогательного характера. Насколько нам известно, такого мнения придерживается и Ставка Верховного Главнокомандования...
  
   Учитывая все эти обстоятельства, С. К. Тимошенко сказал нам, что если Ставка своевременно и существенно подкрепит Юго-Западное направление резервами из центра и выделит необходимое количество людского пополнения, вооружения, боевой техники, боеприпасов, то мы сможем, используя результаты зимнего наступления, предпринять летом на Юго-Западном направлении ряд взаимосвязанных наступательных операций, чтобы освободить Харьков и Донбасс от немецко-фашистских оккупантов.
  
   Из слов С. К. Тимошенко и неоднократно дополнявшего его Н. С. Хрущева мы поняли, что, ставя эти задачи, они руководствовались не только чисто военно-стратегическими целями, но и необходимостью укрепления нашего военно-промышленного потенциала, чему должно было послужить возвращение стране всесоюзной "кочегарки" -- Донбасса и важнейшего индустриального центра, каким был Харьков.
  
   **
  
   Исходя из этих установок, Военный совет поручил нам подготовить соображения по организации наступления силами Юго-Западного направления в летнюю кампанию 1942 года, определить основные оперативные задачи, боевой состав войск каждого из наших фронтов и подсчитать, какие конкретно резервы, пополнение личным со- [50] ставом, вооружение и боевую технику необходимо просить у Ставки.
  
   Получив эти указания, мы с Павлом Ивановичем Бодиным, не теряя времени, приступили к разработке доклада Ставке.
  
   Это была очень большая по масштабам и весьма ответственная работа.
   Предстояло подвести итоги зимней кампании, тщательно проанализировать создавшуюся на советско-германском фронте общую обстановку, попытаться установить, на каком стратегическом направлении и с какими целями гитлеровское командование может осуществить в летнюю кампанию свой главный удар. Итогом этого анализа должен быть ответ на вопрос, как в целом с наступлением лета начнутся и будут развиваться основные боевые события на всем советско-германском фронте.
  
   На этой основе следовало определить в них место и роль войск Юго-Западного направления.
  
   **
  
   Общая протяженность фронта, занимаемого к весне войсками направления, несколько превышала тысячу километров.
   На этом огромном пространство мы имели 74 стрелковые и 18 кавалерийских дивизий, 480 танков и 800 боевых самолетов.
  
   В стрелковых дивизиях некомплект в личном составе доходил до половины от положенного по штатам. Только три дивизии были укомплектованы на три четверти штатного состава. Войска всех наших трех фронтов имели большой некомплект также в вооружении в материальной части.
  
   Особенно низка была у нас обеспеченность войск танками, противотанковыми и зенитными орудиями, минометами и пулеметами.
  
   Надо отметить, что почти треть нашего авиапарка составляли машины марки У-2. Эти самолеты самой простейшей конструкции, предназначавшиеся, главным образом, для обеспечения связи командования и штабов с войсками, из-за недостатка боевых машин широко применялись как ночные бомбардировщики.
  
   Против трех наших фронтов противник имел 64 дивизии, из них танковых -- 7, моторизованных -- 6 и дивизий СС -- 3, располагавших, по данным разведки, 450 -- 500 танками. Общий некомплект личного состава у врага превышал 400 тысяч человек. Военно-воздушные силы гитлеровцев были представлены на юге 4-м воздушным флотом, который имел в строю свыше 1000 боевых самолетов.
  
   По нашей оценке, противник превосходил нас в танках, противотанковой артиллерии и особенно в количестве и качестве самолетов.
   К началу летней кампании соотношение сил могло, конечно, резко измениться. Это в решающей степени зависело от того, какие военно-политические и стратегические цели будут ставить перед собой на лето стороны на южном крыле советско-германского фронта и в какой степени в связи с этим их войска могут быть усилены резервами из центра и других направлений.
  
   **
  
   Для уяснения этих вопросов у нас не хватало многих весьма важных сведений.
  
   Мы не знали даже в самых общих чертах, какими людскими и материально-техническими ресурсами располагали у себя в тылу фашистская Германия и ее союзники для создания новых войсковых формирований, насколько возросли за зиму мощности промышленности вражеской коалиции в производстве вооружения и основных видов боевой техники, когда и в какой стенени удастся им восполнить боевые потери в личном составе и вооружении, понесенные в зимней кампании.
  
   Очень затрудняло правильную оценку возможностей врага и то, что мы тогда, основываясь на обещаниях наших союзников, полагали, что во второй половине 1942 года, возможно, будет открыт второй фронт, который мог бы оттянуть часть сил противника и его резервов на запад.
   О вероятности открытия второго фронта нам с П. И. Бодиным говорили С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущев.
  
   Конечно, для оценки сил и средств противника мы вынуждены были пользоваться только теми сведениями, которые имелись у нас о непосредственно противостоявших нам войсках в полосах действий войск Юго-Западного направления и соседнего с нами Западного фронта, прикрывавшего московское направление. Что же касается степени возможного усиления основных группировок противника на советско-германском фронте за счет резервов из глубины Германии и союзных с ней стран, то наши прогнозы строились больше на догадках, нежели на реальных сведениях.
  
   **
  
   По имевшимся у нас тогда довольно достоверным данным, было неоспоримо, что главная группировка немцев на советско-германском фронте по-прежнему прикована к московскому направлению.
  
   Мы с Бодиным пришли к выводу, что Тимошенко и Хрущев правы, считая, что овладение Москвой для гитлеровского командования остается первостепенной задачей и что на южном крыле советско-германского фронта оно с началом летней кампании сможет развернуть только наступление вспомогательного характера.
  
   Эти соображения мы и положили в основу доклада.
   По мере надобности к нашей работе мы привлекали генералов и старших офицеров опергруппы, командующих родами войск и служб Юго-Западного направления. При определении основных задач фронтов мы учитывали предложения их военных советов.
   В результате нам удалось к середине марта выполнить возложенное на нас задание.
   После внесения некоторых существенных поправок Военный совет Юго-Западного направления утвердил разработанный доклад.
  
   **
  
   В этом документе, адресованном Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину, Военный совет оценивал обстановку, сложившуюся в полосах действий войск Юго-Западного направления следующим образом:
  
   "Задачи, поставленные на зимний период 1942 года, войсками Юго-Западного направления еще полностью не выполнены.
  
   В результате ряда предпринятых операций с ударами на важнейших и жизненных для противника направлениях фронты Юго-Западного направления взяли в свои руки инициативу действий, нанесли противнику чувствительные потери и освободили от немецко-фашистских оккупантов значительную территорию.
  
   Особенно эффективными оказались действия на стыке Юго-Западного и Южного фронтов, где нашим войскам удалось прорвать укрепленную полосу противника, нанести ему значительные потери и, овладев районом Алексеевское, Лозовая, Барвенково, лишить врага важнейшей железнодорожной магистрали Харьков -- Донбасс и угрожать глубокому тылу его основной группировки, действовавшей в Донбассе и Таганрогском районе.
  
   Одновременно наши войска заняли весьма выгодное положение для развития наступления на Харьков.
  
   Только недостаток сил и средств не позволяет полностью использовать достигнутый успех как для окончательного разгрома главной группировки противника на юге, так и для захвата Харькова".
  
   **
  
   В докладе Военного совета указывалось и о возможных намерениях гитлеровского командования в предстоявшую кампанию:
  
   "По данным агентуры и показаниям пленных, противник сосредоточивает крупные резервы со значительным количеством танков восточнее Гомеля и в районах Кременчуг, Кировоград, Днепропетровск, -- очевидно, с целью перехода весной к решительным действиям.
  
   Трудно сейчас предугадать размеры этого наступления. Можно лишь предполагать, каковы будут вероятные направления действий и оперативно-стратегические устремления противника.
  
   Мы считаем, что враг, несмотря на крупную неудачу осеннего наступления на Москву, весной будет вновь стремиться к захвату нашей столицы.
  
   С этой целью его главная группировка упорно пытается сохранить свое положение на московском направлении, а его резервы сосредоточиваются против левого крыла Западного фронта (восточное Гомеля и в районе Брянска).
  
   Наиболее вероятно, что наряду с фронтальными ударами против Западного фронта противник предпримет крупными силами мотомехсоединений наступление из района Брянск и Орел в обход Москвы с юга и юго-востока с целью выхода на Волгу в районе Горького и изоляции Москвы от важнейших промышленных и экономических центров Поволжья и Урала.
  
   На юге следует ожидать наступления крупных сил противника между течением р. Северский Донец и Таганрогским заливом с целью овладения нижним течением р. Дон и последующим устремлением на Кавказ к источникам нефти.
  
   Этот удар, вероятно, будет сопровождаться наступлением вспомогательной группировки войск на Сталинград и десантными операциями из Крыма на Кавказское побережье Черного моря.
  
   Для обеспечения действий основных ударных группировок на Москву и на Кавказ противник, несомненно, попытается нанести вспомогательный удар из района Курска на Воронеж.
  
   С выходом этом группы войск противника в район Воронеж, Лиски, Валуйки мы можем лишиться важнейших железнодорожных магистралей, связывающих Москву с Донбассом и Кавказом.
  
   Гидрометеорологические условия позволяют развернуть широкие боевые действия на юге в середине апреля и на севере в первой половине мая.
  
   Но, учитывая выгоды одновременного перехода в наступление больших сил на всех фронтах, можно предполагать, что противник начнет решительные наступательные действия в середине мая с. г.".
  
   **
  
   Переходя к определению стратегической цели действий войск Юго-Западного направления в летней кампании, Военный совет считал, что, хотя летняя кампания может ознаменоваться широкими наступательными действиями со стороны противника, войска Юго-Западиого направления при существенном подкреплении их резервами Ставки должны на первом этапе освободить от фашистской оккупации Донбасс и Харьков.
  
   Чтобы с наступлением лета приступить к широким активным действиям, Военный совет просил Ставку выделить из ресурсов центра: стрелковых дивизий -- 32--34; танковых бригад -- 27--28; артиллерийских полков -- 19--24; боевых самолетов -- 756.
   Кроме того, для доукомплектования войск личным составом до 80 процентов и вооружением -- до 100 процентов испрашивалось и людского пополнения свыше 200 тысяч человек, большое количество вооружения, боевой техники, тракторов, автомашин и лошадей.
  
   Учитывая огромную роль авиации в намечавшихся операциях войск Юго-Западного направления, Военный совет считал, что "при получении 756 самолетов общее количество авиации ЮЗН будет равно 1562 самолетам, что по всем расчетным данным является минимально необходимым для выполнения боевых задач".
  
   Кроме того, для нанесения ударов по авиации противника на аэродромах Конотоп, Кировоград, Кривой Рог, Николаев, а также по железнодорожным эшелонам и промышленным объектам Военный совет просил подчинить ему две дивизии дальних бомбардировщиков.
  
   **
  
   Надо сказать, что, разрабатывая эти предложения, мы отчетливо понимали, какую большую опасность представляет для нас так называемый барвенковский выступ, который в своем основании достигал 80 километров, был сильно вытянут на запад в сторону Лозовой и имел общую протяженность по фронту до 300 километров.
  
   Чтобы лишить противника возможности окружения наших войск, находящихся в этом выступе, мы предлагали перед началом летней кампании провести две частные операции, в результате осуществления которых имели в виду значительно расширить относительно узкое основание этого выступа.
  
   Исходя из предстоящих важных для войск Юго-Западного направления задач, Военный совет просил Ставку Верховного Главнокомандования полностью удовлетворить нашу потребность в резервах и дать все необходимое для доукомплектования армий личным составом, вооружением, особенно танками и боевыми самолетами.
  
   Так выглядел в своих основных чертах доклад Военного совета Юго-Западного направления Ставке Верховного Главнокомандования.
  
   **
  
   В последней декаде марта главком и член Военного совета направления получили вызов в Ставку.
  
   Но первым в Москву вылетел я, чтобы заблаговременно лично ознакомиться там с общей обстановкой на советско-германском фронте и выяснить возможности получения необходимых для нас подкреплений.
  
   Во время нашего полета из Сватово в Москву я с пристальным вниманием следил за местностью, расстилавшейся под крыльями самолета. Особое волнение вызвали районы, недавно освобожденные от оккупантов. Сердце сжималось от боли при виде тех разрушительных следов, которые оставили фашисты на нашей земле.
  
   Во второй половине дня наш самолет благополучно приземлился на одном из подмосковных аэродромов. Здесь нас встретил офицер Генерального штаба.
  
   **
  
   На следующий день меня принял начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников.
   Побывал я также у его заместителя генерал-лейтенанта Александра Михайловича Василевского.
  
   О маршале Шапошникове, стиле его работы, личном обаянии, необычайной работоспособности, громадной военной эрудиции, разносторонних познаниях написано очень много. Почти все наши военные мемуаристы с большим уважением к человеческим достоинствам и военной одаренности Бориса Михайловича рассказывают о своих встречах с ним. Я могу лишь присоединиться к их добрым словам о маршале Шапошникове.
  
   Конечно, Борису Михайловичу в силу преклонного возраста и болезни было очень трудно справляться с той лавиной дел, которая ежедневно обрушивалась на него, главу Генштаба -- мозга армии, сражавшейся в невиданно трудных условиях.
   Однако у него была надежная опора -- талантливый заместитель Александр Михайлович Василевский, который к этому времени накопил уже большой опыт работы в Генштабе. Весьма важную роль сыграл Василевский в подготовке и осуществлении плана нашего контрнаступления под Москвой. С Александром Михайловичем я хорошо был знаком еще по учебе в академии Генерального штаба.
  
   Маршал Шапошников и генерал Василевский, как мне представлялось, в своей деятельности взаимно дополняли друг друга, оба были скромны и доступны для представителей нижестоящих штабов. С ними легко было вести обсуждение любых вопросов и проблем,, связанных с фронтовыми делами.
  
   С первого же дня пребывания в Москве я, не теряя времени, начал изучение интересующих нас вопросов в управлениях Генерального штаба и в других центральных органах Наркомата обороны.
  
   **
  
   Через несколько дней в Москву прибыли С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущев.
  
   Семен Константинович предложил мне перебраться к нему на квартиру, которая располагалась в одном из домов на улице Грановского. В этом же доме проживал и Н. С. Хрущев. Такое размещение облегчило нашу совместную работу по подготовке к докладу Верховному Главнокомандующему.
  
   Вскоре выяснилось, что И. В. Сталин и Б. М. Шапошников примут нас во второй половине дня 27 марта.
   Мое начальство рассудило, что основным докладчиком на приеме у Верховного Главнокомандующего должен быть я -- начальник оперативной группы направления.
   Со мной были все необходимые документы, карты и расчеты, которые я, что называется, знал наизусть, как и все основные положения подготовленного нами документа.
  
   Однако все-таки я сильно волновался перед предстоящей встречей с Верховным Главнокомандующим. До этого мне еще ни разу не приходилось даже видеть его вблизи.
   Сталин возглавлял продолжительное время нашу партию, а теперь и правительство, являлся одновременно Верховным Главнокомандующим и пользовался высоким и непререкаемым авторитетом. Нетрудно понять, сколько разнообразных мыслей сменилось в моем сознании в часы, когда я продумывал свой предстоящий доклад.
  
   Просмотрев еще раз все материалы и убедившись, что любой из сколько-нибудь принципиальных вопросов прочно зафиксирован в памяти, я, как, видимо, и любой военный на моем месте, придирчиво осмотрел свое обмундирование и убедился, что мой внешний вид, к сожалению, оставляет желать много лучшего.
   Особенно плохо выглядела на мне сильно поношенная шерстяная гимнастерка. Пришлось взяться за утюг и иголку. Но помогло это, конечно, мало, и я с досадой подумал, что следовало позаботиться об обмундировании раньше, а теперь сделать что-либо уже было нельзя.
  
   **
  
   Вечером 27 марта С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев и я приехали в Кремль и прошли в приемную Сталина.
   Ожидали мы всего несколько минут, а затем были приглашены в кабинет Верховного Главнокомандующего.
  
   Я думал, что И. В. Сталин высок ростом, плечист и что внешность его, если можно так выразиться, соответствует тому ореолу величия, которым он был окружен в пароде.
  
   Должен сознаться, что меня удивило и немножко даже разочаровало то, что навстречу нам поднялся человек несколько ниже среднего роста, одетый очень скромно.
  
   Вид и осанка Верховного, казалось, ничем не выделяли его среди окружающих.
  
   В кабинете Сталина, кроме его самого и маршала Шапошникова, никого не было.
  
   После обмена приветствиями мне приказали докладывать. Развернув перед Верховным Главнокомандующим карту, я стал говорить о сложившейся на Юго-Западном направлении оперативно-стратегической обстановке и наших стратегических намерениях на лето.
  
   Во время доклада Сталин несколько раз прерывал меня, задавая вопросы.
   Ответы на некоторые из них должны были, как я понял, не только помочь ему более отчетливо уяснить некоторые детали наших предложений, но и проверить, достаточно ли обоснованны наши выводы, а может быть, и то, насколько подготовлен докладчик к выполнению тех обязанностей, которые на него возложены.
  
   Большинством же своих вопросов Верховный Главнокомандующий с большим тактом стремился, как мне показалось тогда, направить наши мысли в нужное русло и передать нам свои собственные взгляды на важнейшие вопросы тактики и оперативного искусства.
  
   Когда при изложении доклада я коснулся вопросов боевого применения артиллерии в намечаемых нами на лето операциях, несколько неожиданно для меня последовал вопрос Сталина:
  
   -- А какой тип артиллерийской системы является наиболее распространенным в немецко-фашистской армии?
  
   Я ответил, что основным типом в вермахте является 105-миллиметровая гаубица.
  
   Сталин тут же указал на необходимость учесть то важнейшее обстоятельство, что артиллерия, по существу, является становым хребтом каждой современной армии. Поэтому она должна быть массовой.
   Если немцы 105-миллиметровую гаубицу, универсальное по своему предназначению, а стало быть, и сложное по своему производству орудие, считают основной артиллерийской системой, то этим самым они лишают себя возможности массового производства артиллерийских орудий и снабжения ими в больших количествах своей армии.
   Ставка гитлеровцев на танковую артиллерию, стреляющую с коротких дистанций и часто с ходу, по меньшей мере, ошибочна, ибо она не сможет выдержать соревнования в борьбе с массами нашей полевой и противотанковой артиллерии.
  
   -- В этом, -- сказал И. В. Сталин, -- гитлеровцы сильно просчитались, и за это им придется дорого расплачиваться.
  
   В последующие годы войны мы неоднократно убеждались в глубокой справедливости этих указаний Верховного Главнокомандующего.
   Отсутствие достаточно сильной артиллерии в составе гитлеровской армии, как известно, стало пагубно для нее сказываться уже к осени 1941 года, то есть после того, как немецко-фашистские войска исчерпали преимущества, обусловленные внезапностью и вероломством их нападения на СССР.
  
   **
  
   Сталин разъяснил нам, как надо использовать артиллерию при прорыве оборонительной полосы врага после того, как войска, взломав тактическую оборону, проникнут в глубь расположения противника.
  
   Верховный Главнокомандующий говорил, что у нас ошибочно принято в этот период сражения всю мощь артиллерийского огня направлять только вперед, в границах полосы наступления, и лишь отчасти привлекать свою артиллерию для огневого обеспечения флангов наступающих войск. Между тем для дальнейшего развития наступления в глубь расположения противника не менее важно расширять фронт прорыва обороны противника в стороны его флангов.
  
   В тот памятный вечер, оставивший у меня неизгладимое впечатление.
   И. В. Сталин не раз по ходу доклада и в процессе его обсуждения также разъяснял нам, как наилучшим образом использовать боевые свойства пехоты, танков, авиации в предстоящих летних операциях Красной Армии.
  
   **
  
   После того, как я закончил свой сильно затянувшийся, против ожидания, доклад, началось его обсуждение.
  
   Борис Михайлович высказал одно замечание принципиального порядка.
  
   -- Вряд ли целесообразно,-- сказал он, -- как предлагает Военный совет направления, предпринимать с началом летней кампании наступление в полосе действий каждого фронта. Не лучше ли сосредоточить основные усилия войск направления для нанесения мощного удара на одном главном направлении силами одного фронта или же на смежных крыльях объединенными силами двух фронтов?
  
   С этим замечанием мы не могли согласиться.
   По нашему представлению, главную операцию нужно было провести на стыке двух наших основных фронтов -- Юго-Западного и Южного -- с целью освобождения Донбасса и Харькова. Переход же в наступление Брянского фронта на орловском направлении мы ставили в зависимость от того, будут ли с началом летней кампании войска левого крыла Западного фронта продолжать прерванное весенней распутицей свое наступление на запад.
  
   **
  
   Но тут вмешался в разговор Иосиф Виссарионович Сталин.
   Сохраняя, как всегда, невозмутимое спокойствие, он сказал:
  
   -- При своевременном и достаточно полном выделении Ставкой для Юго-Западного направления просимых резервов, вооружения и пополнения людьми предлагаемый Военным советом план наступления был бы приемлемым. Но вся беда заключается в том, что, к сожалению, мы сейчас в центре не располагаем резервами и другими силами и средствами для такого большого усиления Юго-Западного направления...
  
   Затем Сталин развернул перед нами небольшую по размерам мелкомасштабную карту, на которой были схематически изображены все фронты Красной Армии, противостоявшие немецко-фашистским войскам от Баренцева до Черного моря.
  
   Верховный сказал, что сейчас в резерве Ставки имеется всего несколько десятков стрелковых дивизий, из коих значительная часть перебрасывается по железным дорогам для усиления ряда тех фронтов, где ощущается острая необходимость в подкреплениях. Вообще, мол, трудное положение с резервами, в том числе и с накоплением людских ресурсов, вооружения и боевой техники.
  
   -- А вы только для Юго-Западного направления просите выделить свыше тридцати стрелковых дивизий, огромное количество вооружения, танков, самолетов и пополнения людьми. Сами понимаете, что мы не в состоянии удовлетворить вашу просьбу. Именно по этой причине ваше предложение не может быть принято.
  
   Встав из-за стола и медленно прохаживаясь по кабинету, Верховный продолжал излагать свои мысли, отчеканивая каждое слово:
  
   -- Мы на основании изучения данных обстановки, сложившейся на всем советско-германском фронте, пришли к выводу, что с началом летней кампании гитлеровское командование, вероятно, предпримет свою главную операцию на московском направлении, вновь попытается овладеть Москвой, чтобы создать наиболее благоприятные условия для дальнейшего продолжения войны. Это обстоятельство вынуждает нас в оставшееся до лета время основательно подготовиться для срыва намерений противника...
  
   Сталин полагал, что в такой ситуации, поскольку Военному совету Юго-Западного направления нельзя рассчитывать на получение из центра необходимого количества сил и средств, нам следует в летнюю кампанию отказаться от широких планов наступления на юге и ограничиться только задачей овладения районом Харькова.
  
   Надо при этом, пояснял Сталин, упредить противника с переходом в наступление, застать его в стадии подготовки к активным действиям, нанести ему такое поражение, чтобы вынудить гитлеровское командование отвлечь для парирования нашего удара на Харьков часть своих сил с московского направления.
   Этим, считал Верховный, мы в значительной мере облегчим отражение главного удара противника на Москву.
  
   Исходя из этих соображений, Сталин предложил нам подготовить и представить на следующий день свое предложение по овладению Харьковом.
  
   **
  
   Из Кремля я вернулся весь во власти новых впечатлений.
  
   Я понял, что во главе наших Вооруженных Сил стоит не только выдающийся политический деятель современности, но также и хорошо подготовленный в вопросах военной теории и практики военачальник.
  
  
   0x01 graphic
  
   Справка:
  
   Шапошников Борис Михайлович (20 сентября 1882 -- 26 марта 1945) -- маршал Советского Союза.
  
  -- Родился в семье служащих.
  -- Учился в Красноуфимском промышленном и Пермском реальном училищах, которое окончил в 1899 году.
  -- В 1901--1903 годы учился в Московском Алексеевском военном училище, которое окончил по 1-му разряду и был произведён в чин подпоручика.
  -- Начал службу в 1-м Туркестанском стрелковом батальоне в Ташкенте, в 1903--1907 годы командовал там полуротой.
  -- В 1907--1910 годы учился в Академии Генерального штаба (Императорская Николаевская военная академия).
  -- Произведён в штабс-капитаны.
  -- После окончания академии продолжил службу в Ташкенте, где в 1910--1912 годы командовал ротой.
  -- В 1912 году переведён старшим адъютантом штаба 14-й кавалерийской дивизии в Ченстохов.
  -- С августа 1914 года участвовал в Первой мировой войне в должности адъютанта штаба 14-й кавалерийской дивизии (14 ак) на Западном фронте, показал хорошее знание тактики, проявил личную отвагу.
  -- В октябре 1914 года был контужен в голову.
  -- В январе -- ноябре 1915 года -- помощник старшего адъютанта разведотдела штаба 12-й армии на Северо-Западном фронте.
  -- В ноябре 1915 года -- мае 1916 года -- начальник штаба Отдельной сводной казачьей бригады.
  -- За боевые заслуги в 1916 году был отмечен Высочайшим Благоволением.
  -- В сентябре 1917 года произведён в чин полковника и назначен на должность командира Мингрельского гренадерского полка.
  -- В ноябре 1917 года на съезде делегатов военно-революционных комитетов был избран начальником Кавказской гренадерской дивизии.
  -- В январе -- марте 1918 года находился в госпитале.
  -- В марте 1918 года Б. М. Шапошников был демобилизован и через 2 месяца, 22 мая, добровольно вступил в Красную армию.
  -- С 22 мая был помощником начальника Оперативного управления штаба Высшего военного совета.
  -- С 7 сентября до конца октября 1918 года -- начальник разведотдела Штаба РВСР.
  -- С 30 сентября -- в Военном отделе Высшей военной инспекции РККА.
  -- С 4 марта 1919 года -- первый помощник начальника штаба Наркомвоенмора Украинской ССР
  -- С 15 августа 1919 года -- начальник Разведывательного отделения, а с 12 октября -- начальник Оперативного управления Полевого штаба Реввоенсовета Республики.
  -- Принимал участие в разработке плана по разгрому деникинских войск в октябре 1919 года.
  -- Один из авторов планов кампаний 1920 года на Юго-Западном, Западном фронтах и в Крыму.
  -- Во время Гражданской войны Шапошников разрабатывал большинство основных директив, приказов, распоряжений фронтам и армиям.
  -- В 1921 году был награждён орденом Красного Знамени.
  -- После окончания Гражданской войны, с 1921 года -- 1-й помощник начальника Штаба РККА.
  -- В 1925--1927 годы -- командующий войсками Ленинградского, с мая 1927 года -- Московского военных округов.
  -- В 1928--1931 годы -- начальник Штаба РККА.
  -- В 1930 году вступил в ВКП(б).
  -- С июля 1931 года -- командующий войсками Приволжского ВО.
  -- В 1932--1935 годы -- начальник, военный комиссар и профессор Военной академии имени М. В. Фрунзе.
  -- В 1935--1937 годы вновь командовал войсками Ленинградского ВО, получив 20 ноября 1935 звание командарма 1-го ранга.
  -- С 10 мая 1937 года -- начальник Генштаба РККА.
  -- 7 мая 1940 года Шапошникову было присвоено звание Маршала Советского Союза.
  -- В августе 1940 года по состоянию здоровья он был снят с поста начальника Генштаба и назначен заместителем наркома обороны СССР по сооружению укреплённых районов (УР).
  -- С 10 сентября 1939 года по 9 апреля 1941 года -- член Комитета обороны при СНК СССР.
  -- С началом Великой Отечественной войны -- с 23 июня по 16 июля 1941 года в Совете по эвакуации при СНК СССР.
  -- С 10 июля член Ставки ВГК.
  -- С 21 по 30 июля 1941 года начальник штаба главкома Западного направления.
  -- С 29 июля вновь назначен начальником Генштаба РККА. При его непосредственном участии были разработаны предложения по подготовке и ведению контрнаступления Красной Армии зимой 1941--1942 годов.
  -- Был снят с поста начальника Генштаба РККА 11 мая 1942 года после разгрома Крымского фронта под Керчью, на этой должности его сменил А. М. Василевский.
  -- С мая 1942 года по июнь 1943 года -- заместитель наркома обороны СССР.
  -- В июне 1943 года назначен начальником Военной академии Генерального штаба.
  -- Умер от тяжёлой болезни, не дожив 44 дня до Победы.
  -- После смерти в 1945 году был кремирован, прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве.
  
  

Баграмян И.X.

Так шли мы к победе. -- М.: Воениздат, 1977.

  
  

*****************************************************************

  
   0x01 graphic
  
   Если посмотреть правде в глаза...
  
   Кутузов: "глас вопиющего в пустыне"   201k   "Фрагмент" Политика. Размещен: 22/04/2014, изменен: 22/04/2014. 201k. Статистика. 499 читателей (на 30.11.2014 г.) 
   ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОГО ОФИЦЕРА (из библиотеки профессора Анатолия Каменева)
   Иллюстрации/приложения: 29 шт.
  
   КУТУЗОВ - ПОЛКОВОДЕЦ И ДИПЛОМАТ (фрагменты) Е. В. Тарле
   Пушкин писал: "Гроза двенадцатого года еще спала, еще Наполеон не испытал великого народа, еще грозил и колебался он".
   Кутузов яснее, чем кто-либо, представлял себе опасность, угрожавшую русскому народу. Он распознал не только вполне уже выясненного врага -- Наполеона, но и не вполне еще выяснившихся "друзей", вроде Франца австрийского, короля прусского ...
   Война 1812 г грянула... Отовсюду шел один и тот же несмолкаемый крик: "Кутузова!"
   8 августа 1812 г. Александр принужден был подписать указ о назначении Кутузова главнокомандующим российских армий, действующих против неприятеля, на чем повелительно настаивало общее мнение армии и народа.
   На авансцене истории в этот грозный момент стояли друг против друга два противника, оба отдававшие себе отчет в неимоверном значении того, что поставлено на карту.
   Оба делали все усилия, чтобы в решающий момент получить численное превосходство. Но один из них -- Наполеон, которому достаточно приказать, чтобы все, что зависит от людской воли, было немедленно и беспрекословно исполнено.
   А другой -- Кутузов, которого, правда, царь "всемилостивейше" назначил якобы неограниченным повелителем и распорядителем всех действующих против Наполеона русских вооруженных сил, оказывался на каждом шагу скованным, затрудненным и
   Кутузов знал, что повелевать ими может и будет царь, а он сам может не приказывать им, но только увещевать и уговаривать, чтобы они поскорее шли к нему спасать Москву и Россию.
   Этот призыв остался гласом вопиющего в пустыне...
   Трагизм всех губительных для французов ошибок и просчетов Наполеона заключался в том, что он не понял, до какой степени полное уничтожение его полчищ является для Кутузова не максимальной, а минимальной программой и что все грандиозное здание всеевропейского владычества Наполеона, основанное на военном деспотизме и державшееся военной диктатурой, заколеблется после гибели его армии в России. И уже тогда может стать исполнимой в более или менее близком будущем и другая ("максимальная") программа: именно уничтожение его колоссальной хищнической империи.
   Первая цель Кутузова была достигнута: у Наполеона осталось около половины его армии. В Москву он вошел, имея, по подсчету Вильсона, 82 тысячи человек. Отныне для Кутузова были обеспечены долгие недели, когда, отойдя в глубь страны, можно было численно усилить кадры, подкормить людей и лошадей и восполнить бородинские потери.
   А главный, основной стратегический успех Кутузова при Бородине и заключался в том, что страшные потери французов сделали возможным пополнение, снабжение, реорганизацию русской армии, которую главнокомандующий затем и двинул в грозное, сокрушившее Наполеона контрнаступление.
   Наполеон не потому не напал на Кутузова при отступлении русской армии от Бородина к Москве, что считал войну уже выигранной и не хотел попусту терять людей, а потому, что он опасался второго Бородина, так же как опасался его впоследствии, после сожжения Малоярославца.
   Наполеон допускал успех французов в возможном новом сражении под Москвой, очень для него важном и желательном, однако отступил перед риском предприятия.
   Это был новый (отнюдь не первый) признак, что французская армия была уже совсем не та, какой она была, когда Кутузов, идя из Царева-Займища, остановился около Колоцкого монастыря и заставил Наполеона принять сражение там и тогда, когда и где это признал выгодным сам Кутузов.
   Кутузов при решении этой жизненно важной задачи обнаружил в данном случае гораздо больший дар предвидения, чем его противник.
   Наполеон был раздражен и обеспокоен героической стойкостью шевардинской обороны и объявил, что если русские не сдаются, а предпочитают, чтобы их убивали, то их и должно убивать.
   Он вообще по мере приближения решающей битвы как будто утрачивал свою способность держать себя в руках.
   В течение всего боя Кутузов являлся в полном смысле слова мозгом русской армии. В течение всей борьбы за Семеновские (Багратионовы) флеши, потом за Курганную высоту, потом во время блестящего разгрома конницы Понятовского, наконец, при прекращении битвы к нему и от него мчались адъютанты, привозившие ему реляции и увозившие от него повеления.
   В борьбе за так называемую Курганную высоту ("батарея Раевского"), где уже после Семеновского сосредоточились все усилия боровшихся сторон, конечный "успех" французов тоже крайне близко походил на истребление лучших полков Наполеона, еще уцелевших от повторных убийственных схваток у Багратионовых флешей.
   Приказ Кутузова был категоричен: еще за два дня до Бородина, 24 августа (в первый день борьбы у Шевардинского редута), главнокомандующий подписал свою памятную диспозицию к предстоящему сражению. "При сем случае, -- писал Кутузов, -- неизлишним почитаю представить гг. главнокомандующим, что резервы должны быть сберегаемы сколько можно долее, ибо тот генерал, который сохранит еще резерв, не побежден".
   В этих словах раскрывается не только Кутузов как генерал, который готов встретить в генеральном бою такого противника, как Наполеон, но и как вождь будущего контрнаступления, который хотя и пишет в этой диспозиции также и о том, как поступать "на случай неудачного дела", но твердо знает, что и в этом "случае" конечную "неудачу" потерпит не Россия, но напавший на нее агрессор и "резервы" сыграют еще свою колоссальную роль.
   1 (13) сентября 1812 г. по приказу Кутузова собрались командующие крупными частями, генералы русской армии: "Доколе будет существовать армия и находиться в состоянии противиться неприятелю, до тех пор сохраним надежду благополучно довершить войну, но когда уничтожится армия, погибнут Москва и Россия".
   До голосования дело не дошло. Кутузов встал и объявил: "Я приказываю отступление властью, данною мне государем и отечеством". Он сделал то, что считал своим священным долгом.
   Он приступил к осуществлению второй части своей зрело обдуманной программы: к уводу армии от Москвы. На военном совете он сказал:
   "Вы боитесь отступления через Москву, а я смотрю на это как на провидение, ибо это спасает армию. Наполеон, как бурный поток, который мы еще не можем остановить. Москва будет губкой, которая его всосет".
   Начинался новый фазис войны -- начало контрнаступления.
   Тарутинская организаторская деятельность Кутузова сама по себе была таким подвигом ума и энергии, явилась таким могучим фактором грядущих побед, что она одна могла бы увенчать лаврами Кутузова как замечательнейшего военного организатора.
   У Наполеона в распоряжении были рабски подчинявшиеся ему Франция, вся западная и часть центральной и южной Германии, вся северная и средняя Италия, давно подчиненная Голландия, давно захваченная Бельгия, вся промышленность, вся торговля этих богатых стран. У него была исправная, исключительно ему повиновавшаяся военная администрация, налаженный бюрократический механизм, и он был неограниченным владыкой.
   У Кутузова всего этого не было. В его распоряжении сначала находилась только довольно сильно разоренная часть западной, восточной и центральной России. Кроме того, Кутузов должен был с полным успехом завершить создание нового превосходного войска на глазах у расположенной в двух шагах от него хоть и потрепанной, но еще сильной армии Наполеона, которая имела пока непрерывную коммуникацию со своими обширнейшими, хоть и далекими, западноевропейской и польской базами.
   Поэтому Кутузов в Тарутине не мог работать так спокойно, как Наполеон в Булони, отделенный Ламаншем от неприятеля, который его боялся.
   Наконец, Наполеон в своем Булонском лагере был самодержавным государем, а Кутузов в разгар работы в Тарутине должен был выслушивать нелепые и дерзкие "советы" царя -- поскорее начинать военные действия, не мешкать и т. п.
   Ему приходилось считаться с царскими шпионами и клевретами, успокаивать тревоги затесавшегося в его главную квартиру Вильсона и т. п. Царь и тут ему мешал, явно считая себя вправе в тот момент говорить с Кутузовым еще более сухим, нетерпеливым, раздражительным тоном, чем прежде.
   Кутузов начал немедленно укреплять свою тарутинскую позицию и сделал ее неприступной.
   Затем Кутузов непрерывно пополнял свою армию, в которой уже перед тарутинским сражением насчитывалось до 120 тысяч человек.
   Особое внимание уделялось организации ополчения.
   В Тарутине и после Тарутина и особенно после Малоярославца Кутузов очень большое внимание уделял и сношениям с партизанскими отрядами и вопросу об увеличении их численности. Он придавал громадное значение партизанам в предстоящем контрнаступлении. И сам он в эти последние месяцы (октябрь, ноябрь, первые дни декабря 1812 г.) обнаружил себя как замечательный вождь не только регулярных армий, но и партизанского движения.
   При таких-то условиях 6 (18) октября 1812 г. Кутузов начал и выиграл бой, разгромив большой "наблюдательный" отряд Мюрата. Это была победа еще пока только начинавшегося контрнаступления...   Победа первая, но не последняя!
   Приказы Кутузова, быстро создавшего новую могучую армию и громадные запасы, исполнялись с большим рвением, с усердием и охотой, так, как исполняются боевые задания рвущимися в бой солдатами.
   Полки регулярные и полки ополченские были полны гнева, жажды отплатить за Москву, отстоять Родину.
   Французы вышли из Москвы. "В Калугу! И смерть тем, кто воспрепятствует!"--воскликнул Наполеон.
   Бой под Малоярославцем имел колоссальное значение в истории контрнаступления.
   Самой убийственной для французов чертой кутузовского контрнаступления оказалась его непрерывность.
   Кутузову приходилось даже считаться с соревнованием, иногда довольно острым, между партизанскими начальниками и офицерами регулярных войск. По существу, это было соревнование в подвигах самоотвержения.
   Можно сказать, что Кутузов не только создал план контрнаступления, но и нашел для его осуществления в помощь своей регулярной армии необычайно ценную оперативную силу в виде партизанской войны:
     -- непримиримая ненависть тысяч и тысяч крестьян, стеной окружившая "великую армию" Наполеона,
     -- подвиги старостихи Василисы, Федора Онуфриева, Герасима Курина, которые, ежедневно рискуя жизнью, уходя в леса, прячась в оврагах, подстерегали французов,--вот то, в чем наиболее характерно выражались крестьянские настроения в 1812 г. и что оказалось губительным для армии Наполеона.
    -- именно русский крестьянин способствовал гибели кавалерии Мюрата, перед победоносным натиском которой бежали все европейские армии;
     -- русский крестьянин помогал по мере сил русской регулярной армии уничтожить кавалерию Мюрата, заморив голодом ее лошадей, сжигая овес и сено, за которыми приезжали фуражиры Наполеона, а иногда истребляя и самих фуражиров.
   Таково было фактическое тесное сотрудничество крестьянства и армии в деле истребления лошадей французской кавалерии, а затем и лошадей артиллерийских частей на походе и в боях.
   Со дня на день у Кутузова крепла уверенность, что его план непрерывного контрнаступления, безусловно, исполним и поэтому опасные сюрпризы со стороны Наполеона мало возможны, так как Наполеону уже не оторваться от преследования и не создать внезапно нужный "кулак" для ответного удара.
   Истребление остатков армии Наполеона, полное безостановочное и беспощадное, -- вот основная цель фельдмаршала, а вовсе не диктуемая политическими (неосновательными) соображениями идея Чичагова о скорейшем вторжении в Польшу.
   Кутузов-дипломат был столь же несоизмеримой величиной с Чичаговым, как и Кутузов-стратег. Он ясно видел, что может случиться, если отвлечь русскую армию от главной цели и бросить часть ее на ненужную борьбу против австрийцев и помогающих им поляков, когда еще не завершена гибель наполеоновского войска на главном направлении отступления французов.
   Кутузов считал Наполеона открытым врагом России, а Великобританию -- тайным врагом, тоже стремящимся хоть и иными путями, но столь же упорно к мировому владычеству.
   Кульм был поворотным моментом войны 1813 г.
   Кутузов ничуть не меньше Александра знал, что окончательная ликвидация военной угрозы со стороны императорской Франции возможна не на Немане, а на Сене, и это доказывается приводимым дальше его разговором с де Пюибюском, но он хотел, чтобы эта победа была одержана после достаточной военной, а главное, дипломатической подготовки, с необходимыми кровавыми жертвами не одной только России, но и "союзных" держав.
   Об этом свидетельствует все его поведение с декабря 1812 г. до его смерти.
   За месяц с небольшим до смерти старый герой, победитель Наполеона, должен был выслушивать нетерпеливые советы одного из многочисленных прихлебателей и льстецов Александра, Винценгероде, поскорей идти навстречу Наполеону, собиравшему в это время новую громадную армию.
   На сей раз Кутузов оборвал этого непрошенного советчика:
    -- "Позвольте мне еще раз повторить мое мнение насчет быстроты нашего продвижения вперед.
     -- Я знаю, что во всей Германии каждый маленький индивидуум позволяет себе кричать против нашей медлительности.
     -- Считают, что каждое движение вперед равносильно победе, а каждый потерянный день есть поражение.
     -- Я, покорный долгу, возлагаемому моими обязанностями, подчиняюсь подсчетам, и я должен хорошо взвешивать вопрос о расстоянии от Эльбы до наших резервов и собранные силы врага, которые мы можем встретить на такой-то и такой-то высоте...
     -- Я должен сопоставить наше прогрессирующее ослабление при быстром движении вперед с нашим увеличивающимся отдалением от наших ресурсов...
     -- Будьте уверены, что поражение одного из наших корпусов уничтожит престиж, которым мы пользуемся в Германии".
   Кутузов всецело принадлежит к русской школе стратегии.
   Его любовь к России обостряла в нем естественную подозрительность к иностранцам, как только он замечал в них стремление использовать Россию в своих интересах. А его громадный и проницательный ум быстро открывал перед ним самые сокровенные тайны сложной дипломатической лжи и интриги. Оттого-то его и не терпели Вильсон и британский кабинет, и клевреты Меттерниха, и император Франц, и прусский король Фридрих-Вильгельм III, с отчаяния хотевший даже подкупить Кутузова предложением богатого подарка -- большого поместья.
   Кутузов жил для России и служил России, но дождался вполне достойного его бессмертных заслуг признания его национальным героем только в наши времена низвержения и уничтожения гнуснейшего из всех агрессоров, когда-либо нападавших на русский народ и на народы, входящие в великий Советский Союз.
  

0x01 graphic

Подвиг рядового 77-го пехотного Тенгинского полка Архипа Осипова 22 марта 1840 года.

Картина работы А. А. Козлова.

  
   Моя казахская эпопея   35k   "Фрагмент" Мемуары Комментарии: 2 (16/03/2008) Обновлено: 17/02/2009. 35k. Статистика. 2910 читателей (на 20.1.2015 г.)
  

А.И. Каменев

МОЯ КАЗАХСКАЯ ЭПОПЕЯ.

Часть первая.

      Продолжение. Начало См.:
     
      Капитан сверхсрочной службы   45k   "Фрагмент" Мемуары
      Наука требует жертв
      Время решать   43k   "Фрагмент" Мемуары
      Мои университеты, часть седьмая.
      Без руля и без ветрил?   34k   "Фрагмент" Мемуары
      Мои университеты, часть шестая
      Легко в учении - тяжело в бою   19k   "Фрагмент" Мемуары
      Мои университеты, часть пятая.
      Академия - не богодельня, а чистилище   23k   "Фрагмент" Мемуары
      Мои университеты, часть четвертая.
      Для чего люди учатся?   31k   "Фрагмент" Мемуары
      Мои университеты, часть третья
      Чему нас учили   26k   "Фрагмент" Мемуары
         Мои университеты, часть вторая
      Мои университеты. Ч.1   30k   "Фрагмент" Мемуары
            Знание - сила, образованность - благо.
      Полосатый рейс   25k   "Статья" История
             О государственной потребе и местничестве
      Луч света   26k   "Фрагмент" Мемуары
             Поболее бы таких лучиков в царстве равнодушия и своеволия
      Свобода - это дар...   38k   "Фрагмент" Мемуары
             Истина делает человека свободным, а умение использовать этот дар - счастливым
      Курс на Красноярск   25k   "Фрагмент" Мемуары
             О чистой совести и чувстве исполненного долга
      Самое бесправное сословие   19k   "Фрагмент" Мемуары
             Проблема вторая - молодые офицеры
      Проблемы полка   15k   "Фрагмент" Мемуары
             Худо, когда боевая часть превращается в военно-подметальное учреждение
      У алтаря права дружбы кончаются   22k   "Фрагмент" Мемуары
             Дружба - это наука и искусство
      Пить или не пить?   23k   "Фрагмент" Мемуары
             Пора трезветь, господа!
      Неудачником не рождаются   23k   "Фрагмент" Мемуары
             Неудачи и просчеты: наше отношение к ним.
      Двухгодюшники   16k   "Фрагмент" Мемуары
             Лучше меньше, да лучше.
      Эффект метро   17k   "Фрагмент" Мемуары
             Интересные наблюдения и необычное умозаключение
      Плох тот, кто...   13k   "Фрагмент" Мемуары
      Не звание возвышает офицера над подчиненными, а умение быть искусным воином.
      ЧП в артполку   21k   "Фрагмент" Мемуары
                О педантизме, мелочности и палке капрала
      Три недели, которые...   35k   "Фрагмент" Мемуары
                А Ларчик просто открывался.
       Из леса вистимо   30k   "Фрагмент" Мемуары
                Голь на выдумки хитра
       Кочкоград   22k   "Фрагмент" Мемуары
                Мой гарнизон - моя крепость?
       В отдельном автомобильном   45k   "Фрагмент" Мемуары
                Риск - благородное дело
       В чем наша беда?   23k     "Фрагмент" Мемуары
                Практические заметки из служебного опыта
       Из технарей в политработники   12k     "Фрагмент" Мемуары
                О неожиданном повороте судьбы и мыслях по этому поводу
       ТАТУ   34k     "Фрагмент" Мемуары
                Начало пути вечного узника
     
     

В далекую Алма-Ату

     
      Мой "бунт" на корабле не прошел бесследно.
      Такие "бунтари" на московской кафедре военной педагогики и психологии были не нужны.
      Место им - подальше от цивилизации, дабы другим было неповадно выступать против начальства.
      Мои покладистые коллеги пристроились, в общем, неплохо - один в Прибалтике, в Таллине, где тогда еще не было яркого проявления национализма, а условия жизни были вполне приличные; другой получил назначение в мое родное училище - ТАТУ.
      Казалось бы, мне надо было бы получить назначение туда, т.к. училище было родное и Тамбов был моей малой родиной.
      Но не тут-то было.
     
   Меня надо было примерно наказать назначением в далекие края, чтобы, как говорится, поубавил пыл, да набрался "мудрости"...
      *
      Вскоре последовало распоряжение прибыть в отдел кадров ГлавПУРа для получения назначения к новому месту службы.
      От приглашения к кадровикам я не ожидал ничего приятного, ибо знал, что придется ехать далеко от Москвы.
      Так оно и получилось.
  
   Мне предложили принять должность заместителя начальника кафедры общественных наук в Алма-Атинском общевойсковом командном училище им. И.С. Конева.
     
   Место назначения меня не пугало, так как в 34 года любые далекие расстояния преодолимы и физически, и психологически.
      Не могло меня испугать и то, что предстояло ехать в Казахстан, т.е. в край совсем неизведанный и в среду совершенно незнакомую.
      *
      Это сейчас невольно возникает волнение, когда речь заходит о бывших союзных республиках.
      Со времени горбачевской ломки системы межнациональных отношений и головотяпства Ельцина, из всех щелей выползли злопыхатели и подлецы, который постарались испоганить всю историю межнациональных отношений Российской империи.
    
   Вместо благодарности русскому народу, который стал гарантом их независимости, развития и процветания, Россия предстала совершенно в ином свете, а те национальные провокаторы и подлецы, которые много бед принесли своим соотечественникам, превратились в национальных героев.
      Вспомним, хотя бы некоторые эпизоды нашей общей истории.
      *
  

0x01 graphic

  
  

Дарьяльское ущелье.

Художник Мещерский Арсений Иванович (1834-1902)

  

Благородная Россия и неблагодарные потомки спасенные ею.

Грузия

     
      Многие народы были благодарны России за то, что она спасла их народ от поголовного истребления и рабства.
      Это, сейчас руководители Грузии пытаются вытравить из народной памяти чувство благодарности русским.
      Чтобы показать, до какой степени в это время было уже обязательно со стороны России покровительство Грузии, и в какой мере последняя нуждалась в нашей помощи, приведем подлинный документ того времени--письмо к Императору Павлу 1-му Грузинского посланника при нашем Дворе, Князя Чавчевадзе, присланного просить защиты от притеснений Персии..
  
      "ВСЕПРЕСВЕТЛЕЙШИЙ ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР!
      По силе существующего между Империей Вашего Императорского Величества Грузинским царством союзного торжественного Договора, Его Высо­чество царь Грузинский, мой милостивейший Государь, снабдив меня полною мочью, послал к Высочайшему Двору, как для поздравления Вашего Императорского Величества с благополучным принятием прародительского престола, что и имел уже я честь исполнить, так и для донесения Вашему Величеству, по силе того трактата, о всенижайших прошениях его, Царя и народа Его, о коих и не оставил я письменно объявить госпо­дину Канцлеру Светлейшему Князю Безбородко, для представления Ваниему Императорскому Величеству, аки единому по Бозе Покровителю и Облада­телю Царей Грузинских: но и по ныне на все прошения Царя моего должным ответом я еще не удостоен, а сказано мне на словах, чрез господина Действительного Статского Советника Лашкарева, что прошения Царя моего ныне удовлетворены быть не могут: о чем, буде так ВЫСОЧАЙШЕМУ ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ДВОРУ угодно, надлежало бы объявить за год прежде; тогда Царь мой, Государь, мог бы предпринять другие, к охранению царства своего, меры.
      Я же не могу позволить себе помыслить, чтоб ваше императорское величество, Благочестивый преемник Престола Всероссийского и священных Высоких Своих Предков обязательств, могли, пришедшему Царю с потомством его и народом в вечное Всероссийской Империи подданство, повелеть такой дать ответ, и основываясь на святости тех обоюдных торжественных обяза­тельств Царем моим и царством его нерушимо соблюденных, когда ни он, ни народ его не поща­дили собственной крови своей в пожертвовании оным, приемлю всеуниженнейше дерзновение по всем тем прошениям его, Царя моего, сим беспосредственно вашему императорскому величеству напо­мнить..."
      Далее следует просьба о присылке войск.
  
   По свидетельству Романовского (1860 г.), русские войска уже два раза переходили Кавказский хребет для помощи своим единоверцам. Пер­вый раз они прошли в 1770 году в Имеретию под начальством графа Тотлебена, и второй раз, как мы сейчас сказали, чрез Дагестан, в восточ­ную часть Закавказья, под начальством графа Зу­бова. Оба эти похода были вполне успешны. Каж­дый раз мы достигали своей цели и избавляли покровительствуемые нами владения от грозившей им опасности, но едва наши войска оставляли эти владения, как та же опасность являлась вновь, и даже в сильнейшей степени, потому что временная неудача вызывала притеснителей на сильнейшее мщение. Необходимость содержать наши войска в Закавказье постоянно была неизбежна.
      В это время Грузинское царство состояло только из Кахетии и Карталинии. Имеретия, Мингрелия, Гурия и Абхазия имели своих независимых владетелей; ханства Эриванское, Нахичеванское, Шекинское, Ширванское, Карабахское, Талышинское и Бакинское повиновались Персии, имея, однако, своих владетелей. Хан Ганжинский, отложившийся от Грузии в 1795 году, также подчинялся Персии.
  
   Царствовавший в то время в Грузии престарелый царь Ираклий не имел ни сил, ни средства не только оградить свое царство от врагов внешних, но и водворить порядок во внутреннем управлении. Государственная казна была истощена и народ обременен тяжкими налогами. Внутреннее расстройство Грузии в последние годы прошедшего столетия доходило до того, что даже ближайшие к царю родствен­ники, которым были розданы значительные уделы и которые были обязаны содействовать царю войсками в минуту опасности, нередко являлись ослушниками воли царской. Помещики, обязанные в чрезвычайных случаях помогать царю своими доходами, вознаграждали себя разорением крестьян. Последние были доведены до положения столь бедственного, что искали убежища в чужих владениях, предпо­читая рабство у соседей притеснениям на родине.
      Политическая немощь Грузии в конце прошедшего столетия была такова, что Аврский хан обложил Грузинское царство ежегодною данью.
      Недостаток войск вынудил царя Ираклия по­стоянно содержать от 5.000 до 10.000 наемного войска из Лезгин, которые производили своеволия даже в Тифлисе. Вместе с тем, эти наемники, узнав скрытные проходы в Грузию, проводили в ее пределы своих единоземцев, производивших беспрерывные грабежи и выводивших ежегодно из Грузии большое число пленных, которых Лезгины или обращали в рабство, или отправляли на продажу в Персию и Турцию.
      В 1798 году скончался царь Ираклий II, и на престол вступил сын его, Георгий XIII, который повторял просьбы отца своего о присылке войск и о принятии Грузии в подданство России.
      В конце 1799 Высочайше повелено было: от войск, на Кавказской линии расположенных, отде­лить 17-й егерский полк (Лейб-Эриванский Его Величества), с 5 орудиями, и под начальством шефа полка, генерал-майора Лазарева, отправить для постоянного пребывания в Грузию.
      В ноябре месяце, войска наши перешли Кавказ по Дарьяльскому ущелью, по Военно-Грузинской дороге, которая в то время далеко не имела тех удобств, которые представляет ныне, и с тех пор не оставляли уже Закавказья.
     
   Прием войскам нашим в Тифлисе был самый радушный.
   Приведем, извлечение из письма прибывшего вместе с войсками в Грузию, в качеств полномочного министра, при дворе царя Грузинского, статского советника Коваленского, к генерал-лейтенанту Кноррингу, командовавшему Кавказскою линией.
    
     "При входе в Тифлис, -- писал Коваленский -- полк сделал фигуру преизрядную, был встречен за три версты наивеликолепнейше, по предваритель­ному моему с Его Высочеством Царем о том соглашению.
  
      Царь со всеми знатными светскими и духовными выехал на встречу, в сопровождении более десяти тысяч народа: в городе же, вид амфитеатра имеющем, все крыши домов были усыпаны женщинами, и по единообразному их из белого холста одеянию, казали собою прекрасный вид рассеянного по городу лагеря. Пушечная пальба и колокольный по всем церквам звон возвышали сие празднество, а радостные восклицания народа, движения и самые слезы, особливо женщин, усовершали сию трогатель­ную картину братского приема и неложные преданно­сти к нам народной. Попечением моим, при усерднейшем подвиге на все, что до выгоды войск относится, Его Высочества Царя, полк успокоен и снабжен по мере надобности и возможности всем нужным. Квартиры отведены лучшие в городе, и дабы подать пример вельможам здешним, Царь предлагал каждому из штаб-офицеров свое соб­ственное жилище. По разорению здешнему, более же по умеренности в великолепии Его Высочества, он живет в двух комнатах, очистив пред моим приездом дом для меня".
  
      В сентябре следующего года на усиление Лаза­рева прибыл Кабардинский полк, под начальством генерал-майора Гулякова.
      С первых же дней расположения Русских войск в Грузии необходимость защитить эту страну от хищничества горцев и прикрыть военно-грузинскую дорогу, поставила наши войска в враж­дебное отношение к Кавказским горским племенам, а чрез несколько месяцев та же необходимость вынудила вступить с ними в решительный бой.
      *
      Такова была истинная картина положения грузинского народа.
      И, не приди русские вовремя на помощь грузинам тогда, сегодня уже некому было бы переиначивать историю на иной лад.
      *
     
   Русские войска в походах и завоеваниях не были похожи на крестоносцев, которые несли лишь беду, разорение и угнетение.
      Преобладающее значение имела миссия освободительная, миссионерская, просветительная, цивилизационная, а не захватническая и поработительная.
      Русские не имели рабов, не владели колониями и не эксплуатировали присоединенные народы, как это делали другие завоеватели.
      Вместе с материальной помощью и защитой от внешних врагов, в эти присоседившиеся государства направлялись учителя, инженеры, землеусроители, геологи, которые учили и просвещали местное население, лечили больных, помогали осваивать земли, учили строить и прокладывать дороги, мосты, другие пути сообщения, открывали новые месторождения и давали местному населению возможность трудиться и зарабатывать на жизнь.
      Россия больше вкладывала в другие республики и края, чем получала взамен.
      Покровительство России было более нужным для малых народов, которые были беззащитны перед хищными и кровожадными соседями.
      *
      Печально, когда черная неблагодарность как зараза распространяется среди людей, потомки которых должны были бы чтить память тух русских, которые отдали свои жизни во имя чуждого им народа.
      ***
      Для чего все это делается?
      Попробует обратиться за разъяснениями к одной притче, которая, хотя и не имеет научной и исторической достоверности, но все же позволяет понять истоки национальной неблагодарности в отношении к русским.

0x01 graphic

  

"Портреты Сталин"

Художник Бродский Исаак Израилевич.

Притча о Сталине

     
      Рассказывают, что в первые послевоенные годы два кавказских народа начали враждовать между собой.
      До серьезных конфликтов не доходило, но стычки на границе уже начались.
    
   Чтобы не усугублять положения дел, руководители этих двух республик отправились в Москву, к Сталину, чтобы он их рассудил.
      Сталин принял посланцев.
      Выслушал их доводы.
      Затем поднял трубку одного из телефонов и спросил собеседника на другом конце провода:
      - Лаврентий Павлович, есть ли у нас в Сибири еще в неосвоенные места?
     
   При упоминании имени и отчества Берии, разгоряченные спором ходоки вмиг покрылись холодным потом.
  
   Не успел Сталин повесить трубку, как они в один голос стали уверять всесильного вождя народов, что они погорячились и зря обратились к "уважаемому товарищу Сталину", так как сами в состоянии разрешить конфликт.
   На том и порешили.
  
      *
      Посланцы поспешили в свои республики.
      Стачки между спорщиками прекратились буквально в этот же день.
      Люди стали по-прежнему жить в мире и согласии.
      *
  
   Было это или не было, трудно судить.
  
   Но притча о Сталине позволяет нам понять две закономерности.
  
   Во-первых, враждуют не народы. Вражду между людьми разных национальностей и вероисповеданий развязывают и провоцируют отдельные люди или группы людей.
   Делают это они не из национальных интересов и не в силу кровной или иной традиции, а, исходя из своих шкурных, эгоистических, интересов.
   Это им, отдельным личностям, нужны конфликты для того, чтобы править безраздельно, воровать - беспредельно, угнетать - без страха.
   Простым людям, какой бы национальности и вероисповедания они не были бы, нечего делить друг с другом.
      Но добрососедство мешает планам алчных злоумышленников.
      Им надо столкнуть лбами людей, пролить кровь невинных, вызвать озлобление в массах, втянуть как можно больше людей в конфликт...
      А когда идет война, когда народ напуган и озлоблен, он готов на жертвы...
      И жертвует: собой, женами и детьми, имуществом, миром и благополучием.
      А в это время за его спиной воруют капиталы, захватывают общие ценности, устраняют соперников и прибирают к рукам их достояние.
      В то время, как масса воюет и проливает кровь, деятели эти сидят в безопасности, а детей своих и жен отправляют подальше от места конфликта.
      *
      Закономерность вторая.
    Только реальная сила (власть), стоящая над клановыми интересами, может положить предел проискам местных (региональных, союзных, прочих) зачинщиков межнациональных и религиозных конфликтов, заставить их отложить до поры желание спровоцировать беспорядок, смуту, недовольство и т.п.
   Сталин обладал такой властью.
   Таким влиянием обладает всякое сильное правительство.
   Но вялый, нерешительный правитель, напротив, провоцирует на действия региональных подлецов и врагов собственной нации.
      *
      У Советской власти, кроме сталинской страшилки Сибирью, были и другие средства удержания под контролем межнациональных отношений.
      Но об этом чуть позже...
     0x01 graphic

"Извините, но я не готов быть начальником"...

     
      Вернемся, однако, к моему назначению в Алма-Ату.
      Меня в этом назначении смущало то обстоятельство, что мне предлагали не должность простого преподавателя, которая меня бы вполне устроила, а пост одного из руководителей кафедры - должность заместителя начальника кафедры.
      В этом назначении меня смущало то, что у меня отсутствовал педагогический стаж, необходимый для руководства педагогическим коллективом, и молодой возраст в купе с майорским званием.
      Ведь мне пришлось бы руководить людьми, старшими меня по возрасту, званию и более опытными в педагогической работе.
      Но кадровики были неумолимы и настаивали на своем.
      ***
  
   Умные и честные люди никогда не стремятся занять тот пост или принять ту должность, к которой, по их мнению, они не готовы, либо в профессиональном, либо в духовном смысле.
  
   Вдумчивый русский генерал П.П. Карцов в своих служебных записках, посвященных командиру, назначаемому командовать отдельной частью (1883 г.) писал:
     
      "Командовать отдельной частью - значит быть ее начальником во всех отношениях, вести ее служебно-военное образование, направлять ее нравственно, заботиться о ее благоустройстве, знать достоинства и недостатки, отвечать за все в ней происходящее.
      Каждый человек, призываемый к какой-либо общественной деятельности, прежде чем принимать возлагаемые этою деятельностью обязанности, должен, по долгу совести, проверить себя, есть ли в его знаниях, характере и способностях, все данные, которые необходимы для добросовестного исполнения принимаемого на себя дела.
      Гораздо лучше не браться за что-либо, чем, взявшись, обнаружить свою несостоятельность.
      Принимающий на себя обязанности не по силам и способностям, забывает, что он вредит этим не только себе и порученному делу, но и всем тем, которые в нем должны участвовать.
      Ни в какой отрасли службы это так не вредно, как в военной, потому что в ней все неправильное и фальшивое и неразумно-практическое, все, несогласуемое с духом и основами военных требований, вредит не непременно, а продолжительно, пускает корни, вывести которые будет гораздо труднее, чем посеять их".
      *
      Я тогда не был еще знаком с мыслями генерала Карцова, но подсознательно понимал, что не следует сразу же стремиться в начальники, не имея ни опыта педагогической работы, ни практики руководства таким сложным коллективом, как кафедральный.
      *
      Но этого не хотели понимать кадровики, которые более были озабочены отчетностью перед вышестоящим начальством, чем заботой о людях и деле, которому они должны были служить верой и правдой.
      *
      Дело в том, что во все время советской власти кадровые вопросы решались не по принципу сообразности, пригодности и соответствия кандидата на выдвижение (либо перемещение), а исходя из классово-партийных соображений.
      В годы гражданской войны это было объяснимо, хотя и не рационально.
      Когда явных "врагов" разбили, то "враги" тайные тоже заставляли из массы претендентов выбирать своего по духу, партийной принадлежности и т.п.
      И это было по-партийному, но глупо и во вред делу.
      *
   0x01 graphic
      Но в 70-80-е годы прошлого столетия стало "модно" выдвигать молодежь, невзирая на нехватку опыта, умения работать с людьми и т.д.
     
   Если в мою лейтенантскую пору командиры взводов становились ротными через 5-7 лет, то при мне роту стали получать в командование старшие лейтенанты, имевшие стаж офицерской работы не более 4-х лет.
      Затем, где-то в конце 70-начале 80-х годов этот срок сократился до 1,5-2 лет.
      Ускоренным темпом стало служебное продвижение вплоть до уровня заместителей командиров батальонов.
      Ими становились офицеры спустя 4-5 лет офицерской службы.
  
   Таким образом, образовалась чудовищная диспропорция: служебный рост опережал рост деловых и морально-психологических качеств офицеров.
  
      Пребывая в должности замкомбата, офицер продолжал, по сути, оставаться недозрелым взводным командиром.
      Но для него уже открывался путь в военную академию, а после нее назначение на должность заместителя командира полка с перспективой через год-два возглавить полк.
  
      Получалось так, что за 10 лет офицерской службы (три из которых приходились на обучение в военной академии) офицер становился полновластным командиром тысячи подчиненных, сотен единиц боевой техники и огромного количества материальных средств.
      Это уже была новая категория командного состава, которая без каких либо усилий шагала по ступеням служебной лестницы, оставляя после себя неразбериху, массу недоделанного.
      Они научились извлекать пользу из службы для себя, но никак не хотели принести пользу общему делу.
    
     ***
  
      В эту кампанию "омоложения" кадров вписали и меня, совершенно неопытного преподавателя.
      После 8-ми часовой обработки в ГлавПУРе мне пришлось сдаться и принять назначение на должность заместителя начальника кафедры марксизма-ленинизма Алма-Атинского ВОКУ.
      *
      Привольная жизнь закончилась.
      Но скорби по закончившейся адъюнктской учебе не было.
      Во мне горело желание начать работать с курсантами, обучая их всему тому, что мне стало доступно в процессе служебной деятельности и обучения в академии.
      *
      Предстоящий переезд не пугал, а лишь вызывал любопытство - сумею ли я совладать с теми должностными обязанностями, которые на меня возложило новое назначение.
      Вопрос этот я ставил перед собой и хотел, конечно, начать новое для меня дело достойно, без суеты, без ошибок, без излишней надежды на себя, но и без напрасной тревоги...
      Безусловно, я понимал, что меня ждут разные испытания со стороны командования, товарищей и коллег, курсантов и всех тех, с кем мне придется вступить в контакт и работать рука об руку.
      *
      Это смутное предчувствие строилось лишь на игре воображения, имело перед собой образцы кафедральных отношений в Военно-политическая академии, но не обладало конкретными сведениями о той местной составляющей, которая всякую абстракцию изменяет до неузнаваемости и требует к себе повседневного внимания и положительной отдачи.
      *
      Прежде всего, меня ждал неизведанный край - Казахстан.
     

Здравствуй, Казахстан, привет тебе, Алма-Ата!

     
      Город Алма-Ата, что в переводе с казахского языка означает "отец яблок", первоначально был основан в 1854 году как русский форт на землях казахских племен Старшего жуза отрядом майора Перемышльского.
      Его население тогда составляло 470 солдат и офицеров.
      В 1855 году прибыли первые поселенцы из Центральной России.
      На примере Алма-Аты можно наглядно проследить, как, благодаря русским переселенцам, там укоренялась и развивалась цивилизация.
      После того, как в 1856 г. был заложен Казенный сад и завезены пчелиные семьи, стали строиться водяные мельницы, открылось почтовое отделение и госпиталь. В 1862 г. было завершено строительство телеграфной линии Верный-Пишпек, открыто приходское двухклассное училище для мальчиков и одноклассное для девочек, при Казенном саде открыто училище садоводства. В 1876 году в городе открыты мужская и женская гимназии.
      В 1872 году в Верном открыты первая аптека и любительский театр.
      В 1913 году в Верном открылась библиотека имени Л.Н.Толстого. В это время в городе насчитывается 10 врачей, 10 фельдшеров, 3 зубных техника, городская больница на 25 коек.
      В 1874 году крестьянин-переселенец Егор Редько привез из центра России яблони, которые прижились на местности. Гибрид с дикой местной яблоней и стал прародителем знаменитого алматинского апорта.
      *
      То, что сделали русские люди, конечно, не умаляет тех достижений, которые являются достоянием казахского народа.
      Но, все же следует отметить, что ветер цивилизации дул со стороны России.
      Да и усилиями русских людей поселение Верное превратилось в город, со всеми атрибутами управления, власти, права и порядка.
      Образование и здравоохранение - тоже заслуга русских переселенцев и подвижников.
      ***
      Оставим историкам Казахстана право углубляться в суть взаимоотношений и взаимовлияния двух наций - русской и казахской.
      Повторюсь, но все же еще раз подчеркну: русские люди принесли казахам благополучие и процветание и не раз Семиреченское казачье войско сдерживало воинственный пыл агрессивных соседей.
      ***
      Город Верный, находясь в сейсмоопасной зоне, не раз подвергалась испытанию землетрясением.
      Так, 27 мая 1887 года в Верном произошло землетрясение огромной силы. Материальные убытки составили 2.548.208 рублей.
      Тогда же был организован сейсмологический пункт.
      22 декабря 1910 г. произошло в Верном произошло новое землетрясение большой разрушительной силы.
      Селевые потоки не раз и не два пронзали тело города, неся смерть и разрушения его жителям.
      Так, в ночь с 8 на 9 июля 1921 г. на город по руслу реки Малая Алматинка обрушился гигантский грязекаменный поток. Почти три миллиона кубических метров селевой массы разрушили 65 и повредили 82 жилых дома, 18 мельниц, 177 хозяйственных построек, 2 кожевенных завода, табачную фабрику.
      *
      Окруженный с трех сторон горами, город не продувался ветрами.
      Над ним все время плавал смог, содержащий в себе массу вредных элементов.
      Скудный ландшафт, жаркое и засушливое лето не способствовали произрастанию на землях Казахстана многих сельскохозяйственных культур, тем не менее, в 1900 году в Верном была организована первая областная сельскохозяйственная и промышленная выставка Семиречья, на которой было представлено множество невиданной ранее в этих краях продукции.
      ***
     
   Во время моей службы в Казахстане (1979-1984 гг.) Алма-Ата (это название г.Верный получил в 1921 г.) представляла собой современный, благоустроенный город.
      За годы советской власти там было построено много новых домов.
      От старых построек мало что осталось.
      Строились целые микрорайоны, получившие название "Орбита" (всего таких "Орбит" было четыре).
      Но самым примечательным в окрестностях Алма-Аты был каток "Медео", построенный в 1951.
      Это было грандиозное сооружение, расположенное в 15 км. от центра города, что делало его доступным для всех желающих.
      Над катком нависало огромное водохранилище, обозреть которое можно было, поднявшись по нескончаемым ступенькам на его перемычку.
      Такое соседство с катком, где постоянно находились тысячи людей, конечно, было опасным. Но поставленная система гидро- и метеонаблюдений, организованная с 1878 г., позволяла держать ситуацию под контролем.
      ***
      Продолжение следует
  
   0x01 graphic
  
   "Элита касты привилегированных"   69k   "Фрагмент" Политика 
  
   "Сталин вынужден лгать насчёт социальной природы своего государства, - суммировал свои выводы Троцкий, - по той же причине, по которой он вынужден лгать насчёт заработной платы рабочих; и в том и в другом случае он выступает как представитель привилегированных паразитов. В стране, прошедшей через пролетарскую революцию, невозможно культивировать неравенство, создавать аристократию, накоплять привилегии иначе, как обрушивая на массы потоки лжи и всё более чудовищные репрессии".
   Иллюстрации/приложения: 8 шт.
  
  
   "Сталин тогда сказал, что не надо дразнить... Гитлера".   48k   "Фрагмент" Политика 
   Секретарь ЦК Щербаков: "У вас в редакции много евреев... Надо сократить"... Уже сократил... Спецкоров Лапина, Хацревина, Розенфельда, Шуэра, Вилкомира, Слуцкого, Иша, Бернштейна. Погибли на фронте. Все они евреи. Могу сократить еще одного - себя...
   Иллюстрации/приложения: 3 шт.
  
  
   "Десантерия"   65k   "Фрагмент" Политика. Размещен: 29/08/2014  
  
   Военный журналист Евгений Воробьев: "Трофеи - машины, оружие, боеприпасы - могут многое рассказать тому, кто хочет и умеет их слушать. В иных случаях показания "пленных" танков даже ценнее сведений, которые дают на допросе пленные: машины по крайней мере не лгут, не виляют, ничего не скрывают и не заискивают угодливо и мерзко..."
   Иллюстрации/приложения: 7 шт.
  
  
   Покров над "неизвестной войной" 95k "Фрагмент" Политика
   Сталин ощутил, как зашатался авторитет из-за его ошибок и просчетов, которые привели к таким катастрофическим поражениям в первые дни войны. Надо было спасать не только положение, но и себя. Народ не мог не думать о причинах постигших страну и армию неудач. Нужно было направить ход их мыслей в нужную сторону. Нужны были виновники - "козлы отпущения"...
   Иллюстрации/приложения: 1 шт.
   http://artofwar.ru/k/kamenew_anatolij_iwanowich/pokrownadneizwestnojwojnoj.shtml
  
  
  
   Стратегические игры в Ставке Сталина и в "Волчьем логове" Гитлера   93k   "Фрагмент" Политика.  Размещен: 01/07/2014
  
   По ассоциации с исторической параллелью Гальдера я вспомнил запись о первом дне войны одного из сподвижников Наполеона, Дедема. Он писал в своих мемуарах: "Среди них царило мертвое молчание, походившее , на мрачное отчаяние. Я позволил себе сказать какую-то шутку, но генерал Коленкур... сказал мне: "Здесь не смеются, это великий день". Вместе с тем он указал рукой на правый берег, как бы желая прибавить: "Там наша могила".
   Иллюстрации/приложения: 1 шт.
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023